Дипломатическая подготовка похода на Астрахань 1569 г.

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО

ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«КАЗАНСКИЙ (ПРИВОЛЖСКИЙ) ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ, ИСТОРИИ И ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

Специальность: 030600 - «История Поволжья и Приуралья»

КУРСОВАЯ РАБОТА НА ТЕМУ:

«Дипломатические подготовка похода на Астрахань 1569 г. »

Работу завершил: "___"______________ 2014 г.

Студент 2 курса 04.1-205 группы очного отделения контрактной формы обучения Тарисов Динар Дамирович ____________________

Работу допустил к защите: "___"______________ 2014 г.

Научный руководитель:

Доцент

Мустафина Дина Абдулбаровна____________________________

Казань 2014

Оглавление

Введение

Историография

Характеристика участников дипломатической подготовки похода

Роль Османской Порты в подготовке Астраханского похода

Роль Узбекского ханства в дипломатической организации похода

Активизация переговоров к походу на Астрахань

Роль московской дипломатии в отражении союзного похода

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Причиной нашего выбора в исследовании является то, что именно она позволяет ответить на один из многочисленных вопросов в сфере взаимоотношений молодого Русского государства и его восточных оппонентов - Крымского ханства и Османской империи. Кроме того, исследование данной темы дает возможным выявить и рассмотреть основные тенденции работы русской и османской дипломатических служб, а также предоставить исследователю на изучение поэтапный механизм принятия важных внешнеполитических решений и характер дипломатической подготовки Астраханского похода 1569 года. Более того, в сей работе путем исследования и анализа источников двух сторон мы попытались заглянуть за формальные рамки дипломатического протокола и увидеть истинную картину взаимоотношений двух сторон.

Актуальность исследования обусловлена обусловлена принадлежностью вопроса о османско -крымско-русских отношениях к традиционно значимой проблеме «Россия и Восток». Изучение дипломатической и внешнеполитической деятельности Московии и его восточных оппонентов позволяет довольно объективно судить о целях и намерениях каждой из сторон в Нижнем Поволжье, найти точки соприкосновения и общие интересы у союзников, а также выявить главные точки расхождения во внешнеполитических взглядах обеих сторон. Кроме того, мы склонны рассматривать русскую Астрахань, к которой так стремилась Высокая Порта, не просто как важную точку гегемонии в Нижнем Поволжье, а как гораздо более важный объект во внешнеполитических амбициях Турции, чем еще раз обуславливается актуальность данной работы.

Исследование дипломатической подготовки данного похода являет возможным ответить на ряд вопросов, связанных как с внутриполитической ситуацией в Московии и ее политикой в Поволжье, так и с внешнеполитическими интересами Порты к Нижнем Поволжье и Средней Азии, а также ее взаимоотношениях с туркестанскими государствами и сефевидским Ираном.

Отдельные аспекты османско-крымско-русских отношений и сами они не раз становились объектом исследования ученых. Однако до сих пор они изучены весьма фрагментарно и зачастую с пренебрежением к существующим источникам. На основе существующих работ сложно составить целостную и объективную картину развития этих отношений.

Объектами нашего исследования является дипломатическая подготовка к походу на Астрахань 1569 года. Предметом же исследования станут внешнеполитические и экономические притязания Стамбула на Астрахань и дипломатические отношения между главными инициаторами и акторами этой военной акции

Хронологические рамки исследования. В качестве нижней рамки решено было установить 1568 г. - именно тогда у султана Селима II и его визиря Мехмеда Соколлу появились планы по возвращению Астрахани во владения ислама при помощи Крымского ханства и именно тогда началась активная дипломатическая подготовка к военным действиям против Астрахани. Верхней границей является 1569 год - время непосредственного похода и военной переписки султана с кафинским пашой.

Цель и задачи исследования. Цель нашего исследования состоит в изучении подготовки астраханского похода на политическом и дипломатическом уровне. Заявленная цель исследования потребовала решения определённых задач:

-произвести (осуществить) историографический обзор дипломатических отношений между Московским княжеством и Османской Портой, Крымским ханством, а также по Астраханскому ханству.

Найти источники по связям Стамбул с другими государствами для осуществления похода

-определить характер дипломатической подготовки к походу

выявить роль дипломатии Московии в разрешении данного конфликта

освещение дипломатической переписки между основными акторами похода

Охарактеризовать основных участников данной акции

В качестве источников исследования мы использовали мусульманские делопроизводственные документы, применяемые в дипломатической практике, в основном османского и среднеазиатского происхождения. В качестве нарративных источников были использованы русские летописи ( в частности, Никоновская и Львовская) для более полной характеристики роли Московии в этом дипломатическом противостоянии. Кроме того, использовались частные письма-отчеты наместников султана в определенных областях, что оказало нам существенную помощь в изучении этапов осуществления турецкой военной акции 1569 года.

Таким образом, подобная широкая база источников позволяет полно решить поставленные перед данным исследованием задачи.

Историография нашего исследования, а также обзор историографического процесса были отведены нами в специальную главу ввиду обширности этого вопроса.

Историография

Как показала история, с падением Золотой Орды Руси пришлось столкнуться со множеством хоть и более мелких, но не менее опасных и непредсказуемых государств-осколков Джучиева Улуса. Несмотря на уже довольно внушительный опыт взаимоотношений с ним, Москве, тем не менее, едва ли каждые десять-пятнадцать лет вырабатывать новую модель безопасных для себя взаимоотношений с джучидскими государственными образованиями. Исключением не стало и Крымское ханство, наиболее могущественное и долговечное из всех ханств, образовавшихся после падения в 1502 Taht Eli. Именно в XV - XVI его роль в истории России наиболее драматична с точки зрения международных отношений и дипломатии и во многом составила одну из основных - восточных линий Московской внешней политики. Интерес к вышеназванному государству не угасает до сих пор. Чем же он был вызван?

Интерес Крыму возник в конце XVIII века после завоевания данного региона Российской Империей. Именно тогда у историков той эпохи возникло желание узнать поближе этот богатый край, глубже понять его историческую роль в становлении России. Своеобразное государственное и социальное устройство, агрессивная внешняя политика составляли для исследователей XVIII века действительно интересную проблему того, насколько важным испытанием и вехой стали взаимоотношения между двумя государствами.

