Императорская семья Японии

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Ярославский государственный университет им.П.Г. Демидова"

Кафедра всеобщей истории

Дипломная работа

Императорская семья Японии

Руководитель д-р. ист. наук, проф.

Т.М. Гавристова

Студентка С.Э. Минабудинова

Реферат

Объектом исследования является императорская власть в Японии, берущая свое начало в глубокой древности и существующая и по сей день.

Цель работы - выяснить роль императора и императорской власти на протяжении всей истории страны, а также оценить их значение для Японии на современном этапе.

Работа построена на основе данных исследовательской литературы и источников по данной проблеме.

В результате исследования были сделаны выводы о важной роли императорской власти для Японии, как особого сакрального символа неотделимого от истории и культуры страны.

Содержание

Введение

1. Истоки императорской власти: мифология и реальность

2. Институт императорской власти как структура косвенного управления

2.1 Асука

2.2 Нара

2.3 Хэйан

2.4 Камакура и Ёсино

2.5 Муромати и Момояма

2.6 Эдо

3. Период прямого императорского правления

3.1 Мэйдзи

3.2 Эпоха мэйдзи

3.3 Муцухито

4. Курс на демократизацию и либерализацию

4.1 Хирохито

4.2 Акихито

5. Функции в государстве

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Введение

Япония - страна национальных традиций, своеобразных обычаев, изумительных легенд. Они складывались столетиями, и многие из них продолжают сохранять свое значение и сегодня. Важное место в истории японского государства занимает традиционная религия - синтоизм. Он является мифологической основой для строительства японского самосознания. Именно религия синто объясняет само возникновение японского государства и института императорской власти.

С древнейших времен и до середины XX в. император был святыней. Императорская династия Японии считается самой древней из всех поныне сохранившихся наследственных монархий в мире. По официальной версии, она занимает престол уже более двух с половиной тысяч лет. Раньше японские монархи соперничали в древности рода лишь с эфиопскими императорами, возводившими свой род к библейской царице Савской. Теперь у хранителей "хризантемового трона" нет достойных соперников.

Институт императорской власти в Японии смог дойти до наших дней, и оказался самым устойчивым, хотя на протяжении всей истории занимал лишь вторичные позиции и почти не имел реальной власти. Если же искать европейские аналогии, то император Японии больше всего, пожалуй, напоминал папу римского, поскольку был в первую очередь верховным жрецом национальной религии синто, живым посредником между миром людей и богов и как бы давал религиозную санкцию существовавшим в стране порядкам. К нему в какой-то степени также можно применить и британскую формулу "царствует, но не правит".

Иными словами, японский император издавна был лишь на положении некоего "резидента Неба" на земле, фигурой сакральной. Однако, именно то, что "хризантемовый трон" не сулил реальной власти, и позволило, на мой взгляд, сохранить удивительную продолжительность японской императорской династии.

Существование института императорской власти в Японии подчеркивает уникальность и самобытность нации. А изучение истории японской императорской семьи имеет большое значение для понимания того, почему, тогда как практически все страны мира отказались от монархической формы государственного устройства, в Японии она сохраняется и по сей день.

Объектом исследования стала собственно история Японии.

Предмет исследования: императорская семья.

Если говорить о количестве исследовательской литературы по поставленной проблеме, то ее издавалось незаслуженно мало. Хотя отечественные ученые не раз обращались к проблематике, так или иначе связанной с институтом императорской власти в Японии, эта тема еще не стала предметом всестороннего и постоянного научного изучения. В самой Японии издается большое количество книг и статей по проблемам монархии, которые представляют собой исследования данной темы. Подобный интерес японских авторов к этим проблемам вполне обоснован, поскольку определяется их реальной значимостью для истории и современности Японии.

Первой попыткой специального исследования идеологического аспекта культа японского императора в отечественном японоведении является монография Т.Г. Сила-Новицкой "Культ императора в Японии. Мифы, история, доктрины, политика". В ней прослежена история культа императора в Японии с древности до наших дней, рассматриваются догматика и эволюция доктрины монархизма; анализируется культ императора в современной Японии. Книга помогает лучше понять истоки и особенности японского национализма, механизм взаимодействия официальной идеологии и массового сознания. Также первой в своем роде стала монография А.Н. Мещерякова "Японский император и русский царь", в которой автор сравнивает институты верховной власти в Японии и России. В поле зрения автора попадают церемония интронизации, регалии, обоснование легитимности, основные функции монархов. В результате вырисовывается яркая картина культурных различий между Японией и Россией, которые в значительной степени объясняют своеобразие исторических путей двух стран. Кроме данных работ необходимо упомянуть статью "Императорская династия Японии" в научно - популярном журнале "Япония сегодня", которая представляет собой краткий очерк по истории императорской власти с момента ее появления до наших дней.

Первой собирательной биографией всей японской императорской семьи, начиная с императора Муцухито, является зарубежное исследование "Династия Ямато", авторы которого, Стерлинг и Пеги Сигрейв, дают полноценное историческое полотно, включающее портреты многих членов августейшей семьи, анализ их характеров, чаяний, недостатков, достижений и т.д.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в историографии пока что нет ни одного полноценного исследования по проблемам института императорской власти в Японии на протяжении всего периода ее существования. Данный вопрос является актуальным для изучения, так как в нем ещё есть "белые пятна", которые можно восполнить.

В целом историография проблемы включает разнообразные исследования, которые условно можно поделить на несколько групп. Первую группу составляют исследования общего или энциклопедического характера, т.е. труды в которых содержатся сведения по истории Японии, её культуре, религии и т.д. Ее можно разделить на ряд подгрупп, каждая из которых содержит исследования по одной конкретной проблеме.

В данную группу входит сборник "Все о Японии" составителем которого является Г.И. Царева. Книга состоит из многочисленных статей по истории, религии и культе, государственном управлении, образовании и духовной культуре Японии. Прежде всего, это работы самых разных лет. Например, раздел "Географический очерк" Д. Позднеева создан на основе его книги "Япония. Страна, население, история, политика" вышедшей в 1925 году, а статьи М. Венюкова и Е. Булгаковой публиковались ещё в конце 19 века. Многие работы (например, И. Нитобе) печатались во второй половине прошлого века (60-е гг.) и т.д. Поэтому книга в первую очередь представляет собой антологию лучших научных исследований. Для нас представляет интерес раздел "Государственное устройство Японии", в котором представлены общие положения японской конституции 1889 года, закон об императорском доме, а также другие статьи в других разделах, касающиеся различных аспектов императорской семьи. Еще одним общеисторическим исследованием является книга "Японская цивилизация", написанная французскими востоковедами Владимиром и Даниелем Елисеефф. Работа делится на четыре части во второй из них, посвященной ментальным структурам, даются сведения об императоре как явлении, о его сакральности, духовной сущности и общие сведения об императорской династии. Похожей является работа известного советского востоковеда А.Н. Мещерякова "Книга Японских символов", повествующая об обычаях и символике, традиционно сложившейся у японцев. Император и его семья также являются одним из таких символов.

императорская власть япония

К данной группе можно отнести еще две книги: первая из них - "Советские писатели о Японии" составителя В.Н. Горегляда, которая является сборником очерков, статей и дневниковых заметок советских прозаиков, поэтов, публицистов - международников, а также деятелей науки и искусства; вторая - труд Н.Т. Федоренко "Японские записи". Особняком в данной группе стоит книга Г.Е. Светлова "Колыбель японской цивилизации", так как в ней рассматривается история, религия и культура Японии на примере одного города - Нара - в котором, по словам автора, "зарождалась духовная жизнь японского народа".

В данной группе, включающей общие сведения о Японии, выделяется несколько подгрупп. Первую из них составляют труды, посвященные проблемам истории Японии. В нее входят "Очерки из настоящего и прошлого Японии" Т.А. Богдановича, "Историческое развитие Японии" немецкого историка Х. Ванденберга, "Народ и государство" Н.И. Конрада. Среди работ японских ученых следует назвать следующие книги: Рай Дзё "Неофициальная история Японии" и Накамура Кооя "История Японии", где автор дает свой вариант периодизации японской истории и рассматривает исторический процесс по эпохам. Книга Джеймса Л. Мак-Клейна "Япония от сёгуната Токугавы - в XXI в. "рассматривает не весь процесс японской истории, а конкретный ее период, как и книга "Очерки истории Японии. От Токугава Иеясу до Хасимото Рютаро". В.В. Совастеева, в которой автор помимо всего прочего пытается ответить на вопрос: "Почему не был осужден император Хирохито?" и пишет о демократизации императорской власти при Акихито.

Вторую подгруппу образуют исследования, посвященные культуре и религии

Японии: две работы, носящие теоретический характер - "Японская художественная традиция" и "Красотой Японии рожденный", Т.П. Григорьевой в которых уделяется внимание наиболее важным составляющим традиционной японской культуры: театру, поэзии, чайной церемонии, искусству икэбаны. В них предлагаются авторские концепции культуры и эстетики, рассматривается художественное мышление японцев.

Особую ценность для нас представляют исследования данной подгруппы, так или иначе касающиеся периода Хэйан, когда культурная жизнь была сосредоточена вокруг императорского двора. Среди таких исследований монография И.А. Борониной "Классический японский роман" , где дается подробный разбор романа "Повесть о Гэндзи", написанного придворной дамой Мурасаки Сикибу в X - нач. XI в. Необходимо также назвать две книги известного советского историка, академика Н.И. Конрада - "Очерк истории культуры средневековой Японии" и "Очерки японской литературы". В последней автор дает характеристику важнейших произведений периода Хэйан, по которым можно судить о жизни и быте императорского двора в указанный период. В книге Л.Д. Гришелевой "Формирование японской национальной культуры (конец XVI - начало XX века)" содержится краткое описание статуса придворной аристократии и императорского семьи, а также дается оценка роли императора.

Американский историк, профессиональный дипломат К.П. Кирквуд в своей работе "Ренессанс в Японии. Культурный обзор семнадцатого столетия" дает описание придворной культуры периода Хэйан, а также описание двух японских городов - Киото и Осака, не отметив новую столицу Эдо.

Сведения о мифологии синтоизма - религии непосредственно связанной с институтом императорской власти, содержат исследование А.Н. Мещерякова "Древняя Япония: буддизм и синтоизм (VI-VIII вв.)" , а также сборники "Японская мифология", составителем которого является М. Ильина и "Синто - путь японских богов" в 2 томах. В последнем содержатся представляющие для нас интерес сведения об идее преемственности императорской власти в Древней и Средневековой Японии, а также об императорских регалиях.

К третьей подгруппе следует отнести исследования по политической истории. В частности книга "Политическая власть в Японии" А.А. Макарова содержит подробное описание механизма политической власти в Японии, что позволяет наиболее полно представить общую структуру и принципы ее функционирования.

Небезынтересной является статья И.Я. Латышева "Роль императора в системе господства правящих кругов Японии", размещенная в книге "Правящие круги Японии: механизм господства". В ней достаточно полно изложены функции императора, закрепленные в конституции. Также можно отметить статью Л.М. Ермаковой "Императорские указы как жанр древнеяпонской литературы", опубликованную в VII выпуске сборника "Orientalia et Classica. Политическая культура древней Японии" . Политике национализма, идеологии "императорского пути" и японскому массовому сознанию посвящена книга Л.Д. Гришелевой "Дух Ямато в прошлом и настоящем".

Следующую четвертую подгруппу составляют исследования по социальной истории. К ним следует отнести монографию С. Агафонова "Тень сурка". Из нее можно почерпнуть информацию о быте и нравах японской императорской семьи.

О жизни различных слоев общества и, в частности, придворной аристократии, повествует книга Ч. Данна "Повседневная жизнь в старой Японии". Также в хрестоматии под редакцией И.С. Смирнова "Япония в эпоху Хэйан (794-1185)" нас интересует статья M.В. Грачёва о нормах и ценностях повседневной жизни японской знати эпохи Хэйан, а также переводы различных исторических источников периода Хэйан.

К данной подгруппе следует отнести исследования советских журналистов И.Я. Латышева "Япония, японцы и японоведы", В. Овчинникова "Ветка сакуры" и В.Я. Цветова "Пятнадцатый камень сада Рёандзи" представляющие собой по форме скорее мемуары, чем научный труд. Авторы основываются на личных впечатлениях о Японии и японцах, рассказывают об их жизни и быте, что позволяет нам лучше понять некоторые аспекты японского самосознания. В частности В.В. Овчинников в своем труде дает много интересных наблюдений и оценок, касающихся семейной жизни японцев. Ряд приведенных автором сведений и суждений стал частью стереотипного представления советских людей о японцах и их семейном быте, хотя внимательное ознакомление с японской действительностью обнаруживает устарелость некоторых этих сведений и суждений. Но это отнюдь не умаляет той большой роли, которую сыграла книга в пробуждении интереса советской общественности к особенностям национального характера и семейного быта японцев.

Исследования о семейной жизни японцев составляют отдельную категорию в числе исследований по социальной истории. Немало интересных сведений о японских семьях содержится в книгах советских журналистов. В этой связи нельзя не упомянуть книгу И.Я. Латышева "Семейная жизнь японцев", посвященную исследованию семейных проблем современной Японии. Большое внимание уделяется общей характеристике перемен в семейном быту японцев. Подробно анализируются практика помолвок, условия вступления в брак, а также взаимоотношения мужей и жен в японских семьях. Существенное место в книге занимают проблемы, связанные с воспитанием и образованием детей и духовным разрывом между родителями и детьми, который все более заметно ощущается в современной Японии. Рассматриваются тенденции во взаимоотношениях японцев с престарелыми родителями, с родственниками и соседями.

Не последнее место в числе исследований, касающихся проблемы семейной жизни японцев, занимает книга В.А. Пронникова и И.Д. Ладанова "Японцы. (Этнопсихологические очерки)", посвященная выявлению особенностей японской национальной психологии.

Довольно много разрозненных сведений о семейной жизни японцев можно найти в советской научной и научно-исследовательской литературе о Японии. Большим вкладом в изучение материальных сторон семейной жизни японцев явилась книга С.А. Арутюнова "Современный быт японцев", содержащая обильную информацию о домах, одежде, питании, времяпрепровождении, национальных обрядах и прочих сторонах быта японских семей. Информация эта изложена, однако, в плане этнографического исследования, что ограничило для автора возможность анализа ряда нужных и острых проблем семейных отношений.

Среди исследований о семейной жизни следует выделить серию статей, касающихся конкретно современной императорской семьи Японии. Среди них большая часть опубликованы в журнале "Эхо планеты": "Молчание императрицы", "Принц женился по любви", "Император угощает богов", и в журнале "Япония сегодня": "Кто унаследует хризантемовый трон", "Пра-пра-пра…правнук Бога", "10 лет эпохе Хэйсэй". Кроме того сюда же следует отнести статьи опубликованные в отечественной газете "Известия" - "Перестройка в императорском доме" и в зарубежной газете "The Times" - "Японская императорская семья: жизнь в аквариуме для золотых рыбок".

Вторую большую группу составляют исследования касающиеся правления отдельных японских императоров и их биографии. Здесь следует выделить несколько подгрупп, в каждой из которых исследования посвящены той или иной конкретной личности.

В первую подгруппу входят исследования об императоре Муцухито (Мэйдзи). Здесь основной пласт представляют работы выдающегося отечественного востоковеда А.Н. Мещерякова: "Визуализация императора Мэйдзи и формирование японской нации", "Император Мэйдзи", "Император Мэйдзи и его Япония", "Мейдзи на пути к моногамии", "Первое жизнеописание императора Мейдзи", "Первые европейцы, увидевшие лицо японского императора", "Переезд императора Мэйдзи из Киото в Токио". Другой исследователь - Г.Д. Иванова, в своей монографии "Дело об оскорблении трона". касается узкой проблемы, а именно дела о покушении на императора Муцухито.

Также императору Муцухито посвящен ряд статей, в частности, в журнале "Проблемы Дальнего Востока" - "Мэйдзи исин" - консервативная революция" и статья К. Новикова К. "Император перестройки. Япония при императоре Муцухито (1867-1912)".

Вторую подгруппу составляют исследования об императоре Хирохито, который вызвал большой резонанс в общественности. В первую очередь это его биографии. Самой полной из них, вышедшей на русском языке, является книга американского исследователя Г. Бикса "Хирохито и создание современной Японии". В ней представлен анализ прежде закрытых документальных источников, освещена роль Хирохито в проведении жестоких военных операций по захвату Маньчжурии и нападению на Перл-Хабор и т.д. Не менее исчерпывающим исследованием является труд С. Ларджа "Император Хирохито и Япония эпохи Сёва: политическая биография", который не переведен на русский язык. В данной книге автор исследует то, насколько Хирохито был ответственным за войну, рассматривает продолжительный период правления Хирохито после поражения Японии в 1945 году: его освобождение от суда как военного преступника, его образ созданный органами власти и СМИ;

его зарубежные туры в Европу - в 1971 и Америку в 1975 году; и контрастные реакции на его смерть в январе 1989 года.

Важные сведения, касающиеся императора Хирохито, также содержат различные периодические издания, выходившие в 1988 - 1989 годах, когда появилось очень большое количество статей по проблемам монархии. Такой ажиотаж был вызван сначала затяжной болезнью, а затем смертью императора Хирохито. И здесь в первую очередь следует назвать журнал "Эхо планеты" и статьи в нем В. Головнина "62 года на "хризантемовом троне" и "Осень императора", также статью "Император Хирохито". В других журналах нас интересуют статьи К. Преображенского "Закат живого солнца" и А.Н. Мещерякова "Император Хирохито: обретение тела".

К третьей подгруппе относятся собственно только статьи, выходившие в связи со вступлением на престол в 1989 г. сына Хирохито - наследного принца Акихито. Так как правит он относительно недолго, полноценной его биографии пока не вышло. Статьи, посвященные Акихито встречаются в различных журналах. Среди них: статья Л. Млечина "Зеркало, меч и яшма", размещенная в журнале "Новое время", статьи В. Головнина "Акихито и смена эпох в Японии" и "Акихито - человек на "хризантемовом троне" в журналах "Эхо планеты" и "Проблемы Дальнего Востока", Ю.Д. Кузнецова "Символ единства народа" в журнале "Япония сегодня".

Отдельно следует выделить биографию "Тоётоми Хидэёси" А.А. Искандерова, так как в ней речь идет о сёгуне, а не об императоре. Однако для нас она также представляет интерес, поскольку для полноценного представления об исторических событиях того времени необходимо знать и о противостоящей императорскому дому структуре - сёгунате.

Источниковая база дипломной работы включает разнообразные документы и материалы, которых достаточно много. В работе использовалось преимущественно три типа источников: письменные, визуальные и вещественные.

Письменные источники в свою очередь делятся на законодательные акты, исторические сочинения и художественную литературу.

Среди письменных памятников Японии VII - VIII вв. важное место принадлежит группе первых законодательных актов: "Конституции Сётоку" (604), "Манифесту Тайка" (646) и Своду законов "Тайхорё" (702-718).

Первым, сохранившимся до наших дней японским письменным памятником права является "Конституция Сётоку" ("Закон 17 статей"). Её авторство приписывается принцу Сётоку-тайси, занимавшему пост регента. Однако "Конституция Сётоку" не были нормативным актом <#"center">1. Истоки императорской власти: мифология и реальность

Древняя история Японии представляет собой теснейшее переплетение мифа и реальности, которые, порой, сложно отделить друг от друга. Связано это, прежде всего, с тем, что сведений о раннем периоде японской истории практически не осталось из-за отсутствия письменных памятников по данному периоду. Таким образом, древняя история Японии оказалась совершенно исчезнувшей в тумане сказаний. Появление таких легенд связано с проникновением на японские острова религии синто, которая составляла единственную и общую религию японцев весь первобытный период их истории вплоть до появления там буддизма в VI веке, т.е. в течение более тысячелетия. Синтоистские легенды объясняют происхождение мира, Японии и императорской власти.

По древнему сказанию пять могучих богов владели вселенной. Судьбою же вновь созданной земли распоряжались семь божественных управлений, Такамагахара. Самая младшая пара этих богов, Изанаги и Изанами, послали свою дочь богиню солнца Аматерасу и ее брата бога морей Сусаноо править на землю. Однако, Сусаноо отказался править и плакал так, что иссушил зеленые горы и обнажил дно рек и морей. Он сказал Идзанаги, что хочет удалиться в Страну Тьмы, но прежде захотел проститься со своей сестрой. Сусаноо и Аматерасу заключают клятву и испытывают ее. Сусаноо одерживает победу и опьяненный ей начинает творить бесчинства. Аматерасу, обидевшись, удалилась в Небесный Скалистый Грот и плотно закрыла за собой дверь. Небо погрузилось во тьму и на мир обрушились разные беды. Боги, желая возвращения Аматэрасу, пошли на хитрость: установили насест (тории) для священного петуха, зеркало и устроили шумные пляски, сопровождавшиеся громким смехом. Аматэрасу выглянула посмотреть, чем вызвано такое веселье. Увидев свое отражение в зеркале, заинтересовалась неизвестной красавицей и вышла из грота. В это время петух подал сигнал, и боги затворили вход в пещеру. Так солнечная богиня вернулась в мир, а Сусаноо был изгнан.

Аматерасу отправила своего внука Ниниги править Японскими островами. Когда Ниниги собирался спуститься с небес, бабушка подарила ему железное зеркало, яшмовое ожерелье и меч, которые должны были облегчить его путь. "Освещай мир так же ярко, как это зеркало. Правь миром чудодейственным взмахом этих яшмовых подвесок. Покоряй тех, кто не будет послушен тебе, потрясся этим божественным мечом". Ниниги спустился на вершину горы Тикатико, на острове, Кюсю, женился на земной женщине, передал власть в руки своего сына Дзимму Тенно - первого японского правителя.

Так гласит одно из древнейших сказаний о "божественном" происхождении японского государства, которое возникло по воле главной богини синтоистского пантеона, она заложила и основы престола, который поэтому объявлялся таким же "вечным и нерушимым, как Небо и Земля".

Таким образом, в представлении древних японцев, все царствующие императоры, стали потомками богов, что придавало им особое положение, главных, всенародных предков, в культе которых объединялся весь народ.

Однако даже такая особая священность императора требовала официального ее закрепления. Поэтому становление централизованного государства сопровождалось мероприятиями по формированию общегосударственной идеологии путем письменной фиксации официального канона синтоизма. Итогом государственных усилий в данном направлении явилось составление летописно-мифологических сводов "Кодзики" (712 г.) и "Нихон секи" (720 г.), систематизировавших синтоистские мифы, восходившие к далекому прошлому, а также перестроивших сакральное генеалогическое дерево родоплеменной аристократии, исходя из необходимости обоснования концепции "божественного" происхождения императорской власти.

Некоторые японцы также пытались доказать эту концепцию. Например, религиозный деятель Норинага Мотоори аргументировал свою доктрину "божественности" императорской власти: "Испокон веков каждый император является потомком богини (Аматэрасу). Его дух находится в идеальной гармонии с духом и чувствами богини. Он не ищет новых решений, а правит в согласии с прецедентами, имевшими место, начиная с эры богов. А если он сомневается, то прибегает к ворожбе, которая раскрывает ему волю великой богини. Не только император, но и его министры и народ также действуют в согласии с традициями эры богов".

Именно интерпретация мифов "Кодзики" и "Нихон сёки" с явным упором на миф о "прародительнице" императорской династии - богине Аматэрасу, а также мифологизированное повествование о первых императорах, начиная с основателя государства императора Дзимму, послужили в дальнейшем фундаментом идеологии тэнноизма.

