Учеба - это усилия
Французское крестьянство в XIV веке и жакерия
ДАГЕСТАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КИЗЛЯРСКИЙ ФИЛИАЛ
Кафедра истории древнего мира и средних веков
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
ФРАНЦУЗСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО В XIV ВЕКЕ И ЖАКЕРИЯ
Давлетукаев Руслан Алиабасович
Научный руководитель: д.и.н.,
профессор Муртузалиев С.И.
МАХАЧКАЛА 2003
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Французская монархия на рубеже XIII - XIV вв.
§1. Положение феодалов и крестьян
§2. Социальная жизнь французских городов
§3. Процесс усиления королевской власти в начале XIV в.
Глава II. Активизация политической жизни во Франции
§1. Противоборство с папством и возникновение Генеральных штатов
§2. Сословное представительство
§3. Начальный период столетней войны между Францией и Англией
Глава III. Восстания парижан и крестьян-жаков
§1. Этьен Марсель и восстание в Париже
§2. Восстание жаков
Заключение
Список использованных источников и литературы
феодал французская монархия восстание крестьянин
Введение
В период с конца XIII по середину XIV века Французское королевство находилось в тяжелом политическом и экономическом положении. В это время шел процесс разложения повинностей крепостных крестьян, который резко ухудшил положение сельского населения. А начавшаяся война с Англией - Столетняя война, - вторгшейся на территорию французского королевства, легла тяжелым налоговым бременем на плечи эксплуатируемых народных масс - городского и сельского населения. Численные потери французов от «черной смерти» - чумы - усугублялись потерями на полях сражений, происходивших на землях Франции.
Это привело к двум крупным восстаниям, потрясшим Францию в середине XIV века. В Париже его возглавил Этьен Марсель - восстание продолжалось с 1356 по 1358 гг. В Северо-Восточной Франции бушевало пламя Жакерии - грандиозное восстание крестьян, длившееся всего четырнадцать дней, с 28 мая по 10 июня 1358 г. Однако память о нем навсегда сохранилась в истории французского народа. От истории крестьянского восстания неотделима судьба его предводителя Гильома Каля, которого крестьяне избрали своим «капитаном».
Сквозь столетия угнетения пронесли французы память о мужественных борцах, не смирившихся с эксплуатацией человека. Борьба крестьян и горожан против сеньоров проходит через всю историю феодализма и уже в результате этого она заслуженно привлекала и продолжает привлекать внимание отечественных (российских) и зарубежных ученых. Изучение данной проблемы интересно еще и тем, что в ходе парижского восстания и Жакерии впервые в истории средневековой цивилизации была предпринята попытка совместных действий восставших горожан и крестьян.
Хронологические рамки рассматриваемой нашей темы охватывают период с конца XIII в. - до шестидесятых годов XIV в. Это дает нам возможность с наибольшей полнотой выяснить социально-экономические и политические причины и предпосылки, приведшие к восстаниям парижан и французских крестьян в середине XIV столетия, рассмотреть как развивались события, проследить за ходом борьбы с сеньорами и последствиями этой борьбы. Выяснение этих вопросов явилось главной целью и задачами моей дипломной работы.
Методологическую основу дипломного исследования составили принципы историзма, объективности научного анализа и логической последовательности, которые являются общепринятыми в работах исторического характера. Подобный подход позволяет изучить основные вопросы дипломной работы во взаимосвязи с целостной системой социально-экономической и политической жизни средневековой сословно-представительной монархии во Франции.
Документальную основу - источниковую базу - дипломной работы составили письменные источники, изданные в переводе на русский язык крупнейшими отечественными медиевистами: Н.П. Грацианским «Французская деревня XII - XIV вв. [2], а также ряд документов, опубликованных в «Практикуме по истории средних веков» [1]. В этих двух изданиях опубликованы фрагменты из Хроники горожанина Фруассара (1337- около 1410). Хроника отражает рыцарские настроения автора и тенденциозно очернительски описывает жаков.
Но мы имеем источник, который описывает события с несколько иных позиций. Автором этого документа является монах-кармелит Жан-де-Венетт (1307-1370). Он написал «Хронику» на латинском языке, в которой описывает события с 1340 по 1368 годы. В отличие от Фруассара, Жан-де-Венетт решительно осуждает действия дворянства.
Третьим важным для нас источником является Хроника первых четырех Валуа, в которой освещается период с 1324 по 1393 годы, но подробное изложение событий начинается только после 1350 г. Автором указанной Хроники является духовное лицо (клирик) из Нормандии, приближенный к архиепископу Руанскому. Более мелкие (по объему) источники указываются нами в тексте дипломной работы и/или указывается по какому изданию (из какой книги) они цитируются.
В зарубежной историографии, как правило, антифеодальную борьбу крестьянства в средние века не считают классовой борьбой. Зачастую главным ее источником называются не социальные отношения в феодальном обществе, а политика централизующихся государств. Борьбе крестьян приписывается не революционный, а, скорее, консервативный или даже реакционный характер, поскольку, она, якобы, не осознавалась крестьянами, обычно не выдвигавшими политических требований [8, с. 57]. Французский историк Г. Фуркен, к примеру, утверждает, что поскольку в средние века были только сословия, а не классы, то не могло быть и классовой борьбы.
Занимающие более осторожную позицию французские ученые М. Молла и Ф. Вольф считают главными причинами крестьянских и городских движений XIV - XV вв. аграрный кризис начала XIV века и процесс централизации феодальных государств. В свою очередь Р. Фоссье отрицает существование классовой борьбы крестьянства до XIV в. [17, с. 69].
Другой известный французский историк Жорж Дюби (1919-1996) отстаивал идею о том, что крестьянские восстания XIV - XV вв. носили в основном политический характер. В 2000 году впервые на русском языке была издана его книга по истории Франции в средние века, в которой он охватывает период с 987 по 1460 гг. В этой работе Дюби пишет: Жакерия не была ни бунтом бедноты, ни мятежом против короля. Это восстание представляло собой взрыв ярости зажиточных крестьян Бовези, которые не могли более выносить поборы военщины [10, с. 354-355]. В то же время книга Ж. Дюби представляет интерес глубоким проникновением в общественную структуру средневекового французского общества; автор раскрывает взаимодействие материальной цивилизации, культуры и других социальных факторов в развитии общества.
Среди работ других французских историков нами использовалась работа Огюстена Тьерри по истории горожан - третьего сословия [23]. Только некоторые историки на Западе трактуют антифеодальные движения в средние века с менее предвзятых позиций. Крупный французский медиевист Марк Блок (1886-1944), яркий представитель французской «школы Анналов», например, утверждал, что борьба крестьян против феодальной эксплуатации так же закономерна, как и забастовка при капитализме [4, с. 290], а английский историк Р. Хилтон признает существование антифеодальной борьбы крестьян на всем протяжении средних веков, хотя и старается не применять термин «классовая борьба» [5, с. 39].
Вопросы, связанные с начальным периодом Столетней войны получили хорошее освещение в монографии известного французского медиевиста Филиппа Контамини [27]. Его книга посвящена истории средневековых войн. Автор исследует не только формы военных конфликтов, но и сопутствующие политические ситуации, эволюцию вооружения и представлений средневекового общества о войне. В аннотации к книге указывается, что в данном издании приводятся подробности, ранее неизвестные российскому читателю. Особый интерес для нашей темы дипломной работы представляет глава четвертая [27, с. 135-192], охватывающая период с начала XIV по конец XV века.
Для изучения рассматриваемой проблемы важное значение имели работы отечественных ученых, труды которых составили основу дипломной работы. В числе этих исследований следует указать историко-социологические очерки Н.П. Грацианского о крестьянских и рабочих движениях в средние века [7]; исследование А.Д. Удальцова о парижском восстании и Жакерии [24]; книгу Е.В. Гутновой, посвященную классовой борьбе в Западной Европе (XI - XV вв.) [9]; работу Н.Ф. Колесницкого по феодальному государству VI - XV вв. [14]; статьи А.В. Конокотина по крестьянскому восстанию «Жакерия» [15; 16], в которых автор приводит схематические карты, отражающие ход восстания; очерки о вождях народных движений в средневековой Европе - статья Н.И. Басовской [3]; работа Ю.Л. Бессмертного о специфике северофранцузского серважа [5]; очерки крупнейшего советского медиевиста Ф.Д. Люблинской по ист7ории Франции [18]; исследования Н.А. Хачатуряна по истории сословной монархии в средневековой Франции [25; 26] и др.
В третьей главе первого тома трехтомной Истории Франции[12] (коллективный труд советских историков), приводится хороший материал по социально-экономической и политической истории страны, довольно подробно рассматриваются причины парижского восстания и Жакерии, причины их поражения и историческое значение этих выступлений.
При работе над темой дипломной работой использовались учебные пособия по истории средних веков для высших учебных заведений, например [13], а также словари: С.И. Муртузалиев и А.Т. Рагимов - «Словарь по истории средних веков» [20], Е.Д. Смирнова, Л.П. Сушкевич, В.А. Федосик - «Средневековый мир в терминах, именах и названиях» [22]. В этих словарях приводится объяснение многих средневековых терминов, которые значительно облегчили работу над темой, но в тексте дипломной работы ссылки на эти словари не даются.
Структурно дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. В тексте дипломной работы приводится карта-схема Столетней войны, что позволяет более наглядно представить места основных рассматриваемых событий, происходивших на территории Франции в середине XIV столетия.
Нами применена следующая система оформления научного аппарата: в скобках [,с.] первая цифра означает порядковый номер работы (книги, статьи, источника) в списке использованной литературы, вторая - страницы.
Глава I. Французская монархия на рубеже XIII-XIVвв.
§1. Положение феодалов и крестьян
Утверждение денежной ренты и экономической самостоятельности крестьянского хозяйства в XIV в. способствовали значительной дифференциации крестьянства. Большая свобода в пользовании цензивой (крестьянское наследственное земельное держание), в частности возможности ее заклада или продажи при условии выплаты в пользу феодала определенного взноса, привели к появлению в деревне значительной прослойки обедневших крестьян.
Поскольку вся земля принадлежала феодалам, крестьяне, за пользование ею, отдавали большую часть получаемых продуктов. Кроме того, они выполняли строительные и транспортные повинности на подвластной феодалу территории. Постепенно уменьшалась, но все еще существовала барщина. Помимо всего этого, сеньоры закрепили за собой монопольное право на проведение многих сельскохозяйственных работ: помол муки только на принадлежавшей феодалу мельнице, выпечка хлеба - только в его печах, собственности феодала, приготовление вина - лишь с помощью его виноградного пресса, также собственности феодала. За это исключительное право - баналитет сеньоры требовали от крестьян высокую плату, а за нарушение его взимали большие штрафы. Зависимые крестьяне - сервы (а их к началу XIV в. было большинство) несли еще и сервильные (личные) повинности: «поголовный» налог - шеваж; «брачный» побор (за брак со свободным человеком или зависимым от другого сеньора) - формарьяж; «посмертная» пошлина с наследства крестьянина - менморт и, наконец, самый ненавистный побор - произвольная талья, т.е. натуральные и денежные платежи по усмотрению сеньора [5, с. 115].
