Онтологические и гносеологические аспекты в концепции воображения в философии Гастона Башляра

Дипломная работа на тему:

Онтологические и гносеологические аспекты в концепции воображения в философии Гастона Башляра.

Оглавление

Введение

Глава 1. Методология исследования художественного творчества Гастона Башляра

1.1 Основные аспекты творчества

1.2 Исходные концепции как начало психоанализа поэтического творчества Гастона Башляра

1.3 Развитие неорационализма в трудах Гастона Башляра

Глава 2. Онтологический подход к воображению Гастона Башляра

2.1 Воображение. Воображаемое

2.2 Образ

2.3 Воображение и мышление

Глава 3. Гносеология воображения Гастона Башляра

3.1 Измерения воображения

3.2 Продуктивность воображения

3.3 Феноменология воображения

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Гастон Башляр внес немалый вклад в теорию эстетики и литературную критику своими работами по "материальному воображению". Башляр наследует рационалистические традиции французской мысли с ее ориентированностью на науку. Он критиковал О. Конта, но всегда подчеркивал его роль в формировании научного духа. Башляр был привержен к традиционным ценностям научного рационализма, который он, однако, стремился достичь соответствия с "новым научным духом", осознав те философско-методологические уроки, которые дали человеческой мысли революционные изменения в науке 20 в.

Башляр не приемлет все характерные для его времени философские концепции науки - прагматизм, конвенциализм, спиритуализм и бергсонианство, а впоследствии также и модный в 1950-х гг. экзистенциализм. Его внимание и позитивную оценку заслужили (и то на время) только феноменология и психоанализ, заметно повлиявший на него в предвоенные годы. Философские открытия, включая прорыв к новой онтологии, возможны, по Башляру, только в результате осмысления выдающихся научных достижений, каковыми он считал, прежде всего, создание теории относительности и квантовой механики. Именно этими научными свершениями он был глубоко, как мыслитель задет, в результате чего и родилась его собственная философия "нового научного духа", "открытого рационализма", "рационального материализма", "прикладного рационализма", "сюррационализма" и т.д., как он ее по-разному называл.

Объектом исследования является теория воображения Гастона Башляра.

Предметом исследования является онтологические и гносеологические особенности концепции воображения Гастона Башляра.

Цель исследования - выявить вышеуказанные особенности на основе изучения работ Гастона Башляра.

Исходя из поставленной цели работы, были разработаны следующие задачи:

дать краткую характеристику творчеству Гастона Башляра;

проанализировать онтологические аспекты концепции воображения Гастона Башляра;

проанализировать гносеологические аспекты концепции воображения Гастона Башляра;

проанализировать труды Гастона Башляра, посвященные воображению.