Кроме утверждения божественного происхождения императорской власти "Кодзики" и "Нихон сёки" служат первыми письменными источниками по истории Японии. Они сообщают точную дату вступления на престол первого японского императора Дзимму Тэнно - 11 февраля 660 года до н.э. Считается, что с этого момента и берет свое начало старейшая императорская династия на земле, представители которой управляли Японией без перерыва в течение 21 (22) тысячелетий по настоящий день.

Однако, не только дату восшествия на престол Дзимму Тэнно, но и всю историю его царствования, так же, как царствование всех первых четырнадцати японских императоров, нельзя считать окончательно установленными, так как древние летописи основывались не на исторических событиях, а на синтоистских мифах. Но если сказания об Идзанаги, Идзанами, Аматерасу, Сусаноо и Ниниги носили чисто мифологический характер, то сказание о Дзимму касается уже чисто земных дел, несет в себе отзвук подлинных исторических событий, в частности походов племен, населявших Кюсю, в районы центральной Японии на острове Хонсю. И, хотя содержание мифа о Дзимму все еще насквозь пропитано духом божественных чудес, существует вероятность, что император действительно существовал, но относительно его происхождения ведутся споры. Некоторые историки указывают на Китай, как на родину первого императора и его соратников, причисляя японцев к монгольским народам. Другие указывают на Индию и помещают японцев в число членом великой индоевропейской семьи. Однако все же более вероятно предполагать, что завоеватели пришли из Китая.

Как утверждают хроники император Дзимму, при помощи своих сподвижников, покорил юг и юго-восток Японии. Он не устанавливал порядок престолонаследия от отца к сыну, а предоставил императорам самим назначать своих преемников. Вопрос о престолонаследии порождал большие неурядицы и смуты.

Первым императором, о котором можно с наибольшей долей вероятности утверждать, что он реально существовал, был пятнадцатый по счёту император Одзин (270-310 гг.). Он развивал ремесла и торговлю с иностранными государствами. Его сыном был император Нинтоку (313-399 гг.), чьё захоронение было обнаружено, что также доказывает то, что он являлся реальной исторической личностью. Этот император известен своей праведностью. Узнав, что народ его совсем обеднел, Нинтоку опечалился и издал указ: "Отныне и в течение трех лет все поборы прекратить и дать родам передышку в их тяжелом труде". С этого времени, сообщает "Нихон сёки", государю не делали нового платья и обуви, пока старые не износятся, и не подавали новой еды и питья, пока прежние не скиснут. "Сердце свое он унял, волю сжал и не совершал никаких деяний, если дело касалось его собственных нужд". Через три года крестьяне Ямато стали зажиточными и повсеместно пели песни во славу государевой добродетели. Нинтоку слышал это и радовался. Однажды он сказал жене: "Вот, я уже богат. Теперь печалиться нет причины". Государыня в ответ возразила: "Что ты называешь быть богатым? Изгородь вокруг твоего дворца развалилась, и никак ее не починить. Крыша обветшала, и платье промокло от росы. Почему же ты говоришь о богатстве?" Нинтоку сказал ей: "Небесного властителя ставят на посту ради блага народа. Когда народ беден - и я беден. Богатеет народ - богатею и я. Не было еще такого, чтобы народ был богат, а правитель беден". Только через шесть лет император согласился отменить свой указ и разрешил перестроить свой дворец.

В связи с легендарность первых японских императоров историки Японии единодушно отрицают возможность существования государства в Японии в VII в. до н.э. На базе достоверного материала по древней истории Японии, опираясь на достижения археологии, они научно доказывают, что описываемые в хрониках события имели место лишь в III - IV вв. н.э., когда на Японских островах появляются зачатки государственности - складывается общеплеменной союз с не развившимися еще признаками государственной власти. Становление древнего централизованного государства большинство ученых относит к VII в.

Централизованное государство в древней Японии создавалось в ходе борьбы за власть между правителями зачаточно-государственных образований, носивших характер племенных союзов. Наиболее влиятельным из них к II-III вв. стало "государство" Яматай (северный Кюсю), сумевшее к III - IV вв. подчинить себе племенные союзы центральной Японии и перебазироваться в район Ямато, давший название первому крупному государственному объединению Японии. Источником престижа царей Ямато (носивших титул "оокими") служило выполнение ими функций верховных священнослужителей во время отправления обрядов земледельческих праздников - "мацури". Выполнение функций верховного жреца во время магических богослужений общинных "мацури" наиболее прочно обеспечивало господствующее положение правителя в среде родоплеменной знати, несмотря на то, что он был отстранен другими знатными родами от реальных дел по управлению. Формировалась данная знать от побочных жен императора, сыновья которых постоянно оспаривали власть у прямых наследников престола. Эти побочные семьи со временем разрослись в могущественные роды, которые вели свое происхождение от побочных ветвей императорского дома. Они вели бесконечные войны, в результате которых выдвинулись наиболее выдающиеся личности, которые, собрав вокруг себя дружину, расширяли владения японского императора. Таких полководцев называли "сёгунами". Нередко военные подвиги выдвигали выдающихся полководцев и им удавалось удержать власть за своим родом, который фактически вставал во главе страны и отстранял императора от реальной власти.

Так в первой половине V в. царский род был вынужден делить власть с родом Кацураги, во второй половине V в. - с родом Хэгури, в VI в. у власти поочередно оказывались представители родов Отомо, Мононобэ, Сога, между которыми разгорелась борьба за власть, после смерти императора Киммея. Каждый клан старался возвести на престол своего ставленника - принца или принцессу из многочисленных наследников Киммэя. Так, Мононобэ выдвинули принца Анахобэ, а могущественный род Сога - принца Патусэбэ. В завязавшейся борьбе клан Мононобэ был разгромлен, а принц Анапобэ - убит. Патусэбэ взошел на престол; это был император Сусюн. Он тяготился опекой Сога и готовил расправу над ними, но враги опередили его - в 592 г. император был убит. После этого переворота вся власть сосредоточилась в руках Сога. Они возвели на престол принцессу Тоёмикэ Касикияпимэ; это была императрица Суйко.

Со вступлением в 593 г. на престол императрицы Суйко закончилась эпоха Ямато и начался новый период японской истории, получивший название по местности Асука на южной окраине равнины Ямато, куда переместилась царская резиденция, до этого почти 150 лет кочевавшая по соседней Осакской равнине.

2. Институт императорской власти как структура косвенного управления

2.1 Асука

После возведения на престол своей ставленницы, императрицы Суйко, род Сога окончательно утвердился у власти. Институт императорской власти превратился в бессильную и во всем зависимую от рода Сога структуру.

Как отмечает ряд исследователей растущее влияние на царей со стороны мощного рода Сога, владения которого распространялись на местность Асука, стало одной из причин побудивших царский дом обосноваться на этой земле. "Естественно, Сога были заинтересованы держать царей в пределах подконтрольной им территории, манипулируя ими в своих клановых интересах. Для укрепления своих позиций Сога использовали связи с корейскими иммигрантами, переселение которых на Японские острова в V-VI вв. заметно усилилось. То были люди, не только обладавшие навыками в различных ремеслах, но и являвшиеся носителями несравненно более высокой культуры. Среди них встречались и люди, умевшие читать и писать по-китайски. Неудивительно поэтому, что знатные японские роды стремились к контактам с ними, дабы использовать их знания и профессиональные навыки к своей выгоде. Сога в этом плане преуспели больше других. Они всячески поощряли корейцев селиться в своих владениях. Некоторые из них были приверженцами учения Будды, которое проникло в Корею еще в IV столетии. Так первые ростки буддизма взошли на японской почве. Но ростки, видимо, надолго остались бы ростками, если бы буддизм не получил поддержку на государственном уровне".

Как повествует "Нихон Сёки", в 552 г. ко двору императора Киммея прибыло посольство из союзного им корейского царства Пэкче. Послы привезли сутры, изображения будд и послание от царя Пэкче, в котором всячески превозносилось учение Будды. Идея воспринять новую религию была горячо поддержана Сога, которые к тому времени захватили самые влиятельные посты при дворе. Но против этого выступили другие кланы, прежде всего Мононобэ, которым из поколения в поколение поручалось отправлять культ божеств-прародителей царей. Длившаяся несколько десятилетий борьба увенчалась в 80-х гг. VI в. победой Сога.

Началось широкое внедрение буддизма во все сферы общественной жизни, что привело поначалу к соперничеству между синтоизмом и буддизмом за право быть духовной основой японской государственности.

Советскому ученому А.Н. Мещерякову на материале тщательно проанализированных им памятников VI-VIII вв. удалось доказать, что "политическим орудием" буддизм был основном в руках служилой знати и иммигрантских родов Кореи и Китая, не располагавших сакральными генеалогиями местного синто, в то время как ценностная система синтоизма охраняла интересы родоплеменной знати. Отношение же царского рода к буддизму было противоречивым. С одной стороны, буддизм привлекал царский род как уже готовая институциональная система, способная в большей мере, нежели синтоизм, органично связанный с родоплеменным строем, противостоять центробежным тенденциям; с другой стороны, "буддизм фактически десакрализовывал синтоистские основы царской власти, превращаясь до некоторой степени из ее опоры в соперника. Буддизм изолировал царя от идеологической системы сакральных генеалогий, переводя царя в другую шкалу оценок, где определяющей является этическая, т.е. нефиксированная, оценка поступков".

Поэтому политика царской власти в области идеологии в этот период не отличалась последовательностью. Стремясь создать систему государственного синтоизма на базе мифов об Аматэрасу и Дзимму, т.е. сформировать общегосударственную синтоистскую идеологию, усилив ее конфуцианством, цари пытались также подчинить своим целям и буддизм, способствуя его распространению под своим контролем. Только имея в виду всю сложность идеологической ситуации в Японии в VI-VIII вв., можно понять мероприятия царского рода в области религии и идеологии.

К VIII в. относится начало применения японскими правителями термина "тэнно" (дословно "небесный государь", переводится в нашей литературе как "император"). В японских источниках они титуловались "микадо" ("верховный правитель, передающий слова небесного божества").

В начале VII в. сторонники китайской идеологии предприняли попытку сформулировать идею абсолютной власти монарха. В 604 г. программа централизованного государства во главе с монархом была составлена в виде "Закона из 17 статей". Его составление приписывается принцу Умаядо (574-622 гг.), более известному как Сётоку-тайси (буквально - Принц Святые Добродетели), который был приверженцем буддизма и всеми силами содействовал его распространению в стране. Хотя некоторые исследователи ставят под сомнение авторство Сётоку-тайси, его роль в политической жизни государства бесспорна. "Закон из 17 статей" представлял собой руководство по управлению государством и впервые в письменной форме раскрывал принципы взаимоотношений между правителем и подданными. Например, в статье 3 говорилось: "Когда получаете повеление государя, обязательно соблюдайте его… Если не будете соблюдать погубите сами себя".

Именно после знакомства с институтами китайского государства в Японии появилось представление о том, что в лице тэнно может совмещаться и высший религиозный авторитет, и реальная власть главы государства.

Подлинная история японского государства начинается с "переворота Тайка" (645 г.), в ходе которого царскому роду, во главе которого стоял император Котоку, удалось свергнуть владычество Сога. Данное событие считается началом непродолжительного (до IX в.) периода "прямого правления императора", хотя и в этот промежуток, строго говоря, власть царского рода не была абсолютной: он в той или иной мере делил ее с родом Фудзивара, родоначальник которого - Котомари Фудзивара был приближен к императорской персоне. Фудзивара удерживали бразды правления в течение ста пятидесяти лет. Обычно наиболее видная представительница из рода Фудзивара становилась первой женой императора, сын от этого брака объявлялся наследником престола, а отец императрицы становился регентом, и вся фактическая власть сосредотачивалась в его руках. За микадо сохранялись божеские почести, его называли "сыном солнца" и "верховным главой" Японии, но на самом деле вся власть была в руках регента.

Были, конечно, и среди императоров сильные личности, которые ограничивали на время господство представителей земельной аристократии и забирали власть в свои руки. Так императрице Дзингу, которая правила ещё во II веке н.э. история приписывает приобретение трех княжеств Кореи. Данное событие имело большое значение для Японии: в Корее задолго до этого процветали письменность, литература и буддизм, завезенные китайцами. Вместе с корейскими пленными китайская цивилизация проникла и в Японию. Окончательно привилась она тогда, когда в Японии стал распространяться буддизм.

После переворота последовал ряд реформ, которых было построение в Японии централизованного монархического государства во главе с императором по образцу соседней китайской империи династии Тан. Данные реформы постепенно осуществлялись в течение полувека и получили окончательное оформление при императоре Момму (697-707 гг.) в своде законов "Тайхорё" (701 г.). Развитие японской раннесредневековой государственности было также связано с буддизмом. Император, продолжая отправлять функции синтоистского жреца, в то же время выступал как защитник буддизма, он укреплял и узаконивал свою власть не только на основе сакральной генеалогии, но и насаждая буддизм, при этом придавая большое значение таким внешним проявлениям религиозности, как сооружение храмов и статуй.

Во второй половине VII в. из Китая также была заимствована церемония вручения новому императору в связи с восшествием на престол знаков императорской власти. Такими знаками считались "три божественные регалии" - зеркало, меч и яшмовые подвески - предметы тройного магического ритуала племенных вождей северного Кюсю и знаки власти царей Ямато.

После реформ Тайка государственное управление стало осуществляться на основе законов, получивших потом общее название "системы рицурё", согласно которой устанавливалась строгая и довольно сложная иерархическая структура институтов, возглавлявшихся императором.

Главной идеологической основой господства рода тэнно по-прежнему оставалась ритуальная система синтоизма, поэтому центральное положение среди вновь созданных государственных учреждений отводилось Управлению по делам небесных и земных божеств (Дзингикан), чиновники которого отвечали за организацию религиозных ритуалов. Последние были возведены в категорию государственных праздников, а в роли верховного священнослужителя большинства из них выступал сам тэнно. Следует отметить, как весьма типичное явление японского государственного порядка, то обстоятельство, что эти священнослужители по своему положению стояли выше представителей административной власти.

Новая система государственного управления обусловила необходимость создания постоянного административного центра. "Кочующая" резиденция правителя этому требованию не отвечала. Реформы вызвали появление в истории Японии первого столичного города, построенного опять-таки по китайскому образцу. Первой "постоянной" столицей в 694 г. стал город Фудзивара (кё). Моделью для его строительства послужил Лоян - столица императоров Северной Вэйской династии в Китае. Однако жизнь первой "постоянной столицы" оказалась очень непродолжительной. "Фудзивара была заложена и сооружалась под непосредственным руководством Фубито (659-720), одного из выдающихся государственных деятелей той эпохи. По иронии судьбы он же положил конец этому городу выступив за перенос столицы на крайний север равнины Ямато.710 гoдy, пoслe oтъeздa императорского двopa с егo челядью и приближенными, мaссoй чинoвникoв и дpyгoгo слyжилoгo люда, Фyдзивapа oпyстелa".

Первой "подлинной" столицей Японии стал город Нара.

2.2 Нара

Решeниe o пеpeнoсе стoлицы было пpинятo в 708 гoдy. Место для сооружения нoвoгo гopoдa выбpaли в 16 килoмeтpax к сeвepy от Фyдзивapa. Строился он по образцу столицы Чаньань в Китае эпохи Тан. C точки зрения китaйскoй гeoмaнтии место для строительства было идеальным: с тpеx стopoн - на востоке, севepe и зaпaдe - егo oкружaли xoлмы к югу нaxoдился небoльшoй пpyд, символизировавший по китайским канонам центральную власть, чepeз paйoн зaстpoйки пpoтекaлo нескoлькo речек обеспечивавших водоснабжение гopoдa. C Фyдзивapa мeстo строительства было связaнo по меньшей мере тpeмя yдoбными дopoгaми. Строительные paбoты нaчaлись в том же 708 году, a yжe в 710 гoдy импepaтopский двop, во главе с императрицей Гэммэй (707-715 гг.), пepeexaл на нoвoе мeстo. Гopoд нaзвaли Xэйдзё кё (совр. Нара) - Cтoлицa Цитадели Миpa, a pезидeнцию импepaтopa сooтвeтствeннo Xэйдзё кю - Двopeц Цитaдeли миpa. Taк в истopии Японии нaчалaсь нoвaя эпoxa - эпoха Hаpа по нaзвaнию местнoсти, где пoстpoили стoлицy.

Эпоха Нара (710-794) связана в первую очередь с всё возрастающим китайским влиянием, которое, однако, к концу эпохи начинает ослабевать, уступая место периоду аутентичности японской культуры. Для данного периода характерно то, что буддизм уже стал подлинной государственной религией, хотя еще не проник в гущу народной жизни. Храмы стали центрами культуры, а монахи - ее главными носителями. Императорский двор был тесно с ними связан, так как они "обслуживали идeoлoгичeские нyжды пpaвящeй веpxyшки. B государственных храмах молились о сохранении мира и спокойствия в стране, процветании государства, даровании исцеления занемогшим членам императорской фамилии. Сопровождавшиеся пышными, красочными обрядами службы были призваны внушить подданным императора представление об его величии и могуществе". С той же целью составляются и уже упомянутые ранее законодательные кодексы, "Кодзики" и "Нихон Сёки". Они также определяют более четкое оформление и особое место синто - второй по значимости в данный период религии - в государственной идеологии. Там были записаны главные общегосударственные синтоистские ритуалы и церемонии, порядок их проведения. При этом в законах не обнаруживается описания роли тэнно как верховного жреца синто. Статус тэнно как первосвященника синто регулировался неписаными обычаями. К периоду Нара относится также и активное освоение конфуцианских идей, привнесенных с материка.

Таким образом, в новой столице образовалось три очага власти, ведущих между собой борьбу: императорский дом (тэнно и его ближайшие родичи), аристократические роды (Фудзивара, Отомо, Татибана, Саэки, Тадзихи) и буддийская церковь. Хотя формальным главой страны остался император, его реальное политическое влияние было ограничено. За господствующие позиции при дворе соперничали аристократы и буддистские монахи. В 729 году был принужден к самоубийству принц Нагая (он и его дети могли быть кандидатами на место престолонаследника). "Он был ревностным приверженцем Закона Будды, покровительствовал монастырям, жертвовал монахам ткани на их ритуальные одеяния. В усадьбе Нагая постоянно работали переписчики сутр и мастера буддийской скульптуры. По повелению принца дважды переписывали очень популярную в ту эпоху сутру Великого Разума (Дайханъя кё), причем объем переписанного текста составил 600 свитков".

Вообще императоры периода Нара были приверженцами китайских традиций. Да и вся жизнь в стране стала пропитана духом китаизации. Так "расширив площадь обрабатываемых земель, крестьяне начали выращивать шелковичных червей по китайскому образцу. Каждая провинция специализировалась на производстве особого вида нити и ткани из шелка, глубокие цвета и изысканные узоры которого удовлетворяли потребность в роскоши императорского двора и вельмож. Двор и храмы проявляли все больший интерес к тайнам ремесел, которыми владели континентальные мастера, секреты ткачества, ювелирного дела, производства лаковых изделий немедленно использовались в Японии. В эпоху Нара был преодолен недостаток в металлах, который препятствовал развитию японского общества на первых этапах. Начиная с VII века, со времени царствования императора Тэнти, японцы уже знали, как добывать и использовать залежи полезных ископаемых, которые, хоть и в небольшом количестве, имелись на архипелаге: серебро Цусимы, медь Мусаси, золото Муцу, - без которых невозможно понять существование сокровищ Нары.

Символом этого изобилия стала чеканка в 708 году первых японских монет, для этого использовалась медь из Мусаси. В 711 году было установлено нечто вроде иерархии в отношении роскоши, что поощрило оборот серебра, местных запасов оказалось недостаточно, использовались серебряные сапеки, привозимые из Китая, курс этих монет в Японии устанавливался императорским двором.

Монастыри и знатные семейства, которым непосредственная близость к столице связывала руки, стремились основать подальше свои владения, где они были бы единственными хозяевами. Указ императора Сёму (724 - 749 гг.) от 743 года и в самом деле предписывал считать частными владениями все те территории, где земли недавно стали возделываться, и это право признавалось навечно (тэндэмэйнэн сидзамхё). Частные владения, пожалованные или отвоеванные у колючего кустарника, назывались по китайскому образцу поместьями (сёэн по-японски, гуанъ по-китайски)".

В том же году 15 октября император Сёму издал другой указ о строительстве самого восхитительного храма города Нара - Тодайдзи. "В то время монарх находился не в Хэйдзё, а в местности Сигараки, к северу от Нара, куда он вынужден был бежать в разгар мятежа, поднятого одним из Фудзивара - Хироцугу - с целью возвести на престол более послушного воле могущественного клана члена императорской фамилии. Не случайно идея сооружения Тодайдзи родилась в это время. Великий Восточный храм замышлялся как главный культовый центр буддизма, долженствовавший защитить императорский двор в эпоху смут и политических неурядиц, обеспечить мир и спокойствие в государстве".

Обращение императоров в буддизм означало признание главенства буддистской церкви над правящей династией. Монахи заняли многие высокие административные должности. Буддисты даже пытались захватить власть в стране, пытаясь сделать монаха Докё (700-772), фаворита императрицы Кокэн, новым императором. Однако аристократическая оппозиция во главе с родом Фудзивара помешала перевороту и смогла сместить всех монахов с государственных должностей, что спасло императорский дом. Благодаря этому Фудзивара смогли и дальше поставлять японскому монарху жён, и, тем самым, контролировать престол и власть в стране. Российские историки отмечают, что в эпоху Нара говорить о доминировании Фудзивара можно не ранее конца 50-х годов VIII века. Учитывая интимные отношения Докё с императрицей и опасности для династии, которые они несли, Фудзивара отменили право женщин занимать престол японских монархов.

Следует отметить, что кроме Тодайдзи были и дгугие влиятельные храмы и святилища, такие как Кофукудзи, Гангодзи, Касуга тайся. Все они располагались на территории Гайкё - Внешней столицы и в ее окрестностях.

"Каждый из них боролся за влияние и стремился утвердить господство духа и мысли той из шести их сект, к которой он принадлежал. Император Конин (770-781), оказавшийся заложником духовных и мирских интересов, наконец-то сообразил, что он не может больше править, несмотря на всю свою роскошь и свой обширный дворец в китайском стиле. Ему пришлось не только покинуть свою столицу, но и расстаться со своими сокровищами, доставленными со всего света по Великому шелковому пути". Они использовались на церемонии освящения статуи Великого Будды, которая проходила в храме Тодайдзи 9 апреля 752 г. в присутствии императорской четы.

Попытки императора Камму возвратить ведущую роль японских монархов в политике потерпели неудачу. Желая вырваться из-под опеки буддистских монастырей, которые плотно обступали столицу Нара, император приказал в 784 году построить новую столицу в городе Нагаока-кё. "Самым влиятельным в стране оставался аристократический род Фудзивара. Считается, что главы этого рода и убедили Камму переехать прочь из Нара, где набирали силу буддийские монастыри, грозя прибрать власть к своим рукам. В Нагаока род Фудзивара еще более укрепил свое могущество и влияние на императора, не остановившись перед устранением целого ряда видных политических фигур того времени. Так, в 785 году был предательски убит главный сановник, ведавший строительством. Затем по пути к месту ссылки при загадочных обстоятельствах скончался кронпринц Савара, обвиненный в подготовке этого убийства. Долгое время после этого все смерти и болезни в императорской семье и при дворе приписывались мстительному духу опального принца… Продолжавшиеся несчастья и вынудили императора покинуть Нагаока, которая была главным городом лишь в течение десяти лет, с 784 по 794 г., в поисках места для новой столицы".