В начале XIV в., казалось, блеснул луч надежды в беспросветном крестьянском существовании - отпуск на волю сервов приобрел массовый характер. Молодой король Людовик X Сварливый (1314-1320) издал 3 июня 1315 г. ордонанс (королевский указ, имевший силу государственного закона) об освобождении крепостных. Ордонанс, хотя он относился только к части территории королевского домена, знаменовал начавшийся процесс устранения крепостной зависимости в целом в стране.
Документ был составлен в пышных и торжественных выражениях. В нем, в частности, говорилось: «Повелеваем, чтобы повсюду в королевстве нашем, насколько это в нашей власти и во власти преемников наших, такие состояния несвободы приведены были к свободе и чтобы всем тем, кои, либо по происхождению, либо по давности, либо вновь в силу браков или в силу проживания на несвободной земле, впали в крепостную зависимость, дана была на добрых и приличных условиях свобода…чтобы и другие сеньоры, владеющие лично зависимыми людьми, по примеру нашему, привели их к свободному состоянию». Эти намерения короля облекались в пышную фразеологию: «Так как по естественному праву каждый должен родиться свободным... мы, принимая во внимание, что королевство наше названо и слывет королевством франков («свободных»), и желая, чтобы действительно положение вещей соответствовало (этому) названию, повелеваем…» [2, с. 208]. Здесь же было замечено, что «множество простого народа впало в крепостную зависимость за проступки предков» [1, с. 98]. Это должно было убедить крестьян в сознании справедливости их положения. Далее королевская воля излагалась очень красиво: желая, «чтобы положение народа было исправлено», король приказывал дать свободу всем крепостным «на добрых и приличных условиях» [1, с. 99].
Крестьяне, всегда склонные верить в «доброго короля», казалось, должны были быть бесконечно благодарны Людовику X. Однако прошло совсем немного времени после королевского ордонанса 1315 г., и король начал штрафовать крестьян за то, что они не желали воспользоваться его милостью. Оказалось, что те «добрые и приличные условия», на которых крепостные могли получить свободу, - это большие денежные суммы. Они были очень нужны королю, но их не было у задавленного поборами крестьянства. К тому же «освобождение» означало только выкуп «личных повинностей» при сохранении всех прочих и главное - при сохранении безраздельного господства собственности феодалов на землю [18, с. 103].
И при последующих королях - Филиппе V, Карле IV , Филиппе VI и Иоанне II - в жизни деревни не появилось ничего нового, что изменило бы положение крестьян к лучшему. Зато новые трудности обрушились на них в 40 - 50-е годы XIV в. в связи с казавшейся бесконечной войной против английского королевства, впоследствии получившей название Столетней войны - 1337 - 1453 гг.
Начиная с 1340 г. Франция непрерывно терпела поражения в этой войне, которая шла исключительно на ее территории. К горечи и тяготам бесконечных поражений и опустошений прибавились дополнительные поборы, неурожай, голод, болезни. Многие деревни совсем обезлюдели: те, кто уцелел, бежали в леса. Голодные волки выходили из лесной чащи и, пройдя через опустевшие селения, приближались к стенам городов. Жизнь крестьян, тяжелая и прежде, становилась невыносимой. Феодалы, естественно, проявляли глубокое равнодушие к тяжелому положению трудящихся масс. Это вызывало у простых людей растущее озлобление против сытых и безразличных господ. Казалось, знатные получали удовольствие от горя и бедствий народа, - писал сочувствовавший крестьянам Жан де Венетт [2, с. 99; 12, с. 145].
Заклад земли и долговая кабала чаще всего не спасали от разорения, так как выплата долга ложилась дополнительным бременем на хозяйство крестьянина. Будучи не в состоянии справиться с этими трудностями, иногда вынужденный продать часть своего надела, крестьянин, чтобы прокормить семью, уплатить ренту и государственные налоги, должен был наниматься на сезонные работы к сеньору или к своим зажиточным соседям. Так появился наемный труд в деревне, существующий в рамках мелкотоварного хозяйства. Возникает особая категория сельского населения - наемные работники.
Параллельно этому процессу формируется новый вид крестьянского держания - аренда земли, часто в виде издольщины. Она отличалась от цензивы, которая как форма наследственного держания с фиксированной рентой обеспечивала возможности сохранения части прибавочного продукта в хозяйстве крестьянина и делала его положение относительно стабильным. Аренда, условия которой земельный собственник менял в свою пользу в зависимости от рыночного спроса, уменьшала сопротивляемость крестьянского хозяйства процессу имущественного и социального расслоения. Согласно статистическим данным, в Пикардии в конце XIII в. на 100 жителей деревни приходилось 12 неимущих крестьян. В одной из областей 330 крестьян имели в держании небольшие участки земли и были вынуждены дополнительно работать по найму; 36 крестьянских хозяйств имели обычное по размеру держание, но не располагали упряжкой; только 16 хозяйств имели упряжку и плуг; 3 хозяйства считались зажиточными [5, с. 116-117].
Существенные изменения происходили и в положении феодалов. Стремлению увеличить ренту мешали почти полное исчезновение барщинного хозяйства, личная свобода крестьянина и утверждение фиксированной денежной ренты. Кроме того, усиление королевской власти сделало ее соперником феодалов в деле эксплуатации крестьянства и тем самым ограничивало размеры сеньориальных поборов. Участившиеся со стороны короля требования военной феодальной службы увеличивали расходы феодалов и также содействовали обеднению части их [18, с. 105]. Многие сыновья мелких и средних феодалов не могли приобрести звания рыцарей из-за дороговизны процедуры посвящения.век принес значительные изменения в природу вассальных отношений. Благодаря развитию в условиях товарно-денежных отношений так называемой фьеф-ренты (вассальная служба, при которой сеньор не уступал вассалу земли, но делился частью имеющейся в его распоряжении ренты) и особенно системы денежных контрактов отношения в среде феодалов перестают быть связанными непосредственно с землей, ее наследованием и вассальной присягой. Личностные связи, за которыми прежде скрывались связи по земле, уступают место вещным отношениям по преимуществу. Королевская власть использует эти новые формы для того, чтобы нарушить прежнюю норму вассального права и приблизить к себе основную массу феодалов, используя их на государственной и военной службе. Как пишет Ж. Дюби: «Действительно, любой смельчак мог тогда, как высокопарно выражался хронист Фруассар, «возвыситься на военном поприще», Надо понимать: обогатиться путем грабежа» [10, с. 346].
§2. Социальная жизнь французских городов
Перемены увеличили значение городов. Именно этим, по мнению Ж. Дюби, «новая феодализация отличалась от предыдущей… В любом краю он - главная фигура для тех, кто ведет стратегическую игру, основное убежище для тех, кому эта игра непосильна… Но особенно важным было превращение города в главную опору осаждаемого со всех сторон государства, ибо город мог платить» [10, с. 347].
Неспособность цеховых уравнительных постановлений (жесткая регламентация буквально всех сторон жизнедеятельности цеха в цеховых грамотах - хартиях сдержать процесс имущественного и социального расслоения стала очевидной уже в XIII в. Этот процесс становится еще заметнее в XIV в., вызвав существенные изменения в структуре цеха и взаимоотношениях между цехами. Он проявлялся в выделении зажиточных мастеров внутри цеха, их попытках контролировать производство, в зависимости от них основной массы ремесленников и в так называемом «замыкании» цеха, которое закрыло подмастерьям доступ к званию мастера. Это усложнило социальные противоречия в городе, побудив подмастерьев организовать свои тайные союзы - «компаньонажи» - и подняться на борьбу против зажиточных мастеров за лучшие условия труда и жизни [23, с. 21].
Основная масса ремесленников не была представлена в городских органах власти - муниципалитетах - и не могла контролировать налогообложение. В городе имелось большое число неквалифицированных ремесленников, внецеховой бедноты, пришлых из деревень. Эта прослойка жила случайными заработками, была готова включиться в социальную борьбу на стороне ремесленной массы или стать объектом политических спекуляций городской верхушки. Возникали сложные отношения зависимости между цехами смежных специальностей - красильщиков и суконщиков, мясников, живодеров и дубильщиков кожи и т.д., которые свидетельствовали о попытках торгового капитала организовать крупное производство. В ряде отраслей ремесленного производства складываются условия для формирования раздаточной системы: городские купцы начинают активно вовлекать деревенские промыслы в городское производство (сучение шерсти и др.) [1, с. 17; 5, с. 23].
§3. Процесс усиления королевской власти в начале XIV в.
Рубеж XIII - XIV в. в политической истории Французского государства был ознаменован оформлением сословной монархии, или феодальной монархии с сословным представительством. Основанием для становления новой формы государства служил процесс централизации страны и дальнейшего усиления королевской власти. Оно было связано, в частности, со значительным расширением к тому времени территории королевского домена (наследственное земельное владение короля, включавшее вотчины, крепости и города, разбросанные в разных районах страны).
Успехи французского короля в борьбе с английским на юге страны были подкреплены присоединением к домену короля - Лангедока (бывшее графство Тулузское), части Аквитании в 1308-1309 гг., а также областей по течению рек Дордони и Гаронны и в 1285 г. - Наварры. Англичане сохранили только узкую полосу вдоль Бискайского побережья. Важными приобретениями были графство Шампань, присоединенное к королевскому домену после брака Филиппа IV (1285-1314) с дочерью и наследницей графа, и богатый город Лион в центре страны (1307 г.). В начале XIV в. домен короля занимал уже 3/4 территории королевства [21, с. 118]. Это укрепило притязания короля на власть в качестве верховного суверена, желавшего превратить все население страны в своих подданных. Для этого Филипп IV, ломая прежнюю иерархию, устанавливал прямые связи со своими вассалами; с помощью суда и налогов включал в сферу своей политики крестьянство, зависимое от светских и церковных феодалов.
Расширяя компетенцию королевского суда и Парижского парламента как высшей судебной инстанции, монархия сокращала юстицию светских и церковных феодалов, а также сферу городского суда. В первой половине XIV в. парламент становится постоянным органом с фиксированным числом членов (100 прокуроров, адвокатов, советников). Его деятельность была направлена на нивелировку местных обычаев и постепенную выработку общегосударственного права [26, с. 203-204].
В правление Филиппа IV закладываются основы государственно-налоговой системы. Введенный им косвенный налог с продаваемых в стране товаров получил в народе название «дурного». Для пополнения казны Филипп IV не брезговал и прямым грабежом. Меняя содержание драгоценного металла в монете, он снискал себе славу фальшивомонетчика. Филипп IV неоднократно изгонял евреев-ростовщиков из королевства, конфискуя в пользу казны их имущество и беря с них большие суммы за право вернуться в государство. Он требовал займы у городов и, не возвращая долгов, разорял городские финансы. Это облегчало ему осуществление политики, направленной на постепенную ликвидацию коммунальных вольностей (т.е. самоуправление) и подчинение городского управления королевскому чиновнику.