Глава 1. Методология исследования художественного творчества Гастона Башляра

1.1 Основные аспекты творчества

Гастон Башляр выдающийся французский философ и методолог, психолог и культуролог. Его смело можно назвать основоположником неорационализма, таких включенных в него течений, как интегральный рационализм, прикладной рационализм, диалектический рационализм, новый материализм. "Сельский философ", как сам определял себя Башляр. Пройдя стены Дижонского университета, Сорбонны, Института истории наук выступил с программой обоснования эпистемологии как теории знания, критически направленной против неогегельянского историцизма, признававшего статус научности только за философией, сводя научное знание к пустым абстракциям, порождающим псевдопознание. В то же время резко не принимал позитивистскую методологию, сводящую науку, в конечном итоге, к калькуляции и регистрации данных непосредственного опыта, лишая ее функции воображения. Исчерпанными признавал и научные программы, порожденные классическим (просвещенческим) рационализмом. Осознание кризисных явлений в науке, а главное, в ее методологии и побудило Башляра выступить с масштабным проектом, нацеленным на "порождение" "нового духа науки" и требующим перестройки знания в соответствии со спецификой современного мышления. Исходная точка движения - тотальное противостояние традициям классической науки. Неприятие последней - не аномалия в научном сообществе, а средство снятия противостояния замкнутых традиционных философских систем и постоянно изменяющейся научной мысли, нуждающейся в своем рефлексивном обосновании. Современное мышление обнаруживает в процессе исторического развития знания складывающуюся иерархию его различных теоретических уровней. Однако каждый из них развивался, как правило, автономно, слабо взаимодействуя с другими. Задача же методологии состоит в организации движения не только и не столько в "горизонте" разных пластов знания, сколько в обеспечении "вертикального" восхождения от более низких уровней вверх, вплоть до уровня философии, без которого как своих предпосылок и обоснования не может обходиться наука. Такое вертикальное движение философ называл процессом "диалектизации". Неклассической науке должны соответствовать и своя философия, которую Башляр определял негативным образом. Это - "философия не" (философия, построенная на принципах отрицания). Отрицание, согласно мыслителю, является одним из центральных "пунктов" любого процесса познания, без него невозможно выходить на новые уровни осмысления реальности. Следы предшествующих отрицаний всегда могут быть отслежены в любом конечном продукте знания. "Научно проводимая дереализация сохраняет свою связь с реальностью". С этой точки зрения научная Абстракция не может быть понята как результат случайного "механического" конструирования - она является результатом сложного исторического, диалектически развертывающегося процесса развития понятий и способов "практической работы" с ними. Однако в исторической ретроспективе всегда важно уметь находить те ключевые отрицания, которые обусловливают весь последующий процесс развития знания. Современный этап развития как раз и может быть понят как такая поворотная точка, требующая не только пересмотра конституирующих науку понятий, но и отрицания предшествующей философии. Поэтому современная философия - это не реалистическая философия (эмпиризм с его сенсуалистическим редукционизмом и позитивизм с его опорой на здравый смысл). Но современная философия и не-картезианская и не-кантианская (экспериментальные данные неотделимы от их рациональной организации). Современная философия по необходимости должна быть "прикладным рационализмом", снимающим оппозицию рационализма и эмпиризма. Мало указать на реальность, надо ее еще и обосновать, так же как и любые формальные построения должны быть подтверждены адекватной реализацией. Следовательно, объекты науки - это не те явления, с которыми нас знакомит опыт повседневной жизни, а сложные "философски нагруженные" конструкты. Отсюда в любом знании следует выделять три его уровня, сообщающихся между собой: психологический, эпистемологический и онтологический. Завершающий - онтологический, опосредующий - эпистемологический, исходный - психологический. Любая научная деятельность, согласно Башляру, в чем он солидаризуется с Бергсоном, должна начинаться с очищения и "превращения" (рационального оформления в результате конструктивной деятельности сознания) психологических "очевидностей". Непрерывность психологических восприятий возникает в непрерывности целесообразного действия и поддерживается этим последним. Она есть результат не пассивного созерцания, а человеческого усилия по преодолению данного (моменты отрицаний, вписанные в различные ряды отношений во времени, накладывающиеся друг на друга и порождающие эффект "стереофонии"). Диалектически воспринятая и понятая действительность есть не что иное, как "волнообразное колебание и ритм", "воссоздающий формы". Ритм связывает психические явления, жизнь и физический мир, природу, закон ритма правит повсюду. Симметроритмия лежит в основании согласования интуиции метафизики и понятий современной науки. Знание, кроме своей трехуровневой организованности, "задается" также наличием в нем трех видов диалектики: "внутренней" (в развертывании которой разум расчленяет сам себя), "внешней" (которая приводит к расчленению разума в эксперименте) и диалектики "наложения" двух первых, что также обеспечивает рационально-эмпирический синтез. Последний философ попеременно именует "сюррационализмом" и "сюрэмпиризмом", он же обозначается Башляром как "интегральный рационализм", синтезирующий аксиоматические основания знания. В современной науке математический аксиоматизм заменяет индуктивистские схемы. В этом отношении Башляр говорит о "дискурсивной метафизике математического реализма". Различаются три типа аксиоматик: математическая (ей соответствует "внутренняя диалектика"), физическая ("внешняя диалектика") и техническая ("наложение диалектик"), в которых за мыслью обнаруживается присутствие экспериментальной реальности. "Диалектизация" знания разрушает "очевидности и опыта, и разума, а также задает процессуальность реальности. В связи с этим Башляр говорит о необходимости диалектической генерализации "интегрального рационализма", его превращении в "диалектический рационализм". "Диалектизация" превращает науку из "естественной феноменологии" (описывающей данные) в "феноменотехнику" (конструирующую феномены и затем воплощающую их в "данность", доступную эмпирическому описанию). Экспериментирующий разум постоянно проблематизирует знание, обнаруживая разрывы теоретических построений и данных, и технотизирует науку, воспроизводя предварительно "изобретенное" явление". Мы покинули природу с тем, чтобы вступить в фабрику феноменов". Нет подлинной реальности в современной культуре до и вне науки, так как хотя "наша мысль идет к реальному, но не исходит из него", более того - конструирует ее как таковую. Так как "реальность никогда не является тем, во что можно верить, но всегда тем, о чем необходимо мыслить", мир предстает как "моя верификация". Философ, по сути, формулирует программу эпистемологической революции как диалектического самоотрицания на основе рефлексивности научного духа. Последний постоянно вызывает в современной социокультурной реальности "эпистемологический шок", дающий основание для философской рефлексии и развития научного знания. Таким образом, суть диалектики научной мысли - непрекращающаяся "конкретизация абстрактного". Соответственно, современная философия - это философия не бытия, а творчества. Отсюда актуализация проблемы метода интегрального рационализма, ориентирующего на создание новых ценностей, реализация которых - задача прикладного рационализма. Однако, разум не всемогущ в современной культуре, как утверждает Башляр. Он ответственен, прежде всего, за "функцию остановки, запрета" и порождение научного знания как предмета эпистемологии и философской рефлексии. В культуре же присутствует и "функция ирреального", связанная с воображением и порождающая эстетический опыт, оформляемый в поэтике и позволяющий непосредственно "открываться" вечному, прорываться к архетипу. Поэзия есть метафизика мгновения ("метафизика воображения"). Трансцендентальное воображение также является путем установления новых смыслов "элементов мира". Эта проблематика не менее, чем эпистемологическая, пронизывает все творчество мыслителя. Достаточно указать на то, что последний прочитанный им в Сорбонне курс - "Способность воображения", а последняя книга - "Поэтика воображения". Не случайно Ж. Ипполит характеризовал концепцию Гастона Башляра как "романтизм разума". Философ известен также как автор термина и идеи диалектической сублимации как формы (механизма) преобразования энергии влечений, замены бессознательного подавления осознанным подавлением и преобразованием. Он специально занимался изучением смысла, значения и сексуальной символики огня как связующего символа символов. В связи с этим он описал ряд комплексов, связанных с огнем: комплекс Прометея (как аналог Эдипова комплекса в умственной жизни), комплекс Эмпедокла ("зова огня") и т.д.

1.2 Исходные концепции как начало психоанализа поэтического творчества Гастона Башляра

Башляр практически параллельно развивает свои идеи в области эпистемологии и культурологи. Башляр анализирует дух творчества, который проявляется и раскрывается в науке через его методологию как открытый, творческий ищущий дух, действующий в функциональной реальности, объединяющей физическое и психическое, а в поэтике - как дух активного воображения, как в процессе создания художественного произведения, так и в процессе его восприятия. Сознание же не отрицает действительность, а создает свою собственную реальность. Согласно Башляру, создание такой реальности по отношению к искусству - поэтической (художественной) реальности есть творческий акт с собственной онтологией. Феномен поэтической реальности может быть исследован посредством анализа пути от действительности окружающего мира до поэтической реальности. Создание же художественной реальности не является чисто рациональным действием, необходимо выявлять роль интуитивного, бессознательного. Башляр понимает необходимость такого анализа и использует психоаналитическую установку, некоторые методы психоанализа в связи с его собственной феноменологией - феноменологией художественного творчества. Феноменология поэтической реальности является частью духа, элементом процесса восприятия реальности в целом как философской проблемы, что определяет феноменологию поэтики как объект философии, методы ее анализа и соотношения с другими элементами мировосприятия также являются важными философскими проблемами на современном этапе ее развития.

Башляр исходит из концепций Фрейда и Юнга, поэтому следует определять особенности его психоанализа через сравнение с их теориями.

Исходным объектом исследований Фрейда является психическая структура людей с психическими отклонениями. Техника Фрейда всецело занята путями и способами, с помощью которых можно было бы "обойти" передний план сознания или посмотреть сквозь него, чтобы дойти до второго плана психики, ее подкладки, до так называемого бессознательного.

Фрейд анализирует феномены культуры, в том числе искусство и религию, в рамках своей концепции, но, например, искусство он рассматривает как сублимацию, что означает "перенос энергии либидо от сексуального удовлетворения на социально-приемлемые виды деятельности, такие, как искусство, наука, религиозная практика. У Юнга, модель духовной жизни, предложенная классическим фрейдизмом, базируется на одном сомнительном методологическом предположении о том, что все более высокие и сложные формы бытия непременно и без остатка должны редуцироваться к некоему простому началу и таким образом должны быть "разоблачены" как иллюзии. Подобная концепция не отвечает башляровским настрою и цели при исследовании художественного творчества.

Другая концепция, которую использует Башляр - это "аналитическая психология" Юнга. Он пишет: "Я выбрал термин "коллективное", поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным".

