Национальный вопрос в Испании в Новейшее время

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОУ ВПО «ЧУВАШСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. И.Я. ЯКОВЛЕВА»

Кафедра всеобщей истории


Выпускная квалификационная работа

Тема: Национальный вопрос в Испании в Новейшее время


Чебоксары


Оглавление


Введение

Глава 1. Межнациональные противоречия в Испании в 1918-1975 годах

.1 Борьба национальных меньшинств в Испании за национально-территориальную автономию (1918-1939 гг.)

.2 Национальная политика режима Ф. Франко

Глава 2. Национально-территориальное развитие Испании в 1976 - начале XXI века

.1 Децентрализация государственного устройства Испании

.2 Политико-правовое положение иммигрантов в Испании

Заключение

Список использованных источников и литературы


Введение


Многие российские ученые, насколько можно судить по появляющимся публикациям, продолжают придерживаться выработанного еще в рамках советского обществоведения взгляда на Испанию как на «многонациональное» - сейчас нередко употребляют термин «многоэтничное» - государство, в котором исторически сосуществуют издревле проживающие там основные коренные народы, иногда обозначаемые еще и как национальности, нации, этносы, этнические общности основного уровня. Эти народы/нации/этносы и т. д. суть испанцы, каталонцы, баски и галисийцы, со своими национальными языками, неповторимым в каждом случае этнокультурным обликом и, соответственно, отчетливым национальным самосознанием. Все они расселены достаточно компактно, - хотя имеются и районы чересполосного и смешанного обитания.

В ряду упомянутых выше четырех коренных народов каталонцы, галисийцы и баски традиционно трактуются у нас как «национальные меньшинства», тогда как самым многочисленным здесь «испанцам», или «собственно испанцам», отводится роль «господствующего» народа, во благо которого репрессивная государственная машина столетиями подавляла, эксплуатировала и ассимилировала всех остальных. Тема освободительной борьбы национальных меньшинств Испании против национального неравноправия, за признание своей самобытности и политическую национально-территориальную автономию неизменно присутствует в советской и российской испанистике. Вершиной успехов в этой борьбе долгое время считались события периода Второй республики (1931 - 1939) - ведь тогда каталонцы и баски сумели добиться для себя статуса территориальной автономии, а галисийцам получить аналогичный статус помешало только вторжение войск франкистских мятежников.

В следующий раз проблема автономии для национальных меньшинств всерьез напомнила о себе несколько десятилетий спустя, в 1960-е годы, на волне пробуждения общественно-политической активности различных слоев испанского общества, задавленных диктатурой. После 1975 года, когда началось стремительное преображение Испании по либерально-демократической модели, децентрализация государственного устройства и создание системы местного самоуправления стали одной из главных забот новой власти.

В послефранкистской Конституции 1978 года было зафиксировано право на автономию «национальностей и регионов». В настоящее время это государство представляет собой совокупность 17 автономных сообществ и двух автономных городов (Сеуты и Мелильи на североафриканском побережье).

Всякий, кто захочет сравнить границы вновь созданных автономных образований с территориями расселения упомянутых выше народов/наций/этносов, тут же обнаружит, что каждая из этих этнических территорий входит в состав сразу нескольких самоуправляющихся сообществ. Каталонцы, к примеру, проживают не только в Каталонии, но и в автономной Валенсии, на востоке автономного Арагона и на автономных Балеарских островах. Галисийцы, помимо Галисии, - в прилегающих районах автономных Астурии и Касти-льи-и-Леона. Баски - не только в Стране басков, но и в соседней автономной Наварре.

В данном случае заявила о себе - как это бессчетное количество раз происходило, происходит и, надо полагать, будет происходить в испанской истории - доминирующая роль областнического, «земляческого» фактора в самоопределении (самоидентификации) местных жителей, в их взаимоотношениях между собой, с государством и с внешним миром. Ведь термин «народы Испании» всегда означал в устах обитателей этой страны совсем не то, что привыкли - естественно, в соответствии с нашими представлениями, основанными на нашем собственном опыте - вкладывать в него мы. Если для нас, в силу укоренившейся за долгие десятилетия традиции, это выражение однозначно подразумевает этнокультурные сообщества («этносы»), «членство» в которых мыслится обязательным для каждого человека и при этом не зависит в принципе ни от места его проживания, ни от его воли, поскольку определяется, по сути дела, его генетическим происхождением, то есть наследуется от родителей (кроме известной ситуации выбора между «национальностями» отца и матери, если они не совпадают), и потому может быть зафиксировано в официальных документах и будет сопровождать человека на протяжении всей его жизни - как некая «объективная» и неотъемлемая характеристика (собственно, ведь так и было в нашей собственной стране до самого недавнего времени), - то в самой Испании за термином «народы» в применении к жителям этой страны может стоять разное содержание, в зависимости от контекста. И чаще всего имеются в виду группы населения, объединенные длительным совместным проживанием в пределах какой-то территории, обусловившим совместный опыт, в том числе и политический, общие интересы, чувство местной солидарности, черты сходства в облике, культуре, языке и т.д. При этом «этнокультурные» характеристики в целом подчиняются именно «земляческим» - то есть укорененности на территории данной местности, вовлеченности в местную социально-политическую жизнь, готовности отстаивать местные интересы против чужаков и т. д. К примеру, можно принадлежать (и в собственном мнении, и в глазах окружающих) к «арагонскому народу», «быть арагонцем» независимо от того, какой из трех язьяков, бытующих в разных частях региона Арагон - кастильский, собственно арагонский («aragones») или каталанский - является родным.

Но территориальная организация почти повсеместно иерархична. В случае с Испанией это выглядит так: страна в целом, как известно, исторически подразделяется на регионы (исторические области); регионы, в свою очередь - на провинции (при этом некоторые регионы имеют в своем составе только одну провинцию); последние - на комарки; те, в свою очередь, - на муниципии и так вплоть до отдельных селений и даже кварталов в рамках населенных пунктов... И ситуация здесь такова, что вот это «горизонтальное», «пространственное» группирование населения Испании, его подразделение на общности, каждая из которых осознает свое внутреннее единство и свои культурно-исторические отличия от других общностей того же уровня, - в целом соответствует вышеупомянутому территориальному иерархическому подразделению, сообразуется с ним. То есть перед нами - иерархия, по сути дела, территориальных, «земляческих» общностей, если не на всех, то, по крайней мере, на нескольких уровнях которой принято говорить о «народе» (pueblo), соотносимом с другими «народами» - на том же уровне. Всякий житель страны, таким образом, входит одновременно в состав нескольких народов, в череде которых каждый следующий, более крупный, включает в себя предыдущий как свою составную часть.

Что же касается каталонцев, галисийцев, басков и испанцев в привычном для нас понимании - то есть как этнических общностей с высоким уровнем национального самосознания и внутренней сплоченности, объединенных в каждом случае уверенностью в общности своего происхождения и своей неповторимой национальной культурой и т. д., причем вне зависимости от региона проживания - то таких общностей в стране не просматривается, как не существует для них и общепризнанных этнических названий. Ведь нельзя же считать такими названиями термины «каталаноговорящие», «баскоязычные» или «галисийско-язычные». Общеизвестно, что многие из тех, кто считают себя - кстати, в полном согласии с мнением окружающих - каталонцами, басками и галисийцами, не владеют соответствующими языками, тогда как значительная часть, к примеру, «каталаноговорящих» никогда не согласится называться «каталонцами», поскольку отождествляет себя исключительно с собственными регионами (Валенсией, Балеарами, Арагоном или Мурсией).

Естественно, что при данном раскладе странно было бы, если бы какой-то из этих региональных, провинциальных, островных, комаркальных и других народов обозначался кем-то внутри страны, или же обозначал сам себя, как национальное меньшинство. Напротив, все полноправные граждане Испании, издавна проживающие на ее территории, исторически трактуются обществом (кстати, также в полном соответствии с официальными формулировками) как составляющие в совокупности единую испанскую нацию - хотя и чрезвычайно многообразную в историко-культурном и языковом аспектах. Уместно в данном контексте напомнить о таких известных фактах, как тот, что язык, который всем известен как «испанский», в самой стране обычно именуется «кастильским» - прежде всего именно потому, что все прочие издревле распространенные здесь языки имеют такое же, как и он, право называться «испанскими», - или же тот, что в прошлом существовало название страны во множественном числе: не «Испания», как нынче, а «Испании».

В самые последние десятилетия, уже после начала постфранкистских реформ, в том комплексе испанских проблем, который мы привычно называем «национальным вопросом», заявила о себе проблема появления на ее территории массы иммигрантов извне, из самых разных частей света, от Латинской Америки до Восточной Европы, привлеченных лучшими, чем на их родине, условиями существования; многие из этих людей уже стали или намерены стать постоянными обитателями Испании. Если принять во внимание крайне низкие показатели рождаемости коренного испанского населения, влекущие за собой его неизбежное естественное сокращение, иммиграция представляется благотворной для дальнейшего развития страны. Однако в данном случае процесс демографического восполнения оказывается весьма непростым, противоречивым и зачастую конфликтным.

Мало того, что фактор иммиграции возник в исторически очень короткий срок, но оказалась нарушенной или повернутой вспять вековая местная традиция, в силу которой сама Испания на протяжении целой эпохи была как раз страной привычной эмиграции (в Новый Свет или же в Западную Европу), и многим местным жителям, особенно из старших возрастных категорий, нелегко приспособиться к повсеместному присутствию многочисленных иммигрантов. Кроме того, либеральный характер многих административных правил и норм начала послефранкистской эпохи привел к тому, что весьма значительная часть иммигрантов проникла сюда нелегально, и немало этих людей нашли для себя источник пропитания в «подпольной» экономике, а то и в криминальной деятельности. Это породило довольно высокую степень негативного отношения к иммигрантам в испанском обществе, отношения, достигшего апогея в конце 1980-х - начале 1990-х годов; в последующем восприятие иноземных мигрантов как будто стало постепенно смягчаться.

Вряд ли будет ошибкой сказать, что на сегодняшний день проблемы, порожденные иммиграцией и продолжающейся политико-культурной эмансипацией ряда автономных регионов Испании, представляют собою очень серьезный, даже исторический вызов обществу этой страны, вступившему в качественно новый период своего существования.

Все выше изложенное делает актуальным данную тематику, заставляя задуматься об истории развития национального вопроса в Испании, о том, каково национальное положение в Испании в XXI веке.

Целью исследования является изучение национального вопроса в Испании в Новейшее время. В связи с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

показать борьбу национальных меньшинств за национально-территориальную автономию в 1918-1939 годах;

рассмотреть национальную политику режима Франко в 1939-1975 годах;

охарактеризовать децентрализацию государственного устройства Испании;

выделить политико-правовое положение иммигрантов в Испании.

Объектом изучения является национально-политическое развитие Испании в Новейшее время.

Предметом исследования выступает национальный вопрос в Испании в Новейшее время.

В исследовании использовались общенаучные и конкретно-исторические методы. Общенаучные методы представлены в работе анализом и синтезом, с помощью которых проводилось обобщение материала и формировалась концепция исследования. Проблемно-хронологический метод дал возможность обеспечить соблюдение временной последовательности при рассмотрении истории развития национального вопроса в Испании в Новейшее время. Был также применён аналитический метод, позволивший отыскать, отобрать, систематизировать материал для написания диплома.

В работе рассматривается период со времени окончания первой мировой войны и до настоящего времени, поскольку именно в данный промежуток времени в Испании националистические идеи получили свое оформление. В свою очередь хронологические рамки исследования разделены на несколько периодов. Первый период охватывает рамки со времен окончания первой мировой войны (1918 год) и до окончания гражданской войны в Испании (1939 год). Второй - связан с диктаторским режимом Ф.Франко (1939-1975 годы). Третий - время перехода к демократическому режиму, начавшегося с воцарения Хуана Карлоса I на престол (1975 год), и до настоящего времени.

Эмпирическую базу исследования составили следующие группы источников.

К первой группе относятся основополагающие документы испанского государства: Конституция Испании, законодательные акты, автономные Статуты. Основной закон помогает определить основы административно-территориального устройства государства, автономные Статуты, или так называемые «региональные институты», предоставляют возможность выявить полномочия, которыми наделены автономные органы власти.

Во вторую группу вошли мемуары участников национально-революционной войны в Испании, где представлены их воспоминания о событиях 1930-х годов.

Третью группу составляют речи, выступления и статьи политических лидеров. Написанные непосредственными участниками событий, они дают представление о позициях тех или иных политических деятелей. Однако в данном случае следует учитывать субъективный фактор - влияние политической принадлежности авторов на характер и степень достоверности источников.

Четвертую группу источников сформировали материалы отечественных периодических изданий, а также сообщения информационных агентств. В прессе систематически и подробно освещаются основные политические события в Испании, предоставляется трибуна политическим лидерам, цитируются и комментируются программные документы.

Пятую группу источников образуют данные социологических опросов, проводимых различными институтами социальных и политических исследований. Опросы важны как источник выявления общественного мнения в целом и разных категорий населения по различным вопросам.

Интересная и разнообразная литература имеется в отечественной испанистике.

Исследованию сущности национального вопроса и процесса автономизации посвятили свои работы ведущие отечественные историки, политологи-испанисты С.М. Хенкин, И.В. Данилевич, С.П. Пожарская, Е.Г. Черкасова, А.Н. Кожановский, где анализируется процесс становления новой политико-территориальной модели государственного устройства, получившей название Государства автономий.

Наибольший вклад в разработку проблем испанской истории XX века внесла С.П. Пожарская. Признанный дуайен сообщества российских испанистов, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН С.П. Пожарская выпустила первую в России научную биографию Франко («Франсиско Франко и его время»). Книга С.П. Пожарской, прекрасно знающей тему не только на основе вдумчивого изучения испанских архивных и библиотечных фондов, но и лично знакомой с целым рядом ныне уже покойных видных участников Гражданской войны в Испании, заслуживает самого пристального внимания. Хронологически ее работа охватывает весь период жизни Ф. Франко - от рождения в 1892 году до смерти в 1975 году. Ретроспективно представлены также первые постфранкисткие годы (1976 - 1978), время демонтажа основ режима, созданного каудильо. С.П. Пожарская дает развернутый анализ всего комплекса острейших проблем, которые стали причинами глубочайшего национального кризиса, из которого и родился франкизм. В ее работах рассматриваются также аспекты формирования испанского государства, подчеркиваются исторические корни регионального движения в Испании.

Проблемы взаимодействия феномена испанского национализма как государственной идеи с периферийными национализмами этнических меньшинств изучаются И.Л. Прохоренко. При анализе причин возникновения и активизации националистических движений целесообразно выделить работу этой исследовательницы, которая утверждает, что резкий подъем националистических чувств во франкистской Испании объясняется не столько этническими и культурно-историческими причинами, сколько причинами политического характера и неприязнью к Мадриду, который стал при Франко символом авторитарной диктатуры, с ее сверхцентрализацией власти.