Члены городского управления в свою очередь перекладывали тяжесть налогов на ремесленников. Эта ситуация вызвала антиналоговые городские восстания. Наиболее крупным из них было восстание 1306 г. в Париже, непосредственным поводом к которому явилась новая порча монеты. Городская беднота обратила свой гнев не только против королевских чиновников финансового ведомства, но и против богатых горожан, подвергнув разгрому их дома. Королю пришлось укрыться в замке рыцарей ордена Тамплиеров и пережить несколько унизительных дней его осады [24, с. 31]. Затем последовала жестокая расправа с восставшими.
Оформление налоговой системы было тесным образом связано с реформами в армии. Смысл их заключался и замене феодального ополчения наемной армией из числа французских рыцарей и чужеземцев. Побуждая феодалов выкупать военную службу, король стремился создать военную организацию с жесткой дисциплиной и подчинением королю.
Известным стимулом для этих реформ Филиппа IV явилась война во Фландрии. Граф Фландрии находился на положении вассала французского короля, но территория его графства номинально входила в состав французского государства, не будучи французской ни по населению, ни по языку. Исключение составляли лишь некоторые пограничные области. Однако Франция притязала на богатые города Фландрии - Гент, Ипр и Брюгге, которые являлись центрами издавна развитого здесь сукноделия и торговли. Филипп IV воспользовался внутренней борьбой в этих городах, став на сторону патрицианско-бюргерской верхушки. Но введение им тяжелых налогов вызвало широкое народное движение. В городах борьба за политическую независимость Фландрии слилась с выступлением ремесленников против патрициата. В 1302 г. в Брюгге они вырезали французский гарнизон и местный патрициат. Это событие, получившее название «Брюггской заутрени», послужило сигналом для восстания городских и сельских масс всей Фландрии. Филипп IV двинул против них свою армию, которая в том же 1302 г. в битве при Куртре потерпела поражение. Это был один из редких в истории того времени случаев, когда рыцарская конница оказалась разбитой городским ополчением. Собранные на поле битвы шпоры французских рыцарей были вывешены в знак победы на воротах города, отчего это событие получило название «битвы шпор» [6, с. 120-121].
Неудачная война во Фландрии побуждала французского короля вновь и вновь требовать военной службы или выкупа ее дворянами, притом не только его непосредственными вассалами. Требования выкупа сочетались с попытками ввести прямой налог на имущество или доходы населения, в том числе и привилегированного. Эта политика вызвала большое недовольство светских и церковных феодалов. Однако для общественного мнения она была оправдана военной необходимостью, кроме того, господствующий класс был заинтересован в феодальной экспансии во Фландрии.
Глава II. Активизация политической жизни во Франции
§1. Противоборство с папством и возникновение Генеральных штатов
Усиление королевской власти сопровождалось процессом оформления сословий и ростом их политической активности - второй существенной стороной образования сословной монархии. Наиболее выраженные формы этот процесс приобрел в среде горожан. Сословия дворян, духовенства и горожан пытались защищать свои привилегии перед лицом окрепшей королевской власти, консолидируясь на разных территориальных уровнях, главным образом в рамках провинций. Их привилегии были обычно подтверждены письменными хартиями (грамотами) [25, с. 42].
В этих условиях монархии пришлось делить прерогативы - судебные, налоговые, военные - не с отдельными крупными вотчинниками, а с сословными группами, которые обладали хотя и ограниченной, но все-таки властью на местах. Королевская власть, претендуя на высший суверенитет, не располагала тем не менее для его реализации достаточными средствами и была вынуждена просить помощи - денежной, военной и политической - у сословий.
Результатом этого процесса явилось образование органа сословного представительства - собрания, на котором монарх советовался с сословиями при решении наиболее важных вопросов внутренней и внешней политики. Члены этого собрания, в отличие от собраний королевской курии (собрание крупных феодалов, созывавшееся королем), должны были быть выборными, а кроме того на них присутствовали представители городского сословия, которое в документах того времени именуется «третьим сословием». Теряя коммунальные вольности, городское сословие получило политическое признание в рамках государства. Общегосударственный орган сословного представительства - Генеральные штаты - был впервые созван в связи с борьбой Филиппа IV с папой римским Бонифацием VIII (1294-1303) [26, с. 204-206].
Усиление королевской власти при Филиппе IV привело к конфликту с папством. Король существенно ограничивал имущественные и судебные права римской католической церкви. Непосредственным предлогом конфликта явилась налоговая политика монархии в отношении церковных земель. Противоречия между королем и церковью переросли рамки внутреннего вопроса, так как французская церковь подчинялась римскому папе. Папа Бонифаций VIII в 1296 г. запретил светской власти взимать поборы с духовенства, а духовенству платить их без разрешения папы. Филипп IV ответил на это запрещением вывоза из Франции золота и серебра, что исключило поступления в папскую казну денег от французского духовенства. Бонифаций VIII решил вынести обсуждение вопроса о внутреннем положении во Франции на церковный собор 1 ноября 1302 г. Свою решительную позицию он подкреплял, как некогда папа Григорий VII (1073-1085), притязаниями на первенство духовной власти над светской [7, с. 146].
Филипп IV расценил его политику как вмешательство во внутренние дела Франции. Королевскими легистами (юристы - выходцы из городского сословия, разрабатывавшие и внедрявшие в юридическую практику римское право в противовес церковному) была организована кампания с обвинениями Бонифация VIII в злоупотреблениях. Столкновение с папой по вопросу о суверенитете французского государства нашло живой отклик в публицистике того времени. Поборники королевского суверенитета - легисты - старались теоретически обосновать позицию французской монархии и придать ее домогательствам характер стройной программы внешнеполитических действий [24, с. 28].
Особый интерес в этом отношении представляет трактат Пьера Дюбуа «О возвращении святой земли», в котором под видом пропаганды нового крестового похода для отвоевания «святых мест» излагается широкая программа внутренней и внешней политики Французского королевства. Автор рекомендует провести ряд преобразований внутри страны для завершения ее политической централизации. Особое значение он придает подчинению королем церкви, лишению духовенства всех мирских благ и секуляризации церковной собственности. Укрепив свою власть в стране, король должен отстоять свой суверенитет от посягательств внешней силы - папства и, более того, подчинить своему влиянию папский престол.
Следующим шагом должно стать подчинение, уже с помощью папы, одряхлевшей Священной Римской империи со всеми ее владениями. По замыслу П. Дюбуа, обеспечив свое господство над западным миром, французская монархия должна будет взять на себя миссию переустройства всего католического Запада. Предлагалось создать союз католических государств, который обеспечит мир в Европе и организует общими силами крестовый поход для отвоевания «святой земли». Хранителем мира в Западной Европе должны стать общий съезд представителей объединившихся государств и постоянный международный суд. Не исключено, что за этим утопическим проектом скрывались реальные внешнеполитические устремления французской монархии. Он был первой заявкой установления французской гегемонии на Западе, что нашло свое обоснование спустя несколько столетий в «Великом замысле» Сюлли [10, с. 342; 12, с. 164].
Бонифаций VIII стоял на старой теократической позиции католицизма, не признававшей по существу суверенитета светской власти в Западной Европе. Он доказывал, что светская королевская власть подчиняется богу не прямо, а через посредство папы, в то время как сам папа никакой земной власти неподотчетен. Выступив с ответными обвинениями, Бонифаций VIII заготовил буллу (акт, послание папы римского) об отлучении Филиппа IV от церкви [4, с. 207].
В обстановке широкого недовольства в стране королевской политикой эта мера могла вызвать серьезные осложнения для монархии. Опережая события, Филипп IV созвал в 1302 г. Генеральные штаты, на которых были представлены духовенство, дворянство и горожане (по 2 депутата от каждого города). В королевском предписании, направленном, например, сенешалу Босера, указывалось: «Желая обсудить и рассмотреть вместе с прелатами, баронами и прочими верными подданными нашими и нашего королевства многие затруднительные обстоятельства, немало затрагивающие положение и вольности наши… предписываем вам распорядиться и приказать от нашего имени… консулам и общинам городов и местечек Монпелье и Босера, чтобы означенные консулы и общины упомянутых городов и местечек выбрали по два по три лучших и опытных людей… которые бы явились в воскресенье перед вербной неделей в Париж для совместного с нами рассмотрения… всего того, что будет нами относительно вышеупомянутого постановлено» [26, с. 212-213].
В разгар этой борьбы и были созваны 10 апреля 1302 г. Генеральные штаты. На ассамблее, где рассматривался вопрос об осуждении папы как еретика, король оказался перед лицом оппозиции части духовенства, дворянства и городов, главным образом южных. Но Филипп IV сумел заручиться поддержкой своих сторонников, особенно от городских депутатов, и разрядить внутреннее напряжение в стране. Защищая интересы французской монархии, представители городского сословия в своей петиции королю заявляли: «К вам, благороднейший государь, господин наш Филипп, милостью божьей король Франции, взывает и вас просит народ королевства вашего, насколько ему надлежит о том просить, чтобы вы сохранили наивысшую свободу вашего государства, которая состоит в том, чтобы в светских делах вы не признавали над собой государя на земле, кроме бога» [26, с. 213-214].
Решительная поддержка горожан и дворянства позволила Филиппу IV занять твердую позицию и ответить на объявленный папой интердикт (запрет совершать богослужение и религиозные обряды на территории Франции) антипапскими репрессиями. Чтобы низложить папу Филипп IV отправил в Италию своих агентов - Гийома Ногаре и Гийома Плезиана. Не жалея денег, те привлекли политических врагов папы в Италии на свою сторону, ворвались в папский дворец и подвергли Бонифация VIII домашнему аресту. Не перенесший оскорблений Бонифаций VIII вскоре умер. В 1305 г. под давлением Филиппа IV на папский престол был избран французский прелат (звание, присваиваемое высшим духовным лицам) под именем Клемента V (1305-1314).
Желая закрепить победу, Филипп IV с помощью легистов организовал судебный процесс против ордена Тамплиеров с обвинением его в ереси. Духовно-рыцарский орден Тамплиеров (иначе - Храмовников), основанный в начале XII в. в Палестине для поддержки крестоносного движения, находился под особым покровительством пап. Уже в XIII в. он превратился в могущественного земельного собственника. Орден перенес центр своей деятельности в Европу, где занимался ростовщическими операциями. Французский король, желая ликвидировать орден, преследовал политические и экономические цели. Он хотел избавиться от независимого противника внутри страны, к тому же действующего в тесном контакте с римским папой, а также конфисковать земли и казну ордена. В этой борьбе Филипп IV опять прибег к помощи общественных сил, созвав Генеральные штаты в 1308 г. Орден, не признанный виновным в ереси, был, однако, распущен по решению церковного собора в 1312 г., а его достояние было конфисковано королевской казной [25, с. 130; 9, с. 54].
Под давлением короля папа римский Клемент V перенес свой двор в Авиньон на Роне, этой мерой открыв 70-летний период так называемого Авиньонского пленения пап - 1309-1378 гг., - попавших под контроль французского короля, самого унизительного периода в истории папства.
