Взаимоотношения политико-административной и бизнес-элит в России

Содержание


Введение

Глава 1. Теоретическая характеристика политико-административной и бизнес элит в России

1.1 Определение понятий бизнес-элит и политико-административных элит

1.2 Структурные формы представительства интересов

1.3 Взаимодействие бизнес-элиты и политической элиты

Глава 2. Эволюция взаимоотношений политико-административной и бизнес элит Волгоградской области

2.1 Политическая и бизнес-элита Волгоградской области: структурная характеристика

2.2 Развитие взаимоотношений политико-административной и бизнес элит Волгоградской области

2.3 Характер взаимодействия политико-административной и бизнес элит Волгоградской области на современном этапе

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение


Введение


Актуальность темы исследования связана с важностью изучения современного этапа российского государственности и развития общества. В настоящее время о влиянии элит на социальные, экономические и политические процессы говорят не только ученые, но и политики, деятели культуры, бизнесмены. Политическая элитология как область исследования становится в настоящее время все более востребованной.

В течение всей человеческой истории именно политическая элита являлась ведущим фактором глубоких общественных изменений: революций, реформ, различного рода социальных преобразований. И хотя "черновую работу" в развитии общества всегда выполняли массы, народ, свою творческую, созидательную роль они выполняли под руководством лидеров и элит. Не явилась исключением из этого правила новейшая история России.

Важный аспект актуальности изучения политической элиты определен тем фактом, что решения, принимаемые политической элитой, задают основной вектор общественного развития. Сегодня политические элиты заняли доминирующее положение в политической жизни России и продолжают осуществлять концентрацию в своих руках ключевые властные и управленческие ресурсы страны на всех уровнях: местном, региональном, федеральном.

Характерным моментом современного этапа политической эволюции России является то, что среди ряда элитных групп, формирующих российский правящий класс, все больше проявляют себя в качестве полноправных акторов политического пространства представители бизнес-сообщества, динамично развивающегося и имеющего мощный ресурсный потенциал.

Выделение из номенклатуры группы бизнесменов и разгосударствление экономики на основе масштабной приватизации содействовали формированию в российском обществе бизнес-элиты, которая стремится, помимо доминирования в экономическом пространстве, укрепить свои позиции в политике, закрепиться в государственных структурах для реализации собственных интересов.

В связи с изложенным, представляется актуальным рассмотреть эволюцию взаимоотношений политико-административной и бизнес элит в России.

Изучение особенностей и закономерностей российской трансформации невозможно без включения в анализ регионального измерения. Региональный вектор позволяет осознать неоднозначность и многомерность политических, институциональных и социально-экономических изменений, которые произошли на российском пространстве. В годы перемен региональные элиты превратились в постоянный фактор российской политики: их влияние на выработку государственных решений возросло, а сами они были вовлечены в сложную систему взаимодействий с государством и группами экономических интересов. Поэтому актуальным является проанализировать эволюцию взаимоотношений политико-административной и бизнес элит в конкретном российском регионе - в Волгоградской области.

Степень разработанности темы. В современной политической элитологии вопросы взаимодействия политической и бизнес-элиты раскрывали А.Б. Ананченко, М.Н. Афанасьев, Я.Г. Ашихмина, В.Э. Багдасарян, Н.Н. Волкова, О.В. Гаман-Голутвина, В.А. Гордеев, А.В. Дука, О.В. Крыштановская, О.А. Кузнецова, А.Д. Кузьмичев, В.Г. Ледяев, М.Н. Марченко, Е.Ю. Немчинова, В.З. Нигматулин, С.П. Перегудов и др. Кроме того, в современной России возникло и успешно развивается новое направление политологии - региональная элитология. В рамках этого направления проблемам взаимоотношения элит посвятили свои труды Л.М. Григорьев, Д.Ю. Землянский, И.И. Косовская, А.К. Магомедов, В.П. Мохов и др. Среди ученых Волгоградской области, изучающих политическую власть региона и элиты, необходимо указать таких авторов, как Н.В. Дулина, Ю.В. Кравченко, М.В. Фролова и др. Однако представления об особенностях взаимодействия политической и бизнес-элиты в политическом пространстве современной России не получили однозначной и законченной трактовки. Данная проблематика достаточно сложна и многогранна, в ней еще много невыясненных и дискуссионных вопросов.

Целью настоящей работы является оценка состояния и динамики взаимоотношений политико-административной и бизнес элит в России.

Объектом исследования выступают российские бизнес-элита и политическая элита.

Предметом исследования является процесс взаимодействия бизнес-элиты и политической элиты в политическом пространстве современной России.

В соответствии с объектом, предметом, целью исследования были поставлены следующие задачи:

-определить понятия бизнес-элит и политико-административных элит;

-выделить структурные формы представительства интересов;

-выявить содержание основных этапов развития взаимодействия бизнес-элиты и политической элиты постсоветской России;

-дать характеристику политической и бизнес-элиты Волгоградской области;

-рассмотреть развитие взаимоотношений политико-административной и бизнес элит Волгоградской области;

-показать особенности механизмов взаимодействия политико-административной и бизнес элит Волгоградской области на современном этапе;

-проанализировать тенденции развития взаимодействия элит на местном уровне.

Теоретической основой исследования являются преимущественно элитистские принципы и подходы, оформившиеся в научную элитологию усилиями ее классических представителей Г. Моски, В. Парето, Р. Михельса и развитую видными представителями мировой и отечественной социологической и политической мысли.

Методологические основы исследования. Работа выполнена в рамках метода, совмещающего макрополитический подход с микрополитическим анализом. Этот методологический инструментарий позволяет параллельно изучать масштабные общественно-политические трансформации (формирование новых политических и экономических институтов) и индивидуальные практики. Применялись сравнительный метод и метод системного анализа, а также конкретно-исторический подход к отбору эмпирического материала. При изучении социально-политических реалий современного российского общества основой выступают концепции, предложенные отечественными исследователями - О.В. Гаман-Голутвиной, А.В. Дукой, О.В. Крыштановской, В.П. Моховым.

Эмпирическую базу работы составили результаты политологических, социологических и экономических исследований, проведенных различными авторами, а также официальные документы, материалы периодической печати, интервью. В работе использовались документы избирательных и других политических кампаний; результаты экспертных опросов.

Практическая значимость исследования определяется содержательностью полученных результатов, как для выработки стратегии регионального развития, так и для выявления оптимальных форм взаимодействия между политической и бизнес-элитой.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает три параграфа, заключения, библиографического списка, приложений.

элита бизнес политическая россия

Глава 1. Теоретическая характеристика политико-административной и бизнес элит в России


1.1 Определение понятий бизнес-элит и политико-административных элит


Слово элита происходит от лат. eligere и фр. elite - лучшее, отобранное, избранное. Идеи политического элитизма возникли в глубокой древности (Конфуций, Платон, Аристотель и др.). Начиная с XVII в. термин элита стал употребляться для обозначения товаров наивысшего качества, а затем и для определения избранных людей, прежде всего знати. Однако изучение элиты вошло в политическую науку в качестве ее составной части только в конце XIX - начале XX столетия. Именно в этот период возникли первые классические концепции элит. Они связаны с именами Г. Моски, В. Парето и Р. Михельса [26, с.50].

Итальянский ученый Г. Моска ввел в научный лексикон синонимичное основному ее термину - "элита" - понятие "политический класс". Он определял, что "правящий класс" - это класс, который осуществляет все политические функции, монопольно владеет властью и пользуется ее преимуществами. Источник могущества элиты - в ее способности к организации - меньшинству легче мобилизоваться [51, с.187]. Этим автором политическая элита оценивается и как наиболее активные в политическом отношении люди, ориентированные на власть, и как правящий класс, обладающий организаторскими способностями к управлению другими людьми [62, с.141].

Соотечественник Моски В. Парето был автором теории круговорота элит, согласно которой социальные изменения в обществе являются следствием борьбы и "циркуляции" двух типов элит: "львов" и "лис". Он понимал элиту как избранное, наделенное особыми качествами меньшинство, состоящее из правящей группы людей и не правящей, так называемой контрэлиты, обладающей характерными для элиты качествами, но не располагающей до поры до времени властными полномочиями [26, с.50]. Именно Парето обязано своим появлением в словаре социологии и политической науки само понятие "элита" [24, с.143].

Р. Михельс обращал внимание на то, что элита - результат действия закона "олигархных тенденций" в обществах, которые могут функционировать только под руководством элит [50, с.56].

Теории названных авторов объединяют следующие идеи:

) особые качества элиты, связанные с природными дарованиями и воспитанием и проявляющиеся в ее способности к управлению или хотя бы к борьбе за власть;

) групповая сплоченность элиты, возникающая не только в результате возникновения единых интересов, но и складывания элитарного самосознания;

) признание элитарности любого общества закономерно вытекающей из естественной природы человека;

) смена элит в ходе борьбы за власть;

) конструктивная, руководящая и господствующая роль элиты в обществе [45, с.99].

Среди последователей родоначальников элитарной теории следует отметить Дж. Голбрейса, обосновавшего теорию "баланса элит", Д. Рисмана, внесшего в науку понятие множественности элит, Р. Миллса, известного как автора учения о "властвующей элите" и др. [36, с.76]. Благодаря родоначальникам современной теории элит и их последователям, политологические воззрения стали органично включать в себя концептуальное обоснование роли элит в обществе. Философские размышления о возможностях и личностных качествах высших классов дополнились прагматическим политическим и социологическим анализом взаимодействующих и сменяющих друг друга элитарных групп [23, с.95].

И сегодня вопрос о политической роли элит остается ведущей темой политологии, социологии, политической и общественной мысли, а изучение политических элит стало самостоятельным направлением со своими школами, концепциями, классиками. Существует немало современных концепций элиты и еще больше эмпирических исследований в этой области. Однако строгого и общепринятого определения элиты так и не сложилось. Проанализируем некоторые определения, предложенные зарубежными исследователями.

Льюис Эдингер и Дональд Сеаринг пишут: "Все политические системы более или менее стратифицированы и их элиты составляют меньшинства, которые играют стратегическую роль в политическом процессе. Как находящиеся на таких ключевых позициях, они имеют гораздо больше влияния, чем массы в политических взаимоотношениях и политической продуктивности на различных уровнях принятия решений. Они имеют такое влияние благодаря их исключительному доступу к политической информации и позициям, а также их непомерно большому контролю над общественной политикой и средствами связи, которые связывают общество с политикой, а управляющих - с управляемыми. Обычно не превышая 5% членов политического сообщества, эти элиты не только гораздо лучше знают о внутреннем управлении, подходящем для данной системы, чем остальные члены общества, но гораздо лучше могут придавать определенную форму и содержание тому, что требуется для управления на национальном или субнациональном уровне" [цит. по: 37, с.135].

У Гленна Пейджа мы встречаем такое определение: "Политическая элита" служит общим термином для людей высокого положения, квалификации, богатства и способности принуждать. Они имеют политическое влияние, согласно концепции "властвующей элиты" Райта Миллса" [цит. по: 37, с.135]. Роберт Патнэм дает довольно широкую оценку политической элите как тех людей, кто в любом обществе "выстраивается" к его вершине, будучи тесно связанным по вовлечённости и влиянию в политике [цит. по: 37, с.136]. Аналогичным образом Роберт Даль рассматривал "политическую страту" - "узкий круг лиц, значительно больше вовлеченных в политическую мысль, дискуссии и действия, чем остальная часть населения" [цит. по: 37, с.136]. Приведенные определения не исчерпывают элитистского подхода. Элитистские концепции подразделяются в зависимости от того, какие характеристики позволяют некоторой группе обеспечить статус элиты.

В нашей стране в советский период вопрос об элите вообще не ставился, поскольку в официальной идеологии господствовала идея эгалитаризма (всеобщего равенства). Слово "элита" состояло в ряду враждебных, ассоциируясь с такими определениями, как "истеблишмент", "господство", "неравенство" и т.п. [9, с.26]. Лишь в последние 15 - 20 лет проблемы элитизма стали интенсивно разрабатываться отечественными исследователями. Российская элитология находится в активной фазе своего становления. Причем отечественная элитология, так же, как сами процессы становления новой элиты, находится на пути к многоверсионному состоянию. Кроме того, характерно соединение анализа политических элит с изучением процессов развития регионов России [60, с.77].

В целом, можно выделить следующие подходы к оценке элиты, сложившиеся в отечественной науке [68, с.92]:

Позиционный. Данный подход устанавливает степень политического влияния того или иного лица, исходя из его позиции в системе власти (к элите в данном подходе относятся, прежде всего, члены правительства, парламента и т.п.). "Главное преимущество этого метода заключается в его простоте: достаточно найти списки депутатов парламента, схему организационной структуры правительства, президентской администрации, и элита может быть выявлена и даже ранжирована по степени влияния" [82]. Но, вместе с тем, данный подход представляется слишком формальным "в силу вероятного преувеличения при его использовании роли лиц, обладающих лишь номинальной властью, и, напротив, игнорирования мощного политического влияния "теневых" фигур; выбор такого способа выделения элиты чреват также ошибкой при установлении реального политического влияния деятелей, по своему номинальному статусу равнозначимых" [20, с.98].

Репутационный. Основан на выявлении рейтинга политика посредством экспертных оценок. Этот подход достаточно широко практикуется, например, при составлении экспертами рейтингов ведущих политиков России. Использование репутационного анализа дает возможность приблизить результаты идентификации элиты к реальной ситуации [19, с.170]. Однако здесь весьма вероятна неоправданно высокая зависимость аналитика от субъективных мнений экспертов, а это не способствует надежности результатов исследований;

На основе анализа решений и подход по признаку общественной деятельности (О.В. Гаман-Голутвина называет данный подход "базирующийся преимущественно на выделении лиц, принимающих стратегические решения" [20, с.98]). Именно этот подход представляется наиболее соответствующим задачам современной политологической науки. В его основу положена "та интерпретация феномена власти, которая наиболее адекватна именно изучению политических элит в отличие от исследования политического лидерства" [22, с.55]. При таком подходе политическая элита включает лиц, принимающих стратегически важные решения.

Одним из наиболее влиятельных представителей последнего из указанных подходов является О.В. Гаман-Голутвина, которая, рассматривая понятие "элита", отмечает, что "сколь существенно ни разнились бы дефиниции данного понятия, практически каждая из них подчеркивает избранность принадлежащих к "элите" лиц. Точки зрения на содержание категории "элита" отличаются друг от друга в основном отношением к идеальным принципам рекрутирования элиты и соответствующими аксиологическими установками: одни исследователи полагают, что подлинная элита должна отличаться знатностью своего происхождения; другие причисляют к этой категории самых богатых; третьи, считающие элитарность функцией личных заслуг и достоинств, - наиболее одаренных представителей социума" [20, с.97].

В попытках абстрагирования от властных функций элиты некоторые ученые стремятся закрепить за ней другие значения, например, "быть лучшим" (Н.С. Пряжников [14, с.51]). Ссылаясь на лингвистическое употребление слова "элита", Н.С. Пряжников выделяет, по его мнению, важнейшее свойство элиты - элитарность, под которой он понимает "возможный идеал для самоопределяющегося человека" [14, с.81]. В попытках найти аналогию элитарности в психологических исследованиях, ученый обращается к понятиям самоактуализации, акмеологии, уровня притязаний. Ограниченность применения предлагаемого Н.С. Пряжниковым понятия элитарности для анализа элиты становится видимой, когда становление человека элитарного типа им определяется через ориентацию на общепринятые в данном обществе ценности. Как представляется, ориентация на общепринятое как раз менее всего характеризует реальные стремления элиты, которая по определению, противостоит массе, впрочем, как и элитарное массовому.