Любопытную концепцию отстаивает в своих работах А.Н. Кожановский, который считает, что этнический фактор, трактуемый им как генетический принцип определения «национальности», в испанском обществе играет незначительную роль. Выражение «народы» в Испании вовсе не имеет привычного этнического значения, а может относиться к различным территориальным общностям - областным и региональным, таким как каталонцы, баски, валенсийцы, арагонцы, канарцы и др. Жители страны отождествляют себя в подавляющем случае с историческими областями, с территорией своего обитания. Именно в связи с этой своеобразной «территориальной» интерпретацией понятий «национальность», «народ», по мнению А.Н. Кожановского, в Испании не прижился генетический принцип определения национальной принадлежности.

Одна из наиболее обстоятельных работ, посвященных проблеме сепаратизма и вооруженного терроризма в Стране Басков, написана Г.И. Волковой.

Среди небольшого количества отечественных исследований, посвященных переходу Испании от авторитарного режима к демократии, особо надо отметить книгу «Современная Испания». Этот труд, в создании которого приняла участие большая группа ученых, является одной из немногих на сегодняшний день попыткой комплексно осмыслить реалии постфранкистской Испании.

В то же время чувствуется нехватка монографических работ, комплексно анализирующих проблему: унитарное государство - федерация. Практически нет работ, посвященных одновременно всем трем провинциям (Страна Басков, Каталония, Галисия) с позиции анализа исторических событий и фактов.

Структура работы соответствует цели и задачам. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы.


Глава 1. Межнациональные противоречия в Испании в 1918-1975 годах


.1 Борьба национальных меньшинств в Испании за национально-территориальную автономию (1918-1939 гг.)


На протяжении всего XX века в Испании шла открытая и острая борьба между центростремительными и центробежными политическими тенденциями. Эта борьба велась не обособленно, но в рамках общего противоборства олигархически-авторитарных и республиканско-демократических тенденций. Выявилась определенная закономерность: повышение значимости национально-региональной проблематики и радикализация притязаний национальных и региональных элит имели место в моменты обострения борьбы вокруг основ политического строя, при ослаблении позиций центральной власти.

В 1914 году был создан единый орган местного самоуправления - Каталонский Совет. Однако его стремление к независимости подавляется военной диктатурой Мигеля Примо де Риверы (1923-1930 годы). 13 сентября 1923 года командующий военным округом Каталонии генерал Примо де Ривера, подняв антиправительственный мятеж, захватил власть в Каталонии. Король Альфонс XIII заявил о своей поддержке генерала Примо де Риверы. На встрече с прибывшим в столицу из Барселоны генералом король Альфонс XIII заявил: "Дай Бог тебе удачи. Вручаю тебе власть". Было объявлено о создании нового правительства "военной директории", введении в стране военного положения, отмене конституции, роспуске кортесов.

Первая попытка восстания против диктатуры Примо де Риверы в Каталонии в ноябре 1924 года закончилась неудачей.

февраля 1926 года был образован Республиканский Альянс, куда вошли Республиканское действие (Асанья), Республиканская федеральная партия (Аюсо), Каталонская республиканская партия (Доминго) и Радикальная республиканская партия (Леррус). Воззвание, призывающее к объединению всех антидиктаторских сил, подписали также видные представители испанской интеллигенции: Ибаньес, Мачадо, де Унамуно, Ортега-и-Гассет, Мараньон и др.

-25 июня 1926 года в Валенсии была предпринята попытка военного восстания против диктатуры М. Примо де Риверы. Однако переворот бесславно провалился: военные не проявили достаточной решительности, а монархисты не обеспечили себе надлежащей поддержки в других слоях общества. Руководители мятежа - Агилер, Вейлер, Переа и Галан - были арестованы.

В ноябре 1926 года испанскими республиканцами предпринята попытка вторжения вооруженных отрядов с территории Франции в Испанию и инициирования восстания с целью образования независимой Каталонской республики. Но руководители восстания, во главе с полковником Ф.Масиа, были арестованы французской полицией.

сентября 1927 года король Альфонс XIII подписал декрет об учреждении Национальной ассамблеи, имеющей совещательные функции и обязанной в течение трех лет разработать "общее и полное законодательство" Испанского королевства.

декабря 1929 года в своем официальном заявлении премьер-министр Примо де Ривера предложил королю и правительству проект восстановления конституционных гарантий. Согласно последнему, к седьмой годовщине установления диктатуры, т.е. к 13 сентября 1930 года, должны были быть подготовлены условия для передачи власти новому правительству. 2 января 1930 года король Альфонс XIII отверг основные положения проекта Примо де Риверы

января 1930 года диктатор Примо де Ривера обратился с посланием к 10 капитан-генералам, главкому вооруженными силами в Марокко, начальникам корпусов гражданской гвардии и карабинеров, в котором просил дать ответ, поддерживают ли его по-прежнему вооруженные силы. Ответ был отрицательным. Через два дня Примо де Ривера подал в отставку с поста премьер-министра и покинул страну. Новым премьер-министром указом короля назначен Беренгер.

марта 1930 года Примо де Ривера скончался в Париже. 29 января 1930 года правительство Беренгера издало декрет о проведении выборов в кортесы 19 марта 1930 года.

августа 1930 года на нелегальном совещании руководителей восьми республиканских партий заключен "Сан-Себастьянский пакт" о союзе в борьбе против монархии. К нему присоединились руководители республиканских партий: Асанья и Леррус - от Республиканского альянса, Доминго, де Альборнос и Галарса - от Радикально-социалистической партии, Самора и Маура - от Правой либерально-республиканской партии, Айгуадер, Карраско, Мальоль и Бож - от республиканских партий Каталонии и Кирога - от Республиканской федерации Галисии - договорились о необходимости насильственного свержения монархии. Была признана необходимость установления тесного сотрудничества с Испанской социалистической рабочей партией (ИСРП) и Всеобщим союзом трудящихся (УГТ). Был избран Революционный комитет в составе: Самора, Асанья, Кирога, Прието, Галарса и Айгуадер. В случае ареста их должны были заменить Маура, Мальоль и Роман. Была также достигнута договоренность, что после провозглашения Испанской республики, Каталония получит автономию. В октябре к Сан-Себастьянскому пакту присоединилась ИСРП. В Революционный комитет были включены три представителя ИСРП: Прието, де лос Риос и Кабальеро.

ноября 1930 года в Мадриде в результате катастрофы при строительстве семиэтажного дома погибло несколько рабочих. Похороны жертв катастрофы превратились в мощную антимонархическую демонстрацию, в которой приняло участие около 50 тысяч человек. Столкновение демонстрантов с полицией привело к новым жертвам.

ноября в столице забастовало 40 тысяч строителей и металлистов. Вечером того же дня УГТ призвал к всеобщей забастовке. Забастовки солидарности прошли на Севере и в Андалузии. Пленум Национального комитета СНТ принял решение "установить контакт с политическими элементами для того, чтобы принять участие в революционном движении". В декабре 1930 года восстание потерпело поражение.

декабря вспыхнуло антиправительственное восстание в городе Хака под руководством Галана и Эрнандеса. Восставшие части двинулись в поход на город Уэска. Начальник гарнизона города Бургос генерал дель Прадо, назначенный республиканским ревкомом главой военного восстания, сообщил об отказе выступить.

Правительство Беренгера ввело в стране военное положение. Заговорщики в столичном гарнизоне (артиллеристы) отказались выступить против правительства. Правительственные войска разгромили повстанческую колонну Галана; руководители восстания Галан и Эрнандес взяты в плен. Полицией арестованы члены Революционного комитета Самора и Маура, представителю ИСРП в Ревкоме Кабальеро удалось скрыться. Галан и Эрнандес были расстреляны.

декабря рабочие Мадрида начинают собираться в стратегических пунктах города, напрасно ожидая сигнала к выступлению.

Вспыхнуло восстание военных летчиков на аэродроме "Куатро вьентос" во главе с Сиснеросом и Р. Франко (братом Ф. Франко - будущего диктатора Испании).

Повстанцы, разбросав над столицей республиканские прокламации, перелетели на захваченных самолетах в Португалию.

декабря вспыхнуло восстание против короля в Аликанте и Эльча.

На следующий день королевские войска подавили республиканские выступления в Эльча и Аликанте. Большинство членов Революционного комитета было арестовано. Прието удалось выехать за границу. Асанья, Доминго, Леррус и Баррио ушли в подполье.

Антиправительственные выступления и столкновения с жандармерией произошли также в Басконии, Астурии и Каталонии.

февраля 1931 года правительство Беренгера издало декрет о созыве кортесов, выборы в которые назначены на 19 марта 1931 года. Революционный комитет призвал к бойкоту выборов, ИСРП и УГТ поддержали его.

февраля правительство Беренгера уходит в отставку. Окружение короля убеждает его поручить формирование правительства Герра, который сразу же поставил условием участие в нем республиканцев и социалистов. Король согласился и Герра отправился в сопровождении корреспондентов в тюрьму "Модело", где предложил арестованным членам Революционного комитета войти в правительство. И получил демонстративный отказ Самора.

февраля сформировано правительство Аснара. Оно назначило на 12 апреля муниципальные выборы и восстановило конституционные гарантии, не действовавшие с 1923 года.

марта перед военным трибуналом предстали 73 участника военного восстания в городе Хака. Среди членов трибунала был начальник Академии генерального штаба Ф. Франко. Суд отказался вынести смертный приговор пяти участникам восстания. 20 марта начался судебный процесс над членами Революционного комитета, закончившийся их оправданием. В ходе процесса по всей стране не прекращались митинги и демонстрации.

апреля за день до муниципальных выборах в газете "Эль Сосиалиста" Кабальеро писал: "выборы совершенно не нужны и не имеют значения". Другой социалист, де лос Риос, в той же газете заявил, что "Республика еще очень далеко, и путь к ее достижению очень труден и извилист". Консервативные газеты - монархическая "АВС" и католическая "Эль дебате" - с уверенностью писали о грядущей победе монархистов на выборах.

На муниципальных выборах победу неожиданно одержали республиканцы. Свыше 70% городских избирателей отдали свои голоса кандидатам блока республиканцев и социалистов. Монархистам удалось победить в сельских местностях Кастилии, Эстремадуры, Арагона и Галисии.

Вечером Самора, руководитель Мадридского революционного комитета, потребовал отречения короля. Ревком распространил манифест, призывавший к провозглашению республики. Многочисленные демонстрации по всей стране требовали формирования временного правительства и отказа Альфонса XIII от власти. Правительство под председательством Аснара тут же подало королю прошение об отставке, и последний счел невозможным назначить другой кабинет. Почти все монархистские лидеры - за исключением Бухаллаля и де Ла Сьерва - настоятельно рекомендовали монарху покинуть страну; они считали неизбежным падение монархии и провозглашение республики.

Эйбар (Страна Басков) стал первым городом Испании, провозгласившим республику (14 апреля 1931 года).

Вождь каталонских националистов Ф. Масиа провозгласил создание Каталонской республики (l'Estat Catala).

Республиканские флаги подняты на зданиях Дворца связи и клуба Атения в Мадриде. Вечером король Альфонс XIII покинул столицу, отправившись поездом в город Кархатена. С королем последовали его кузен Альфонсо Орлеанский, обер-гофмейстер двора герцог Миранда и адмирал Рибейра.

Революционный комитет, созданный на основе Сан-Себастьянского пакта 1930 г., собрался в здании Министерства внутренних дел и принял на себя функции Временного правительства. В состав правительства вошли: глава кабинета Самора, министр внутренних дел Маура, министр иностранных дел Леррус, министр путей сообщения Баррио, военный министр М. Асанья, министр просвещения Доминго, министр общественных работ де Альборнос, министр экономики д'Ольвер, морской министр Кирога, министр труда Кабальеро, министр юстиции де лос Риос, министр финансов Прието. Временное правительство объявило о низложении монархии и провозглашении Испании республикой, утвердило "Основную хартию прав гражданина", издало декрет о "широкой амнистии для всех преступлений в политической и социальной области и в области печати".

Бывший король Испании Альфонс XIII на борту крейсера "Принц Астурийский" отплыл в Марсель. Перед отъездом Альфонс XIII во избежание гражданской войны подписал манифест, в котором признавал свои ошибки и отказывался путем насилия утверждать свой авторитет, не заявляя об отказе от трона и не изъявляя готовности к отречению от престола.

Тем временем баскские националисты издали манифест, призвавший к созданию независимой Баскской республики. Временное правительство стянуло войска и силы общественной безопасности и баскам пришлось отступить, перенеся надежды на будущие кортесы.

апреля 1931 года обнародован декрет о создании регионального самоуправления в Каталонии.

апреля 1931 года состоялся визит главы Временного правительства Саморы в Барселону. Во время визита на переговорах с лидером каталонских националистов Масиа было решено, что проект статуса Каталонии будет изучен и станет предметом референдума. Каталонская республика в тот же день была ликвидирована. Окончательное решение вопроса оставалось за учредительными кортесами.

июня 1931 года на выборах в Учредительные кортесы ощутимую победу одержали республиканцы и социалисты, получившие 394 мандата из 470. В кортесы были избраны 117 социалистов, 89 радикалов А.Лерруса, 59 радикал-социалистов, 33 представителя Эскерры, по 27 членов Республиканского действия Асаньи и Прогрессистской партии, как теперь стала называться Правая либерально-республиканская партия Саморы, 16 галисийских республиканцев-националистов. Правая оппозиция была представлена 26 депутатами-аграриями, 17 членами баскско-наваррской коалиции и 1 монархистом. В составе кортесов впервые оказались две женщины. Анархо-синдикалисты выборы бойкотировали. Председателем кортесов избран социалист Бестейро. Кортесы создали парламентскую комиссию во главе с Хименесом де Асуа, известным юристом, преподавателем юридического факультета Мадридского университета, которая занялась разработкой проекта новой конституции Испании.

августа 1931 года состоялся референдум в Каталонии, в результате которого 592 691 его участников проголосовали за автономию Каталонии в составе Испанской республики. Против было подано лишь 3 726 голосов.

сентября 1931 года правительство Испании официально предоставило автономный статус правительству Каталонии.

октября прошли дополнительные выборы в кортесы.

Самора и Маура объявили о выходе из Временного правительства. Новый состав правительства возглавил Асанья, сохранивший также пост военного министра, Кирога стал министром внутренних дел, а пост морского министра занял левый республиканец Хираль. Остальные министры сохранили свои посты.