2.3 Хэйан

В 792 году император Камму впервые побывал на охоте в деревне Уда в уезде Кадоно, которая располагалась в живописной долине среди гор. Очарованный живописностью местных пейзажей, он трижды возвращался в эти края, и строительные работы здесь начались уже в 793 году. История города началась 22 октября 794 года, когда император соизволил во всеуслышание произнести: "Горы и реки - это ворот и пояс этих земель, благодаря им они являют собой крепость, созданную самой природой".

Эти слова, за которыми для современного человека не кроется ничего, кроме констатации топографических особенностей киотоской котловины, в действительности определили историю этого места по крайней мере на ближайшие десять веков. Своим высказыванием император Камму указал место, где решено было заложить новую столицу страны Хэйанкё (совр. Киото) - "Столица мира и спокойствия", или просто Хэйан, "мир и покой". Именно с этого момента начался блистательный период в истории страны, который получил название эпохи Хэйан (794-1185).

Не последнюю роль в выборе места для нового стольного города сыграл ряд ландшафтных особенностей, которые необходимо было учитывать, если следовать принципам фэн-шуй, разработанным еще в Древнем Китае - а в тогдашней Японии им следовали неукоснительно. Классический китайский канон требовал, чтобы столица была с севера, запада и востока окружена горами, омывалась двумя реками и была открыта к югу, где находился бы пруд или озеро.

Конечно, с переносом столицы императору потребовалась новая резиденция. С этой целью на северной окраине города был выстроен Дайдаири (Большой императорский дворец).

После переноса императорского двора в Хэйан император Камму продолжил политику своих предшественников по укреплению личной власти через обоснование преемственности императоров VIII в. по отношению к прошлым правлениям. С данной целью была составлена летопись "Сёку нихонги" (797 г.), которая, в отличие от "Кодзики" и "Нихон Сёки", основывалась уже не на мифах и легендах, а на реальных фактах, что доказывает достоверность сообщаемых ей сведений. "Задача, которую ставил император Камму при составлении данной хроники не так тривиальна, как это может показаться на первый взгляд, поскольку в концепцию китайского учения о мандате Неба "вмонтирована" идея смены правящего дома, что противоречило едва ли не главной установке синто - установке на преемственность во всех областях жизни, включая властные отношения… Несмотря на определенные метания, выбор был сделан в пользу идеи о несменяемости династии, что повлекло за собой и другие отступления от китайской модели".

Попытки укрепления власти императора предпринимались и после Камму, но не все проходили успешно. Так, в начале IX в. император Сага (809-823 гг.) предпринял попытку реорганизовать систему управления государством, чтобы усилить свою личную власть. По его распоряжению группой высокопоставленных чиновников во главе с принцем Манда в 815 г. был составлен генеалогический свод "Синсэн сёдзироку" ("Вновь составленные списки родов"). В докладе, предоставленном императору Сага по поводу составления данного списка, говорится: "В сочинении, состоящем из 31 свитка, упоминается 1182 рода, появившихся, начиная с Дзимму - как местных, так и иноземных… Опасаемся, что при составлении мы допустили непростительные заблуждения и упущения, и поэтому собрание содержит искажения и ошибки".

Однако данная попытка по усилению власти императором Сага оказалась безуспешной. "Могущественный аристократический род Фудзивара, по традиции с VIII в. поставлявший жен для тэнно и принцев царской крови, с 858 г. завладел постом регента (сэссё) при малолетних императорах, который ранее занимали члены императорского рода. В 887 г. был создан институт "кампаку" (канцлера) при взрослом тэнно, также всецело находившийся в руках Фудзивара". Таким образом, к IX в. установилась система аристократического правления с политически пассивным тэнно, сохранявшим, однако, свой религиозный престиж верховного священнослужителя при отправлении синтоистских земледельческих обрядов. "Изолировано и обособленно жил в своем потускневшем величии императорский двор в Киото. К нему относились семья императора, небольшое количество знатных аристократических родов - кугэ (Фудзивара, Тайра, Минамото и др.) и офицеры охраны императора". Все они формировали слой придворной аристократии. "Этот слой, состоявший из высокообразованных людей, сыграл значительную роль в формировании японской национальной культуры… Императорский двор был своеобразным заповедником традиционности, утратившим реальную власть, влияние и прежний блеск, но формально почитаемым. При дворе в Киото главным признаком достоинства и преуспевания была близость к императору. По этому признаку двор подразделялся на несколько категорий. Принадлежность ко двору и право получения государственных должностей удостоверялись системой придворных рангов, которые имели все приближенные императора.

Система придворных рангов была заимствована из Китая и введена в Японии ещё при императоре Сётоку. В дальнейшем она несколько раз пересматривалась.

Со временем императорская семья все больше расширялась, что было существенной проблемой для государственной казны, поэтому начиная с IX в. многим сыновьям и внукам императоров стали давать фамилии и отдельные владения. Так, в 814 г. фамилию Минамото, или Гэндзи, получил седьмой сын и младшие братья императора Саги, образовавшие несколько ветвей этой фамилии… Проблема обеспечения многочисленных родственников императора ещё более осложнилась после того, как император утратил власть и попал в материальную зависимость от сёгунов. Браки между знатными придворными и членами императорской семьи привели к тому, что почти все семьи придворной аристократии находились в прямом или косвенном родстве с императором".

"Однако, уже с IX в. старые аристократические роды начинают постепенно отходить от политических дел. Выше всего при дворе начинают цениться творческие способности, и, прежде всего в поэзии и прозе".

Эпоха Хэйан (794 - 1185 гг.) считается "золотым веком" японской культуры, отмеченным пышным расцветом утонченных форм искусства, создававшихся художественными талантами преимущественно придворной аристократии. Императоры стали символом особого, аристократического понимания прекрасного, заложившего фундамент традиционной японской эстетики. Именно тогда императорский двор становится местом возникновения различных видов искусств.

Среди них выделяется литература "женского стиля". Её возникновение было связано с тем, что в эпоху Хэйан стало принято излагать мысли по-китайски, а японский перестал считаться литературным языком. Чтобы сохранить письменность своей страны аристократки эпохи Хэйан на чистом японском языке и с помощью новых письменных знаков (азбуки кана) писали романы "моногатари".

Одним из наиболее ярких примеров такого жанра можно считать, написанную в X - начале XI вв., "Повесть о Гэндзи" или "Гэндзи моногатари". Её автором называется придворная дама императрицы Сёси - Мурасаки Сикибу. "Повесть о Гэндзи", вышедшая из стен императорского дворца и ставшая первым в истории романом, является богатейшим источником для изучения придворного искусства Японии, равно как и другое произведение, написанное на исходе XI в., "Записки у изголовья" Сэй Сёнагон.

Благодаря сведениям, предоставленным данными произведениями, можно сказать, что важную роль в придворном обществе играла поэзия. Сложение, цитирование стихов было непременным условием общения при дворе. Поэзия широко использовалась и в быту - в устном диалоге и в переписке. "Высоко ценилось умение быстро и в надлежащей форме откликнуться на эстетический сигнал. Поэтому возросла роль поэтического экспромта и культ лирической миниатюры танка".

Танка постоянно обмениваются между собой персонажи обоих произведений. Показателен, в частности, следующий эпизод из "Записок": "Императрица взяла листок бумаги, какой попался под руку, и набросала последнюю строфу танки:

Папоротник молодой

Вот что в памяти живет.

А теперь сочини первую строфу, - повелела императрица.

Воодушевленная ее стихами я написала:

Голосу кукушки

Для чего внимала ты

В странствии напрасном?"

Из "Повести" же можно привести следующий пример:

Принц Гэндзи, до сих пор являвшийся к одной из своих возлюбленных, Югао, в маске, решил наконец снять маску и объяснил это в стихах:

Напоённый росою вечерней,

Раскрылся цветок

Перед взором твоим,

О союз наш! Долгий путь

Я проделал к тебе.

Югао, бросив взгляд на Гэндзи, тихо проговорила в ответ:

Раньше думала я:

То роса,

Что на "ликах вечерних" сияет.

Видно, в сумерках

Глаз мой ошибся. ("Вечерний лик")

"Поэзия периода Хэйан, в значительной мере условная с точки зрения тематики и образных средств, предоставляла большие возможности для использования намека, аллюзии, столь характерных для языка хэйанской аристократии.

Поэтический отклик на ситуацию прочно вошел в обиход, но во многих случаях он был лишь данью светской условности. И нет ничего удивительного, что некоторые находили эту светскую условность достаточно обременительной". Об этом свидетельствует следующий отрывок из "Повести" (Ума но ками говорит Гэндзи):

"Есть люди, что только и знают, что пишут стихи. Слагают и посылают их другим без всякого разбора, когда попало. Это бывает очень неприятно…Не ответить нельзя.

И отвечаешь, хотя голова занята совсем другим. И получается произведение поистине никуда не годное. Бывает пришлют тебе изящное стихотворение…

Прочесть его потом, на досуге было бы очень интересно, а тут прислали, когда тебе некогда, из-за этого не можешь хорошенько его прочувствовать. Есть люди, что совершенно этого не понимают, слагают стихи и посылают их другим, не считаясь со временем, - таким людям лучше перестать прикидываться, что у них есть вкус и понимание вещей". Частым явлением при дворе были также поэтические состязания.

На втором месте после искусства стихосложения стояла каллиграфия. Почерк служил важной характеристикой человека из общества. Из "Записок" можно привести следующий пример: "У него невозможный почерк, - стали говорить о нем, когда он покинул комнату. - Хоть китайские иероглифы, хоть японское письмо, всё …". В романе же описан следующий эпизод. Когда воспитанница Гэндзи, Мурасаки, увидела у него письмо от его возлюбленной Акаси, она прежде всего обратила внимание на почерк, которым был написан адрес. Она угадала в нём "необычайную глубину чувства" и "этот почерк вызвал у неё серьёзные опасения за свою дальнейшую судьбу" ("Акаси").

Когда речь шла о письмах, обычно отмечали не только почерк и стиль, но также качество, цвет бумаги и благовония, которыми она была пропитана. Например, в тексте "Повести" отмечается, что письмо от принца Соти-но мия "было написано искусной рукой, на тонкой белой бумаге" ("Светлячки"), а письмо, полученное от Суэцуму-хана, "было на толстой бумаге и пропитано сильным ароматом, иероглифы были смелы и тверды. И стиль танка был неприятным, со сложным и тяжеловесным сочетанием слогов" ("Шафран").

Существенную роль играло также искусство рисования. Находясь в ссылке (в Сума), Гэндзи делал зарисовки моря и окружающих гор, и это было для него одним из величайших утешений. Подобно поэтическим турнирам, нередки были состязания в искусстве живописи. В романе есть глава "Сопоставление картин" ("Эавасэ"). В ней описана выставка - конкурс, состоявшаяся вскоре после возвращения Гэндзи в столицу. На конкурсе помимо любительских рисунков были представлены иллюстрации к повестям и рассказам, дневникам, эссе, а также картины профессиональных мастеров. Выставка была богато и красочно оформлена. Состязание проходило в два тура. Оно продолжалось целый день и закончилось только к рассвету. Различия между любительскими рисунками, иллюстрациями и картинами профессиональных мастеров были в значительной степени условными. Наибольший успех имели рисунки Гэндзи.

Большое внимание уделялось при дворе музыке. Недостаточно было одного только умения слушать и понимать музыку. Каждый "благородный человек" должен был уметь сам играть на кото (род лютни) или сямисэне (разновидность цитры). Играли не только на придворных празднествах. Периодически устраивались любительские концерты в домах и на открытом воздухе.

Мурасаки Сикибу сама была достаточно осведомлена в области истории музыки и музыкального исполнительства, что позволило ей писать об этом со знанием дела, поэтому роман представляет собой ценный источник для изучения японской музыкологии.

Во времена Мурасаки существовало множество танцев; среди них танцы иноземного происхождения (китайские, корейские и даже индийские), провинциальные и народные танцы, танцы, связанные с синтоистскими ритуалами.

Танцы играли важную роль в воспитании совершенного аристократа. Были и профессиональные мастера танца (маино си), однако, по словам императора, отца Гэндзи, эти эксперты, как бы ни были искусны, никогда бы не исполнили танец с той элегантностью, которой могло быть отмечено исполнение его молодым человеком из хорошей семьи.

Ни один почти праздник, церемония или ритуал, а также многие частные собрания не обходились без исполнения танцев. Следующий отрывок описывает репетицию одного из придворных танцев бугаку, который должен был исполняться на императорской процессии.

"Гэндзи танцевал Волны синего моря. Его партнером был То-но Тюдзё, который, хотя и превзошел многих в мастерстве и красоте исполнения, совершенно поблек рядом с Гэндзи, как низкорослый и захудалый куст рядом с цветком в полном цвету. Когда Гэндзи танцевал, лучи заходящего солнца падали на его фигуру и тут музыка зазвучала громче. Хотя танец и был известен зрителям, они чувствовали, что никогда прежде в нем не было столько живописи и экспрессии, и сопровождающая его песня казалась столь же мелодичной, как пение райской птицы. После того как песня кончилась, Гэндзи поправил рукава своего платья и ждал, когда музыка заиграет снова. Он возобновил танец под оживленную мелодию следующей части. Казалось, что он излучал теплый свет, и имя Гэндзи - Блистательный более чем когда-либо подходило ему" ("Праздник алых листьев").

В эпоху Хэйан высоко ценили еще один вид искусства, не имеющий параллелей на Западе. В большинстве стран мира производство духов было ремеслом, в Японии же составление благовоний стало великим искусством.

Гэндзи всегда вызывал восхищение окружающих благовониями, которые сам составлял; их специфический аромат предварял его приближение и долго сохранялся после его ухода. Для принца Ниоу, который описан как один из наиболее мужественных среди мужских персонажей, приготовление духов, по словам автора, было чем-то вроде одержимости. Он и его друг Каору обязаны этому искусству своими именами; т.к. "ниоу" по-японски означает "пахнуть", "благоухать", а "каору" - "источать аромат".

Духи были неотъемлемой принадлежностью туалета, и рецепт приготовления собственных духов часто держали в строгом секрете. Состязания в составлении ароматных смесей были одним из популярнейших занятий в аристократической среде. В романе есть описание одного из таких состязаний, что говорит о важности этого вида искусства и том высоком уровне, которого оно достигло во времена Мурасаки.

Таким образом, описание в "Повести о Гэндзи", "Записках у изголовья" и многих других произведениях эпохи Хэйан многочисленных состязаний по различным видам искусства позволяет сделать вывод о том, что они заняли важное место в сфере парадной жизни, что означает практически полное слияние искусства с жизнью в хэйанской придворной среде. Пение, рисование, игра на музыкальных инструментах (не говоря уже о поэзии!) вошли неотъемлемым атрибутом и в повседневный быт.

С одной стороны жизнь в эпоху Хэйан представляется блестящей и легкой, как она изображена в произведениях искусства и придворной литературы, но историческая реальность открывает и другую ее сторону.

С XI в. уже явно обозначились признаки упадка власти дворцовой аристократии. Начало данного упадка связано с правлением императора Го-Сандзё (1068 - 1073 гг.), которое обозначалось во многих отношениях изменениями в политической истории эпохи Хэйан. "В самом деле, его мать, которая сама принадлежала к императорскому роду, не была связана узами крови с родом Фудзивара, что противоречило обычаю, существовавшему более двух столетий. Короткое царствование Го-Сандзё продолжалось всего лишь четыре года, но императоры после него: Сиракава (1072-1086), Хорикава (1086-1107), Тоба (1107-1123), Сиутоку (1123-1141) - уже не были соединены кровными узами с родом Фудзивара, что говорит об его упадке. Императоры воспользовались этим и попытались ограничить влияние вельмож благодаря изобретательной системе, которая получила название "правление из монастыря" (инсэй)". Она сменила установленную домом Фудзивара систему правления "сэссё - кампаку", о которой упоминалось ранее. Суть системы "инсэй" состояла в том, что "император, у которого уже был наследник в таком возрасте, что он был способен нести нелегкий груз дворцовых обязанностей, отрекался от престола, когда считал, что от этого будет польза, и находил убежище в стенах монастыря. Оттуда, вдали от забот дворцовой жизни, борьбы партий и прочих неприятностей, он, используя свой авторитет, прилагал усилия для усмирения честолюбцев, которые год от года все ожесточеннее боролись за власть".

Император Сиракава (1073 - 1086 гг.) в 1086 г. отрекся от престола и постригся в монахи, после чего, опираясь на выросший политический авторитет буддийской церкви и на представителей нового военного дворянства (Минамото, Тайра и др.), объявил о создании своего правительства". В результате в Киото находился бесправный императорский двор, где продолжали сохраняться регенты и канцлеры из дома Фудзивара, но фактически страной правили отрекшиеся от престола и принявшие буддийский сан экс-императоры.

Император Тоба (1107 - 1123 гг.), ставший в 1129 году экс-императором-монахом, отказался от борьбы с Фудзивара, и стал активно признавать новые владения. В результате ему удалось стать крупнейшим землевладельцем в стране, однако это укрепило и независимую экономическую базу феодальных домов, открыв путь к дальнейшей децентрализации власти.

После смерти Тоба в столице началась междоусобная борьба за власть - Смута Хогэн (1156) и Смута хэйдзи (1159) - в которой решающую роль сыграли Тайра во главе с Киёмори. В результате Фудзивара отошли на второй план, а Тайра монополизировали основные государственные посты, что восстановило против них придворную аристократию.

В 1164 году в живых остался лишь один взрослый Минамото - почтенный старец Ёримаса, который отказался воевать во время смуты Хэйдзи. Он не представлял угрозы для Тайра, и его терпели при дворе. К 1180 году Тайра Киёмори стал фактически властелином Японии, а отрёкшийся император Го - Сиракава (1155 - 1158 гг.) полностью от него зависел. Но так продолжалось не долго. В 1180 - 1185 гг. произошли решающие сражения между кланами Тайра и Минамото - открытыми сторонниками императоров. Они закончились разгромом сухопутных войск и флота дома Тайра.

"Победа Минамото означала гибель блестящего двора, где торжествовала цивилизация, известная как Фудзивара. Снисходительная или просто ничего не понимавшая в происходящем придворная цивилизация была уничтожена новыми силами, которые утверждались в сельской местности. Мощные силы провинции, которые выражал Минамото Ёритомо, проявились в том, что сразу после достижения победы он установил местопребывание правительства на землях Камакура, к югу от современного Токио". Таким образом, город Камакура, бывший по началу небольшой деревней, стал центром первого в Японии сёгуната.

.4 Камакура и Ёсино

Минамото Ёритомо стал подлинным представителем страны. Новый государь - малолетний Го - Тоба - (1183-1198) был целиком в его руках, но всё же формально оставался главой государства. В 1192 г. Ёритомо был избран императором Го-Тоба на должность, которую до него не имел никто "сэйи-тай-сёгун" ("Великий военачальник, покоряющий варваров") - и основал наследственную династию сёгунов, а также всеяпонское самурайское правительство, которое получило название камакурский сёгунат (1192 - 1333) или камакура бакуфу. Наступило всевластие военных. Они распоряжались в столице и в провинциях, т.к. и там начальниками были военные. "Само понятие "бакуфу" ("правительство из шатра [военной палатки] "), которым обозначали местонахождение администрации, говорило о том, что саму новую администрацию следует рассматривать как генеральный штаб военного главнокомандующего". "Военные семьи составили новый класс, или слой общества. В связи с этим культура эпохи Камакура, в отличие от аристократической культуры периода Хэйан, была простой, непосредственной и грубой", однако о ней хотелось бы сказать пару слов.

Что касается области литературы, то поэзия на родном языке была столь же популярна, как и прежде. Так одним из прославленных поэтов своего времени был, упомянутый нами ранее, император Го - Тоба. В период Камакура появилась новая форма литературы, которая в отличии "женского" стиля эпохи Хэйан, была исключительно в мужском духе: военный рассказ, повествующий о превратностях судьбы военных вождей в пору междоусобных войн. "Так, "Хо-огэн-Моногатари", "Хэйдзи-Моногатари", "Гэннэй-Сэйсуйки" и "Хэй-кэ-Моногатари" - исторические повествования о междоусобных столкновениях в эпоху Хоогэн и Хэйдзи, описывающие соперничество и борьбу Минамото и Тайра, возвышение, процветание и падение рода Тайра. Изящные и прикладные искусства были освобождены от традиционных форм и получили возможность быстрого и свободного развития. Наибольший прогресс был заметен в скульптуре, и такие ваятели, как Ункэй, Танкэй и Кайкэй создали подлинные шедевры, исполненны художественной силы и выразительности. В искусстве производства оружия и военного снаряжения огромные успехи были достигнуты мастерами, изготовлявшими шлемы и латы (каччуу) и прекрасные непроницаемые брони. Такие знаменитые мастера мечей и сабель, как Оказаки Масамунэ, появились только в эпоху Камакура".

Таким образом, возвращаясь к теме власти необходимо отметить, что сёгун и бакуфу стали обладать реальным правом управления страной. Но уже с начала XII в. власть сёгуна стала номинальной - страной стали управлять сиккэны ("держатели власти") из дома Ходзё (вассалов Минамото).

Императорский же двор, который по прежнему находился в Киото не раз пытался восстановить свои верховные прерогативы, используя военную мощь то одного, то другого лагеря влиятельных феодальных домов, однако это не удавалось.

Сёгунат Камакура пробудил в Японии стремление к героической доблести, которая навсегда стала ее отличительной чертой. Но если установленному режиму суждено было продолжаться полтора столетия, то личный триумф Ёритомо завершился сразу после его смерти в 1199 году: его сын Ёриэ, который был побежден своими родственниками Ходзё, не сумел наследовать его власть и авторитет. Ёритомо, опасаясь, что родственники его клана могут отнять у него власть, систематически истреблял их, совершив тем самым непоправимую ошибку. А когда вопрос о наследстве стал явным, его сын, не имея поддержки в силу указанной причины, превратился в мишень для множества лиц, жаждущих власти, число которых увеличивалось из-за его слабости. Именно так торжествовал род Ходзё, представители которого, приняв титул регента при сёгуне (сиккэн), правили до 1333 года. В 1219 году в Камакура привезли очень юного потомка рода Фудзивара, который стал воплощением номинальной власти сёгуна. Начиная с 1252 года подобным образом призывались на трон принцы из императорского дома - марионетки, за спиной которых вершилась политика Ходзё.

Конечно же, первые представители Ходзё - Токимаса и его сын Ёритоки, безжалостно перебившие всю линию Ёриэ, предоставили в распоряжение нового правительства богатства своих общих владений, расположенных недалеко от столицы. Благодаря этому большая часть земель между Камакура и Киото впредь оставалась во владениях сёгунов. Но хотя Ходзё и могли гордиться своим влиянием при дворе, они вынуждены были участвовать в непрекращающихся дворцовых интригах и в результате сами подложили мину под регентство и сёгунат.

В Камакура создавался свой двор, который прилагал все усилия для того, чтобы походить на двор императорский. Власть сёгуната, которая состоялась некогда благодаря поддержке народа, постепенно утрачивала свою животворную связь с ним.