Не все ученые согласны с существованием элит. Ряд исследователей с осторожностью относится к самому определению "элита", предпочитая говорить не об элитах, а о лидерстве. Так, А.Е. Чирикова отрицает тезис о наличии в России бизнес-элиты [72, с.148], В.А. Ачкасова считает преждевременным суждение о политической элите [12, с.32]. Более того, некоторые ученые разговор об элитах считают не просто преждевременным, а невозможным [16, с.44]. Однако, по мнению автора настоящей работы, элитарность современного общества - достаточно доказанный факт. Всякие попытки ее устранения и политической нивелировки населения всегда приводили лишь к господству деспотических элит, что, в конечном счете, наносило ущерб всему народу [54, с.242]. Устранить политическую элитарность можно лишь за счет общественного самоуправления [29, с.60]. Однако на нынешнем этапе развития человеческой цивилизации самоуправление народа - скорее привлекательный идеал, чем реальность.

Следует отметить, что употребление термина элита во множественном числе происходит также оттого, что элитами называют отдельные части, подгруппы элиты, выделенные по иерархическому или отраслевому признаку [59, с.45]. Так появились региональная, военная, политическая, экономическая, культурная и прочие элиты. Нас в настоящей работе интересуют политическая и бизнес-элита.

О.В. Гаман-Голутвина считает, что наиболее адекватным задачам политической науки является понимание элиты как сообщества людей, принимающих стратегические решения: "Для современных политологических исследований более операциональной, я полагаю, является трактовка элиты как категории лиц, обладающих властью, - вне зависимости от того, какие факторы обусловили их властное положение: происхождение, финансовое состояние или личные заслуги" [20, с.97]. И далее автор пишет, что "политическую элиту правомерно будет определить как внутренне сплоченную, составляющую меньшинство общества социальную группу, являющуюся субъектом подготовки и принятия (или влияния на принятие/непринятие) важнейших стратегических решений и обладающую необходимым для этого ресурсным потенциалом" [20, с.100].

Однако следует иметь в виду, что, как отмечает сама автор, в более широком контексте этот подход не является исчерпывающим: "Данное определение, безусловно, верно в отношении управленцев. Но если мы говорим именно об элите, то здесь востребованной оказывается еще одна характеристика - осознание этой управленческой когортой себя в качестве носителя некоей миссии и осознание ответственности по отношению к социуму. Подобная ответственность является базовым качеством элиты. Если же решения принимаются исходя исключительно из критериев личной или корпоративной целесообразности, тогда речь идет не столько об элите, сколько о менеджменте" [77].

Глава сектора изучения элиты в Институте социологии РАН О.В. Крыштановская под элитой понимает "не самых лучших, выдающихся и прекрасных внешне и внутренне людей нашей страны, а просто-напросто правящий класс, властвующую элиту, политическую элиту, то есть людей, которые управляют страной" [79].

В другой своей работе О.В. Крыштановская приводит следующую дефиницию: "Элита - это правящая группа общества, являющаяся верхней стратой политического класса. Элита стоит на вершине государственной пирамиды, контролируя основные, стратегические ресурсы власти, принимая решения общегосударственного уровня. Элита не только правит обществом, но и управляет политическим классом, а также создает такие формы организации государства, при которых ее позиции являются эксклюзивными. Политический класс формирует элиту и в тоже время является источником ее пополнения" [40, с.9]. О.В. Крыштановская подчеркивает, что в данном понимании термин элита свободен от ценностных суждений: указанная группа не обладает никакими выдающимися качествами "лучших людей", здесь элита является понятием, вычленяющим функциональную группу, к которой относятся как люди различных качеств. И далее автор выделяет критерии, по которым одни люди относятся к элите, а другие нет: "Элита - это группа, обладающая максимумом власти. Элита не только формирует и изменяет политическую систему общества, она распоряжается государственной машиной, и в этом смысле является собственником государства" [40, с.10].

О.В. Крыштановская выделяет части политического класса - бюрократию, электократию и легислократию (рис.1 в приложении 1) и наглядно показывает место элиты в иерархической структуре политического класса (рис.2 в приложении 1).

Суть предлагаемого А.К. Магомедовым подхода к изучению элит заключается в содержательном рассмотрении правящих групп через призму их генетической миссии - лидерства. Автор пишет: "Для меня важно понимание того, что элита любого общества - естественный генератор идей, она же - передатчик заимствованных идей, она же - главный субъект политики. Члены политических элит выступают в качестве наиболее активных, способных к обобщениям индивидуумов, выполняя роль производителей и распределителей идеологии. Мысли господствующих слоев являются господствующими в любую эпоху, а пути обществ столь же закономерно определяются мифами и доктринами правящих меньшинств. Особенно это важно в кризисные эпохи, когда общество оказывается в переходном состоянии. В силу данных обстоятельств политическое сознание и политическая идеология правящих меньшинств играют очень большую роль". Таким образом, А.К. Магомедов понимает властвующие элиты как политические группы, способные выражать свои интересы и волю на языке идеологии. То есть ученый соединяет категории "идеология" и "элита". "Поэтому, подчеркивает автор, - элиты очень чувствительны к информации, которая обладает идеологическим оттенком" [9, с.27].

В. Ледяев предлагает такое определение: "Политическая элита - это относительно небольшой немногочисленный слой людей (иногда их называют политический класс), который занимает руководящие посты в государственных органах власти, а также в политических партиях, общественных организациях, политических движениях и благодаря этому располагает возможностью влиять непосредственно или опосредованно на выработку политики в стране" [8, с.122].

Некоторые авторы к политической элите относят "господствующие либо доминирующие слои, группы общества, определяющие либо осуществляющие экономическую, социальную, культурную и государственную политику" [44, с.45].

Общее понятие российской политической элиты в то же время не вполне отвечает региональной специфике, особенно если речь заходит о титульных субъектах федерации. Один из крупнейших исследователей локальных элит, основатель пермского центра элитологических исследований В.П. Мохов определил сущность понятия посредством ряда уточнений. "Это лидеры областных структур регионов, обладающие:

) основным объемом прав и полномочий в выработке решений (в том числе и по кадровым назначениям и перемещениям), контроле за их исполнением, оценке результатов деятельности;

) собственным аппаратом политических работников;

) определенным комплексом ценностей, установок, мировоззренческих ориентиров;

) особым образом жизни и поведения" [81]. Следует отметить, что дефиниция, предложенная В.П. Моховым, в наибольшей степени соответствует предмету конкретного исследования.

Рассмотрим подходы к определению понятия "бизнес-элита".

О.В. Крыштановская дает следующее определение: "Под бизнес-элитой мы понимаем верхушку крупных предпринимателей, которые благодаря своему финансовому могуществу и наличию экономических ресурсов оказывают существенное влияние на принятие общегосударственных решений" [79]. Автор подчеркивает, что бизнес-элита не тождественна группе крупных бизнесменов, к которым следует отнести крупнейших акционеров (а иногда и топ-менеджеров) предприятий и банков, занимающих высшие строчки в рейтингах экономических показателей. Есть структуры, владельцы которых предпочитают держаться подальше от политики, хотя объемы их бизнеса могут быть значительными. А для других политика - одно из важнейших направлений деятельности. То есть мощь контролируемого капитала является необходимым, но недостаточным признаком принадлежности к бизнес-элите.

И.И. Косовская полагает, что категория "бизнес-элита" идентифицируется с лидирующим звеном традиционной для социально-экономической системы триады: малым бизнесом, средним бизнесом и крупным бизнесом, причем именно последний ассоциируется с бизнес-элитой: "Бизнес-элита - это определенная группа крупных предпринимателей, которые мощью своего финансового потенциала объективно оказывают влияние на характер и тенденции социально-экономических и политических процессов в масштабах всего социума" [38, с.36].

Некоторые авторы предлагают определение бизнес-элиты через определение элиты экономической: "Под экономической элитой мы понимаем группу людей, контролирующих основные финансово-экономические структуры страны вне зависимости от юридических форм собственности. Экономическая элита распадается на две основные группы: руководителей государственных предприятий и руководителей негосударственных структур - "бизнес-элиту"" [19, с.171].

Очевидно, что "любое определение основывается на специфике времени, предопределено предметом исследования и позицией автора" [34, с.48]. Несходство выводов тех или иных авторов фиксирует "неоднозначность понимания самого понятия "элита", а также различные подходы к вопросам о природе и внутренней структуре элит, механизмах их формирования, функционирования, трансформации, принципах легитимности и т.д." [28, с.148]. Однако в любом из указанных подходов категорией "политическая элита" обозначают тех, кто непосредственно участвует в принятии политических решений, а категорией "бизнес-элита" - сообщества людей, владеющих успешным бизнесом, который не только приносит стабильный высокий доход его собственникам, но и влияет на социально-экономическую ситуацию в обществе.

Итак, основная, развивающаяся на протяжении столетий идея политического элитизма заключается в следующем: существование элит, выдвижение из них политических лидеров связано с тем, что невозможно предоставить власть каждому, осуществить прямое участие масс в реализации властных полномочий; для этого необходимо меньшинство, представляющее интересы граждан и способное управлять властными структурами. Если бы эта власть была предоставлена всем, лишь немногие смогли бы овладеть искусством ее удержания и руководства обществом из-за сложности этого вида человеческой деятельности. Политическая элита - привилегированная группа, которая занимает руководящие позиции во властных структурах и непосредственно участвует в принятии важнейших решений, связанных с использованием власти. Бизнес-элита - верхушка крупных предпринимателей, которые благодаря своему финансовому могуществу и наличию экономических ресурсов оказывают существенное влияние на принятие общегосударственных решений.


1.2 Структурные формы представительства интересов


Деятельность политических элит складывается как результат взаимодействия всех играющих определенные роли. Согласно закону системности интегрированное целое качественно выше суммы частей. Политические элиты заставляют каждого гражданина считаться с их требованиями, нормами и ролевыми ожиданиями с целью консолидации в целостные самостоятельные политические образования. Поэтому характеристика всех входящих в политические элиты как "отборных", "отобранных", "избранных" связана с тем, что субъектами этой своеобразной селекционной деятельности являются и сами элиты [30, с.5].

Развитие элитарных слоев - чрезвычайно сложный и противоречивый процесс, находящийся под воздействием многочисленных факторов. Его направление может быть как положительным, так и отрицательным: в первом случае в ходе своеобразной селекции в элиту отбираются самые энергичные, прогрессивные, талантливые; во втором - элитарные группы пополняются, а иногда и возглавляются деятелями хотя и энергичными, активными, но с отрицательными личностными качествами, с отклоняющимся или преступным поведением, что приводит к развалу государств, упадку регионов, потери влияния и уходу с политической сцены как самих этих "высших" слоев, так и классов [71, с.55].

Для демократического государства имеет первостепенную значимость формирование наиболее результативной, полезной для общества элиты, обеспечение ее социальной представительности, своевременное качественное обновление, предотвращение тенденций ее олигархизации, превращения в замкнутую господствующую привилегированную касту [53, с.138].

В элитологии можно выделить две основные концепции представительства интересов.

) Плюралистическая теория. Авторы: американцы Роберт Даль [4], Арнольд Роуз [15] и др.

Она исходит из того, что соперничество групповых интересов надо рассматривать не как нечто создающее затруднения для теоретиков права или как хаотическую путаницу, но как процесс выработки некоего баланса политических сил. В результате формируется социальная гармония, которая рассматривается как результирующая некоего параллелограмма сил, действующих в рамках демократически регулируемой конкуренции.

"Следует иметь в виду, что элита не есть арифметическая сумма лиц, так или иначе влияющих на выработку важнейших решений. Элитой мы называем особую, хотя и гетерогенную, социальную общность, объединенную сходством ценностных установок, стереотипов и норм поведения. При этом стандарты поведения - реальные и декларируемые - могут весьма существенно различаться. …Поэтому представлению о внутренней интегрированности элиты вовсе не противоречит реальный плюрализм элитных группировок в обществе, сколь бы значительным ни было их количество" [20, с.99].

Если подытожить взгляды теоретиков плюралистической демократии Р. Даля и А. Роуза, то плюралистическая система будет выглядеть следующим образом:

1. Методологический индивидуализм, который представляет собой объяснение социальных явлений через обращение к решениям и действиям индивидов; организации и группы лишь агрегаты индивидов. Здесь налицо бихевиористский подход, т.е. исследуется лишь внешнее поведение индивидов.

. Люди и группы имеют разные интересы и предпочтения, имеют разную степень влияния в разных отношениях и ни одна не обладает абсолютным властным потенциалом. Они конкурируют друг с другом.

. В каждой и групп есть своя элита, но власть находится у членов группы, ибо они могут переизбирать руководство, принудить его собственной активностью к иному типу поведения, могут выйти из группы или создать собственную, конкурирующую.

. Правительство находится под влиянием групп, наиболее многочисленных и более четко выражающих свои интересы, причина этого - желание максимизировать свой электорат. Более мелкие группы борются за то, чтобы перехватить это влияние.

. Между групп существуют конфликты по поводу политических программ, но не по поводу системы. Налицо высокий уровень социальной интеграции, основанный на ценностном консенсусе. Это означает, что все группы конкурируют по единым правилам, нарушать которые никому не разрешается, а кто их нарушает, тот ставит себя вне демократической системы.

6. Политика государства должна рассматриваться как результат демократического влияния со стороны всех этих групп; другие государственные институты (бюрократия, судебная система) - нейтральны.

. Государство, таким образом - своего рода арена для реализации групповых конфликтов, или арбитр, обеспечивающий гармонизацию их интересов [5, с.16].

Для этой теории характерна трактовка политических элит как элит функциональных. "Функциональные элиты, - пишет Э. Гольтманн, - это лица или группы, обладающие особой квалификацией, необходимой для занятия определенных руководящих позиций в обществе. Их превосходство по отношению к другим членам общества проявляется в управлении важными политическими и социальными процессами или во влиянии на них" [цит. по: 3, с.54]. Вместе с тем, имеет место и отрицание элиты как единой привилегированной, относительно сплоченной группы. В обществе существует множество элит, влияние которых ограничивается отдельными областями деятельности. Кроме того, деление общества на элиту и массу относительно, условно и часто размыто. Между ними существуют скорее отношения представительства, чем господства или постоянного руководства. С помощью разнообразных демократических механизмов - выборов, референдумов, опросов, групп давления, прессы, - можно ограничить или вообще предотвратить действие сформулированного Р. Михельсом закона олигархических тенденций [50, с.59] и удержать элиты под контролем и влиянием масс. Этому способствует также конкуренция элит [17, с.241].

Эта стройная система тем не менее подверглась сильной критике. Ее критиковали по следующим пунктам.

Во-первых, за то, что это смесь теории и идеологии.

Во-вторых, она не учитывает разного рода неравенств: социально-структурные неравенства и неравенство в доступе к власти.

Поэтому, в-третьих, речь идет только о правовом, формальном, а не о фактическом равенстве групп, или, в-четвертых, о "внутреннем плюрализме" власть имущих. Теория в целом поэтому представляется легитимирующей идеологией, которая поддерживает иллюзию всеобщего участия в политике [61, с.110].