В качестве основных структурных элементов коллективного бессознательного Юнг выделяет архетипы. Что же такое архетип? Согласно Юнгу, архетипы являются врожденными психическими структурами, находящимися в глубинах коллективного бессознательного, составляющими основу общечеловеческой символики. Архетипы представляют собой и условия интуиции, определяющие возможность возникновения образов, и конкретные образы, и первобытный опыт познания, сохраняющийся в поколениях на бессознательном уровне. Человеческая психика включает самые разнообразные архетипы. Все они имеют архаичный характер и могут быть рассмотрены как изначальные глубинные образы, воспринимаемые человеком посредством интуиции, которые в результате неосознаваемых процессов проявляются в сознании в виде различных образов, символов. Архетипы так же проявляются в мифах и сновидениях, являются основой для воображения и фантазии, переносятся в произведения искусства. Типичным проявлением архетипа в искусстве является распространенное в живописи изображение мандалы - круга с вписанными в него крестами, ромбами, квадратами, символа, связанного с представлениями о структуре, единстве, всеобщности и целостности универсума. "Позднее" понятие "архетипический образ" как архетип, сознательно обработанный в мифах, тайных учениях, искусстве. Раскрытие же архетипа опосредуется архетипическим образом. Аналитическая психология усиленно рассматривала символы и в первую очередь символы, связанные с религией и мифологией.

Аналитическая психология рассматривает творческие процессы. "Открытие, что бессознательное - это не простой склад прошлого, но что оно полно зародышей будущих психических ситуаций и идей, привело меня к новым подходам в психологии. Из бессознательного могут возникать совершенно новые мысли и творческие идеи, мысли и идеи, которые до этого момента никогда не осознавались", как пишет Юнг. "Что-то более или менее неведомое интуитивно схвачено бессознательным и подвергнуто архетипической обработке. Это предполагает, что вместо процесса мышления, которым пользуется сознательная мысль, архетипический разум входит в работу и выполняет прогностическую задачу. Архетипы, таким образом, имеют собственную побудительную специфическую энергию. Это дает им возможность как производить осмысляющую интерпретацию (в собственном символическом ключе), так и вмешиваться в данную ситуацию со своими собственными импульсами и "мысленными" образованиями". Методы исследования архетипов, являются шагом вперед в исследовании и осмыслении художественного творчества.

Такой подход несомненно ограничивает возможности восприятия художественного творчества в его многообразии и характеризуется известной пассивностью. Сводя рассматриваемые художественные образы к праобразам, методы психоанализа тем самым ограничивают сами возможности анализа глубинных основ творчества своей ориентацией к прошлому, ограниченным кругом ассоциаций при поиске проявлений архетипов и пассивностью субъекта творчества. Все это не стимулирует развития представлений о художественном образе, статусе поэтической реальности, особенностях поэтического воображения - того, к чему в своих исследованиях стремится Башляр. Он замечает: "Техники экспериментальной психологии вообще не могут допустить исследование воображения, имея в виду творческие его ценности".

Фактологической основой психоаналитической концепции Башляра является сама поэтика. В связи с чем, в его концепции феномены поэтики должны проявляться прямо, а не экстраполироваться на другие области психической деятельности.

Объектом психоаналитического исследования в концепции Башляра является область, в которой в поэтическом творчестве проявляется активное воображение, в связи с чем он определяет свой психоанализ как "активный". Активность воображения, акта воображения является самостоятельным феноменом, обладающим собственной онтологией, которую нельзя, как в схеме Юнга, свести к другому процессу, тем более разложить на некие статичные составляющие. Башляр разграничивает исследование области архетипического, проведенное Юнгом, и области активного воображения. И пишет: "Психологи много теряют, они изучают сны, а мечты для них - нечто бесструктурное".

"Мечты" же имеют феноменологический смысл. "Мы хотим исследовать не снотворное мечтание, а творческое мечтание, мечтание, подготавливающее произведения". Мечта, согласно Башляру, отличается от сновидения присутствием в ней сознательного момента, присутствием воли. Мечтающий знает, что он мечтает, он не пассивен, а может направлять свою мечту. Башляр пишет: "Если ночь и ее кошмары подведомственны психоанализу, то мечтание о счастливых мгновениях покоя не нуждается, чтобы быть спасительным, ни в чем, кроме поддержки со стороны спокойного сознания. Функция феноменологии мечтания заключается в том, чтобы удваивать благотворность мечтания через мечтательное сознание".

1.3 Развитие неорационализма в трудах Гастона Башляра

Создав особый жанр философской эссеистики, Г. Башляр получил национальную премию в области литературы.

Воодушевляясь методологией психоанализа, он создал свою знаменитую пенталогию - пять работ, обращенных к исследованию природы воображения: "Психоанализ огня" (1937, рус. пер. 1993), "Вода и грезы. Опыт о воображении материи" (1941, рус. пер. 1998), "Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения" (1943, рус. пер. 1999), "Земля и грезы воли" (1947, рус. пер. 2000), "Земля и грезы о покое" (1947, рус. пер. 2001). Эти работы получили высокую оценку в научном мире: по словам соотечественника философа П. Кийе, "Башляр поднял эпистемологию на уровень теории относительности в физике, а в учении о творческом воображении достиг сомасштабности тому поэтическому всплеску, которому открыла шлюзы энергия сюрреализма".

В своем труде "Новый научный дух" (1927 г.) Башляр закладывает основы направления в эпистемологии, известно как "новый рационализм". Башляр продолжает развивать теорию нового рационализма на протяжении всего своего дальнейшего творчества. В 1940 г. Выходит книга "Философия "не", в 1947 г. - "Формирование научного духа", в 1949 г. - "Прикладной рационализм", в 1950 г. - "О природе рационализма", в 1953 г. - "Рациональный материализм". Впоследствии Башляр участвует в конференциях, публикует статьи в различных сборниках. В этих работах Башляром охвачен и проанализирован огромный материал как по истории науки так и современной науки. Практически нет области, которая не была бы им рассмотрена в большей или меньшей степени.

Параллельно с эпистемологией, Башляр работает в сфере культурологии. Более известными в этой области являются работы Башляра по этике, но метод, предложенный им, может быть использован при исследовании различных пластов. "Поэтика пространства", "Психоанализ огня", "Литературный образ", "Поэтика мечтания", "Воздух и мечты", сборник "Право мечтать" - далеко неполный перечень работ Башляра по этой тематики.

Так же как и в работах по эпистемологии, в своих книгах по поэтике Башляр анализирует огромный материал из области искусства и прежде всего литературы. Философ известен как одна из основных фигур "новой критики" в литературе.