В то же время императорский двор не прекращал попыток вернуть власть в свои руки. Так свергнутый экс - император Го - Тоба в 1221 г. попытался вернуть утраченную власть. Он "послал карательную экспедицию против Ходзё. Исход этой борьбы с силами Камакура оказался плачевным для императорской стороны и, наоборот, только укрепил власть и положение Ходзё".

Тем не менее Ходзё, несмотря на попытку императора Го - Тоба, отрекшегося в 1198 году, снова взять власть в свои руки, укрепились более чем на полтора столетия. Поражение энергичного образованного императора, каковым был Го-Тоба, еще более ослабило политическое влияние императора и утвердило принцип делегирования его политической власти. Двор сёгуна на много столетий превратился в подлинный центр управления. Учрежденная императорская служба сторожевой охраны была препоручена специальному префекту (рокухара тандай), который должен был обеспечивать спокойствие в Киото. Однако Ходзё постепенно стали занимать все ключевые посты сёгуната".

С целью укрепить господство своего семейства Ходзё Ясутоки составил свод законов эры Дзёэй (Дзёэй сикимоку, 1232). Он унифицировал систему управления вассалами провинций (до того чисто эмпирическую). В нем предписывалось почитание религиозной собственности и собственности двора и одновременно в целом выражается уважение ко всей иерархии власти.

Едва Ходзё управились с делами внутри страны как над ней нависла угроза извне, со стороны Китая, где утвердилась монгольская династия Юань. "Япония вышла из столкновения победительницей, бакуфу - военная администрация - получила всеобщее признание. Вместе с тем монгольская драма имела печальные последствия. Воины гордились своей победой, но в то же время их не покидало чувство, что их обманули. В этой всеобщей победной эйфории возникла привычка считать Японию непобедимой страной богов, которая получила благодать божественного покровительства. Здесь берет начало то, что позднее, в XIX-XX веках, превратилось в современный тэнноизм. Вооружаясь для отражения монгольского нашествия, воины вложили все свои средства, но не получили ни материального вознаграждения, ни возмещения своих затрат. Им оставалось только растрачивать свою силу и энергию в распутстве и междоусобных войнах. Регент, который не сумел материально вознаградить людей за верность, был опозорен. Начался упадок режима Камакура, он быстро оказался необратимым. Междоусобные войны между старшими и младшими ветвями императорской семьи за династическое наследование только способствовали обострению отношений, и без того сложных, между правительством и знатью".

Смятение царило повсюду, когда император Годайго (1318 - 1339 гг.), "дельный человек, который ничего более страстно не желал, как восстановить царскую власть" вступил на престол. Через три года после своего вступления на престол, в 1321 году, он получил помощь от своего отца, отрекшегося от власти императора Го - Уда (в свое время принявшего решение уйти в тень), и уничтожил институт "инсэй". После смерти императора Го - Уда Годайго не стал отрекаться от престола и принимать постриг, а сосредоточил свои усилия на подготовке заговора против дома Ходзё, за что и был низложен последним и сослан на пустынный остров Оки. В 1333 г. Годайго бежал из заточения и примкнул к заговору, возглавлявшемуся верными ему феодалами, вскоре разгромившими войска сёгуната. Поскольку же пост регента в это время оказался вакантным, свергнув с трона императора Когэн, возведенного Ходзё после ссылки Годайго, последний оказался полновластным правителем страны.

С 1333 г. только на два с половиной года в стране возродилась прямая императорская власть - эти события получили в японской историографии название "реставрации Кэмму" (Кэмму тюко) (1333 - 1336) по одному из девизов годов правления императора Годайго.

На протяжении многих десятилетий страна страдала от раздутого административного аппарата и иерархий, которые плодились одна от другой и Годайго был озабочен тем, чтобы уравновесить силы знати (кугэ) и самураев (букэ) и одновременно удержать власть, он назначил своего сына принца Моринага наследным принцем, нарушив таким образом порядок передачи власти поочередно от одной ветви императорской семьи к другой, установленный Го-Сага (1242-1246).

Однако надолго удержать власть императору не удалось. Уже в 1336 г. верховный военачальник императорских войск Такаудзи Асикага вероломно нарушил долг верности императору и, заняв со своими войсками Киото, объявил себя сёгуном. Его ставка была перенесена в район Муромати в Киото. В то же время Император Годайго успел бежать со своими наиболее преданными сторонниками на юг в Ёсино, считая себя законным правителем, поскольку обладал тремя священными регалиями. Такаудзи Асикага возвел на престол другого императора, происходившего из "северного" ответвления правящей династии, соперничавшего с "южным", к которому принадлежал Годайго. Наличие двух дворов в стране дало название целому периоду истории, "Намбокутё" ("эпоха противостояния южной и северной династий") или Ёсино, по названию местности, где находился императорский двор, закончившемуся в 1392 г. падением "южного" двора, когда император Го - Камэяма был вынужден передать "божественные регалии" императору "северного" двора. С тех пор трон наследовали императоры "северного" двора. После отречения императора Годайго, трон последовательно занимали Гомураками Тэнно (1339-1368), Тёкэй Тэнно (1368-1383) и Го-Камэяма Тэнно (1383-1392). Все эти императоры были преисполнены желания водворить мир в стране и содействовать благосостоянию народа. Например, император Годайго написал:

О чем могу молить я Небо,

Как не о мире для страны,

О благоденствии народа,

Что мир один лишь даст ему.

Содержание одной из поэм императора Гомураками таково:

Грубо пробужденный при восходе солнца

От моей дремоты резким криком птицы,

Мирно размышляю о стремлениях мира.

Император Тёкэй следующим образом передал свои мысли:

Эти годы, увы,

Мятежей и войн полны:

Нет возможности у нас

Уделить хотя бы час,

Чтобы вишней любоваться.

Весьма печально, что такие просвещенные императоры были лишены возможности воплотить свои стремления в жизнь, что и отразилось в их произведениях. Придворная знать и военные начальники, поколение за поколением служившие этим императорам, всегда оставались верными идее монархизма. Так, принц Мунэнага говорил:

За Монарха и для мира в жертву жизнь готов отдать,

Чтоб хоть маленькою пользой

Им услугу оказать.

Эти стихи, оригиналы которых написаны в традиционной форме тридцати односложной поэмы, правдиво отражают тот дух, которым были проникнуты верные государю вожди, трудившиеся на пользу монархии. Наиболее выдающиеся приверженцы монархизма, мужественно боролись против мятежников в своих упорных усилиях сохранить прерогативы императорской власти. Между тем, в самом лагере Асикага происходил постоянный разлад, и, наконец, в 1392 г. Асикага Ёсимицу, который являлся третьим по счету сёгуном, попросил императора Гокамэяма возвратиться в столицу. Император уступил этой просьбе и возвратился в Киото, где передал священные сокровища - императорские регалии - императору Гокомацу, который ему наследовал как сотый Тэнно (1392-1412).

История реставрации Кэмму и эпохи Ёсино есть летопись доблестных усилий осуществить непосредственную власть самого императора в соответствии с основными принципами японской национальной государственности и японского духа. На алтарь этого идеала с радостью приносили в жертву свою жизнь многие честные воины, верные духу древней благородной традиции, определявшей отношение подданного к императору. Однако следует также отметить, что конечно сама идея, восстановления императорской власти и не была лишена оснований, но уже не соответствовала экономическому и общественному положению Японии.

2.5 Муромати и Момояма

После вступления императора Гокамэяма в Киото, Асикага Ёсимицу, как сэйитайсёогун (генералиссимус), пользовался большим авторитетом при императоре Гокомацу. Его управление, или бакуфу, находилось в районе Муромати в Киото, а отсюда и наименование - "Муромати бакуфу", которое, в свою очередь, дало название эпохе - эпоха Муромати (1392 - 1573 гг.).

Императорский дом в данный период вновь утрачивает былое политическое и экономическое влияние. Падение авторитета императора ярко проявилось в эпической "Повести о великом мире" (первая половина XIV в.), где "потомок богов" впервые в истории Японии именуется мятежником.

"В условиях падения политического влияния императорского института двор понимал, что единственной возможностью для него вписаться в изменившуюся социальную структуру было сохранить за собой религиозный престиж, основанный на ритуальной роли императорского рода и синтоистской мифологии. Поэтому в условиях нехватки финансов, когда экономическая база существования двора все более истощалась, при проведении пышных дворцовых церемоний (особое значение придавалось ритуалу "дайдзёсай") прибегали даже к продаже придворных должностей для сбора недостающих средств. Когда в начале XIII в. император Тюке при восшествии на престол смог провести лишь церемонию "сэн-со" (главным элементом ее являлась передача "трех божественных регалий"), а обряды "сокуисики" (церемония восшествия на трон) и "дайдзёсай" не отправлялись, в народе это вызвало насмешливое отношение к его правлению как "полуцарствованию" (хантэй).

Из-за борьбы "северного" и "южного" дворов религиозный престиж института императорской власти пошатнулся до такой степени, что в период второго сёгуната - Асикага императорский двор влачил бедственное существование. С середины XV в. прекратилось отправление обрядов, связанных с императорским культом, не проводились церемонии "нии-намэсай" и "дайдзёсай", киотоский двор пришел в полное запустение, оказавшись без средств к существованию. Поскольку прекратилось проведение церемоний возведения в сан наследного принца (после того, как их прошел император Гокамэяма в 1368 г., они не отправлялись 315 лет), то наследование трона шло хаотично, без соблюдения традиций".

Во время сёгуната Асикага бакуфу размещалось в императорской столице Киото, отношение сегуна к императору и дворцовой аристократии было откровенно непочтительным. Асикага Ёсимицу особенно известен в этом отношении. Он присвоил своей жене титул, который давался только императрицам. В ходе официального визита императора в сёгунский замок весь церемониал был направлен на то, чтобы подчеркнуть равное положение сегуна и императора.

Ёсимицу допускал чинить в стране ничем неоправдываемый произвол. Он построил себе виллу на Китаяма, в Киото, где соорудил трехэтажную золоченую постройку "Кинкаку", т.е. "Золотой Павильон" с живописным садом вокруг; здесь он вел крайне расточительную жизнь. После смерти Иосимицу фактический центр власти перешел от сёгуна к его номинальным подчиненным, между которыми происходила непрекращавшаяся борьба из-за первенства. Положение все ухудшалось и ухудшалось, пока при сёгуне Асикага Иосимаса, предававшемся роскошной жизни и безразличном к государственным делам, не стало необходимым прибегнуть к увеличению налогового бремени, чтобы облегчить финансовые затруднения. Неизбежным следствием было то, что в стране скоро забурлило недовольство и поползли слухи о войне.

Наконец, в первый год Онин (1467) Хосокава Кацумото и Ямана Соозэн, оба влиятельных сторонника бакуфу, довели свое соперничество до того, что между их отрядами произошло фактическое вооруженное столкновение. Это послужило сигналом к началу продолжительной общенародной междоусобной войны, которая получила название "смута годов Онин" (1467-1477). В данный период положение двора стало поистине бедственным, императорский дворец был разрушен, как и значительная часть Киото.

В течение более ста лет отряды местных военных вождей занимали стратегические позиции во многих округах и так боролись за первенство один против другого, что их время заслужило позорное прозвище "сэнгоку-дзидай", т.е. век хронической гражданской войны.

Несмотря на свою политическую несостоятельность, Иосимаса не был лишен исключительных качеств. Он был хорошо осведомлен в литературе и обладал способностью критики. После оставления должности сёгуна, он построил себе виллу на Хигасияма, в Киото, главный корпус которой составлял "Гинкаку" или "Серебряный Павильон", где он вел эпикурейский образ жизни. Так как в то время появилось множество образцовых произведений в области изящных и прикладных искусств, то история искусств, воздавая должное этой эпохе, дала ей наименование: "Век Хигасияма". Среди известных художников этой эпохи были: Минчоо (специализировавшийся на буддийских изображениях), Сэссюу (пейзажист), Кано Мотонобу (эклектик, заимствовавший из японского или китайского искусства все, что он находил хорошим и написавший серию "Восемь видов Киото") и Тоса Мицунобу (вдохнувший свежую жизненную силу в то, что известно как Ямато-э, буквально - "японская живопись"). В гравировке по металлу и в производстве лакированных изделий Гото Юудзёо достиг большего совершенства, чем кто-либо другой. Что же касается нравов и обычаев того времени, то следовало бы отметить, что они были под столь сильным влиянием модного тогда "дзэн-буддизма", что прямодушие и бескорыстие, смотря по взглядам, различные люди расценивали разно. Культ чайной церемонии и искусство аранжировки цветов были очень распространены. Такие искусства, как: стихосложение (рэнга), декламация "ноо" (ёокёку) и фарс "ноо" (кёогэн) зародились, приблизительно, в это время.

Война в эпоху Онин привела Киото в состояние полного опустошения, и авторитет Муромати бакуфу сильно пошатнулся. Знатные люди, один за другим, покидали столицу, бродили по провинциям в поисках пищи и убежища в домах дальних родственников и друзей. Императорский дом лишился многого из своего имущества, и его денежные средства до крайности оскудели. И все же, наследовавшие один другому императоры неустанно заботились о безопасности страны и о благе своих подданных. Так император Гоцучимикадо (1464-1500) написал:

Если б небо, земля и люди

Были такие, как в старину,

То не поражала б рука Хаоса

Страны Роскошных Тростников.

Или вот, например, слова императора Гокасивабара (1500-1526):

В тревоге о стране, которой управляю,

Мой дух в смятении летает в небесах

И видит - острова объяты ураганом.

Когда великий голод и эпидемия свирепствовали в провинциях, император Гонара (1526-1557) снимал собственноручно копии с буддийских сутр и, сопровождая их трогательными молитвами о скорейшем возвращении счастливых дней стране и людям, жертвовал их в синтоистские храмы, находящиеся в разных частях империи. Военные начальники провинций, которым приходилось слышать о непередаваемых словами лишениях, испытываемых императорской фамилией, были, как и все верные японцы, глубоко этим опечалены. Среди непрестанной борьбы за жизнь они пользовались малейшим удобным случаем доказать деяниями, говорившими за себя, свою преданность монархической идее. Так, например, когда почил император Гоцучимикадо, то Роккаку Таканори, военный глава провинции Оми (префектура Сига) внес свой дар на покрытие расходов государственных похорон. И опять же, когда понадобились средства на организацию торжественной церемонии по случаю восшествия на престол императора Гонара, то верные ему военачальники собрали по подписке необходимую сумму. Но это только два примера из многих других.

Возрождение значения института императорской власти связано с борьбой за объединение японского государства во второй половине ХVI в., ведшейся под руководством сменявших друг друга военачальников Ода Нобунага (1534-1582), Тоётоми Хидэёси (1536-1598) и Иэясу Токугава (1542-1616). Первый из них сверг, находящийся у власти клан Асикага. В истории Японии началась эпоха Момояма (1573 - 1603 гг.).

"Этот период был самым пышным и помпезным в истории японского искусства и образа жизни. Он представлял разительный контраст с аскетичной дзэнской изысканностью предыдущего периода Муромати. Пышность и светскость являлись его главными характеристиками… Императорский двор был небывало демократичен: перед императором могла выступить уличная плясунья, придворные проявляли интерес к простонародному кукольному театру, к народным песням и танцам. Император гостил в течение пяти дней у вышедшего из низов Тоётоми Хидэёси в его дворце Дзюракудай".

Объединители страны были заинтересованы в восстановлении не реальной политической власти императора, а его функций главы синтоистского культа, что должно было усилить собственное политическое влияние в стране. Вновь императоры стали узаконивать власть фактических правителей, как пишет советский японист-культуролог Л.Д. Гришелева, "фактически синтоизм был необъявленным религиозным знаменем объединения страны. Именно синтоизм сыграл в Японии роль той одной религии, которая является необходимым признаком этнической общности народности и существенным фактором в процессе ее консолидации и создания централизованного государства".

И Ода Нобунага, и Тоётоми Хидэёси принимали действенные меры к возрождению религиозного престижа монархии. Сами выказывая поклонение перед сакральным значением двора, они требовали того же от своих подчиненных. Были выделены средства для нормального выполнения некоторых ритуальных функций императора, позволившие двору в какой-то мере возобновить жизнь, соответствовавшую их номинально верховному положению. Была также возрождена почетная система придворных титулов времен "системы рицурё".

Ода Нобунага был природный военный вождь из провинции Овари. После поражения нанесенного Имагава Иосимото в решительной битве, он переселился в соседнюю провинцию Мино, куда император Огимати (1557-1586) отправил к нему специального посланца с поручением восстановить императорские поместья во всех частях страны. Тронутый этим до глубины души, Нобунага в в 1568 г. отправился в столицу, чтобы засвидетельствовать императору свои верноподданнические чувства. После этого он весь отдался возложенной на него задаче - присоединял провинции, одну за другой, пока не восстановил мир и порядок в большей части империи. Нобунага свято чтил богов и был преисполнен духа искренней преданности императорскому дому. Он восстановил поместья, принадлежавшие императорскому двору и отремонтировал императорский дворец. Век Нобунага иногда называется эпохой Азучи, по названию замка Азучи - резиденции Нобунага в провинции Оми.

После смерти Нобунага его правая рука Тоётоми Хидэёси следовал по его стопам в честолюбивых намерениях подчинить страну единой власти. Он успешно выполнил эту задачу и восстановил мир во всей империи, положив конец веку гражданских войн, возникших в эпоху Онин. Хидэёси не отставал от Нобунага в своем почитании богов и императорского дома. Он построил в Киото великолепное здание, называемое Дзюракудай, и просил императора Гоёозэй (1586-1611) оказать честь своим посещением. Пользуясь своим влиянием, он побудил феодальных вельмож засвидетельствовать свое почтение императорскому дому, а также увеличил императорские владения. Кроме того, выполняя желания Нобунага, он возобновил периодическую постройку храма Коодайдзингу. Наконец, он достиг младшего чина первого ранга при дворе и был назначен на пост верховного советника и премьер-министра. В период расцвета своего могущества он построил величественный замок в Осака, который и сделал своей резиденцией, и только будучи уже в пожилом возрасте, переселился в замок Фусими. Холм, где стоял замок Фусими, стал позднее называться Момояма ("Персиковый холм"), отсюда и наименование "эпоха Момояма", как часто назывался период власти Хидэёси. Следующее событие, имевшее международное значение, должно быть также отнесено ко времени Хидэёси. Несмотря на монгольское нашествие в эпоху Камакура, японские буддийские священники и купцы продолжали ездить в Китай, и между обеими странами поддерживались оживленные сношения даже тогда, когда на смену монгольской династии Юань пришла национальная китайская династия Мин.

Так как Япония - островное государство, то естественно, что ее народ имел склонность к отважным морским предприятиям. И, когда Хидэёси появился у власти, едва лишь он восстановил мир на островах, как отправил посольство в Чоосэн (Корея) с целью убедить его не только возобновить сношения с Японией, но и выступить в роли проводника и авангарда в случае японского похода на Китай. И когда Чоосэн отклонил оба этих предложения, то Хидэёси отправил через пролив огромную армию для того, чтобы завладеть Чоосэнским (Корейским) полуостровом. Эта кампания, состоявшая из двух последовательных периодов, в общей сложности длилась семь лет. Хидэёси умер, но война еще не закончилась. Тогда генералы, во исполнение приказа, отданного с одра смерти, вывели свои войска с полуострова. Хидэёси был человеком великодушным, с широкими международными взглядами. Он отправил послания вице-королю Филиппин и главе Коосан-коку (Формоза, или Тайван, тогда так называлась), требуя, чтобы они прислали к нему послов с данью.

Таким образом, как отмечает японский религиовед С. Мураками, "эти средневековые объединители (Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси) сделали основой военного правительства покровительство императорского двора, и поэтому система государства рицурё формально просуществовала до периода бакумацу (1853-1867)".

2.6 Эдо

Победителем в борьбе за власть, развернувшейся после смерти Хидэёси (1598), оказался Иэясу Токугава, который в 1603 г. провозгласил себя сёгуном и добился подтверждения титула у императора. После этого династия Токугава правила Японией в течение четверти тысячелетия.

Центром нового княжества стала небольшая рыбацкая деревушка Эдо. Здесь Токугава Иэясу и построил свой новый замок (в который пустя много лет переехал из Киото император).

В 1600 году Токугава вместе со своими сторонниками разгромили в битве при Сэкигахара войска Хидэёри, сына скончавшегося двумя годами раньше Тоётоми Хидэёси, и установили военный контроль над большей частью страны. Своей резиденцией новый сёгун избрал собственный замок в Эдо (иператорский двор продолжал оставаться в Киото). С этого момента и ведет отсчет заключительный период японского средневековья, известный в исторической литературе как эпоха Токугава или эпоха Эдо (1603 - 1868 гг.).

Эпоха Токугава в истории института императорской власти оказалась самой сложной для изучения, несмотря на большую близость к нам во времени по сравнению, например, с древностью. В какой-то мере это обусловлено своеобразным положением двора, когда полная его отстраненность от реальной политической власти не означала потери общественной значимости. Напротив, сохранявшееся долгое время особо почетное, номинально самое привилегированное положение императорского двора повлекло за собой абсолютизацию его сакрально-символической роли. В период вызревания национального самосознания японцев концепция "божественности и непрерывности императорской династии" (бансэй иккэй) в разных интерпретациях становится центральной объединительной идеей и перерастает в знамя борьбы всех сил, оппозиционных по отношению к сёгунату.

Согласно Я. Кинугаса, в японской науке утвердились три точки зрения на роль института императорской власти в период Токугава. "Первая (наиболее распространенная до второй мировой войны) трактует эту проблему тенденциозно, в духе концепции "кокутай", отводившей императору роль верховного правителя вне зависимости от исторических обстоятельств. Вторая точка зрения - теория "распределения (или разделения) политической власти между сёгуном и императором" (сэйкэн бунсё) - исходит из официальной концепции дома Токугава о "препоручении императором политической власти" сёгуну (дайсэйинин). Существует и третья оценка, согласно которой император формально обладал лишь религиозной властью, а фактически был низведен до уровня обычного феодала, подчинявшегося власти реального правителя Японии - сёгуна, поэтому не играл никакой роли в политике страны.

В последнее время в Японии появились исследования, преодолевающие недостаточность любой из этих точек зрения и фиксирующие внимание на религиозной и культурной роли императора на основе исследования идеологии периода Токугава, а также подчеркивающие ритуальное значение тэнно, опираясь на изучение системы родовитости и порядков сельскохозяйственной общины.

Токугава, подобно Нобунага Ода и Тоётоми Хидэёси, поддерживали императорский двор, используя духовный авторитет императора для легитимизации собственного правления. Иэясу распорядился о закреплении за императорским двором фиксированного рисового пайка, точный размер которого неизвестен (источники дают разные данные - от 10 тыс. до 150 тыс. коку в год). Некоторые исследователи пишут о наличии небольших земельных владений у императора или о поступлении средств для содержания двора с определенных земель во владениях Токугава.

Однако все ученые сходятся на том, что размеры жалованья, получаемого двором, существенно уступали даже уровню доходов от владений средних феодальных князей-даймё, не говоря уже об их несопоставимости с богатством дома Токугава. Это ставило императорский двор в экономическую зависимость от сёгуната. К тому же была ограничена личная свобода императоров, в первые годы правления Токугава изредка совершавших отдельные выезды в Киото, а с 1632 г. и вовсе не покидавших пределов дворца. Император при Иэясу и его приемниках оставался только наместником божества и пользовался внешними почестями. Он также не имел права общаться с даймё или награждать их без разрешения сёгуна. Особа микадо была слишком высока, и своим приближением простой смертный мог оскорбить ее. В действительности, причиной этого запрещения служит, конечно, боязнь, чтобы даймё не вошли в сношения с микадо и не начали интриговать против сёгуна.