Плюрализм представлен в политической практике США, Великобритании и др. В этих странах плюрализм элит определяется сложным общественным разделением труда, многообразием социальных структур. Различия между элитами важнейших общественных секторов более значительны, чем различия между слоями элиты, принадлежащих к одному сектору. В этих современных демократиях элиты формируются из наиболее компетентных и заинтересованных граждан. Главный субъект политической жизни - не элиты, а группы интересов. Различия между элитой и массами основаны главным образом на неодинаковой заинтересованности в принятии решений [5, с.45].

Так, в США плюралистический режим зародился в городах, где имела место относительная независимость политико-административной элиты от владельцев земли, поскольку политики обладали сравнительно большими материальными ресурсами; при этом коалиция роста, в которой доминировали собственники земли, не могла детерминировать решение вопросов в других сферах общественной жизни. Эти режимы возникли в 1950-1960 гг. в больших городах Северо-Востока и Среднего Запада (Филадельфия, Питтсбург, Бостон) со сложной расово-этнической композицией населения. Главная цель коалиций была - повысить эффективность использования земли в центре города, а также улучшить транспортные коммуникации с другими районами. Электоральная база режима и поддержка возрождения центра оказались сравнительно широкими: для средних и крупных владельцев городской собственности была важна стабильность (или снижение) налогов на собственность, либерально настроенные группы рассчитывали на расширение возможностей улучшения своих жилищных условий, а бедные граждане продолжали пассивно поддерживать коалицию, голосуя за реформаторов [8, с.45]. Выявились и недостатки данных режимов: плюралистическим режимам (роста) было трудно сохранять себя в условиях растущего противодействия со стороны отдельных групп интересов, а городским политикам и партийным лидерам стало сложно выступать от имени территорий; многие проблемы (сервис, школы, рабочие места и так далее), ранее считавшиеся периферийными по сравнению с проблемами использованием земли, приобрели большую значимость, что затрудняло поддержание кросс-секторальной кооперации. Осуществление значительных экономических проектов оказалось в зависимости от поддержания определенного уровня удовлетворенности населения, а между тем бизнес по-прежнему не очень стремился к решению обострившихся проблем.

Характер элитной организации тесно связан с вопросом о ротации состава элиты. Различаются "закрытая" и "открытая" элиты в зависимости от того, как осуществляется ротация ее состава за счет выходцев из внеэлитных слоев [18, с.119]. Элиту называют открытой, если доступ в нее открыт представителям различных социальных страт. Закрытой элита является в случае, когда процесс рекрутирования приобрел самовоспроизводящийся характер. Причем нет однозначной зависимости между типом общества как системы (открытое/закрытое) и формой элитной ротации: закрытость общества от внешнего мира не есть автоматическое свидетельство закрытого характера элитного рекрутирования. Так, советское общество было закрытым, однако процесс элитного рекрутирования в раннесоветский период был весьма открыт [27, с.180]. И, наоборот, открытость общества и плюралистический характер элитной организации не свидетельствует об аналогичном характере элитного рекрутирования (яркий пример - особенности структурирования элит США. Несмотря на плюрализм элитной организации американского общества, система рекрутирования американской элиты "является незначительно открытой для тех, кто имеет низкий социальный статус" [32, с.48]).

Плюралисты полагают, что в демократических обществах существуют, как минимум, две элиты - правящая и не правящая, и между ними происходит постоянная конкурентная борьба, исход которой решается путем выборов. Такого мнения придерживался В. Парето, считая, что в "главном классе есть два подкласса" [24, с.144]: правящая элита и неправящая (контр-элита). О.В. Крыштановская считает, что элита - единая правящая группа общества. При таком понимании говорить о "неправящей элите" бессмысленно, поскольку, как подчеркивает Крыштановская, если элита не правит, значит, это не элита: "Конечно, в правящей группе могут образовываться противоборствующие группировки, кланы, клики и прочие формальные или неформальные образования. Однако это не может изменить сути концепта элиты, дающего нам возможность понять, как осуществляется управление обществом и политика в целом. Борьба же за власть на выборах происходит не между двумя элитами, а между элитой и активными группами политического класса, стремящимися войти в элиту, или между частями элиты за сохранение своих позиций или их перераспределение" [40, с.28].

В демократических государствах элиты выполняют важные общественные функции и говорить об их социальном господстве неправомерно. Концепции плюрализма элит широко используются для теоретического обоснования прогрессивности современных западных демократий. Однако эти теории во многом идеализируют действительность. Многочисленные эмпирические исследования свидетельствуют о явной неравномерности влияния различных социальных слоев на политику и власть. Учитывая это, некоторые сторонники плюралистического элитизма предлагают выделять в рамках элит наиболее влиятельные стратегические элиты, чьи суждения, решения и действия имеют важные, предопределяющие последствия для многих членов общества [66, с.34].

Возникает вопрос: применима ли плюралистическая теория в российской политике? Для ответа на данный вопрос нужно отметить две принципиально важные вещи. Во-первых, российские олигархи, стремясь к достижению своих целей, чаще всего не только не следуют строгим правилам политической конкуренции, но нигилистически попирают эти правила, используя не только политически, но, как считают многие, и морально сомнительные средства и приемы. Во-вторых, невозможно вообще говорить о нейтральности государства по отношению к олигархам. Многие олигархи имеют целые команды своих сторонников в государственных организациях, не говоря уже о том, что некоторые из них занимают очень высокие государственные посты, сохраняя свое место в бизнесе. Нужно отметить, что именно тогда они и становились олигархами в полном смысле этого слова [42, с.156].

Таким образом, между американской теорией и российской действительностью соответствия не обнаруживается. Поведение российских олигархов должно описываться какой-то другой теорией. К нашим реалиям ближе так называемая теория корпоративной демократии - вторая теория, объясняющая роль и строение групп интересов.

2) Корпоратистская теория. Самый известный автор - Филип Шмиттер. Речь идет о "новом", "либеральном" плюралистическом корпоратизме [91].

В противовес плюралистам, представители данной теории настаивают на характеристике современной власти как единого конгломерата, объединяющего представителей бизнеса и политического истеблишмента. Сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Российской академии наук С.П. Перегудов пишет: "Большой бизнес и госуправленческие кадры сплачиваются, а где-то и сливаются воедино, образуя тот самый "правящий класс", который вершит делами страны как бы от имени всего общества., тогда как общество обнаруживает себя отстраненным от каких бы то ни было управленческих функций. Даже организации гражданского общества, формально вовлеченные в систему государственных учреждений, реального участия в политическом управлении не принимают" [55, с.32].

В основе теории лежат следующие предпосылки:

. Существуют организованные группы интересов, которые имеют тенденцию к монопольному представлению интересов, следовательно, нет свободной конкуренции организаций репрезентации интересов.

. Эти группы поощряются государством, они им признаны, поддерживаются или даже просто им самим созданы и имеют привилегии доступа к государственным органам. Взамен они обязуются соблюдать определенные нормы.

. Членство в этих организациях часто не свободное, даже наоборот обязательное; для членов нет возможности покинуть организацию, соответственно, нельзя заниматься, скажем, определенным видом хозяйственной деятельности без участия в этой группе. Не важно, введено это правило законодательно или осуществляется "явочным порядком".

4. Эти организации служат не только для представления интересов их участников, но и для управления этими интересами. Функционеры здесь имеют сильные позиции и участвуют в формировании интересов членов своих групп. Кроме того, эти организации формируют иерархическую бюрократическую структуру, похожую на государственное управление. Персонал имеет высокую управленческую квалификацию и хорошо информирован. Это не лобби (лоббизм (то же что и "лоббирование") - институт политической системы, представляющий собой процесс по продвижению интересов частных лиц, корпоративных структур (а также представляющих их профессиональных лоббистских фирм и общественных организаций) в органах государственной власти, с целью добиться принятия выгодного для них политического решения [88]), не столько группа давления на государственные органы, сколько техническая посредующая инстанция, приводной ремень между государством и частными интересами.

. Существует тесная связь между группами интересов и государственными органами. Постоянно ведутся переговоры и согласования (часто неформальные) по всем важнейшим политическим темам, особенно в социальной и экономической сферах. При этом обе стороны учитывают общие цели системы. Часто даже на группы интересов возлагаются государственные задачи [67, с.114].

Теория корпоратизма описывает отнюдь не мрачную реальность тоталитарного государства. Если плюралистическая демократия считается характерной для англосаксонских стран, ведущих монетаристскую экономическую политику, то корпоратистскую демократию соотносят с государствами, практикующими политику социального партнерства (Швеция, Голландия, Швейцария и др.) [58, с.145].

Итак, имеют место два типа теории групп интересов, которые по-разному видят их отношение с демократическим государством. Обе теории предполагают кооперацию и компромисс интересов, но по-своему. Корпоратизм - предполагает государство социального партнерства. Плюрализм - предполагает монетаристскую экономическую политику и вытеснение профсоюзов. По разным причинам - плюрализации жизненных стилей, деидеологизации, распада традиционных корпораций (классов), возникновение новых универсальных тем (экология), - плюралистический вариант представляется более жизнеспособным. Но применительно к России для стабилизации общественной системы корпоратистский порядок сегодня гораздо более перспективен, т.к. он более пригоден для описания форм политики, присущей российским олигархам, постоянно пытающимся максимально сблизиться с государством, обменяв свое влияние в соответствующих функциональных сферах жизни общества, на привилегии власти, т.е. место в функциональной элите на место во властной элите.


1.3 Взаимодействие бизнес-элиты и политической элиты


В любом обществе бизнес-элита обладает определенным консерватизмом, выступает за стабильность и в то же время борется за права частной собственности. Собственники, менеджеры и директора больших корпораций всегда агрегировались в политику государств. Возникает вопрос, как политика взаимодействует с интересами бизнеса. Две стороны этой проблемы отражены в понятиях "бизнес-ориентированные политики" и "политически влиятельные бизнесмены" [46, с.123]. Для анализа первой стороны проблемы важно выяснить, как корпоративные цели бизнеса трансформируются в политические цели, а для анализа второй - как политические взгляды влияют на развитие бизнеса. Другой подход - исследование взаимопроникновения бизнес-элиты во власть и политики в бизнес. Российские реалии сделали актуальной даже такую постановку вопроса: какая из двух социальных групп - политическая элита или бизнес-элита - обладает большим влиянием на политический процесс и может быть названа стратегической группой?

В новой России и до кризиса 1998 г., и после него существовала довольно многочисленная группа людей, которая оказывала заметное воздействие на происходящее в стране благодаря финансовым ресурсам. Слияние и взаимопроникновение власти и богатства, образующие "власть богатых", принято называть олигархией.

Олигархия - это такой тип государственного устройства, в котором крупные собственники имеют не только экономическую власть, но и огромное политическое влияние. В российской прессе олигархами называют 10-15 бизнесменов, наиболее популярных на сегодняшний день. Научный подход иной: олигархия исследуется как социальная группа, персональный состав которой имеет лишь операциональный характер и важен при конструировании выборки исследования. Речь идет не о списке конкретных влиятельных лиц, а о социальной связи двух групп, составляющих сегодня российскую элиту, - политиков и крупных собственников, о степени их взаимопроникновения и взаимовлияния [79]. Они участвуют в формировании власти и в то же время получают привилегии от этой власти, на которых и зиждется их благосостояние. В свою очередь политики все глубже проникают в бизнес, приобретая крупные пакеты акций, создавая разветвленные кланы, состоящие из членов, контролирующих все жизненно важные стороны подвластных им территорий.

Причем пример России не специфичен. Власть денег всегда и везде проявлялась в контроле над средствами массовой информации, в финансировании выборов, помощи партиям, "покупке" депутатов, лоббировании. Выше уже упоминалось о том, что еще Р. Михельс сформулировал "железный закон олигархии" (демократия, чтобы сохранить себя и достичь известной стабильности, вынуждена создавать организацию, выделяя активное меньшинство - элиту. Поэтому демократия, считал Михельс, неизбежно вырождается в олигархию) [50, с.60]. Другой элитолог Мириам Бёрд писала, что "возможность достижения власти означает одновременно и возможность достижения богатства. В обществе нет никаких препятствий для того, чтобы власти достигали богатые" [цит. по: 13, с.40]. Практически во всех демократических государствах состоятельные кандидаты имеют лучшие шансы победить на выборах. Об этой особенности демократии пишут многие авторы [21, с.14; 25, с.44]. Однако взаимодействие власти и богатства в разные периоды истории отличается и интенсивностью, и вектором влияния.

На основе работ, посвященных анализу процессов взаимопроникновения бизнес - и политической элит в нашей стране [18, с.119; 42, с.156; 52, с.35], можно выделить следующие основные этапы данного процесса:

латентный период (1985-1989). Постепенные изменения общественно-политического характера создавали условия для включения советской номенклатуры в новые для нее виды деятельности. Это - период так называемой "комсомольской экономики", кооперативного движения, первых оценок теневого капитала в экономической сфере и т.п.

Наиболее полное научное обоснование реконструкции позднесоветской модели путем трансформации номенклатуры в "партию власти" в 1995 г. дала О.В. Крыштановская [41, с.12-18]. Подробно эту проблему она исследовала в рамках своей монографии "Анатомия российской элиты" [6], в которой наряду с "номенклатурным" был обозначен "комсомольский" сегмент в составе современных элит. Автор, в частности, придерживается позиции, что члены ВЛКСМ вошли в основном в российскую бизнес-элиту. Обосновывая свою точку зрения, Крыштановская и вводит такое понятие, как "комсомольская экономика". Сам термин появился в 1987 г. для обозначения предприятий и фирм, создаваемых в этот период под эгидой комсомольских организаций и ставших впоследствии важным компонентом зарождающегося российского предпринимательства [43, с.46];

период конверсии (1989-1991). Подготовленная номенклатура активно участвует в создании новых институциональных, экономических и политических условий развития страны. Собственно говоря, это время установления новых правил игры. Появление совершенно новых сфер - публичной политики и бизнеса, - открывает неизвестные ранее каналы рекрутирования кадрового корпуса элиты. Именно на этот период приходится первая волна обновления высших слоев и происходит основное кадровое пополнение людьми со стороны. Оформляется бизнес-элита. В продолжение разразившегося экономического кризиса и внутриэлитного напряжения происходят события августа 1991 г., которые повлияли на изменения в старых и новых слоях политической элиты. "Характер эволюции элитной организации, - пишет О.В. Гаман-Голутвина в это время, - был определен ее трансформацией из номенклатуры в плюралистически организованную структуру, однако радикальное изменение модели элитообразования характеризуется высокой степенью преемственности персонального состава старой и новой политической и бизнес-элиты России" [77]. Для начального этапа реформ было характерно существенное изменение персонального состава властного истеблишмента. Конверсионному же этапу в эволюции элиты, несмотря на интенсивные горизонтальные передвижения, были свойственны низкие темпы обновления состава властных структур (тасуется одна и та же колода), что являлось серьезным фактором снижения эффективности политического управления в целом;

период конфронтации (1991-1993). В условиях перехода к рынку, реформы органов государственной власти и интенсивной политической фрагментации формируются главные ветви элитной системы: администрация президента, правительство, парламент, региональные элиты, бизнес-элита. Главная характеристика этапа - жесткая конфронтация, четкая поляризация сил, складывается новая конфигурация элитных группировок [1, с.32].

