Причины и последствия военных катастроф Красной Армии в 1941 году

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

"Кубанский государственный университет"

(ФГБОУ ВПО "КубГУ")

ФИСМО

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЕННЫХ КАТАСТРОФ КРАСНОЙ АРМИИ В 1941 ГОДУ

Работу выполнил А. П. Луценко

Группа "А", факультет истории, социологии и международных отношений,

специальность 030401 - История

Нормоконтроллер В. Н. Черкашина

Содержание

Введение.

. Трагедия Военно-Воздушных Сил Красной Армии.

.1 Качественный и количественный состав ВВС воюющих сторон.

.2 Уровень военной подготовки летного состава.

.3 Боевые действия авиации противников первых дней войны.

. Разгром танковых войск Красной Армии.

.1 Количественный и качественный состав танковых войск Красной Армии и Вермахта

.2 Снабжение и уровень подготовки личного состава

.3 Военные действия и выводы из катастрофы танковых войск Красной Армии летом 1941 года.

. Развертывание войск РККА и Вермахта в июне 1941 года. Причины разгрома РККА.

.1 Планы и развертывание войск РККА.

.2 Планирование боевых действий против СССР генштабом Германии.

. Последствия военных катастроф РККА

.1 Пограничное сражение 1941 года, разгром Западного фронта, последствия.

.2 Потеря стратегической инициативы

Заключение.

Источники.

Литература и исследования.

Введение

июня 1941 года остается одной из самых значимых дат в истории нашей страны. В этот день войска гитлеровской Германии, без объявления войны, вторглись на территорию нашей страны на протяжении всей западной границы СССР. В первые месяцы войны Красная Армия потерпела ряд катастрофических поражений, позволивших Вермахту уже в октябре сорок первого года выйти на подступы к Москве. В свете довоенной пропаганды эти события стали полной и трагической неожиданностью не только для народа, но и для руководства Советского Союза.

Рационального объяснения этим событиям историки так и не нашли до сих пор. Огромная Красная Армия, десятилетиями восхваляемая официальной коммунистической пропагандой как «непобедимая», в течение нескольких месяцев терпела одно страшнейшее поражение за другим, пока не откатилась до Москвы. Германская армия захватила миллионы пленных, тысячи танков, орудий, самолетов, десятки тысяч тонн боеприпасов. Были оккупированы сотни тысяч квадратных километров территории, на которых до войны проживало 70 миллионов советских граждан. Как вообще такое стало возможным? За прошедшие с того памятного дня десятки лет сотни политиков, генералов, историков и публицистов выдвигали свои версии, иногда диаметрально противоположного характера, «объясняющие» причины этих поражений.

Объектом исследования данной работы является Красная Армия июня 1941года, ее качественный и количественный состав, вооружение на момент нападения гитлеровской Германии, а также готовность ее к войне.

Для того чтобы разобраться, каковы были причины разгрома РККА в 1941 году, попытаемся выяснить путем сравнения - чья же армия была сильнее.

Боеспособность, боевая мощь армии характеризуется многими составляющими, основными из которых являются:

) боевой и численный состав армии;

) количество и качество вооружения и боевой техники, находящейся на вооружении войск;

) наличие и качество организационных структур, обеспечивающих использование боевых возможностей армии в войне;

) качество командных кадров;

Кроме того, имеет большое значение наличие необходимого боевого опыта. А также, что еще более важно, степень осведомленности о состоянии сил противника, или, попросту говоря, эффективная военная разведка. Есть и другие факторы, но их, в рамках данной работы, охватить объективно невозможно. После выполнения указанных задач можно будет решить и главную задачу этой работы, сделать обоснованный вывод - почему события в 1941 году пошли именно так, а не иначе.

Территориально - географические рамки данной работы обширны и включают в себя весь западный театр военных действий.

Хронологические границы исследования включают в себя события с июня по октябрь 1941 года, периода самых огромных потерь Красной Армии.

Во времена советской эпохи официальная историография давала практически единственное объяснение катастрофам лета 1941года - неготовность Красной Армии и внезапность нападения войск противника. В постсоветский период появилось множество исторических работ и раннее неизвестных документов, опровергающих общепринятые причины поражений Красной Армии. Следует отметить, что в освещении и оценках войны часто присутствует подтасовка и подгонка фактов под определенные идеологические и политические конструкции. Если в советской историографии акцент делался на руководящей роли КПСС, авангардной роли коммунистов в борьбе против агрессоров, героизме и мужестве советского народа, то в последнее время во многих научных трудах и учебниках чрезмерно подчеркиваются промахи и просчеты политического и военного руководства СССР. Если судить по количеству вышедших и продолжающих выходить трудов по этой теме, а также по различной полярности выводов авторов, то актуальность этой темы, равно как и интерес к ней, только неуклонно возрастают.

На первый взгляд данная тема представляется исчерпывающе изученной, поскольку имеется огромное количество различных источников, таких как мемуары участников военных действий, воспоминания, документы, а также множество исследований, различных исторических трудов и литературы. Все источники и литературу можно разделить на две части - каждой из воюющих сторон. Отечественные источники, а особенно, литература, очень доступны и имеются в огромных количествах. Сначала остановимся на источниках. Некоторый интерес представляют военные мемуары, но события и факты трактуются авторами в выгодном им свете, так как мемуаристы это, в основном, бывшие военачальники и командиры, от которых, частично, зависел ход военных действий и они склонны перекладывать многие неудачи на других, не создавая объективной картины событий. Это же касается и мемуаров авторов из лагеря бывшего противника. Гораздо более интересными представляются воспоминания рядовых бойцов воюющих сторон. В них, зачастую, присутствуют сведения, которые обходят или искажают в официальных источниках. Дополняют картину различные документы военного периода - приказы, распоряжения, директивы. Другими, не менее важными источниками, являются различные справочники и исследования по военной технике и оснащению армий противоборствующих сторон. Причем работа с этими источниками, особенно с исследованиями военной техники, очень трудоемка и требует внимательности, так как одни и те же данные могут представляться однобоко, опять же в выгодной авторам позиции.

Для данной работы выбрано несколько различных источников и научных трудов. Причем мемуары, как правило, всегда сгруппированы по родам войск, что вполне закономерно. Поэтому и в данной работе источники и литература тоже распределены сообразно родам войск, так как это является наиболее целесообразным.

Обзор источников и литературы логично начать с посвященных Военно-Воздушным силам, так как именно авиация Красной Армии, по общепринятым фактам, понесла тяжелейшие потери в первый день войны, что во многом предопределило разрастание военной катастрофы для всех родов войск Красной Армии.

Из отечественных источников ценный материал по состоянию и действиям авиации Красной Армии в начальный период войны дают мемуары участника войны, летчика-истребителя Лашкевича А. И. - «В воздушных боях. Балтийское небо». Это откровенный рассказ о боевой работе советских истребителей в небе Балтики, о схватках с финской и немецкой авиацией. В своих воспоминаниях летчик дает ценную информацию о предвоенной подготовке ВВС, о состоянии и качестве материальной части советской авиации, причем идущей вразрез с общепринятой догмой о превосходстве германской авиации над устаревшей материальной частью наших Военно-Воздушных Сил.

Также весьма интересными являются мемуары комдива 303-й истребительной авиадивизии, генерал-майора авиации Захарова Георгия Нефедовича, ветерана испанской войны, с первых минут Великой Отечественной принявшего самое непосредственное участие в боевых действиях советской истребительной авиации. Его книга «Я - истребитель» подробно освещает всю катастрофу советской авиации в первые дни войны. Многие факты, такие как уровень подготовки и материальное оснащение советских ВВС, изложенные в ней, опровергают принятую официальную версию о неготовности советских летчиков к войне и недостаточной обученности летного состава.

Много ценных сведений о начальном периоде войны дает книга А. Драбкина «Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар». Работа представляет собой воспоминания летчиков истребителей, причем без идеологической окраски и с оценочных позиций. На рассвете 22 июня 1941года одними из первых, кто дал бой асам люфтваффе, были летчики-истребители. Воспоминания летчиков очень хорошо восстанавливают картину первых дней войны, а также катастрофу, постигшую советские ВВС. Некоторые из них успели сделать свои первые боевые вылеты, кто-то прибежал на аэродром, чтобы найти на нем свой разбитый самолет. За первыми ударами последовало хаотическое отступление, переформировка и путь на фронт, где их ждали бои с превосходящими по численности истребителями и бомбардировщиками, штурмовки наступающего противника, сопровождение ударных самолетов. В этих боях первых месяцев войны практически полностью был выбит кадровый состав ВВС с предвоенной подготовкой, но те немногие, кто выжил, составили костяк истребительной авиации ВВС. В этой книге они рассказывают, как, приобретя опыт, перевооружившись, овладев современными самолетами, смогли переломить ситуацию в воздухе над фронтами Великой Отечественной войны. В книге так же приводятся приказы и распоряжения командования советских ВВС июня 1941года.