"Несмотря на то, что регламентации сёгуна обеспечивали почти полную изоляцию императорского двора, саму по себе достаточную, чтобы предотвратить какое-либо влияние императора и придворных на ход событий за стенами дворца, сёгун осуществлял строгий контроль над императорским двором через своего чиновника в Киото - "сёсидай" (представитель сегуна), обеспечивавшего связь между двумя правительствами, и городского префекта (Кёто мати бугё)".

В связи с данными обстоятельствами в эпоху Эдо мало людей знало об императоре. Осведомлены о нём были в основном только киотовцы. Люди знали о сёгуне, но не об императоре. Исследователь Ч. Данн отмечает следующий момент: "Вряд ли кто из путешественников, посетивших Японию в те времена, знал о существовании императора, а Кэмпфэр называл этим титулом сёгуна, обращаясь к нему, как к Папе, живущему в Киото.

Императорский двор продолжал жить по законам, установленным еще кодексом "Тайхорё": в пределах двора сохранялись и правительство (дадзёкан), и система придворных рангов и должностей, учрежденные еще в период существования раннего государства. Но эти ранги и должности не означали приобщения к реальным государственным делам. Фактическую политическую власть давали посты в правительстве сегуна (бакуфу), распределявшиеся среди "букэ". Таким образом, император распоряжался лишь придворными аристократическими рангами и высшими должностями знати (кугэ), которая в отличие от военной аристократии (букэ) могла служить при дворе. Однако даже эти прерогативы императора, связанные с распределением почетных рангов и должностей, не всецело принадлежали ему: в случае, если придворный титул присваивался феодалу из "букэ", пожалование производилось по представлению сегуна.

Считалось, что император препоручил сёгуну всю власть в областях административного управления, военного строительства и внешних сношений, а сам был занят более возвышенными сакральными и духовными функциями. Объяснялось это следующим образом: "По той же причине, по которой солнце и луна совершают свой путь, император обязан сохранять свое сердце нетронутым. Поэтому он обитает во дворце, как на небе. Сёгун указывает все государственные повинности и не нуждается при отправлении правительственных дел в разрешении императора. Когда земля среди четырех морей неспокойна, то это вина сёгуна". Другими словами, удаленность императорского двора от реальной политической власти интерпретировалась как естественное следствие его особого сакрального положения, требовавшего соответствующего почитания. Говорилось также, что император "слишком высок, чтобы непосредственно пользоваться своею властью для управления людскими делами. Поэтому он поручает это управление, т. е доверяет свою власть, своему уполномоченному - сёгуну".

Таким образом, каждый новый сёгун из династии Токугава получал утверждение этого титула от императора, продолжая считаться вассалом императора, а даймё именовались по отношению к сёгуну "байсин" - "вассалы вассала".

Этот хитрый силлогизм был изобретен, конечно, сёгунами, чтобы узурпировать всю власть микадо, оставаясь под охраною их божественного происхождения. Естественным следствием этого рассуждения было то, что за микадо сохранился только декорум власти, вся же ее сущность перешла к сёгуну. Сёгуны из рода Токугава прекрасно понимали все выгоды своего положения и старались всячески укрепить его, обставляя всякой пышностью и всяким почетом микадо, и в то же время лишая его всякой возможности иметь непосредственные сношения со страной. Микадо жил в Киото, окруженный блестящим двором, чины которого (куге) считались выше всех остальных правительственных чиновников и даймё и даже выше самого сёгуна, но в то же время не имели никакой реальной власти ни над чем. Киото был высокой и заповедной страной.

В этом дуализме власти, олицетворявшейся в микадо, а осуществлявшейся сёгуном, заключается главное отличие японского абсолютизма, водворившегося в начале XVII века, от европейского. В сущности, этот дуализм имел очень мало значения, и о нем вспомнили, как мы увидим, только тогда, когда пошатнулось положение самого абсолютизма. В первые два века его существования такой двухсторонний характер происхождения власти не сказывался ни в чем. На деле власть была единая и сосредоточивалась она в руках сёгуна. Микадо был только как бы его верховной санкцией. Все же подданные и вся страна имели дело только с сёгуном.

Сфера непосредственного влияния микадо ограничивалась Киото, который был выделен и представлял совершенно особый придворный город. Но и то некоторые должности в нем замещались сёгуном. Остальная страна вся находилась в управлении сёгуна.

Однако нельзя сказать, что у императора совсем не было никаких полномочий. Кроме в значительной мере номинального права жаловать титулы и должности при дворе за императором сохранялись также по традиции принадлежавшие ему права по составлению календаря и по обозначению девизов годов правления (гэнго, или нэнго). Только после утверждения императором календарь считался официально принятым. В течение длительного времени в Японии пользовались китайским календарем. Однако в конце XVII в. астрономия и математика получили в Японии определенное развитие и был изобретен первый отечественный календарь. Воспользовавшись этим обстоятельством, бакуфу фактически захватило составление календаря в свои руки, а император стал лишь формально утверждать его.

Система "гэнго" (летосчисление по девизам правления, устанавливавшееся императорами) была заимствована из Китая: первое употребление "гэнго" относится к периоду социального переустройства общества по китайскому образцу, когда был взят девиз правления "Тайка" ("великие перемены", 645 - 650). В Китае система летосчисления "гэнго" имела большое политическое значение, она отражала представление о том, что "сын Неба" царствует не только над территорией (пространством), но и над временем. В Японии сформировалась своя особая система "гэнго". Прерогатива перемены "гэнго" принадлежала только императору, при этом считалось, что таким образом император магически воздействует на дела земные. В случае неурожая, эпидемии, землетрясения и т.д. перемена "гэнго" должна была повлечь за собой прекращение несчастья, а при радостных событиях служила способом передачи благодарности Небу. Кроме того, новое летосчисление вводилось с вступлением на престол очереднего императора. Эта прерогатива императора, тесно связанная с традиционными представлениями об особых сакральных связях "божественных" правителей с космическими силами, и при сёгунате Токугава сохранялась за императором. Однако отражением могущества сёгуната были довольно частые случаи смены "гэнго" в соответствии со сменой сёгунов и, наоборот, сохранение в некоторых случаях прежнего девиза правления, несмотря на восшествие на престол нового императора.

Для обеспечения покорности императоров принимались различные меры. Третий сёгун из династии Токугава - Иемицу (1622 - 1651 гг.) потребовал, чтобы настоятелями храмовых комплексов были принцы крови, которых он мог бы противопоставить императору, если бы позиция последнего в чём-то вызывала его беспокойство.

Иногда на престол возводили малолетних детей от браков императоров с близкими родстренниками сёгуна (дочерям императоров в период Токугава запрещалось выходить замуж, и они уходили в монастырь). Так, Иемицу выдал замуж за императора свою сестру Кадзуко. Ребенок, родившийся от этого союза императорского двора и военного лагеря, занял престол в 1629 г. Новым Небесным Владыкой стала Мейсё (1629 - 1643 гг.) - первая женщина-император, занявшая японский престол после длительного перерыва. До этого женщина была императором Японии в VIII в.

Иемицу добивался от императоров демонстрации почтительного отношения к дому токугава. С этой целью в 1645 г. была проведена церемония пожалования императором посмертного титула Тосё-дайгонгэн (Великое божество храма Тосёгу) Токугаве Иэясу. С тех пор император должен был каждый год отправлять специального посланца для ритуального подношения даров к его мавзолею. Все эти методы способствовали укреплению власти центрального правительства и престижа сёгунов.

То, что император жил в Киото, создавало в городе определенную атмосферу. Если купцы в Эдо стремились стать поставщиками дома сёгуна, то в Киото купцы лезли из кожи вон, чтобы заполучить клиентов в императорском дворе. Может быть, иметь подобную клиентуру было и не очень прибыльно, но зато очень престижно и привлекало богатых снобов, которые готовы были платить лишние деньги за возможность пользоваться услугами тех же мастеров, кто обслуживал "небожителей", как называли членов императорского двора. Жители Киото время от времени видели обитателей дворца во время различных церемоний верхом или в экипажах, запряженных быками. Если членам императорского двора предстояло дальнее путешествие; допустим в Никко, выразить уважение праху Иэясу, который покоился в богато украшенном мавзолее, или в великий храм в Исэ, или в Эдо для участия в переговорах, им позволялось бесплатно пользоваться услугами почтовых станций, крестьяне при этом служили носильщиками или бесплатной рабочей силой.

Что касается культурной жизни двора, то она немногим отличалась от предшествующих эпох. Во дворце было принято исключительно изысканно и витиевато выражаться, а самих придворных считали мягкотелыми декадентами, хотя относились к ним с большим почтением. Они как и раньше посвящали себя таким эстетическим занятиям, как любование цветами и поэтические поединки, учились различать и оценивать ароматы. У горожан, живших по купеческому кодексу экономии и бережливости, подобное времяпрепровождение вызывало осуждение. Были у придворных и более подвижные занятия. К ним относились церемониальные танцы под придворный оркестр, и игры в мяч, где целью было не выиграть, а провести всю игру крайне грациозно. Придворные любили также смотреть театральные представления и кукольные спектакли, чтобы провести время, которое было для них тяжким бременем. Иногда придворным случалось наносить друг другу оскорбления, соответственно властям приходилось прибегать к их наказаниям.

Необходимо отметить, что вся жизнь токугавского общества была опутана паутиной запретов и предписаний. Но установить регламент было граздо легче, чем поддерживать его. Власти постоянно сталкивались с множеством его нарушений. Большая их часть была обусловлена постепенным размыванием сословных перегородок в сфере духовной культуры. Культурные заимствования у высших сословий и подражание им в среде горожан не были редкостью. Но наблюдалось и обратное явление - тяга высших сословий к искусству горожан и к их образу жизни.

Даже сам император не мог остаться в стороне от общего течения жизни. Новомодная музыка и пение слышальсь даже в августейших покоях императорского дворца, к ужасу благородных вельмож почтенного возраста. Один из них жаловался в своем дневнике: "Его величество поет песни нагэбуси. Это безнравственный напев. Ужасно неприлично, что потомок богини Солнца делает такие вещи, которые не подобают даже добропорядочному лавочнику".

Итак, даже те незначительные административные прерогативы, которыми располагал император в начале правления сёгуната Токугава, в дальнейшем были окончательно формализованы, что исключало возможность для тэнно оказывать какое-либо влияние на принятие политических решений. Посмотрим теперь, что произошло с другими правами императорского двора, традиционно обеспечивавшими его духовный престиж.

Император имел глубокие и прочные связи с буддизмом и буддийскими храмами и монастырями. Однако политика Токугава, направленная на полное подчинение сёгунату всех буддийских храмов и создание иерархической религиозной структуры "сёгунат-буддийские храмы-массы", полностью исключала из этой структуры императора и придворную аристократию. И хотя окончательно пресечь связи императора с буддийским духовенством не удалось, все же возможность поддерживать в массах духовный авторитет императора через буддийские храмы была существенно подорвана.

Совсем иную позицию заняли Токугава в отношении религиозного престижа императора как главы синтоистского культа. В синтоизме сёгун не мог соперничать с положением императорского дома, прочно защищенным системой сакральных генеалогий, поэтому военные правители пошли по пути активного использования религиозного авторитета императора в синтоизме для укрепления собственного престижа. По иронии судьбы именно синтоизм, подкрепленный конфуцианством, в последний век господства Токугава явился идеологической опорой антисёгунского движения за реставрацию императорской власти.

Обращение к императору как к высшему авторитету в синтоизме для укрепления собственного духовного престижа повлекло за собой усложнение взаимоотношений сёгуната и двора. Противоречивая политика сёгуната Токугава неминуемо вела к медленному, но верному укреплению авторитета императора.

Токугава не могли возводить свою генеалогию к высшим божествам синтоистского пантеона, поэтому не удалось создать на основе новых культов новую государственную идеологию. Таким образом, сёгунат нуждался в императоре и придворной аристократии как "носителях традиционной культуры, центром которой был Киото".

Нельзя не согласиться с Я. Кинугаса: заинтересованность Токугава в сохранении императорского двора определялась особой, неотъемлемой принадлежностью последнего - дворцовым этикетом, основанным на традициях, восходящих к этапу древнего монархического государства. Именно церемониал составлял главное в бытовой культуре императора и придворных.

Только признав этот факт, можно понять реальные функции киотоского императорского двора в жизни общества токугавской эпохи и объяснить, почему сёгуны Токугава непременно прибегали к узаконению своей власти специальным придворным ритуалом. Неспособность вновь введенных празднеств сёгуната и ритуалов самурайского сословия заменить собой государственный церемониал двора свидетельствовала о сохранении в японском феодальном обществе представлений, основанных на синтоистской мифологии, когда социальный статус определялся степенью сакральности происхождения - самую высшую ступеньку занимал императорский род, ведший свою родословную от верховной богини синтоистского пантеона - Аматэрасу.

Другими словами, с появлением первых признаков ослабления господства правительства-бакуфу строгая иерархическая система сословного деления и регламентация во всех сферах жизни феодального общества все больше нуждались в подкреплении формальной обрядностью двора, связанной с мифологизированным прошлым страны. Убедившись в недостаточности относительно недавно разработанной обрядности и церемониала военного дворянства (самураев) для поддержания незыблемости иерархической структуры общества в масштабах государства, с конца XVII в. сёгунат сознательно проводит политику на восстановление таких важных для узаконения иерархии социальных отношений ритуалов императорского двора, как церемония возведения в сан наследного принца (1683 г.), дайдзёсай (1687 г.), ниинамэсай (1688 г.) и т.д. Дело в том, что только эта обрядность могла приобщить сегунов Токугава к высшим сакральным генеалогиям императорского дома и таким образом дать возможность косвенно получить "благословение на правление" от высших синтоистских богов.

В Японии того времени циркулировал достаточно широкий диапазон теорий, доказывавших законность власти сёгуна и положения императора. Среди мыслителей XVII в. широко была распространена теория о том, что императоры "поручают" Токугава управление страной (дайсэйинин рон), некоторые даже делали из этого вывод, что отправление сёгуном своих обязанностей правителя - не более чем служение императору и двору.

Во второй половине XVII в. появляются учения, ставящие в центр моральных принципов регулирования поведения всех сословий идею "почитания императора". Авторы такого рода теорий получили позднее наименование "кин-нока" ("императорские лоялисты"), или "соннока" ("поклоняющиеся императору").

Если попытаться наметить общие моменты, свойственные теориям всех "императорских лоялистов" XVII в., то кратко их можно сформулировать так. Во-первых, императорская династия обеспечивала сакральные связи с местными синтоистскими богами, поэтому совершенно необходимым для жизнедеятельности общества провозглашался церемониал императорского двора как средство обеспечения покровительства богов. Во-вторых, правление сегунов Токугава объявлялось праведным (исходя из критериев конфуцианской морали), так как только Токугава восстановили должное почетное положение императорского двора, что и привело к прекращению междоусобиц и беспорядков в стране. В-третьих, почитание сегуном императора обеспечивало, согласно воззрениям "императорских лоялистов", распространение конфуцианской морали среди всего народа. Одним словом, все "императорские лоялисты" учили, что учение Конфуция не противоречит синтоизму, более того, последний может черпать в нем принципы для обоснования верноподданности государю.

Качественно новый этап в идеологической обстановке наступает со второй половины XVIII в., когда большинство критически настроенных мыслителей обращались к истокам местной культуры, к изучению памятников страны для воссоздания чисто японского пути. Все они чрезмерно идеализировали "путь Японии в древности", поэтому всем им и был свойствен гипертрофированный японоцентризм, крепко спаянный с идеей почитания императора.

Таким образом в 50-70-е годы XVIII в. возросшее влияние двора привело к движению за реставрацию императорской власти, хотя сами императоры не выступали против сёгуната. Последний силой сумел на какое-то время подавить активное проявление этой тенденции. Однако с конца XVIII в. движение за восстановление императорской власти продолжает все более явственно идейно оформляться, хотя на первых порах его идеологи, подчеркивая важность существования императорского дома, не решались открыто выступить за свержение власти сёгуна. Именно идеи этого направления, и, прежде всего, идея "почитания императора", послужили в последние годы сёгуната Токугава знаменем антисёгунского движения.

Особую роль в идеологической подготовке реставрации императорской власти сыграли чжусианская школа Мито (Мито гакуха), а также школа "национальной науки" (коку гаку ха), Теории данных школ, способствовавшие пробуждению национального самосознания, возводили в центр своих философских построений идею почитания императора, повышения его религиозного престижа на основе синкретического соединения конфуцианского наследия и традиционных представлений синтоизма.

В первой половине XIX в. среди наиболее дальновидных советников сёгуна, придерживавшихся теории разделения политической власти между сёгуном и императором, начинает формироваться идея о необходимости более широкого использования авторитета императора для стабилизации слабевшего режима сёгуната. Эти идеологи выступали с рекомендациями упорядочить ритуал императорского двора, а также покончить с затворничеством императора: дать возможность императору совершать паломничества в различные синтоистские храмы, сделать обряды императорского двора доступными для глаз широкой публики. Такие меры представлялись многим деятелям бакуфу полезными для укрепления религиозного престижа императора среди широких масс, что, по их замыслу, должно было упрочить правление Токугава. Однако когда подобные рекомендации были наконец реализованы и в 1863 г. император впервые за многие годы покинул пределы дворца в Киото и лично посетил киотоские храмы, например Ивасимидзу Хатимангу, где вознес молитвы "об изгнании варваров", этот акт явился вопреки намерениям властей доказательством бессилия сёгуната.

К середине XIX в. токугавским режимом было недовольно большинство населения страны. Наблюдался заметный рост крестьянских восстаний и выступлений городской бедноты. Борьба между защитниками бакуфу и их противниками шла практически в каждом княжестве. В такой накаленной обстановке насильственное "открытие" страны и заключение правительством неравноправных договоров в 1854-1858 гг. с рядом западных держав послужило толчком к началу гражданской войны.

Столкновение с Западом, угрожавшее потерей независимости страны, всколыхнуло чувства патриотизма среди самых широких социальных слоев. Эта не совсем еще ясная идея единого национального государства как средства защиты всех от внешней опасности могла в Японии середины XIX в. выразиться только в виде "почитания императора", так как традиционно идеал милостивого и снисходительного правления, да еще обеспечивавшего покровительство стране со стороны местных богов, связывался в представлении японцев с императорской властью. Безусловная и безграничная преданность благу Японии, свойственная в начале XIX в. лишь передовым японцам ("патриотам бакумацу"), стремительно распространилась на большую часть восставших против режима сёгуната, неспособного защитить честь и независимость страны от посягательств иностранных держав.

Реставрация императорской власти в результате незавершенной буржуазной революции 1867-1868 гг. объяснялась, таким образом, в равной мере политическими и идеологическими причинами. Она логически вытекала из основной направленности массового движения за свержение изжившей себя феодальной системы власти сёгуната. Это движение, охватившее самые широкие социальные слои, проходило под лозунгом "сонно дзёи" ("почитание императора, изгнание варваров") и идеологически опиралось на формировавшееся национальное самосознание, обращавшееся к местной религии синто. И хотя новым синтоистским теориям не удалось обойтись без заимствований из других религиозных систем, пафос "возрождения истинной национальной веры" как залог новой, лучшей жизни был использован новым правительством для консолидации страны в условиях кризиса, внутренних волнений и беспорядков.

В конечном счете правительство сёгуна было сброшено, и на его место пришел император, власть которого была восстановлена впервые за тысячу лет. Таким образом, классический институт власти Японии стал во главе страны, осуществляя политику, которая и положила конец периоду традиционной Японии.

3. Период прямого императорского правления

3.1 Мэйдзи

Пришедшее к власти правительство номинально возглавлялось императором Муцухито (1867-1912). И так как каждый император должен править под девизом, которым потом именуется эра (эпоха) его правления для Муцухито девизом правления было выбрано "Мэйдзи" ("Просвещенное правление"). Это же имя стало его посмертным.

Мэйдзи родился 3 ноября 1852 года в небольшом доме, принадлежавшим его деду по материнской линии, на севере Госё. К тому времени рождение ребёнка считалось нечистым, поэтому принцы рождались не во дворце, а обычно в здании (часто временном) близ дома отца беременной женщины. Мать мальчика Накаяма Ёсико была фрейлиной императора Комэя (1846 - 1867 гг.) и дочерью действующего императорского советника Накаямы Тадаясу. Молодой принц при рождении получил имя "Сатиномия" ("принц Сати", иначе "счастливый принц").16 августа 1860 Сатиномия был признан кровным принцем и наследником трона. Его формально усыновила императрица Эйсё, супруга его отца.11 ноября он был провозглашён наследным принцем и принял взрослое имя "Муцухито". <#"108" src="doc_zip1.jpg" />

Таким образом, император, на протяжении нескольких столетий деливший власть с сёгунатом и выполнявший в основном религиозные функции, сумел вернуть всю полноту политической власти. Теперь он стал единоличным верховным правителем Японии, вернув себе былое величие и доверие народа, который увидел в нем законного правителя и потомка богов.

3.2 Эпоха мэйдзи

Определив общее направление политики, которому обновленное правительство должно было следовать, Император Мэйдзи воздал поклонение богам неба и земли в третьем месяце первого года своей эры (1868) и дал обет провести в жизнь пять решений первостепенной важности, о чем и оповестил народ. Эти решения, известные как "Пять пунктов Императорской клятвы", нижеследующие:

"1. Мы будем созывать совещания и управлять народом, считаясь с общественным мнением.

. Люди высших и низших классов, без различия, будут единодушны во всех предприятиях.

. Обращение с гражданскими и военными чинами будет таково, что они смогут выполнять свои обязанности, не испытывая неудовольствия.

. Отжившие методы и обычаи будут уничтожены, и нация пойдет по великому пути неба и земли.

. Познания будут заимствоваться у всех наций мира, и Империя достигнет высшей степени расцвета".

Это торжественное обещание разъясняло всем и каждому новую национальную политику открытого и свободного общения с внешним миром, энергичной деятельности и предприимчивости, а не пассивности и отчужденности в сношениях с иностранцами. С той поры народ навсегда запечатлел в своем сердце идеал, возвращенный Императором Мэйдзи, и неустанно стремился к осуществлению его ради блага страны.

В седьмом месяце того же года (1868) Император переименовал Эдо в Токио и посетил его; хотя затем он на короткий срок и возвратился в Киото, но весной следующего года (1869) навсегда избрал Токио своей резиденцией. Вскоре после этого военные вельможи во всех частях страны вернули свои поместья вместе с людьми Императорскому Двору, который принял их, и в четвертом году эры Мэйдзи (1871), одновременно с упразднением кланов (хан), была сметена старая феодальная система и заменена строго централизованной формой управления.

Еще до этого, в первый год эпохи Мэйдзи (1868), Императорский Двор в вопросах иностранной политики решил придерживаться дружественных отношений со всеми странами мира. Однако Чоосэн (Корея) и Китай (тогда под властью Маньчжурских Императоров Цин), действуя вразрез политике Японии, проявили по отношению к ней такое недружелюбие, что принудили ее принять соответствующие меры. Вследствие этого, в седьмом году Мэйдзи (1874) Япония послала войска на Тайван (Формоза) с целью подчинить себе этот остров, занятый туземцами, или "сэйбан". В 15-ом и 17-ом годах эры Мэйдзи (1882 и 1884), когда в Кэй-зёо (Сеул), столице Чоосэн, вспыхнули беспорядки, туда были двинуты японские войска, чтобы заставить чоосэнское правительство принести извинения. И, наконец, в 27-ом году Мэйдзи (1894) Япония, открыв военные действия против Китая, одерживала победу за победой, пока старая монархия не запросила мира.