декабря 1931 года была принята Конституция Испанской республики, которая провозгласила отделение церкви от государства, ввела всеобщее избирательное право для лиц обоего пола (с 23 лет) и демократические свободы слова, печати, собраний.

На следующий день после принятия конституции кортесы избрали первого президента Испанской республики, им стал Самора.

сентября 1932 года кортесы, вопреки сопротивлению правых, утвердили Закон об автономном статуте Каталонии. 25 сентября правительство Испании декретом предоставило Каталонии автономию с правом иметь собственный флаг, государственный язык и парламент.

декабря Галисийская муниципальная ассамблея одобрила проект автономного статуса Галисии, разработанный министром внутренних дел Кирогой (однако Галисия автономию так и не получила).

В 1933 году по поручению президента Саморы новое правительство сформировал консерватор Леррус. Разорван блок левореспубликанских партий (Республиканское действие и Радикал-социалистическая партия) с ИСРП. Социалисты вышли из правительства. В октябре 1933 года правительство Лерруса уходит в отставку. Новым премьер-министром страны стал заместитель Лерруса Баррио.

ноября 1933 года в Стране Басков (провинции Бискайя, Гипускоа и Алава) прошел референдум, одобривший проект баскской автономии.

Однако правое большинство кортесов отвергло автономный статус для Страны Басков.Республика (1931 - 1939 годы) сделала важные шаги в формировании более справедливых и равноправных отношений между центром и регионами, введя соответствующие статьи в Конституцию (1931 год). Были разработаны уставы политической и административной автономии Каталонии и Басконии. Однако в условиях перегруженности неотложными задачами социально-экономического характера республиканское правительство рассматривало национально-региональные проблемы как второстепенные.


1.2 Национальная политика режима Ф. Франко


августа 1939 года Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде был объявлен пожизненным «верховным правителем Испании, ответственным только перед Богом и историей». Новую власть в Испании теперь олицетворял генерал Франко - чин генералиссимуса ему присвоили позже. Его положение и должность определялись титулом "каудильо" - "вождь". То же, что по-немецки "фюрер". Во мнении мирового сообщества Франко встал на одну доску с Гитлером: официальное приветствие сторонников каудильо было такое же, как у сторонников фюрера. К началу гражданской войны в Испании генералу Франко исполнилось 44 года. Столько же было Гитлеру в год его прихода к власти.

Каудильо выглядел старше своих лет. Наружность он имел непрезентабельную - низенький (157 см), коротконогий, склонный к полноте, с тонким пронзительным голосом и неловкими жестами. Немцы глядели на Франко с изумлением: в лице генералиссимуса явно проступали семитские черты. Оснований было достаточно: на Пиренейском полуострове веками владычествовали арабы, численность евреев в Кордовском халифате доходила до одной восьмой населения... К тому же Франко был не "кастильяно" - он родился в Галисии, населённой португальцами. Следует отметить, что при Франко в Испании не было не то что геноцида евреев, но и ограничительных мер против них. Более того, весной 1941 года Франко решительно заявил Гитлеру, что общины евреев-сефардов в Салониках (Греция), Софии и Пловдиве (Болгария) пользуются покровительством испанских властей, как лица, чьи предки были в своё время незаконно изгнаны из страны. Сефарды получили испанские паспорта, в большинстве благополучно пережили войну и в конце 1940-х годов выехали в Израиль.

Однозначности в оценках этой противоречивой исторической фигуры не было и нет. Для одних это - жестокий палач Испанской Республики, диктатор, чье имя находится в одном ряду с именами А. Гитлера и Б. Муссолини. Для других - талантливый государственный деятель, сумевший, пусть и ценой значительных жертв, вывести страну из глубокого исторического тупика....Левые карикатуристы изображали Франко толстопузым карликом с окровавленным топором в руке. Правые публицисты объявили его спасителем страны и народа. Как в старом анекдоте: "Ты говоришь - ты прав, он говорит - он прав...".

Победа Франко в гражданской войне не просто привела к восстановлению ситуации, существовавшей при монархии, но значительно ухудшила положение национальных и исторических регионов. Период диктатуры Ф. Франко (1939-1975) характеризовался подавлением региональной этнической субнациональной идентичности. Для каудильо все национальные и вообще территориально-автономистские движения были носителями идей антигосударственности и сепаратизма. Они рассматривались им как "главные враги" наряду с "красным материализмом". Франко упразднил автономии Каталонии и Басконии, ликвидировал институты регионального и местного самоуправления, запретил национальные и региональные партии и организации. Административное делопроизводство, судопроизводство, церковная служба, образование, книгоиздательство и т.д. - все должно было отныне вестись только на испанском языке. Революция, осуществленная Народным фронтом, не только смела правовые институты и администрацию, полицию и суд, но и ликвидировала повсюду, за исключением побережья, заселенного басками, церковь как символ злейших сил, реакции.

В годы франкизма, особенно в его первые десятилетия, Каталония в полной мере испробовала на себе весь набор запретительных и репрессивных мер, направленных против тех элементов местного своеобразия, которые трактовались властями как сепаратизм. Огромный ущерб был нанесен развитию каталанского языка, позиции которого в обществе были сильно подорваны государственной монополией кастельяно. Однако «языковое сопротивление каталонцев не прекращалось ни на один день, они пользовались малейшими уступками и послаблениям со стороны авторитарного режима, чтобы вернуть каталанскому языку его былую роль в регионе. Многие годы победы в этой борьбе чередовались с поражениями, пока, наконец, визит только что взошедшего на испанский трон Хуана Карлоса I в Каталонию в феврале 1976 года и его выступление перед местными жителями, часть которого он произнес на каталанском языке, не оказали всем, что произошло резкое изменение политики правящих кругов.

Дальнейшее развитие языковых процессов в регионе связано с такими событиями, как первые после сорокалетнего перерыва свободные парламентские выборы в стране, предоставление Каталонии статуса автономии, повсеместное обсуждение и принятие в 1978 году новой Конституции Испании. В этом документе была узаконена соофициальность кастильского и местных языков Испании в соответствии со статусами тех автономных образований, в среде которых распространены эти языки. В Каталонии официальным языком, наряду с общегосударственным, стал каталанский, сам регион стал именоваться «национальной реальностью в составе испанского государства». Реабилитация каталанского языка оказалось долгой и трудной и породила не только множество конфликтов между автономными и центральными властями, но и сопротивление немалой части местных жителей: они отстаивали свое право постоянно пользоваться, как и прежде, лишь одним кастильским языком и не осваивать чужой для них каталанский. Примечательно, что обсуждение статута вызвало в Испании далеко не однозначную реакцию. По различным опросам примерно половина населения считала, что следует согласиться со стремлением большинства каталонцев самим определять свое будущее, а другая половина воспринимала статут как подрывающий единство Испании. Парадокс: в самой автономной области против статута выступила влиятельная Левореспубликанская партия Каталонии, считающая его …недостаточно радикальным с точки зрения защиты интересов региона.

Второе по счету (а по известности и популярности в нашей стране, безусловно, первое) национальное меньшинство Испании - баски. В годы франкизма на баскский язык обрушились столь же безжалостные репрессии, что и на каталанский, но для него это имело еще более разрушительные последствия, поскольку баскский язык в силу исторических обстоятельств не имел столь прочной базы в обществе, как каталанский, и не был в такой степени разработан, систематизирован и унифицирован. Литературная традиция, на которую он опирался, значительно уступает каталоноязычной.

Существует расхожее представление, что в условиях монополии кастильского языка в общественной жизни и с учетом массовой миграции его носителей в баскские провинции - эускера была оттеснена в сельские районы, в крестьянские слои населения. Однако уже обследования 1970-х годов показали, что, хотя среди крестьян Страны басков значительная часть, даже большинство, действительно говорили по-баскски, но большинство баскоязычного населения составляли горожане. И знаменитое движение за создание школ с преподаванием на баскском языке - так называемые икастол - развернулось с начала 1960-х годов не в сельской местности, а именно в городах.

Учениками первоначально были главным образом баскоязычные дети, что естественно, учитывая характер таких учебных заведений. Но уже вскоре икастолы стали возникать там, где баскского языка не было вовсе или же где он едва теплился. Число кастильскоязычных учеников стало доходить до 90% и даже больше. Бывало и так, что эускеры не знал никто, кроме учителей. В 1969 году при опросе в провинции Гипускоа 70-80 % обосновавшихся здесь мигрантов (из «испаноязычных» областей) высказались за обучение своих детей баскскому языку в школах. И ведь это происходило в условиях «незаконности» эускеры, когда икастолы могли существовать только на частные средства, не просто не получая от официальных кругов никакой помощи, но испытывая с их стороны всевозможные помехи; в лучшем случае их игнорировали, в худшем - преследовали.

Организация школьного обучения баскскому языку стала лишь одной из составляющих широкого движения за возрождение эускеры, которое развернулось в полную силу после 1975 года, и особенно с принятием автономного статуса. Было создано местное баскоязычное телевидение, возникла система культурных учреждений, действовавших на эускере, множились печатные издания, периодика на местном языке, на него переводили официальные документы - и т.д. В этих условиях благоприятная по отношению к баскскому языку позиция тех жителей Страны басков, которые им не владели, укрепилась. Проведенный в их среде опрос показал, что 75% из них хотели бы знать баскский язык, 83% - хотели бы его сохранения и распространения, 90,5% - высказались за двуязычие в обучении, за баскский язык в управлении, делопроизводстве, средствах коммуникации.

Последнее из трех национальных меньшинств Испании - галисийцы. В 1936 году, после общегалисийского референдума, область, подобно Каталонии и Стране басков, получила автономный статус, но не успела им воспользоваться, так как сразу же была оккупирована франкистами, как известно решительными противниками децентрализации и сепаратизма (сам Франко, кстати, - уроженец Галисии).

Лишь в конце 1970-х годов Галисия обрела самоуправление. Это произошло на фоне манифестаций по всему региону и плебисцита, участники которого в подавляющем большинстве проголосовали за автономию для своей малой родины. Празднование «дня галисийской родины», публичное исполнение галисийского гимна и другие проявления местного патриотизма стали тогда привычными атрибутами общественной жизни.

Положение гальего (галисийского языка) в условиях франкизма не отличало его от каталанского и эускеры. Слабая поддержка своего родного языка в местном обществе ощутимо усилилась в 1960-е годы, а с падением франкизма галисийский язык, подобно баскскому и каталанскому, стал активно внедряться в местные средства массовой информации, школьное обучение и делопроизводство.

Франко опирался на национальную идею "испанизма" - отождествления единства испанской нации с ее конфессиональной (католической) общностью. Католическая религия объявлялась сущностью "испанской души". Идея "испанизма" включала в себя целый ряд антидемократических, авторитарных установок, в том числе выражала претензии на патронирование духовной и политической жизни в испаноязычных странах Латинской Америки.

К одному из основных тезисов франкистской пропаганды о том, что Гражданская война стала противостоянием «двух Испаний» следует относиться критически. В значительной мере то был конфликт имущих и неимущих, и лишь во вторую очередь - традиционно настроенной части населения и сторонников зарубежных либеральных и радикальных идей. При всей разнородности составляющих его элементов, при всей фатальности политических ошибок его руководства, именно республиканский лагерь представлял основную часть населения. Не будем забывать, что практически лишенная на первом этапе регулярной сухопутной армии, Республика сумела не только оказать сопротивление, но и вести войну на протяжении более двух с половиной лет - с июля 1936 года по март 1939 года включительно. В отсутствии действительно массовой, подлинно демократической социальной базы это было бы невозможно.

Но, не будучи в полной мере национальным движением, франкизм не был и явлением монолитным. Под лозунгами «крестового похода» действовали самые разные силы - от мусульман-марокканцев до консерваторов и откровенных фашистов. В партийно-политическом плане интересы всех этих разнородных групп выражали Церковь, монархисты (сторонники эмигрировавшего Альфонсо XIII), а также карлисты («традиционалисты») (изначально так назывались сторонники прав на престол сына Карла IV инфанта дона Карлоса Старшего (1788 - 1855) («Карла V ») и его потомков, позиции которых были особенно сильны в Наварре. Последующее сближение с нацистской Германией и фашистской Италией предопределило также рост значения местных сторонников фашистских идей («националистов») - «Испанской фаланги», созданной сыном экс-диктатора Х.А. Примо де Риверой (расстрелян республиканцами в 1936 году).

Поэтому второй основополагающей чертой франкистского режима стало постоянное лавирование между интересами составляющих его элементов. В процессе такового менялся и характер самого режима - от тоталитарно-фашистской диктатуры итальянского типа (1939 год - середина 1940-х годов) до авторитарной системы, каковой франкизм являлся с конца 1950-х годов и до смерти своего основателя (1975 год). При этом, умело тасуя свое окружение, Ф. Франко думал прежде всего об удержании своей собственной власти.

Отсюда - третья характеристика режима, а именно - последовательный прагматизм его основателя, порой граничащий с откровенной беспринципностью.

В этом смысле можно говорить об отсутствии четкой политической доктрины франкизма. В отличие от Гитлера или Муссолини, Ф. Франко не был фанатиком какой-либо идеологии. Муссолини, идеолог корпоративного государства, был равнодушен к церкви и презирал монархию. Гитлер был воинствующий антихристианин и антисемит. С Франко эти вожди сходились только в национализме. Но национализм Франко был "интернационален" - испанцами он считал всех граждан страны без расовых и племенных различий. Идеологической основой режима Франко был католицизм, а политически он собирался восстановить монархию. Фашистские атрибутика, идеология, да и сама «Фаланга» были для него не более чем инструментами власти, пригодными в конкретной ситуации и в конкретных же обстоятельствах. Вопреки надеждам лидеров фалангистов, они никогда не обладали единоличным влиянием на диктатора. С конца же 1950-х годов «Фаланга» (переименованная в 1958 году в «Национальное движение») почти полностью утратила прежнюю роль, а на первый план выдвинулись консервативные католики-технократы из «Опус Деи», гораздо более респектабельные и приемлемые для контактов с западными партнерами.

Неуместен для характеристики Франко миф о «либеральном диктаторе». Репрессии оставались одним из основных элементов управления страной вплоть до самого конца режима. Что же касается их интенсивности, то она изменялась лишь в той мере, в которой это было необходимо для каудильо. Особенно массовыми репрессии являлись в 1940-е - начале 1950-х годов, когда число политзаключенных находилось на уровне не менее 200 000, а на начало 1941 года их было 1 - 2 миллиона (почти каждый 20-й испанец!). И это при том, что смертная казнь превратилась едва ли не в ординарную санкцию: между апрелем 1939 года и июлем 1944 года было расстреляно 196 994 человек, а после войны число казненных достигло почти 50 000 ( С. 87 - 89 ). Более того, Ф. Франко, всячески демонстрировавший свою верность «святой Римской Церкви», приказал вырезать из радиообращения папы Пия XII к испанской нации в 1939 году призыв «проявить добрую волю к побежденным», а аналогичные призывы епископов (даже из числа своих ближайших сторонников) диктатор просто игнорировал.