Первый этап в изучении русско-крымских отношений характеризовался компилятивной работой и сбором исторического материала. Первооткрывателями данного вопроса стали Ст. Сестренцевич-Богуш и А.Нарушеский, причем первый довольно критично оценивал внешнюю политику Менгли-Гирея и Хаджи-Гирея, характеризуя их как неких деспотов, стоявших на пути Москвы. Примечательно, что автор установил, что падение Большой Орды была закономерной, ибо она утратила свою силу и на ее месте должна была встать новая, более жизнесопособная Орда. Как и следовало ожидать, его труд был скорее царственным заказом, нежели полностью независимым исследованием, ибо автор открыто восхвалял монархический строй, противопоставляя его диким ордам татар. Довольно близок к точке зрения последнего и А. Нарушевский, заявляя, что завоевание Крыма стало наконец логическим завершением борьбы осколками Золотой Орды, от которого русский народ только выиграл. Любопытно, что автор сумел проследить динамику отношений ханства и с другими государствами. Так, он критикует доверчивость и недальновидность Королевства Польши (здесь и далее - КП) и Великого Княжества Литовского (здесь и далее - ВКЛ) за дальнейшее усиление Крыма. Более систематизировано рассмотрел наш вопрос С.М. Соловьев, когда в пятом томе Истории России он прозорливо усмотрел противоречивые русско-крымские отношения среди отношений с Портой, ВКЛ и Королевством Польшей. Наиболее весомый вклад в исследовании этих отношений он внес, изучая дипломатические проблемы вокруг договора 1474 года и сокращении Москвой размера выплаты поминков. Довольно интересным в историографическом отношении стал труд В.Д. Смирнова, где он предельно детально благодаря османским и крымским рукописям рассмотрел историю ханства. Его тезис о полной зависимости государства от Стамбула на долгие годы стал камнем преткновения в изучении внешней политики Москвы по отношению к Бахчисараю. Тем не менее, современный исследователь А.Л. Хорошкевич утверждает, что такая точка зрения не будет вполне исчерпывающей, так как господин Смирнов использовал лишь нарративные источники, не опираясь при этом на делопроизводственные, и уж тем более посольские материалы. Ф.Ф. Лашков достойно сумел продолжить задачу В.Д. Смирнова и расширить сферу исследований нашего вопроса, используя материалы крымских шертных грамот из архива МГА МИД. Мнение господина Лашкова привлекательно тем, что исследуя шерти 1535 и 1537-х гг., он усмотрел в них главным образом экономическую составляющую и впоследствии утверждал, что идея материальной наживы определяла всю суть внешней политики Крымского ханства. Вышедшая в 1877 г. в Москве книга Г. Перетятьковича внесла довольно свежий взгляд на русско-крымский союз по отношению к постордынским государствам. Как И.В. Зайцев, Москва всеми силами стремилась не допустить взятия Бахчисараем контроля над всеми осколками Большой Орды. Польский историк-исследователь Л. Колянковский выделяет особую роль ВКЛ в развитии отношений Руси и Крыма и показывает читателю отношение Менгли-Гирея на договор хана Ахмеда с ВКЛ, который слишком поздно осознал его опасность для Москвы. Интересно, что господин Колянковский сходен с В.Д. Смирновым во мнении, что Крым был лишь послушным орудием в руках Стамбула.

Второй этап в исследовании русско-крымских отношений, т.н. Советский, характерен некоторой стагнацией не без помощи центральной власти. В связи с этим, актуальность данной темы была искусственно нивелирована. Пожалуй, одним из наиболее последовательных и скрупулезных ученых данного периода стал В.Е. Сыроечковский. Именно он одним из первых сумел систематизировать и обобщить территорию ханства, сухопутные и речные пути сообщений между державами. Широта исследований господина Сыроечковского позволила взглянуть и на экономические отношения Бахчисарая и Московии, определить ассортимент товаров, обмен которыми осуществлялся между ними. Более того, автору удалось по материалам Посольских книг почти доподлинно описать внутриполитическую составляющую Крымского ханства, что и сейчас является наглядным пособием в изучении нашего вопроса. На фоне почти не сдвигающейся с мертвой точки стагнации любопытным выглядит труд А.А. Новосельского, который поставил под сомнение тезис В.Д. Смирнова о полной ограниченности Бахчисарая во внешней политике ввиду влияния Порты. Он предположил, что во внешней политике Крыма существовало два начала: добиться ведения независимой от Стамбула внешней политики и в то же время выполнять перед султаном свои обязанности. На сегодняшний день наиболее результативными по истории русско-крымских отношений дореволюционной эпохи можно считать работы С.М. Соловьева, В.Д. Смирнова и М.Н. Бережкова. Главной их заслугой можно считать обширную и скрупулезную работу с источниками. Таким образом, Смирнов, делая упор на тюркоязычные источники, постарался вывести общую для Крыма внешнеполитическую линию развития. Бережков делал свои выводы на основе посольской книги, Соловьев же поднял целый корпус российких дипломатических документов.

Что же касается зарубежной историографии, то в данном случае мы хотели бы выделить три блока: турецкая историография, польская и западноевропейская.

Среди многих трудов исследователей из Турецкой республики наиболее заметными для нас стали работы А.Н. Курата и Х. Иналджика. Первый автор в своем первом историческом труде о России на турецком языке отводит важное место тюркскому элементу в истории своего северного соседа. В частности, ставя вопрос о взаимоотношениях Крымского ханства и Московии, он акцентирует свое внимание на борьбе двух внешнеполитических альянсов: антиордынскому между Бахчисараем и Москвой и союзу между Большой Ордой и ВКЛ. Особое же место в балансе международных сил он отводил в уплате обеими Русями поминков Крыму. На основе трудов Х. Иналджика вполне логичной для того периода выглядит версия об использовании Бахчисараем своей шерти с Русью для борьбы сперва с Tahit eli, а затем уже и для собирания оставшихся еще с Золотой Орды более мелких государственных образований. Польская сторона активно рассматривала вопрос о русско-крымских отношениях в первой четверти XX века. В данном случае интерес для нас представил труд А. Прохазки, где он сумел определить основной круг географических объектов, разделение на них сфер влияния между Витовтом и Тохтамышем на основе договора 1397 г., долгое время определявшим основные внешнеполитические тенденции и притязания двух государств. Важной фигурой в исследовании вопроса русско-крымских отношений является Л. Колянковский, который затронул такой момент, как выплата поминков Москвой Орде, уменьшение объемов которой повлекло за собой в 1460 г. походы Ахмата на Рязань и Переяслявль-Рязанский, а в 1465 г. на Москву. Среди западноевропейских исследователей в XX в. для нас представили интерес работы А. Беннигсена и Ш. Лемерсье-Келькеже. Первый предполагал, что внешнеполитические интересы Бахчисарая в целом были свободны от вмешательства Стамбула, который, кстати, свои собственные цели в отношениях с Московией ставил на второй план. Лемерсье-Келькеже наоборот, видела основную цель Стамбула в желании помочь Крыму в борьбе с Русью.