Таким образом, политические цели российской элиты начальных этапов ее формирования в нашей стране были обусловлены ее происхождением от советской номенклатуры. Соединенная пуповиной с политическим классом, бизнес-элита изначально была включена в принятие решений, являясь одной из субэлитных групп. По мере развития реформ элита все более фрагментировалась. Связи между ее группами трансформировались, теряя императивность, присущую взаимоотношению элементов иерархических структур. Если экономическая элита советского периода полностью и безоговорочно починялась решению верхнего эшелона политической элиты, будучи отрезанной от принятия политических решений, то в российском обществе периода трансформации политические цели приобретшей относительную независимость бизнес-элиты уже не всегда были тождественны целям политиков и чиновников.

Элита в ходе трансформации также менялась - и структурно, и функционально, и идеологически. Фрагментация элиты вела к тому, что фактически ни одна из субэлитных групп не имела группового самосознания. Каждая из составляющих элиты пыталась влиять на центры власти, которые также находились в развитии; каждая пыталась стать самостоятельным центром власти в сфере своих, определенных законом, полномочий. Те же группы элиты, которые не имели институционального политического статуса, а именно к таким группам надо отнести бизнес-элиту, не могли использовать подконтрольную им управленческую функцию, и им приходилось действовать нелегитимно [73, с.128].

Едва оформившись в виде социальной группы, бизнесмены столкнулись с необходимостью отстаивать свои интересы в политической сфере, так как слишком зависели от нее. Цели политической деятельности бизнес-элиты колебались от простого лоббизма интересов отдельных компаний и получения экономических привилегий до определения политического курса, формирования высших органов власти, контроля за назначениями на высшие государственные посты [2, с.35]. Все попытки участия бизнес-элиты в политике России первоначально сводились к следующим формам:

·личному и открытому участию предпринимателей в выборах;

·инициированию создания политических партий и общественных движений и их дальнейшему спонсированию;

·приобретению и активации политических связей для влияния на принятие политических решений;

·подкупу чиновников и развитию сети "своих людей во власти". Следует отметить, что именно так коррупция в России стала практически системой государственного управления. Коррупция (от лат. corrumpere - "растлевать") - термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам [63, с.60]. Политико-административную элиту сегодня чрезвычайно выразительно характеризует масштаб ежегодной коррупции, оцененный в денежном эквиваленте. По словам заместителя Генерального прокурора РФ А. Буксмана масштаб оценивается в 240 млрд. долл. ежегодно, что сопоставимо с доходами федерального бюджета [57, с.69];

·покупке постов в структурах исполнительной власти;

·организации политических акций [43, с.47].

Кроме форм политического участия, бизнес-элита оказывала и немалое влияние на принятие общегосударственных решений. Технология такого влияния могла быть различной - от публичных выступлений и приобретения общероссийских СМИ в собственность в целях дальнейшего формирования общественного мнения до спонсирования "мозговых команд" ("think tanks", как их принято называть на Западе) и попыток непосредственного влияния на полисимейкеров.

Если появление бизнес-элиты было вызвано "комсомольской экономикой", возникшей в конце 1980-х гг., то попытки бизнесменов участвовать в политической жизни стали отчетливо заметны лишь в начале 1990-х гг., когда начали создаваться первые бизнес-ассоциации. Институционализация политического влияния бизнеса сразу была разделена - независимо друг от друга создавались как ассоциации стихийных бизнесменов, так и объединения, представлявшие интересы номенклатурного бизнеса. К структурам первого типа относились Союз кооператоров, Союз риэлтеров, Партия народного капитала и др. У истоков организаций второго типа стояли "отцы номенклатурной экономики" - К. Затулин (бывший работник ЦК ВЛКСМ, автор идеи ЦНТТМ, МЖК и МЦ), А. Вольский (бывший работник ЦК КПСС), С. Егоров (бывший работник ЦК КПСС и глава Госбанка России в 1973-1987 гг.). Все действия номенклатурных бизнес-организаций были согласованы с властями. Стихийные же бизнесмены действовали импульсивно, энергично и не всегда последовательно. Они добивались некоторых успехов, пока власти не обуздывали их чрезмерную активность (как это было, например, с Партией народного капитала С. Мавроди) [33, с.28].

Во время первой волны становления российского бизнеса на поверхность политической жизни всплыли яркие и одиозные личности - А. Тарасов, Г. Стерлигов, К. Боровой и другие. Предприниматели номенклатурного типа еще не были известны широкой публике, так как действовали более закрыто.

Е. Красников так пишет о ситуации начала 1990-х гг.:". директорский корпус проиграл борьбу за власть в новой России. Такой вывод кажется вполне обоснованным, если проанализировать события российской политики в период с августа 1991 г. по декабрь 1993 г. Как показали итоги декабрьских выборов в Федеральное Собрание, ни одно из существующих промышленно-предпринимательских объединений. не способно привлечь сколь бы то ни было значимое количество голосов избирателей…" [39, с.133];

период стабилизации (1993-1998). После силового введения новых правил игры в октябре 1993 г. устанавливается новый расклад сил, не позволивший ни одной из фракций элиты занять доминирующее положение. Политический процесс этого этапа определяли две тенденции. Первой из них являлось движение в сторону суперпрезидентской республики. О.В. Гаман-Голутвина пишет: "Высокое политическое влияние бизнес-групп является новым явлением в истории России. Ранее экономический класс не обладал той степенью влияния, которое он приобрел в девяностых годах прошлого века" [77];

с 1999 г. начинается следующий этап элитообразования, отличительной чертой которого является доминирование Президента РФ (с 2008 г. - Премьер-министра РФ) В.В. Путина в политическом процессе при сохранении плюралистической структуры элитных отношений. Начавшийся переход от состояния глубокого кризиса к развитию сопровождался изменением характера управления общественными делами - на смену преимущественно административному приходит политико-экономический. Меняется и стиль лидерства - на смену жесткому приходит предельно гибкий стиль публичной политики. Политико-психологические исследования этого периода демонстрируют, что россияне не только четко улавливают черты конкретных политиков, но и чувствуют, насколько те адекватны быстро меняющейся политической реальности [17, с.242; 40, с.11; 8, с.55]. Существенно меняются и линии внутриэлитного противостояния: если на начальных этапах становления современной модели элитообразования доминирующим противоречием было выраженное в разной степени противостояние служилой элиты и олигархической, то в ходе превращения элиты в многополюсный конгломерат центров власти оно заменяется противостоянием сформировавшихся по олигархическому принципу кланов. Основаниями противостояния все меньше являются идеологические разногласия, на передний план выступает борьба за доступ к ключевым ресурсам [73, с.129]. Как представляется все названные факторы, характерные для периода президентства В.В. Путина, можно с полным основанием распространить и на нынешний этап правления Д.А. Медведева.

Можно констатировать неоднозначность ситуации данного этапа элитообразования. С приходом к власти В.В. Путина была объявлена политика "равного удаления" бизнеса от политики. Вместе с тем, за годы президентства В.В. Путина в России выросла как численность правящей элиты (с 900 человек в ельцинский период до 1060), так и представительство бизнес-элиты в правящем классе (с 1,6% до 11,3%) [86]. Кроме того, сегодня мы наблюдаем, что будучи "выдавлены" из большой федеральной политики, предприниматели активно участвуют в политике региональной (что мы ниже наглядно покажем на примере Волгоградской области). В целом в российских регионах сегодня от трети до двух третей депутатского корпуса составляют представители бизнеса [77] (см. табл.1, приложение 2). Также нельзя не отметить, что совокупный капитал крупнейших российских структур возрос многократно именно за последние годы, как существенно выросло и число российских участников рейтинга журнала "Форбс". Согласно рейтинга миллиардеров журнала "Форбс" за 2011 г. в России 101 миллиардер [80].

Уже в середине первого десятилетия 2000-х гг. эксперты констатируют, что взаимодействие бизнеса и бюрократии происходит, в основном, по линии распределения и перераспределения собственности, а переход от одной фазы перераспределения собственности к другой ведет не только к изменению характера взаимодействия "игроков", но и их состава [56, с.45]. В данный период в публикациях получили освещение новейшие тенденции в эволюции отношений бизнеса, власти и общества. В частности, это исследование феномена корпоративного гражданства как формирования новых стратегий бизнеса во взаимодействии с обществом и властью в целях повышения собственной репутации как ответственного "корпоративного гражданина" [11, с.86].

В данный период в контексте взаимопроникновения бизнеса и власти острое политическое звучание приобрела проблема социальной ответственности российского бизнеса, и прежде всего бизнеса крупного. Не только в самом бизнес-сообществе, но и на страницах деловой прессы высказываются самые различные, часто противоположные суждения на сей счет. Одна из распространенных точек зрения состоит в том, что тема эта "всплыла" в результате "наезда" правоохранительных олигархов на так называемых олигархов и под влиянием распространившихся в обществе требований если не отнять, то хотя бы частично поделить собственность и сверхдоходы как самих бизнесменов, так и их компаний (пример - дело Ходорковского) [70, с.128].

Появилась и такая точка зрения, что социальная ответственность бизнеса реализуется прежде всего в результате его успешной производственной и коммерческой деятельности, а потому чем меньше он будет отвлекаться на решение других задач, тем лучше будет и для него самого, и для общества. Что же до непосредственных социальных функций, то они должны заключаться лишь в своевременной и честной уплате налогов, а также, если на то есть добрая воля и возможности, - в чисто благотворительной деятельности [35, с.11]. При этом, как правило, ссылаются на опыт и практику компаний стран Запада, которые якобы именно так и поступают [47, с.116]. Впрочем, часть тех, кто разделяет данную позицию, все же считают, что, учитывая бедственное положение многих сограждан и плачевное состояние социальных услуг, российский большой бизнес может и должен тратить часть своих доходов на то, чтобы помогать государству решать эти проблемы. Однако делать это он должен лишь до тех пор, пока ситуация не изменится в лучшую сторону и государство само, без посторонней помощи сможет с ними справляться.

Как видим, даже среди тех, кто является сторонником социально ответственного поведения бизнеса, преобладает та точка зрения, что такое поведение - это скорее отклонение от нормы, но не норма как таковая. Между тем социальная ответственность, то есть ответственность и перед собственным персоналом, и перед обществом, - это отнюдь не что-то экстраординарное, исключительное, порождаемое лишь особыми обстоятельствами, а именно норма, вытекающая из самой сущности крупного корпоративного бизнеса. Ибо крупная корпорация - это не только экономический, но и социальный, а точнее - социально-политический институт, и социальные аспекты ее деятельности столь же неотделимы от нее, сколь и аспекты экономические. Недаром сама концепция социальной ответственности бизнеса возникла почти сразу после того, как началось формирование крупных корпораций и они стали занимать ведущее положение в странах со сложившейся уже к тому времени рыночной экономикой [70, с.129].

Феномен российской политической элиты - де-юре имеет место запрет на занятие предпринимательской деятельностью представителям власти. Но в реальной жизни переплетение ролей случается довольно часто. С одной стороны, имея какой-то капитал, можно проводить избирательные кампании более ярко и заметно, а значит иметь больше шансов на победу, но с другой - возникают закономерные вопросы: не будет ли эта победа получена с помощью не совсем честных методов и сможет ли вновь избранный депутат защитить интересы той части общества, которая его выбирала, а не какой-то конкретной группы лиц, лоббируя законопроекты? Люди же, ушедшие из политики, имеют достаточный уровень знаний для того, чтобы успешно заниматься бизнесом, именно так происходит в большинстве случаев. То есть, бизнес и политика в любом случае взаимосвязаны.

Следует отметить, что такая проницаемость каналов рекрутирования характерна не только для современной России, но и для многих зарубежных стран, например, США, где, как правило, высший эшелон управленческого аппарата заполняется лицами из различных сфер бизнеса и образования, которые покидают официальный Вашингтон после очередных выборов и возвращаются в администрацию, когда главным руководителем страны вновь становится выдвиженец от их партии. Едва ли не половина представителей высшего американского бизнеса в то или иное время работала на важных правительственных должностях, а карьерные успехи пяти из каждых шести правительственных чиновников были достигнуты в частном секторе. В этом отношении показательна биография Дж. Буша-старшего, который пришел в политику, будучи крупным бизнесменом-нефтепромышленником [71, с.60]. В отличие от США, проницаемость рассматриваемых каналов рекрутирования элиты минимальна во Франции, где почти отсутствуют "вращающиеся двери" между государственным аппаратом и крупным бизнесом - путь открыт преимущественно в одном направлении: правительственные чиновники после завершения государственной карьеры могут занимать ведущие посты в частном бизнесе, однако движение в обратную сторону затруднено [61, с.111].

Поскольку бизнес имеет и неэкономическую подоплеку, то, естественно, он не может быть не связан с политикой. Неэкономическими элементами бизнес среды считаются социально-общественные отношения, любые общественные процессы и институты [31, с.10]. Все эти отношения складываются естественным путем, как и любой вид взаимоотношений в мире естественного совместного существования бизнеса, политики и граждан. Граждан в этом случае можно рассматривать как субъектов бизнес сообщества, представителей политической власти, а так же как обычных людей, которые не относятся к этим двум группам. Политическая среда является неотъемлемой составляющей частью бизнеса, более того, это одна из важнейших его составляющих. Поскольку политическая сила имеет огромное влияние на бизнес, то деятельность всех субъектов, которые занимаются бизнесом, четко регламентируется законодательным актами и другими не менее действенными способами, которые, впрочем, не являются незаконными [49, с.77].

Все вышесказанное дает основания экспертам для квалификации преобладающей ныне тенденции в развитии данных отношений как государственно-корпоративистской, суть которой - в подконтрольности крупного бизнеса (не только государственного, но и частного) политической власти и встраивание его в вертикаль власти [43, с.47]. При этом О.В. Крыштановская полагает: "Влияние бизнеса на политику связано не только с возможностями и ресурсами самих магнатов, но и с состоянием государственной машины. Чем слабее государство, тем активнее бизнесмены. И наоборот, чем сильнее политическая власть, тем более скромную политическую роль играют предприниматели, сосредоточиваясь на экономических проблемах. Политические амбиции предпринимателей - это своеобразный барометр состояния государства" [79].

Объявленная В. Путиным политика "равноудаления" для олигархов означала выбор: или поддерживать власть во всех ее начинаниях, или уйти в тень. Власть в лице Президента РФ продиктовала бизнес-элитам новые "правила совместного общежития":

·Большой бизнес должен быть лоялен по отношению к государству. Никаких информационных войн против государства.

·Большой бизнеса должен финансировать экономические, социальные и политические начинания власти и делать это охотно.

·Большой бизнес не должен поддерживать очаги конфликта внутри России, в том числе бизнесмены не должны конфликтовать между собой так, чтобы это отражалось на экономике России.

·Большой бизнес должен принимать на себя ответственность за отрасли и регионы, где он является доминантной [92].

С начала 2000-х гг. власть занята восстановлением государственной машины, которая на время была приватизирована чиновниками и бизнесменами. В этом новом общественном устройстве нет места оппозиции, непредсказуемым выборам и непокорным "нуворишам". И достигается это с помощью огромных экономических конгломератов, деятельность которых в значительной степени контролируется государством [92].

Итак, постепенно бизнес-элита проникла во власть настолько глубоко, что стала ее стратегической группой. Сегодня наряду с лоббированием своих интересов, финансируя деятельность политиков, спонсируя политические проекты, бизнес-элита России принимает активное участие в решении принципиальных вопросов жизни общества, вплоть до определения путей развития страны.