Из исторических исследований огромный интерес представляет монография-исследование М. Солонина «На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года». Была ли советская авиация разгромлена в самом начале войны? Что скрывается за докладами об «абсолютном господстве в воздухе» немецкой авиации? Эти и многие другие вопросы автор разбирает одновременно с позиций авиационного инженера и скрупулезного историка-исследователя. Но даже эта работа не лишена многих недостатков. Автор, поставив «во главу угла» своей книги идею о катастрофичности перебазирования советской истребительной авиации в первые дни войны, обходит или однобоко трактует последовательность и, как следствие, эффективность ударов немецких люфтваффе в первый день войны. Однако эта работа дает обширнейшие сведения о тактико-технических особенностях боевых самолетов противоборствующих сторон, опровергая техническое несовершенство советской авиации и доказывая в ходе исследования организационное могущество советской авиации в целом, которое выразилось в постоянно растущем, несмотря на потери, количестве боевых самолетов.

Много информации для анализа предоставляет и монография М. Маслова «Истребитель И-16». Используя архивные данные, автор подробно рассказывает о самом массовом истребителе советских ВВС на 22июня 1941 года - истребителе конструктора Поликарпова И-16. Автор опровергает общепринятую теорию о неспособности этих истребителей на равных воевать с немецкой авиацией. Несмотря на внезапность нападения и большие потери на земле, пилоты этих самолетов оказали наиболее жесткое противодействие немецкой авиации уже в первый день летней катастрофы.

Из иностранных источников некоторый интерес представляют мемуары аса люфтваффе Ганса Ульриха Руделя - «Пилот "Штуки». Рудель - один из лучших летчиков-штурмовиков, совершил 2530 боевых вылетов, больше чем любой другой пилот в мире, единственный в Третьем Рейхе кавалер Рыцарского Железного Креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами в золоте. Историку всегда интересны взгляды участников войны чужой, враждебной идеологии. И хотя в мемуарах Руделя слишком много его собственных, субъективных, оценок происходящего, в них все же присутствуют интереснейшие факты боевых действий начального периода войны и степени подготовки немецких летчиков.

Так же очень весомым трудом по военным действиям авиации является книга немецкого генерала Вальтера Швабедиссена - «Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг.». Она представляет собой аналитическое исследование состояния и действий советской авиации в годы германо-советской войны. Книга основана на большом фактическом материале, собранном разведкой Люфтваффе, а также обобщает мнения пилотов - участников боев. Автор показал реальное положение дел в ВВС РККА накануне войны и в ее ходе. Он проанализировал действия всех видов советской авиации в разные периоды войны, дал оценку летному и командному составу, тактике и стратегии, авиационной технике и другим компонентам ВВС. Автор являлся прямым участником боевых действий. В начале войны генерал-майор Вальтер Швабедиссен командовал корпусом зенитной артиллерии, 2-й истребительной авиадивизией 12-го авиационного корпуса, позднее стал командующим немецких войск в Нидерландах. В конце 1944 г. Швабедиссен возглавил кадровое управление ВВС Венгрии и руководил им до конца войны. Но, как и в случае с отечественными, идеологизированными, работами, книга немецкого генерала носит, во многом, предвзятый характер по отношению к советской авиации. Работа В. Швабедиссена изобилует взаимоисключающими утверждениями - как в силу ее недостаточной отредактированности, так и благодаря частой подмене анализа механическим сложением противоположных оценок. Объявив, например, что «русская штурмовая авиация в полном объеме продемонстрировала, каких вершин она могла достичь к этому времени», немецкий генерал тут же констатирует, что «неопытность и отсутствие должного количества обученных экипажей не позволили штурмовикам продемонстрировать весь свой потенциал».

Интерес для историка представляет и сборник «Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров», под авторством Каюса Беккера, сына пилота истребителя. Сборник содержит воспоминания очевидцев и участников войны, описание военных действий различных подразделений люфтваффе. Но, как и все источники такого рода, содержит явный перекос в сторону успешности действий немецкой авиации.

Следующая группа источников и литературы посвящена главной ударной силе наземных войск - танковым войскам.

Очень содержательным трудом является работа целого коллектива авторов под руководством доктора исторических наук В. П. Неласова: «1941 год - уроки и выводы». Но в ней существует ряд противоречивых выводов о готовности РККА к войне, причем авторы не объясняют этих противоречий.

Некоторые данные по объему и качеству выпущенной к 1941-му году военной техники и боеприпасов взяты мной из работы «Оружие победы», под редакцией В.Н. Новикова. В этом труде очень хорошо представлены количество и качество военной техники, поставленной в РККА к лету 1941-го года, опровергается её недостаток.

Для рассматриваемого периода наиболее содержательной и значимой представляется монография М. Свирина «Броневой щит Сталина. История советского танка 1937 - 1943». Автор, широко используя архивную базу и документы тех лет, рассказывает, как родились те самые танки, ставшие символом прошедшей войны, раскрывает причины массовых танковых катастроф 1941 года, доказывая неизбежность танковых поражений Красной Армии летом 1941 года.

Богатый материал по танковым сражениям начального периода войны предоставляет труд коллектива авторов, военно-исторический очерк «Советские танковые войска 1941-1945». В работе подробно освещены трагические и неудачные сражения лета 1941 года, но не приводится подробная численность и состав танковых войск Красной Армии, нет анализа сложившемуся в этих войсках положению на июнь 1941 года, что в какой то мере создает незавершенность этой работы.

Из иностранных источников интересна работа бывшего командующего 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте Германа Гота «Танковые операции». Книга написана на основе некоторых архивных материалов и личных воспоминаний автора. Большая часть книги посвящена описанию подготовки гитлеровского командования к нападению на Советский Союз и военных действий на Восточном фронте во время летне-осенней кампании 1941 года. Обобщая опыт использования танковых соединений в минувшей войне, автор излагает свои взгляды на применение танковых соединений, но, в то же время, оправдывает некоторые неудачи немецких войск исключительно бездорожьем и погодными условиями, а не сопротивлением Красной Армии, что, в принципе, понятно. Многие мемуаристы склонны ответственность, за неудачный исход сражений, перекладывать на любые факторы кроме своих ошибок и упорства противника.

Не менее интересен, с позиций историка, и дневник начальника германского Генерального штаба Ф. Гальдера. В нем дается общая, но ежедневная хроника боевых действий сторон, приводятся и оценки руководства Красной Армии. Но данный источник предоставляет лишь общие факты, причем, в предвзятом отношении к ним автора.

В данной работе так же использованы и исследования различных историков, разносторонне оценивающих состояние и боеготовность противоборствующих армий.

Из работ, посвященных трагическому началу Великой Отечественной войны, особняком выделяется исследование Оганесяна К. «Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней!» Работа очень содержательна, информативна и, что очень важно, не отягощена ни советской, ни прозападной идеологией. Автор, независимо от политических взглядов, объективно исследует причины разгрома Красной Армии летом 1941 года и делает отличные от других, но весомые и обоснованные выводы.

В историческом труде А. Широкорада «Гений советской артиллерии» исследованы не только научная работа конструктора артиллерии В. Грабина, но и проведен анализ стоявших на вооружении артсистем как РККА, так и Вермахта, что дополняет общую картину оснащенности и боевой эффективности армий.

Большой интерес для изучения причин поражений РККА, а так же анализа последствий разгрома представляют собой работы А. В. Исаева: исследование "Котлы 41го" и труд "От Дубно до Ростова", в которых автор подробно разбирает сложившуюся в 1941 году обстановку на западной границе СССР и последовавшие затем сражения двух армий. В своих работах автор использовал немецкие документы, мемуары и исследования, а так же ряд рассекреченных боевых документов и работ, раннее помеченных грифом "только для служебного пользования".

Представляется, что в рамках данной работы этого количества источников и литературы будет достаточно для авторского анализа и, в какой то мере, решения поставленной задачи.

1. Трагедия Военно-Воздушных Сил Красной Армии

.1 Качественный и количественный состав ВВС воюющих сторон

Советская историография традиционно объясняет неудачи ВВС Красной Армии первого периода войны внезапностью нападения, атакой 66 приграничных аэродромов и, как следствие потерю к полудню 22 июня 1200 самолетов (из них 800 на земле), а также устарелостью истребительного парка ВВС и малым количеством истребителей новых типов, добавляя, что новые самолеты не были, как следует освоены. Почему именно истребители важны в определении обороноспособности страны? Прежде всего потому, что истребитель - это тип боевого самолета, который предназначен для противоборства в воздушном пространстве, именно эти самолеты обеспечивают прикрытие наземных войск от ударов вражеской авиации, истребители обеспечивают прикрытие других ударных самолетов при выполнении ими боевых задач - штурмовиков и бомбардировщиков, которые воздействуют непосредственно на войска противника.