Третий, современный этап в изучении русско-крымских отношений, к сожалению, пока не может дать исследователю широкий выбор для изучения. Наибольший вклад на этом этапе внес В.В. Трепавлов, сгруппировав точки противоречий и сближения между кочевыми и оседлыми народами в Восточной Европе, а также предлагает свою периодизацию отношений между кочевниками из степи и Московским княжеством. Касательно торговли между двумя государствами стоит отметить работы С.П. Карпова и А.С. Мельниковой, которая доказала существование некоего торгового рынка валют, где преимуществом пользовались гирейские серебряные акче. Что же касается самих дипломатических отношений между Бахчисараем и Москвой, то в этом случае довольно исчерпывающие факты приводит А.Л. Хорошкевич. В своей работе Русь и Крым: от союза к противостоянию автор на основе книг посольской переписки, материалов крымской историографии и архивов из Музея Топкапы и привлекая книги Литовской метрики, детально исследует договоры и шерти между двумя государствами, выделяет основные тенденции развития отношений в разные периоды и старается выяснить общие точки сближения в конце XV и начале XVI веков и главные точки расхождений взаимных интересов, приведшие в дальнейшем к длительному противостоянию. Также автор не обошла стороной и такие важные моменты в отношениях Крыма и Руси, как поминки и запросы, составлявших основу экономических отношений между ними размер которых Москва стремилась сократить.

Итак, подводя итоги нашего исследования историографии по Крымскому ханству, можно сделать следующие выводы:

·На начальном, дворянском этапе, изучение Крыма характеризуется накоплением материала о государстве, дающем лишь некоторые смутные черты о нём и представляющим его как неизбежное препятствие для Российского государства на пути к его величию и могуществу.

·Следующий этап, включающий в себя период с конца 19 и первую половину 20 века, даёт большее предпочтение анализу исторического становления Крыма и его взаимоотношений с соседями, в особенности, с Россией. Вместе с тем даётся и характеристика социально-экономического фактора государства, однако в силу существовавшего в те времена политического режима и государственной идеологии, она претерпела сильное влияние с их стороны. Однако уже в эпоху становления Советского Союза это время в истории крымоведения характеризуется некоторой застойностью с советской стороны. Тем не менее, исследователь при присущем ему желании может иметь дело с богатейшим собранием исследований зарубежных авторов, в особенности, из Турции, где, после установления республиканской власти, интерес к Османской Империи и ее союзникам поощрялся со стороны государства.

·Современный, или этап пробуждения крымоведения, включает в себя периоды с последней четверти 20 и начало 21 века. Наблюдается активный интерес к этой проблеме не только с российской, но и украинской стороны, а также Турции. Стоит отметить, что после распада СССР ввиду сложной экономической и политической ситуации, история русско-крымских отношений была на некоторое время забыта. Тем не менее, уже с конца 90-х гг. этот интерес стал возрождаться. Главным отличием современной эпохи крымоведения от предыдущих является то, что исследователи и ученые, абстрагируясь от политических и идеологических предубеждений, и применяя прошлые исследования проблемы, основывают свои исследования на архивных источниках не только России и Крыма, но и на архивах бывшей Османской империи, исследованиях западных учёных, современников важнейших политических событий той эпохи. Отдельного внимания заслуживает тот факт, что помимо изучения общей истории государства и его взаимоотношений с соседями, отдельные авторы (включая и зарубежных) акцентируют внимание на таких казалось бы узких, но вместе с тем определяющих развитие государства, как торговля и характер экономических взаимоотношений между государствами, а также политические предпосылки для их формирования и последствия. Что же касается непосредственно астраханской историографии, то в данном случае, к сожалению, специализированных трудов по этой тематике более чем мало. Наиболее полно историю хаджи-Тархана сумел, используя отечественные материалы Посольского приказа архивы Музея Топкапы, современный исследователь И.В. Зайцев. В своем одноименном труде он, опираясь на исследования таких авторитетных ученых, как Ш.Марджани и М.Г. Сафаргалиева, хронологически восстановил последовательность правления местных ханов, а также определил целый ряд проблем, стоящих в деле изучения истории Астраханского ханства. Именно благодаря его труду удается определить тот круг внешних контактов, куда была вовлечена Астрахань, степень и последовательность взаимоотношений с Крымским ханством. Более того, И.В. Зайцев совершил в целом успешную попытку по изучению культуры государства, что до него почти не затрагивалось ни в отечественной, ни в зарубежной историографии. Помимо труда господина Зайцева можно назвать статьи таких российских исследователей, как Рычков (1767), Перетятькович (1877), Вереин (1958), Карнович (1896). Кроме того, по утверждению самого И.В.Зайцева, только статья М.Г. Сафаргалиева более или менее полно охватывает историю Астрахани до ее завоевания, в то время как подавляющее большинство трудов посвящены уже ее истории в составе Московии.

В целом стоит отметить, что давний интерес исследователей к Крымскому и Астраханскому ханствам вряд ли когда либо угаснет, ибо Крым с самого формирования Московского государства играл определяющую роль во внешней политике России и во многом ставило основные маркеры в горизонте внешней политики Московии. Астрахань же стала своеобразным символом преемственности Москвы от Золотой Орды. Благодаря усилиям нескольких поколений учёных собрался огромный материал для анализа и исследований по истории внешней политики Астрахани и Крым. Но всё же на сегодняшний день есть ещё великое множество слабо, а порой и полностью не изученных проблем, напрямую связанных с ними, которые, несомненно, ещё только предстоит раскрыть и осветить исследователю.

В своём стремлении осветить одну из таких проблем, мы попытаемся изучить вопрос Астрахани как об объекте внешнеполитических притязаний Крымского ханства.

Характеристика участников дипломатической подготовки похода

дипломатический подготовка поход астрахань

Для более полного понимания всей сложности ситуации и политических хитросплетений вокруг астраханского похода, стоит прежде всего описать основных акторов в подготовке этой акции. Каждая из сторон имела свои интересы, тайные и явные, но, тем не менее, видела успех сей операции лишь при помощи союзников.

Итак, Средняя Азия в тот период представляла собой весьма разнородный регион. То время, когда Москва уже захватила Астрахань, было довольно хорошо описано Энтони Дженкинсом, пытавшийся развить торговлю Англии в Китае через Россию. Его описания Бухары и Ургенча, крупнейших экономических центров Туркестана в противовес описаниям братьев Поло, свидетельствует о глубоком экономическом упадке в регионе. Связано это было с тем, что ранее, в VIII-XIII вв. регион находился в самом центре экономических отношений между Китаем, Индией и Западным миром. Однако открытие морского пути к Индии в конце XV в. заставляет пересмотреть всю ситуацию. Что интересно, в то же время в Иране к власти приходят Сефевиды, из чего незамедлительно следует закрытие южного торгового пути, усиление внутренних беспорядков и снижение безопасности во всей Средней Азии. Если Дженкинсон отмечал чудовищные последствия перемещения торговых путей для экономического, политического и культурного положения Туркестана, то он, по видимому, вряд ли был в курсе отчаянных попыток хана Бухары Абдуллы по объединению всего региона с целью вернуть былое процветание Средней Азии. Вполне логичным является вопрос о том, что принесло бы ей возвращение Хаджи-Тархана в лоно ислама?