По указанным годам изданий произведений Башляра становится ясно, что он практически параллельно развивает свои идеи в области эпистемологии и культурологии. Исследователи творчества Башляра не раз пытались найти некий теоретический принцип, объединяющий его методологию науки и поэтику.

концепция вообращение философия башляр

Глава 2. Онтологический подход к воображению Гастона Башляра

2.1 Воображение. Воображаемое

Воображение является необходимым субъективным элементом процесса познания, но оно также может быть и познаваемым объектом. Любая наука, изучая собственную предметную область, в той или иной мере использует воображение. Но, вместе с тем, познающий субъект в рефлексивном самообращении может сфокусировать внимание на своей имагинативной способности и сделать ее предметом отдельного исследования.

Таким образом, проблема воображения в научном познании расслаивается на два аспекта: субъективный и объективный. Короче говоря, воображение может рассматриваться и как субъект, и как объект.

В таком дифференцированном виде эта проблема существует для науки, которая делает выбор либо в пользу субъективистского подхода, либо объективистского. Причем наука вынуждена выбирать в пользу чего-то одного - для целостного охвата данной проблемы у нее не хватает методологических средств.

Можно сказать, что данное удвоение вызвано общим дуализмом в научной сфере - разбиением ее на науки о природе и науки о духе. Например, физика, как естественная наука, субъективно пользуется воображением, чтобы создать, в частности, планетарную модель атома, которая претендует на адекватное описание существующего самого по себе определенного предмета. Психология же, как представительница так называемой гуманитарной науки, наоборот, пытается дать объективное описание самого воображения, как определенной психической функции, что сводится, как правило, к редуцированию к физиологическим процессам. Это методологическое раздвоение может не мешать развитию собственно научного познания, но оно является принципиальной метапроблемой, которую всегда формулировала и стремилась разрешить философия. Монистическое решение данного вопроса может быть осуществлено только на онтологическом уровне. Каковы условия возможности выхода на этот уровень?

Обсуждая данную проблему и ведя полемику против односторонних подходов к воображению, Г. Башляр, в частности, писал: "Психоанализ сразу же отказывается от онтологического исследования образа, он раскапывает историю человека, он демонстрирует тайные страдания поэта. Цветок он заменяет навозом".

Понятное дело, в цветоводстве кто-то должен заниматься черновой работой и навозом, как необходимым материальным условием, без чего не будет возможно будущее эстетическое созерцание естественно созревшего растения. Материальная причина должна быть здесь учтена. Но ведь имеется еще (вспоминая Аристотеля) целевая причина, синтетически объединяющая все остальные: материальную, формальную и движущую.

Что является целевой причиной для цветка - определенного материального носителя идеи красоты, конкретного воплощенного образа?

Комментируя подход Г. Башляра к воображению, В.П. Большаков отмечает: "Естественная природа поэтической субстанции, поэтических образов имеет собственную динамику, "собственную непосредственную онтологию". Иначе говоря, у образа и, соответственно, у воображения (как процесса переживания образа), есть свое онтологическое основание, не сводимое только к физическому субстрату предмета-носителя. Что еще оно в себя включает?

Пытаясь дать предварительный ответ на этот вопрос, отметим, что на философском уровне он также представляется в определенном двоичном формате. Поскольку философская теория в целом включает в себя онтологию и гносеологию, то необходимо выделить два этих момента.

Так, "воображение", как тема гносеологии, на онтологическом уровне тематизируется как "воображаемое". Иначе говоря, в контексте целостной философской теории "гносеология воображения как такового" определяется "онтологией воображаемого вообще". Соответственно, решение этой задачи невозможно без методологической рефлексии внутри самого онтологического познания, в котором воображение осуществляется как предмет и метод самого себя одновременно. Именно в этом и состоит сущность рассматриваемой проблемы.

2.2 Образ

Онтологическое истолкование понятия воображения следует начинать с понятия образа, но тут мы можем встретиться с тем, что в философии и науке нет общепринятого этого термина. Понятие "образ" можно рассматривать в двух направлениях: субъективистскому и объективистскому. Вследствие этого может возникнуть недопонимание того, как с этим понятием следует обращаться. С этой проблемой мы попробуем разобраться с помощью метода "этимологического вслушивания", которым пользовались такие философии как Сократ, Флоренский, Хайдеггер и др.

В "Этимологическом словаре русского языка" М. Фасмера дается следующая историческая справка и толкование: "о?браз. От ob и razъ, связанного чередованием с r?zati; см. раз, ре?зать. Отсюда образова?ть; образо?ванный; образова?ние; согласно Унбегауну (Res 12, 39), калька с нем. Bildung "образование". Слово "образ", таким образом (выражаясь тавтологически), является определенным единством, объединяя две морфемы: "об" и "раз". Продолжим рассмотрение данного вопроса, обращаясь к этому же самому словарю.

Начнем с первой части: префикс "об" изначально возводится к букве "о". В историческом языковом происхождении русское однобуквенное слово "о", также как греческое "? " и латинское "?", в качестве междометия выражали "возглас удивления". Следует упомянуть, что Аристотель считал именно удивление началом философии. В следующей своей языковой функции - в качестве предлога или приставки - русское "о" (а также его расширения "об-" и "обо-") имеют значения "около", "вокруг" и т.д.

Что касается второй основы слова "об-раз", то в славянских языках корень "раз" ("raz") имеет значения "удара", "отпечатка", "чеканки", "типа", "характера". "Раз" связано чередованием гласных с корнем "-рез-", вследствие чего оно родственно со смыслами слов: "резать", "рвать", "проламывать", "бить", "толкать", "полоса пашни", "борозда", "черта", "трещина", "царапина" и т.д.

К сожалению, филологические исследования не содержали в себе пользы для философских поисков в вопросе двойственности этого понятия. Но в любом случае не следует забывать, о том, что слово это было создано предками не просто так, но для решения существенной задачи, поэтому нам следует обратить на него особое внимание. Задача осложнена тем, что довольно сложно и почти невозможно найти исторические корни и обстоятельства появления этого слова. Но для нас сейчас достаточно и того, что имеется: образ есть некое объединение противоположностей. Знание диалектики позволяет двинуться дальше.

Хорошо известно, что процессы образования слов происходили на стадии мифа, поэтому не лишним в нашей работе было бы обратиться именно к этой форме взаимоотношений человека с реальностью. К тому же именно в мифе образ стал определённым орудием и формой познания. А если точнее, то орудием орудий и формой форм. В контексте нашего исследования миф можно в рабочем порядке определить как "сказываемое воображаемое". Формулу А.Ф. Лосева, выведенную в "Диалектике мифа" и определяющую миф как "магическое имя, творящее чудеса", можно трансформировать в более компактную: миф = имя-образ.

