Краткий анализ работ Ницше

Краткий анализ работ Ницше

Ницше с самого начала показывал свои выдающиеся способности. Уже в молодости он был отмечен вниманием, и будучи уже с докторской степенью и в роли экзаменатора, нередки были случаи, когда экзаменующийся был старше него. О его способностях еще в студенческом возрасте Ричль отзывался так «Среди стольких молодых дарований, развивавшихся на моих глазах в течение 39 лет, я не знал никого, кто в столь раннем возрасте обладал бы такой зрелостью, как этот Ницше. Если ему суждено долго прожить - дай бог ему этого! - я предсказываю, что однажды он займет ведущее место в немецкой филологии… Здесь, в Лейпицге, он стал идолом всего молодого филологического мира. Вы скажете, я описываю вам феномен, что ж, он и есть феномен, и при том нисколько не в ущерб своей любезности и скромности». Однако на достижении высот в филологическом мире был поставлен крест его знакомством с трудами Шопенгауэра, которого он не просто читал, а как это было им самим написано: «Кто пишет кровью и притчами - скажет Заратустра, - тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть», а встреча с Рихардом Вагнером поставила финальную точку в самоопределении начинающего философа. После этого началось превращение Ницше из «верблюда» в молодого «льва». Вагнер был одним из важнейших людей в жизни Фридриха. Его музыка закрепила тот безумный, маргинальный лейтмотив всего творчества Ницше и все же, каким беспощадным он ни был бы к идеям, но сердце его было бархатным и мне кажется, он по-своему боялся оставаться с его демонами наедине. Ничто он не почитал выше дружбы, и чести, кроме, быть может, материнства и хоть он и любил своеобразное одиночество, но одинокими, как он писал, можно быть и вдвоем «Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому хочу я обременить сердце счастьем своим», он даже к читателям относится как к братьям, к товарищам «спутников ищет созидающий, а не трупов, а также не стад и не верующих». В своем творчестве он никогда позволяет себе обвинять читателя или ставить себя выше него, но он учит и одним из лучших способов - не тыкая тебя самого носом в свою грязь, а заставляя задуматься, оставляя недосказанность, которую читатель должен договорить и уже из того что будет говорить читатель покажет суть самого читателя - обыватель это или верблюд или лев. Напомню, что в «Так говорил Заратустра» описывается три стадии превращения духа человека: верблюд, лев и младенец. Верблюд - это первоначальное самопознание, саморазвитие, прикрепленность к материальному и рациональному «Все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню» есть даже мнение, что Ницше вписывает в верблюжье племя и Иисуса Христа и христианство. Лев - это выделение личности среди прочих, обретение своего собственного мнения, храбрость льва помогает бороться за свое мнение, за свою свободу, умение идти наперекор обществу, умение увидеть Трою там, где все видят пустыню и бороться за право ее существования. Это появление эгоизма, причем не того скрытого эгоизма присущего «добродетельным» людям, но высокой любви к себе, также относительно самого Ницше этого льва можно назвать львом критической философии «Завоевать себе свободу и священное нет даже перед долгом - для этого, братья мои, нужно стать львом». Младенец - финальная стадия развития духа. «дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения

Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир». Любопытный тянущийся к знаниям ребенок не способен бороться, да и ему этого уже не надо, он направляет все свои силы на то, чтобы представить свою Трою всеобщему обзору, существующую, реальную, новую, неоспоримую. Почему последняя стадия это младенец? Кто-то скажет, что просто Ницше любил переворачивать все с ног на голову и вот мол я захотел, чтобы концом развития духа стала метафора начала жизни. Возможно причина еще и в сравнении труда создания с родами и превращение духа в младенца это нечто настолько же возвышенное и священное как и рождение в любом смысле этого слова. Отсюда у Ницше и любовь к материнству. К слову, он двояко относился к женщинам. С одной стороны - женщина была его белоснежным тихим фрегатом спокойствия, с другой - они раздражали его своей обывательщиной, которую он более всего не любил в людях. Женщина это и нечто чистое, но и самое порочное. Женщина она же и отдающий, она же и хозяин, но все же если рассматривать мнение Фридриха об отношениях полов, то женщина - суть отдающая себя, мужчина же - это тот кто только берет.

Очень распространено мнение о том, что Ницше, национализм и фашизм как то связаны. Причина в этом в неправильном понимании термина сверхчеловека а также якобы нелюбви к людям в его книгах. Да, Он писал о том как он презирает отдельные человеческие черты, даже о том, что он не любит людей. Но даже это не люблю проходило через любовь, да и при всем при этом он всегда напоминал, что любовь и одобрение какого-бы то ни было человека это любовь и одобрение к себе самому, к своим же вкусам, тем самым он отрицал существование «плохих» и «хороших людей» как таковых. Нет правых или левых, есть люди «Для меня не должно быть человека, к которому я испытываю презрение или ненависть». А на вопрос отношения Ницше к национализму я отвечу просто цитатой: «Нет, мы не любим человечества, но, с другой стороны, мы далеко и не «немцы», в расхожем нынче смысле слова «немецкий», чтобы лить воду на мельницу национализма и расовой ненависти, чтобы наслаждаться чесоткой сердца и отравлением крови, из-за которых народы в Европе нынче отделены и отгорожены друг от друга как карантинами… Мы, безродные, мы, как «новейшие люди», слишком многогранны и разнородны по своей расе и происхождению и следовательно, мало искушены в том, чтобы принимать участие в изолгавшемся самопреклонении и блуде, которые нынче выпячиваются в Германии в качестве вывески немецкого образа и мыслей, которые выглядят двукратно лживыми и непристойными у народа, обладающего «историческим чувством»».

Подводя итог своего так сказать краткого обзора, хочется сказать, о том, что Ницше это то новое, в чем нуждалось то время, та эпоха. Это что-то дерзкое, прыгающее и кривляющееся в смешных гримасах, переворачивающее и опрокидывающее все вокруг, даже само себя. Это бунт против всеобщей лжи и лицемерия, против масок и поверхностности, это холодная вода для сонной Европы.

ницше материнство сверхчеловек национализм