Весь период правления хана Абдуллы был отмечен отчаянными попытками вернуть себе первостепенное положение, проложив торговые пути по пустыне. Экономические связи с Индией и Китаем были сильно урезаны, поэтому единственным шансом в спасении экономического благополучия региона Абдул было сохранение торговых связей с Западом по Средиземному морю, что с каждым годом становилось все сложнее. Тем не менее, большим препятствием здесь служила Персия, в которой отныне правили Сефевиды, которые к 1525 г. вытеснили узбеков по пределов Амударьи. Это послудило дальнейшему отторжению всех связей Турана со средиземноморьем к югу от Каспийского моря. Поэтому единственный выход был на севере - через Хаджи-Тархан. Путь этот и раньше не пользовался популярностью у узбеков, а после его захвата русскими его прохождение стало еще более трудным. Итак, здесь среднеазиатские торговцы сталкивались с двумя проблемами подряд: присутствие русских на Нижней Волге и полное отсутствие безопасности. Более того, даже при успешном пересечении Астрахани, купцы, пересекая и так сильно удлиненный маршрут, рисковали стать жертвами воинственных ногаев, не признававших никакой власти.

Таким образом, доведенный до отчаяния, Абдулла стал активно искать союзников, способных помочь ему в восстановлении южного пути от шиитов-персов, а также в освобождении Хаджи-Тархана от власти неверных, чтобы обеспечить безопасный проход своим торговцам к Западу. Всеми этими мерами он надеялся возродить былую мощь Туркестана. И, несомненно, выбор его пал на сильнейшего игрока внешнеполитической арены того времени - Османскую Порту.

В период, изучаемый нами, Османская Империя находилась на пике своего могущества и уже без особого труда могла диктовать свою волю крупнейшим европейским государствам. В то же время идет довольно успешное противостояние с сефевидским Ираном, чему блестящим примером служит битва при Чалдыране 1514 года. На востоке территории государства увеличились за счет присоединения Мамлюкского Египта, после чего стало возможным для Стамбула содержать собственный флот на Красном море. Именно этот фактор и привел к последующему морскому противостоянию Турции и Португалии. Отдельного внимания заслуживает период славного правления Сулеймана Кануни, когда Порта приобретает огромнейшие территориальные владения за счет Венгрии, Молдавии и Валахии. Более того, Сулейман сумел получить доступ к Персидскому заливу, а также завладел Месопотамией (или, как ее называли мусульмане, Джазирой). Именно такое могущественное государство наследует сын Сулеймана, Селим II. Именно в период его правления в Поволжье происходят столь известные драматические события, связанные с закреплением Московии во всем регионе. Что интересно, Порта далеко не занимала сочувствующее Казани и Астрахани положение, а лишь пассивно наблюдала за происходящим. Привлечь же внимание Стамбула сумели среднеазиатские правители, умело взывая к ее экономическим интересам, а также к мусульманской солидарности. Тем не менее, именно взятие Хаджи-Тархана серьезно обеспокоило турецкого султана Селима II, ведь именно в результате укрепления Московии на границах Урала и Черного моря в районе рек Дон и Волга, северные торговые пути и маршруты мусульманского паломничества, которые связывали Центральную Азию с Крымом и Анатолией, что серьезно ограничивало сферу влияния Порты в этом регионе, что вполне могло грозить и ее крымским и кавказским вассалам. Кроме того, усиления влияния Русского государства на Кавказе могло повлечь за собой и серьезные проблемы в отношениях с Азербайджаном, который в то время вел борьбу с Ираном. Любопытно, что в борьбу с ним был вовлечен и Туркестан, из чего следует, что связь Анатолии с Туркестаном также прерывалась. Именно поэтому в этот период наблюдается рост актуальности старинных караванных путей из Средней Азии на запад, проходящих севернее Каспийского моря. Итак, именно желание турецкого султана вернуть под свою сферу влияния астраханский регион, восстановить доминирование на Кавказе, а также возродить активность торговых путей из Средней Азии, проходящих через Хаджи-Тархан, и вынудили Селима пойти на такую военную авантюру. В качестве своего союзника он активно предлагал принять участие в походе и Девлет-Гирею, который, хотя и был в вассальных отношениях с султаном, но все же вел самостоятельную политику по отношению к джучидским государственным образованиям.

Итак, Крымское ханство в выщеозначенный период по-прежнему оставалось вассалом Стамбула. В отличие от своего сюзерена, ханство ощутило довольно сильный урон своему внешнеполитическому престижу, ведь оно имело довольно сильно влияние на Казанское и Астраханское ханства, несмотря на то, что с последним у Бахчисарая были давние натянутые отношения. И сводилось это не только к тому, что Гиреи страстно желали окончательно ликвидировать потомков Ахмедовичей, правивших в Хаджи-Тархане. Гораздо более серьезной причиной давней конфликтации стало стремление крымских ханов завладеть важным пунктом в северном торговом пути на Каспии, чему отчаянно сопротивлялись астраханские ханы. С завоеванием ханства ситуация коренным образом изменилась. Несмотря на то, что Бахчисарай по-прежнему питал надежды на овладение уже бывшим Хаджи-Тарханом, вступать в открытую конфронтацию с Московией оно пока не желало, ибо два государства еще связывала шерть 1518 года (хотя и морально устаревшая в связи с изменением геополитической ситуации), обязывавшая их воевать против врагов своих союзников. Тем не менее, идея своего сюзерена, Селима II, не только не воодушевила Девлет-Гирея, а даже наоборот, вселила в него тень сомнения в целесообразности такого предприятия, ведь в случае успеха такого предприятия, Бахчисарай полностью потерял бы свою автономию, став лишь одним из многих подчиненных Стамбулу регионов ввиду того, что Турция обрела бы достаточную мощь, чтобы окончательно подчинить Крым и распространить свою власть даже на хана. И дело здесь не только в том, что Порта уже давно мечтала это сделать, а в том, что она, скорее всего, уже давно догадывалась о личных амбициях крымских ханов в отношении Хаджи-Тархана и боялась серьезного усиления Бахчисарая путем обретения им северного пути из Турана через Каспийское море и установления связей с ненавистным Сефевидским Ираном. Тем не менее, Девлет-Гирея беспокоило строительство русской военной крепости на Тереке в 1567 г. и активная военная деятельность черкесов. Поворотным моментом в отношении крымского правителя к делам Порты стали успехи Московии в Ливонской войне. Хан предвидел в случае худшего развития сценария закрепление русских в дельте Днепра и утверждение в Киеве, что обозначало бы обход ханства с востока. А это бы означало блокирование всей внешней политики ханства если бы Русь вплотную приблизилась к нему. Именно поэтому из двух зол Бахчисарай выбрал меньшее - уж лучше в случае чего быть хоть под властью, но все же единоверцев, чем у Московии - давнего соперника во внешних делах.