§2. Сословное представительство
Особенностью сословного представительства во Франции являлось наличие представительных учреждений на разных территориальных уровнях: местных органов, провинциальных и Генеральных штатов. Многие из местных штатов - ассамблеи баронов, рыцарей и консулов в графствах Ажене и Керси, сенешальствах (от «сенешал» - должностное лицо во Франции, стоящее во главе административно-судебного округа) Тулузы, Каркассона и Бокера, провинциальные штаты Лангедока и Нормандии - известны уже с середины XIII в. Генеральные штаты возникли на этапе общегосударственной централизации, позже органов местного значения и некоторых провинциальных штатов.
В системе представительства Франции отсутствовало жесткое соподчинение ее звеньев. Большие размеры страны делали не всегда реальным созыв Генеральных штатов. В течение XIV и XV веков часто созывались отдельно штаты в областях Лангедойля и Лангедока, которые одновременно рассматривали одни и те же вопросы, являясь таким образом сессиями Генеральных штатов. Наряду с ними собирались местные или областные штаты.
Три сословия Генеральных штатов заседали отдельно, формируя три палаты - духовенства, дворянства и городских представителей. Первая палата состояла из прелатов, которых лично приглашал король. Кроме того, в нее на провинциальных собраниях духовенства или в монастырях выбирались прелаты или должностные церковные лица. От светских феодалов присутствовали, как правило, крупные феодалы по приглашению короля. В третьей палате (с конца XV в. она стала называться палатой «третьего сословия») заседали представители городов - члены городского управления, богатые и влиятельные горожане. Они часто не избирались городской общиной, а назначались городским советом. Длительное время во Франции, особенно в среде дворянства, был слабо развит принцип выборности [23, с. 73-74; 7, с. 41]. Лишь к концу XV в. он был реализован для всех трех сословий. Каждая палата имела один голос и общее решение двух палат не обязывало третью принять его, если ее представители не были согласны с ним.
Генеральные штаты не превратились в регулярно действующий орган. И хотя король прибегал к их созыву под давлением обстоятельств, нуждаясь в помощи, право созыва, назначение места и сроков собрания оставались его прерогативой. Король не был подотчетен Генеральным штатам. Их основной функцией было решение вопроса о субсидиях. Они обсуждали и политические дела, но без формального права утверждать законы. Следовательно, их ограничительная функция по отношению к власти монарха по сравнению с английским парламентом была слабее. Королевская власть во Франции проводила в своих интересах консультации с сословиями на местных или провинциальных собраниях, иногда сознательно противопоставляя их Генеральным штатам, что также уменьшало значение последних.
Слабость Генеральных штатов объяснялась расстановкой социальных сил в стране, характеризуемой резкими противоречиями привилегированных сословий с городским сословием. Это позволило центральной власти выступить инициатором созыва Генеральных штатов и, используя противоречия, как межсословные, так и внутрисословные, поставить их в сильную зависимость от себя. Тем не менее сословия располагали возможностью контролировать действия короля. Право императивного мандата, которым располагал депутат, обязывало его действовать согласно инструкции, данной избирателями. Сословия имели возможность уклониться от выполнения решений, предложенных королем, высказать свое несогласие с его политикой [26, с. 74-75]. Таким образом, на Генеральных штатах был реализован компромисс между королевской властью, привилегированными сословиями и городской верхушкой.
В условиях сравнительно узкой социальной базы королевской власти на раннем этапе сословной монархии особое значение в сословно-представительном учреждении имела позиция городских депутатов, как правило, поддерживавших короля в его политике централизации и дававших ему основную часть субсидий. Вопрос о налогах служил основным поводом для глубокой розни сословий. Городские депутаты пытались добиться, чтобы привилегированные сословия платили налоги, а не только давали согласие на их взимание с городского и сельского населения [12, с. 170].
В составе Генеральных штатов были, таким образом, представлены дворяне, духовенство и патрицианско-бюргерская верхушка городов, в то время как основная масса податного населения и, прежде всего крестьянство, была лишена права посылать своих депутатов в сословно-представительный орган, что отражало его бесправное положение в обществе.
§3. Начальный период столетней войны между Францией и Англией
В конце 30-х годов XIV в. началась Столетняя война Франции с Англией - 1337-1453 гг., - которая явилась заключительным и самым тяжелым этапом давнего конфликта между двумя государствами. Развернувшаяся на территории Франции, с длительной оккупацией страны англичанами, она привела к убыли населения, сокращению производства и торговли.
Одним из очагов противоречий, вызвавших военный конфликт, была территория бывшей Аквитании, особенно ее западной части - Гиени, объекта притязаний английского короля. Экономически эта область была тесно связана с Англией, получая оттуда шерсть для сукноделия. Из Гиени в Англию шли вина, соль, сталь и красящие вещества. Знать и рыцарство Гиени, стремясь сохранить политическую независимость, предпочитали номинальную власть Англии реальной власти французского короля. Для французского королевства борьба за южные провинции и ликвидацию английского владычества в них была одновременно войной за объединение французского государства. Вторым, тоже давним очагом противоречий явилась богатая Фландрия, которая стала объектом агрессии уже для обеих воюющих сторон [19, с. 42; 12, с. 176; 27, с. 142-143].
- владения англичан перед Столетней войной; 2 - территория, отошедшая к Англии по миру в Бретиньи; 3 - владения герцога Бургундского; 4 - земли французской короны; 5 - район восстания Жакерии; 6 - городские восстания 80-х годов XIV в.; 7 - путь английской армии.
Столетняя война началась и проходила под знаком династических притязаний английской монархии. В 1328 г. умер последний из сыновей Филиппа IV, не оставив наследника. Эдуард III, которому, в качестве внука Филиппа IV по женской линии представилась удобная возможность объединить обе короны, заявил о своих правах на французский престол. Во Франции, однако, сослались на правовую норму, которая исключала возможность передачи короны по женской линии. Основанием для нее послужила статья «Салической правды» (конец V - начало VI в.), отказывавшая женщине в праве получения земельного наследства. Корона была передана представителю боковой ветви Капетингов - Филиппу VI Валуа (1328-1350). Тогда Эдуард III решил добиться своих прав с помощью оружия.
Этот военный конфликт стал крупнейшей войной европейского масштаба, втянувшей через систему союзнических связей такие политические силы и страны, как Империя, Фландрия, Арагон и Португалия - на стороне Англии; Кастилия, Шотландия и папство - на стороне Франции. В этой войне, тесно связанной с внутренним развитием стран-участниц, решался вопрос о территориальном размежевании ряда государств и политических образований - Франции и Англии, Англии и Шотландии, Франции и Фландрии, Кастилии и Арагона [19, с. 43-45; 14, с. 68-69]. Для Англии он вырос в проблему образования универсального государства, включавшего разные народы; для Франции - в проблему существования ее как самостоятельного государства.
Война началась в 1337 г. успешными операциями англичан на севере. Начиная с 1340 г. Франция непрерывно терпела поражение в этой войне, которая шла исключительно на ее территории. Французский флот был уничтожен в 1340 г. в битве при Слейсе у берегов Фландрии. Поворотное значение для первого этапа войны имела победа англичан на суше в 1346 г. в битве при Креси в Пикардии, одном из наиболее знаменитых сражений средневековья. Это позволило им взять в 1347 город Кале - важный стратегический порт, куда экспортировалась шерсть из Англии. Он был взят после 12 месяцев мужественной обороны жителей и подвига 6 его граждан, которые решились принять смерть ради спасения города от уничтожения [12, с. 129; 24, с. 15; 27, с. 145-148].
Английская армия или отдельные ее отряды практически постоянно находились во Франции. Много раз огнем и мечом прошли они по Нормандии, Пикардии, Шампани, Иль-де-Франсу и другим областям. Горели деревни и хлебные поля, рыцарская конница вытаптывала виноградники, солдаты опустошали и без того не слишком обильные крестьянские амбары и погреба. «Никогда раньше, - писал очевидец этих событий хронист Жан-де-Венетт, - никто не видел таких бедствий» [2, с. 100; 19, с. 44].
На юго-западе англичане захватили с моря города-крепости Гиень и Гасконь, где наместником короля Эдуарда III стал его сын Эдуард, прозванный по цвету лат Черным Принцем и снискавший себе славу военными подвигами. Базируясь в Бордо, он вместе со своими рыцарями совершал жестокие грабительские набеги на центральные области Франции. Возвращаясь из очередного набега в 1356 г. его войска были настигнуты близ Пуатье французской армией. Французы, численно превосходившие англичан, казалось, могли рассчитывать на победу. Однако и в этой битве они были разбиты.
Сражение при Пуатье - одно из наиболее трагических в истории Франции. Рыцарское ополчение во главе с королем Иоанном II совершило в этой битве все возможные тактические промахи. А когда благодаря своей большей организованности и дисциплине англичане начали брать верх, спесивые рыцари Франции позорно бежали с поля боя. Наиболее стойким последователем рыцарского кодекса чести оказался сам король. Слава «первого рыцаря Европы», за которую он боролся, ради которой создал рыцарский «Орден звезды», во имя которой он лично сражался на турнирах, не позволила ему отступить. Хотя именно ему следовало это сделать, помня, что он не только рыцарь, но и король Франции. Иоанн II остался на поле боя до конца, отчаянно орудуя боевым топором и совсем не руководя сражением. Английский полководец Эдуард Черный Принц взял его в плен. Во Франции не стало короля [6, с. 57; 19, с. 45; 27, с. 149].
Поведение знати на поле сражения близ города Пуатье потрясло население страны. Простые люди в городах и деревнях говорили, что рыцари предали короля и Францию. В общественном мнении крепла неприязнь к знати, единственным долгом которой считалась защита страны от врагов. Как сообщает хронист Фруассар, «к рыцарям, вернувшимся с поля сражения, народ относился со столь великой ненавистью и таким осуждением, что в добрых городах все их встречали палками» [1, с. 46]. В стране начали распространяться насмешливые стихи, песни, басни, унижающие феодалов. Жан-де-Венетт высмеивает в своей хронике вычурные одежды знати и говорит, что «одетый таким образом человек был более всего приспособлен к тому, чтобы бежать при виде врага» [2, с. 102].
Народ был глубоко разочарован в социальной значимости рыцарства, откровенно не верил в его способность и желание защищать Францию. Наиболее отчетливо выразил это анонимный автор поэмы «Жалобная песнь о битве при Пуатье». Он прямо обвинил дворян в предательстве интересов Франции и короля (для мировоззрения человека той эпохи эти понятия были неразделимы) и призвал молодого наследника престола дофина Карла опереться на народ в борьбе с англичанами. Автор поэмы предлагал дофину, оказавшемуся во главе королевства в связи с пленением короля, «повести с собой на войну Жака-простака - уж он не бросится бежать ради сохранения своей жизни» [2, с. 83].