Рассмотрим вначале количественный состав истребительной авиации воюющих сторон. На вооружении советских ВВС к началу войны в составе пяти западных округов, не считая авиации флота и без авиации 6-го корпуса ПВО, находилось 903 самолета МиГ-3 новейшей конструкции (163 самолета в Ленинградском Военном Округе, 139самолетов в Прибалтийском Особом Военном Округе, 237самолетов в Западном Особом Военном Округе, 185самолетов в Киевском Особом Военном Округе и 179самолетов в Одесском Военном Округе). Кроме истребителей МиГ-3 в западных округах стояло на вооружении 102 новейших истребителя Як-1 (20 самолетов в 158-м Истребительном Авиаполке Ленинградского Военного Округа, 20 самолетов в 123-м Истребительном Авиаполке Западного Особого Военного Округа, 56 самолетов в 20-м Истребительном Авиаполке и 6 самолетов в 91-м Истребительном Авиаполке Киевского Особого Военного Округа).

Немецкое командование к 22 июня 1941 года сосредоточило на западной границе СССР 920 истребителей Bf-109 конструкции В.Мессершмитта (из них 420 самолетов серии Е и 500 самолетов новейшей серии F). К числу истребителей относят и 90 двухмоторных многоцелевых Bf-110. Таким образом, число только новейших советских истребителей было практически равно всем немецким истребителям, сосредоточенным на границе СССР.

Но все же основным самолетом истребительной авиации советских ВВС и авиации флота оставался наиболее освоенный и уже снятый с производства истребитель И-16. К началу войны на ТВД находилось (включая авиацию ВМФ) порядка 2000 И-16. Все они имели различные модификации, от «тип 10№ до «тип 29». Принимая во внимание тот факт, что в 1939-1941 г.г. было выпущено 2427 И-16 с мощными моторами М-62\М-63 (тип 17, 27, 28, с пушечным вооружением и тип 18, 24, 29 с пулеметным вооружением), можно предположить, что именно эти типы самолетов составляли большинство. Кроме того, три десятка истребительных авиаполков были вооружены безусловно устаревшими технически «Чайками» (И-153). Самолетов И-153 было не менее 1500 единиц. По состоянию на 22 июня 1941 года ВВС Западных приграничных округов насчитывали 4226 самолетов истребителей. Истребителей И-16 всех типов вдоль линии границы насчитывалось 1635 в исправном, боеготовом состоянии. Судя по этим официальным цифрам Министерства Обороны СССР, И-16 составляли 26% от других типов истребителей.

Приведенные данные позволяют сделать заключение, что И-16 являлись основными истребителями всех Военно-Воздушных Сил Советского Союза. Тот немаловажный факт, что истребители И-16 были прекрасно освоены в воинских частях, в отличие от новых машин ЯК, ЛАГГ, МИГ, делал И-16 в случае начала боевых действий главной защитой страны.

Но все советские историки единодушно относят истребитель И-16 к устаревшим, не способным на равных с противником вести воздушный бой, ссылаясь на то, что данный самолет снят с производства и имел меньшую, чем истребители противника, максимальную скорость. Но истребитель не гоночный самолет, да и воздушные бои не ведутся на максимальных скоростях, так как скорость, на которой самолет наиболее быстро и четко выполняет пилотажные фигуры (так называемая боевая скорость) гораздо ниже максимальной. Так, испытания немецкого истребителя Bf-109E-3, на июнь 1941 года составлявшего почти 50 процентов всех немецких истребителей (420 единиц из 980), в НИИ ВВС показали, что немецкий истребитель проявляет достаточную маневренность и управляемость только на скоростях до 350 км/ч, а высокую эффективность элеронов - только на скоростях до 280 - 300 км/ч. Советский же «устаревший» И-16 имел максимальную скорость от 467 до 490 км/ч, а благодаря отличной энерговооруженности (малый вес и мощный мотор) и почти равную с максимальной боевую скорость. Живучесть в бою (устойчивость к повреждениям) советского И-16 была гораздо выше. Мотор воздушного охлаждения, которому не страшны даже пробоины в цилиндрах, протектированные фибровые топливные баки, не дающие, в отличие от металлических, зазубрин мешающих протектору затягивать пробоины и феноменальная маневренность делали И-16 опасным противником для немецких самолетов. Не даром этот самолет еще с Испании получил у немецких летчиков прозвище «рата» - крыса. Немецкий истребитель Bf-109 имел мотор водяного охлаждения (как и советские Як-1 и МиГ-3), которому любая пробоина в радиаторе или в водяной рубашке грозила аварией.

Но еще лучше о качестве «устаревших» И-16 говорят летчики, воевавшие на них в 41м году: «На максимальной скорости в маневренном бою редко кто летает, точнее, редко у кого получается. И-16 в принципе легко и быстро делал до 500 км/час, «Е» летал быстрее, но ненамного, в бою разницы в их скорости практически не ощущалось. Динамика разгона у И-16 была потрясающей, особенно с М-63. Это его второе уникальное качество после горизонтальной маневренности. По динамике он превосходил все тогдашние отечественные истребители, даже новых типов» (воспоминания летчика-истребителя Голодникова Н. Г.)

Таким образом, реально немецкая истребительная авиация была гораздо слабее советской, если принимать только техническую сторону этого вопроса. Что и показал первый, хотя и трагический в целом, день войны. Уже в 3:30 утра И-16 33-го ИАП Западного ОВО базирующиеся в Пружанах сбивают над Брестом первый немецкий самолет. Спустя примерно час на землю падают еще пять вражеских машин атакующих аэродром этого полка. В Прибалтийском военном округе при подобных обстоятельствах И-16 21-го ИАП уничтожили 9 немцев, столько же побед у 15-го ИАП и 7 сбитых у 10-го ИАП. В Одесском военном округе 55-й ИАП, базирующийся в Бельцах к концу дня имел 10 побед, 67-й ИАП в Белграде имел побед еще больше - 15. Вообще первый день войны был для немецких ВВС не столь уж простым - в этот день они потеряли 300 самолетов. 22 июня 1941 г. немецкие асы встретились с советскими летчиками. Первый день войны стал не самым удачным для советских ВВС. И, тем не менее, уже 22 июня навсегда закончилась биография командира истребительной эскадры JG-27 Шельманна - ветерана испанской и всех последующих кампаний. В тот же день был сбит еще один опытнейший ас люфтваффе - командир истребительной группы II/JG-53 Бретнунц (Bretnunz ) ( от полученных ранений он скончался через четыре дня). В сбитом над Прибалтикой штабном Ju-88 из состава штаба бомбардировочной эскадры KG-77 был тяжело ранен полковник Рейтхель (Reithl). В тот же первый день войны ранен командир бомбардировочной группы I/KG-3 Хейнце (Heinze), на следующий день сбиты советскими истребителями командир группы пикировщиков I/StG-2 Хичхольм, командир истребительной группы II/JG-51 Фезо, (два последних остались живы и были найдены наступающими немецкими войсками) Так, майор Гюнтер Ралль пишет, что перед началом боевых действий сведения о советской истребительной авиации были очень смутными, а данные о типах и численности самолетов отсутствовали вовсе. Поэтому столкновение с советскими истребителями, имевшими огромное численное преимущество, явилось неприятным сюрпризом для люфтваффе.

Таким образом, истребительная авиация Красной Армии оказалась достойным противником люфтваффе, а разгром первых дней войны был обусловлен не ее слабостью и устарелостью конструкций самолетов, а совершенно другими причинами, которые будут показаны в конце главы.

Но главной ударной силой авиации являются бомбардировщики. Именно эти самолеты предназначены для боевого воздействия на наземные войска противника. Именно бомбардировщики уничтожают и коммуникации противника, нарушают взаимодействие войск, мешают снабжению необходимыми материалами, нарушают подвоз боеприпасов, вносят в войска противника деморализацию, разрушают транспортные узлы. Поэтому в советских ВВС главной задачей истребителей была борьба с вражескими бомбардировщиками и обеспечение действий своих ударных самолетов.

На вооружении группировки люфтваффе на Восточном фронте состояло 520 новейших бомбардировщиков фирмы Юнкерс Ju-88, 300 бомбардировщиков Не-111, 130 устаревших Do-17, около 300 пикирующих Ju-87 и 100 истребителей-бомбардировщиков Bf-110 (в двух авиагруппах SKG). Всего ударная группировка люфтваффе насчитывала около 1300 боеготовых самолетов. В составе группировки советской авиации (с учетом Дальнебомбардировочной авиации и авиации ВМФ) числилось 1300 дальних бомбардировщиков ДБ-3ф, 1750 устаревших, но боеспособных СБ, 195 легких Су-2, 50 легких Як-2/4, 205 новейших скоростных Пе-2 и 140 новейших Ар-2. Итого около 3500 боеготовых ударных самолетов. Превосходство в бомбардировщиках было почти троекратным, что и подтвердилось в первые дни войны: «в 4.30 нас подняли по тревоге. - Как, что? Около 5 часов дают задание: бомбить немцев, форсирующих реку Неман в районе Тильзита». Оперативная сводка штаба Прибалтийского военного округа №03, подписанная в 22.00 23 июня, сообщает, что «военно-воздушные силы в течение дня вели борьбу с авиацией противника, действовали по аэродромам Инстербург, Кёнигсберг, Приэкуле, Мемель, Тильзит». Причем, советская авиация действовала дерзко и агрессивно.