Что же касается Московии, то она, в свою очередь, испытала с подобной военной акцией большую трудность. Ввиду продолжавшейся затяжной Ливонской войны, правительству пришлось развернуть военные действия и на восточном фронте. Тем не менее, благодаря удачному стечению обстоятельств и талантливому руководству военным отпором князя П. С. Серебряного, русской стороне удалось одержать верх в этом противостоянии. И этот факт сильно контрастирует с внутренней политикой Ивана Грозного. В то время страну раздирала опричнина, которая, по мнению царя, должна была искоренить центробежные силы. Чудовищные репрессии, сильный спад национальной экономики из-за опустошительной Ливонской войны лишь подготавливали почву для почти полного краха государства в последующие годы. Но все же ко времени Астраханского похода Московия продолжала оставаться существенным игроком на международной арене. О том, как именно работа русская дипломатия для предотвращения или хотя бы ослабления военного вмешательства других государства в Поволжье, мы постараемся рассмотреть в последующем.

Роль Османской Порты в подготовке Астраханского похода

Тот факт, что Порта уже достаточно длительное время готовилось к походу на Астрахань, подтверждается письмом Касима-паши, бейлербея Кафы, султану Селиму II. Донесение было найдено в музее-архиве Топкапы и датируется временем не ранее 15 августа и не позднее 16 сентября 1569 года.

После уведомления о получении приказа султана и ряда высоких эпитетов во славу правителя, Касим-паша сообщет об успешном прибытии Девлет-Гирея, крымского хана, в Бендеры с корпусом сипахов, а также приводит слова хана, сообщающего, что может быть достигнут через 80 однодневных переходов. Помимо этого, бейлербей сообщает о преданности и верности кумыкского шамхала, которому султан поручил строительство новой крепости на месте Эски Эдждерхана для создания удобного плацдарма союзным войскам в завоевании уже русской Астрахани. Далее Касим-паша реферирует прошлое послание Селима (name-i hümayun), в котором последний приказывает Девлет-Гирею в случае невозможности захвата крепости из-за приближающейся зимы, переждать ненастное время в новой крепости. Кроме того, для обеспечения безопасности ему надлежит держать гарнизон янычаров, капитанов, азебов и ногайских мирз. Оговаривается и система оплаты охраны крепости бешлю эри и хисар эри из казны крымского хана по кафинским расценкам. Для большей рациональности в деле сохранения армии, хану рекомендуется часть сипахов оставить при крепости, в то время как остальная часть должна отправиться в Азак для того, чтобы весной соединиться с основным войском. Далее бейлербей сообщает о благополучном достижении сипахами Хош Гечиди, о том, как флот султана успешно поднялся по дельте Дона, а также об успешном соединении кафинской армии с войсками Девлет-Гирея в Эрдильме. На момент написания послания войска были заняты перетягиванеим судов из Эрдильме на Волгу. Тем не менее, Касим-паша позволяет себе заметить о несвоевременности строительства и зимования в крепости и возможности распространения нелицеприятных слухов среди сипахов. В то же время он уверяет Селима о дальнейшем благополучном стечении обстоятельств и о своем дальнейшем ожидании приказов Порты.

Таким образом, из данного послания ясно можно увидеть, что еще до основных событий астраханского похода уже велась активная военная подготовка к действиям. В частности, можно проследить тщательно продуманную схему приготовления в военном, экономическом и дипломатическом отношении. Так, султаном уже было определено место будущего плацдарма для наступления на Астрахань. Тщательно разработанная стратегия строительства крепости и учет возможных издержек, в частности, зимования в ней, говорит об определенной дальновидной политике Селима в завоевании этого региона. Войска сипахов, посланные на соединение армией крымского хана, свидетельствуют о согласованности совместных действий двух государств. В то же время наблюдается определенный учет возможных экономических расходов для содержания военных сил. И, наконец, важнейшее место в данном послании имеет место быть и дипломатическая подготовка к походу. В частности, ясно наблюдается договоренность между султаном и Девлет-Гиреем о совместных действиях в этом регионе, а также причастность к этому военному пакту и кумыкского шамхала, о чем свидетельствует его письмо, где он заверяет о своей преданности и подчинении Селиму, а также называет себя другом друзей султана и врагом его врагов.

Итак, из вышеследующего источника следует, что еще до начала основных военных действий активно велась подготовка в военной, экономической и дипломатической сферах.

Роль Узбекского ханства в организации похода

Еще одним важным актором военных действий в Поволжье в 1569 г., согласно источникам, являлось Узбекское ханство. На первый взгляд кажется удивительным, что столь большая удаленность ханства от Астрахани все же представляет интерес Туркестана, занятому к тому времени исключительно централизацией власти в региона. Тем не менее, источники ясно дают понять, что на тот момент Туркестан если даже не в большей, то во всяком случае, в равной степени, была заинтересована в возвращении Хаджи-Тархана в лоно ислама. Причем, Абдулла II преследовал далеко не идеологические цели, а гораздо более земные и свойственные человеку. К тому времени довольно ясно стали ощущаться первые признаки экономического кризиса всего региона ввиду нахождения европейцами морского пути в Индию (в то время как ранее монополия на наземный путь в эту страну через Туран принадлежала исключительно Шайбанидам). Завоевание Московией Астрахани лишь усугубило положение среднеазиатской торговли. Что интересно, царь московский неоднократно заявлял, что не будет препятствовать иностранным торговцам и купцам, проходящим через Астрахань, и он, разумеется, не лгал. Вопрос был только в том, какое направление торговли он имел в виду. Вероятно, он хотел получить максимум выгоды от торговли по направлению север-восток, а не по пути восток-запад. Итак, в чем же заключалась основная трудность для среднеазиатских купцов в условия нахождения Хаджи-Тархана во власти Руси? Если продолжать путь от Астрахани на запад, то сильно увеличивало длительность маршрута в далеко небезопасных условиях, так как это предполагало пересечение ногайских земель, где кочевники не желали видеть никакую постороннюю власть, особенно после падения Эдждерхана. Таким образом, значительное увеличение маршрута по небезопасным землям, подрывавшим торговую политику Туркестана, и стало одной из причин активных связей Абдуллы II с Османской Портой.