Причины неудач французов коренились в недостатках военной организации и особенностях тактики. Английская армия была численно небольшой, но хорошо организованной. Отряды наемных рыцарей действовали сплоченно, согласованно, четко выполняя приказы командующего. Существенную ее часть составляли хорошо обученные английские стрелки из лука, главным образом из числа свободных крестьян. В сражениях английские рыцари спешивались, что помогало их взаимодействию с лучниками.
Французская армия, несмотря на практику выкупа военной службы, оставалась преимущественно плохо организованным феодальным ополчением. Король мог эффективно контролировать только свою часть войска. Основной боевой единицей являлись тяжело вооруженные конные рыцари. Лучников было немного. Отсутствие взаимодействия рыцарей и пехоты, обычно неподвижно стоявшей в сражении, делало их одинаково уязвимыми для врага. В ближнем бою англичане легко разъединяли французских рыцарей на отдельные отряды, стаскивали с коней, что делало тех совершенно беспомощными из-за тяжелых лат, и брали в плен, чтобы затем потребовать выкуп [6, с. 58]. Выкуп стал с первого дня войны средством обогащения для той и другой стороны.
Недостатки французской армии сказались с особой силой в битве при Пуатье, произошедшей 1356 г. Часть феодалов, не выдержав натиска врага, увела свои отряды рыцарей. Были выбраны неудачные для французов позиции, попытка спешивания части рыцарей и их взаимодействия с пехотой тоже оказалась неудачной. Хронисты писали, что в битве погиб весь цвет французского рыцарства. Потери французов насчитывали 5-6 тыс. человек, примерно половину из них составляли рыцари [12, с. 173; 27, с. 182-184]. Многие французы и сам король Иоанн II оказались пленниками англичан.
Фруассар писал: «Когда…брали кого-либо в плен, то брать выкупа не хотели, сами же не сдавались и бились до последнего, говоря, что лучше умереть свободным…, нежели попасть под власть какого-нибудь сеньора или государя. А если их все же брали в плен, то никакого выкупа за них получить было невозможно, поскольку ни друзья, ни родственники не желали их выкупать, оставляя умирать в заключении; своих людей они вызволяют из плена, если только имели пленных врагов, которых выдавали в обмен на своих, человека за человека, но когда знали, что их людей в плену нет, то всех своих пленников убивали» [Цит. по: 27, с. 274]. Поэтому, во время сражений дворяне старались избегать сдаваться в плен «черни», т.е. английским лучникам, ибо пощады от них ждать было нечего.
Попутно заметим, что расчеты о потерях, приводимые хронистами и содержащиеся в документах, далеко не всегда вызывают доверие, поскольку не известно: всех воинов пересчитывали или только знатных? Учитывались ли убитые во время «погони», а также смертельно раненные? Не говоря уже о постоянном искушении преувеличить потери побежденных, чтобы придать больше славы победителям. Поэтому пользоваться этими источниками следует осторожно, сопоставляя их сведения с другими данными, если они существуют.
Глава III. Восстания парижан и крестьян-жаков
§1. Этьен Марсель и восстание в Париже
Поражение при Пуатье поставило всю страну в крайне тяжелое положение. Казна была пуста, значительная часть территории оккупирована. Нужны были огромные средства на продолжение войны и выкуп короля из плена. Сумма выкупа была определена в 3 млн. золотых экю [12, с. 173]. К ощущению унижения Франции, которое возникло после Пуатье, прибавилось крайнее раздражение против дворянства, не сумевшего выполнить свой долг перед страной и организовать ее защиту. Протест вызывали условия перемирия, заключенного пленным королем, признавшим все завоевания англичан.
Дофин (наследник престола во Франции) Карл, желая получить согласие сословий на сбор налога, созвал в октябре 1356 г. Генеральные штаты. В их составе в связи с ослаблением дворянства из-за военных потерь численно преобладали представители городов - бюргеры составляли более 400 из 800 членов от штатов. Выражая общественное мнение, дофин и Генеральные штаты отказались утвердить договор с Англией. На волне глубокого недовольства правительством Генеральные штаты попытались взять в свои руки управление страной и тем самым изменить политическую роль представительного органа. Депутаты потребовали отставки членов Королевского совета и ряда должностных лиц. 28 членов комиссии из состава депутатов Генеральных штатов должны были контролировать все решения, касающиеся армии, а также должностных назначений в государственном аппарате [12, с. 174-175].
Штаты потребовали передать власть избранной тремя сословиями комиссии в составе пяти человек, поручив ей провести реформу всего государственного управления. Генеральные штаты обвиняли правительство в том, что оно своим дурным управлением довело страну до полного расстройства и «ей грозит опасность полной гибели и разрушения» [26, с. 162]. Они требовали отставки и предания суду королевских советников. Регенту (временный правитель в монархических странах) были назначены новые советники из доверенных лиц штатов: четырех прелатов, двенадцати дворян и двенадцати горожан, которые наделялись правом «все делать и распоряжаться в королевстве так же, как король, назначать и смещать должностных лиц и все прочее» [14, с. 86; 26, с. 163]. Только при этих условиях штаты соглашались оказать помощь правительству - духовенство и дворяне должны были уплатить 15% от своего дохода, а горожане - выставить с каждой сотни домов по одному вооруженному рыцарю.
Дофин Карл отказался выполнить эти требования и распустил Генеральные штаты. В Париже начались волнения, которые возглавил глава муниципалитета - купеческий старшина Этьен Марсель, который выступал от имени «народа», т.е. третьего сословия.
В королевском окружении рассматривали Париж как придаток дворца, а его деловых людей - как челядь. Этьен Марсель был купеческим прево, выборным главой объединения крупных торговцев. Выступивший от ее имени Марсель казался королю неким начальником службы, уполномоченным посредником между его домом и подчиненными ему людьми, обязанными этот дом снабжать. Король слабо представлял себе власть формирующейся крупной парижской буржуазии [21, с. 92].
Этьен Марсель принадлежал к одному из тех родов, которые уже несколько поколений возвышались над прочими горожанами. Согласно Ж.Дюби, мать Марселя была из семьи дворцовых служащих, отец - из семьи поставщиков королевского двора. И сам он чувствовал свою принадлежность к делам двора. «И именно поэтому хотел, чтобы в этих делах было больше порядка, чтобы деньги там не пускали на ветер, не растаскивались нечистыми на руку слугами. Кроме того, Марсель питал к некоторым из этих слуг личную неприязнь после одной тяжбы о наследстве» [10, с. 352].
В феврале 1357 г. Карл снова созвал Генеральные штаты, где преобладали горожане. Штаты оказались еще более оппозиционными. От имени сословий ланский епископ Роберт Лекок потребовал, чтобы прежние королевские советники и приближенные (22 человека) были навсегда отстранены и лишены права занимать государственные должности, чтобы все чиновники были уволены, а власть передана в руки комиссии «реформаторов», назначенных тремя сословиями. Вместе с тем он призвал к установлению строгого контроля Генеральных штатов за выпуском новой монеты и расходованием средств. Только тогда штаты соглашались оказать помощь правительству и выставить тридцатитысячную армию в полном вооружении за счет всех трех сословий.
Дофину Карлу не оставалось другого выхода, как подчиниться воле Генеральных штатов, требования которых были обнародованы в виде государственного закона. Фактически власть перешла к комиссии «реформаторов» и новому Большому королевскому совету, которые провели чистку центрального государственного аппарата - парламента и счетной палаты - от неугодных лиц и пополнили их состав своими доверенными людьми. Впредь Генеральные штаты должны были собираться три раза в год по своей воле без всякого приглашения короля [26, с. 164-166].
Однако Генеральные штаты не смогли упрочить свою власть из-за разногласий сословий. Дворянство и духовенство были недовольны преобладающим влиянием третьего (городского) сословия и бойкотировали принятые под его нажимом решения: они отказывались платить установленный налог. Их примеру следовали и многие другие провинциальные города. Руководители привилегированных сословий открыто переходили на сторону правительства. Это ободрило дофина Карла и он решил избавиться от опеки предводителей парижской буржуазии - купеческого старшины Этьена Марселя и его единомышленников. Он запретил им вмешиваться в управление королевством, «которые они захватили до такой степени, что люди повиновались больше им, чем монсеньору герцогу» [10, с. 87-88].
Революционная власть в столице действовала не от имени Генеральных штатов, а от лица восставшего народа. Новое собрание, созванное без согласия дофина в марте 1357 г. при решающем участии городских депутатов, выработало проект реформ, получивший название «Великого мартовского ордонанса». Согласно этому проекту, Генеральные штаты превращались в регулярный орган; ему должно было принадлежать право формирования центральных органов государственного аппарата из состава депутатов. В стране установилось двоевластие, которое длилось более полутора лет. Этот срок оказался достаточным для того, чтобы обнаружилось глубокое отчуждение представительного органа от народных масс, а также не менее глубокие межсословные противоречия внутри Генеральных штатов.
Привилегированные сословия не могли согласиться с решением о налогообложении, так как вотированная (утвержденная) штатами субсидия в размере 15% годового дохода затрагивала их интересы. Духовенство и дворянство отказались платить налог и принимать участие в работе штатов. Города, ратуя за местные интересы, отказались поддерживать парижан, что отразило слабую консолидацию городского сословия в масштабах страны. Политика Этьена Марселя и городской верхушки рождала протест и у основной массы парижан, за счет которых те пытались решить налоговые трудности в стране. Сильное недовольство вызвали меры по изменению монеты, к которым, вопреки общественному мнению, прибег Этьен Марсель.
Новое собрание Генеральных штатов в феврале 1358 г. обнаружило политическую изоляцию городской верхушки Парижа. Этим хотел воспользоваться дофин. Тогда Этьен Марсель решил пойти на открытое восстание против королевской власти. 22 февраля 1358 г. с вооруженными ремесленниками купеческий старшина ворвался во дворец, где на глазах дофина были убиты два его ближайших советника - маршалы Шампани и Нормандии. На перепуганного дофина Этьен Марсель надел свою сине-красную шапку (цвета Парижа - знаки восставших), обещая ему безопасность и покровительство. Власть в Париже перешла к революционному правительству во главе с Этьеном Марселем [13, с. 135-137].
Дофин Карл оказался пленником восставших и был вынужден подтвердить ордонанс, изданный по инициативе штатов. Однако через месяц он бежал из Парижа на север страны в Компьен и стал готовить осаду столицы. Дофин использовал при этом местные собрания штатов. К нему переметнулись из Парижа представители дворянского и духовного сословий. Феодалы во главе с наместником престола стремились добиться полного прекращения подвоза продовольствия в столицу. Некоторые из них дали ему субсидии, тем самым еще раз подтвердив, что парижская городская верхушка потеряла авторитет в стране [14, с. 94; 11, с. 38].
Подводя итоги, можно заметить, что в условиях, когда дофин открыл военные действия против парижан, городская верхушка пошла на предательство, вступив в союз с королем Наварры Карлом Злым. Этот правитель маленького государства на юге Франции, используя свое родство с Капетингами, вел борьбу с домом Валуа и даже перешел на сторону англичан. Городская верхушка Парижа, заключив с ним союз, тем самым сыграла на руку сепаратистским тенденциям, особенно пагубным в условиях войны.