1.2 Уровень военной подготовки летного состава

боевой красный армия война

Многие советские военачальники, а за ними и историки объясняют причины разгрома авиации недостаточным уровнем подготовки летчиков, малым налетом учебных часов. Но при внимательном рассмотрении источников эта версия представляется сомнительной. «Небо над аэродромом дрожало от гула моторов. Казалось, гул этот не успевал стихать с вечера. Кроме трех полков И-16 и полка «Чаек» в дивизии, которой мне доверили командовать, было немало учебных самолетов, самолетов связи - всего свыше трехсот машин. И все это гудело, взлетало, стреляло, садилось с утра до вечера каждый день» - так вспоминает Г.Н. Захаров предвоенные будни в своей книге «Я - истребитель».

О большом количестве полетов и учебных стрельб сообщает и летчик-истребитель Голодников Николай Герасимович в своих воспоминаниях: « То, что не умели стрелять по воздушным целям, то это неправда. У нас в училище стреляли достаточно много. Стреляли по конусам. У моего выпуска по воздушным целям было стрельб 15 и где-то 20-25 - по наземным целям. Правда, надо сказать, что перед самой войной, в году 41-м, был выпуск летчиков, которые стреляли немного, где-то у них было стрельб 5 - по воздушным целям (тем же конусам) и стрельб 5 по наземным целям. Но этот «ускоренный курс» состоял из летчиков, имеющих довольно хорошую летную подготовку, в основном из бывших инструкторов аэроклубов. Их не учили, их переучивали, поэтому им срок обучения и подсократили».

1.3 Боевые действия авиации противников первых дней войны. Выводы

Несмотря на то, что люфтваффе пыталось первыми ударами уничтожить советскую авиацию, этого не случилось по нескольким причинам. Во-первых, потому, что даже удар по 66 приграничным аэродромам эту задачу не мог решить в принципе: всего на 116 авиаполков ВВС приграничных военных округов имелось 477 аэродромов (95 постоянных и 382 оперативных). Во-вторых, потому, что советские летчики оказали стойкое сопротивление противнику. «4 июля 163-й полк сбил 21 вражеский самолет. Такое количество боевых машин нам не всегда удавалось сбивать даже всей дивизией во вторую половину войны, когда с теми же «юнкерсами» и «мессершмиттами» мы воевали уже не на «Чайках» и «ишаках», а на «Лавочкиных» и «яках». В небе было черно от фашистских самолетов, и, какую бы задачу мы ни ставили летчикам, все, по существу, сводилось к одному: сбивать!» - вспоминал Захаров Г.Н.

Из 250 тыс. самолетовылетов, выполненных советской авиацией за первые 3 мес. войны, 47% осуществлялись по танковых и моторизованным колоннам противника, войскам врага на поле боя. 250 тысяч самолетовылетов за три месяца совершила «разгромленная» авиация!

Причем, если проследить закономерность разгрома советской авиации летом 1941 года, то можно увидеть, что наибольшие потери в самолетах она понесла в местах наибольшего продвижения наземных войск врага, так как недостаток руководства и всеобщий хаос массового отката войск Красной Армии заставлял летчиков попросту бросать исправные самолеты на аэродромах, не имея топлива и заправщиков. «В один из последних дней июня группа самолетов полка нанесла мощный бомбовый удар по танковым частям фашистских войск в районе Гродно. Одновременно вторая группа, в которую входил и мой экипаж, бомбила аэродром, захваченный немцами вместе с нашей техникой. Было тяжело бомбить стоящие вокруг летного поля свои самолеты, особенно СБ. Это были очень легкие, маневренные и надежные машины…»

Например, в Одесском военном округе, при устойчивом положении фронта в первый месяц войны и авиация несла минимальные потери. Как только фронт был прорван на большую глубину и возникла угроза окружения, почти вся авиация Одесского военного округа была потеряна, опять таки не от воздействия вражеской авиации, а благодаря захвату аэродромов вражескими войсками и потери управления. Или, к примеру, летчики 13-го Истребительного авиаполка, расположенного на полуострове Ханко, Балтийского моря, постоянно подвергаясь обстрелам финской артиллерии, воевали на «устаревших» И-16 до начала 1943 года, успешно выполняя все боевые задачи. 13 ИАП затем был переименован в 4-й Гвардейский истребительный авиаполк и перевооружен на более современные Ла-5.

Вывод, который следует из этой главы следующий: авиация Западного театра военных действий не была уничтожена в результате ударов по аэродромам первых дней войны и дала достойный отпор немецким люфтваффе. Немецкая авиация не имела ни качественного, ни, тем более, количественного превосходства. Катастрофа советской авиации обусловлена лишь успешными действиями наземных войск немецкой армии, глубокими стратегическими прорывами в первые же дни войны и невозможностью организованного отступления. Большая часть самолетов была потеряна не в результате бомбовых ударов и воздушных боев, а брошена на аэродромах в результате потери управления войсками руководством Красной Армии. «Однако необходимо обратить внимание на один факт, которому немецкое командование не придало тогда должного значения: при данных обстоятельствах советские потери в живой силе были значительно меньше, чем потери техники. Это частично объясняет тот факт, что русским удалось быстро восстановить боевую мощь своих ВВС».

Потери летного состава Красной Армии были минимальны, что и позволило быстро восстановить советские ВВС, уже к 1942 году сровнявшиеся вновь количественно с люфтваффе. Так, к примеру, Горьковский авиазавод мог производить до 14 самолетов в сутки.

Подготовка же летного состава занимала гораздо больше времени, требовала так же и огромных организационных издержек, в связи с которыми уже через год войны в люфтваффе стал остро ощущаться недостаток обученного летного состава.

2. Разгром танковых войск Красной Армии

.1 Количественный и качественный состав танковых войск Красной Армии и Вермахта

В советской историографии традиционно численность танков в Красной Армии указывается без учета танков снятых с производства, но еще стоящих на вооружении.

Практически все военные историки Великой Отечественной Войны, подсчитывая танковый парк РККА к лету 1941 года, оперировали лишь 1861 танком новых типов, из которых в Западных округах находилось 1475 единиц, что по сравнению с немецкими (весь танковый парк Вермахта составлял 5164танка и 952 танка Чехословакии) оставляло значительное преимущество за врагом. Остальные танки РККА традиционно сбрасывались со счетов аргументом «также много устаревших легких танков и танков, исчерпавших свой моторесурс» Но в постперестроечное время выяснилось, что в РККА к началу войны на вооружении состояло примерно 22600 единиц танков. Причем считается, что в капитальном ремонте нуждалось 29% танков, в среднем ремонте нуждалось 44% танков старых образцов. Исправные машины составляли не более 27% от общего количества, откуда делался вывод, что число боеготовых машин составляло по РККА 6200 танков, из них в Западных округах 3800 единиц из 14200 танков. Таким образом, в настоящее время многие прозападные историки (И. Дроговоз, В.Бешанов) сделали вывод, что танковые войска превосходили Вермахт подавляюще, (тем более что тактико-технические данные устаревших советских танков превосходили или были равны всем, даже новейшим немецким танкам), а летний разгром Красной Армии связан исключительно с бездарностью советского командования. Но при внимательном анализе состояния танковых войск РККА следует совершенно противоположный вывод, о чем и будет сказано в заключительной части главы.

2.2 Снабжение и уровень подготовки личного состава

В оценке числа танков в первую очередь играет роль такой критерий как «боеспособность». Это общепринятый факт. Военный историк М.Свирин вывел четкое определение этого понятия: «боеспособным считается исправный, заправленный горючим и укомплектованный боеприпасами и ЗИП, имеющий обученный экипаж, прошедший слаживание в составе подразделения танк, который готов приступить в составе танкового подразделения к выполнению любой боевой задачи». Опираясь на это определение, автор указывает на основе архивных данных и прямых бесед с ветеранами, что личный состав не мог даже освоить должным образом новую материальную часть, а отработка взаимодействия танков в подразделениях вообще не производилась. Положение с новыми машинами (Т-34, КВ-1, КВ-2) усложнялось и тем, что прежние танки (Т-26, Т-28, Т-35, Т-37, Т-38 и Т-40) снабжались горюче-смазочными материалами для карбюраторных двигателей, использовали выстрелы калибра 45мм, а новые танки с дизельными двигателями использовали совершенно другие топливо и масла, другие (76,2мм выстрелы повышенной баллистики) боеприпасы и с весны 1941 года наладить снабжение было практически невозможно.