Что касается внутренней политики, то правительство, неуклонно придерживаясь "Пяти пунктов Императорской клятвы", в течение ряда лет всесторонне готовилось к осуществлению этого великого идеала. Сам Император, хорошо осведомленный о горячем желании народа открыть национальное совещательное собрание, издал манифест в 14-ом году Мэйдзи (1881), обещав созвать парламент в 23-ем году (1890). В связи с этим, правительство послало Итоо Хиробуми и других лиц в различные государства Европы изучать действующие там конституционные и иные государственные формы правления. В 18-ом году Мэйдзи (1885) Императорский Двор издал указ о реорганизации исполнительной власти центрального правительства и об учреждении должности премьер-министра и государственных министров для руководства деятельностью различных исполнительных органов. Итоо Хиробуми был назначен премьером. В 21-ом году Мэйдзи (1888) был учрежден Тайный Совет, высший совещательный орган Короны. Необходимая подготовка к осуществлению акта, создающего эпоху, закончилась, и 11 февраля 22-го года Мэйдзи (1889), в день Кигэнсэцу (национальный праздник в память основания Империи), была обнародована конституция Японской Империи. В ноябре следующего года (1890) был открыт так долго ожидаемый Императорский парламент и, таким образом, конституционная форма правления получила реальное осуществление. С первых же лет своего царствования Император Мэйдзи был сильно озабочен вопросом просвещения своего народа, и в пятом году эры (1872) он провел в жизнь новую систему образования, включавшую период обязательного посещения начальной школы, за которой следовали школа второй ступени, высшая школа, дающая или университетское или академическое образование, а также учительские институты, технические, коммерческие и другие профессиональные школы и женские учебные заведения, - все они, год от года, получали все большее и большее развитие. Учитывая этот феноменальный успех, в октябре 23-го года Мэйдзи (1890), Император даровал "Манифест о воспитании и образовании", в котором разъяснял своим подданным основы народного воспитания и образования. С той поры все японцы, в своей повседневной жизни, стараются руководствоваться этим Манифестом; - приобретая знания путем обучения, занимаясь ремеслами и профессиональной работой, они верно следуют пути, предуказанному Императором подданным.

В течение многих лет Россия желала и добивалась приобретения незамерзающей гавани на Дальнем Востоке. После китайско-японской войны (1894-1895) она убедила Германию и Францию присоединиться к ней при обсуждении мирных условий, последовавших за этим конфликтом. Россия принудила Японию возвратить Китаю Ляодунский полуостров, который она считала плодом своих побед, и подлила масла в огонь нашего негодования, когда послала свои войска в Маньчжурию, угрожая дальнейшим продвижением на юг. Признавая опасность положения, Япония приготовилась на случай критического момента и заключила союз с Великобританией в 1902 г. (35-ый год эры Мэйдзи). Однако, Россия не удовлетворилась Маньчжурией, как своей добычей, а начала протягивать свою руку к Чоосэн (тогда называемый Кан-коку). Тогда, в 37-ом году Мэйдзи (1904) Япония решительно взялась за оружие, чтобы бороться за прочный мир на Дальнем Востоке. В следующем году (1905) японские войска взяли Порт-Артур, одержали решительную победу под Мукденом и уничтожили большой русский флот в Японском море. Национальный престиж Японии возрос. Благодаря дружественной услуге президента Американских Соединенных Штатов Теодора Рузвельта, война окончилась заключением мирного договора в Портсмуте. Пять лет спустя, в 43-ем году Мэйдзи (1910), Император Японии принял государство Чоосэн от царствовавшего там государя и присоединил его к Японии. Кан-коку, как тогда называлась Корея, было снова переименовано в Чоосэн и подчинено административной власти генерал-губернатора.

В первые десятилетия эры Мэйдзи японская нация была занята приобретением от западных стран новых познаний и навыков в различных областях государственного устройства, экономики и науки. По истечении известного времени появились лица, которые начали применять заимствованные познания соответственно национальному характеру и потребностям и продолжали изыскания, следуя по своему собственному оригинальному творческому пути. Были сделаны блестящие открытия в медицине, особенно в хирургии, замечательные изобретения в области изготовления оружия и снаряжения, а также одержаны победы в других отраслях человеческой деятельности. Изучение японской и китайской классической литературы, временно находившееся в пренебрежении, сильно оживилось. Благодаря исключительно быстрому развитию печатного дела, в деле обучения были достигнуты огромные успехи. Что касается области литературы, то эпоха Мэйдзи, особенно ее вторая половина, дала многих замечательных романистов, новеллистов, поэтов-авторов "хай-ку" (хокку), тонких критиков и талантливых популяризаторов западной литературы. В области изящных искусств стремление к сохранению старых художественных произведений, возникшее в 12-ом или 13-ом году эры Мэйдзи, скоро вылилось в форму движения за возрождение античного искусства. Появилось большое число художников, как национальной, так и западной школы, а также много соперничавших с ними в искусстве скульпторов. В архитектуре, в выделке и окраске тканей, в керамических и лакированных изделиях чувствовалось влияние Запада: с одной стороны, они сохраняли античную элегантность предыдущих периодов, с другой стороны, новые черты придавали свежесть старине. Таков их процесс развития до настоящего времени.

Так все больше и больше возрастал престиж Японии и улучшалось ее благосостояние при Императоре Мэйдзи, который скончался после болезни 30 июля 1912 года, на 45-ом году своего царствования, в возрасте 61 года. В сентябре того же года его прах был торжественно погребен в Мавзолее Фусими-Момояма.

3.3 Муцухито

Идеология тэнноизма, зародилась в период господства императорской системы (1868-1945гг.). Это время связано с правлением императора Муцухито (его еще называют Мэйдзи по девизу годов правления), который пытался восстановить господство императорской власти и вернуть представление о божественном происхождении императора, который к тому времени уже не считался святыней. Для достижения поставленных целей нужно было добиться единства нации, идеологически завоевать массы, решить задачу их политической активизации под контролем правительства, учитывая социально-политические и культурно-психологические особенности массового сознания того времени. Достичь чего можно было, лишь создав цементирующую идеологию, соединявшую в себе одновременно религиозное и националистическое начала.

Таким условиям соответствовала идеология тэнноизма, сохранившая многие элементы, уходящие корнями в религиозные традиции. Другой ее характерной чертой была откровенная националистическая направленность. В то же время в нарушение религиозной традиции веротерпимости (японцы издавна поклонялись многочисленным божествам различных религий одновременно, часто разделяя их лишь функционально) возвышение синто в его государственной форме сопровождалось притеснением других религиозных направлений. Теперь требовалось отдавать предпочтение только одному из богов, а именно "живому богу" - императору.

На протяжении последующих восьми десятилетий, до 1945 г., идеология тэнноизма претерпела определенные изменения, она заметно усложнилась, однако в ней можно выделить ряд узловых моментов, являющихся принципиальными для всего этого периода.

Ядром идеологии тэнноизма служит комплекс понятий, обозначаемых обычно в японской литературе труднопереводимым словом "кокутай". Дж. Спа переводит его как "уникальная (японская) национальная сущность". Такой перевод наиболее полно раскрывает особенность трактовки "кокутай" официальными националистическими идеологами как понятия, охватывающего политические, моральные, религиозные, исторические и географические особенности Японии - "божественной страны". Главным элементом "кокутай" считается идея мистической связи между императором и японским народом. Именно она признавалась фундаментом японского государства и нации в официальной националистической литературе на протяжении всего периода с революции Мэйдзи и до конца второй мировой войны. Основными компонентами структуры "кокутай" можно считать миф о "божественном" происхождении японского государства (или концепцию "духа основания государства"), миф о "божественных" добродетелях императора и "уникальных" моральных качествах японских подданных ("японский дух"), наконец, миф о "великой миссии нации".

В тэнноистской идеологии постоянно фигурировали ссылки на на божественное провидение. Вот одно из типичных утверждений официальной пропаганды: "В великой священной воле и великих священных деяниях императора - воплощенного божества проявляется великая божественная воля императорских предков, а их воля определяет бесконечное будущее нашей нации".

Таким образом, миф о "божественном" происхождении императора базируется на синтоистском постулате о кровном родстве императорской династии с богиней солнца Аматэрасу. Этот миф был узаконен в императорской конституции 1889 г., ст.1 которой гласит: "Японской империей будет править вечная во веки веков императорская династия". А ст.3 добавляет: "Императорская особа священна и неприкосновенна". "Священная" императорская династия образует в тэнноистской системе основу "кокутай".

К догмату о "божественности и непрерывности императорской династии" (бансэй иккэй) примыкает миф о добродетелях императора, осуществляющего великий идеал богини Аматэрасу, воплощенный в "трех божественных регалиях" японской династии - яшмовых подвесках, зеркале и мече. Тэнноистские идеологи обычно ссылаются при этом на летописно-мифологический свод "Нихон секи", в котором записано о вручении первому правителю Японии этих регалий богиней Аматэрасу.

Императору присущи добродетели самой богини Аматэрасу, поэтому императорское правление изначально не может быть неправедным. Японским подданным внушали тем самым, что император непогрешим во всем, что касается религии, политики и морали, так как обладает непостижимой, мистической божественностью, позволяющей ему безошибочно видеть истинный путь (называемый "кодо" - "императорский путь") своей страны и подданных, который японские проповедники тэнноизма и трактовали как идеал японского государства.

Синтоистские идеи "божественности" императора были использованы официальной пропагандой как духовный базис для формирования ясного чувства национальной идентификации, концентрирующегося в почитании императора. Вот выдержка из статьи одного из милитаристских идеологов тэнноизма генерала С. Араки (1877-1966), отвечающего на поставленный им же вопрос, с чем ассоциируется самосознание японца: "Это не что иное, как великий идеал, представленный тремя регалиями японской династии (яшмовые подвески, зеркало и меч), которые вручила Аматэрасу при основании японского государства. Милосердие, справедливость и смелость, представленные тремя регалиями японской династии, и являются идеалом японского государства, путь которого указывался императорами. История Японии представляет собой именно движение по этому пути. Сохранить его, прославить является долгом японской нации - нации верных подданных его величества".

Одним из главных принципов тэнноизма на протяжении всего периода его существования был принцип "сайсэй итти" ("единство отправления ритуала и управления государством"). Его содержание наиболее полно из известных источников раскрывается в официальной брошюре, опубликованной в 1937 г. и называвшейся "Основные принципы кокутай" ("Кокутай-но хонги"): "Император посредством отправления религиозных ритуалов становится единым со своими божественными предками и, сливаясь с их духом, может вести подданных и умножать их процветание. Таким образом, проявляется божественность императоров, которые правят страной. Поэтому почитание богов императором и его управление государством, по существу, едины. Император передает божественные предначертания своих предков и тем самым проясняет великий принцип основания нации и великий путь, по которому должны следовать подданные. Другими словами, воспитание подданных неотделимо от религиозных ритуалов и управления государством".

Идеология тэнноизма использовала и традиционную для Японии концепцию "гармоничного государства", превозносив превыше всего особые, свойственные лишь "божественной" Японии отношения между императором и его подданными, заключавшиеся в единении высшего с низшим - монарха со своим народом. Тэнноистские идеологи не уставали повторять, что генеалогия японцев восходит к некоему единому корню. Японская нация, таким образом, рассматривалась как одна большая семья, а император выступал как покровительствующий всем без различия японцам духовный глава нации.

Император, отечески любя и защищая, вел своих подданных, к которым он относился как к "омитакара" (букв. - "великое сокровище", но означает скорее "любимые подданные"), по истинному пути, указанному еще богиней Аматэрасу. Подданным внушали, что отеческое чувство императора превосходит любовь родителей к своим детям: император с "великим божественным милосердием прощает проступки своим подданным". В ответ на такое покровительство император должен был вызывать в подданных чувства преданности и благодарности за благодеяния. Таким образом, лояльность к императору, приравнивавшаяся к патриотизму, прививалась синтоистской верой и становилась своего рода внутренней потребностью каждого японца, особенно по мере того, как тэнноистская пропаганда приобретала поистине общенациональный масштаб.

Самой существенной помехой "пути лояльности" националисты считали "западный индивидуализм и рационализм", причем под эту категорию подпадал весьма широкий спектр западной идеологии - от идей буржуазного просветительства до марксистского учения. Лишь почитая синтоистских богов, и прежде всего "живого бога" - императора, японец, согласно официальной пропаганде, мог идти по "пути лояльности", отождествляемому с патриотизмом. Именно лояльность в вышеизложенном смысле, согласно установкам тэнноизма, составляет основу гармоничного, не имеющего аналогов в мировой истории развития Японии. "Сердца подданных, следующих единым путем лояльности и сыновней почтительности, сливаясь с великим августейшим милосердным сердцем императора, растят плоды гармонии между монархом и его подданными, что и предопределяет бесконечное будущее нашей нации".

Еще одним мифом, на котором покоилась "уникальная национальная сущность" в интерпретации тэнноистской идеологии, был миф о "небесном предназначении" (тэммэй) японской нации, призванной самими богами, в первую очередь богиней Аматэрасу, "спасти человечество", "установить гармонию" во всем мире путем распространения на него власти "богоравного тэнно". Идеологи тэнноизма оперировали ссылками на классическую синтоистскую литературу, и прежде всего на мифы "Нихон секи", которые они интерпретировали, исходя из вполне земных задач захватнических войн империалистической Японии.

Этноцентризм, свойственный синтоистской мифологии, был развит идеологами тэнноизма в теорию расового превосходства, оправдывавшую права японцев на господство над всеми другими расами и народами, обойденными покровительством синтоистских богов.

Газета "Тайсё нити-нити симбун", утверждая, что "спасение всей человеческой цивилизации - это миссия Японской империи" писала: "Наш народ и боги. стремятся лишь выполнить эту величайшую и благороднейшую задачу по объединению мира под эгидой императора Японии. Нашей главной целью является распространение правления императора Японии на весь мир, поскольку он - единственный правитель в мире, выполняющий духовную миссию, унаследованную от своих божественных предков".

Тэнноизм, таким образом, обращался к японцам как к высшей человеческой расе, разрабатывая свою концепцию "избранного народа". Был создан расовый миф, соединенный с культом императора, синтоистской ритуалистической религиозной системой.

Идеологи тэнноизма, по-видимому, осознавали необходимость придания официальной идеологии формы социального мифа, так как массовое сознание японцев, явно тяготело к мифологическим формам мировосприятия.

Однако мифы тэнноизма были призваны освятить вполне конкретные, земные, а не "потусторонние" моменты общественной жизни. Именно благодаря такой, хорошо продуманной, внушающей доверие идеологии императору Муцухито удалось восстановить былое господство императорской династии и вернуть её представителям утраченную "божественность".

Но оставаться святыней императору пришлось не долго. В период после Второй Мировой войны под воздействием небывалого подъема демократического движения под контролем американских оккупационных властей проводился курс на искоренение главных проявлений тэнноизма, на развенчание мифов о "божественном" происхождении императора и Японии. В это тяжелое для страны время правителем был внук Муцухито Хирохито, который 1 января 1946 г. вынужден был публично отказаться от "божественности" императорской династии. На этот раз она была утрачена навсегда. Император, на протяжении стольких веков являвшийся святыней, потомком богов, стал обычным человеком. Главное звено идеологии тэнноизма было разрушено. Сама она потеряла свое значение. И, хотя, через некоторое время была сделана попытка её возрождения, идеология тэнноизма уже не влияла на сознание японцев так же сильно как раньше.

Однако, несмотря на утрату "божественности" императорская власть не потеряла своего значения, так как она имела не только идеологический аспект. Император, играл особую роль в религиозной и политической жизни страны с тех пор как в Японии оформился институт императорской власти.

Храм Ясукуни является местом, где хранятся три регалии императорской власти. Он же притягивает сторонников и противников императорской власти. В Японии до сих пор есть люди готовые отдать жизнь за императора, но есть и такие кто утверждают, что именно на императоре лежит ответственность за войну. По их мнению монарха душат демократию в стране. Они считают, что Хирохито должен был отречься от престола и теперь существование монархии под угрозой из-за Хирохито. СМИ не понимают этот вопрос.

После Второй мировой войны появились также противники Дзимму. Упоминания о нем даже были изъяты из школьных учебников.

В 1867 году император Мейдзи выдвинул идею возрождения императорской власти. В 1869 году открывается храм Ясукуни, связанный с национальной идентичностью. В нем чествуют тех, кто пал за реставрацию Мейдзи, а затем павших на войне.

В 1895 году Япония выиграла войну с Китаем, а в 1905 одержала победу над Россией. К началу Первой Мировой войны она была одной из сильнейших держав. В 1914 г. у Мейдзи обнаружился рак желудка. Он издает закон о первородстве. Следующим императором становится его сын Есихито, который в раннем детстве перенес менингит, что стало причиной повреждения головного мозга. В 1916 году здоровье Есихито пошатнулось. У него было 4 сына. Старший из них Хирохито в 19 лет стал регентом. В 1925 г. Есихито умирает. Новая эпоха, начавшаяся в 1926 году со вступления на престол императора Хирохито, получает название "Сева", что означает "Просвещенный мир", а на деле оборачивается войной.

В первую очередь это война в Манчжурии. Император был против бесчинств, которые там творились, но не мог воспрепятствовать этому. В эту войну Японию втянул премьер-министр Хидеки Тодзио.

г. произошло небезызвестное сражение при Перл-Харбор. Здесь нельзя с уверенностью говорить о роли императора, кто-то считает, что он был жертвой, но есть и несогласные, приводящие аргумент, о том, что император восседал на белом скакуне. Победа в Сингапуре воодушевила его, ему хотелось еще побед отсюда капитуляция у атолла Мидуэй.

Трагедия в Хиросиме и Нагасаки полржила конец милитаристским устремлениям Японии. Однако император был настойчив даже после захвата Окинавы. Он не желал сдаваться. Однако это пришлось сделать. Кто-то должен был взят на себя ответственность за войну. Премьер сказал, что это он начал войну и император не несет никакой ответственности.15 августа 1945 года произошла капитуляция Японии. Однако то выступление императора по радио, которое японцы услышали в этот день было записью сделанной за день до этого.

Кто-то считает, что Хирохито преступник номер один. Американцы не избавились от монархии так как им нужна была помощь если реформы не пройдут. Ответственность повесили на 7 человек, которых приговорли к смертной казни среди них Хидео Тодзио, но был ли он и остальные виновны остается под вопросом. Солдаты шли за императором. Это было их долгом. Они думали, что император послан с небес. Но в 1946 г. миф о божественном происхожденнии императора был развеян. В это время американцы верно почувствовали, что Японии необходима Конституция, которая и бала введена в действие в 1947 году.9 статья провозглашала отказ от применения военной силы, этот принцип до сих пор работает.

Император стал символом без власти, жрецом синтоизма, проводящем большую часть своего времени за стенами императорского дворца в Токио. Хирохито назвал сея " птицей в золотой клетке", затем он получил относительную свободу. Вопрос о войне и его роли в ней не поднимался при его жизни.

Если бы император отрекся, то скомпрометировал бы весь институт императорской власти. Его уход означал ба признание вины всей системы.

После смерти Хирохито и прихода к власти в 1898 г. нового императора Акихито, Япония с надеждой взирала на него.

В 1978 г. пацифистически настроенные служители Ясукуни приравнивали к богам людей, которых признали военными преступниками. Это вызвало скандал. Император принял решение больше не ездить в Ясукуни. В 1989 г. Акихито проповедует мир. Он видит свое предназначение в искуплении грехов отца. Свободу императора ограничивает сама страна, СМИ, премьер.

У наследного принца Нарухото и его жены Масако родилась дочь Масико. Управление по делам императорского двора должно найти наследника. Началась обсуждение возведения на престол дочери Нарухото, либо ликвидация монархии, последнее вызвало протесты народа. Принцесса Кико родила малыша, правило первородства будет нарушено.

Насчет сохранения монархии существуют разные мнения. Но на данный момент император у японцев как понтифик у католиков. Пока остается синтоизм остается и император. Синто не религия, а культ. Чтобы понять как монархия вписывается в концепцию современного мира нужно сначала понять, что такое Япония. Император ее неотъемлемая часть. Это прежде всего символ пришлого без которого немыслима японская душа. Положение императора сегодня как и прежде остается незыблемым.

4. Курс на демократизацию и либерализацию

4.1 Хирохито

На протяжении многих столетий жизнь японского монарха и его семьи была ограничена строгими правилами и нормами этикета. Однако ХХ век, принесший с собой множество невзгод для Японии, стал временем, когда был взят прямой курс на демократизацию и либерализацию императорской системы. Хотя первые шаги в данном направлении были предприняты ещё при императоре Муцухито, реальное начало процессу "ослабления жестких ограничений" было положено императором Сёва (Хирохито), а продолжено его сыном - Акихито - нынешним императором Японии.

Хирохито родился в Токио 29 апреля 1901 года. Среди четырех сыновей императора Тайсё (Иосихито) он был старшим. А значит, именно на него с самого рождения были возложены надежды и обязательства по престолонаследию. И в детские годы, и в годы учебы в стенах престижного колледжа "Гакусюин" (ранее называвшегося Школой пэров, которая была основана в 1847 году в Киото) он неизменно ощущал себя будущим главой страны восходящего солнца, строил свою жизнь, исходя из строгих предписаний этикета Императорского дома. Судя по всему все древние правила и обычаи соблюдались юным отпрыском императора без нареканий, и в ноябре 1916 года он получил титул кронпринца, другими словами, был признан официальным наследником Хризантемового трона.

Конечно, новые времена не могли не сказаться даже в консервативной придворной среде. И вот первым из членов Императорской семьи Японии Хирохито отправился за рубеж. С марта по сентябрь 1921 года кронпринц совершил турне по Западной Европе, посетив Великобританию, Францию, Бельгию, Нидерланды и Италию. Естественно, кроме местных достопримечательностей молодого принца интересовал образ жизни королевских домов Европы, роль монарха в управлении страной. Как утверждают, наиболее глубокие впечатления на Хирохито оказала королевская семья старой доброй Англии, и он впоследствии постарался перенять кое-что из приглянувшегося ему английского опыта.

По возвращении из Европы Хирохито пришлось забыть о своих юношеских забавах и увлечениях. Здоровье отца резко ухудшалось, и на молодого принца были возложены многие государственные заботы вместе с титулом регента. (Таким образом, фактическое время правления Хирохито следует отсчитывать с конца 1921 года). А затем подошло время создания собственной семьи. В январе 1924 года он сочетался браком с принцессой Нагако, старшей дочерью принца Куниёси, воспитанницей женского отделения все того же колледжа "Гакусюин".

сентября 1923 года Токио был фактически уничтожен мощным землетрясением, унесшим жизнь более 100 тысяч человек. Эта трагедия стала зловещим прологом начала правления Хирохито, который взошел на престол 25 декабря 1926 года. Одновременно для жителей Страны восходящего солнца была объявлена новая эра, поскольку по древней традиции счет годам в Японии начинают каждый раз заново с воцарением очередного монарха. Эра Хирохито получила название "Эра Сёва - Эра Просвещенной Гармонии" . Историки, как Японские, так и зарубежные, обычно делят эпоху Сёва на два периода. Водоразделом между ними служит 1945 год - год крушения Японской империи во второй мировой войне и время переосмысления роли императора в жизни страны. До 1945 года император, согласно Конституции Мэйдзи 1889 года, обладал абсолютной властью в стране - законодательной, исполнительной, судебной, военной - и почитался "особой священной и неприкосновенной". Причем "священность" понималась в прямом смысле этого слова.