§2. Восстание жаков
Тяжелую ситуацию в стране усугубило начавшееся в мае 1358 г. крестьянское восстание. Принятая в то время презрительная кличка крестьян «Жак-простак» дала название этому крупному восстанию в истории Западной Европы периода феодализма. Среди причин Жакерии следует в первую очередь назвать характерное для этого периода стремление феодалов увеличить размеры сеньориальных поборов. Для крестьянства, чьи поселения не были защищены, подобно городам, стенами и укреплениями, были особенно тяжелы последствия военных поражений и оккупации. Их грабили не только англичане, но и французская наемная армия.
В условиях войны резко возросли государственные налоги, оплата которых была особенно тяжела из-за обеднения части крестьянства. Кроме того, в 1348 г. на Францию обрушилась эпидемия чумы - Черная смерть. Соединение бубонной чумы, разносимой крысами, с легочной чумой, передаваемой капельным путем, через слюну, привело к ужасающей смертности в королевстве. Вторгнувшись в страну летом 1348 г., чума ее не покидала, давала все новые и новые вспышки - эпидемия повторилась в 1353-1355, в 1357, в 1377-1378, в 1385-1386 годах. Чума унесла от 1/3 до 1/2 населения, затронув в первую очередь народные массы. Убыль населения повысила ценность рабочих рук и привела к повышению заработной платы, в том числе сельских работников. Однако правительство приняло так называемое рабочее законодательство, исключавшее возможность роста заработной платы, поддержав, таким образом, начавшуюся в этих условиях сеньориальную реакцию [15, с. 14-16; 17, с. 68]. Все это определило двуединую направленность восстания как антифеодального и как антиправительственного движения.
При объяснении причин восстания следует также учесть перемены в сознании крестьянства, произошедшие под влиянием изменений его хозяйственной роли и социального статуса. Война усилила социальную роль крестьянских общин, которые брали на себя задачи самообороны от английской оккупации и грабежа наемников.
Говоря о причинах Жакерии, следует отметить тот факт, что поведение знати на поле сражения близ города Пуатье потрясло население страны. Простые люди в городах и деревнях говорили, что рыцари предали короля и Францию. В общественном мнении крепла неприязнь к знати, единственным долгом которой считалась защита страны от врагов. Как сообщает хронист Фруассар, «к рыцарям, вернувшимся с поля сражения (при Пуатье), народ относился со столь великою ненавистью и таким осуждением, что в добрых городах все их встречали палками» [25, с. 43].
В стране начали распространяться насмешливые стихи, песни, басни, унижающие феодалов. Жан-де-Венетт высмеивает в своей хронике вычурные одежды знати и говорит, что «одетый таким образом человек был более всего приспособлен к тому, чтобы бежать при виде врага» [16, с. 51].
Народ был глубоко разочарован в социальной значимости рыцарства, откровенно не верил в его способность и желание защитить Францию. Наиболее отчетливо выразил это анонимный автор поэмы "«Жалобная песнь о битве при Пуатье». Он прямо обвинил дворян в предательстве интересов Франции и короля (для мировоззрения человека той эпохи эти понятия были неразделимы) и призвал молодого наследника престола дофина Карла опереться на народ в борьбе с англичанами. Автор поэмы предлагал дофину, оказавшемуся во главе королевства в связи с пленением короля, «повести с собой на войну Жака-простака - уж он не бросится бежать ради сохранения своей жизни» [7, с. 74-75].
Дофин Карл, провозгласивший себя регентом королевства, действительно предпринял некоторые меры для активизации сопротивления населения страны против англичан, которые, казалось, были близки к полной победе над Францией. В марте 1357 г. он издал ордонансы, разрешавшие жителям городов и деревень организовывать отряды самообороны, чтобы оказывать вооруженное сопротивление врагам и многочисленным бандам мародеров и разбойников, наводнивших страну. Создание вооруженных отрядов усилило сопротивление англичанам и в то же время объективно способствовало нарастающему восстанию крестьян. Взяв в руки оружие «на законном основании», они могли в любой момент повернуть его против феодалов. В этой обстановке и началась Жакерия.
Непосредственным поводом к восстанию явились меры, которые предпринял дофин. Готовясь к блокаде столицы (см. выше), он потребовал от окрестных крестьян выполнения работ по укреплению замков. В понедельник 28 мая 1358 г. отряд рыцарей ворвался в местечко Сен-Лед Эссерн и стал грабить крестьян (область Бовези к северу от Парижа). Около ста крестьян - жителей этой деревни - оказали сопротивление. В стычке с отрядом дворян они убили четырех рыцарей и пятерых оруженосцев. Формально они лишь воспользовались данным им правом сопротивления. Однако убитые были рыцарями, и это могло повлечь наказание. Поэтому после расправы с бандой крестьяне не сложили оружие. В их душах жила жажда мести господам, жажда справедливости. В неразвитом классовом сознании «жаков» она облеклась в наивную мысль о том, что для улучшения жизни надо «истребить всех дворян до последнего» [3, с. 16; 15, с. 143]. В этом плане соединилась накопившаяся давняя ненависть к грабителям-феодалам и глубокое возмущение предательским поведением французских рыцарей в войне.
Расправа с дворянами послужила сигналом к восстанию. В считанные дни восстание охватило огромную территорию Северной Франции, равную четырнадцати современным департаментам Франции - Бовези, Пикардию, Иль-де-Франс, Шампань. Протест перерос в крестьянскую войну, в которой к крестьянам примкнули деревенские ремесленники, мелкие торговцы, сельские священники. Общее число восставших, по свидетельству хронистов, достигало 100 тыс. Современники назвали ее войной недворян против дворян, поскольку участники ставили цель «искоренить дворян всего мира и самим стать господами» [4, с. 190; 24, с. 23].
«Жаки» уничтожали налоговые документы и списки феодальных повинностей, разрушали замки, убивали феодалов. Они не выработали письменной программы. Однако известную организованность движению сообщало участие крестьянских общин. В ходе восстания обнаружились попытки к совместным действиям и взаимной поддержке между крестьянами и городским плебсом. В ряде городов городские низы выражали сочувствие, восставшим крестьянам, открывали им ворота, предлагая объединиться в борьбе с богатыми горожанами. Этьен Марсель тоже попытался использовать крестьянское движение, чтобы, в частности, снять осаду с Парижа, и даже послал несколько отрядов в помощь «жакам» [15, с. 38]. Однако по мере развития событий он поспешил отказаться от союза с ними.
Наиболее организованные и широкие формы восстание имело в Бовези. Во главе объединенных отрядов крестьян стал Гильом Каль, который, по-видимому, был знаком с военным делом, - возможно, участвовал в сражениях Столетней войны. В скупых сообщениях хронистов о крестьянском вожде можно угадать, что же именно привлекло к нему массы крестьян. Прежде всего то, что он призывал восставших к единству действий. Каль требовал, «чтобы крестьяне держались вместе» [3, с. 75-76]. Он активно боролся за организованность их действий: назначал капитанов и их помощников в отдельные отряды, разослал гонцов для того, чтобы собрать воедино разрозненные группы крестьян, рассылал приказы, пытаясь добиться единства и дисциплины. Приказы и грамоты заверялись королевской печатью.
Возможно, это не встречало одобрения среди его войска. Ведь крестьяне люто ненавидели всякие бумаги, с помощью которых, по их разумению, господа сумели сделать народ совершенно бесправным. Хорошо известно, что в каждом крестьянском восстании архивы с записями повинностей подвергались целенаправленному уничтожению. Пламя, пожиравшее ненавистные документы, радовало крестьян так, как будто бы оно уничтожало их беды и нищету. И все же здравый смысл, которым отличался Гильом Каль, подсказал ему мысль о необходимости порядка в действиях своей армии. На знаменах крестьян изображался королевский герб, что отразило монархические иллюзии крестьянства, выступавшего против феодалов и государственных чиновников, но за «доброго короля» [7, с. 29].
Через несколько дней после начала восстания войско Гильома Каля насчитывало уде пять-шесть тысяч человек. Абсолютное большинство составляли крестьяне и немногочисленные сельские ремесленники - бочары, кузнецы, каретники, мелкие торговцы. Были среди восставших и представители чуждой крестьянам среды - прево, сержанты, священники и даже рыцари [12, с. 140]. Это следует отметить особо, так как попытки крестьян силой заставить некоторых феодалов присоединиться к их войску очень важны для уточнения созданного хронистами представления о невиданной жестокости «жаков».
Практически все авторы хроник были настроены к крестьянам враждебно. Они, как правило, не скупились на черные краски в описании «крайностей» крестьянского движения и утверждали, что поголовное истребление дворян было главной целью восставших. Между тем на страницы хроник попали сообщения о наивном намерении «жаков» заставить отдельных рыцарей принять участие в справедливой борьбе народа [13, с. 69]. Кстати, такое явление нередко встречается в крестьянских движениях средневековья. Чем это объяснить? Скорее всего крестьяне хотели показать, что они милостивы по отношению к тем феодалам, которые готовы вступить с ними в союз. Кроме того, крестьяне стремились использовать военный опыт рыцарей.
Под угрозой смерти потребовали крестьяне от нескольких представителей знати дать клятву в верности восставшим. При выполнении этого условия рыцарям сохранили жизнь. Отказ же перейти на сторону народа рассматривался как предательство, за которое крестьяне карали феодалов смертью.
В анонимной «Хронике первых четырех Валуа» проскользнуло упоминание о том, что Гильом Каль отличался от основной массы крестьян в этом таком типичном для крестьячнского бунта стремлении вершить скорый и жестокий суд над угнетателями. Хронист пишет, что Гильом Каль не раз пытался сдержать желание своих воинов расправиться с дворянами [2, с. 37].
Для нас важно, однако, представить себе не просто личное поведение крестьянского вождя, а его планы и действия как предводителя широкого и мощного движения. По некоторым подсчетам специалистов, в Жакерии в целом по стране приняло участие до ста тысяч человек. Не менее шести тысяч из них находились под личным командованием Гильома Каля. Это было войско, крайне неопытное и плохо вооруженное. Оружие крестьян состояло в основном из палок с железными наконечниками и ножей. Бывавший на войне Гильом Каль не мог не понимать, насколько мало его армия способна противостоять закованным в латы рыцарям. Он предпринял очень важный политический шаг - стал искать союзников, на которых могли бы опереться восставшие. Политическое чутье, которым, несомненно, обладал Каль, подсказало ему правильное направление поисков. Взоры восставших обратились к городам.
Гильом Каль надеялся обрести в лице Этьена Марселя и его сторонников опору. Как пишет хронист, он послал наиболее благоразумных и почтенных к купеческому старшине Парижа, написавши ему, что будет его помощником, если и тот окажет ему в случае нужды помощь. Этьен Марсель обещал «жакам» поддержку. На самом же деле он намеревался всего лишь использовать восставших крестьян для достижения своих целей. К весне 1358 г. события в Париже отчетливо показали, что Этьену Марселю и его ближайшим сторонникам была безразлична судьба бедняков: купеческий старшина боролся за интересы зажиточной верхушки города [12, с. 158; 14, с. 85]. Тем более, чужды были ему «жаки».