Большую негативную роль сыграл приказ февраля 1941года о формировании 20 механизированных корпусов. Этот процесс шел за счет расформирования всех прежде сколоченных и обученных танковых бригад и отдельных танковых батальонов. Они растворились в массе новых формирований и вновь стать боеготовыми соединениями могли лишь значительно позднее, ввиду отсутствия занятий по взаимодействию. Новые мехкорпуса были громоздкими и трудноуправляемыми, совершенно не было отлажено снабжение новых соединений. Причем для укомплектования мехкорпусов требовалось около 20 000 танкистов-офицеров, тогда как в наличие на январь 1941 года имелось лишь 6000 человек. Общая укомплектованность мехкорпусов командно-начальствующим составом к лету 1941года составляла в разных соединениях от 22 до 40%. Командиры же и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских частей и соединений, не имели никакого практического опыта по боевому использованию бронетанковых войск (выделил Луценко). К примеру, 30 мая 1941 года командование 8-го мехкорпуса в очередной раз обратилось к командованию округа с просьбой о спешном выделении необходимого количества дизельного топлива и практических снарядов для проведения плановых боевых занятий по слаживанию танковых взводов и рот.(выделено Луценко) Занятия по слаживанию - это как раз те самые занятия, в ходе которых разрозненные танки превращаются в подразделения, а подразделения учатся взаимодействовать в составе частей.

Только слаженности к лету 1941 года не было абсолютно, ведь танковые войска РККА только что родились заново. Одновременная реорганизация всех бронетанковых войск остро потребовала большое количество обученного личного состава, боевой техники, вооружения, транспорта и других материальных средств, удовлетворить потребности, в которых наша промышленность и экономика в целом могли не раннее, чем за пять лет.

Таким образом, в составе РККА боеспособными в полном смысле было не более 20-22% всех исправных танков, составляющих по количеству в западных округах примерно 3800 единиц или, в конкретных цифрах, около 800 - 850 танков, (по степени укомплектованности офицерскими кадрами и обученности), но и все они вкупе никак не могли противостоять на равных панцерваффе, сосредоточившим летом 1941 года на границе до 3500 полностью укомплектованных и боеготовых танков. Предотвратить катастрофу лета 1941 года было невозможно.

2.3 Военные действия и выводы из катастрофы танковых войск РККА

Военные действия танковых войск Вермахта начались успешно и немецкие войска сразу же захватили инициативу. «Боевые порядки противника в тактическом отношении не были приспособлены к обороне; Его войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой. Тактическая внезапность привела к тому, что сопротивление противника в пограничной зоне оказалось слабым и неорганизованным, в результате чего нам всюду легко удалось захватить мосты через водные преграды и прорвать пограничную полосу укреплений на всю глубину (укрепления полевого типа)» - вспоминал начальник Генерального штаба Сухопутных войск Вермахта Ф. Гальдер.

Командование РККА с самого начала военных действий потеряло управление многими армейскими частями и не владело сложившейся обстановкой. Это привело к нелепым и заведомо неправильным приказам о контрударах вместо планомерного выхода из-под удара с целью организации обороны и задержки противника.

«Без сомнения, на стороне противника имели место случаи тактического отхода, хотя и беспорядочного. Признаков же оперативного отхода нет и следа. Вполне вероятно, что возможность организации такого отхода была просто исключена. Ряд командных инстанций противника, как, например, в Белостоке (штаб 10-й армии), полностью не знал обстановки, и поэтому на ряде участков фронта почти отсутствовало руководство действиями войск со стороны высших штабов» - так оценивал Ф. Гальдер управление войсками РККА в начале войны.

Это же подтверждают и авторы исторического очерка «Советские танковые войска 1941-1945»: Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина - из района Кедайпяя в западном направлении. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи до войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой.

Организовать контрудар в масштабах мехкорпуса и нескольких дивизий за сутки было просто авантюрой руководства, что и подтвердилось тут же: «Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не смогла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия вынуждена была стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери». На второй уже день войны сказались все недостатки в снабжении, что стало массовым явлением.

Но, тем не менее, бойцы Красной Армии сражались героически даже в условиях окружений и полной неразберихи в руководстве, что подтверждают и немецкие источники: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека». Более того в этих, тяжелейших условиях, танковые войска РККА, неся огромнейшие потери, все же наносили чувствительные удары по врагу. Наступление 8-го механизированного корпуса, начавшееся 27 июня, развивалось успешно. Особенно энергично действовала 34-я танковая дивизия под командованием полковника И. В. Васильева. Решительными атаками танкисты нанесли серьезный урон частям 16-й танковой дивизии противника. Продвинувшись на 30 - 35 км, соединения корпуса вышли к Дубно и оказались в тылу 3-го моторизованного корпуса врага, который вынужден был приостановить наступление на восток и провести перегруппировку сил. Это был крупный успех 8-го мехкорпуса, достигнутый героическими и дерзкими действиями личного состава танковых частей, умело использовавшего высокие боевые качества КВ и Т-34. Действия 8-го механизированного корпуса вызвали большое беспокойство фашистского командования. Но, как ни пыталось командование РККА выправить положение на фронтах, войска Вермахта отлично скоординированными действиями нейтрализовали частичные успехи Красной Армии, достигнутые за счет огромных потерь в живой силе и технике. «На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно» - записал Ф. Гальдер в своем дневнике об ударе 8-го мехкорпуса РККА. Подвергшись ударам авиации и не имея связи с другими корпусами, соединения 8-го механизированного корпуса вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже и отражать атаки немецко-фашистских войск.

«От одной заботы, которая волновала ОКХ перед войной, немецкое командование было освобождено: противник не помышлял о том, как бы ему уйти «в бескрайние русские просторы». Своими контратаками он останавливал наше наступление, упорным сопротивлением препятствовал охвату или сражался до последнего. Решающее сражение до сих пор так и не произошло. Правда, группе армий «Центр» удалось провести одно из тех сражений на уничтожение, которые нечасто встречались в истории войн. Не менее двадцати дивизий противника были окружены нашими войсками в районе Белостока, Новогрудка. Благодаря победе в сражении под Белостоком и Минском вся группа армий «Центр» получила полную свободу оперативного маневра» - так оценивал действия войск РККА командующий 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте Герман Гот. Именно поспешность в нанесении контрударов, их грубейшая ошибочность, отказ от оперативного отступления и сыграли роковую роль в разгроме западного фронта. «Соединения 14-го механизированного корпуса были рассредоточены в большом районе. 22-я танковая дивизия генерала В. П. Пуганова, располагавшаяся до 22 июня восточнее Бреста, в непосредственной близости от государственной границы, в первые часы войны понесла большие потери от ударов авиации противника и вынуждена была отходить в восточном направлении. Другие соединения корпуса находились в районах дислокации на значительном удалении от государственной границы. Условия вступления в бой соединений 14-го механизированного корпуса были чрезвычайно тяжелыми. Контрудар не получился. В целом попытка командования 3-й и 4-й армий осуществить контрудары силами своих вторых эшелонов - 11-м и 14-м механизированными корпусами и восстановить положение на государственной границе закончилась неудачей. К вечеру 22 июня обозначилась угроза глубокого охвата танковыми соединениями противника обоих флангов войск Западного фронта». - так поспешно отданные приказы о контрударах привели к разгрому танковых войск РККА. Вследствие огромных потерь материальной части и по причине невозможности управления столь крупными соединениями, танковые войска РККА были вновь реорганизованы. Но эта реорганизация дала возможность руководству Красной Армии научиться взаимодействию соединений. В июле - августе 1941 г. корпуса, а затем и танковые дивизии были расформированы. Высвободившаяся боевая техника и вооружение были переданы во вновь создаваемые отдельные танковые бригады и батальоны.

Таким образом, можно сделать следующие выводы к главе: основной, наиболее важной причиной катастрофы танковых войск стало поспешное формирование в феврале 1941 года танковых корпусов, вследствие чего не было отработано управление столь громоздкими соединениями, отсутствовало налаженное снабжение в таких гигантских масштабах, не было отработано взаимодействие между танковыми соединениями, что обесценивало их мощь и превращало контрудары корпусов в беспорядочные серии атак на хорошо организованные боевые порядки немецких войск. Это приводило к огромным потерям и не могло ни в коей мере остановить наступление противника. Кроме того, отсутствие должного снабжения приводило к потерям материальной части и без воздействия противника, так как большинство танков было брошено по причине поломок и из-за недостатка горюче-смазочных материалов.

Следствием разгрома танковых войск стал и всеобщий разгром РККА на всем фронте, так как бронетанковые войска являлись основной ударной силой армий и, при соответствующем обеспечении личным составом и пехотным прикрытием являлись «непреодолимой силой» во второй мировой войне.

3. Развертывание войск РККА и Вермахта в июне 1941 года. Причины разгрома РККА

.1 Планы и развертывание войск РККА

Еще в 1940 году советское руководство и Генеральный штаб, предвидя неизбежность войны с Германией разработало ряд военных планов 1940 г. - «Соображения об основах стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза». Результат размышлений Б.М. Шапошникова над новым профилем границы был отражен в документе, датированном 19 августа 1940 г. По его мнению, следовало построить планирование вокруг следующих тезисов: «Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья реки Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья. На Юге - активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии. Основной задачей наших войск является - нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы: вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Ивангород, Люблин, Грубешов, Томашев».