Рассмотрим, какие образы в мифическом сознании вызывает звучание слова "образ", с учетом проведенного выше лингвистического анализа двух его основных морфем.

Начнем с того, что основным сюжетом мифов является образное описание перехода от хаоса к порядку. К тому же, миф сам, будучи образом, есть описание творения образа как такового. Таким образом, получается удвоения образа образом. Основная категория мифа - космос - представляет первичный образ сам по себе. С мифической точки зрения корень "раз" ("разить") выражает акт творения и означает рассечение, разделение хаоса надвое посредством некоего творящего удара по его инертной бесформенной массе. Удара молниеносного подобно удару гераклитовской молнии. И одновременно - единый объемлющий охват этой раздвоенной массы, выражающийся словом "об".

Восприятие образа возможно не только зрительно, но также и с помощью тактильных ощущений. Поскольку именно осязательно воспринимается перво-акт (первый "раз") творения, приводя к болезненному поражению глаз в состоянии изумления от восприятия чуда и одновременно исцеляя их. "Раз/рез" есть некое силовое нанесение раны, а "об" - ее естественное обволакивание, заживление, рубцевание, затягивание. Эти слова влекут за собой именно такие смыслы. Если есть креативный удар, но нет сохраняющего облечения, или, наоборот, если есть только тотальный внешний охват, но нет внутреннего творческого импульса, то нет в результате и самого целостного образа нет и адекватного органичного воображения, а есть только фрагментарное механическое ассоциирование обрывочных форм.

Итак, мы получаем, что "образ" можно выразить через следующую форму - ОБРАЗ есть "космическое ОБъятие, РАЗящее хаос.

В последнем выражении, появившемся в результате поэтической игры (разъятие единого слова на части, рассеяние их и укоренение между другими словами с сохранением исходного смысла), угадывается не инородно рациональное, а имманентное определение образа через него самого. Словесный образ образа слышится/видится в человеческой речи не только тогда, когда это слово дано целиком, но и когда оно присутствует своими частями. В подобной вербальной игре происходит генерирование различных смыслов согласно какой-то общей закономерности, определяемой онтологией самого образа. Образ образа можно выразить также определенными жестами.

Данный пример показывает, что в языке присутствует очевидная и скрытая образность. Отсюда выводится следствие, что в процессе говорения, то есть по самому факту использования языка, мы в любом случае уже вовлечены в процесс воображения (явно или тайно, осознанно или безотчетно). Причем, есть такие языки, которые откровенно апеллируют к образам;

есть такие, где образность приходится восстанавливать в расшифровке, как бы собирая и комбинируя части; но также возможны языки с нулевой степенью образности. В последнем случае в них просто отсутствует слово "образ" и его основные морфемы даже в качестве служебных частиц.

В русском языке, по каким-то определенным причинам, существует если не стопроцентный, то, во всяком случае, достаточно большой потенциал образности. Для каких-то целей это может быть минусом, для каких-то - плюсом. Разобранное и вновь собранное слово "образ", сохранив свою семантику, демонстрирует имагинативные возможности русского языка. В отличие от греческого eikon, латинского imago, немецкого bild и др., русское слово "образ" весьма специфично, обладая рассмотренной выше привилегией саморефлексии, или самореферентности, которую можно счесть и достаточно случайной, и, вместе с тем, вполне необходимой. Впрочем, в других языках, вероятно, имеются иные компенсирующие формы, выполняющие ту же самую функцию сохранения образности, благодаря чему язык не теряет связи с реальностью.

Буква "о", стоящая в начале слова "образ", не случайно изображается в форме окружности - фундаментальной геометрической фигуры и символа, отсылающих к мифическому архетипу "мирового яйца", космической первоклетки. Это же имеет прямое отношение и к образу бытия как "глыбы прекруглого шара" у основателя онтологии Парменида. Образ не следует воспринимать только статично, в нем есть собственная динамика - диалектические переходы от покоя к движению и обратно. Образ и есть диалектическое разрешение фундаментальных противоречий между покоем и движением, целым и частью, внешним и внутренним и т.д.

Воображение по своей природе вращательно. Это связано с тем, что в самом образе есть определенный экстремальный динамизм, заключающийся во вращательном движении с бесконечной скоростью вокруг абсолютно покоящегося центра, или, наоборот, покоящейся окружности с мгновенным вращением ее центральной точки. В зависимости от такого динамического отличия выделяются два типа образов: центростремительные и центробежные. Хотя с онтологической точки зрения их нужно уметь совмещать в едином первообразе.

Выше уже подчеркивалось, что в слове "об-раз" его морфемы по смыслу даны одновременно, хотя грамматически приходится представлять их в форме последовательности. Одномоментное присутствие, или со-бытие отдельных частей в едином целом открывает возможность инверсного чтения. В свете такой абсолютной одновременности "об-раз" есть то же самое, что и "раз-об", здесь неважно с какой части можно начинать создание целого. В последнем случае корень и префикс поменялись местами, в силу чего с определенной точки зрения также возникает возможность двойной типологизации образов: внешних и внутренних.

Динамизм образа также связан с вопросами о его творении и растворении, созревании, воплощении и развоплощении, претворении в другие образы, вплоть до совпадения с первообразом и т.д.

Изучение образа предполагает широкое междисциплинарное поле научных исследований, но в данной статье рассматривается возможность именно онтологического подхода к этой теме, поскольку онтология является центральной теоретической дисциплиной философии, вокруг которой группируются различные разделы философского знания. Фундаментальный онтологический вопрос о сущности бытия модифицируется в вопросы об образах бытия и об отношении человека к этим образам. Иначе говоря, ставится вопрос о возможности онтологического воображения, который расслаивается на решение двух задач: определения бытия образа и демонстрации образа бытия, как это отражено в названии данной статьи.

Рассмотрение последнего вопроса возможно и в свете гносеологической проблемы соотношения бытия и знания. Образ есть определенная форма, или тип знания. Образность придает самому знанию качества завершенности, целостности, наглядности, формализуемости и обозримости. С субъективной точки зрения, образ создается воображением, с объективной же точки зрения, образ сам создает воображение. Онтологический подход предполагает существование предельного, даже запредельного образа тождественности субъекта и объекта. В таком случае, онтологическое воображение направлено на постижение образа самого бытия, претендует на знание бытия в его образе.

В истории философии существовали такие онтологические учения, в которых когнитивный потенциал образа использовался по максимуму.

Например, в системах неоплатоников, в частности у Прокла, онтологическая категориальная триада "пребывание - исхождение - возвращение" прямо создает и создается структурой образа как такового, так, как это было рассмотрено выше. Причем, нужно сказать, что это, конечно, не частный образ, или образ частности, но универсальный умозрительный образ единства бытия.