На этом фоне все широкие жесты по «национальному примирению» нельзя рассматривать иначе как чистый ПИАР. Вот лишь несколько примеров. В 1959 году был открыт знаменитый памятник в Долине Павших (около 70 км от Мадрида). Действительно, наряду с франкистами, там похоронены и республиканцы, но лежат они вне церковной ограды, как самоубийцы, хотя на словах диктатор заявлял о своем желании «похоронить павших католиков из обоих сообществ». Не будем также забывать, что Ф. Франко мыслил монумент вовсе не как памятник национального примирения; он заявлял: «Главная цель сооружения - напомнить о победе над коммунизмом, который стремился к господству над Испанией» (не случайно оно возведено к 30-летию победы «националистов»).

Таким образом, погибшим республиканцам даже после смерти была уготована роль побежденных. Не случайно многие из них были наскоро погребены у обочин дорог, в братских могилах, практически заброшенных во времена франкизма… Духу «национального примирения» противоречат и возведенные режимом памятники, призванные увековечить победу франкистов. Пожалуй, наиболее известным из них является Триумфальная арка в Мадриде на площади Монклоа. (Показательно, что в России большевики не решились на подобную «монументальную пропаганду»: во всяком случае, на территории бывшего СССР ни одного памятника, специально посвященного победе в Гражданской войне 1918 - 1920 годов нет). Наконец, не следует забывать и того, что репрессии по отношению к республиканцам продолжались и после 1959 года. Так, один из лидеров ИКП Х. Гримау, тайно вернувшийся в страну в 1962 году, был вскоре схвачен, повергнут пыткам, а затем - выброшен из окна Главного управления безопасности, дабы инсценировать самоубийство. Но Х. Гримау выжил и, искалеченный, предстал перед трибуналом, приговорившим его к расстрелу, несмотря на голоса протеста, к которым присоединились даже Рим и английская королева.

Лишь в 1965 году бывшие республиканцы были реабилитированы и стали понемногу возвращаться в страну. Но и тогда процесс не принял однозначной направленности: в 1968 году Ф. Франко восстановил действие послевоенного закона «О бандитизме и терроризме», позволявшего судить активных противников режима не гражданскими, а военными судами. Не случайно в 1969 году в своем интервью, данном в Бонне, аббат каталонского монастыря Монсеррат заявил: «Эта страна до сих пор продолжает быть разделенной между побежденными и победителями, хотя пацифистская пропаганда правительства пытается это скрыть». Следствия репрессивной политики диктатора дают о себе знать и до сих пор, по прошествии почти 34 лет после смерти Ф. Франко. По существу, окончательного примирения так и не произошло: даже дети и внуки лиц, связанных родственными узами, но сражавшихся в противостоящих лагерях, как правило, не общаются друг с другом…

В 1975 г., бессменно пробыв у власти 36 лет, генералиссимус Франко умер. На вакантный престол взошёл законный наследник, нынешний король Хуан Карлос.

Испанцы не считают эпоху правления Франко лучшим временем в истории Испании, а его взгляды и методы - достойными. Однако имя генералиссимуса ниоткуда не вычеркнуто.


Глава 2. Национально-территориальное развитие Испании в 1976 - начале XXI века


.1 Децентрализация государственного устройства Испании


Противоречия и конфликты между центром и периферией, между "большой" нацией и национальными "меньшинствами" являются неотъемлемой стороной политической жизни любой страны. Они неизбежно порождаются самим фактом существования центра и периферийных (национальных или региональных) образований, неодинаковостью темпов и циклов их развития, проистекающей отсюда разницей или неполным совпадением их интересов. И задача, очевидно, состоит не в устранении этих противоречий, но в создании условий для того, чтобы они, по мере возможности, не перерастали в острые или затяжные конфликты.

За последние двадцать лет в Испании созданы многочисленные научные труды, рассматривающие регионально-национальную проблему в самых разных ракурсах. Можно выделить несколько общих позиций, важных теоретико-методологических выводов, к которым пришли политологи, историки, социологи различной политической ориентации.

Во-первых, все они исходят из неразрывности национальных и региональных связей и отношений. "Национализм и регионализм в Испании неотделимы друг от друга, наоборот, они характеризуются "как единство в многообразии во всех проявлениях". Более того, некоторые авторы, признающие значимость и весомость "национализмов" в Испании, в практическом плане считают региональную политику приоритетной, поскольку она направлена на обустройство территорий и развитие структур гражданского общества. А это, в свою очередь, деполитизирует национальные требования и способствует тому, что проблема национальной идентификации становится в большей степени проблемой индивидуального самоопределения.

Во-вторых, ученые пришли к выводу о том, что проявления регионалистских устремлений, национальных чувств, настроений и выдвигаемые на их основании требования имеют в каждом регионе свой особый вид, поэтому требуют дифференцированного и динамичного подхода.

Несмотря на стремление выработать общие подходы, типологизировать ситуации, ученые вынуждены признать, что очень трудно найти единые мерки. Исследователям, практически приступающим к анализу того или иного проявления национально-региональных противоречий, приходится отбрасывать теоретические выкладки и рассматривать эти противоречия каждый раз "как особый случай".

По признанию специалистов, попытки дать общие определения или провести категоризацию ситуаций, связанных с национальными и региональными проблемами, оканчиваются очень часто неудачами: "материал сопротивляется".

В-третьих, возникновение все новых и новых противоречий и конфликтов в национальной и региональной сферах исследователи связывают, прежде всего, с тем, что корни их лежат в глубоких исторических пластах. Поэтому ритм событий, связанных с регионально-национальными отношениями, не совместим с ритмом изменений в других областях современной жизни. Кроме того, в политическом поведении отдельных индивидуумов и общностей, организаций и партий, движимых национальными (а подчас и региональными) устремлениями, всегда наличествует сильный элемент иррациональности.

В-четвертых, общепризнанным считается рубеж - конец XIX - начало XX века, когда регионально-национальный фактор стал одной из основных составляющих политической борьбы за либерализацию политического строя. Это не означает, что ранее не возникали противоречия между центром и регионами, не предъявлялись со стороны последних требования и претензии. Но таковые ограничивались, в основном, защитой привилегий. В XX же веке региональные и национальные общности стали поднимать вопрос о самоопределении, а экстремистские группы национальных элит - о создании самостоятельных государств.

Как известно, процесс испанской перестройки проходил через этапы заключения и последующего выполнения самых разнообразных, общих и частных политических пактов и соглашений. Решение наиболее важных - институциональных - вопросов передавалось (по договоренности между всеми основными участниками перестройки, в том числе и представителями регионально-национальных сил) в различного рода согласительные комиссии, комитеты и т.д. Институционализация новых - демократических - отношений между центром и регионами откладывалась до принятия новой конституции, которая и должна была определить основные принципы и механизмы регулирования отношений регионально-национального характера.

В целом процесс решения проблем в рассматриваемой сфере в институциональном плане можно разделить на три основных этапа. Первый - от начала демократического процесса до принятия Конституции 1978 года, второй - до военного путча 23 февраля 1981 года, третий - до 1983 года, когда правительство ИСРП завершило утверждение уставов всех 17 региональных образований.

Роль системы, минимизирующей негативные последствия столкновений интересов центр - регион играет в постфранкистской Испании государство автономий. В контексте полиэтнических, квазифедералистских реалий Испании важно подробнее остановиться на некоторых особенностях испанского регионализма, как особой этнокультурной и политико-территориальной модели государственного устройства.

После смерти Франко в 1975 году этнические силы, в частности политическая элита басков, каталонцев и, в меньшей степени, галисийцев, стремились получить значительную степень самоуправления и даже обрести черты федерализма по типу Швейцарии и Германии. Общенациональные партии левого толка, в том числе Коммунистическая партия Испании (КПИ) и ИСРП, также склонялись к некоторой форме федеративного устройства, в то время как правые пытались сохранить унитарную основу государственности.

Устранение конфликтогенности межэтнических отношений виделось испанской правящей элите в наращивании процессов политико-территориальной децентрализации и автономизации, ориентированных на передачу дополнительных прав и полномочий регионам, расширение местного самоуправления. Представители самых различных политических сил считали, что испанская Конституция 1978 года, предусмотрев широкую региональную автономизацию, допускает значительную децентрализацию власти. Для этого считалось достаточным лишь постепенно наполнять модель Государства автономий адекватным содержанием. В подтверждение приводился тот факт, что Испания, не обладая федеративным устройством, вошла в группу наиболее децентрализованных стран мира, в том числе в плане распределения расходной части госбюджета.

Следует отметить, что в результате как очевидных достижений, так и существующих трудностей при формировании нового государственного устройства испанцами пропагандируется тезис о национальной самобытности и своеобразии Государства автономий, отличающегося от классических моделей (унитарной, федеративной, конфедеративной) государственной организации. В региональном автономизме, на их взгляд, заключен цивилизованный легитимный политический ответ на плюралистический характер испанского общества, облегчающий защиту интересов миноритарных этносоциальных групп и приближающий власть и управление к местному уровню и населению. Вместе с тем, благодаря механизму государственного вмешательства в дела автономий центральное правительство сохраняет мощные инструменты борьбы с проявлениями националистического радикализма, экстремизма, местнического корпоративизма, а также с межрегиональными хозяйственными диспропорциями.

Создатели проекта Конституции 1978 года, осознававшие пагубность для Испании повторения франкистской политики жесткой централизации и патернализма, были преисполнены желания найти новые формы демократического переустройства страны. Но это, на их взгляд, не должен был быть классический федерализм, который воспринимался ими как бюрократическая организация, чреватая опасностью дробления по этнокультурному признаку. Один из авторов Конституции М. Фрага Ирибарне по этому поводу сказал: Нами была предпринята попытка найти нечто среднее, эдакую заветную формулу, которая не вела бы ни к унитарному, ни к федеративному государству, а сохраняла бы территориальное единство страны.

Отцы Конституции хотели бы отойти от узкоюридической трактовки федерализма, которая подразумевает конституционно зафиксированное разделение функций между центральной властью и ее составными частями. При такой трактовке федерации противостоит унитарное государство, с одной стороны, и конфедеративная модель государственной власти - с другой.

Желание было более амбициозным: не заниматься поисками конкретного типа государственного устройства, а найти некую гибкую систему отношений, которая бы позволила органически сочетать сохранение традиционных основ государственности с максимально возможной реализацией потребности региональных и этнических сообществ, прежде всего басков, каталонцев и галисийцев, в сохранении и развитии своей идентичности. Речь шла о попытке теоретически обосновать и осуществить на практике концептуальную модель регионального автономизма как некий симбиоз централизма и федерализма, с учетом исторических особенностей и этнокультурных реалий Испании. При этом в условиях высокой этнокультурной мобилизации национальных меньшинств (особенно каталонцев и басков) в постфранкистский период выдвигалась важная стратегическая цель - найти инструменты противодействия дезинтеграционным процессам в централизованном государстве, теряющем контроль над периферийными регионами.

Требования отделения окраинных регионов от центра предъявлялись со стороны ультранационалистических или анархистских группировок. В принципе ни та, ни другая тенденция сколько-нибудь массовой поддержкой в постфранкистской Испании не пользовались. Внимание широкой общественности было сосредоточено на задачах разумного, политически целесообразного перераспределения компетенции между центром и регионами. Речь шла не просто о том, чтобы предоставить определенную долю самостоятельности территориальным общностям, но и о том, чтобы создать такую систему взаимоотношений, которая бы отвечала требованиям современного цивилизационного этапа, учитывала бы не только потребности к самоопределению на местах, но и задачу модернизации испанской экономики, ее "вхождения" в быстро интегрирующуюся Европу.

Поиск решения этих задач был связан с выбором между федерализмом и автономизацией. Привлекательная для многих идея федерации, подкрепленная ссылками на опыт некоторых стран Запада, в конечном счете была отброшена. Этому вопросу посвящен специальный пункт Конституции: "Ни в коем случае нельзя принимать форму федерации для автономных общностей".

Испания с ее сравнительно тогда низким уровнем развития экономики и политической культуры, с серьезными диспропорциями в развитии регионов, как посчитали политики, недоросла до федеративного устройства, относительно приближенного к тем формам, которые были реализованы в Западной Европе. К тому же в ситуации недостаточной политической стабильности такое устройство было бы чревато неспособностью противостоять вспышкам сепаратизма. Усилия политиков были направлены поэтому на поиски модели, как бы промежуточной между авторитарным централизмом и развитой федерацией. "Государство автономий, - писал крупный политический деятель, профессор Э. Тьерно Гальван, - остается унитарным: один суверенитет, хотя он и не является безусловным... Автономия же - это средство защиты различий, плюрализма и участия". Государство автономий в Испании было создано на основе не обладавших ранее суверенитетом общностей. Обретение этими общностями достаточно широких прав еще не делает их суверенными. Формой государства автономий допускается один суверенитет - испанского народа.

В процессе выработки новой конституции наметился сдвиг в общественном сознании в пользу государства автономий. Идея сохранения сильного центра и создания самоуправляющихся регионов была юридически оформлена в Конституции, разработанной и принятой парламентом и одобренной большинством граждан на референдуме в декабре 1978 года. В ее 2-й статье записано: "Конституция, основываясь на нерасторжимом единстве испанской нации, на единой неделимой родине всех испанцев, признает и гарантирует право на автономию национальностей и регионов, которые ее составляют и которые солидарны между собой". Единство нации символизирует король. И в этом заключается главный смысл института королевской власти в Испании, части которой столь непохожи друг на друга.

Испанию 1980-90-х годов отечественная юридическая школа определяла как унитарное государство, но с широкой автономией в виде Автономных Сообществ для составляющих страну территорий.

В последние годы появились труды известных правоведов с более уточненной, приближенной к современным реалиям характеристикой Испании как регионалистского государства. Так, А. Г. Орлов относит Испанию к категории регионалистских государств, отличающей ее от унитарных централизованных государств, но не достигающей самостоятельности субъектов федерации. Критерием такого зачисления служит, по мнению авторов, наличие в Испании двух видов автономии: административной и национально-территориальной. Профессор В. Е. Чиркин также определяет Испанию как регионалистское государство, называя его новой формой государства потому, что вся территория, а не отдельные ее части, состоит из автономных образований. В другом учебнике сказано, что Испания встала на путь фактической федерализации в условиях многонационального унитарного государства, создав на основе регионализма национально-государственные автономии.