Фактически основной идеей плана является воспроизведение действий русской армии 1914 г., штурм цитадели Восточной Пруссии ударами с северо-запада и в обход Мазурских озер. Но после смены руководства генштаба изменения претерпевают и советские военные планы. К.А. Мерецков к тому моменту уже имел печальный опыт штурма «линии Маннергейма» зимой 1939-1940 гг., и штурмовать более совершенные укрепления немцев в Восточной Пруссии посчитали неперспективными задачами. Центр тяжести советских военных планов стал смещаться на юг. Следующий вариант появляется 18 сентября 1940 г. Основные задачи войск обрисованы в нем такими словами: «Главные силы Красной Армии на Западе, в зависимости от обстановки, могут быть развернуты или к югу от Брест-Литовска с тем, чтобы мощным ударом в направлениях Люблин и Краков и далее на Бреслау (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовска с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней. Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны, в условиях же мирного времени считаю необходимым иметь разработанными оба варианта». Всего в составе Юго-Западного фронта по «южному» варианту развертывания предполагалось иметь «70 стрелковых дивизий; 9 танковых дивизий; 4 мотострелковые дивизии; 1 кавалерийская дивизия; 5 танковых бригад; 81 полк авиации». В составе Западного и Северо-Западного соответственно «55 стрелковых дивизий; 7 танковых дивизий; 3 мотострелковые дивизии; 3 кавалерийские дивизии; 6 танковых бригад; 1 авиадесантная бригада; 59 полков авиации».

Таким образом, сентябре 1940 г. еще наблюдается дуализм, попытка составить два плана. Один вариант должен был развить идеи Б.М. Шапошникова, второй же придавал первой операции советских войск принципиально иную форму, смещая центр сосредоточения на территорию Украины. Но уже в 1941 году окончательно принимается план на идеях К. А. Мерецкова, смещающий центр основной концентрации войск на Украину. В «Соображениях об основах стратегического развертывания» от 15 мая 1941 г. форма операции в полосе Юго-Западного фронта не претерпела принципиальных изменений: «Юго-Западный фронт - восемь армий, в составе 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 122 дивизии и 91 полк авиации, с ближайшими задачами: а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Вислы в районе Люблин; б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лю-товиска разбить силы противника на Краковском и Сандомир-ско-Келецком направлениях и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии; в) прочно оборонять госграницу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению концентрических ударов против Румынии из районов Черновцы и Кишинев, с ближайшей целью разгромить северное крыло румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы».

Документ написан от руки А.М. Василевским, и в него внесена правка Г.К. Жуковым, который предполагал лишь усилить удар Юго-Западного фронта действиями фронта Западного с южного фаса белостокского выступа, сменив направление удара с Варшавы на Радом.

Но, что бы реализовать эти планы на деле, нужно было провести так называемое мобилизационное развертывание. К примеру, по штату мирного времени в полевом управлении армии должно было состоять 268 человек, из них командно-начальствующего состава - 225 человек. В случае развертывания по штату военного времени численность управленческого аппарата армии возрастала до 1530 человек, из них 550 командно-начальствующего состава. При объявлении мобилизации в течение нескольких дней дивизии из некомплектных превращались в полновесные армейские соединения. В течение 1-3 суток прибывали резервисты. Далее подразделения сколачивались, проводились батальонные и полковые учения, и готовое подразделение армии направлялось к фронту.

Такие же изменения претерпевали и механизмы вождения войск, армейские и корпусные управления, тылы, связь и т.п. Принцип был один и тот же: в мирное время необходимый для обучения минимум, в военное - оптимальная для боевых действий оргструктура. Система эта была общей для различных государств, отличия не носили принципиального характера.

Если брать армию в целом, то согласно МП-41 (мобилизационному плану февраля 1941 г.) из 303 стрелковых, мотострелковых, танковых и моторизованных дивизий РККА 172 дивизии имели сроки полной готовности на 2-4-е сутки мобилизации, 60 дивизий - на 4-5-е сутки, а остальные - на 6-10-е сутки.

Перед руководством СССР стояла трудноразрешимая задача: выбор между эскалацией политического конфликта объявлением мобилизации или вступление в войну с неотмобилизованной армией. Объявление мобилизации, как показали события первой мировой войны, было равносильно объявлению войны.

Закладывались мероприятия по скрытой мобилизации и в советских планах развертывания войск: «Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам:

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР - скрытым порядком, в порядке Больших Учебных Сборов (БУС).В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производятся персональными повестками, без объявления приказов НКО.

б) второй вариант предусматривает проведение общей мобилизации всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком, т.е. когда мобилизация объявляется Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Естественно, все эти механизмы были приведены в действие в 1941 г. В апреле - мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение провести скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «Больших учебных сборов» (БУС). Всего на учебные сборы до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобилизационному плану МП-41, что было явно недостаточно.

Это позволило усилить половину всех стрелковых дивизий РККА (99 из 198), расположенных в западных округах, или дивизий внутренних округов, предназначенных для переброски на запад. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14 483 человека был доведен: 21 дивизии - до 14 тыс. человек, 72 дивизий - до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий - до 11 тыс. человек. Для Юго-Западного фронта, насчитывавшего на 22 июня 1941 г. по списку 764 941 человек, «Большие учебные сборы» означали прибавку 142 105 человек. В Одесский военный округ, формировавший по мобилизации 9-ю армию, БУС добавили всего 51 094 человека при списочной численности войск округа 113 577 человек. Харьковский военный округ получил в рамках БУС 72 949 человек в дополнение численности войск округа 159 196 человек. Одновременно в рамках БУС из народного хозяйства в армию было поставлено 26 620 лошадей. Это небольшая цифра, учитывая, что по МП-41 «потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет - 671 770 лошадей». Но, объявления мобилизации вплоть до начала боевых действий 22 июня 1941 г. не последовало, тем самым были значительно снижены возможности укомплектования дивизий автомашинами, лошадьми и бойцами тыловых подразделений. Изъятие из экономики значительного количества транспортных средств было слишком заметным и масштабным мероприятием, чтобы скрыть его от посторонних глаз, а надежду на политическое разрешение конфликта советское руководство не теряло до самого момента вторжения германских войск.

Единственным примером немецкого способа начала войны, без периода сосредоточения и развертывания была Польша. Никакого периода вялых стычек на границе в процессе мобилизации и развертывания не было. Вермахт сразу начал операции всеми необходимыми силами, Польша, напротив, оказалась перед лицом вторжения с неотмобилизованной и недоразвернутой армией.

Начальник кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба Георгий Самойлович Иссерсон написал о войне в Польше: «При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого».

А.М. Василевский в интервью, данном в 1965 г. говорит следующее: «Исходя при разработке плана, казалось бы, из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником, что особенно характерно было продемонстрировано фашистским руководством Германии в первый период Второй мировой войны, соответствующих правильных выводов из этого положения для себя руководство нашими вооруженными силами и Генеральным штабом не сделало и никаких поправок в оперативный план в связи с этим не внесло. Наоборот, план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, (выделил Луценко) на протяжении которого войска эшелонов прикрытия от приграничных военных округов, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторона, т.е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши Вооруженные Силы».

Но, во-первых, обойтись вообще без периода мобилизации и развертывания просто невозможно. Так или иначе, армия должна быть мобилизована, и ее соединения должны быть переброшены по железной дороге или пешим порядком к границе. При этом момент начала этих мероприятий может быть сдвинут в довоенный период. Мобилизация может быть произведена скрытно, за счет «Больших учебных сборов». Выдвижение войск также может начаться и началось в реальности до того, как одна из сторон начала военные действия. Во-вторых, момент, от которого начинается отсчет времени до первых ударов, выбирается все же не военным, а политическим руководством страны. Соответственно именно политическое руководство страны оценивает опасность или необходимость применения силы.

Так, генерал-лейтенант П.С. Кленов, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 г. сказал следующее: «Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы». Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто - вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей. Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом».

Руководители нашей страны, разумеется получали различные, часто противоположные разведданные. Соответственно предполагалось, что сосредоточение войск противника будет вскрыто разведкой и можно будет начать подготовительные мероприятия, которые в той или иной фазе перерастут в войну. При этом подготовительный период может отсутствовать, а может и благополучно остаться. Все зависит от момента официального начала конфликта. Приграничные инциденты могут перерасти в вооруженное столкновение на любой фазе мобилизации и развертывания. Кроме того, есть политические признаки назревающей войны, период дипломатических переговоров разной степени ультимативности и политической напряженности в отношениях. К примеру, Германия предъявляла политические требования к польскому правительству с 1938 г. Зондирование политической почвы в Финляндии было начато советским руководством тоже в 1938 г. За этим последовал почти годичный период переговоров на все более повышенных тонах, и только после этого загремели пушки. В 1941 г. всего этого не было. Никаких политических требований Германия к СССР не предъявляла, догадаться, что Третий рейх задумал вторгнуться в СССР во имя устрашения Англии, было затруднительно. Война с СССР, по мнению советского руководства (и это мнение оказалось правильным), была слишком масштабным и трудоемким мероприятием для решения такой вспомогательной задачи, как принуждение Англии к миру. Других же мотивов на первый взгляд не просматривалось. Более того, новинкой, примененной в отношении к СССР, было гробовое молчание дипломатических инстанций Германии.