Именно о таком онтологическом образе говорил и Г. Башляр в цитированной выше работе "Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения". Следует отметить, что башляровский подход к воображению можно назвать онтологическим по преимуществу. Это один из наиболее оригинальных проектов исследования воображения в философии ХХ века. Представленные в данной статье тезисы можно проиллюстрировать и подтвердить следующими его идеями.

Кратко охарактеризуем основные положения башляровской стратегии и программы исследования воображения, учитывая то, что он отнюдь не мистифицировал данную проблему, являясь одним из инициаторов современного европейского неорационализма. В заключении его книги утверждается: "Образы невозможно понять с первого захода. они раскрываются постепенно, в подлинном становлении воображения". Утверждается также, что становящееся самораскрытие образа представляется двояко: "Образ предстает в двух перспективах:

перспективе расширения и перспективе углубления. В миг, когда мы с ликованием что-нибудь открываем в самих себе, расширение и углубление становятся динамически взаимосвязанными. Они индуцируют друг друга". Именно эта идея подразумевалась в проведенном выше определении образа.

Онтологическая концепция воображения Г. Башляра с методологической точки зрения является диалектической. Однако, в отличие от понятийной логической диалектики, по его мнению, "воображение. тихо осуществляет связь противоположностей", поскольку в образе уже молчаливо и зримо дан синтез "становления и бытия", постигаемый "воображающей интуицией".

В качестве примера мифопоэтического воображения Г. Башляр приводит учение средневековых и ренессансных алхимиков о трансмутации. Фактически, мечта о создании философского камня есть культивирование определенного образа, обладающего динамическим двуединством противоположных порывов:

дистилляции и сублимации (очищения и возвышения, осадка и возгонки).

Разумеется, последующее развитие химии привело к научному вытеснению алхимии из теоретической и эмпирической областей. Но опыт алхимического воображения, по мнению Г. Башляра, сохраняет свою значимость и эвристику.

2.3 Воображение и мышление

Отдельной проблемой является соотношение мышления и воображения. Учитывая выявленную динамическую структуру образа, можно высказать предположение, нуждающееся в дальнейшем обосновании, что воображение есть резонатор мысли.

Манипулируя образами, присутствующими в памяти, то есть представлениями, человек может мысленно их разделять, изменять их пропорции, перемещать в пространстве, окрашивать в различные цвета, заменять элементы один на другой… такая способность к мысленному преобразованию чувственных образов памяти и есть воображение. Получается, что в воображении соединяются чувственный и отвлеченный характер отражения реальности, позволяющий человеку создавать новые чувственные образы, находящиеся в субъективном пространстве. Представления, полученные в результате деятельности воображения, дают человеку возможность в наглядной форме представить себе образ конечного результата в форме предмета или ситуации. На достижение этого образа и будут направлены действия, с ним будет сверяться полученный результат. Именно эта особенность отличает разумную продуктивную деятельность человека от рассудочной деятельности животных. Полученные новые образы могут анализироваться с помощью дискурсивного мышления. Практическим выводом из сказанного является следующее: успех любой деятельности человека связан со степенью четкости полученного с помощью воображения представления о конечном продукте этой деятельности.

Мышление является особой формой человеческой деятельности, организующейся в практике, когда человек должен решит заданную задачу.

Воображение же является необходимым элементом творческой деятельности человека, выражающийся в построении образа, а обеспечивающий создание программы поведения в тех случаях, когда проблемная ситуация характеризуется также неопределённостью.

Фантазия в свою очередь дает возможность "перешагнуть" через какие-то этапы мышления и уже представить себе конечный результат.

Воображение представляет собой необходимую форму связи чувственного и рационального, мысленным постижением сущности объекта и его чувственной реконструкции. Чувственное и рациональное в познании находятся в неразрывном единстве. Познание движется от чувственного к рациональному, абстрактному мышлению.

Чувственное, хотя и осмысленно, представляет собой ступень познания. Осмысленность чувственного опыта - условие сознания новых знаний. Влияние логического знания на чувственность часто приводит к образование воображения, которое выступает, как деятельность, созидающая понятия. Мышление же является своеобразной программой, которая и будет определять течение процессов воображения.

Воображение в процессе образования понятия сохраняет свою специфику, то есть созданные воображением продукты являются ни чем иным, как переработкой отраженных реальных отношений: оно выступает в качестве дополнительного фактора в процессе образования понятий, адекватных объекту. В то же время это есть создание нового единства, новой связи, новой целостности. Воображение дает возможность "видения" этого целого, общей картины явления до того, как оно будет представлено в частностях. Следовательно, в воображении неотъемлема способность усматривать целостность раньше его частей, формирует программу дальнейшего мысленного анализа. Своеобразность составляет и экономность воображения, так как его образы никогда не копируют объекта в целом, а фиксируют лишь отдельные характерные детали, но эти детали сохраняют значимость и смысл целого.

Г. Башляр отмечает, что "образ представляет собой физическую реальность, обладающую особой объемностью, точнее говоря, это - психическая объемность, психика с несколькими плоскостями". Воображение как бы забегает впереди мысли, задавая горизонт ее развития, и в этом Г. Башляр видит "динамический характер воображаемых преувеличений". Если диалектическое мышление понять как колебательную систему, то образы являются ее резонансами, усиливающими ее действие. В них происходит накопление и вывод индуцированного напряжения. Подобное понимание приводит Г. Башляра к метафорическому заключению: "образ - взрывчатка". Важно только, чтобы этот взрыв был контролируемым и не разрушительным для разума.

Глава 3. Гносеология воображения Гастона Башляра

3.1 Измерения воображения

В сфере воображения Башляр выделяет три измерения: материальное, формальное и динамическое. Динамика акцентирует момент движения, изменчивости в аспекте интенсивности изменений как самостоятельный и преобладающий импульс душевной жизни. Этот вектор доминирует в "воздушном" (а философ выделит еще "огненное", "земное" и "водное") воображении: "воздух - бедная материя". Но зато здесь бездна динамики. "Движение главенствует над субстанцией". Движение здесь императив и внутреннего опыта, и способа существования в целом: "людей воздуха" можно узнать "по потребности лететь очертя голову, куда нас влечет, нас, свободнорожденных птиц, куда бы мы ни прилетели, вокруг нас будет всегда вольно и солнечно".

Для формального измерения воображения характерно движение "в сторону форм, цвета, разнообразия и преображения", здесь преобладают красочность и изобилие. Материальное измерение выступает глубинным, фундаментальным основанием душевной жизни. Материальность Башляр мыслит субстанциально, в духе материальной причины у Аристотеля (вопрос о материи - это вопрос о том, из чего происходит данный факт). Под слоями, оперирующими формой, открываются силы, оперирующие субстанциями: они "стремятся проникнуть вглубь бытия; в бытии они ищут одновременно и первозданное, и вечное". Материальное воображение - фундамент психической жизни: "В то время как формы и идеи отвердевают, как при склерозе, с достаточной быстротой, материальное воображение остается силой, действенной в любой момент. Лишь оно одно может непрестанно одушевлять традиционные образы; именно оно непрерывно воскрешает к жизни некоторые устаревшие мифологические формы".