Глава 2. Эволюция взаимоотношений политико-административной и бизнес элит Волгоградской области


2.1 Политическая и бизнес-элита Волгоградской области: структурная характеристика


Поволжье в миниатюре отражает ситуацию в России, включая в себя как аналитически исключительные, так и обычные территории. Волгоградская область по-своему своеобразна, но не уникальна и вполне вписывается в модель "демократуры" или "делегативной демократии". Режим здесь вполне демократический, с точки зрения формальных процедур, однако в нем не наблюдается эволюции в направлении представительной демократии. Демократические процедуры и нормы служат главным образом интересам лидера, который избавлен от горизонтальной подотчетности иным государственным и общественным институтам, хотя в этих политических системах все же поддерживается уровень гражданских свобод, достаточный, чтобы не считать их авторитарными [57, с.67]. Для "демократуры" характерны тенденция к персонификации власти, снижение роли представительных институтов и политических организаций (включая и лояльные к власти), преобладание неинституциональных политических механизмов. Политическая элита Волгоградской области проявляет лояльность и поддерживает решения федеральной власти.

Политическая элита Волгоградской области идентифицируется с традиционалистской политической культурой, характерной для большинства российских регионов [92].

Социальные характеристики элиты Волгоградской области были изучены в 2008 г. М.В. Фроловой и Н.В. Дулиной (на основе исследований, проведенных различными коллективами ученых). Выяснилось, что среди самой региональной элиты Волгоградской области нет безусловных лидеров, что ведет к невысокому уровню ее легитимности [69, с.94]. Данный факт говорит о слабой консолидации элит Волгоградского региона, что, безусловно, делает возможным активное участие групп давления для лоббирования собственных интересов путем "перетягивания" отдельных представителей элиты на свою сторону.

Важнейшей характеристикой региональной элиты являются параметры процессов ее рекрутирования, в качестве которых выступают механизмы и каналы рекрутирования. Доминирующим механизмом выдвижения в состав волгоградской региональной элиты является избрание на высшие должности в структурах исполнительной и законодательной ветвей власти регионального и муниципального уровней [69, с.94]. Указанные уровни власти также выступают основными каналами продвижения в состав региональной элиты Волгоградской области.

Необходимо отметить, что на территории Волгоградского региона преобладает механизм рекрутирования элиты по принципу гильдий, то есть отбора претендентов на выдвижение из состава самой элиты, предполагающий постепенное продвижение по ступеням элитной иерархии. Несмотря на формально-демократический стиль политического руководства антрепренерская система рекрутирования элиты в Волгоградской области, предполагающая отбор представителей элиты из всех социальных групп, практически отсутствует.

А.А. Марковкин показал основную тенденцию формирования современных региональных парламентов, характерную и для Волгоградской области, заключающуюся в том, что все более заметным становится присутствие в законодательных собраниях директорского корпуса и бизнес-элиты регионов. Фактически многое в региональной политике в настоящее время определяется непосредственно этой элитной группой [75, с.5].

На политическое лидерство влияют косвенным образом и другие факторы, к примеру личностные. Некоторые аспекты социального происхождения способствуют сохранению "близости" к народным массам. И.П. Шабунин, Н.К. Максюта (бывшие губернаторы Волгоградской области) - выходцы из крестьянских семей.

М.В. Фролова и Н.В. Дулина отмечали, что в Волгоградской области список наиболее влиятельных политиков значительно совпадает со списком наиболее влиятельных бизнесменов. В силу того факта, что списки влиятельных политиков и бизнесменов Волгоградского региона частично совпадают, социально-демографические характеристики данных групп практически одинаковы:

·принадлежность к одной возрастной группе (политикам и бизнесменам региона преимущественно за 50 лет - средний возраст - 53,6);

·наличие высшего образования - все имеют высшее образование, 41,2 % - два и более высших образования (превалирует техническое и сельскохозяйственное - по первому высшему образованию 72 % закончили технические и сельскохозяйственные вузы), 33,3 % - имеют ученую степень кандидата или доктора наук;

·34 % имеют опыт партийно-советской работы; средний срок пребывания в партийной номенклатуре - около 10 лет;

·представленность преимущественно мужским полом (среди влиятельных лиц региона М.В. Фролова и Н.В. Дулина называют только одну женщину - А.В. Апарину);

·большинство политиков и бизнесменов региона - выходцы из сельских районов и/или местные жители [69, с.94]. Более половины характеризуемого слоя региональной элиты начали свою трудовую биографию простыми рабочими или колхозниками (остальные - студентами, военнослужащими).

Как правило, бизнесмены женаты, имеют детей. Владеют дорогим автомобилем, нередко не одним, обладают охраной или, как минимум, своей службой безопасности, в функции которой входит также и обслуживание "хозяина". Материальное состояние большинства лидеров бизнеса оценивается в несколько миллионов долларов. Абсолютное большинство представителей предпринимательской элиты либо возглавляют головные предприятия и/или являются председателями совета директоров. В работе придерживаются авторитарного стиля управления. Значительная их часть - трудоголики. Управленческий опыт в социальном прошлом превалирует над управленческим образованием, хотя в последнее время многие из них стали повышать свой уровень образования.

Не отрицая того факта, что в Волгоградской области список наиболее влиятельных политиков значительно совпадает со списком наиболее влиятельных бизнесменов, отмечу следующее. В начале 2011 г. на портале V1.ru был размещен список из 100 известных молодых (возрастной ценз - 20-45 лет) волгоградцев [84]. Конечно, он имеет некоторую субъективность, вызванную различными мнениями привлеченных экспертов (кроме того, в силу произошедших на политической арене г. Волгограда изменений, некоторые фамилии, в частности, Р. Гребенникова, из него уже следовало бы убрать, ведь со сменой губернатора в Волгоградской области произошли значительные кадровые перестановки). Всего участвовало 43 эксперта из разных сфер (политологи, социологи, представители бизнеса и т.д.); им было предложено составить список из 30, на их взгляд, наиболее успешных молодых волгоградцев. Затем все это сводилось в единый список с удалением дублирующих фамилий. Всего было 3 этапа. На втором этапе осталось 150 человек, на третьем, соответственно, 100. Опрос проводился анонимно, имена экспертов не разглашаются. Это те 100 человек (сферы: культура, политика, бизнес, спорт), кто не только уже имеет опыт успешной деятельности, достойное образование, лидерские качества и харизму, но и значительный потенциал, способный влиять на развитие города. Сведения о данных лицах представлены в наглядной форме в приложении 3 (рис.3 - 7).

По мнению автора настоящей работы, именно молодая элита нашего региона должна стать элитой заслуг, элитой ответственности, а не привилегий.

В целом, характеристики региональной элиты (как совокупности лиц, принимающих важные для региона решения): механизмы и каналы рекрутирования, социально-демографические характеристики, лидерская позиция, представленность бизнеса в политических институтах - позволяют сделать следующие выводы. Элита Волгоградской области - это довольно закрытая, малочисленная группа, вхождение в которую представителям других социальных групп затруднено в силу фактически разделенных сфер влияния между политической и бизнес-элитой, о чем говорит тот факт, что списки данных групп во многом совпадают.

Что касается деятельностных характеристик, то следует обратить внимание на то, что современная политическая элита Волгоградской области часто прибегает к административным методам в решении политических и экономических задач, направленным не на создание и приращение новых возможностей, а по преимуществу на передел и перераспределение имеющихся ресурсов [92].

Одним из оснований структурирования элиты является степень институциализации влияния того или иного ее сегмента на процесс принятия решений. Структура элиты, согласно такому рассмотрению, состоит из двух компонентов, которые условно можно назвать "лидерами" и "бюрократией". Бюрократия включает в себя административных руководителей всех уровней и должностных лиц, занимающих постоянные оплачиваемые посты в органах государственного управления. К лидерам относятся лица, профессионально действующие в политической сфере и обладающие высокой степенью влияния на принятие решений, но не имеющие должностей в структурах власти. К этой категории могут быть причислены руководители политических партий, влиятельные интеллектуалы, ключевые фигуры СМИ [20, с.100].

Некоторыми авторами выделяются следующие отличительные признаки институционализации политической элиты Волгоградской области [75, с.9]. В качестве последних выступают высокая значимость силовых структур и федеральных контролирующих органов в местном политическом пространстве, а также признание в качестве членов политической элиты руководителей высших учебных заведений и глав конфессиональных образований. Номинально влиятельными политическими структурами в области выступают ведущие деятели СМИ, сотрудники органов судебной власти региона, а также представители Волгоградской области в Совете Федерации.

Наличие двух источников власти - властной и политико-экономической составляющей - в элитной среде Волгоградской области в том числе порождает, с одной стороны, широкое распространение негласных договоренностей между конкурирующими сторонами, а с другой стороны, - в случае неуспешности этих договоренностей - многочисленные публичные конфликты и скандалы.

Кроме групп, выделенных внутри элиты по формальным критериям, связанным с должностью, можно провести классификацию по неформальным критериям, которые связаны с внутригрупповыми отношениями и ролями. Кланы, клики, стратегические группы и группы давления, внутренние партии, обоймы образуют неформальную структуру элиты. В идеальном бюрократическом государстве такого рода связи не должны существовать, так как они мешают эффективной и безличной работе функционеров-бюрократов [92].

Вся система неформальных политических связей образует клиентелу. М. Афанасьев определял клиентелу как форму "социальной - персональной или коллективной - зависимости, происходящей из неравномерного распределения ресурсов власти" [1, с.121]. Дж. Виллертон писал, что "даже самое развитое бюрократическое государство не может избежать патронажа при рекрутации и мобильности элитных кадров" [20, с.101].

Клиентелизм изнутри разрушает бюрократический механизм управления, так как вводит дополнительный фактор мотивации для членов элиты. Политические связи и "доверительные расписки" образуют иную совокупность связей между членами группы, формируя группы интересов и группы давления, происхождение которых никак не может быть объяснено функциональными обязанностями официалов. Клиентелистская модель политической группы объясняет поведение инсайдеров политической системы и наполняет само содержание власти дополнительным объемом.

Яркий пример - Олег Савченко, несостоявшийся губернатор Волгоградской области, в прошлом совладелец информационного концерна "День за днем" и известный промышленник. Был избран депутатом Государственной Думы РФ в декабре 2003 г., а затем подтвердил депутатские полномочия в декабре 2007 г. В прошлом председатель совета директоров Волжского подшипникового завода, ныне Олег Савченко - совладелец Европейской подшипниковой корпорации (ЕПК). Компания занимает лидирующие позиции на российском рынке и до 50% рынка СНГ [85].

В заключение отметим, что сегодня в Волгоградской области наиболее адекватной моделью, отражающей сложившиеся отношения между администрацией и региональной бизнес-элитой, является модель патронажа, предполагающая административно-покровительственное отношение региональной власти к акторам рынка. В социальной сфере региона взаимодействие власти и бизнеса можно охарактеризовать с помощью модели торга, определяющей социальную ответственность как инструмент политических манипуляций, давления сторон друг на друга.


2.2 Развитие взаимоотношений политико-административной и бизнес элит Волгоградской области


Как и по всей стране, с конца 1980-х в Волгоградской области возникают новые формы организации производства. На фоне политической неразберихи, смены власти в 1991 г. сформировался предпринимательский слой, следовательно, возникла и бизнес-элита (региональная). Параллельно развивается "административное предпринимательство" - результат стремления местных руководителей "капитализировать административную ренту" и удержать контроль над хозяйствующими субъектами. Хозяйственный генералитет обычно выжидает в регионах несколько дольше, чем в Москве. Но процессы акционирования меняют картину и расстановку сил [85].

К 1995 г. частный бизнес, если он не был инспирирован и не поддерживается администрацией региона, постепенно "затухает", опускаясь на уровень среднего и мелкого бизнеса (мелкое строительство, торговля и обслуживание).

В новые исполнительные структуры (органы власти в регионе) в Волгоградской области входят бывшие работники обкома или облисполкома, которые в 1989 - 1990 гг. по разным причинам ушли с партийной работы, а в 1991 г. были назначены главами администрации указами Президента РФ и сформировали команду из своих бывших подчиненных. С момента назначения они "прибирают к рукам" прибыльные и перспективные экономические отрасли и производства региона, "подкармливая" и "приручая" их. Происходит дифференциация на "перспективную экономику" и экономику, "брошенную" на произвол судьбы, которая достигала 60-70% от всей экономики региона [92].

Приватизация, тяжелое положение экономических структур, отстраненность большей части от централизованных фондов и государственных кредитов заставляют руководителей предприятий "брошенной экономики" искать формы влияния на политические процессы, проявлять инициативу в объединении. В результате начинается активное формирование финансово-политических групп. Центрами становятся глава администрации, мэр областного центра и энергичный руководитель крупного акционерного общества, предприятия или объединения предприятий, которых в Волгоградской области очень много. Примерный состав подобной группы:

-3-4 руководителя исполнительных (административных) органов власти, имеющие вертикальные связи с федеральными органами власти и личные связи в аппарате этих органов;

-1 руководитель регионального отделения крупных федеральных ведомств (Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, Налоговой инспекции, Прокуратуры, Военного округа и т.д.);

-2-4 руководителя полностью контролируемых банков и несколько представителей финансовых структур, контролируемых частично (в том числе из филиалов московских банков);

-депутат Федерального Собрания и (или) 3-4 депутата регионального представительного органа (областная Дума) и (или) несколько активистов местных партий (отделений федеральных партий);

-4-6 руководителя частных коммерческих структур (как правило, не очень крупных);

-5-8 руководителей крупных предприятий - государственных или акционированных;

-1-2 редактора периодических местных изданий (газет) и редактор местного канала телевидения (или радио) [85].

Таким образом, в общем балансе сил такой группировки руководители финансовых и экономических структур уже в начале 1990-х гг. стали играть в Волгоградской области очень весомую роль [92].

Кроме двух-трех основных групп в регионе в тот период существовало и три-четыре более мелких, "дрейфующих" между крупными группировками. Они образовывались вокруг руководства представительных органов, а также вокруг бывших или опальных политиков регионального масштаба. В этих группах, как правило, не обладающих ни заметным влиянием, ни реальными возможностями, роль региональной бизнес-элиты практически не фиксировалась.

Противоречия между этими группами могут быть как скрытыми, так и явными. В Волгоградской области межгрупповые противоречия в рассматриваемый период (да и позднее) были скрыты от посторонних глаз.

Если суммировать то, что произошло с начала 1990-х гг. в регионе с "бизнес-элитой", получится следующая картина. "Романтическая волна" сошла на нет. Выжили только приближенные к политическим кругам структуры. Часть удачливых предпринимателей Волгоградской области начали политическую карьеру, как правило, теряя при этом самостоятельность. Некоторые попытки руководителей более или менее крупных частных структур играть самостоятельную роль не принимались всерьез ни элитой, ни населением, и они вынуждены были "дрейфовать" в сторону сложившихся (формирующихся) групп [85].

В целом, формирование российской властвующей элиты (в том числе политической элиты Волгоградской области) проходило по следующим схемам:

-перекраска бывшей советской номенклатуры в демократическую элиту;

-выдвижение на руководящие посты бывших партработников низшего и среднего звена, при условии их преданности новым первым лицам;

-значительное увеличение в политической элите доли представителей силовых структур, разведывательных органов, служб безопасности;

-отсутствие системы кадрового отбора, рост численности руководителей, выдвигавшихся в соответствии с принципом возгонки (стремительного роста);

-в последнее время стал заметен возврат к формированию номенклатурно-семейных кланов и бюрократических династий;

-нечеткость социальных функций, когда управленческие функции представителей элиты фактически безграничны, приводит к тому, что элита практически ни за что не отвечает [92].