3.2 Планирование боевых действий против СССР генштабом Германии

В сентябре 1940 г. Гальдер поручил разработку плана войны против СССР еще одному видному военачальнику Третьего рейха, генерал-майору Фридриху Паулюсу, только что назначенному первым оберквартирмейстером Генерального штаба. Именно его разработки в конечном итоге и легли в основу плана «Барбаросса». Первые соображения были доложены Гальдеру 17 сентября, затем под руководством Паулюса был проведен ряд игр на картах, уточнивших детали. План получил название «Отто». Главный удар предполагалось нанести севернее Припятских болот ввиду благоприятных дорожных условий и возможности прямого наступления на Москву и в Прибалтику. К восьмому дню операции предполагалось достичь районов между Днестром и Бугом, городов Могилева-Подольского, Львова, Барановичей и Каунаса.

На двадцатые сутки войны «немецкой армии удастся после тяжелых пограничных сражений в Западной Украине, в Белоруссии и в балтийских государствах захватить территорию и достигнуть рубежа: Днепр до района южнее Киева, Мозырь, Рогачев, Орша, Витебск, Великие Луки, южнее Пскова, южнее Пярну и тем самым выйти на линию, которая может стать исходным рубежом для наступления в направлении Москвы». Не позднее сорокового дня войны планировалось осуществить операцию против Москвы, с охватом советских войск западнее Брянска и Вязьмы. Командование сухопутных сил считало, что в сражении под Москвой будут разбиты последние резервы Красной Армии, которые советское командование выставит для обороны столицы, и война закончится до наступления осени. Несмотря на то что разработки Ф. Паулюса не были закончены (часть штабных игр планировалось провести в середине декабря 1940 г.), план был 5 декабря 1940 г. доложен Гальдером Гитлеру.

Запись в дневнике Гальдера от 5 декабря 1940 года свидетельствует о степени уверенности и разработке заблаговременого плана боевых действий: "Опыт прежних военных кампаний показывает, что наступление должно начинаться в соответствующий благоприятный момент. Выбор благоприятного времени зависит не только от погоды, но и от соотношения сил сторон, вооружения и т.д. Русские уступают нам в вооружении в той же мере, что и французы. Русские располагают небольшим количеством современных полевых артиллерийских батарей. Все остальное - модернизированная старая материальная часть; наш танк T-III с 50-мм пушкой (весной их будет 1500 шт.), как нам представляется, явно превосходит русский танк. Основная масса русских танков имеет плохую броню. Русский человек - неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем. Ведя наступление против русской армии, не следует теснить ее перед собой, так как это опасно. С самого начала наше наступление должно быть таким, чтобы раздробить русскую армию на отдельные группы и задушить их в «мешках». Группировка наших войск в исходном положении должна быть такой, чтобы они смогли осуществить широкие охватывающие операции. Если русские понесут поражения в результате ряда наших ударов, то начиная с определенного момента, как это было в Польше, из строя выйдут транспорт, связь и тому подобное и наступит полная дезорганизация".

После некоторых согласований, 21 декабря директива была утверждена. Гитлер дал ей название «Барбаросса». Общий замысел операции был сформулирован так: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено» (Директива № 21 Верховного командования вермахта).

Выводы: Армии и генштабу Германии не требовалось проводить мобилизацию армии, так как Вермахт был уже мобилизован для войны с Польшей. Оставалось лишь разработать план удара по СССР и пополнить войска техникой, что при наличии уже мобилизованной живой силы представляло собой более простую задачу, так как армия оставалась полностью боеспособной.

В РККА СССР все обстояло с точностью наоборот: массы новой и старой техники при подавляющей нехватке личного состава и, особенно, командных кадров, что представляло собой неразрешимую проблему в течение минимум одного-двух лет. Начальную фазу сосредоточения вермахта руководство пропустило под прикрытием версии о вторжении в Англию, а в июне 1941 г. начало советского развертывания уже запоздало. Отмобилизованный и развернутый вермахт нанес удар по неотмобилизованной и недоразвернутои армии очередного объекта «блицкрига». Тем самым все советское военное планирование потеряло смысл. Планы могли быть оборонительными, наступательными, это в условиях недоразвернутои армии уже не имело значения. Политическая изоляция СССР и враждебное отношение стран Запада позволили немецкой армии разгромить РККА летом 1941 года.

4. Последствия военных катастроф РККА

.1 Сражения 1941 года, разгром Западного фронта, последствия

Начав боевые действия по хорошо разработанной схеме, немецкие войска сразу же оказались в выгоднейшем положении ввиду свободной концентрации войск на нужных для ударов направлениях.

Советский Западный Особый военный округ <#"justify">4.2 Потеря стратегической инициативы

К августу 1941 г. СССР утратил большую часть того, что было тяжёлым трудом всей страны создано до войны. Три наступающие немецкие группы армий преодолели обе линии укреплений - и новейшую «линию Молотова», и построенную в 30-х «линию Сталина» - почти на всём их протяжении. По свидетельству Вильгельма Кейтеля, «Гитлер же в конце июля считал, что разбита не только полевая Красная армия, но и сама военная мощь [СССР] подорвана настолько, что никакое её восстановление, ввиду невероятных потерь в технике, уже не сможет спасти Россию от уничтожения».

Более того, РККА фактически лишилась как класса самостоятельных механизированных соединений масштаба танковой дивизии. Механизированные корпуса были расформированы. Вместо танковых дивизий начали формироваться танковые бригады, представлявшие собой организационные структуры непосредственной поддержки пехоты. Это означало принципиальную разницу в возможностях ведения операций РККА и вермахтом. Немецкая армия обладала инструментом для развития прорыва в глубину - танковыми и моторизованными дивизиями, объединёнными в моторизованные корпуса. Красная армия была лишена крупных подвижных соединений, являвшихся наиболее эффективным средством парирования таких прорывов. Но, вместе с тем, именно танковые бригады и стали той основой, на которой произошло становление бронетанковых войск, как класса, решившего исход войны в дальнейшем.

Немецкий генштаб оценивал последствия летних катастроф РККА с точки зрения изменившейся стратегии Красной Армии: Ф. Гальдер описал в дневнике состояние и планы советских войск: «В последнее время в положении противника происходят или уже произошли серьёзные изменения. Хотя и не имеется ни одного признака, что противник ослабил свои войска или же отвёл их в тыл, тем не менее совершенно очевидно, что он всеми имеющимися в его распоряжении силами перегруппировывается для занятия обороны по рубежу озеро Ильмень - Ржев - Вязьма, Брянск, для того чтобы подобно тому, как действовали французы на втором этапе нашей кампании на Западе, создать сильно укреплённые очаги обороны (большое количество дивизий под командованием одного штаба армии), которые будут являться главным ядром сопротивления на новом оборонительном рубеже. Такие действия означают полный отказ от методов прежнего руководства войсками противника, когда главным образом преследовалась цель отбросить наши войска назад».

Вермахт летом 1941 г. обладал своеобразным «чудо-оружием». Это были крупные самостоятельные механизированные соединения - моторизованные армейские корпуса. Симметричный ответ на это средство борьбы у Красной армии отсутствовал, поскольку мехкорпуса РККА только начали формирование в феврале 1941 года, что не давало времени сделать их боеспособными. И, если в Приграничном сражении июня 1941 г. РККА могла противопоставить менее эффективные, но хотя бы способные как-то маневрировать мехкорпуса, то к августу они были уничтожены.

Немецкие танковые войска также понесли ощутимые потери, но они не утратили основного своего качества - подвижности. Это касалось как возможности прорыва в глубину обороны и смыкания «клещей» за спиной армий и целых фронтов, так и возможностей быстрого создания ударных группировок. Моторизованный корпус мог своим ходом переместиться на несколько сотен километров и возникнуть словно из ничего на ранее спокойном участке фронта, сокрушая всё на своём пути. При этом собственного крупного механизированного соединения, которое провело бы марш и вступило в поединок с возникшим из бездны корпусом, у обороняющихся советских армий и фронтов не было. Так, 39й моторизованный корпус внезапно появился под Чудово, и его соединения обеспечили плотную блокаду Ленинграда. Так, большая часть соединений 1-й танковой группы Клейста переместилась на Кременчугский плацдарм и начала наступление навстречу 2-й танковой группе Гудериана, замкнувшее киевский «котёл». Так, 4-я танковая группа совершила марш и нанесла удар на Вязьму там, где его не ждали в начальной фазе операции «Тайфун». Но самым главным последствием, в военном отношении, был тот факт, что летом - осенью 1941 г. вермахт обладал стратегической инициативой. Это означало, что советское командование не обладало техническими возможностями для проведения наступательных операций, способных поставить под угрозу сколь-нибудь крупные объединения противника. Соответственно, немецкий генеральный штаб был волен в перемещениях крупных сил на выбранные направления наступлений без опасений за другие участки.