С конституционно-правовой точки зрения специфика Государства автономий (в традиционном противопоставлении федерализм/унитаризм) вызывает классификационные трудности. Статья 2 Конституции Испании гласит: Конституция основана на нерушимом единстве испанской нации, являющейся единой и неделимой для всех испанцев. Она признает и гарантирует право на автономию национальностей и регионов, из которых они состоят, а также солидарность между ними.

Американский политолог Р. Агранофф считает, что государственное устройство Испании представляет собой постмодернистский федерализм т.е. признаваемую на словах или нарочито замалчиваемую национальную государственность, которая приводит к разделению власти исключительно для того, чтобы соответствовать политическим реальностям.

На протяжении последних десятилетий понятие федерализма рассматривается в плане концептуального расширения с включением комплекса политических реалий, базирующихся на федеральных принципах: ассоциированные государственные образования, асимметричные конфедерации, регионализация и различные формы субнациональных автономных статусов в рамках так называемых унитарных государств. Именно последние являются той системой, которую Испания начала развивать для того, чтобы удовлетворить региональные интересы Страны Басков, Каталонии и, в известной степени, Галисии, Валенсии, Канарских и Балеарских островов. Однако в настоящее время возникает более глубокое понимание регионализма. Многие испанские ученые утверждают, что их модель Государства автономий движется параллельно с европейским стилем федерализма.

Конституция 1978 года является конституцией собственно испанского государства. Однако, признавая автономию национальностей и регионов, она объединила воедино различные сообщества, которые существовали ранее. Образование испанского государства путем признания автономии регионов, национальностей, провинций и муниципалитетов, означает признание различных законодательных норм и установлений, включающих положение о законности самоуправления. Создание государства как автономной системы явилось кардинальным событием в истории конституционного права: испанское государство, построенное как институциональная множественность, объединяет 17 различных статутов, каждый из которых черпает свою законодательную силу из Основного закона.

В отношении самой Конституции 1978 года можно сказать, что она одновременно и точка окончания разрешения одной из конституционных проблем испанского общества, и точка отсчета для разрешения другой. Конституция достаточна для определения испанского государства как государства демократического. И наоборот, Конституция недостаточна для определения структуры испанского государства как государства политически децентрализованного. Для этого необходимо прибегнуть к помощи статутов автономий, которые в процессе своего принятия привели к окончательному определению структуры государства возможного, но не конкретизированного самой Конституцией.

Одна из главных особенностей Конституции Испании состоит в том, что она не определяет структуру государства. В общих терминах Конституция определяет испанское государство как государство социальное, демократическое и правовое (ст. 1.1) и определяет политическую форму испанского государства как парламентарную монархию (ст. 1.3). После признания права на автономию, что изложено в общих и неопределенных терминах, главным для определения структурных параметров государства стали условия реализации этого конституционно установленного права, так как именно от условий и практической реализации зависела его конкретная форма.

Таким образом, структура испанского государства представляет собой результат двух процессов: первого - учредительного процесса, достигшего кульминации в 1978 году, но не определившего структуру государства, хотя и сделавшего возможным его определение, и второго - процесса принятия статутов Автономных Сообществ, который начался в 1979 году и в основном завершился в 1983 году, в результате чего сложилась определенная структура государства внутри возможностей и границ, предусмотренных Конституцией.

При определении структуры испанского государства можно обнаружить парадоксальную ситуацию, когда Основной закон представляет собой условие необходимое, но недостаточное. Поэтому кроме Конституции и тех возможностей, которые она открыла для определения формы государства, нужно принять в расчет исторический процесс.

Известный специалист по теории федерализма Д. Элазар пишет: Федерация - это институциональное выражение федеральных принципов в государстве, состоящем из территориальных образований и с общим законным правительством, которое ответственно перед своими гражданами, соответственно, в сфере своей компетенции, в общественном управлении. Основных атрибутов социолог называет пять: 1) конституция, в которой предусмотрены разделение властей и гарантии для центрального и региональных правительств; 2) двухпалатная законодательная система с народным и территориальным представительством; 3) возможность для этнонациональных меньшинств иметь полноценное, а в отдельных случаях и заведомо завышенное представительство в палате территориальных субъектов; 4) право субъектов федерации на участие в изменении федеральной конституции и исключительное право вносить поправки в свои внутренние статуты; 5) децентрализованное правительство.

Испанское Государство автономий в полной мере не соответствует ни одному из этих принципов. Например, положения Конституции о разделении полномочий между центральным и региональными правительствами изложены недостаточно четко, что приводит к их различной интерпретации и коллизиям по оси центр - регионы. Ряд прерогатив и полномочий в силу этого становятся в политической жизни Испании предметом межпартийного торга. Второй атрибут также не соответствует сегодняшним реалиям страны из-за отсутствия у верхней палаты Генеральных Кортесов (Сената) полноценных прерогатив территориального представительства. Один из авторов Конституции 1978 года Ж. Соле Тура откровенно признался, что Сенат в его нынешнем виде был и остается большой ошибкой Конституции. Превращение верхней палаты испанского парламента в полномочный орган территориального представительства пока находится в стадии политических дискуссий, не перейдя даже в стадию серьезной экспертной проработки. Вовсе не соблюдены третий, четвертый и пятый атрибуты.

Таким образом, если исходить из постулатов федералистской парадигмы, то государство автономий в его нынешнем виде было бы правильнее характеризовать как квазифедерацию или полуфедерацию, т.е. государство, находящееся на стадии транзита от централизма к федеративному устройству. Пожалуй, в этом и заключается главная специфика нынешнего этапа развития испанской государственности.

Для правильного восприятия проблематики регионального автономизма необходимо учитывать параллелизм и органическую связь двух разных по своей сути исторических тенденций в государственном и национально-территориальном развитии Испании. Первая - централизующая, или унитаристская, связанная с объективными причинами возникновения и существования Испании как единого государства на протяжении более 5 веков. Вторая - децентралистская, или автономистская, обусловленная наличием целого ряда этнолингвистических общностей, их стремлением к утверждению собственного регионального своеобразия и борьбой за институциональное закрепление определенного набора политических, социально-экономических и культурно-образовательных полномочий.

Противоборство центробежной и центростремительной тенденций, столь отчетливо проявившееся в начальный период становления испанской государственности, продолжалось и в последующие века. Наличие этих двух тенденций привело к формированию полиэтнического самосознания населения.

В испанской политической и научной литературе формирование государства автономий чаще всего преподносится как наиболее приемлемый для специфики Испании опыт, способный органично соединить эти две главенствующие тенденции в ее национально-территориальном устройстве.

Статья 2 испанской Конституции в том виде, как она звучит сегодня, - результат многочисленных дискуссий, состоявшихся в процессе утверждения самого конституционного текста, и одновременно синтез двух различных концепций. Традиционалистская концепция Испании как национальной сущности, единой и неделимой, сопоставляется с видением Испании как государственного образования из национальностей и регионов с присущими им собственной идентичностью, специфическими особенностями. По мнению некоторых испанских авторов, Испания не что иное, как составное национальное государство с различной степенью включенности внутреннего этнотерриториального плюрализма.

Важно учитывать, что Испания представляет собой пример как юридической, так и фактической асимметрии. Ее юридическая асимметрия проистекает из соответствующих конституционных положений, а именно: 1) в Конституции отсутствует какое-либо упоминание о статусном равноправии регионов; 2) статьи 143 и 151 закрепляют разноуровневую процедуру достижения автономии и неодномерный объем компетенций у регионов;

) ряд статей Конституции основывается на преимуществах регионов в силу исторических причин (фактическое признание так называемых исторических национальностей или провинций - Страна Басков, Каталония и Галисия) и средневекового права, т.е. системы привилегий, льгот и обязанностей, устанавливаемых между монархом и вассальными территориями.

Фактическая асимметрия Испании проявляется в этнокультурных и этнотерриториальных различиях, межрегиональных социально-экономических диспропорциях, политических коллизиях между центром и региональными элитами, в идеологическом противостоянии паниспанского и периферийного национализма, острой конфронтации между солидарным сознанием большинства испанцев и сепаратистскими устремлениями баскских экстремистов, что находит отражение в субъективных оценках и суждениях в ходе социологических опросов.

Главная политическая асимметрия государства автономий обусловлена наличием исторических национальностей, в особенности тех, где миноритарные национализмы (каталонский и баскский) являются устойчивым выражением общественного регионального сознания. Не стоит упускать из виду, что политические асимметрии также представляют одну из общих черт реально существующих федеративных систем, которые сталкиваются с трудностями различного характера в подгонке и согласовании своих образовательных объединений. Федеративная формула не может служить панацеей при решении всего спектра политических, религиозных или этнокультурных проблем. Тем не менее она способна выступать как руководство по институциональному упорядочению с целью интеграции внутренних множественностей с помощью демократических методов.

Реализация новой модели государственного устройства требовала работы в трех направлениях. Во-первых, необходимо было возродить административное деление, которое существовало до оформления Испании в авторитарно-унитаристское государство. Житейская, духовная (а во многих аспектах хозяйственная и социальная) деятельность населения по-прежнему проходила в географических границах исторических регионов. У людей оказалась крепкая историческая память: числясь жителями определенной провинции и подчиняясь ее администрации, они продолжали считать себя андалусийцами, астурийцами и уж тем более каталонцами, басками, галисийцами. Этому стремлению отвечал закон, предполагавший замену провинциальной административной сетки региональной системой, дающей людям возможность самоидентифицироваться не только с испанской нацией в целом, но и с определенными национально-региональными и культурно-историческими общностями. Реализация этого права отдавалась в руки местного населения, муниципалитетов и новых демократических неформальных институтов.

Институты "посредников" между центральной властью и политическими структурами еще не конституировавшейся региональной власти (в литературе они получили названия "предправительств" и "предпарламентов") начали действовать уже после первых демократических выборов в Кортесы (июнь 1977 года). Эти временные органы создавались в регионах депутатами парламента, выбранными от соответствующих территорий, и представителями региональных и национальных общественных движений. "Предправительства" и "предпарламенты" занимались регулированием практических отношений между центром и периферией, улаживанием возникавших разногласий и конфликтов, принимал и активное участие в обсуждении проектов законов и установлений, касающихся регионов.

В результате волеизъявления населения на местах Испания оказалась разделенной на 17 крупных регионов. В книге С. Ахеста "Политическая система испанской Конституции" отмечается, что в процессе автономизации не было учреждено ни одного нового региона, ни одной новой структуры, хотя и были отдельные претензии и споры. Были признаны уже сложившиеся территории и границы, особые права и даже привилегии.

Различия в наборе и удельном весе факторов, определяющих самобытность каждого региона, оказались настолько значительными, что сами эти регионы с трудом поддаются четкой типологизации. Хотя в самом общем виде осуществить ее возможно. Наиболее отчетливой самобытностью и одновременно внутренней спаянностью обладают те региональные образования, для которых важным фактором, определившим стремление к автономии, является фактор национальный, этнический, а не чисто исторически-территориальный. Это Галисия, Каталония, Баскония. Всех их объединяет особое геополитическое положение - как регионов окраинных, пограничных, обладающих более широкими возможностями для контактов с зарубежными странами. В силу этого они формировались и развивались несколько иначе, чем регионы с более однородными этническими корнями, первыми сплотившимися вокруг Кастилии. За истекшие столетия три названных региона сумели сохранить свое этническое ядро, культуру, язык. В то же время за пределами этого типологического единства они в значительной мере отличаются друг от друга.

Чтобы нейтрализовать политические спекуляции местных элит, в Конституцию была включена система норм, определяющих права центральной власти и регионов, конкретное содержание и границы их компетенции. За центром осталось право регулирования общих условий существования и функционирования государства, ответственность за поддержание социального мира и стабильности, защита свобод личности, сохранение единого юридического пространства и демократической политической системы. Центру поручается проведение единой оборонной, макроэкономической, финансовой и фискальной политики, контроль за трудовыми отношениями, социальное обеспечение и здравоохранение, руководство внешнеполитической и внешнеэкономической деятельностью.

Все прочие сферы деятельности остались в компетенции местных властей. К последним лишь в одном отношении предъявлялось категорическое требование: обеспечить функционирование демократического режима, основанного на принципе разделения властей. Автономиям вменялось в обязанность создание демократических парламентов, подчиненных им исполнительных и независимых судебных органов. Э. Гальван писал: "В Испании не может быть недемократической автономной власти. Несмотря даже на терроризм и постоянное нагнетание внутреннего напряжения из-за давления армии, Церкви, правых реакционных элементов в Басконии ни разу не прибегли к объявлению чрезвычайного положения". Перед автономиями открывались широкие возможности: опираясь на собственные органы самоуправления, регулировать местную экономику, природопользование, вести строительство, управлять коммунальным хозяйством, социальными службами, заботиться о сохранении исторических традиций, памятников старины и культуры, создавать условия для отдыха и развлечений. Допускалась - при особой договоренности - возможность самостоятельной деятельности автономных властей в таких сферах общегосударственной политики, как социальное обеспечение, здравоохранение, образование.

Самой трудной оказалась проблема выработки и принятия конкретных уставов регионов. Согласно Конституции, эти акты не должны были предусматривать строгой регламентации прав, обязанностей, компетенции регионов. В обязательном порядке устав должен был содержать лишь четыре пункта: а) название общности, служащее наилучшему обозначению ее исторической идентичности; б) обозначение рамок территории и ее состава; в) название и местонахождение региональных автономных институтов; г) перечисление компетенции автономии и указание на ресурсы и службы, обеспечивающие их осуществление.

На этой правовой основе и складывалась в стране система автономий. Каждая из них обладает своим набором компетенции, своей формой административного управления, особой конфигурацией властных структур.

Конституция закрепила полный отказ центра от попыток нивелировать наборы компетенции. Ее 143-я и 151-я статьи предполагают разность процедур оформления статусов автономий в соответствии с разной степенью их притязаний. Трудно предположить, что законодатели не понимали нелогичности ситуации, при которой представление о различиях и способах достижения искомой модели сочетается с неопределенностью самой модели. Очевидно, такое решение принималось на основе тщательного изучения и трезвой оценки переходной ситуации и просчитывания последствий принятия тех или иных юридических форм автономизации. Во-первых, само по себе утверждение этих юридических предпосылок осуществлялось в период, когда еще не произошел административный "передел" и когда реальный "набор" регионов не существовал (хотя принципиальный итог такого передела особых сомнений не вызывал). Во вторых, учитывались как общие задачи и характер трансформационного процесса в стране, так и стремление местных политических сил к скорейшей реализации права территориальных и национальных общностей на самоопределение. В-третьих, в действиях законодателей проявилось хорошее знание положения дел и умонастроений на периферии, вера в здравый смысл населения, понимание того, что его свободный выбор будет целесообразным и разумным.