Второй причиной поисков Абдуллой помощи у осман стало затруднение сефевидами основного маршрута паломников в Мекку. Если прежде до усиления Ирана традиционный путь с священные города проходил через такие традиционно персидские города, как Шираз, Сираф, Кум и Исфахан, то после военных успехов сефевидов в регионе этот южный путь в главные мусульманские города был фактически заблокирован для туркестанских паломников. Тогда приходилось пользоваться северным путем, который проходил через такие значимые турецкие города, как Эрзурум, Синоп, Анкара, и далее через территорию Сирии. Тем не менее, и на этом маршруте перед верующими вставал ряд политических трудностей. Прежде всего, это уже упоминавшаяся нами Большая Ногайская Орда, которая никак не могла решить, к какому союзу примкнуть, и поэтому ее действия часто могли быть непредсказуемыми во всем регионе Нижней Волги. Астрахань уже находилась под юрисдикцией Московии. На Кавказе для паломников большую опасность могли представлять кабардинцы и черкесы, которые большей часть были язычниками или христианами и не особо считались с властью султана и мусульманами. Кроме того, вокруг Азака донские казаки становились серьезным препятствием для всех, кто проходил мимо. Чтобы как-то облегчить их положение, плаомникам нередко давались охранные грамоты, как, например, приведенная здесь из реестра VII:

Приказ беям и кади на пути до Азака: паломники, жители Самарканда, возвращающиеся из хаджа в Мекку, направляясь в свою страну, ходатайствовали о моем приказе не препятствовать им в их походе. И вот мой приказ. Следите за тем, чтобы никто не действовал по отношению к ним незаконно и не наносил вреда ни их верховым животным, ни их скоту на дорогах, путях, пунктах смены лошадей, переходах или ущельях; следите также за тем, чтобы им было обеспечено надежное и безопасное путешествие.

Тем не менее, если верующие хотели избежать опасностей в этих зонах, то дербентская дорога была наиболее выгодным вариантов среди всех. Это оставалось возможным до тех пор, пока Московия не продвинулась на Кавказ, и пока сефевиды не пытались пройти по этому пути. Итак, для Туркестана становилась ясной необходимость освобождения южного пути для осуществления стабильных связей с исламским миром, так как проход по длительным обходным дорогам или по Черному морю ставил под большую опасность торговлю и паломничество. Все эти обстоятельства вкупе вынуждали правителей Центральной Азии обратить внимание султана к делу отвоевания Астрахани.

Активизация переговоров к походу на Астрахань

Итак, ситуация накануне военных действий против Хаджи-Тархана в 1569 г. оставалась довольно напряженной и выявила основных участников этой акции. Даже несмотря на то, что среднеазиатские войска не принимали участия в этих действиях ввиду активной военной деятельности Абдуллы II по объединению страны, мы склонны считать Туркестан полноценным актором в дипломатической подготовке к этой военной акции, ведь вся инициатива по возвращению Эдждерхана в Дар ул-Ислам принадлежит именно среднеазиатскому правителю, что подтверждается посланием правителя Хорезма Хаджи-Мухаммеда султану Селиму II. Автор утверждает, что хорезмские паломники, направляющиеся в Мекку, испытывают трудности переходе через Астрахань, ибо она принадлежит русским, которые явно не способствуют их беспрепятственному переходу. В связи с этим он призывает султана вернуть Хаджи-Тархан в руки мусульман. Таким образом, ясно представляется следующая картина: инициатором похода действительно была среднеазиатская страна и именно она вынесла на повестку те проблемы, которые затрагивали и интересы Высокой Порты.
В исследовании дипломатической подготовки Астраханского похода для нас большую важность представляют письма Селима II Девлет-Гирею и правителю Хорезма Хаджи Мухаммеду I, ибо через них наиболее полно прослеживается весь механизм принятия решений о походе, а также мотивы приведшие к нему. В первом послании султан с явным сочувствием сообщает крымскому хану о желании хорезмского правителя вернуть Хаджи-Тархан в лоно ислама, дабы открыть паломникам путь, затрудняемый русскими, а также облегчить торговую дорогу для купцов. В заключении султан многозначительно замечает, что завоевание Астрахани могло бы обеспечить для купцов и паломников путешествие в безопасности для их имущества и для них самих. Во втором письме Хаджи Мухаммеду, правителю Хорезма (который к тому времени находился в состоянии упадка, в то время как Бухара ощущала свой подъем благодаря энергичным действиям Абдуллы), османский султан отмечает дружбу и союзнические отношения, связывавшие во времена Сулеймана Кануни два государства. И именно в этом письме можно ясно увидеть тот мотив, которым и решил воспользоваться Селим для похода на Эдждерхан - арест мусульман, идущих в Мекку и возвращающихся из хаджа. Из этого тезиса он формулирует и главную цель похода, которая интересовала обе стороны - освобождение мусульманских паломников, томящихся в русском плену и открытие дороги для верующих, следующих в священные города. Итак, благодаря активной переписке среднеазиатских правителей с османским султаном, можно выяснить истинные мотивы военных действий в Нижнем Поволжье в 1569 г., а также роль основных участников дипломатической подготовки этой акции. Но, как мы уже упоминали ранее, узбекские правители не стали принимать участия в военных действиях, что было связано с активной военной деятельностью Абдуллы II, правителя Бухары по объединению разрозненных среднеазиатских городов в единое государство, о чем свидетельствуют османские источники. Несмотря на это, мы склонны дать среднеазиатским правителям должное, ибо они сыграли одну из ключевых ролей в организации это крупной военной акции. Даже при благоприятном стечении обстоятельств они вряд ли сумели бы предоставить военные силы для этого похода ввиду нестабильной обстановки в самом регионе, заключавшейся в непрекращающихся войнах между городами. Более того, постоянная угроза со стороны сефевидов заставляла узбекских ханов постоянно быть начеку. После того, как поход 1569 г. увенчался грандиозным поражением союзных войск, и последней попытки султана добиться передачи Казани и Астрахани в 1571 г., а также поход Девлет-Гирея на Москву в том же году ослабили интерес Высокой Порты к этому региону. Последним значимым событием, заинтересовавшим султана, стала подготовка новая подготовка похода на Хаджи-Тархан в 1588г. опять же по инициативе Абдуллы II, но который так и не был осуществлен ввиду нежелания Селима следовать амбициям Абдуллы.