Гильом Каль искал опоры не только в мятежном Париже. Подводя свое войско к Компьену, он попытался вступить в соглашение с его жителями. В городе укрылось множество феодалов, бежавших от гнева «жаков». Каль, конечно, помнил, как совсем недавно жители городов встречали палками бежавших с поля боя у Пуатье рыцарей. Поэтому он надеялся, что горожане захотят помочь восставшим крестьянам. Однако прошедшие со времени битвы полтора года, должно быть, смягчили гнев горожан. К тому же богатая городская верхушка отнюдь не была склонна, как и в Париже, действовать в союзе с бедняками-крестьянами. Особенно сдерживало городскую олигархию то, что непримиримая классовая ненависть «жаков» явно встречала одобрение городских низов. Сельским и городским беднякам так нетрудно было понять друг друга! Но это было опасно уже не только для феодалов.
Войску Каля пришлось уйти из-под стен Компьена и повернуть к Санлису. Однако и там повторилась та же история: горожане не хотели объединяться с крестьянами, реального союза между ними не получилось. Правда, кое-чего Калю все же удалось добиться. Жители Санлиса, Бовэ и некоторых других городов согласились помочь восставшим разрушить близлежащие замки и крепости. Но и в этом решении не было подлинной поддержки восстания. За ним без труда угадывался нехитрый расчет: городские власти поддерживали разрушение тех замков и крепостей, которые мешали торговле или угрожали независимости каждого конкретного города [15, с. 26-27]. В отличие от «жаков», стихийно воспринимавших эти укрепления феодалов как символ их господства, зажиточные горожане рассматривали их в каждом конкретном случае сквозь призму своих интересов.
Так же отнеслись к действиям восставших крестьян и парижане, которые наконец прислали обещанную помощь - отряд под командованием старшины цеха монетчиков Жана Вальяна. Во-первых, помощь была очень скромной - всего триста человек. А во-вторых, целью парижан было только разрушение укреплений между Сеной и Уазой, поскольку они мешали подвозу продовольствия в Париж.
Парижане не были настоящими союзниками. Как только стало известно, что навстречу армии восставших двинулось рыцарское войско родственника королевского дома Карла Наваррского, присланный Этьеном Марселем отряд отделился от крестьян. Горожане покинули их в самый трудный момент - перед первым серьезным сражением с войском феодалов.
Вскоре после подавления Жакерии Этьен Марсель в письме к городам Фландрии пытался оправдать этот шаг. Он писал, что причиной ухода отряда Вальяна якобы была жестокость крестьян, которую не одобряли парижане. Получалось, что «жаки» были «сами виноваты». Нельзя поверить в искренность этого письма. В действительности парижская верхушка рассчитывала на союз с Карлом Наваррским в борьбе против дофина. Зная, что Карл Наваррский - непримиримый враг дома Валуа и претендент на французский престол, Этьен Марсель надеялся договориться с ним о совместных действиях. Однако вскоре стало ясно, что крестьяне были последовательны в своей непримиримой классовой ненависти к феодалам. Активно боровшийся против представителей правящего дома в течение последних четырех лет Карл Наваррский в условиях политического кризиса решительно выступил в роли борца за «порядок» в государстве [12, с. 157-159].
Автор «Хроники первых четырех Валуа» пишет о просьбе о помощи, с которой северофранцузские дворяне обратились к королю Наваррскому: «Государь, вы первый дворянин в мире, не потерпите же, чтобы дворянство погибло. Ведь, если эти люди, именующие себя «жаками», продержаться долго, а добрые города им помогут, дворянство ими будет совсем уничтожено» [2, с. 42]. Здесь каждое слово пронизано диким страхом, охватившим феодалов. В ужасе перед беспощадной местью «жаков» они грубо льстили придворному интригану и помощнику захватчиков-англичан. Забыв свою обычную самоуверенность, рыцари униженно молили его о помощи против «простолюдинов».
Карл Наваррский прекрасно понимал, что выступив в роли спасителя дворянства, он укрепит свои шансы в политической борьбе против Валуа. Союз с восставшими парижанами не сулил таких выгод. Вот почему он решительно направился во главе своего рыцарского отряда против войска Гильома Каля.
Когда крестьянскому предводителю стало известно о приближении Карла Наваррского, он попытался убедить крестьян не принимать первый же навязанный им бой. Каль уговаривал крестьян отступить к Парижу и укрепиться там, имея возможность при необходимости укрыться за стенами города. Он по-прежнему отчетливо сознавал слабости стихийно сложившейся крестьянской армии, ее необходимость противостоять профессиональным воинам-рыцарям. Интуиция опять подсказывала ему правильный шаг: выиграть время, дать возможность своему войску закалиться, в мелких стычках обрести опыт и еще раз попытаться действовать в союзе с горожанами. Но его планы вновь разрушили обстоятельства. Крестьяне не хотели проявлять осторожность. Им казалось, что численное превосходство и отчаянная решимость важнее военного опыта [3, с. 211-212]. Они жаждали боя, и Гильом Каль был вынужден начать готовить свою армию к сражению.
июня 1358 г. войско Карла Наваррского (Карла Злого) подошло к деревне Мелло, где его ждала армия восставших. Рыцари, вероятно, сразу же поняли, что Каль не случайно избран «генеральным капитаном» «жаков». Он сделал все возможное, чтобы усилить позицию крестьянской армии. Место было выбрано превосходно: Крестьяне расположились на возвышенности, разделившись на два отряда примерно по три тысячи человек. Позиции отрядов были укреплены с помощью заграждения из повозок: в первых рядах стояли лучники и арбалетчики. У крестьян была даже конница. Правда, не у всех всадников было оружие [6, с. 24-25]. Крестьяне держались очень уверенно - из их лагеря доносились звуки труб и боевые крики, над их рядами развевались знамена с королевскими лилиями.
Враждебно настроенные по отношению к крестьянам, хронисты (в особенности «певец рыцарства» Фруассар) усиленно подчеркивают их «жестокость» в отношении феодалов. По-видимому, действительно экономическая и политическая ситуация в стране привела к глубокому разочарованию крестьян в Феодалах вообще, в их роли в обществе. Это было ново, так как прежде крестьяне, как правило, выступали против отдельных «плохих сеньоров». Однако их попытки силой заставить некоторых рыцарей перейти на сторону народа говорят о том, что восставшие не были в этом вполне последовательны. В хрониках упоминается даже о том, что ближайшим помощником Гильома Каля был некий рыцарь-госпитальер [3, с. 77].
Еще менее последовательной была позиция «жаков» в отношении королевской власти. Средневековые крестьяне твердо верили в «доброго короля», которому «дурные советники» мешают править справедливо. Вот почему над рядами армии «жаков» развевались королевские знамена и в бой они шли под старинный французский боевой клич «Монжуа!» [3, с. 78]. С этим возгласом испокон веков бросались на врага французские рыцари и королевская армия.
Но восставшие крестьяне были не кровавыми безжалостными разрушителями, а доведенными до крайности утопистами-мечтателями, которые надеялись убедить короля установить в стране справедливость. Понимали они эту справедливость очень наивно. «Добрый король», на которого рассчитывали восставшие, по-видимому, должен был поддержать их стремление к справедливому распределению богатства между сеньорами и крестьянами, прозябающими в нищете.
Итак, 8 июня восставшие «жаки» впервые столкнулись с рыцарским войском, собранным специально для борьбы против них. Отряд Карла Наваррского (Злого) не отличался ни многочисленностью, ни надежностью. Он был наспех собран из северофранцузских, наваррских и даже английских (военные заботы отступили перед лицом общей классовой задачи!) рыцарей. По пути к деревне Мелло отряд пополнился за счет наемников-бригантов, которые грабили Францию, давно забыв, на чьей стороне они воюют. Всего под знаменами Карла Наваррского собралось около тысячи человек. Крестьян было в шесть раз больше. Это само по себе несколько сдерживало боевой настрой рыцарей. Когда же они увидели сильную позицию крестьянской армии и ее готовность к сражению, им пришлось задуматься. Два дня войско наваррского короля стояло на поле у деревни, не решаясь вступить в бой с «простолюдинами» [15, с. 69-70].
В это самое время - 9 июня - феодалы уже нанесли силам восставших поражение, о котором еще не знал Гильом Каль. Отделившийся от армии «жаков» парижский отряд вместе с частью крестьян направился к городу Мо, чтобы захватить и разрушить сильную цитадель этого города. Вероятно, у Этьена Марселя, как и прежде, была определенная политическая цель: этот город мешал подвозу продовольствия в Париж, а в его цитадели укрылись многие представители знати и среди них - семья дофина. Парижский старшина, ранее упустивший самого дофина Карла, мог рассчитывать захватить ценнейших заложников и заставить наследника престола и регента Франции пойти на уступки [3, с. 80; 15, с. 71]. По всей видимости, именно ради этого горожане и покинули «жаков» в самый ответственный момент. Этьен Марсель в отличие от Гильома Каля не стремился «держаться» вместе с крестьянами.
Однако попытка захватить цитадель не удалась. Закованные в латы тяжеловооруженные рыцари вышли навстречу горожанам и крестьянам и разбили их в ближнем бою на узком мосту, где многочисленность атакующих не давала им никаких преимуществ. В результате разделение сил обернулось потерями.
июня Карл Наваррский предложил восставшим перемирие и пригласил Гильома Каля вместе с его ближайшими помощниками для переговоров. Крестьянские вожаки приняли это предложение. Каль по-прежнему опасался, что необученное войско не выдержит натиска рыцарей. Крестьяне не потребовали никаких гарантий безопасности, кроме рыцарского слова наваррского короля. И этот «благородный дворянин» обманул руководителей восстания. Они были схвачены и закованы в цепи. Гильма Каля подвергли пыткам, а затем казнили [3, с. 81]. Рыцари, которые претендовали на роль носителей высшего благородства, увенчали голову пришедшего к ним для переговоров человека раскаленным железным венцом. Каким контрастом предстает поведение доверчивого крестьянского вождя и «первого дворянина Франции!».
В этой связи нельзя не сказать о том, что идеология рыцарей на протяжении нескольких столетий утверждала мысль об изначальной «подлости» природы мужика. В знаменитом «Парцифале» - рыцарском романе XIII в. - говорилось, что рыцарям не понять «жестоких нравов подлой черни». Известный французский трубадур Бертран де Борн, не особенно стесняясь в выражениях, писал: «Нрав свиньи мужик имеет». Этим оправдывалось любое проявление жестокости и коварства в отношении крестьян [7, с. 78-80].
Любо видеть мне народ
Страждущим, необогретым,
Голодающим, раздетым, -
Признавался тот же Бертран де Борн [10, с. 78].
Опираясь на созданное феодалами представление о «подлом мужике», Карл Наваррский не опасался осуждения. Ведь «благородство» сеньоров не распространялось на «простолюдинов». Рыцарское слово, данное капитану «жаков», можно было считать недействительным.