Составленная из таких групп властвующая элита обладала рядом специфических черт:

-деятельностью по принципу управленческих команд, жестко подчиненных главе исполнительной власти;

-наличием на каждом управленческом уровне соответствующих боссов с лично преданными им командами;

-тщательно маскируемой вовлеченностью властвующих слоев в раздел и присвоение государственной собственности;

-нередко обнаруживавшейся связью представителей политической элиты с организованной преступностью и лоббированием ее интересов [85].

Следует также отметить, что с изменением политической системы источники элитообразовательного процесса (власть, собственность, деньги, сила) сконцентрировались в руках исполнительной ветви власти - губернатора и региональных административных органов, что позволило им установить контроль над деятельностью законодательных институтов, представительных органов власти. Постепенно политическая элита Волгоградской области все больше превращалась в замкнутое образование: стихийное рекрутирование по существу было завершено, подбор на руководящие должности опять все больше напоминает черты номенклатурного подхода.

Олигархия в России получила мощный импульс к развитию в 1995 г. после решения правительства передать частному бизнесу акции крупнейших промышленных предприятий в обмен на финансовую помощь бюджету. Залоговые аукционы 1995 г. явились Рубиконом, разделяющим два этапа в формировании бизнес-элиты. До этого момента она состояла из финансистов, которые имели огромные связи в политическом мире, однако их роль в экономике не была существенной: крупнейшие отечественные предприятия им еще не принадлежали. Был значительный разрыв между группой, контролировавшей стратегически важные предприятия страны, и группой, аккумулировавшей финансовый капитал в Москве. Промышленные предприятия, полуразрушенные и нуждающиеся в серьезной модернизации, мало интересовали нуворишей, готовых в любой момент сложить свои деньги в чемоданы и покинуть пределы родины. После решения о залоговых аукционах крупным финансистам представилась возможность выгодно вложить свои деньги, упрочив свое положение в экономике и политике. Таким образом, собственники уполномоченных банков в середине 1990-х гг. превратились из группы виртуально влиятельной в группу действительно экономически мощную. Теперь ее политический вес определялся не только связями в коридорах власти и популярностью в СМИ, но и реальным экономическим весом [78].

Августовский кризис 1998 г. был потрясением для всего российского общества, в том числе, и для бизнес-элиты. Докризисная группа "олигархов" стала фрагментироваться, изменилась и численно, и структурно. Падение правительства С. Кириенко завершило этап российской политики, в течение которого не только контроль над финансовыми потоками оказался в руках небольшой группы олигархов, но и решение важнейших политических задач.

В посткризисный период изменилась не только сама бизнес-элита. Изменилось и ее влияние на политический процесс. "Старые" олигархи ельцинской эпохи уходят в тень, уступая место новой генерации предпринимателей. Эти "новейшие русские" более провинциальны, теснее связаны с отечественной промышленностью, не так амбициозны. Катастрофы "старых" олигархов, пострадавших от своей близости к власти, научили их осторожности. Новые олигархи стараются не эпатировать публику, не бахвалятся своим богатством, а пытаются выстраивать прочные и неброские отношения с истэблишментом на всех уровнях, действуя все чаще не лично, а через своих представителей.

К 2000 г. силы региональных олигархов настолько окрепли, что они начали экономическую экспансию в соседние регионы. Появились олигархи-регионалы, влияние которых базируется на межрегиональных горизонтальных связях. Развитие их бизнеса сопровождалось постепенным приобретением предприятий-смежников (поставщиков или потребителей их продукции). В результате диффузии их бизнеса образовались финансово-промышленные группы, которые не имели прямого отношения к Московским олигархам первой волны.

Данные факты свидетельствуют о том, что после 1998 г. усиливалась тенденция открытого слияния финансово-промышленного капитала и власти на региональном уровне. Рост влияния финансово-промышленных кругов в г. Волгоградае сопровождался ростом влияния директората АПК в сельской местности. В результате в региональном законодательном собрании руководители акционерных обществ, унитарных предприятий, банков и других коммерческих структур стали доминирующей силой. При этом относительно больше становится новых предпринимателей, которые теснят на выборах "традиционный директорат", особенно в тех районах области, где велика доля разорившихся или находящихся в стадии банкротства предприятий. Преобладание руководителей экономических структур в органах законодательной власти отражает рост их могущества (и, в частности, рост их ставок в торге с региональной бюрократией) [92].

Увеличение числа предпринимателей в местных легистратурах происходило за счет уменьшения доли государственных и муниципальных чиновников в депутатском корпусе, а также за счет вытеснения депутатов, не входящих в структуры власти и бизнеса. Столь очевидный дисбаланс социального представительства обусловлен следующими обстоятельствами: материальная и правовая необеспеченность большинства граждан усиливает их зависимость от владельцев и распорядителей материально-финансовых ресурсов, определяет "материалистическую" мотивацию электорального поведения. Руководители хозяйственных и финансовых структур, стремясь попасть в законодательные органы, практикуют в той или иной форме скупку голосов [85].

С начала 2000-х гг. ситуация в региональной власти Волгоградской области стала меняться. Начавшийся экономический рост помог окрепнуть субъектам экономической деятельности в регионах, политическая роль регионального бизнеса возросла; в регион пришли крупные российские корпорации, приобрели вес законодательные органы власти, начали действовать федеральные партии, активизировалась работа институтов федерального подчинения (региональные отделения федеральных властных структур) [92].

Изменились и требования, предъявляемые к региональному руководителю. Если в 1990-е годы главным в деятельности лидера было выработать "адаптативную модель" выживания, то к началу нового столетия в его деятельности появились новые направления, в том числе поиск "моделей роста", способных вывести региональное развитие на новые рубежи. Из антикризисного менеджера региональному руководителю предстояло превратиться в лидера, формулирующего инновационные проекты для региона, медиатора, осуществляющего координацию и согласование позиций различных субъектов политики и экономики [85].

Таким образом, в качестве тенденций в развитии бизнес-элиты можно выделить следующее.

. Стали появляться мощные финансово-промышленные группы, базирующиеся не в Москве, а в российских провинциях (в частности, в Волгоградской области) и ставящие задачу межрегиональной интеграции. В то же время перемещение деловой и политической активности бизнес-элиты из центра в регионы сопровождалось усилением роли государства, которое предпринимало шаги для восстановления контроля над экономикой и политикой.

. Укрепление государства ставило бизнес-элиту в более жесткие рамки и ограничивало свободу их действий, что в целом привело к снижению ее прямого влияния на некоторые политические процессы. Прежде всего, это коснулось кадровой политики, где государство вернуло себе роль руководителя, и публичной политики в СМИ. Оппозиционно настроенные СМИ, как известно, были переданы в руки тех структур, которые доказали свою лояльность. Методы грубого диктата со стороны бизнес-сообщества в политической сфере постепенно ушли в прошлое и сменились на различные формы диалога с властью.

. Начиная с 1998 г. происходило дальнейшее вытеснение московского капитала из регионов и усиление концентрации власти на региональном уровне. В то же время в ряде регионов (в частности, в Волгоградской области) продолжался процесс дальнейшего сращивания бизнеса и власти и образования местных олигархий. Иногда этот процесс приобретал автократичные формы, когда крупный бизнес в регионе перешел под полный контроль не государства, а его высших чиновников, которые образовали финансово-промышленные кланы.

. Менялись интересы крупного бизнеса. Если сначала они касались лишь привилегий для своих компаний, то с ростом масштаба их деятельности лоббистские устремления предпринимателей стали распространяться на законодательное регулирование экономики в целом. Это привело к возрастанию экономического влияния частного бизнеса, которое в какой-то степени компенсировало утраченное политическое могущество.

. В посткризисный период крупный бизнес стал пристанищем для многих отставных политиков. В высшем руководстве практически всех крупных коммерческих структур присутствуют бывшие высокопоставленные чиновники, министры, экс-руководители структур исполнительной власти.

. Если раньше различия между списком владельцев крупных предприятий и рейтингом самых влиятельных олигархов были существенными, то теперь это несоответствие преодолевается. Новые магнаты скупают или уже скупили все крупнейшие предприятия страны и заняты упорядочиванием своих холдингов.

Системообразующими в комбинации используемых корпоративным бизнесом неформальных практик часто являлись властно-экономические альянсы, основанием для которых были особые "доверительные отношения" экономических субъектов с представителями политической элиты Волгоградской области. Для этого бизнес активно использовал электоральные механизмы губернаторских выборов в виде следующей политической стратегии для установления контроля над регионом: стратегия "приучения" и электоральной поддержки действующего губернатора. Например, содействие повторному избранию экс-губернатора Волгоградской области Н. Максюты, оказанное компанией ЛУКОЙЛ [85].

Вот несколько примеров (причем негативных) взаимодействия политической и бизнес-элиты.

После прихода на пост экс-мэра г. Волгограда Евгения Ищенко в городе, по сути, начался передел власти и собственности, что спровоцировало повышенный уровень конфликтности в среде региональной элиты. Почти за год руководства городом мэр, несмотря на поддержку "Единой России", так и не смог найти общий язык с бизнес-сообществом Волгограда. Дело закончилось политической изоляцией "единоросса" Евгения Ищенко, уголовным преследованием и обвинительным приговором суда [92].

Следующий теперь уже бывший мэр г. Волгограда Роман Гребенников, придя в администрацию города, зажег на "политическом небосклоне" региона новую звезду - холдинговую компанию "Ренова", принадлежащую российскому миллиардеру Виктору Вексельбергу. У компании "Лукойл", являвшейся до тех пор политическим монополистом в крае, появился сильный и напористый конкурент. Произошло усложнение политической ситуации, что усилило и системные кризисные явления. В будущем мы стали свидетелями вызревания многих конфликтов, разрешить которые Гребенникову так и не удалось. Глава города умудрился поссориться с основными политическими силами и бизнес-элитой города. Против главы города активно выступали региональные отделения КПРФ и "Правого дела", он был исключен из рядов "Деловой России", крупнейшего объединения бизнеса в Волгограде. Не сумел мэр договориться ни с прошлой областной администрацией, не нашел общий язык и с новым губернатором области Анатолием Бровко.22 февраля 2011 г. губернатор подписал постановление "Об отрешении от должности главы Волгограда Р.Г. Гребенникова" с формулировкой "В связи с действиями (бездействиями), влекущими нарушение прав и свобод человека и гражданина, установленными решениями судов. и не принятием мер по исполнению указанных решений судов".

Следует отметить, что Волгоградская область - сильный в экономическом отношении регион. Более двух с половиной миллионов населения, огромная сельскохозяйственная территория и мощные промышленные центры - Волжский и Волгоград.15-20 лет назад Волгоград считался столицей Юга России. Среди региональных центров область занимала ведущие места. Но у нас традиционно сильны левые настроения. Народ, протестуя, выдвинул на передние роли коммунистов. На этой волне Николай Максюта стал вначале председателем городской думы и уже оттуда выдвинулся на губернатора, в сущности, не имея соответствующего опыта управления. Область надолго выбилась из федерального тренда [85].

В целом, характер институционализации политической элиты Волгоградской области определяется рядом общероссийских тенденций функционирования института власти: в составе местной политической элиты происходит заметное усиление позиций крупных экономических сил, а также государственного бюрократического аппарата (прежде всего речь идет об исполнительной и законодательной власти региона). Рост уровня политического влияния высших государственных органов власти в области является логичным продолжением процесса укрепления вертикали власти в нашей стране.

2.3 Характер взаимодействия политико-административной и бизнес элит Волгоградской области на современном этапе


В декабре 2009 г. закончился срок полномочий Н.К. Максюты.

Президент РФ Д.А. Медведев внёс на рассмотрение Волгоградской областной Думы кандидатуру Анатолия Григорьевича Бровко для наделения его полномочиями Главы Администрации Волгоградской области.29 декабря 2009 г. волгоградские депутаты одобрили выбор главы государства.

января 2010 г. Анатолий Григорьевич Бровко вступил в должность главы администрации Волгоградской области [85].

В общей сложности на церемонию вступления Анатолия Бровко в должность главы администрации Волгоградской области было приглашено свыше 600 человек, которые наблюдали за церемонией приведения к присяге нового губернатора в Волгоградском театре НЭТ. Поздравить третьего по счету губернатора региона приехали представители как политической (сенатор Совета Федерации РФ Александр Починок, заместитель председателя Государственной Думы РФ, заместитель Секретаря Президиума Генсовета партии "Единая Россия" Светлана Журова, депутаты фракции "Единая Россия" Государственной Думы РФ Анатолий Корендясев, Ильяз Муслимов, Олег Жолобов, руководители регионов Южного федерального округа), так и бизнес-элиты. Бизнес-элиту страны представляли президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин, председатель совета директоров Трубной металлургической компании Дмитрий Пумпянский, вице-президент НК "Лукойл" Равиль Маганов, топ-менеджеры "Российских железных дорог", "Военно-страховой компании", "Мечела", "ЕвроХима" и других крупных российских компаний. По мнению большинства политологов, столь значительный интерес, проявленный к инаугурации губернатора одного из самых экономически развитых регионов Юга России, говорит о том, что именно Волгоградскую область представители крупнейших финансово-промышленных групп страны готовы считать надежным партнеров в будущих инвестиционных проектах [87]. Этот интерес тем более понятен, учитывая, что в администрации Волгоградской области Анатолий Бровко ранее занимался именно вопросами развития промышленности и инвестиционной политики.

Модернизация промышленного комплекса, внедрение инновационных решений, повышение конкурентоспособности региона [64, с.8; 65, с. 20] - вот задачи, которые при своем вступлении в должность Анатолий Бровко назвал главными на ближайшие годы.

Крайне важны, по его мнению, и инфраструктурные проекты. Качественное совершенствование инфраструктуры должно стать приоритетным в развитии области: "Сегодня Волгоградская область - один из самых крупных и развитых регионов страны с огромным интеллектуальным и экономическим потенциалом. Это, безусловно, заслуга всех жителей области и огромный многолетний вклад лично Николая Кирилловича Максюты. Последние годы под его руководством в области проводилась последовательная экономическая и социальная политика. Мы будем и впредь придерживаться намеченного курса" [85], - подчеркнул Анатолий Бровко.

Сам губернатор Бровко является фигурой скорее федерального, чем регионального масштаба - он закончил Государственную академию управления в Москве, работал в столичных бизнес-структурах, а в 1999 г. был направлен в Волгоградскую область руководить Волжским трубным заводом, входящим в Трубную металлургическую компанию. И вскоре оказался в структурах региональной власти. Похожая карьера и у спикера облдумы, лидера волгоградских единороссов Владимира Ефимова, который родился и учился в Москве, однако в 2002 г. возглавил Волгоградский алюминиевый завод (структура ОК "Русал"), а год спустя начал политическую карьеру как депутат облдумы. Неудивительно, что Ефимов является сегодня главным союзником губернатора в коридорах законодательной власти.

Экс-глава Волгоградской области новым губернатором области Анатолием Бровко был выдвинут на пост сенатора. Депутаты Волгоградской облдумы единогласно поддержали инициативу. Эксперты отметили, что "… в новой должности опытный хозяйственник Николай Максюта сможет сделать много полезного для развития Волгоградской области" [89].

Полномочный представитель Президента РФ в Южном федеральном округе Владимир Устинов выразил уверенность, что будущий губернатор сможет выполнить задачи, стоящие перед регионом, и под его руководством Волгоградская область внесет весомый вклад в реализацию президентской программы модернизации страны [85].