Вряд ли султан, отправляя эти послания, руководствовался исключительно чувством морального и религиозного долга перед своим среднеазиатским союзником. Разумеется, их вполне могла связывать определенная религиозная солидарность, однако мы склонны думать, что доминирующую роль в решении Селима II развязать борьбу за Хаджи-Тархан стала борьба с Сефевидским Ираном. В случае, если бы Порта сумела прибрать к рукам важную торговую точку в прикаспийской торговле, а также важный пункт в маршруте паломников, она сумела бы создать благоприятную базу в противостоянии с Ираном, дабы впоследствии используя союзнические отношения со среднеазиатскими государствами, серьезно потеснить его в этом регионе, а также остановить его дальнейшее усиление. В довершение всего султана как халифа всех мусульман-суннитов очень не радовала перспектива распространения и усиления персидской ереси. Чтобы яснее рассмотреть военные цели Порты против Ирана в Средней Азии, мы рассмотрели письмо Джанибека ибн Мухаммеда ибн Абулхайра султану Селиму I, находящееся в архиве Музея-дворца Топкапы (шифр Е. 8358). В своем послании хан сообщает о победоносных действиях турецких военных частей в регионе, а также об успешных совместных действиях в завоевании Хорасана, где был обращен в бегство и окружен сам шах. На момент написания письма хан и его приближенные ожидали новых приказов султана, который после побед над мамлюкским Египтом отправился в Азербайджан воевать с Кызыл Бурками. Таким образом, в этом материале ясно прослеживаются масштабы военных действий, с которыми турецкие султаны решали иранские проблемы.

Второй документ, также представляющий для нас интерес, является посланием хана Абдул-Азиза I султану Сулейману, датируемое месяцем зулькаада 947 года (1541 г.), которое хранится в Архиве Музея-Дворца Топкапы (шифр Е. 5489). В нем автор приветствует победоносные действия султана в Азербайджане и Афганистане, следствием чего стал захват Герата, а также его отказ от заключения с шахом Тахмаспом I мира в пользу дальнейших военных действий. Кроме того, Абдул-Азиз упоминает о грандиозном погроме, устроенным в Хорезме из-за его связей с Ираном. В конце автор сожалением заключает о неудачах Сулеймана в завоевании Хорасана и Ирака, но все же надеется на скорые победы осман.

Таким образом, данные документы, несмотря на кажущуюся несовместимость с походом 1569 г., все же позволяют глубже заглянуть причины, приведшие к военном действиям в этом регионе, а именно - давняя религиозная нетерпимость между двумя сильными государствами и желание Стамбула повергнуть позиции Ирана в Средней Азии, закрепившись в Нижнем Поволжье и тем самым создав экономический и военный плацдарм для борьбы с ним.

Роль московской дипломатии в отражении союзного похода

Несмотря на максимальную конспирацию и секретность по подготовке похода, для русской стороны эта акция не была неожиданностью. Первые планы такого похода были у турецкой стороны еще в 1563 году, когда в Крым был отправлен особый посол ага янычавской с целью передать Девлет-Гирею от султана приказание готовить провизию, амуницию и лошадей. Русский посол в Бахчисарае А.Ф. Нагой с товарищами сумел собрать некоторую информацию о столь бурных подготовок и выяснили, что истинной причиной стало челобитье Сулейману Кануни от астраханцев, ногайцев, татар и черкесов об освобождении Астрахани от неверных для мусульманских паломников в Мекку. «А большая-де, государь, - писали русские послы, - Турскому досада на тебя то: которые бусурманы из Тюрмен и из Крым-Шевкалов и из иных государств пойдут на Асторохань к Бахметеву гробу, и твои-де государевы, воеводы в Асторохани их не пропущают. То-де Турскому на тебя, государя, и большая досада». Тогда А.Ф. Нагой с товарищами хитростью сумел выяснить от аги, что в Стамбуле уже длительное время готовились к осуществлению такого похода, причем большее внимание уделяли даже не столько военным действиям, сколько прорытию Волго-Донского канала, как турки в свое время сделали с Суэцким при завоевании Египта. Но также этот ага сообщил о полном нежелании крымского хана участвовать в подобной авантюре, причины которого мы уже описывали в предыдущей главе. Впрочем, уже на следующий год Девлет-Гирей уже на официальном уровне уведомил Иоанна IV, и даже дополнил подробности несостоявшегося похода новыми сведениями: крымские войска должны были идти к Хаджи-Тархану напрямик, полем, а артиллерию, наряд, провести из Азова Доном до Переволоки, где они далее должны были строить новую крепость и прорыть канал. Причиной свертывания планов по походу на Астрахань в 1564 году также были связаны с нежеланием султана Сулеймана вступать в столь рискованную авантюру лишь под предлогом религиозной войны с неверными. Ко всему прочему, благоразумный султан не хотел портить отношения с русским царем, ведь москвичи не захватили у турок ничего, «а Азсторохань, деи, не наша Турская земля - то, деи, Московскому бог дал».

Тем не менее, с восшествием Селима II на престол, придворные настроения по возвращению Хаджи-Тархана в лоно ислама лишь усилились. Кроме того, как мы уже говорили ранее, и Крым стала беспокоить активная политика Московии на Северном Кавказе, в частности, строительство на Тереке крепости, что стало бы прямой угрозой крымскому влиянию в этом регионе. Кроме того, хана волновали успехи русских войск в Ливонской войне, ведь в случае если Иоанн возьмет Киев и начнет сроить по Днепру свои крепости, тогда крымским улусом от него не пробыти. В начале апреля 168 года русские послы получают новые сведения о планах похода на Астрахань. Агенты донесли им, что у хана было тайное совещание с ближайшими советниками, мурзами и карачами. На собрании присутствовал даже кафинский санджак, сообщивший всем о прибытии ко двору султана послов из среднеазиатских городов, жаловавшихся первому о трудностях паломников по переправе через Астрахань в хадж и чрезмерные торговые пошлины для мусульманских купцов. Кроме того, русские послы старались процеживать ходившие на полуострове слухи о готовящемся походе, и вот 23 апреля А.Ф. Нагой вновь сообщает царю информацию от бывшего путивльского раба Якуша, что султан отправил в Азов семь тысяч военных кораблей, которые затем должны были приплыть к Астрахани. Для более полного представления всей картины происходящего, А.Ф. Нагой с товарищами отправляет в Кафу некоего Ивана Григорьева, который впоследствии привезет наиболее важные и решающие для русской стороны сведения о подробностях подготовки к походу. Его сведения включали, в частности, такую важную информацию, как прибытие в Кафу3 полководцев-санджаков, с ними 1500 спагов с подручными, 1800 янычар, 100 пушкарей и 200 гребцов, которым предстояло тащить на себе суда до Волги. Кроме того, Григорьев сообщает довольно точные сведения о количестве судов и телег, посланных в Кафу, а также о количестве остановок, которые планировала сделать армия по пути в Астрахань (58 раз). Более того, Григорьев сообщает о планах Касима-паши в случае неудачи по взятию города построить новую крепости, где они могли переждать зиму. Последнюю, наиболее ценную информацию А.Ф. Нагой с товарищами получает в конце мая, сообщавшую, что к хану прибыл гонец от шедшего из Турции дополнительного войска - шло будто бы еще 7 санджаков, у которых «лучших» находилось по 1000 солдат, с другими - по 600, а у некоторых было «и того меньше». Хан приказал им перевозиться через Днепр под Исламовым городком и следовать прямо в Азов. Дальнейшие события показали, что несмотря на тщательную подготовку, союзные войска так и не добились успеха в возвращении Хаджи-Тархана в Дар-ул Ислам. И хотя попытки ослабить Московию в этом вопросе предпринимались до 1571 года, ни Порта, ни Крым уже больше возвращались к теме завоевания Поволжья, ибо Русь сумела закрепиться в этом регионе окончательно.