Реальное осуществление автономизации показало, что такое предвидение было верным. Практически ни один из регионов не настаивал на предоставлении тех компетенции, которые он бы не был в состоянии использовать. И, наконец, в-четвертых, в Конституции были детально разработаны механизмы подготовки и осуществления автономизации.

Именно это относят к главным заслугам законодателей авторы книги "Испания в конце века": "Решение остановиться на фиксировании механизмов, вместо того чтобы характеризовать существо и территориальные структуры власти нового государства, способствовало успешной адаптации государственных структур к реальному общественному мнению граждан и позициям политических сил в каждом регионе". Поэтому исходной посылкой стал не выбор модели автономии, но выбор способов ее формирования в соответствии с условиями, продиктованными 143-й или 151-й статьями Конституции. Выбор статьи фактически (хотя и не явно) предполагал и тип автономии. В каждой из статей определялись не только особые, но и общие для одного и другого типа автономии процедуры. В обоих случаях инициатива постановки вопроса об автономизации должна была исходить от политической элиты - депутатов, представителей политических партий и предпарламентов, а проект устава - вырабатываться на месте специальной ассамблеей из представителей партий и движений, межправительственных организаций (предправительств). Однако в первом случае (ст. 143-я Конституции) инициативу должны были одобрить две трети муниципалитетов и большинство граждан в каждой из провинций. Во втором случае (ст. 151) инициативу должны были поддержать не менее трех четвертей муниципалитетов, а сам проект принимался общерегиональным референдумом. После этого документ направлялся в Кортесы для одобрения большинством в двух его палатах. После парламентского одобрения устав обретал силу закона. В автономии по первому "разряду" изменения в устав могли вноситься только по истечении пяти лет после его принятия. Во втором случае автономии имели право вносить поправки в свой устав в любое время.

Возможность обретения автономии по двум "разрядам" имела существенное значение не только в силу разной готовности регионов взять на себя большую или меньшую меру самостоятельности и ответственности. Таким образом, учитывались различные интересы, стремления политических и социальных сил внутри каждого региона, прежде всего различия целей политической элиты и широких слоев граждан. Так, в Андалусии местные политические лидеры, движимые не столько региональными потребностями, сколько личными амбициями (которые прикрывались лозунгами защиты национальных интересов), активно пели пропаганду в пользу автономизации по "высшему" разряду, в соответствии с первым типом устава. В силу этого они вынуждены были вынести свой проект на референдум. Результаты его показали, что большинство населения не поддерживает проект. Так выявилась беспочвенность притязаний политических элит, что привело к потере авторитета местных партий и к укреплению престижа общеиспанских партий и лидеров в самой Андалусии.

Политически дальнозорким оказалось решение предоставить автономиям, определявшим свой статус по статье 151, право расширения компетенции только через пять лет после утверждения устава. Было вполне естественно предполагать, что процесс самоопределения вызовет всплеск страстей, всяческого рода местнических устремлений, недовольство одних слоев населения другими, общее обострение политической обстановки. Всего этого в самый трудный момент переходного периода следовало бы избежать. Интересно отметить, что когда кончился пятилетний "мораторий", то выяснилось: ни одна из автономий не захотела изменить свой статус.

Наличие уставов первого и второго типа не означало, что в рамках каждого из них региональные статусы стандартны. Самобытность каждого из них определялась как практикой его выработки (через региональные ассамблеи), так и практикой установления государством (центром) и автономией (регионом) взаимных отношений - через двусторонние договоры неодинакового содержания. Такая процедура повышала престиж и самоуважение региональной власти, усиливала их заинтересованность в сохранении единого политического пространства и авторитетного центра.

Процесс автономизации немедленно выявил различия в компетенциях условно называемых национальных и территориальных регионах. Национальные автономии имеют более широкие права в использовании природных ресурсов, обладают большими возможностями развития национальной культуры, образования, особым статусом чиновников региональной администрации.

Процесс автономизации в правовом плане занял всего четыре года. Большую роль в активизации этого процесса сыграло проведение всеобщих выборов (июнь 1977 года). В этой первой избирательной кампании организационно оформились местные политические элиты. На них и легла основная работа по выработке проектов уставов и по согласованию основных их положений с различными социальными движениями и организациями. Наиболее энергично пошел данный процесс в национальных регионах, что объясняется лучшей их подготовленностью (развитость национального самосознания, наличие национальных партий, политическую ориентацию которых можно было соотнести с общенациональными партиями).

Уже в 1979 году становятся автономиями Каталония и Баскония, Галисия приобретает ее в 1981 году. Каталония получила автономный статут быстро и без больших споров, что объясняется опытом, хотя и кратковременным, функционирования автономии в период II Республики, сравнительной развитостью гражданского общества, разумностью притязаний национальных движений и настроенностью элит на диалог с центром.

С большими трудностями проходила выработка и утверждение автономного устава Басконии. Это было связано со сложной политической ситуацией в регионе, неоднородностью баскского национально-регионального движения и разрушительной деятельностью экстремистских вооруженных организаций. Заключение соглашения между центром и Басконией сопровождалось действиями обеих сторон, направленными на пресечение активности баскских террористов и их политическую и моральную изоляцию. Именно в связи с этим в уставе Басконии появилась статья, отличающая его от аналогичных документов других регионов. Везде правоохранительные органы составляют часть общегосударственных служб. В Басконии же было допущено функционирование силовых структур регионального подчинения. Такое положение оказалось серьезным раздражителем для реакционных сил в армии и в общегосударственных силах безопасности, но способствовало замирению в самой Басконии.

Принятие уставов остальных регионов было несколько задержано в связи с расколом в правящем блоке. Тем не менее путч 1981 года и его провал стали важным рубежом на пути политическо-административного оформления испанского государства. Во-первых, провал путча означал решительное поражение откровенно реакционных сил, воплощавших прошлое. Ведь путчистов отличали, среди прочего, неприятие линии на автономизацию, стремление свернуть этот процесс и возвратиться к авторитарно-командным принципам отношений центра и регионов. Уход с политической авансцены правоцентристских сил стимулировал продвижение к власти социалистов.

В период существования централизованного государства Басконии удавалось сохранить ряд привилегий. Индустриальное развитие, а также существование соседней Гасконии усиливали иллюзии о возможности создания самостоятельного государства, питали как правый, так и левый национал-экстремизм. Кроме того, в Басконии наемные работники в большинстве своем были выходцами из других регионов, поэтому здесь на национально-этнические отношения накладывались отношения социально-классовые.

Уже весной 1981 года Кортесы приняли согласованный и поддержанный основными парламентскими фракциями «Пакт о гармонизации национально-региональных отношений». Главный смысл его заключался в том, чтобы не допустить конфронтации и столкновений по этому важному вопросу. В Пакте отмечалось, что замедление процесса автономизации является прямой помехой перестройке политической системы страны, проведению региональных выборов и реорганизации местной власти. Осуществление положений Пакта обеспечило уже правительство ИСРП, которое за первые два года своего правления интенсивно и эффективно завершило этот процесс. Трудности политического, организационного, финансового характера на пути осуществления автономизации оставались еще очень значительными, тем более что речь шла теперь о регионах менее подготовленных к самоуправлению.

Завершение оформления новой политико-административной системы не означало, что с этого момента противоречия между центром и регионами снимаются автоматически, а сама система остается застывшей, неизменной конструкцией. Процесс «доводки» этой структуры продолжался последние пятнадцать лет. Он идет до сих пор в трех основных направлениях: уточняются и закрепляются новые - демократические - отношения между центром и регионами; осваиваются новые функции и рычаги управления традиционными административными структурами; создаются специально ориентированные на выполнение новых задач новые институты.

В первую очередь нужно здесь назвать узаконенный Конституцией институт представительства центральной власти на местах. Функции его ограничиваются координацией действий центральной и местной администраций. Отношения между ними курирует Министерство по территориальному управлению.

Государственные структуры в Испании не склонны придавать этническому, национальному началу политическое значение. Поэтому все, что связано с этническими и национальными проблемами (в том числе с языковыми), передано региональным и местным властям. Поэтому же до сих пор верхняя палата Кортесов - Сенат - является органом, представляющим территории, а не автономии. Каждая провинция избирает в Сенат четырех депутатов плюс еще одного от каждого миллиона населения автономии.

Превращение Сената в орган, представляющий автономии, хотя и предусмотрено, но всячески тормозится центром. Из центрального аппарата в региональные перемещены 60 тысяч государственных чиновников. С целью облегчить это "разгрузку" центра чиновники администраций разного уровня были уравнены в правах и привилегиях.

Наконец, вошли в практику и стали играть заметную роль так называемые секторальные конференции - регулярные совещания представителей центральных отраслевых министерств и соответствующих местных управлений, общенациональные съезды региональных социальных движений и гражданских ассоциаций и т.д.

Новая модель породила и новые противоречия. Освободившись от прямого давления центра, региональные власти не могли удержаться от соблазна диктовать муниципалитетам свою волю и тем самым инициировали конфликты. На рубеже 1990-х годов был принят поэтому целый ряд нормативных актов, регулирующих отношения между региональными властями и муниципалитетами. Предполагается дальнейшее разлитие местного самоуправления, которое будет стимулировать плодотворное взаимодействие муниципалитетов с гражданскими ассоциациями и социальными движениями.

Таким образом, если в начале 1980-х годов было завершено общее оформление системы Государства автономий, то в 1990-е годы она превратилась в работающий организм. Он играет роль гаранта единства и прочности испанского государства. За истекшие годы стало очевидным, что перераспределение власти между центром и регионами, отказ от унификации, в принципе, удовлетворили основные политические и общественные силы. Получение же регионами гарантированной "квоты" власти, обретение ими широкого набора полномочий свели до минимума опасность возвращения к сепаратизму. Дух консенсуса и солидарности создал условия для совместного решения общенациональных, общегосударственных задач на демократических принципах.

К середине 1990-х годов, по сравнению с прошлым, заметно спала напряженность в отношениях центра с регионами. Эта напряженность, как уже говорилось, резко выросла в период разработки и принятия уставов, встраивания новых местных институтов в общеиспанскую политико-административную систему. Тогда наблюдался резкий рост сепаратистских настроений в национальных регионах. Однако после институционализации автономий число сторонников отделения стало резко падать.

Что же касается исторических регионов, которые до 1976 года серьезных претензий к центральной власти не предъявляли, то в начале 1980-х годов обстановка там быстро осложнилась. Отношения этих регионов и центра в тот период были в значительной мере окрашены так называемой войной законов. Основным источником конфликтов стали юридически несостоятельные и политически нецелесообразные требования, выдвигавшиеся амбициозными провинциальными политиками. Каждый третий закон, принимавшийся в автономиях, направлялся поэтому в Конституционный суд. Такая же судьба постигала каждый десятый закон, принимаемый центром. Благодаря деятельности Конституционного суда с течением времени «война законов» была свернута. Произошла адаптация к новым условиям как центральной, так и местных законодательных властей.

Сохранению духа консенсуса и солидарности способствовало формирование региональных и национальных политических партий и общественных организаций. В их идеологии и политике очень незначительным оказался элемент иррационализма, столь свойственного сугубо этнически ориентированным образованиям. Те партии, в которых он был силен, мешая им вписываться в общую многопартийную систему, сходили со сцены или же были вынуждены пересматривать свою идеологию, находили себе аналог на общеполитической сцене страны - как консервативные, либеральные, социал-демократические и т.д. Исключение составляют лишь левоэкстремистские, ультранационалистические партии, которые, однако, не занимают сколько-нибудь заметного места на политической карте регионов (исключая Басконию). Вписались в структуру и такие важные элементы гражданского общества, как региональные профсоюзные и предпринимательские организации.

В этой атмосфере даже очень напряженные социальные конфликты периода модернизации, возникающие в отдельных регионах, находят мирное решение.

Большинство испанских политологов подчеркивают смелый и новаторский характер созданной демократическими силами страны модели гармонизации отношений между центром и регионами и высоко оценивают результаты ее функционирования. Однако они же отмечают и главную слабость созданной системы: отсутствие действенного механизма участия автономий в выработке и реализации общенациональных задач, прежде всего макроэкономических. В силу этого в общенациональных планах модернизации не нашлось места для конкретизации задач развития отдельных регионов. Ради выполнения этих планов центр пошел на резкое усиление своей власти. Общегосударственные и региональные программы модернизации состыковывались на ходу, под нажимом сверху, что, естественно, создавало очаги напряженности, особенно там, где модернизация затрагивала интересы массовых слоев населения. Правительству пришлось идти на переговоры и компромиссы, которые фактически затягивали процесс модернизации, но позволяли решить стратегическую задачу - обеспечить доверие "низов" к экономической политике "верхов".

Постепенно стал привычным механизм создания специальных (постоянных или временных) согласительных комиссий, которые, не выходя за рамки автономистской системы, способствовали решению спорных вопросов. Конфликты, возникающие между центром и автономиями или же между отдельными регионами, разрешаются в парламенте, в том числе в специально создаваемых сенатских комиссиях.

Наиболее сложной была и остается проблема финансирования автономий. Автономность предполагает значительное увеличение расходов местных властей на социальные, культурные, экономические нужды населения и на соответствующие социальные службы. Она означает также изменение форм и источников финансирования регионов и проведение ими относительно самостоятельной финансовой политики.

С принятием уставов стал ослабевать контроль центра над расходами регионов. Если в 1979 году центр контролировал 84,8% их расходов, то к концу 1992 года эта цифра снизилась до 35 %. Оказалось, что регионам нет особого резона жаловаться на «экономический диктат» центра. Одной из важнейших целей создания государства автономий как раз и являлось смягчение межрегиональных социально-экономических диспропорций, подтягивание отсталых регионов до среднего уровня. Используя специальный компенсационный фонд, созданный из отчислений из государственного бюджета и распределяемый парламентом, центральная власть способствует развитию в отсталых регионах, современных промышленных отраслей, сферы услуг, инфраструктуры. Для этой цели используются и международные фонды европейского регионального развития.

Благодаря всему этому уже к концу 1980-х годов улучшилось социально-экономическое положение наиболее отсталых регионов. Например, в Андалусии за четыре года (1986-1989) промышленное производство выросло на 26%. Серьезным показателем устойчивости тенденции выравнивания регионов является сокращение или прекращение эмиграции рабочей силы в более развитые части страны, а в некоторых случаях - появление обратных потоков эмиграции (например, из Каталонии в Андалусию). Определенную роль здесь сыграли субсидии центрального правительства и Центрального банка. Однако в силу несовершенства фискальной системы, нехватки квалифицированных кадров, недобросовестной работы налоговых инспекций так и не удалось достигнуть достаточно устойчивого и, главное, запланированного уровня доходов на местах.