Таким образом, в августе - октябре 1941 г. угроза крупного наступления со стороны РККА, способного обрушить фронт какой-либо группы армий, отсутствовала. Моторизованные и авиационные корпуса вермахта могли перемещаться вдоль фронта, создавая подавляющее преимущество в нужной точке, без каких-либо опасений. Так, были брошены против войск Северо-Западного направления моторизованные корпуса 3-й танковой группы и 8й авиакорпус в августе 1941 г. Так, были сконцентрированы против войск Юго-Западного направления силы 1-й и 2-й танковых групп. Войска Западного направления при этом практически ничем не могли воспрепятствовать созданию количественного и качественного перевеса против войск двух других направлений на флангах советско-германского фронта. Перед началом «Тайфуна» моторизованные корпуса и эскадры бомбардировщиков и истребителей были вновь возвращены на московское направление и создали подавляющее превосходство на земле и в воздухе на направлениях главных ударов новой наступательной операции.

Выводы из главы 4: Потеря стратегической инициативы со стороны РККА явилась одним из главных последствий разгрома летом 1941 года в Приграничном сражении и предопределила дальнейшие потери войск и территорий. Красная Армия потеряла возможность ведения военных действий стратегического значения. И только зимнее контрнаступление под Москвой, проведенное почти без резервов, позволило частично вернуть Красной Армии свободу оперативного маневра.

Заключение

Из материала данной работы можно сделать немного парадоксальные выводы. Неожиданность нападения фашистской Германии на СССР не сыграла той роли, которую приписывают многие историки. В сложившейся внешнеполитической ситуации руководство страны не могло провести мобилизацию армии, так как это было бы расценено, как подготовка к агрессии. Проведение Больших Учебных Сборов (БУС) весной 1941 года позволяло пополнить РККА живой силой, но не решало главной проблемы: германский Вермахт являлся армией военного времени, полностью укомплектованной, отмобилизованной и находящейся в почти полном боевом составе вблизи границ СССР, после разгрома Польши. Красная Армия имела комплектность по штатам мирного времени, обладая большим количеством военной техники и вооружений, но не имея необходимого для ведения войны числа личного состава.

Советская авиация не была разгромлена в первые дни войны и оказала достойное сопротивление немецким люфтваффе, несмотря на потери. Кризис в действиях авиации обусловлен разгромом наземных войск РККА, а не наоборот, как принято в советской истории. Подавляющее количество боевых самолетов, особенно истребителей, было попросту брошено на захваченных аэродромах. Это, в свою очередь, предопределило большие потери бомбардировщиков, оставшихся без воздушного прикрытия и практически аннулировало эффективность их воздействия по немецким войскам.

Разгром многочисленных танковых войск Красной Армии также является не следствием внезапности нападения, а просчетами высшего руководства СССР в организационной структуре РККА. Из-за начавшегося в феврале 1941 года формирования механизированных корпусов прежние соединения расформировывались, нарушалась структура снабжения и, особенно, ремонтная база. Из- за большого количества техники ощущалась подавляющая нехватка офицерского состава в бронетанковых войсках, что делало их небоеспособными. Из общего, огромного, числа танков по настоящему боеготовыми, укомплектованными обученными экипажами, ремонтной базой и прошедшими боевое слаживание в составе крупных соединений было не более восьмисот-восьмисот пятидесяти танков и противостоять на равных панцерваффе они не могли. Поспешное решение в сложной политической ситуации о формировании мехкорпусов РККА в феврале 1941 года лишило бронетанковые войска боеспособности, так как за полгода столь масштабно переформировать войска невозможно. Таким образом, если бы фашистская Германия официально объявила войну даже за неделю до вторжения - ход военных действий лета 1941 года не мог быть иным. Внезапность нападения принесла Вермахту лишь тактический успех, а массовые катастрофы 1941 года были предопределены степенью мобилизации воюющих сторон, а так же самой организационной структурой Красной Армии, что, естественно, никак не могло признать руководство СССР даже в послевоенный период, так как это несло его дискредитацию. И лишь после реорганизации танковых войск из корпусов и дивизий в бригады и отдельные батальоны управление Красной Армией улучшилось, но не решило проблемы отсутствия крупных ударных соединений. Это проявилось уже в битве под Москвой, где немецкая армия впервые потерпела поражение в масштабах фронта.

Резонно заметить, что к этому периоду не только Красная Армия набралась опыта (как объясняют многие историки начало побед), немецкая армия тоже постоянно обновляла и совершенствовала тактику и стратегию, иначе быть и не могло в условиях продолжающейся войны. Следовательно, Красная Армия начала одерживать победы благодаря реорганизации своей структуры, да еще и в условиях жесточайшего «цейтнота» военного времени, сумев создать новые ударные соединения.

Главными последствиями военных поражений РККА в 1941 году стали утрата ударных соединений, способных противостоять немецким танковым корпусам, потеря стратегической инициативы и, как следствие, захват немецкой армией больших территорий. Потеря ударных соединений Красной Армией позволила Вермахту свободно оперировать своими войсками, выбирая время, место и силу удара, что ставило Красную Армию в тяжелейшие условия. Следует отметить, что в указанный период ни одна армия мира не имела способов борьбы с мобильными ударными танковыми соединениями. И только ценой больших потерь летом - осенью 1941 года удалось остановить главный "инструмент" блицкрига немецкой армии - танковые корпуса на подступах к Москве, заново воссоздать свои ударные соединения, которые уже в 1944 году удивят весь мир размахом блестящих наступательных операций.

Источники

1.Захаров Г.Н., Я - истребитель./ Захаров Г.Н. - М.: Воениздат, 1985 - 386 с.

.Лашкевич А. И., В воздушных боях. Балтийское небо / А. Лашкевич. -М.: Яуза: Эксмо, 2010. - 384с.

.Драбкин А., Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942./ Драбкин А. - М.: Яуза, Эксмо, 2006. - 512 с.

. Маслов М., Истребитель И-16./ Маслов М. - М.: Армада, 1997 - 287с.

.Гот Г., Танковые операции./ Гот Г. - М.: Воениздат, 1961 - 393 с.

.Гальдер Ф., Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг./ Гальдер Ф. - Военное издательство Министерства обороны СССР, 1968-1971: [1] Том I. От начала войны с Польшей до конца наступления на Западном фронте (14.8.1939 г.-30.6.1940 г.) / Сокр. пер. с нем. А. Артемова, И. Глаголева и Л. Киселева под ред. и с пред. п-ка В. Дашичева. - М.: Воениздат, 1968. - 512 с.

.Рудель Ганс Ульрих, Пилот «Штуки» Мемуары аса люфтваффе / Г. Рудель / пер. с англ. Л. А. Игоревского - М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 335 с.

.Беккер Каюс, Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров. / К. Беккер / пер. с нем. Уткина А. Л. - Смоленск: Русич, 2004. - 640 с.

Литература и исследования.

.Швабедиссен В., Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг./ Швабедиссен В. / Пер. с англ. - Мн.: Харвест, 2001. - 528 с.

.Свирин M. H., Броневой щит Сталина. История советского танка 1917-1943./ Свирин M. H. - M.: Яуза, Эксмо, 2006. - 448 с.

. Советские танковые войска 1941-1945. Военно-исторический очерк./Коллектив авторов - М.: Воениздат, 1973. - 243 с.

.Оганесян К., Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней!/ Оганесян К. - М.: Яуза, Эксмо, 2008. - 352 с.

. М. Солонин, На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года./ М. Солонин - М.: Яуза, Эксмо, 2006. - 576 с.

.В. П. Неласов, 1941 год - уроки и выводы. / В. П. Неласов, А. А. Кудрявцев, А. С. Якушевский, В. Г. Сусоев и др. / М., Воениздат, 1992. - 153 с.

.Оружие победы. / Под общ. Ред. В.Н. Новикова - М.: Машиностроение, 1985. - 368 с.

. А. В. Исаев, От Дубно до Ростова. / А. В. Исаев - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. 386 с.

. А. В. Исаев, Котлы 41го. История ВОВ, которую мы не знали. / А. В. Исаев - М.: Яуза, Эксмо, 2005. 400с.

. Е. Дриг, Механизированные корпуса РККА в бою. / Е. Дриг - М.: АСТ, 2005. 736 с.

19. Гриф секретности снят: Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистические исследования / Г. Ф. Кривошеев, В. М. Андроников, П. Д. Буриков. - М.: Воениздат, 1993. <http://www.soldat.ru/doc/casualties/book/> 297 с.

. Д. Егоров, Июнь 41-го. Разгром Западного фронта. / Д. Егоров - М.: Яуза; Эксмо. 2008.