Итак, благодаря талантливой работе российской дипломатии и разведки, московскому правительству удалось не просто предотвратить неожиданное вторжение турецко-крымских войск в Нижнее Поволжье, но существенно подготовиться и отразить вражеское нашествие, армия которой в несколько раз превышала русскую.

Заключение

Завершая нашу работу, мы хотели бы отметить, что в целом совместный поход турок и крымских татар на Астрахань в 1569 году - явление довольно специфичное и уникальное и не и имевшее впоследствии аналогов подобной военной операции. И дело здесь не только в том, что это было первой военной акции Османской Порты против России. В этом сложном и довольно запутанном вопросе для исследователя представляет интерес именно то, как осуществлялась подготовка этой операции на дипломатическом уровне между государствами-союзниками. Интересно, что раньше, еще задолго до завоевания Московией Астраханского ханства, одноименный город не представлял для Порты абсолютно никакого интереса. Единственный, кто был заинтересован в его ликвидации - вассал Стамбула, Крымское ханство. Оно, помимо идеологических амбиций (владение всей территорией бывшей Золотой Орды дало ему полную правовую гегемонию во всем регионе), также стремилось получить доступ к прикаспийской торговле и богатым соляным месторождениям. Однако после захвата Хаджи-Тархана в 1556 году Московией, геополитическая ситуация в регионе изменилась коренным образом, именно она теперь претендовала на право называться наследницей Золотой Орды, вступать с которой в открытую борьбу Бахчисарай уже не решился. Идея овладения Астраханью навсегда покинула палаты ханского дворца. Даже перспектива ее захвата в 1563 и 1569 годах никоим образом не вдохновила Девлет-Гирея, ведь он понимал, что если султан получит над ней власть, над суверенитетом Крым нависнет угроза. Именно поэтому хан предпочел довольствоваться тем, что есть, а не втягивать свое государство в долгие бессмысленные войны.

Несмотря на устоявшийся стереотип, что султан Селим II, вступая в конфронтацию с Иваном, пытался защитить поволжских мусульман и паломников, следовавших в хадж и обратно от засилья неверных, источники утверждают другие, более земные цели османского правителя. Здесь османская сторона тесно связана с интересами среднеазиатских государств, которые на тот момент переживали политический и экономический кризис. Интересы обоих сторон тесно переплетаются с войной против усиливавшегося сефевидского Ирана, их общего врага. Именно с подачи Абдуллы II, правителя Бухары, Селим решается на захват Хаджи-Тархана с тем, чтобы убить сразу двух зайцев: получить доступ к прикаспийской торговли, чтобы получить удобный плацдарм для борьбы с Ираном и одновременно обезопасить паломникам северный путь для хаджа, который пролегал через Астрахань. Итак, дипломатическая переписка двух сторон являет собой яркий пример подготовки этой военной операции и именно она позволяет наиболее четко выявить цели, которая каждая из сторон преследовала и характер этой подготовки.

И, наконец, особый интерес для исследователя представляет работа русской дипломатии по сбору информации о готовящемся походе. Захватив два поволжских ханства, Московия, тем не менее, еще долго не будет чувстовать себя полной хозяйкой в этом регионе, чему примером служили многочисленные бунты и выступления местных народностей. Кроме того, московское правительство явно предвидела накал в отношениях с Крымском ханством в связи с завоеванием двух последних. Поэтому Русь и усилила деятельность своей разведки, представителями которой были русские послы на полуострове. Во многом именно благодаря самоотверженной деятельности А.Ф. Нагого с коллегами русской стороне удалось должным образом подготовиться и отразить наступление союзной османо-крымской армии.

Как известно, после провала Астраханской экспедиции, следовали еще и поход Девлет-Гирея на Москву в 1571 году и неудачная Битва при Молодях в 1572 году, однако они уже никоим образом не ставили в качестве приоритетных целей завоевание Астрахани, ибо уже тогда, в 1569 году, Московия показала всю свою решимость властвовать над территориями бывшей Золотой Орды. И ни Порта, ни Крым не могли этому противодействовать. Так решило определить ход истории само время.

Список использованной литературы

1.Бухов Д. Притц фон, Начало и возвышение Московии//Чтения в обществе истории и древностей российских, Кн.4. Отд.4, 1876, 55 с.

.Кельдасов Б.А., Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1489-1549 гг./ Б.А. Кельдасов, Н.М. Рогожин, Е.Е. Лыкова, М.П. Лукичев. - Махачкала. Даг. кн. изд-во: 1995. - 360 с.

.Мамлеев М.Ш., Каргалинские корни./ М.Ш. Мамлеев, Р.Ф. Мамлеев; под общ. ред. А.Г. Терегулова. - Уфа: Белая река, 2003. - 429 с.

.Мустафина Д.А., Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. 1551-1561гг.. Публикация текста/ Составители Д.А. Мустафина, В.В. Трепавлов; под общ. ред М.А. Усманова. - Казань: Татар. кн. Изд-во, 2006. - 391 с .

.Рогожин Н.М., Посольский приказ: колыбель российской дипломатии/Н.М.Рогожин.- М.: Междунар. Отношения, 2003.- 432 с.

.Трепавлов В.В., История Ногайской Орды//В.В. Трепавлов.- М.: Издательская фирма Восточная литература РАН, 2000. - 752 с.

.Хорошкевич А.Л., Россия в системе международных отношений середины XVI века/А.Л. Хорошкевич.- М.: Древлехранилище, 2003.- 620 с.

.Хорошкевич А.Л., Русь и Крым - от союза к противостоянию/А.Л. Хорошкевич.- М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 336 с.

.Хорошкевич А.Л., Русское государство в системе международных отношений/А.Л. Хорошкевич.- М.:Наука, 1980.- 284 с.