Нехватка средств все-таки нередко ставит автономии в положение просителей, что порождает недовольство как в центре, так и на местах. Однако все это - следствие не «врожденных» пороков автономистской системы, но скорее общих сложных обстоятельств, несовершенства соответствующих служб: волокиты, бюрократизма, коррупции. Об этом свидетельствуют и те специальные решения, которые были приняты последлительных переговоров между центральным и региональными правительствами. Договоренность в 1992 году приняла форму «Соглашения по проблемам автономий». В нем подтверждалась необходимость "делового" решения возникающих между ними противоречий. Особенно подчеркивалась обоюдная заинтересованность в том, чтобы регионы свои притязания соотносили с реальными условиями и имеющимися у них средствами, а также с ресурсами центра. Соглашением санкционировалось уравнивание территориальных регионов с национальными в вопросах об объеме компетенции.

Автономные власти, получив дополнительные права, не спешили ими воспользоваться, особенно в той их части, которая касалась расширения компетенции. Скорее, наоборот, некоторые субъекты отказались от ответственности за состояние здравоохранения, образования, занятости и поспешили вернуть эти сферы под контроль центра.

В 1992 году был подписан Пакт между ИСРП - как правящей партией и Народной партией - как основной оппозиционной, подтверждающий прежнюю их договоренность о том, чтобы не создавать напряженных отношений между ними по национально-региональному вопросу. Договоренность между этими двумя партиями очень важна, ибо соперничество между ними во многом определяет политическую жизнь сегодняшней Испании.

Вырабатывая и осуществляя программу решения регионально-национального вопроса, правящий политический класс Испании сумел, использовав опыт других стран, сохранить историческую преемственность культурного и языкового развития. Найдена в то же время такая своеобразная модель регионально-национального, территориального устройства государства, которая вписалась в современный европейский контекст.

Испанское государство автономий практикой своего существования показало, что устойчивость такой модели зависит от баланса сил, оказывающих давление из центра, и сил, оказывающих давление из регионов. Сильный центр оказался необходимым для консолидации демократического режима, а сильные регионы - для демократизации общества.

Широкая нормативная база развития регионов в Испании во многом носит «превентивный», «обгоняющий» характер: регионы получили право на самостоятельность, но не всегда имеют средства и ресурсы для полно го использования этих прав. Такое положение дел нередко вызывает трения, напряжение в отношениях центр - периферия, между регионами, с одной стороны, но с другой - стимулирует развитие структур управления, усиливает экономический и социальный потенциал регионов.

В заключение следует подвести некоторые итоги сказанному выше. Внутренняя межрегиональная асимметрия длительное время существовала в Испании и продолжает существовать в настоящее время. Эта проблема на протяжении полутора веков не находила удовлетворительного решения в том числе и по причине отсутствия у правящей политической элиты ясной концепции национально-территориального обустройства страны. Можно предположить, что модель Государства автономий, находясь как бы в «промежуточном состоянии» между унитарным и федеративным устройством, способна вбирать в себя все положительное как в плане европейского федерализма (в рамках Европейского Союза), так и европейского регионализма («Европа регионов»). Однако очевидны «слабые места» Государства автономий. К проблемам нынешнего этапа формирования Государства автономий в первую очередь можно отнести следующие:

) нормативно-правовая размытость основополагающих документов, включая VIII раздел Конституции, как следствие поиска консенсусных формулировок. Концептуальные расхождения относительно сути и конечной цели формирования государства автономий. Проблематичность практической «увязки» федерализирующих начал с конституционным запретом на формирование федерации;

) отсутствие многостороннего механизма урегулирования межрегиональных конфликтов, что предполагает практику двусторонних переговоров, порой напоминающих политический «торг» между Центром и региональными элитами;

) отсутствие действенного законодательного органа территориального представительства (Сенат);

) трудности в устранении межрегиональных социально-экономических диспропорций.

Можно с достаточной долей уверенности предполагать, что федеративная формула государственного устройства Испании (в случае ее принятия) будет на первом этапе своего функционирования неизбежно страдать элементами асимметрии (политической, социально-экономической, культурной и этнолингвистической) если не de jure, то de facto. Одновременно не следует исключать, что при нивелирующем воздействии интеграционистских тенденций в современном мире те или иные дифференцирующие признаки будут постепенно утрачивать свою очевидность. Возможность подобной «этапности» de facto в государственном развитии Испании следует прогнозировать. На пути федералистского переустройства имеется много преград в виде слабости правовой базы, отсутствия должной политической воли среди ведущих партий страны, концептуальной аморфности нынешнего государственного устройства.

Нынешняя государственная модель Испании, отягощенная проблемами терроризма и радикального национализма, находится на перепутье. Государство автономий, образно говоря, вбирает количественные моменты для их последующей трансформации в качественные показатели.


2.2 Политико-правовое положение иммигрантов в Испании


Почти все минувшее столетие Испания являлась страной массовой экономической эмиграции, которая в последние годы франкизма в среднем ежегодно составляла свыше 100 тысяч человек. В целом в 1960-1970-е годы страну в поисках работы за рубежом покинуло 3,3 миллиона испанцев - 10% ее населения. В годы демократических преобразований эта тенденция начинает быстро меняться: в 1975-1985 годах только легальный иммиграционный поток в Испанию увеличился на 2,2%, в 1985-1991 годах - на 7%, в 1992-2000 годах - на 214%, в 2001-2005 годах уже на 375%, что, по сути дела, превратило Испанию из страны рабочих-эмигрантов в страну, активно принимающую иностранных рабочих. А в более широком смысле - в «иммиграционные ворота ЕС», через которые ежегодно проходит свыше 1 миллиона иммигрантов, 2/5 которых оседают в самой Испании.

Если в начале 1980-х годов в Испании насчитывалось всего около 180 тысяч легальных иностранцев (менее 1% населения станы), в 1997 году - почти 610 тысяч (2% населения), то в 2006 году этот показатель увеличился уже до 3,9 миллионов человек, а по некоторым независимым источникам даже до 4,8 миллионов человек, составив 11,1% общего числа коренного населения страны. При этом численность второго поколения иммигрантов, то есть рожденных в Испании детей иммигрантов, увеличилось за это же время до более 2 миллионов человек. В общей численности новорожденных дети иммигрантов составляют 12%, а в Каталонии даже 20%. В целом иммиграционный фактор оказал решающее воздействие не только на омоложение, но и на более высокие темпы роста всего населения Испании (0,7% в 1992-2005 годах) в сравнении с другими странами ЕС. А ведь всего лишь два десятилетия назад делались прогнозы о предстоящей демографической катастрофе Испании и абсолютном сокращении ее населения к 2050 году на 9 миллионов человек в связи с низкой рождаемостью.

По мере увеличения числа иммигрантов в Испанию меняется и их национальный состав. В 1990-е годы 52% составляли граждане ЕС - англичане, немцы, итальянцы, французы, португальцы, пользующиеся режимом свободного передвижения. Однако за последние 10 лет их доля упала до 16%. На первом месте по числу приехавших в Испанию, как ни странно - выходцы из далекого маленького Эквадора. За ними следуют марокканцы, румыны, украинцы, болгары и поляки. Затем - жители таких латиноамериканских стран, как Колумбия, Доминиканская республика и Куба. Специальная правительственная программа по регулированию иммиграционных процессов в Испании (Plan Greco) выделяет ряд регионов, из которых следуют нелегальные иммигранты:

Латинская Америка (38,2%);

Африка (19,1%);

Западная Европа (16%);

Восточная Европа (15,5%);

Китай и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона (5%).

Выходцы из Африканского континента нелегально пересекают южные границы Испании через Гибралтарский пролив.

Учитывая ужесточение визовой политики как в рамках Европейского союза, так и в Испании, получение визы для латиноамериканцев является не только обязательной, но иногда и крайне затруднительной процедурой. Поэтому некоторые граждане Латинской Америки въезжают на территорию Королевства Испании через Германию, Голландию, Португалию - страны с наиболее либеральной визовой политикой.

Выходцы из Восточной Европы попадают в Испанию, передвигаясь приблизительно по следующему маршруту: Украина/Беларусь - Словакия/Чехия - Германия - Франция. Тем же путем, что и восточно-европейцы, двигаются граждане Китая.

Наиболее однородную, организованную и социально-интегрированную этническую группу в Испании представляет латиноамериканская иммиграция, по размерам которой Испания занимает второе место в мире после США. За последнее десятилетие общее число легально работающих в стране латиноамериканцев увеличилось более чем в пять раз и составляет свыше 1,5 миллионов человек. В свою очередь именно выходцы из Латинской Америки образуют основной и все возрастающий костяк испанской нелегальной иммиграции. О все возрастающей динамике этого процесса свидетельствует тот факт, что если в 1999 году численность нелегалов в стране увеличилась на 4%, то в 2000 году - на 15%, в 2004 году - на 32%.

Еще одна особенность латиноамериканских иммигрантов заключается в том, что они, пожалуй, являются единственной этнической группой, в которой традиционно доминируют женщины. В целом в гендерно-возрастной структуре испанской иммиграции 6 из 10 иммигрантов - мужчины, в подавляющем большинстве это молодежь в возрасте от 16 до 44 лет.

Иммиграционный поток в Испанию характеризуется высокой степенью концентрации. 87% зарегистрированных иммигрантов проживают в трех основных мегаполисах страны - в Мадриде, Барселоне и Валенсии, а также на Балеарских и Канарских островах, в провинциях Мурсия и Риоха. Самая низкая численность иностранных рабочих - менее 5% - приходится на экономически менее развитые сельскохозяйственные регионы: Эстремадуру, Галисию, Кастилию и Леон, испанские анклавы в Северной Африке Сеуту и Мелилью, особенно нуждающиеся в дешевой рабочей силе.

Решающим фактором столь резкого увеличения иммиграционного потока в Испанию являются значительные изменения на рынке труда, обусловившие либерализацию чрезмерно зарегулированных трудовых отношений, возросшую мобильность, занятость и квалификацию рабочей силы, и, конечно, сокращение уровня безработицы. К числу других катализаторов этого процесса следует отнести наличие значительного «теневого сектора» национальной экономики, культурную и географическую общность Испании с основными странами - поставщиками рабочей силы. И конечно, пока еще недостаточно налаженный механизм административного контроля над развитой криминальной сетью транспортировки нелегальных иммигрантов.

При всей значимости специфически национальных факторов испанского иммиграционного бума, его, безусловно, следует рассматривать как неотъемлемую часть процессов глобализации. Международная иммиграция, как одно из важнейших направлений глобализации, приносит значительные выгоды всем трем участникам этого процесса: странам - реципиентам иностранной рабочей силы, странам-экспортерам и, конечно, самим иммигрантам. Сегодня в Испании ни у кого не вызывает сомнения все возрастающее воздействие притока иностранной - как легальной, так и нелегальной рабочей силы на экономическое развитие страны.

Советник председателя правительства Испании по экономическим вопросам Мигель Себастьян представил отчет «Иммиграция и испанская экономика в 1996-2006 годах», в котором анализируется влияние иммиграции на экономическое развитие страны. Мигель Себастьян базирует свои расчеты на показателе плотности населения, который в Испании составляет 83 человека на квадратный километр при 117,5 человека на квадратный километр в среднем по Евросоюзу. Он утверждает, что средний показатель по ЕС не является пределом, так как в некоторых странах он значительно выше: в Италии - 197, в Великобритании - 244,3, в Германии - 231,1. Исходя из этих цифр, Испания может принимать ежегодно по 200 тыс. иммигрантов, чтобы обеспечить рост экономики страны на уровне выше 3% в год. Советник председателя правительства подчеркнул, что Испания с 11% иммигрантов от всего населения, по данным ООН, далека от показателей Австралии (20,3%) или Канады (18,9%) и занимает по уровню иммиграции лишь 11 место среди наиболее развитых стран мира. Однако Себастьян считает, что следует принять меры для более равномерного распределения иммигрантов в стране, так как в Мадриде и в островных провинциях их доля превышает 13% от населения. В то же время в Экстремадуре, Галисии и Астуриас иммигрантское население составляет всего лишь 2,5%.
Мигель Себастьян привел цифры, согласно которым прирост национального валового продукта в последние 10 лет на 30% является заслугой иммигрантов, а если рассматривать период за последние пять лет, то эта цифра составит 50%. По оценке министра экономики и промышленности П.Солбеса, 80% прироста ВВП в 2004-2005 годах происходило главным образом за счет создания низкооплачиваемых рабочих мест, заполняемых преимущественно иммигрантами, и только 20% - благодаря росту производительности труда. Особенно велика роль дешевого иммигрантского труда в сфере услуг (гостиничный сервис, торговля, ведение домашнего хозяйства), в аграрном секторе и некоторых базовых отраслях промышленности и строительстве. В них соответственно работают 59, 21, 17% общего числа иммигрантов. При этом 86% латиноамериканцев, как показывает статистика, предпочитают сферу услуг, 40% африканцев - аграрный сектор, поляки и румыны - строительство.

Как правило, основная часть иммигрантов занимает низкооплачиваемые вакантные места, которые перестали быть привлекательными для испанцев, или выполняют вспомогательную работу, что само по себе является одним из проявлений дискриминации. Вместе с тем, по данным некоторых исследователей, часть легальных иммигрантов уже через несколько лет пребывания в Испании начинают успешно конкурировать с местной рабочей силой, создавая напряжение на рынке труда.

Одна из важнейших особенностей структуры занятости иностранной рабочей силы в Испании заключается в том, что значительная ее часть, особенно нелегальная, перебиваясь случайными заработками, занята в теневой экономике, на долю которой, по некоторым подсчетам, приходится до 20% ВВП и свыше 23,4% общей численности экономически активного населения страны. Почти 50% «теневых» нелегалов трудится в аграрном секторе экономики, в текстильной и обувной промышленности. Это наиболее дискриминируемая часть иммигрантов, не имеющая никаких социальных прав и гарантий, в наибольшей степени склонная к маргинализации и преступности. Типичный представитель нелегала-«теневика» - молодой человек с минимальным образованием и профессиональной квалификацией.

В этой связи следует учитывать и оборотную сторону воздействия иммиграции на экономику страны. По сути, подавляющая часть иммигрантов, за исключением приезжающих из стран Восточной Европы, плохо обучена или вообще не имеет никакой квалификации. Их образовательный уровень значительно ниже, чем в среднем по Испании. Количество дипломированных специалистов среди легальных иммигрантов хотя и увеличивается, все же составляет не более 8%. Поэтому среди иммигрантов уровень безработицы выше, а главное, низка производительность их труда. В среднесрочной перспективе это может оказать и уже оказывает воздействие на замедление общенациональных темпов роста производительности труда (на 0,5% ежегодно).