Родословная императорского дома Сумэраги, к которому принадлежал и Хирохито, восходит, по свидетельству древних исторических хроник "Кодзики", "Нихон сёки", прямиком к богине Солнца Аматерасу. Ее непосредственный потомок Дзимму был в свое время "командирован" богами на Землю и стал первым императором государства Ямато. Если исходить из справедливости этого мифа, то Хирохито стал 124-м по счету императором страны, унаследовавшим божественные гены. Правда, в смутные годы становления японской государственности трон зачастую передавался не по прямой линии - от отца к сыну, а по прихотям двора или военных властителей, иногда предпочитавших видеть на престоле послушного им дальнего родственника императора. Впрочем, это не выходило за рамки императорского дома.

Абсолютная власть предполагает такую же абсолютную ответственность перед подданными и историей. Но тогда Хирохито можно было бы предъявить за развязывание захватнической войны против Китая, за кровавую резню в оккупированном Нанкине в декабре 1937 года, и за вероломное нападение на Перл-Харбор в декабре 1941 года, и за колониальный грабеж Юго-Восточной Азии в годы войны на Тихом океане, и за многое другое, чем японцы ныне никак не могу гордиться.

Точка в этом безумии была поставлена в августе 1945 года, когда над Хиросимой и Нагасаки поднялись атомные грибы, а советская армия смяла Квантунскую группировку в Манчжурии. Япония была превращена в груду развалин ковровыми бомбардировками американской авиации, которые заставили императора весь последний период войны провести в бетонном бункере, скрытом в толще земли.

Переломной датой в истории Японской империи стало 15 августа 1945 года. В этот день изумленные японцы впервые в истории услышали по радио голос "живого бога" - императора Хирохито. Ровно в полдень в эфире прозвучала мелодия императорского гимна "Кимигаё", а потом диктор дрожащим от волнения голосом сообщил, что сейчас с посланием на важную тему выступит сам император. "Вынесем невыносимое… Примем страдание, которое невозможно пережить" - заявил Хирохито. Хотя текст обращения был изложен витиевато (что всегда было присуще императорским рескриптам), суть была ясна каждому слушателю. Хирохито предложил армии и флоту прекратить сопротивление и сдаться на милость победителя. Никто не знает точной цифры самоубийств, совершенных в этот день в стране и на фронтах японцами, пожелавшими кровью смыть позор, связанный с неспособностью "выполнить свой долг пред Императором". У ворот Императорского дворца в Токио военные и гражданские лица стрелялись или взрезали себе живот в ритуальном сэппуку.

Некоторое время после капитуляции Японии вопрос о сохранении института императорской власти стоял очень остро. Левые силы требовали провозгласить Японию республикой и отдать Хирохито под суд. Не сразу к единому мнению пришла и американская оккупационная администрация.

После долгих размышлений американцы пришли к решению не отдавать Хирохито под суд, сохранить монархию в Японии, но демократизировать ее. Хирохито неожиданно вызвали в ставку нового властителя Японии - американского генерала Дугласа Макартура.

Все ждали ареста и заключения в тюрьму "сына неба". Но императора отпустили домой, а 1 января 1946 года он выступил еще с одним сенсационным заявлением по радио. "Я не бог, я простой человек, такой же, как все", - отчетливо выговорил Хирохито в микрофон, выполняя волю генерала Макартура. После этого заявления имя императора был вычеркнуто из списка военных преступников, где оно стояло первым.

Однако уклад замкнутой дворцовой жизни не изменился, и народ по-прежнему воспринимал императора как бога. В тот год он написал короткое стихотворение, хайку, посвященное сосне, символу императорского дома: "Зимой сосновые ветви сгибаются под тяжестью снега, но не ломаются никогда".

Процесс демократизации, превративший страну в современное постиндустриальное общество, казалось, должен был низвести императора до положения музейного экспоната, но этого не произошло. Хирохито вновь стал объектом почитания своих бывших подданных.

Все послевоенные годы не стихали споры о личной ответственности за преступления милитаристского режима японского императора, который по конституции, принятой американцами в 1947 году, был лишен права заниматься политикой, и остался лишь "символом государства и единства народа". Соответствуя своему новому статусу "общенационального эталона" Хирохито жил затворником в своем роскошном дворце в центре Токио, не давал политических интервью и наотрез отказался писать мемуары. Свободное время он посвящал научным занятиям. В Императорском дворце была оборудована биологическая лаборатория, где монарх проводил различные исследования по гидробиологии и ботанике. Не избегал он и светских развлечений, регулярно устраивая во дворце великосветские приемы. Любил бывать на турнирах по борьбе сумо. В сентябре - октябре 1971 года вместе с императрицей совершил 18-дневный тур по Бельгии, Великобритании, ФРГ и четырем другим европейским странам, а сентябре-октябре 1975 года посетил с официальным визитом США.

Император Хирохито провел на "хризантемовом троне" 62 года, едва не установив абсолютный рекорд по непрерывности царствования (уступает только Людовику XIV, который правил 72 года).

Болезнь и смерть императора вызвали большой резонанс в Японии и на международной арене, пролив дополнительный свет как на отношение японцев к "символической императорской системе", так и на место и роль этой системы в политической жизни японского общества.

С 19 сентября 1988 г., когда состояние здоровья Хирохито резко ухудшилось, атмосфера печали стала характерной для общественного климата. В буддийских храмах древних столиц страны Киото и Нара, связанных с императорской семьей, а также в главном синтоистском храме Исэ проводились религиозные церемонии и молебствия за выздоровление императора. Многие пожилые японцы приходили к императорскому дворцу и, опустившись на колени, молились за выздоровление императора. В первые дни болезни императора сотни обеспокоенных граждан дежурили перед главными воротами его дворца. Вся страна, включая молодое поколение, старалась не пропустить самые последние сообщения о состоянии здоровья императора Хирохито. Для передачи этих сообщений даже прерывались телерепортажи о ходе Олимпийских игр в Сеуле.

Члены императорской семьи, политические деятели, в том числе премьер-министр Нобору Такэсита и члены его кабинета, а также зарубежные дипломаты нанесли визиты в императорский дворец.

В эти дни многие японцы выстаивали под проливными дождями в огромных очередях у императорского дворца, чтобы расписаться в книге пожеланий скорейшего выздоровления императору. Средства массовой информации вынесли тему здоровья монарха на передний план во внутриполитических новостях. Многие органы местного самоуправления призвали население отменить все крупные празднования, депутаты парламента не покидали столицу.

Но уже к концу октября стали заметны признаки того, что большинство населения устало от напряженной атмосферы, царившей в стране. Жизнь стала входить в свое обычное русло, а чрезмерный ажиотаж в печати и на телевидении в связи с перипетиями состояния императора стал раздражать многих жителей Японских островов, видевших в них помеху собственным делам и излишнюю нервозность. Некоторые стали проявлять даже циничное отношение к умирающему Хирохито, получили распространение довольно сомнительного содержания шутки и карикатуры. Конечно, это не значит, что такого рода настроения были характерны для всех. Отмечалось, в частности, усиление интереса к проблемам монархии, в большем, чем обычно, количестве раскупались серьезные исследования императорской системы в стране. Одним словом, чем дольше затягивалась болезнь императора, тем более пестрой была и реакция со стороны японцев, что свидетельствует об отсутствии монолитного единства мнений нации.

Болезнь императора Хирохито послужила поводом для возобновления общенациональных дискуссий по вопросу о роли монархии, начало которым положили публикации 21 сентября 1988 г. в английских газетах "Сан" и "Дейли Стар". Статья в "Сан" предрекала, что "ад ждет этого императора зла", так как он умирает "ненаказанным за некоторые из самых ужасных преступлений нашего жестокого века". В "Дейли Стар", также возлагавшей на императора ответственность за преступления Японии в войне, он назван "сыном зла, правившим империей крови".

В Японии во время болезни императора также велись многочисленные дебаты, которые показали, что он был важным символом для своего народа. Для одних - символом милитаристского величия Японии, для других - символом самобытности и сохранения культурных традиций, для третьих - символом тирании.

И вот 7 января 1989 г. император Хирохито скончался. Название эпохи Сева было присвоено в ходе традиционной церемонии во дворце 30 января 1989 г. как посмертное имя (окурина) скончавшемуся императору, под которым он отныне войдет в историю.

Смерть императора Сева расценивается многими аналитиками как одна из важнейших вех в послевоенной истории Японии. Газета "Джапан тайме" писала: "Со смертью его величества императора закончилась самая продолжительная и драматическая эра в японской истории. Вряд ли когда-нибудь вновь Японии предстоит пережить столь тяжелые испытания и такой триумф, как за последние 62 года. Эра Сева сделала современную Японию тем, чем она является сейчас. Практически ни один поворотный момент в этот исключительный период нельзя представить без покойного ныне императора. Война и мир, кризис и процветание способствовали появлению, а затем уходу впечатляющей плеяды национальных лидеров: генералов, политических деятелей и бизнесменов. В Японии многое менялось, но император оставался".

Две трети 62-летнего правления императора Сева выпало на послевоенный период, и, несмотря на спорность для некоторых слоев общества значения его личности, образ императора укоренился в массовом сознании как символ государства и единства нации. Факты политической жизни, анализ социальной психологии подтверждают, что сохранение монархии не носит искусственного характера, оно отражает реальную потребность современного японского общества в мифах и священнодействиях. Ни всевозможные нововведения, ни сдвиги в мировоззрении японцев оказались не в состоянии сокрушить древние традиции страны, в том числе средоточие этих традиций - императорскую систему.

4.2 Акихито

Со вступлением 8 января 1989 года на "хризантемовый трон" сына Хирохито 54 - летнего императора Акихито для японцев наступила новая "Эра Хэйсэй - Эра Установления Мира". Началась иная эпоха - эпоха демократической конституции и высокоразвитого индустриального общества.

Рождение принца Акихито 23 декабря 1933 года (день рождения императора - Национальный день Японии) было величайшим счастьем, поскольку императрица Нагако никак не могла произвести на свет наследника для продолжения непрерывной линии потомков солнечной богини Аматерасу. Четыре родившиеся к тому времени дочери в счет не шли, так как священное яшмовое ожерелье, зеркало и меч (регалии императорской власти) могут быть достоянием только мужчины.

Однако участь наследника престола мало напоминала блестящую жизнь принца из сказок. Согласно беспощадному правилу, трех лет от роду его отняли у матери и передали на воспитание в семью высших придворных советников. Акихито был обречен на уединение, лишен элементарных радостей детства: игр, общения со сверстниками, материнской заботы и разговоров с отцом. Все это наложило заметный отпечаток на характер будущего императора, который в последствии не раз пытался бунтовать против жестоких условностей придворной жизни.

Однако даже эти скромные мятежи вряд ли имели бы место, если бы не крутой поворот, который вся Япония пережила в 1945 году. Легенда гласит, что после выступления Хирохито по радио с объявлением безоговорочной капитуляции 11-летний Акихито несколько дней не мог оправиться от шока и лишь повторял, что "теперь, после поражения, ему нужно учиться еще лучше". Есть и еще более интересное свидетельство настроений юного принца в тот период - его сочинение, написанное сразу же после начала американской оккупации страны. "Японцы, - начертал Акихито черной тушью на листе тонкой бумаги, - несомненно, умнее и по всем параметрам выше американцев и прочих иностранцев. Однако оказалось, что иностранцы обладают более развитой техникой и военной стратегией, что и привело нас к поражению".

Акихито учился сначала, как и отец, в колледже "Гакусюин" с представителями аристократии, а затем с детьми самого обыкновенного происхождения в университете "Гакусюин" на политическом отделении политико-экономического факультета, закончив обучение в 1956 году. Во время американской оккупации наряду с японским воспитателем Синдзо Коидзуми у наследного принца была также американская наставница Элизабет Грей Вайнинг, с которой он встретился в 1946 году и которая, как считается, параллельно с уроками английского языка передала ему европейские представления о монархии. Япония в те годы разрухи, падения некогда незыблемых идолов тоталитарного режима и всеобщего смятения в умах была переполнена слухами и готовностью к самым невероятным переменам. Одни всерьез поговаривали, например, что император вступил в компартию и готовится переселиться в Америку. Другие твердили, что отрекшийся от своего божественного происхождения монарх окончательно отринул веру предков и намерен совершить паломничество в Ватикан, чтобы приложиться к туфле папы римского. Непочтительность к былым "богам" приняла столь невиданные размеры, что соученики по аристократическому колледжу "Гакусюин" осмеливались открыто издеваться над Акихито, выкрикивая при его появлении: "Эй, вон идет наш нищий принц…"

Однако для будущего, 125-го императора эти времена были, возможно, самыми счастливыми в жизни - ведь именно тогда он решилсяна первое непослушание. В компании приятелей юный принц сбежал из-под надзора бдительных придворных, которые, естественно подняли страшный переполох и направили сыщиков во все концы Токио. Те быстро обнаружили Акихито в кафе торгового квартала Гиндза в центре города. Когда же мальчишку тащили обратно, он упирался и кричал, что "просто хотел прокатиться на трамвае"…

Однако самый сенсационный бунт Акихито устроил, когда настоял на своей женитьбе в 1959 г. на девушке незнатного происхождения Митико Сёда, дочери мукомольного магната. Уже вдвоем они изменили уклад жизни в императорской семье. Вместо того чтобы отдать своих детей на попечение нянек и камергеров, они вырастили их сами. Сыновья Акихито - Хиро и Ая (официально Нарухито и Акисино) были отправлены для получения высшего образования в Оксфорд. Где Хиро якобы сам готовил себе завтрак, стирал рубашку и познакомился с соблазнительной голливудской звездой Брук Шилдс.

Вообще Акихито придает большое значение семейной жизни, которой посвящает значительную часть своего свободного времени. Но самое главное, что императора отличает широко известная личная приверженность открытой, демократической и пацифистской монархии. Общественные контакты его в бытность кронпринцем были несравнимы с затворнической жизнью его отца. Он встречался каждый год примерно с полутора тысячами человек, представляющими все слои общества, давал по три пресс-конференции в год. Акихито побывал во многих зарубежных странах: в Великобритании, Иордании, Югославии, Непале, Бангладеш и Бразилии.

Акихито потребовал отменить привилегии для императорской машины при проезде городских магистралей, с тем, чтобы шофер соблюдал все правила уличного движения, как обычные японцы. Он также привел в шоковое состояние охрану Управления императорского двора, когда воспользовался общественным транспортом во время загородных поездок с семьей. Посетив Хиросиму, он первым делом пошел к памятнику жертвам атомной бомбардировки, хотя это не было предусмотрено программой. Одним словом, император не раз демонстрировал готовность быть ближе к простым людям и стараться жить проще.

Именно такой миф "о простонародном императоре" оказался наиболее созвучным настроениям современных японцев. Некоторые из них считают, что новое лицо на престоле может избавить страну от "национального позора 1945 года", подведет черту под периодом "гнилого либерализма, последовавшим за поражением в войне".

Акихито дал понять, что не намерен копировать отца, который в памяти одних японцев остался затянутым в мундир генералом на белом коне во главе войска беспощадных завоевателей, а в глазах других был замкнутым старичком, не слишком любившим общаться со своим народом. Нынешний император старается одеваться не в официальный фрак, а в демократичные пиджаки и демонстративно говорит на простом японском, а не на малопонятном для народа старинном придворном языке. Например, он не использует такое обращение как "минна" - "все", которое употреблял его отец, при обращении к народу. Полтысячи лет назад это слово, сказанное князем своим вассалам, казалось вполне уместным, но в наши дни оно звучит как: "Эй, вы!". Поэтому Акихито впервые в истории обратился к подданным: "Мина-сан" - "господа". В своей первой речи он заявил, что "такой же, как все японцы", и дважды подчеркнул свою приверженность послевоенной конституции.

Мнения ведущих интеллектуалов страны разделились. Так, еще в 1984 г. профессор Киотоского университета Юдзи Аида, осудив прозападное воспитание Акихито, доказывал, что японскому народу не нужен "король европейского типа, который является украшением дипломатических и социальных кругов, чья жена занимает положение первой дамы в стране". По его мнению, это не отвечает представлениям японцев о самих себе. "Нам нужен духовный лидер, который не привязан к собственности, власти, статусу и другим ловушкам этого мира, молится богам за счастье японского народа", - заявил Аида.

Совсем иного мнения придерживается популярный социолог Хидэтоси Като, считающий, что Акихито "стал символом хороших сторон послевоенной демократической системы", и выступающий за то, чтобы он "мог действовать так и в будущем".

Судя по личности Акихито, представляется, что он сторонник того, чтобы совместить элементы современности с традициями японской монархии, не посягая на ореол таинственности, ритуалы и священнодействия.

Пока можно с определенностью сказать лишь, что приход на престол императора Акихито несомненно повлек за собой процесс демократизации и либерализации императорского дома, а сами японцы очень хотят, чтобы в отличие от предыдущей эпохи не оправдавшей свое название, эра пребывания Акихито на "хризантемовом троне" действительно была "Эрой Установления Мира".

5. Функции в государстве

В наши дни, как и в прошлом, императорский дом занимает центральное положение в структуре господства правящих кругов Японии. Однако в прошлом в соответствии с конституцией 1889 г. император был наделен абсолютной верховной властью. А по новой конституции вступившей в силу 3 мая 1947 г. из монархии абсолютной Япония превратилась в монархию конституционную, в структуре которой прерогативы императорского дома оказались весьма урезанными, а роль императора в государственных делах стала иной, чем это было прежде.

Конституция 1947 г. посвящает императору восемь статей. Новшество в практике государственного права представляет собой статья 1, в которой сказано: "Император является символом государства и единства народа, его положение определяется волей народа, который обладает суверенной властью". Характеристика монарха как "символа государства и единства народа" не встречалась еще в конституциях других государств. В первые годы после конституционной реформы это породило у некоторых политиков и правоведов иллюзии, будто императорская власть в Японии исчезла с тех пор, как император стал именоваться "символом", и будто государственный строй Японии по этой причине уже не является монархией. Так, один из депутатов Либерально-демократической партии Японии Ямадзаки в феврале 1956г. заявил в нижней палате, что "японское государство по нынешней конституции не является ни монархией, ни республикой", и предложил именовать его "демократическим государством с императором в качестве символа единства". К такому же выводу склоняются и некоторые японские учёные. Видный юрист профессор Укаи Нобусигэ аргументировал, например, такой вывод следующим образом: "В конституционной монархии монарх именуется сувереном, но в Японии император не суверен. Следовательно, японский государственный строй по конституции не является монархией". Такие доказательства игнорируют, однако, реальное положение дел и не соответствуют духу конституции в целом.

Введение новой конституции сопровождалось упразднением таких важных учреждений японского абсолютизма, как Тайный совет и министерство императорского двора. Более того, новая конституция утвердила контроль представительных учреждений над статусом императорского дома. Теперь, как видно из статьи 2, не император, а парламент устанавливает статус двора. Согласно статье 88, парламенту дано ограниченное право контроля над имуществом императорской семьи: никакая собственность не может быть получена императорским домом без согласия на то парламента. Парламент уполномочен по собственной инициативе устанавливать бюджетные расходы императорского дома.

Однако все эти нововведения устраняют лишь абсолютистский характер японской монархии, но ни в коем случае не упраздняет монархию как таковую.

Монархический характер государственного строя Японии проявляется в династийной преемственности императорского трона, который наследуется членами императорского дома в соответствии с Законом об императорском доме от 16 января 1947 г. Причём нужно сказать, что в отличие от эпохи Мэйдзи, когда императором или императрицей мог стать любой представитель правящего рода, сейчас престол наследуется только по мужской линии, что странно, если учесть равенство полов, закрепленное в Конституции. Таким образом, последний остаток неравенства между полами в Японии - это правило наследования японского трона. Династийный порядок наследования престола призван охранять Совет императорского двора, созываемый лишь в чрезвычайных случаях (Совет состоит из десяти членов: двух членов императорской семьи, председателей и вице-председателей обеих палат парламента, премьер-министра, начальника управления императорского двора, председателя Верховного суда и одного члена Верховного суда).

Формально в современной Японии нет министерства императорского двора, существовавшего в период абсолютной монархии. Однако все его основные функции взяло на себя управление императорского двора, действующее при канцелярии премьер-министра. Начальник управления императорского двора, назначаемый премьер-министром с согласия императора, руководит работой персонала управления.

Вполне определенно проявляется монархический характер японского государственного строя и в той роли, которую играет император по конституции 1947 г. в государственной жизни страны. Статья 6 конституции уполномочивает императора назначать премьер-министра в соответствии с решением парламента и главного судью Верховного суда в соответствии с решением кабинета. Согласно статье 7-й, на императора возлагаются и другие важные государственные функции: обнародовать поправки к конституции, правительственные указы к договорам, созывать парламент, распускать палату представителей и объявлять всеобщие выборы, визировать назначения и уход в отставку министров кабинета и других должностных лиц, а также послов и посланников, визировать общие и частные амнистии, изменения и отмену приговоров, восстановление в правах, разного рода назначения, а также ратифицировать документы, принимать иностранных послов и министров и участвовать в различных официальных церемониях.

Правда, согласно статье 3-й, при совершении государственных актов император должен руководствоваться "советами" и получать предварительное "одобрение" кабинета, который несет ответственность за все действия императора. Наряду с другими официальными лицами император обязан уважать и соблюдать принципы новой конституции. Статья 4-я ставит все действия императора в зависимость от существующего законодательства. Эти действия не должны выходить за рамки так называемых "государственных дел", под которыми в конституции подразумеваются лишь обязанности процедурного порядка. Император формально лишен права заниматься так называемой "государственной политикой", иначе говоря, решением принципиальных политических вопросов, которые, согласно новому основному закону, находятся в компетенции парламента и кабинета. В статье 4-й роль императора сводится лишь к одобрению уже принятых парламентом и кабинетом решений. По сравнению с довоенными временами это, конечно, существенным образом сужает сферу полномочий и действий императора и ставит их в зависимость от кабинета и парламента.

Разнообразные государственные функции императора свидетельствуют о том, что на практике он является не просто "символом", а центральным звеном государственного аппарата, на которое возлагается осуществление важных государственных мероприятий. Существенное ограничение конституцией прерогатив императора не лишает его возможности активно влиять на политику.

Следует сказать, что император также имеет множество других функций, не закреплённых конституцией. У него немало "командировок по стране и расписанный график зарубежных поездок. По традиции он принимает участие в церемонии открытия японской спартакиады ежегодно проводящейся по очереди в разных префектурах. Тридцать два раза в год он облачается в одежды синтоистского священнослужителя и совершает обряды в храме легендарной прародительницы японских императоров, богини Солнца Аматерасу-но Омиками. По вечерам он присутствует на официальных приемах и банкетах. Император также дважды в год трудится лично на рисовом поле в рубашке, резиновых сапогах и с сельхозинвентарем в руках - во время рисовой посевной и в период уборочной, открывая сезон и того, и другого для японских фермеров. С прессой он встречается исключительно редко - по традиции каждый год один раз, накануне своего дня рождения. В целом же император ведет размеренную жизнь высокопоставленного "служащего.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что функции японского императора сводятся к двум аспектам: политическому и идеологическому. К последнему в частности относится то, что император Акихито и императрица Митико неоднократно совершали поездки по стране по выбору Управления двора.