Лишившись предводителя, крестьяне дрогнули под ударом рыцарей и обратились в бегство. Рыцари, почувствовав свою силу, беспощадно уничтожали бегущих. Очень немногие из шести тысяч «жаков» остались живыми.
Разгром отряда Гильома Каля и гибель «генерального капитана» означали окончательное поражение восстания. Но движение быстро пошло на спад. С разрозненными отрядами и группами крестьян справиться было легче. К тому же рыцарей окрылил успех Карла Наваррского. По всей Северной Франции начался жестокий террор - феодалы вымещали на крестьянах накопившуюся ненависть.
Беспощадной расправой с вооруженными и безоружными, даже с женщинами и детьми, рыцари мстили «жакам» за свой унизительный страх перед восставшим народом. По данным «Больших французских хроник», за две недели - до 24 июня - было убито двадцать четыре тысячи крестьян [12, с. 162]. Вновь уверовав в свои силы, рыцари были беспощадны.
Восстание в Бовези было подавлено; в ряде районов отдельные крестьянские отряды действовали до сентября 1358 г. Жестокость расправы с крестьянами соответствовала ужасу, который они внушали феодалам.
Завершая главу и подводя итоги, следует отметить такие важные моменты как:
. В восстании «жаков» желание уничтожить феодалов соединялось с наивными и неопределенными чаяниями свободной жизни без господ, но под главенством «доброго короля».
. Жакерия обнаружила присущую крестьянским восстаниям разобщенность действий, слабую организованность.
. Однако восстание до известной степени ограничило попытки сеньоров увеличить феодальную эксплуатацию и обеспечило возможность дальнейшего развития хозяйства лично свободного крестьянина в условиях товарного производства.
. Разгром Жакерии ускорил конец Парижского восстания. В конце июня дофин с большой армией подошел к стенам Парижа. Руководимые Этьеном Марселем городские верхи пошли на открытое предательство, согласившись впустить в столицу вражеские английские отряды, которые привел Карл Наваррский. Большинство сподвижников Этьена Марселя покинули его. В конце июня он был убит сторонниками дофина, который вступил в столицу и расправился с главными участниками восстания [15, с. 24]. Реформы Генеральных штатов были отменены, хотя монархия извлекла определенные уроки из происшедшего и даже попыталась использовать некоторые административные мероприятия штатов в свою пользу.
Жакерия разделила судьбу других крестьянских восстаний Средневековья, которые, как правило, заканчивались поражением. Однако, с другой стороны, Жакерия способствовала дальнейшему разложению феодальных отношений и укреплению самостоятельности крестьянского хозяйства и его связей с рынком.
Заключение
История Франции XIII - XIV вв. позволяет определить степень зависимости французских сервов, объем их имущественных прав, структуру феодальных платежей. Правовое положение другой категории крестьян - вилланов - было несколько лучше. Французские вилланы были лично-свободными, но поземельно-зависимыми крестьянами. Они выплачивали сеньору за пользование землей натуральную и денежную ренту, несли барщину (отработочную ренту), но меньшую, чем сервы; могли отчуждать свои владения, уходить в другую вотчину или город; были свободны от формальяжа, произвольной тальи и т.д. По мере выкупа сервами своих личных повинностей, большинство французских крестьян превратились в вилланов.
Гибель крестьянского вождя Гильома Каля и тысяч французских крестьян не была напрасной. Урок Жакерии не прошел бесследно. Наиболее тяжелая для крестьян и устаревшая в экономическом отношении барщинно-крепостническая система окончательно отмерла в Северной Франции и уступила место денежным платежам. А это давало крестьянскому хозяйству хотя бы относительную самостоятельность.
Нельзя не упомянуть о том, что в течение ближайших после Жакерии десятилетий заметно возросла роль крестьянства в общественной жизни Франции. Это отчетливо проявлялось в дальнейших событиях Столетней войны. В 60 - 70-х годах XIV в. и в 20 - 40-х годах следующего XV столетия крестьяне внесли свою лепту в защиту независимости Франции. А в середине XIV в. они сделали важный шаг в борьбе за признание человеческих прав крестьянина.
В 1360 г. Франция заключила с Англией мир в Бретиньи. Его условия носили компромиссный характер, хотя и были тяжелы для Франции. Английский король отказывался от притязаний на французскую корону, но земли к югу от Луары, т.е. треть страны, оставались под его властью.
Мир, по существу, был временной передышкой: продолжение войны представлялось неизбежным, и целям ее были подчинены реформы дофина, затем короля Карла V (1364-1380). Основная из них касалась армии. Она предполагала усиление королевского контроля над армией и дисциплины в ней. В частности, была упрочена власть главнокомандующего - коннетабля. Была расширена и укреплена система наемничества или оплачиваемой службы по контракту; усилена артиллерия; предприняты меры по обучению пеших воинов стрельбе из лука и арбалета. При Карле V было демократизировано военное руководство, которое комплектовалось с учетом в первую очередь военных способностей человека, а не его места в феодальной иерархии. На должность коннетабля был назначен мелкий бретонский рыцарь Дюгеклен - талантливый и осторожный полководец. Благодаря этим реформам, а также некоторым изменениям в тактике, в частности переходу к тактике мелких сражений, началась полоса военных успехов Франции. В середине 70-х годов XIV в. французская армия оттеснила англичан на юге страны к морю, оставив под их властью только Бордо, Байонну и побережье между ними [12, с. 162; 10, с. 354].
Военные реформы были подкреплены мерами в области налогов. Карл V широко практиковал прямой налог в виде подымного сбора (фуаж) наряду с косвенными налогами на продаваемые товары, в том числе на соль (габель). При нем продолжалось усложнение государственного аппарата, в частности налогового ведомства; появляются должности генералов финансов и провинциальных финансовых чиновников, назначаемых королем. Неизбежное увеличение налогов, которые ложились бременем в основном на средние слои городского и сельского населения, вызвало новое обострение классовой и социальной борьбы.
В 70-80-е годы XIV в. по всей стране прокатилась волна народных антиналоговых восстаний, которые захватили в первую очередь города.
Вслед за горожанами пришло в движение и крестьянство, в частности на севере страны в районах, где проходила Жакерия. Основные события развернулись в Лангедоке, Оверни, Пуату, Дофине. Движение охватило более значительную, чем при Жакерии, территорию и длилось свыше двух лет (с весны 1382 г. по лето 1384 г.). Восставшие крестьяне, к которым присоединились многие городские ремесленники, именовались «тюшенами» - «скрывающимися в лесу» (tauche - лесок; возможна аналогия с именем восставших тогда же крестьян Савойи - тукинов). Начатое против введения нового тяжелого налога, оно переросло в войну против духовенства, дворянства и купцов - всех, «кто не имел мозолистых и шершавых рук». После разгрома тюшенов в открытом бою близ Нима они разбились на мелкие отряды и перешли к тактике «кустарничной» войны (засады и вылазки), что делало их неуловимыми, позволило долго продержаться и даже захватывать замки и города. Часто их усилия были обращены против грабежей отрядов наемников, сливаясь с борьбой против английской оккупации. В начале 80-х годов основные силы крестьян были разбиты, хотя отдельные отряды тюшенов действовали до 1390 г. [12, с. 163; 5, с. 41].
Социальную борьбу 70-80-х годов XIV в. отличало соединение антиправительственного и антифеодального протеста с острой внутригородской борьбой, вызванной имущественным и социальным расслоением ремесленной массы. Королевская власть извлекла некоторый урок: при Карле V была проведена налоговая реформа, был упорядочен сбор субсидий, установлен контроль над сборщиками налогов. Вплоть до начала XV века правительство Франции не рисковало повышать налоги.
Список использованных источников и литературы
ИСТОЧНИКИ
1. Практикум по истории средних веков / Сост. Л.М. Абрамсон и др. - М., 1988. Вып. 2.
. Французская деревня XII - XIV вв. и Жакерия: Документы / Пер., вводная статья и примеч. Н.П. Грацианского. - М., Л., 1935.
ЛИТЕРАТУРА
3. Басовская Н.И. Капитан жаков // И живы памятью столетий / Под ред. Ю.Е. Ивонина, Н.А. Гусаковой. - Минск, 1987.
. Блок М. Апология истории или ремесло историка / Пер. с фр. - М., 1986.
. Бессмертный Ю.Л. Северофранцузский серваж (к изучению общего и особенного в формах феодальной зависимости крестьян) // Средние века. - М., 1971. - Т. 33.
. Военное искусство рабовладельческого и феодального общества. - М., 1953.
. Грацианский Н.П. Крестьянские и рабочие движения в средние века (историко-социологические очерки). - М., 1924.
. Гутнова Е.В. Историография истории средних веков (середина XIX в.- 1917 г.). 2-е изд. - М., 1985.
. Гутнова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой Западной Европе (XI - XV вв.). - М., 1984.
. Дюби Ж. История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны д-Арк. 987 - 1460 / Пер. с фр. Г.А. Абрамова, В.А. Павлова. - М., 2000.
. Европа в средние века: Экономика, политика, культура. - М., 1972.
. История Франции: В 3 т. - М., 1972. - Т. 1.
. История средних веков: В 2 т.: Учебник / Под ред. С.П. Карпова. - М., 1998. - Т. 1.
. Колесницкий Н.Ф. Феодальное государство (VI - XV вв.). - М., 1991.
. Конокотин А.В. Жакерия, 1358 г. во Франции // Уч. зап. Ивановского гос. пед. ин-та. - Иваново, 1964. - Т. 35.
. Конокотин А.В. Очерки по аграрной истории Северной Франции // Уч. зап. Ивановского гос. пед. ин-та. - Иваново, 1958. - Т. 16.
. Косминский Е.А. Историография истории средних веков. V - середина XIX в.: Курс лекций. - М., 1963.
. Люблинская Ф.Д. Очерки истории Франции с древнейших времен до окончания первой мировой войны. - Л., 1957.
. Мортон А. История Англии / Пер. с анг. - М., 1950.
. Муртузалиев С.И., Рагимов А.Т. Словарь по истории средних веков. - Махачкала, 1985.
. Сказкин С.Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века. - М., 1968.
. Смирнова Е.Д. и др. Средневековый мир в терминах, именах и названиях: Словарь справочник / Науч. ред. В.А. Федосик, Е.Д. Смирнова; сост. Е.Д. Смирнова. - Минск, 1999.
. Тьерри О. Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия // Избр. соч. - М., 1937.
. Удальцов А.Д. Франция в X - XV вв. Парижское восстание 1358 г. Жакерия. - М., 1940.
. Хачатурян Н.А. Возникновение Генеральных Штатов во Франции. - М., 1976.
. Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII - XV вв. - М., 1989.
. Филипп Контамин. Война в Средние века / Пер. с фр. Ю.П. Малинина, А.Ю. Карачинского, М.Ю. Некрасова; под ред. Ю.П. Малинина. - СПб., 2001.
Просмотров: 48697
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Французское крестьянство в XIV веке и жакерия