Модусы динамики, формы и материи задают вибрации душевной жизни. Материя обладает формообразующей активностью: "в сторону углубления она предстает бездонной, словно тайна. В сторону взлета она предстает как неисчерпаемая сила…".

Содержательно материальное основание воображения определяется как опыт переживания четырех природных стихий: воды, огня, воздуха, земли; впрочем, эта четырехэлементность не носила у Башляра характера жесткой схемы: можно было бы обратиться воображением к миру растений: не существует "ботаники грезы", а между тем растительный мир сочетается с миром грез, творит грезы. "Растительные грезы - самые медлительные, самые спокойные, самые успокаивающие… Цветы, как и прочие существа, нужно сначала любить, а потом уже называть".

Можно грезить промежуточные природные формы: земля и вода образуют тесто - включается в работу воображение обильной вязкости, изменчивости форм (мягкие часы Дали стекают по капле), возможности сущностных связей, "своеобразной божественной медлительности". Соединение воды и огня имеет реальные аналоги в предметном мире - спирт, горящий фосфор.

Мифологически - это восход солнца из недр океана, в душевной жизни он являет себя, например, в образе "горячей влажности" - образе, способном передать страстную привязанность, горячую убежденность, глубокую зависимость.

.2 Продуктивность воображения

Башляр полагал, что наше сознание может быть использовано нами на самых разных уровнях. Оно организовано тем более, чем в большей степени направлено на произведения, характеризующиеся высокой степенью связности. Французский философ рассуждал и о воображающем сознании. Именно поэтому он формулирует требования феноменологии: оно сводится к подчеркиванию изначальное™ поэтических образов, к проникновению в самую сущность этой изначальности и к использованию необыкновенной психической продуктивности, которая и есть воображение.Г. Башляр исследует поэтическую грёзу. В ней все смысловые нюансы пробуждаются и приходят к единую гармонию. Именно в этой полифонии смыслов прислушивается поэтическая грёза и именно ее призвано фиксировать поэтическое сознание.

Башляр оценивает некоторые поэтические образы как гипотезы жизни. В мечтах рождается целый мир. Нет смысла бояться приобщиться к шизофреническим возможностям психики. Любая воображаемая вселенная проникнута взглядов в будущее. Вместо того, чтобы искать сны в поэтических грёзах следовало бы искать грёзы в снах.

Целая вселенная приходит к нам, чтобы способствовать нашему счастливому состоянию, когда покой наш отмечен мечтанием. Космические грёзы отвлекают, отводят нас от грёз о планах и проектах. Однако философу трудно отказаться отстраниться от наших мыслительных привычек. Для Декарта мыслить, желать, любить, мечтать всегда было деятельностью разума. Но мечтатель, подлинный грёзовидец - этот тот, кто путешествует во ночи и совершает безумства. Но действительно ли лингвистические объяснения могли бы углубить нашу грёзу? Наша грёза, считает Башляр, была бы скорее вызвана к жизни какой-нибудь странной, даже авантюристической гипотезой, чем научными доказательствами.

3.3 Феноменология воображения

В концепции Башляра "мечты" имеют феноменологический смысл. "Мы хотим исследовать не снотворное мечтание, а творческое мечтание, мечтание, подготавливающее произведения". Не напрасно Башляр пишет: "Нам кажется уместным провести и здесь косвенное вспомогательное психоаналитическое исследование с целью выявления бессознательного в сознательном, субъективных ценностей - в объективной очевидности, фантазии - в опыте. Изучать можно лишь то, что прежде будило воображение". Это определяет развитие психоанализа Башляра по отношению к более интеллектуализированному уровню, чем тот, по отношению к которому развивался психоанализ Юнга. Башляр пишет об этом совсем четко в работе "Психоанализ огня": "Ограничиваясь психоанализом не столь глубинного, более интеллектуализированного пласта психики, мы займемся исследованием не снов, а фантазии; конкретнее же в этой небольшой работе нам предстоит рассмотреть образы, навеянные созерцанием огня. На наш взгляд, это мечтательное состояние сильно отличается от сна прежде всего тем, что ему всегда в большей или меньшей степени присуща сосредоточенность на объекте". Мечта, согласно Башляру, отличается от сновидения присутствием в ней сознательного момента, присутствием воли. Мечтающий знает, что он мечтает, он не пассивен, а может направлять свою мечту. Башляр пишет: "Если ночь и ее кошмары подведомственны психоанализу, то мечтание о счастливых мгновениях покоя не нуждается, чтобы быть спасительным, ни в чем, кроме поддержки со стороны спокойного сознания. Функция феноменологии мечтания заключается в том, чтобы удваивать благотворность мечтания через мечтательное сознание". И еще:". вот в чем, по нашему мнению, заключается коренное отличие между ночным сном и мечтанием, отличие, выделенное феноменологией: если тот, кому снится сон, есть тень, которая потеряла свое "я", то мечтатель, если он настроен философски хотя бы в минимальной степени, может формулировать cogito в центре своего мечтающего "я". Иначе говоря, мечтание есть ониричная деятельность, в которой продолжает существовать проблеск сознания".

Специфика психоаналитического подхода Башляра отражается на его представлениях о комплексах - сущностного и важного понятия для психоанализа, их сущности, содержании и характере, она обусловливает то, что Башляр выделяет специфические комплексы, связанные с интеллектуализированием духовной субстанции. Комплекс в представлении Башляра есть энергетически положительно заряженное психическое содержание, отличное от инстинктов, принадлежащее области бессознательного, около которого конденсируются и другие элементы психического, как явные, так и неосознаваемые. Башляр считает, что "выявив психологический комплекс, мы, очевидно, достигнем более глубокого, синтетического понимания некоторых поэтических произведений. Действительно, их цельность нередко обусловлена не чем иным, как комплексом. Если его нет, произведение лишено корней, уходящих в почву бессознательного". Например, в работе "Психоанализ огня" Башляр анализирует конденсирующую силу понятия огня, которое отличается от понятия с чисто физическим содержанием, имеющим социальную ценность, когда огонь ассоциируется с движущей силой, желанием владения, с "очеловеченным", "прирученным" огнем, с электричеством, огнем, согревающим дом и вносящим в него уют, спокойствие и чувство уверенности; такое понятие огня Башляр связывает и с творческим порывом. Он предлагает ассоциацию с писателем, в одиночестве погруженным в размышление перед пламенем свечи.