Переходный характер экономики и общества во многом определял специфику взаимодействия бизнеса и властных структур вплоть до середины 2000-х гг. В отличие от стабильных рыночных демократий, где представителями интересов бизнеса выступают различные ассоциации деловых кругов, в нашей стране такая социальная практика еще не сложилась и находится на стадии формирования. В силу этого отношения между бизнесом и властью в стране, особенно на уровне регионов (что наглядно показывает пример Волгоградской области), персонифицированы, а в качестве партнера власти выступают либо отдельные представители бизнеса, либо крупные финансово-промышленные структуры. Модели их взаимодействия накладывают серьезный отпечаток на характер власти, стиль их технологии управления, стратегии развития, которые избирают властные элиты. В частности, сегодня можно выделить следующие модели взаимодействия, сложившиеся между администрацией Волгоградской области и экономическими акторами: "патронаж", "партнерство", "подавление", "борьба против всех", "приватизация власти" [92].

Модели взаимодействия власти и бизнеса в социальной сфере нашего региона представлены:

моделью добровольно-принудительной благотворительности, характеризующейся диктатом власти;

моделью торга, при которой ни власть, ни бизнес не могут диктовать другой стороне свои правила игры;

моделью города-комбината, основной характеристикой которой является диктат бизнеса;

моделью социального партнерства, в рамках которой стороны сотрудничают с целью обеспечения благосостояния территории, политической и экономической стабильности Волгоградской области.

марта 2011 г. в большом зале областной администрации состоялось собрание некоммерческого партнерства "Совет директоров предприятий и организаций Волгоградской области". Собрание организации стало первым в текущем году, поэтому свое выступление губернатор области Анатолий Бровко выстроил в формате послания. Он подчеркнул, что взаимодействие политической и бизнес-элиты сегодня необходимо: "…я считаю, чтобы дела в регионе пошли в гору, нам надо чаще встречаться" [76]. Действительно, какую бы роль в региональной экономике не отводилась малому и среднему бизнесу, но благополучие региона зависит от состояния финансового здоровья крупных компаний, налоговые платежи которых более чем наполовину формируют областной бюджет. Поэтому одной из главных задач, которую поставил губернатор перед Советом, является обеспечение своевременности и полноты платежей в бюджет и снижение убыточности предприятий. По мнению губернатора, нужно в кратчайший срок создать в регионе необходимые организационно-правовые предпосылки для серьезного прорыва в экономики, так как по темпам роста объемов производств Волгоградская область пока отстает не только от уровня Российской федерации, но и Южного федерального округа [92].

План, который губернатор предложил региональной бизнес-элите, включает в себя 7 основных направлений. По мнению главы региона, ключевыми задачами власти в текущем году должны стать:

. улучшение инвестиционного климата, в том числе активное участие в федеральных целевых программах;

. совершенствование нормативно-правой базы, включая разработку закона о государственно-частном партнерстве,

. модернизация производства предприятий, в том числе структурная, а также освоение новых технологий;

. снижение убыточности предприятий;

. привлечения молодых специалистов в реальный сектор экономики, в том числе за счет ипотечных программ;

. более интенсивная субконтракция и расширение практики заключение трех и четырех сторонних соглашений с предприятиями;

. сдерживание роста энерготарифов;

По итогам работы Совета было принято довольно решение общего собрания, направленное на развитие и углубление взаимоотношений крупного бизнеса с властными структурами и обществом, за которое единогласно проголосовали все участники собрания [85].

По мнению автора настоящей работы, взаимодействие политической и бизнес-элит в Волгоградской области (как и в целом в России) в настоящее время остро необходимо. Но именно взаимодействие, а не теневое сращивание, при котором место и связи в политической системе становятся главным фактором приумножения собственности, а собственность превращается в мощный источник политического влияния.

В настоящее время продолжается экспансия капитала московского происхождения в Волгоградскую область (как и в другие субъекты РФ), в то же время наметилась и другая тенденция. Крупные волгоградские бизнесмены расширяют свою деятельность и завоевывают новые рыночные ниши в соседних областях и республиках. Дальнейшее укрупнение бизнес-структур и уменьшение числа экономических игроков полностью укладывается в рамки проводимой в стране государственной политики. Уже сейчас более половины ВВП приходится на несколько ведущих конгломератов [85].

В такой ситуации участие бизнес-элиты в политической деятельности представляется необходимым и неизбежным. Вот яркий пример этого. После визита в Астрахань Президента РФ Д.А. Медведева в октябре 2010 г. экспертами института эффективного управления (ИЭУ)"Система" был проведён круглый стол, посвященный перспективам развития Нижнего Поволжья. Главным вопросом стало создание на основе Волгоградской и Астраханской областей Нижневолжского края с центром в городе Астрахань. Эксперты центра заявили об активном развитии и государственном финансировании г. Астрахани, и о низком "кризисном" состоянии г. Волгограда. По словам аналитиков центра, Астраханская область превращается в доминирующий политический субъект Нижнего Поволжья. Об этом говорит повышение внимания Правительства РФ к социально-экономическому и политическому развитию Астраханской области. Что же касается Волгоградской области то, по мнению экспертов, она активно теряет позиции в Нижневолжском регионе. Это происходит из-за неспособности политической элиты Волгограда "предложить эффективные проекты региональной модернизации", потери политической инициативы и отсутствии перспектив достижения консенсуса областных элит [92].

Анализируя представленный проект, необходимо указать на возможные последствия его реализации. Как минимум это потеря политического влияния Волгоградской области, уменьшение государственного финансирование, потеря частных инвестиций и окончательное закрытие путей политического развития и инициативности. Однако эксперты ИЭУ "Система" считают такую модернизацию выходом Волгоградской области из сложившегося состояния [83].

Следует отметить, что в настоящее время со стороны представителей региональных органов власти обсуждения данной темы не происходит. Информация о слиянии областей в Нижневолжский край в СМИ обсуждалась не долго, из чего можно сделать вывод, что граждан недостаточно информировали о возможных изменениях территориального устройства Нижнего Поволжья. Несмотря на то, что реализация проекта пока не состоялась, политической элите Волгоградской области стоит учитывать вероятность воплощения в жизнь данного проекта. И не допустить развития столь унизительного отношения к региону. Если и воплощать слияние областей в Нижневолжский край, то на условиях Волгограда в качестве центра края [85].

На взгляд автора настоящей работы, политической элите Волгоградской области необходимо активизироваться в работе над созданием эффективных проектов региональной модернизации и тем самым вернуть политическую инициативность. Очевидно, что эффективно осуществить это возможно только в тесном контакте с местной бизнес-элитой. Но если этого не произойдёт, то можно будет говорить о слиянии двух областей, что будет означать потерю Волгоградской области статуса самостоятельного региона России. И приведёт к пагубным последствиям для её социально-экономического и политического развития.

У делового сообщества Волгоградской области много проблем. Глобализация экономики требует от местного бизнеса адекватной реакции на экспансию извне. А это невозможно без выработки правил взаимодействия бизнеса и власти, бизнеса и общества и отношений внутри бизнес-сообщества. Улучшение имиджа предпринимателя в глазах общества, общественное одобрение, полагают организаторы дискуссии, необходимо бизнесу для эффективного взаимодействия с властью.

Политической элите Волгоградской области необходимо создавать собственные проекты региональной модернизации, так как Астрахань имеет курс поступательного развития, медленно, но верно движется к превосходству над Волгоградской областью. Это несмотря на устойчивые позиции Волгоградской области в сельскохозяйственной и промышленной сферах. Волгоградская область находится в состоянии застоя, и не проявляет инициативы проведения эффективной региональной модернизации, чем сильно уступает Астраханской области. Именно решением этой проблемы необходимо заняться представителям политической элиты региона, с привлечением как экспертов в данной сфере и активистов гражданского общества, так и бизнес-элиты. Только в совместном сотрудничестве различных секторов региональной элиты возможно решение сложившийся проблемы.

Заключение


Основная, развивающаяся на протяжении столетий идея политического элитизма заключается в следующем: существование элит, выдвижение из них политических лидеров связано с тем, что невозможно предоставить власть каждому, осуществить прямое участие масс в реализации властных полномочий; для этого необходимо меньшинство, представляющее интересы граждан и способное управлять властными структурами. Если бы эта власть была предоставлена всем, лишь немногие смогли бы овладеть искусством ее удержания и руководства обществом из-за сложности этого вида человеческой деятельности.

Политическая элита - привилегированная группа, которая занимает руководящие позиции во властных структурах и непосредственно участвует в принятии важнейших решений, связанных с использованием власти.

Категория "бизнес-элита" идентифицируется с лидирующим звеном традиционной для любой социально-экономической системы триадой: малым бизнесом, средним бизнесом и крупным бизнесом. Причем последний ассоциируется с бизнес-элитой. То есть "бизнес-элита" - это вполне определенная группа крупных предпринимателей, которые мощью своего финансового потенциала, объективно оказывают влияние на характер и тенденции социально-экономических процессов в масштабах всего социума. Тем самым оказывая воздействие на область политики в силу неизбежной включенности экономических феноменов в политический контекст.

Специфика новых, симбиотических отношений государства с бизнесом во многом определяется особенностями социальной организации элиты бизнеса в России. Нынешняя олигархия - это прежде всего неформальное горизонтальное образование, у которого отсутствует не только единая организационная структура, но и неофициальная иерархия. Для нее характерен низкий уровень внутренней консолидации - ее члены не только сотрудничают, но и соперничают друг с другом.

Имеют место два типа теории групп интересов, которые по-разному видят их отношение с демократическим государством. Обе теории предполагают кооперацию и компромисс интересов, но по-своему. Корпоратизм - предполагает государство социального партнерства. Плюрализм - предполагает монетаристскую экономическую политику и вытеснение профсоюзов. По разным причинам - плюрализации жизненных стилей, деидеологизации, распада традиционных корпораций (классов), возникновение новых универсальных тем (экология), - плюралистический вариант представляется более жизнеспособным. Но применительно к России для стабилизации общественной системы корпоратистский порядок сегодня гораздо более перспективен, т.к. он более пригоден для описания форм политики, присущей российским олигархам, постоянно пытающимся максимально сблизиться с государством, обменяв свое влияние в соответствующих функциональных сферах жизни общества, на привилегии власти, т.е. место в функциональной элите на место во властной элите.

Политические цели российской элиты начальных этапов ее формирования в нашей стране были обусловлены ее происхождением от советской номенклатуры. Соединенная пуповиной с политическим классом, бизнес-элита изначально была включена в принятие решений, являясь одной из субэлитных групп. По мере развития реформ элита все более фрагментировалась. Связи между ее группами трансформировались, теряя императивность, присущую взаимоотношению элементов иерархических структур. Если экономическая элита советского периода полностью и безоговорочно починялась решению верхнего эшелона политической элиты, будучи отрезанной от принятия политических решений, то в российском обществе периода трансформации политические цели приобретшей относительную независимость бизнес-элиты уже не всегда были тождественны целям политиков и чиновников.

Российская бизнес-элита в своем становлении и развитии прошла следующие этапы:

. Комсомольско-элитный, характеризующийся выделением из номенклатуры группы бизнесменов, занимающихся коммерческой деятельностью.

2. Приватизационный, на котором в результате латентной и открытой приватизации банковской сферы и распределительной системы формируется бизнес-элита.

3. Финансово-промышленный, характеризующийся созданием крупных финансово-промышленных групп.

4. Финансово-олигархический, в рамках которого происходит слияние государства и крупного капитала.

5. Посткризисный этап, характеризующийся структурированием бизнес-элиты.

. Государственно-корпоративный, в рамках которого государство регламентирует деятельность бизнес-элиты.

Постепенно бизнес-элита проникла во власть настолько глубоко, что стала ее стратегической группой. Сегодня наряду с лоббированием своих интересов, финансируя деятельность политиков, спонсируя политические проекты, бизнес-элита России принимает активное участие в решении принципиальных вопросов жизни общества, вплоть до определения путей развития страны.

В отличие от стабильных рыночных демократий, где представителями интересов бизнеса выступают различные ассоциации деловых кругов, в нашей стране такая социальная практика еще не сложилась и находится на стадии формирования. В силу этого отношения между бизнесом и властью в стране, особенно на уровне регионов, персонифицированы, а в качестве партнера власти выступают либо отдельные представители бизнеса, либо крупные финансово-промышленные структуры. Модели их взаимодействия накладывают серьезный отпечаток на характер власти, стиль их технологии управления, стратегии развития, которые избирают властные элиты. В частности можно выделить следующие модели взаимодействия, сложившиеся между администрацией и экономическими акторами: "патронаж", "партнерство", "подавление", "борьба против всех", "приватизация власти".

В последние годы в политической системе России утвердился "олигархический" тип согласования интересов. Небольшая группа бизнесменов и директоров получила прямые выходы к центрам принятия политических решений. Эта верхушка консолидированной экономической элиты ориентирована на "индивидуалистические" стратегии реализации своих интересов. Фактически она не нуждается ни в корпоративных формах самоорганизации, ни в создании "партии интересов". Власть, к которой она получила постоянный доступ, становится для нее и "партией", и "корпорацией". Ей нужна стабильность - и как возможность сохранять свои привилегированные позиции в системе власти, и как способ недопущения новых экономических потрясений

Волгоградская область по-своему своеобразна, но не уникальна и все описанные процессы характерны и для нее. Наиболее адекватной моделью, отражающей сложившиеся отношения между региональной политической и бизнес-элитой, является модель патронажа, предполагающая административно-покровительственное отношение региональной власти к акторам рынка. В социальной сфере региона взаимодействие власти и бизнеса можно охарактеризовать с помощью модели торга, определяющей социальную ответственность как инструмент политических манипуляций, давления сторон друг на друга.

Политической элите Волгоградской области необходимо активизироваться в работе над созданием эффективных проектов региональной модернизации и тем самым вернуть политическую инициативность. Очевидно, что эффективно осуществить это возможно только в тесном контакте с местной бизнес-элитой.

Список использованных источников и литературы


I. Литература

1.Монографии, учебники, учебные пособия, сборники статей

2.Афанасьев, М.Н. Клиентелизм и российская государственность [Текст] / М.Н. Афанасьев. - М.: МОНФ, 1997. - 121 с.

.Афанасьев, М.Н. Правящие элиты и государственность посттоталитарной России [Текст] / М.Н. Афанасьев. - Воронеж: Изд-во ИПК, 1996. - 311 с.

.Григорьев, Л.М. Российские регионы: экономический кризис и проблемы модернизации [Текст] / Л.М. Григорьев; под ред.Л.М. Григорьева, Н.В. Зубаревич, Г.Р. Хасаева. - М.: ТЕИС, 2011. - 354 с.

5.Dahl, R. Who governs? Democracy and Power in an American City [Text] / R. Dahl. - New Haven: Yale University Press, 1961. - 337 р.

.Кочетков, А.П. Демократия и элиты [Текст] / А.П. Кочетков. - М.: РИЦ "ПРОФЭКО", 2009. - 176 с.

.Крыштановская, O.В. Анатомия российской элиты [Текст] / O.В. Крыштановская. - М.: Захаров, 2005. - 384 с.

.Ледяев, В.Г. Власть, авторитет и господство в России: основные характеристики и формы [Текст] / В.Г. Ледяев // Административная реформа в контексте властных отношений: сравнительная перспектива. - М.: РОССПЭН, 2008. - С.123-134.