При этом поездки императорской четы были не просто формальными визитами. В июле 1991 г., после извержения вулкана в Симабара императорская чета посетила эту местность, встретилась с эвакуированными жителями и выразила им свои сочувствие и поддержку. В июле 1993 г. они побывали на месте землетрясения, приливной волны и пожара на о. Окусири у Хоккайдо. Ясно, что посещение императорской четой мест стихийных бедствий ободряло пострадавших, придавало им новые силы для преодоления многочисленных трудностей.

Можно привести и ещё один более близкий к нашему времени пример, когда император проявил себя в качестве "духовного лидера" и поддержал свой народ в тяжелой ситуации. 11 марта 2011 года в Японии произошло катастрофическое землетрясение, за которым последовали цунами. Следствием природных катаклизмов стала авария на АЭС "Фукусима-1" в 240 км к северу от столицы. Несмотря на опасность, император Акихито остался в своем дворце в центре Токио, чтобы успокаивать и воодушевлять население. Он выступил с беспрецедентным обращением к народу, которое транслировали все центральные телеканалы, прервав обычные передачи. Его слова были следующими: "Я искренне, от всего сердца надеюсь, что весь наш народ, проявит единство, сочувствие, заботу о ближних и переживет эти тяжелые времена". Назвав катастрофу "беспрецедентной по масштабам", он выразил соболезнования родственникам погибших.

Заключение

В современной Японии роль, которую играет императорский дом Сумэраги, как выяснилось в ходе исследования, связана не столько со сферой государственных, административных дел, сколько со сферой политической и идеологической жизни страны. Специфика сегодняшней "демократизированной" японской монархии заключается в том, что в сознании значительной, если не большей, части населения этой страны все еще коренятся монархические, религиозные и националистические предрассудки, позволяющие правящим кругам использовать императорский трон в качестве средства укрепления структуры своего господства.

Однако, хочется обратить внимание на то, что уважительное и благоговейное отношение значительной части японского населения к императорскому дому возникло не самопроизвольно, а представляет собой результат целенаправленных и координируемых усилий правительственных кругов Японии, усилий, которые стали предприниматься с приходом к власти императора Мэйдзи в целях всемерного раздувания в народе культа императора.

Конечно, культ императора в наши дни заметно отличается от того культа, который пронизывал государственную, политическую и идеологическую жизнь Японии в довоенные годы. И, тем не менее, основы этого культа сохраняются и по сей день. Более того, общественная жизнь Японии наших дней недвусмысленно свидетельствует о том, что руководство Либерально-демократической партии и правительство чем дальше, тем настойчивее идут по пути возрождения императорского культа и вовлечения императора в систему своей политической стратегии. Примером тому могут служить многократно устраивавшиеся правительством пропагандистские юбилейные кампании, призванные сконцентрировать общественное внимание на личности императора, членов его семьи и наследников и создать вокруг них атмосферу всеобщего почитания. Например, празднества по случаю столетия "реставрации Мэйдзи", проведенные в 1968 г. или пятидесятилетняя годовщина со дня вступления на престол императора Хирохито, праздновавшаяся в 1976 г.

Еще большую и уже вполне очевидную для всех политическую окраску имели такие крупные политические мероприятия правительственных кругов страны, как торжественные выезды императора Хирохито в Европу и в США, предпринятые в 1971 и в 1975 гг., а в последующем целый ряд поездок в зарубежные страны императора Акихито. Эти поездки в сущности были направлены на то, чтобы поднять в общественном мнении Японии престиж императорского дома. Еще одним важным проявлением "императорской дипломатии", стали приглашения в Японию зарубежных монархов, чьи приезды в страну были призваны вселять в умы японских обывателей убеждение в том, что монархия как форма правления сохраняет живучесть и имеет за рубежом значительное число своих почитателей. В организации этих мероприятий активное участие приняли и кабинет министров, и канцелярия премьер-министра и министерство иностранных дел, и Управление императорского двора.

Особая роль в деле повседневного насаждения среди населения верноподданнической идеологии принадлежит Управлению императорского двора, систематически осуществляющему различные мероприятия, направленные на привлечение интереса и внимания общественности к императору и его семье. Одним из первых крупных мероприятий такого рода стала в 1958 г. освещавшаяся средствами массовой информации как важное и сенсационное событие в жизни страны свадьба наследного принца Акихито. На Управлении императорского двора лежит и главная ответственность за проведение таких мероприятий по насаждению среди населения императорского культа, как поездки императора и членов его семьи по различным городам и районам страны, торжественные приемы в императорском дворце именитых граждан страны, специальные дворцовые конкурсы стихов, посещение императорского дворца населением, приезды во дворец специальных добровольческих команд для уборки территории дворца, приемы императором приглашенных в страну видных зарубежных государственных деятелей.

Немалую роль в наследии среди младшего поколения японцев верноподданнических настроений снова играет в наши дни и министерство просвещения Японии. Руководители этого министерства вот уже более полутора десятилетий настойчиво ориентируют учителей школ на воспитание у учеников монархической идеологии, пронизанной культом императора. Примером может служить инструктивная брошюра, изданная в 1968 г. Министерством для работников просвещения, в которой, в частности, писалось следующее: "Чувства уважения и любви к императору находятся в неразрывной связи с чувствами уважения и любви к Японии. Говоря иными словами, уважать и любить императора - символ японского государства - это значит уважать и любить само японское государство".

Важным шагом по пути возрождения прежней системы воспитания школьников в верноподданническом духе стала изданная в 1977 г. министерством просвещения инструкция о признании национальным гимном Японии прежнего гимна страны - "Кимигаё", начинающегося словами: "Пусть же вечно - многие тысячи лет правит наш монарх. "

Курс правящих кругов на возрождение императорского культа проявился также и в законодательном закреплении консерваторами архаической системы летосчисления по эрам правления императоров, хотя такая система основана на заведомо ложной синтоистской легенде о том, будто японская императорская династия правит страной 2642 года, беря свое начало с момента вступления на престол мифического императора Дзимму - потомка богини солнца Аматэрасу.

Такая политика проводится потому, что чем больше благоговеет население перед императором, чем выше его престиж, чем глубже внедряется в умы людей монархическая идеология, тем стабильнее и прочнее становится власть правящих кругов, тем легче им подчинять народ своей воле, своим классовым интересам.

Благодаря вышеуказанным мерам, в наши дни появилась благоприятная почва для консервации и даже некоторого оживления среди японских обывателей того почитания императорского дома, которое столь настойчиво культивируется правительством и средствами массовой информации. Об этом свидетельствуют многочисленные социальные опросы. один из которых показал, что в пользу сохранения нынешнего статуса императора, определенного статьей 1 конституции, высказалось 80% лиц, давших в ходе опроса свои ответы. Кроме того, 7% отвечавших заявили о том, что государственные полномочия императора должны быть расширены. Между тем в пользу ликвидации императорской власти высказались лишь 10% опрошенных. Несколько иначе, правда, распределились ответы опрошенных на вопрос о том, как они относятся к императорской семье: 36% заявили, что они "не питают интереса" к этой семье, 32% -что они "уважают" ее, 26% -что они питают к ней "дружеские чувства", а 4% недвусмысленно заявили о своей "антипатии" к ней. Примечательно, что лица, не проявляющие "интереса" к императорской семье, преобладают среди молодых людей в возрасте от 16 до 30 лет (60% опрошенных), в то время как лица, питающие "уважение" к этой семье, преобладают среди людей пожилого возраста (65% опрошенных в возрасте старше 60 лет). Сведения эти, дают основание сделать вывод о том, что на сегодняшний день число сторонников сохранения императорской системы значительно превышает в Японии число ее противников.

Вполне возможно, что в отдаленной исторической перспективе монархия в Японии будет свергнута, так же как уже сотню лет назад (12.02.1912) было сделано в Китае - стране которой на раннем этапе своего развития Япония старалась подражать во всем и которую считала эталоном. Но пока, что можно с уверенностью сказать, что японцы ещё не готовы к столь решительному поступку и в ближайшее время ни за что не откажутся от института императорской власти. Ведь император был и остаётся для них особым сакральным символом национального самосознания, неотделимым от истории и культуры Страны восходящего солнца.

Список использованных источников и литературы

Источники

I. Письменные

а) Законодательные акты

1.Закон об императорском доме // Все о Японии/ сост.Г.И. Царева. - М. 2008. - с.340-347.

2.Конституция Сётоку (604 г.) // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) / Сост. В.А. Томсинов. М., 1999. С. 448-452.

.Манифест Тайка (646 г.) // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) / Сост.В.А. Томсинов. М., 1999. С.453-455.

.Свод законов "Тайхорё"/ Попов К.А. - ч.1-2 - М. 1985.

.Конституция японской империи (1889 года) // Все о Японии/ сост.Г.И. Царева. - М. 2008. - с.333-340.

.Конституция Японии 1947 года (#"justify">б) Исторические сочинения

7. Кодзики. Записи о деяниях древности. СПб, 1994, тт.1-2.

. Нихон сёки. Анналы Японии. СПб, 1997, тт.1-2.

. О: кагами. Великое зерцало/ перев. Дьяконова Е.М. - СПб. 2000. - с.285.

. Хроника "Сёку Нихонги"/ перев. А.Н. Мещерякова // Политическая культура древней Японии. Выпуск VII. / Отв. ред. Мещеряков А.Н. М., 2006. c.7-66

в) Художественная литература

11. Исэ-Моногатари. Лирическая повесть древней Японии. / Пер.Н.И. Конрада. - М.: Наука, 1979. - 169с.

. Сёнагон Сэй. Записки у изголовья/ Сэй Сёнагон. - М. 2010. - 480с.

. Сикибу Мурасаки. Повесть о Гэндзи. В 4 кн. /Перев. Т.Л. Соколовой-Делюсиной. - М.: Наука, 1991.

. Ямато-моногатари. / Пер, с яп., исследование, коммент. Л.М. Ермаковой. - М. 1989. - 232с.

II. Визуальные

15. Успенский М. Японская гравюра/ М. Успенский - СПб. 2004. - 61с.

. Николаева Н.С. Декоративные росписи Японии 16-18 веков/ Н.С. Николаева - М. 1989. - 232с.

III Вещественные

. Дзимму Тенно. Япония XIX в. Металл, литье. Музей истории религии Санкт - Петербург.

. Зеркало. Япония XIX в. Металл, литье. Музей истории религии Санкт - Петербург.

. Сусаноо-но микото. Япония XIX в. Кость, резьба. Музей истории религии Санкт - Петербург.

Литература

1.Агафонов, С. Перестройка в императорском доме/ С. Агафонов // Известия - 13.01.1990.

2.Агафонов, С. Тень сурка/ С. Агафонов - М. 2005. - 288с.

.Алазов.10 лет эпохе Хэйсэй/ Алазов // Япония сегодня - №1 - 1999. с.2 - 5.

.Арутюнов, С.А. Современный быт японцев/ С.А. Арутюнов. - М. 1962. - 232с.

.Бикс, Герберт. Хирохито и создание современной Японии/ Герберт Бикс. - М. 2002. - 572.

.Богданович, Т.А. Очерки из настоящего и прошлого Японии. - СПб. 2002.

.Боронина, И.А. Классический японский роман. - М., 1981.

.Ванденберг, Х. Историческое развитие Японии. От основания государства до Цусимского боя / Хуго Ванденберг, пер. с нем.В. Трейден. - СПб. 1905. - 80 с. - СПб. 2002.

.Все о Японии/ сост.Г.И. Царева. - М. 2008. - 608 с.

.Головнин, В.62 года на "хризантемовом троне"/ В. Головнин // Эхо планеты - №33 - 1988. с. 20

.Головнин, В. Акихито и смена эпох в Японии/ В. Головнин // Эхо планеты - №16 - 1989. с.26-33.

.Головнин, В. Акихито - человек на "хризантемовом троне" // Проблемы Дальнего Востока - №2 - 1991. с.133-137.

.Головнин, В. Молчание императрицы/ В. Головнин // Эхо планеты - №2/3 - 1994. с.36-38.

.Головнин, В. Осень императора/ В. Головнин // Эхо планеты - №33 - 1988. с. 20-23.

.Головнин, В. Принц женился по любви/ В. Головнин // Эхо планеты - №25 - 1993. с.33-35.

.Госё - старый императорский дворец в Киото // Япония сегодня. - №1 - 1997, с.16.

.Григорьева Т.П. Красотой Японии рожденный/ Т.П. Григорьева. - М. 1993. - 234 с.

.Григорьева, Т.П. Японская художественная традиция/ Т.П. Григорьева. - М. 1979.

.Гришелева, Л.Д. Дух Ямато в прошлом и настоящем/ Л.Д. Гришелева. - М. 1989. - 215с.

.Гришелева, Л.Д. Формирование японской национальной культуры (конец XVI - начало XX века). М., 1986. - с.285.

.Данн Ч. Повседневная жизнь в старой Японии. М., 1997. с.17.

.Елисеефф, В., Д. Японская цивилизация/ В., Д. Елисеефф. - Екатеринбург, 2005. - 527с.

.Ермакова, Л.М. Императорские указы как жанр древнеяпонской литературы // Политическая культура древней Японии. Выпуск VII. / Отв. ред. Мещеряков А.Н. М., 2006. c.66-81.

.Иванова, Г.Д. Дело об оскорблении трона/ Г. д. Иванова. - М. 1972. - 259с.

.Ильина, М. Японская мифология/ М. Ильина. - СПб. 2007. - 460с.

.Император Хирохито // Эхо планеты - №27 - 1988. с.25

.Императорская династия Японии // Япония сегодня - №1 - 1999. с.16-17.

.Искандеров, А.А. Тоётоми Хидэёси/ А.А. Искандеров - М. 1984. - 447с.

.Кирквуд К.П. Ренессанс в Японии. Культурный обзор семнадцатого столетия. М., 1988.

.Конрад, Н.И. Народ и государство. Петроград, 1923.

.Конрад, Н.И. Очерк истории культуры средневековой Японии. М., 1980.

.Конрад, Н.И. Очерки японской литературы. М., 1973.

.Кто унаследует хризантемовый трон // Япония сегодня - №1 - 2000. с.14.

.Кузнецов, Ю.Д. Символ единства народа/ Ю. Кузнецов // Япония сегодня - №12 - 2001. с.6.

.Латышев, И.Я. Правящие круги Японии: механизм господства/ И.Я. Латышев - М. 1984. - с.176 - 189.

.Латышев, И.Я. Семейная жизнь японцев/И. Я Латышев. - М. 1985. - 287с.

.Латышев, И.Я. Япония, японцы и японоведы/ И.Я. Латышев - М. 2001. - 823с.

.Мак-Клейн, Дж.Л. Япония от сёгуната Токугавы в XXI в. /Дж.Л. Мак-Клейн. - М. 2006. - 960с.

.Макаров, А.А. Политическая власть в Японии. Механизм функционирования на современном этапе. - М. 1988 - 198 с.

.Мещеряков, А.Н. Визуализация императора Мэйдзи и формирование японской нации // Национализм в мировой истории/ под ред.В.А. Тишкова, В.А. Шнирельмана. - М. 2007.601с.

.Мещеряков, А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (VI-VIII вв.) - М., 1987.

.Мещеряков, А.Н. Император Мэйдзи // Япония. Путь кисти и меча - №1 - 2004. с 3-6.

.Мещеряков, А.Н. Император Мэйдзи и его Япония/ А.Н. Мещеряков. - М. 2009. - 736с.

.Мещеряков, А.Н. Император Хирохито: обретение тела // Восточная коллекция - №1 - 2007. с.67-75.

.Мещеряков, А.Н. Книга Японских символов/А.Н. Мещеряков - М. 2010. - 556 с.

.Мещеряков, А.Н. Мейдзи на пути к моногамии // Восточная коллекция - №1 - 2006. с.140-148.

.Мещеряков, А.Н. Первое жизнеописание императора Мейдзи // История и культура традиционной Японии. Выпуск XVI. / Отв. ред. Мещеряков А.Н. М., 2008. С.449-468.

.Мещеряков, А.Н. Первые европейцы, увидевшие лицо японского императора // Япония. Путь кисти и меча - №2 - 2004. с 3-7.

.Мещеряков, А.Н. Переезд императора Мэйдзи из Киото в Токио // Япония. Путь кисти и меча - №3 - 2004. с 3-11.

.Мещеряков, А.Н. Японский император и русский царь. - М. 2004 - 249 с.

.Млечин, Л. Зеркало, меч и яшма/ Л. Млечин // Новое время - №3 - 1989. с.23.

."Мэйдзи исин" - консервативная революция // Проблемы Дальнего Востока. - №6 - 1993. с.112-117.

.Накамура Кооя. История Японии. - М., 2002.

.Новиков, К. Император перестройки. Япония при императоре Муцухито (1867-1912) // Коммерсант - Деньги. - №3 - 2007. с.77-83.

.Овчинников, В. Ветка сакуры/ В. Овчинников // Роман-газета. - №3. - М. 1987. - 80 с.

.Пра-пра-пра…правнук Бога // Япония сегодня - №1 - 1997. с.5-6

.Преображенский, К. Закат живого солнца/ К. Преображенский // Наука и религия - №6 - 1989. с.15-18.

.Пронников, В., Ладанов И. Японцы. (Этнопсихологические очерки) / В. Пронников, И. Ладанов. - М. 1985. - 348с.

.Пэрри, Р.Л. Японская императорская семья: жизнь в аквариуме для золотых рыбок/Р.Л. Пэрри // The Times - 29.05.2007.

.Рай Дзё. Неофициальная история Японии/ перев. Мендрин В.М. - СПб. 1999.

.Рыжов, К. Все монархи мира. Древний Восток.М., "Вече". 2001.

.Светлов, Г.Е. Колыбель японской цивилизации/ Г.Е. Светлов - М. 1994. - 270с.

.Сигрейв, С., П. Династия Ямато/ С. Сигрейв - М. 2005. - 496 с.

.Сила-Новицкая, Т.Г. Культ императора в Японии. Мифы, история, доктрины, политика. - М. 1990 - 206 с.

.Синто - путь японских богов. В 2 т. Т.1. Очерки по истории синто. - СПб. - 2002, 704с.

.Совастеев, В.В. Очерки истории Японии. От Токугава Иеясу до Хасимото Рютаро / В.В. Совастеев. - Владивосток., 2008. - 296 с.

.Советские писатели о Японии/ сост.В.Н. Горегляд. - СПб. 1987. - 463с.

.Солнцев, В. Император угощает богов/ В. Солнцев // Эхо планеты - №50-51 - 1990. с.30-32.

.Федоренко, Н.Т. Японские записи/ Н.Т. Федоренко. - М. 1974. - 495 с.

.Цветов, В.Я. Пятнадцатый камень сада Рёандзи/ В.Я. Цветов. - М. 1991.

.Япония в эпоху Хэйан (794-1185). Хрестоматия/ под ред. И.С. Смирнова. - М. 2009. с.245.

72. Large, S. Emperor Hirohito and Showa Japan: A Political Biography. - London, 2003. - p.272.

Интернет - ресурсы

1.Кручина, Е. Киото: здесь горы лиловы, а воды светлы [#"justify">2.#"justify">.#"justify">Видеоиздания

1.Тысячлетняя любовь: повесть о блистательном принце Гэндзи [Видеозапись] / реж. Хорикава Тонко. Япония. - фильм вышел на экраны в 2001 г.

2.Солнце [Видеозапись] / реж.А. Сокуров; в ролях: Иссей Огата, Роберт Доусон, Каори Момои, Георгий Пицхелаури, Сиро Сано; Никола-фильм (Россия), Пролайн фильм (Россия), Downtown Pictures (Италия), Mact Production (Франция) - фильм вышел на экраны в 2005 г.

.Император [Видеозапись] / реж. Питер Вебер; в ролях: Метью Фокс, Томми ли Джонс; США, Япония. - фильм вышел на экраны в 2012 г.

Приложение

Дзимму Тэнно Япония XIX в. Металл; литье. Музей истории религии Санкт - Петербург.

Легендарный основатель японского государства, Дзимму тэнно почитается как первый император Японии (660 г. до н.э.) и внук солнечной богини Аматэрасу. Существующие предания о деяниях Дзимму отражают процессы миграции японских племен и складывания племенного союза, относимые современной наукой к началу новой эры. Также Дзимму приписывают основание им японского государства (660 до н.э.). С днём восшествия Императора Дзимму на трон в 660 г. до н.э. связан один из самых известных праздников Японии - "День основания государства", установленный в 1872 г. Он выпадает на 11 февраля.

Сусаноо-но микото.

Япония XIX в. Кость, резьба. Музей истории религии Санкт - Петербург.

Сусаноо-но микото - один из важнейших богов японского пантеона, брат солнечной богини Аматэрасу. Изображен в момент борьбы со змеем Ямата-но ороти. Победив змея, Сусаноо обрел в его хвосте меч, ставший впоследствии одной из трех священных регалий императорской власти и величайших святынь синтоизма. Два других - яшмовые подвески (магатама) и зеркало. Согласно Кодзики, Сусаноо, явившись в чертоги Аматэрасу, стал бесчинствовать, разрушил межи ее полей, ободрал шкуру с жеребца и забросил в покои сестры. Обидевшись на него, Аматэрасу укрылась в гроте, и мир погрузился во тьму. Боги, желая возвращения Аматэрасу, пошли на хитрость: установили насест (тории) для священного петуха, зеркало и устроили шумные пляски, сопровождавшиеся громким смехом. Аматэрасу выглянула посмотреть, чем вызвано такое веселье. Увидев свое отражение в зеркале, заинтересовалась неизвестной красавицей и вышла из грота. В это время петух подал сигнал, и боги затворили вход в пещеру. Так солнечная богиня вернулась в мир. Зеркало до сих пор почитается как синтай - тело божества, а тории стали непременным атрибутом синтоистского святилища. Зеркало - второй, наряду с мечом, священный атрибут императорской власти. Оно косвенно связано и с Сусаноо. Согласно легенде, именно с помощью зеркала боги выманили укрывшуюся Аматэрасу из священного грота. С тех пор зеркало, меч и магатама хранятся и почитаются.

Зеркало.

Япония. XVIII в. Металл; литье, чеканка. Музей истории религии Санкт - Петербург.

Зеркало - второй, наряду с мечом, священный атрибут императорской власти. Оно косвенно связано и с Сусаноо. Согласно легенде, именно с помощью зеркала боги выманили укрывшуюся Аматэрасу из священного грота.

Императрица Дзингу высаживается в Корее. Японская гравюра XIX в.

Андо Хиросигэ (1797 - 1858). Новая Фудзи в Мэгуро.1857. Серия "Сто знаменитых видов Эдо".

Список императоров и императриц Японии

(Годы правления первых 28 императоров Японии <#"justify">Годы правленияИмяЛичное имяКомментарииЭпоха Яёи <#"justify">сёгунатом <#"justify">, 1332 <#"justify">Тэнно Хэйка <#"justify"> (т.е. Его величество Император) в Японии и Император Акихито в Западном мире. После смерти получит имя Император Хэйсэй <#"justify">ИМПЕРАТОРСКАЯ СЕМЬЯ

Император Хирохито (Сёва) (1901-1989)

Император Акихито (1989 - …)