Другой пример представления Башляра о комплексе связан с понятием о творческом потенциале человека. "Человеку свойственна подлинная воля к интеллектуальности. Мы недооцениваем потребность в понимании, когда, подобно прагматикам и бергсонианцам, ставим ее в полную зависимость от принципа пользы. Итак, мы предлагаем обозначить как комплекс Прометея совокупность побуждений, в силу которых мы стремимся сравняться в знаниях с нашими отцами, а затем превзойти их, достичь уровня учителей и превзойти его", - пишет Башляр.

Заключение

В дипломной работе подробно были изучены онтологические и гносеологические особенности концепции воображения известного французского философа Гастона Башляра. По мысли Башляра, "воображение есть, таким образом, психологическое инобытие. Оно принимает характер предвосхищающего психизма, проектирующего свое бытие". Образ позволяет переживающему его субъекту непосредственно выявить новые смыслы элементов мира: "в царстве воображения всякое имманентное необходимо сопровождается трансцендентным". Однако, будучи самодостаточным, образ всегда неуловим и открыт к изменению, поэтическому "вызыванию" отсутствующих образов (воображение не столько создает, сколько изменяет воспринятое, оно не "отображает", а "изображает"). Воображать - значит путешествовать в грезе как "пространстве наших одиночеств", здесь культурное прошлое не предопределяет, "при образе нужно присутствовать в минуту образа": "чтение" равнозначно "письму", так как на образ "откликаются" - "читая, мы переживаем наши попытки быть поэтом". Образ открыт, по мнению Башляра, не знанию, но языку: "своей новизной поэтический опыт потрясает всю сферу языкового опыта. Он помещает нас у самых истоков сущности слова". В воображении, поэзии, образе осуществляется жизнь жизнью живого языка ("бытие становится словом"), но образ всегда немного поверх означающего языка, он всегда наименее детерминированное событие (наиболее продуктивновообще "воображение без образов"). Осознание этого диагностирует грядущую, согласно Башляру, "глубокую семантическую революцию": "речь идет о проживании непрожитого, о том, чтобы открыться открытости языка". Истинная жизнь образа - "в его молниеносности, в том, что образ превосходит все данные чувственного опыта". Мысль рождена грезой и обречена расплачиваться за это хотя бы тем, что разум должен постоянно рефлексировать свои пределы.

Согласно Башляру, "обращаясь к самим себе, мы отворачиваемся от истины, обращаясь к внутреннему опыту, мы неизбежно вступаем в противоречие с опытом объективным". Однако одновременно мы открываемся космосу. Микрокосм "стереофоничен" макрокосму (человек относится к космосу как к субъекту). Понятая в этом ракурсе действительность есть "волнообразное колебание и ритм", "воссоздающий формы". Ритм связывает психические явления, жизнь и физический мир, закон ритма правит повсюду:". космические грезы освобождают нас от проектов. Они помещают нас в мир, а не в общество. Космической грезе принадлежит нечто вроде стабильности, покоя. Она помогает нам ускользнуть от времени". Такое ускользание от времени удалось и самому Башляру, который, по словам Арона, "жил в ту же эпоху, что и Гитлер, но в другом мире".

Список использованной литературы

Произведения Гастона Башляра:

1. Интуиция мгновения (L'Intuition de l'instant) - 1931, русский перевод - 2009

. Новый научный дух (Le nouvel esprit scientifique) - 1934, русский перевод 1987

. Психоанализ огня (La psychanalyse du feu) - 1938, русский перевод - 1993

. Философское отрицание (La philosophie du non) - 1940), русский перевод - 1987

. Вода и грёзы (L'eau et les rêves) - 1942, русский перевод - 1998

. Грёзы о воздухе (L'air et les songes) - 1943, русский перевод - 1999

. Земля и грёзы о покое (La terre et les rêveries du repos) - 1946, русский перевод - 2001

8. Земля и грёзы воли (La terre et les rêveries de la volonté) - 1948, русский перевод - 2000

9. Прикладной рационализм (Le Rationalisme appliqué) - 1949, русский перевод - 2000

. Рациональный материализм (Le matérialisme rationnel) - 1953, русский перевод - 2000

. Поэтика пространства (La poétique de l'espace) - 1958, русский перевод - 2004

12. Поэтика грёзы (La poétique de la rêverie) - 1961, русский перевод - 2009

13. Пламя свечи (La flamme d'une chandelle) - 1961, русский перевод - 2004

Монографии, статьи, сборники:

14. Абушенко В.Л. Башляр // Новейший философский словарь - Мн.: Книжный дом, 2003. - С.531-532. - (Мир энциклопедий);

. Башляр // Справочник по истории философии: хронологический, персонифицированный / В.С. Ермаков. - СПб.: Союз, 2003. - С.76-82.

. Башляр Г. Новый рационализм / предисл. и общ. ред. А.Ф. Зотова, пер. Ю.П. Сенокосова, Г.Я. Туровера - М.: Прогресс, 1987. - 376с.

. Визгин В.П. Башляр // Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т.1.: А - Д / Ин-т философии Рос. акад. наук, Нац. обществ. - науч. фонд; науч. - ред. совет.: В.С. Степин [и др.]. - М.: Мысль, 2000. - С.226-227

18. Зенкин С. Воображение Башляра // Отечественные записки. Журнал для медленного чтения. - http://www.strana-oz.ru/

. Илиева Л.П. Гастон Башляр: Особенности феноменологического и психоаналитического подходов к исследованию художественного творчества // Вестник Московского Университета. - Серия 7. Философия. - №2. - 1998. - С.91-103

. Кириленко Е.И. Гастон Башляр: методология анализа природы воображения / Е.И. Кириленко // Философия и филология в современном культурном пространстве: проблемы взаимодействия. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - С.156-173

. Кириленко Е.И. Наследие Г. Башляра как опыт принятия реалий современной культуры / Е.И. Кириленко // Формирование культуры личности средствами искусства (опыт междисциплинарного исследования). - Томск, 2006. - С.84-87

. Ландер А. Дом, который построил Гастон // http://exlibris. ng.ru/koncep/2004-05-13

. Левит С.Я. О книге Башляра Г. "Избранное: Поэтика грезы" // Вопросы философии. - 2009. - №3. - С.44-48.

. Романенко М.Ю. Онтологический подход к воображению, или воображаемый подход к онтологии // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2004. Серия 6. - С.132-138.

. Соколова Л. Ю.Ж. - П. Сартр и Г. Башляр: две феноменологические концепции воображения // Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий. Сборник к 75-летию профессора М.Я. Корнеева. Серия "Мыслители". Выпуск 11. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. - С.141-150