.Ледяев, В.Г. Модели эмпирического исследования власти: западный опыт [Текст] / В.Г. Ледяев // Власть и элиты в российской трансформации: сб. научных статей; под ред. А.В. Дуки. - СПб.: Интерсоцис, 2005. - 456 с.

.Магомедов, А.К. Мистерия регионализма. Региональные правящие элиты и региональные идеологии в современной России: модели политического воссоздания "снизу" (сравнительный анализ на примере республик и областей Поволжья) [Текст] / А.К. Магомедов. - М.: Моск. обществ. науч. фонд, 2000. - 224 с. - Серия "Научные доклады".

.Pareto, V. The Mind and society: A Treatise on General Sociology [Text] / V. Pareto. - New York: Dover, 1963. - 345 р.

.Перегудов, С.П. Корпоративное гражданство как новая форма отношений бизнеса, общества и власти [Текст] / С.П. Перегудов, И.С. Семененко. - М.: ИМЭМО, 2006. - 345 с.

.Политология [Текст]: учебник / под ред. В.А. Ачкасовой, В.А. Гуторова. - М.: Юрайт, 2005. - 523 с.

.Понеделков, А.В. Элиты и будущее России: взгляд из регионов [Текст]: вып.1 / А.В. Понеделков, А.М. Старостин. - Ростов н/Д.: Феникс, 2007. - 345 с.

.Пряжников, Н.С. Психология элитарности [Текст] / Рос. акад. образования, Акад. пед. и соц. наук, Моск. психол. - соц. ин-т. - М.: МПСИ; Воронеж: МОДЭК, 2000. - 511 с.

16.Rose, A. M. The Power Structure: Political Process in American Society [Text] / A. M. Rose. - New York: Oxford University Press, 1967. - 411 р.

II. Статьи

17.Ананченко, А.Б. Быть элитой, а не называться [Текст] / А.Б. Ананченко // Информационные войны. - 2009. - № 3. - С.42-45.

18.Ашихмина, Я.Г. Конкуренция элит на выборах как критерий современной демократии [Текст] / Я.Г. Ашихмина // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС POLITEX. - 2007. - Т.3. - № 2. - С.241-249.

.Багдасарян, В.Э. О реальных механизмах рекрутинга политических элит [Текст] / В. Э Багдасарян // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. - 2010. - Т.3. № 3. - С.119-121.

.Волкова, Н.Н. Политическая элита в условиях трансформации современного российского общества [Текст] / Н.Н. Волкова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2008. - № 6. - С.170-173.

.Гаман-Голутвина, О.В. Определение основных понятий элитологии [Текст] / О.В. Гаман-Голутвина // Полис. - 2000. - № 3. - С.97-103.

.Ганшин, В.Г. Споры о демократии [Текст] / В.Г. Ганшин // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2011. - № 2. - С.13-16.

.Гордеев, В.А. Элитна ли наша элита? [Текст] / В.А. Гордеев // Философия хозяйства. - 2008. - № 6. - С.54-58.

.Горчицкая, Е.А. Философские теории элит [Текст] / Е.А. Горчицкая // Омский научный вестник. - 2009. - № 5. - С.94-98.

.Данилов, А.Н. Методологическое учение В. Парето и его идеи о научном статусе социологии [Текст] / А.Н. Данилов, А.Н. Елсуков // Вопросы философии. - 2010. - № 8. - С.143-154.

.Денисенко, В.В. Права человека, индивидуализм и демократия [Текст] / В.В. Денисенко // Философия права. - 2010. - № 1. - С.43-45.

.Дука, А.В. Теоретические проблемы в исследовании властных элит [Текст] / А.В. Дука // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2008. - Т.11. № 1. - С.50-70.

.Дука, А.В. Эволюция константы: российские элиты в историческом контексте [Текст] / А.В. Дука // Полис. - 2008. - № 6. - С.180-185.

.Дука, А.В. "Элиты" и элита: понятие и социальная реальность [Текст] / А.В. Дука // Россия и современный мир. - 2009. - № 1. - С.142-159.

.Елецкий, Н.Д. О новой элите для обновляющейся России [Текст] / Н.Д. Елецкий, А.А. Резванов // Философия хозяйства. - 2008. - № 6. - С.58-66.

.Зарова, О.Д. Социальная природа властвующей элиты общества [Текст] / О.Д. Захарова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Философия. Психология. Педагогика. - 2010. - Т.10. № 4. - С.4-9.

.Землянский, Д.Ю. Бизнес-среда как новая форма самоорганизации экономики городов [Текст] / Д.Ю. Землянский // Региональные исследования. - 2009. - № 3. - С.3-14.

.Зяблюк, Н.Г. Политический плюрализм в дискурсе американской политической науки [Текст] / Н.Г. Зяблюк / США и Канада: экономика, политика, культура. - 2009. - № 1. - С.47-69.

.Идрисова, С.Ф. О природе социальных девиаций в процессах воспроизводства элит [Текст] / С.Ф. Идрисова // Вестник Челябинского государственного университета. - 2008. - № 14. - С.28-34.

.Казакова, В.И. Феноменология современных элит: рубеж, дистанция, граница [Текст] / В.И. Казакова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2010. - Т.2. № 4. - С.47-52.

.Козбаненко, В.А. Социальная ответственность государства и бизнеса [Текст] / В.А. Козбаненко / Право и управление. XXI век. - 2008. - № 1. - С.6-11.

.Колесник, Н.В., Биография элиты: возможности социоструктурного анализа [Текст] / Н.В. Колесник, Д.Б. Тев // Социологические исследования. - 2009. - № 6. - С.76-84.

.Кондратович, И.В. Современные представления о процессах формирования элит [Текст] / И.В. Кондратович // Экономические науки. - 2010. - № 62. - С.135-138.

.Косовская, И.И. Трансформация российских элит в федеральном и региональном политико-правовых пространствах [Текст] / И.И. Косовская // Философия права. - 2009. - № 3. - С.36-39.

.Красников, Е. Политическое представительство бизнеса [Текст] / Е. Красников // Век XX и мир. - 1994. - № 4. - С.133-134.

.Крыштановская, О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика [Текст] / О.В. Крыштановская // Мир России. - 2004. - № 4. - С.2-39.

.Крыштановская, О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту [Текст] / О.В. Крыштановская // Общественные науки и современность. - 1995. - № 1. - С.12-18.

.Кузнецова, О.А. Технологии сохранения власти постсоветских политических элит [Текст] / О.А. Кузнецова // Теория и практика общественного развития. - 2010. - № 3. - С.156-159.

.Кузьмичев, А.Д. Становление и развитие деловых элит в России и странах зарубежья [Текст] / А.Д. Кузьмичев // Экономическая история. - 2010. - № 1. - С.46-53.

.Либман, Г.И. Теории элит [Текст] / Г.И. Либман, А.В. Варбузов, Э.О. Сухарева // Социально-политический журнал. - 1997. - № 4. - С.45-54.

.Логинова, О.А. Методологические проблемы изучения элит в классической и неклассической социологической традиции [Текст] / О.А. Логинова // Известия Алтайского государственного университета. - 2008. - № 2. - С.98-101.

.Ледяев, В.Г. Кого относить к элите? [Текст] / В.Г. Ледяев // Общество и экономика. - 2008. - № 3-4. - С.121-129.

.Лютов, А.А. Корпоративная социальная ответственность и американские ТНК [Текст] / А.А. Лютов // США и Канада: экономика, политика, культура. - 2010. - № 8. - С.117-126.

.Мамонтов, О. Бизнес и власть учатся взаимодействовать в Интернете [Текст] / О. Мамонтов // Новые деловые вести. - 2011. - 22.01.2011. - С.5.

.Марченко, М.Н. Проблема соотношения экономической власти бизнеса с политической властью государства в эпоху глобализации [Текст] / М.Н. Марченко // Журнал российского права. - 2008. - № 1. - С.76-86.

.Михельс, P. Социология политической партии в условиях демократии [Текст] / P. Михельс // Диалог. - 1990. - № 3. - С.56-63.

.Моска, Г. Правящий класс [Текст] / Г. Моска // Социологические исследования. - 1994. - № 10. - С.187-195.

.Немчинова, Е.Ю. Смысловое поле процесса взаимодействия элит в условиях кризиса [Текст] / Е.Ю. Немчинова // Вестник Поморского университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. - 2010. - № 6. - С.35-38.

.Нигматулин, В.З. Компетентность политико-административной элиты: реалии и перспективы [Текст] / В.З. Нигматулин // Социология власти. - 2010. - № 4. - С.138-144.

.Олейник, А.Н. Смена поколений в элите и стабильность социально-политической системы [Текст] // Отечественные записки. - 2008. - Т.43. № 4. - С.237-252.

.Перегудов, С.П. Конвергенция по-российски: "золотая середина" или остановка на полпути? [Текст] / С.П. Перегудов // Полис. - 2008. - № 1. - С.32-34.

.Перегудов, С.П. Трипартистские институты на Западе и в России: проблемы обновления [Текст] / С.П. Перегудов // Полис. - 2007. - № 3. - С.45-48.

.Петров, В.И. Политическая элита Волгоградской области и население: особенности современной интеракции (по данным социологического исследования) [Текст] / В.И. Петров, Р.М. Ламзин, Е.С. Арефьев // Гуманитарные и социальные науки. - 2010. - № 2. - С.67-75.

.Петров, К.Е. Концепт Европа в современном политическом дискурсе [Текст] / К.Е. Петров // Полис. - 2004. - № 3. - С.143-157.

.Пивоваров, Ю.С. Еще раз об элитах в русской истории [Текст] / Ю.С. Пивоваров // Россия и современный мир. - 2010. - № 4. - С.18-47.

.Подвойский, Л.Я. Историко-психологический подход к теориям элит [Текст] / Л.Я. Подвойский // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2008. - № 2. - С.77-78.

.Поляков, А.В. К вопросу о методологии исследования политической элиты [Текст] / А.В. Поляков // Власть. - 2011. - № 2. - С.110-114.

.Рахманов, А.Б. Гаэтано Моска - отец элитологии [Текст] / А.Б. Рахманов // Личность. Культура. Общество. - 2001. - Т. III. № 3. - С.141-148.

.Румянцева, Е.Е. Коррупция как противоположность демократии [Текст] / Е.Е. Румянцева // Научный эксперт. - 2008. - № 12. - С.60-70.

.Сахно, В. Волгоградская область: сухие цифры достижений [Текст] / В. Сахно // Строительство. - 2008. - № 4. - С.8-14.

.Сизов, Ю.И. Анализ инвестиционной активности региона (на примере Волгоградской области) [Текст] / Ю.И. Сизов // Региональная экономика: теория и практика. - 2010. - № 12. - С. 19-24.

.Старостенко, К.В. Политический плюрализм и политическое многообразие: некоторые проблемы политической теории [Текст] / К.В. Старостенко // Социум и власть. - 2010. - № 1. - С.34-39.

.Тимофеева, Л.Н. Политическая модернизация и формирование элиты госуправления в России [Текст] / Л.Н. Тимофеева // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. - 2010. - Т.3. № 3. - С.114-119.

.Трунев, С.И. Динамика элит и периодизация российского постмодерна [Текст] / С.И. Трунев, В.С. Палькова // Обсерватория культуры. - 2009. - № 2. - С.92-96.

.Фролова, М.В. Социальные характеристики элиты Волгоградской области [Текст] / М.В. Фролова, Н.В. Дулина // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7. Философия. Социология и социальные технологии. - 2008. - №1 (7). - С.94-96.

.Цей, С.А. Корпоративная социальная ответственность - путь к устойчивому развитию [Текст] / С.А. Цей // Новые технологии. - 2010. - № 2. - С.127-132.

.Чернов, Г.Ю. О массовизации элит [Текст] / Г.Ю. Чернов // Социум и власть. - 2009. - № 2. - С.55-61.

.Чирикова, А.Е. О теориях элит [Текст] / А.Е. Чирикова // Общество и экономика. - 2008. - № 3-4. - С.144-174.

.Ярош, Н.Н. Совершенствование института элит как основа экономического возрождения России [Текст] / Н.Н. Ярош // Экономический журнал. - 2009. - № 16. - С.128-133.

III. Авторефераты и диссертации

75.Кравченко, Ю.В. Институциональная структура региональной политической элиты в современном российском обществе [Текст]: дисс. канд. социол. наук: 22.00.04/Кравченко Юлия Викторовна. - Волгоград, 2005. - 158 с.

76.Марковкин, А.А. Механизмы рекрутирования политической элиты в регионе (на примере Волгоградской области) [Текст]: автореф. дисс. …канд. соц. наук: 22.00.04/А.А. Марковин. - Волгоград: ВолГУ, 2008. - 21 с.

IV. Ресурсы Интернета

77.Бизнес-элита волгоградского региона получила от губернатора четкий план действий [Электронный ресурс]. - Режим доступа: <#"center">Приложение


Рис.1. Структура политического класса.


Источник: Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России. - 2004. - № 4. - С.24.


А. Геометрия моноцентрического

Б. Геометрия полицентрического политического классаполитического класса

Рис.2 Иерархическая структура политического класса.


Источник: Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика // Мир России. - 2004. - № 4. - С.26.

Таблица 1. Характеристика структуры политической элиты "среднестатистического региона" РФ

ГруппаУдельный вес в структуреСредний рангУровень влияния по 5-балльной шкалеИндекс влиятельности (1) (2) (3) (4) (5) = (2) ´ (4) Глава региона0.031.644.440.14Администрация региона0.1815.133.330.59Глава регионального центра0.028.423.670.09Администрация регионального центра0.0217.143.240.06Законодательное собрание региона0.1916.053.280.63Законодательное собрание регионального центра0.0217.093.210.05Крупный бизнес0.1417.053.250.46Политические партии0.0616.323.190.20Общественные объединения0.0119.583.100.04Силовые структуры0.0315.923.290.11Ректорат0.0216.343.270.07СМИ0.0216.063.240.07Главы конфессий0.0111.073.630.02Судебная власть0.0218.513.190.08Районные администрации0.0516.223.280.18Депутаты ГД0.0716.523.240.23Представители региона в СФ0.0417.413.220.11Федеральные контролирующие органы0.0313.833.410.11Другое0.0217.543.220.07Общий итог1.0015.563.323.32

Источник: Кравченко Ю.В. Институциональная структура региональной политической элиты в современном российском обществе: Дисс. канд. социол. наук. - Волгоград, 2005. - С.58.

Рис.3. Возрастные группы волгоградской молодой элиты.


Источник: Новая элита Волгограда, или Кто будет управлять городом после 2012 года // #"265" src="doc_zip4.jpg" />

Рис.4. Гендерное соотношение волгоградской молодой элиты.


Источник: Новая элита Волгограда, или Кто будет управлять городом после 2012 года // #"288" src="doc_zip5.jpg" />

Рис.5. Сфера деятельности волгоградской молодой элиты.


Источник: Новая элита Волгограда, или Кто будет управлять городом после 2012 года // #"206" src="doc_zip6.jpg" />

Рис.6. Место рождения волгоградской молодой элиты.


Источник: Новая элита Волгограда, или Кто будет управлять городом после 2012 года // #"218" src="doc_zip7.jpg" />

Рис.7. Образование волгоградской молодой элиты.


Источник: Новая элита Волгограда, или Кто будет управлять городом после 2012 года // http://v1.ru/gilded/68.html.


Теги: Взаимоотношения политико-административной и бизнес-элит в России  Диплом  Политология
Просмотров: 17384
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Взаимоотношения политико-административной и бизнес-элит в России
Назад