О масштабах воздействия иммиграционного процесса на экономику страны - экспортеров рабочей силы свидетельствует тот факт, что только в 2005 году денежные переводы испанских рабочих-иммигрантов своим семьям и другим организациям на родину составили около 5 миллиардов долларов. По этому показателю Испания занимает пятое место в мире. 70% этого объема приходится на страны Латинской Америки, на Румынию - 7,7%, Марокко - 6,9%. Подсчитано также, что в некоторых странах, например Эквадоре и Колумбии, суммы денежных переводов иммигрантов значительно превышают объемы накопленных прямых иностранных инвестиций, являясь главной статьей платежного баланса по текущим операциям, важным фактором роста ВВП и других макроэкономических показателей. В Эквадоре, например, денежные переводы рабочих-эмигрантов составляют 6% ВВП, в Колумбии 3,1%. Являясь важным источником частнокапиталистического накопления в странах - поставщиках рабочей силы, они служат реальным пополнением семейных доходов, финансовой поддержкой отдельных секторов экономики, основой развития социальной инфраструктуры (в случае коллективных переводов) местных регионов и муниципалитетов (строительство и реконструкция дорог, школ, церквей). В конечном счете, общие для всех иммигрантов сильные связи со странами происхождения усиливают тенденцию к транснационализму, питают все нарастающее иммиграционное движение.

Иммиграционная политика вошла в повестку дня в Испании только с середины 1980-х годов, когда пришло осознание масштабности начавшегося процесса. Именно в этот период принимаются первые законодательные акты об иммиграционном регулировании и создании механизма контроля над нелегальной иммиграцией. Принятые в момент наибольшего обострения проблемы безработицы, они, естественно, носили ограничительный характер. Первые законы в этой области, «регулирующее проживание иностранцев без прав гражданства», были приняты в 1985 году всего за несколько месяцев до вступления Испании в ЕС.

Законодательство рассматривало иммиграцию из третьих стран исключительно как временное присутствие иностранных рабочих на территории Испании. Оно было направлено, главным образом, на ужесточение пограничного контроля для противодействия криминальным и террористическим группам, наркотрафику, а также предусматривало предоставление иммигрантам, уже находившимся на территории страны, временного легального статуса. Из-за отсутствия институционального миграционного органа, функции контроля над условиями проживания иммигрантов выполняло Министерство труда. Признание за иммигрантами таких прав как право на воссоединение с семьей, на постоянное проживание, доступ к социальным службам всячески торпедировалось официальными властями. Получение визы и разрешения на проживание было возможным лишь при разрешении на работу. Сложно было продлевать временные трудовые контракты, что зачастую вынуждало иммигрантов переходить на положение нелегальных маргиналов.

Законодательство 1985 года подверглось некоторой модификации только спустя десятилетие. Иммиграция перестала считаться временным явлением, был признан ее структурный характер и, как следствие этого, возникла необходимость регулирования спроса на иностранную рабочую силу. Главным рычагом стала впервые введенная система квотирования и в дополнение к ней специальная система выдачи временных разрешений на сельскохозяйственные работы. В 1993-1999 годы квоты вводились раз в два года на долгосрочной и краткосрочной основе в зависимости от нехватки рабочих рук в тех или иных отраслях экономики.

Одновременно, следуя принципам Амстердамского договора 1999 года, испанское правительство начало делать первые шаги по социальной интеграции легальных иммигрантов в области здравоохранения, образования, лингвистической и профессионально-технической подготовки, трудоустройства, информационного обслуживания и правового оформления иммигрантских организаций, предоставления избирательных прав на местном уровне. Эти функции ложились на плечи региональных правительств, плохо ориентировавшихся в проблеме и малоэффективных в выполнении поставленных задач.

Осознание общественным мнением и политической элитой страны необратимости и транснационального характера иммиграционного процесса пришло к началу нового столетия. Сказались и специфические для Испании факторы, обусловленные тяжелой демографической ситуацией: в связи с сокращением рождаемости она заняла предпоследнее место в Европе по количеству молодых людей в возрасте до 15 лет (14,5%)'. Все чаще и чаще от предпринимателей начали поступать обращения к правительству с просьбой об увеличении числа рабочих мест для иммигрантов в строительной промышленности, в ресторанном бизнесе, в аграрном секторе.

Над страной реально нависала угроза демографического кризиса. В результате развернувшихся в обществе дебатов о характере и стратегии иммиграционного регулирования, оно превратилось в одно из приоритетных направлений социально-экономической политики государства, стало важным фактором внутриполитического консенсуса. В конце 2000 г. консервативным правительством Аснара был принят Закон о правах и свободах иностранцев в Испании, отличительной особенностью которого стало признание иммиграции реальным, объективным и желательным фактором экономического развития страны. Это было началом «обкатки» первой долгосрочной стратегии социальной интеграции иностранной рабочей силы, но при этом законодательство значительно ужесточало пограничный контроль над нелегальными потоками иммигрантов, активизировало процесс легализации лиц, до сих пор проживавших на территории страны без официального разрешения.

Начало столетия ознаменовалось принятием известного «Плана Греко» - масштабной четырехлетней программы иммиграционного регулирования. В ходе ее реализации в Испании создается институциональный иммиграционный механизм - Межминистерская комиссия регулирования проживания иностранцев и Высший совет по иммиграционным вопросам, работающие в тесной координации с региональными и муниципальными властями, в ведении которых находятся несколько десятков миграционных исследовательских центров, агентств и форумов. Решительной модификации и упорядочению подверглась и существовавшая система квотирования. Отныне рабочие места выделялись преимущественно уже находившимся в стране нелегальным иммигрантам, основываясь на публикациях Национального института занятости о состоянии рынка труда, отраслевой и профессиональной безработице. Разрешения на работу выдавались только в том случае, если на то или иное вакантное место не было спроса со стороны коренного населения.

Главный удар законодательство нанесло по «теневому» сектору экономики. Это означало введение в правовое русло занятых в нем нелегалов, ужесточение условий их найма предпринимателями - вплоть до штрафа до 60 тысяч евро за прием на работу нелегалов, установление строжайшего административного контроля над налоговыми и социальными выплатами в федеральный бюджет. Предусматривалось также подписание двусторонних государственных соглашений с основными странами - экспортерами рабочей силы - Марокко, Эквадором, Колумбией, Доминиканской Республикой, Мали, Нигерией, Польшей, Румынией и Украиной. На такой правовой основе начинается создание более функционального механизма межгосударственного политического, административного и трансграничного контроля над иммиграционными потоками.

В 2005 году, уже после прихода к власти правительства ИСРП, принимается новая, ныне действующая программа иммиграционного регулирования. Сохраняя в своей основе целевые установки «Плана Греко», она, тем не менее, характеризуется более широким и либеральным подходом к проблеме иммиграции в целом и к использованию потенциала легальной иммиграции в частности. Концептуальное новшество программы - рассмотрение иммиграционной политики как эффективного социально-экономического инструмента регулирования рынка труда, направленного на дальнейшую социальную интеграцию в него и обеспечение равных конкурентных возможностей для всех без исключения экономических и социальных агентов, на борьбу с ксенофобией, расизмом и другими формами нетерпимости, на ужесточение трансграничного и внутреннего административного контроля над нелегальными иммигрантами - особенно уроженцами тех стран, с которыми Испания не имеет двусторонних соглашений.

По новому законодательству более гибкой и продуманной становится система квотирования. Каталог Национального института занятости содержит перечень профессий, которыми сами испанцы не хотят заниматься: домашняя прислуга, повара, водители грузовиков, официанты. В каталоге содержатся пополняемые каждые три месяца данные об имеющихся вакансиях на эти и другие профессии по всем испанским провинциям и муниципалитетам. Тем самым оказывается серьезная поддержка иммигрантам при прохождении документов через довольно длительную бюрократическую процедуру легализации. Как правило, иммигрантам востребованных профессий предоставляется право на получение трехмесячных виз для поиска работы. Им также может быть выдано разрешение на временное пребывание семьи после одного года занятости (вместо прежних 18-24 месяцев).

Программа 2005 года значительно ужесточала механизм внутреннего контроля над работающими нелегалами. Однако акцент на ответственность и наказание за нарушение законодательства и привлечение к работе нелегалов полностью сместился в сторону работодателя. Для создания климата сотрудничества и доверия все законодательные акты в этой области были приняты только на основе социального диалога, то есть после достижения консенсуса между предпринимательскими организациями, профсоюзами, миграционными ассоциациями и службами. Функции контроля над реализацией программы были впервые разделены между двумя исполнителями - Министерством внутренних дел и Министерством труда и социального развития, что позволило более эффективно решать возложенные на них задачи.

Итогом действия программы 2005 года стало выведение из теневой деятельности 580 тыс. предпринимателей, то есть упорядочение их налоговых и социальных выплат. Число иммигрантов, получивших легальный статус (647 тысяч человек), было большим, чем за все предыдущие компании по легализации, вместе взятые. Наибольший процент прироста был зарегистрирован в Каталонии, Андалусии и Валенсии. В настоящее время рассматриваются еще 700 тысяс заявок на легализацию, что само по себе, несомненно, свидетельствует об успехе программы борьбы с нелегальной иммиграцией.

Вместе с тем масштаб легализации, слишком либеральный характер проводимой социалистами иммиграционной политики вызывают постоянно растущую негативную реакцию как в самой Испании, так и за ее пределами. Еще пять лет назад большинство испанцев оптимистично и весьма лояльно относились к легальным иммигрантам, их социальной интеграции, которая, как считалось, будет оплачена их трудовым вкладом. Однако сейчас стало очевидно, что расходы на образование, здравоохранение, жилье и другие формы социального «пакета» для иностранных рабочих ложатся все большим бременем на плечи всего испанского общества, вызывают в нем рост протестных настроений, расизма, ксенофобии и нетерпимости.

Согласно социологическим опросам, проведенным в 2006 году, 67% испанцев считают, что нынешнее количество иммигрантов в Испании значительно превышает ее возможности. По мнению 21,7% опрошенных, этот показатель является нормальным для страны с таким значительным ресурсным потенциалом. Наконец, только 10,3% считают, что испанская экономика может и должна принять большее количество иностранных рабочих (вплоть до 12 млн. человек). Это, по их мнению, позволит Испании сохранить статус государства «всеобщего благосостояния», высокий уровень пенсионного обеспечения, который может быть достигнут только при соотношении четырех занятых к одному пенсионеру. Особенно активно число противников проводимой ныне иммиграционной политики внутри страны растет среди сторонников консервативной Народной партии, а вне ее - в некоторых странах ЕС (в первую очередь, Франции), обеспокоенных слишком либеральным и масштабным характером процесса легализации, все возрастающим проникновением в их страны по испанским каналам незаконных иммигрантов.

В самом деле, в последние годы нелегальная иммиграция в Испанию приняла поистине угрожающий характер. Только в 2004-2006 годах на границе с Испанией в общей сложности было задержано 74 558 тыс. нелегалов, из которых 7 тысяч погибло. По количеству смертных случаев на своих южных границах Испания, к сожалению, держит первенство среди других стран Европы. Созданная в начале столетия европейская пограничная служба «Фронтекс» становится все менее эффективной. Каждый год испанская полиция возвращает десятки лодок с сенегальцами, марокканцами и другими африканскими иммигрантами. Тела многих из них потом оказываются на берегу. По свидетельству журналистов, условия содержания тысяч нелегальных иммигрантов в испанских центрах временного задержания, огороженных высокими стенами и колючей проволокой, напоминают тюрьмы или даже концентрационные лагеря.

Признавая драматичность происходящего, а также невозможность справиться собственными силами со все возрастающим нелегальным иммиграционным потоком, глава испанского правительства ИСРП Хосе Луис Родригес Сапатеро неоднократно обращался к своим европейским коллегам за финансовой и технической помощью для укрепления своих южных границ. Подчеркивая, что эта проблема не является исключительно испанской, он призывал к совместной ответственности и солидарному подходу в вопросах миграционного регулирования, к открытому диалогу всех заинтересованных сторон, включая страны - экспортеры рабочей силы.

Похоже, что усилия Испании начали давать первые результаты. На Евро-африканской конференции министров иностранных дел в Рабате и на встречах глав правительств стран - членов ЕС в Мадриде и Лахти (Финляндия) были, наконец, приняты важные решения по упорядочению миграционного регулирования, в том числе об оказании Испании и другим странам ЕС (Италии, Мальте, Греции) финансовой помощи на 2007-2013 годах в размере 2,3 млрд. евро на укрепление их пограничных служб. При этом, однако, подчеркивалось, что управляемость миграционным процессом не может быть достигнута только ужесточением контролирующего механизма на южных границах ЕС. Транснациональный характер иммиграции требует более широкого взаимодействия и партнерства всех заинтересованных сторон, направленного, в первую очередь, на экономическое и социальное развитие наиболее отсталых стран и регионов мира - основных поставщиков дешевой рабочей силы.

января 2004 года вступил в силу Закон об иностранцах, призванный регулировать растущий поток иммигрантов в Испанию. Главным новшеством в законе является введение въездной визы в Испанию сроком на 3 месяца с правом на работу. Те иммигранты, которые получат в своих странах такую визу и в течение указанного срока найдут работу в Испании, получат право на жительство, которое будет возобновляться, если иностранец работает в стране. Вместе с тем, ужесточены преграды для незаконного въезда иммигрантов, а также увеличены возможности для их депортации, если они нарушат законы Испании.

Негативной стороной закона об иммиграции, как указывают проголосовавшие против него партии, является то, что он практически отменяет существующее в данный момент правило, согласно которому иммигрант, проработавший в Испании пять лет, получал право на легализацию своего положения. Такое разрешение будет даваться в индивидуальном порядке.

К тому же, иностранцы должны оплачивать консульский сбор при подаче ходатайства на получение визы независимо от того, получит ли проситель визу или же ему будет в ней отказано. Стоимость виз - от 10 до 30 евро (в зависимости от вида и продолжительности).

По мнению официальных лиц правоцентристского правительства Испании, их страна уже не способна ассимилировать огромный поток иммигрантов, приезжающих сюда из Латинской Америки, Северной и Центральной Африки, а также из стран Восточной Европы. В какой-то степени это правда. Когда иммигрантов было меньше, испанцы гордились своим неприятием расизма. Теперь они не уверены в этом. Однако из 40 миллионов населения Испании 1 миллион - легальные иммигранты, большая часть которых мигрировала сюда из северной Европы (многие из них - пенсионеры, живущие в своих комфортабельных виллах на побережье).

Закон об иностранцах призван регулировать количество иммигрантов, изменить привычку испанцев использовать дешевый труд нелегальных рабочих, а также предусматривает жесткую ответственность за помощь в нелегальном пересечении границы. Кроме того, закон должен заставить нелегальных рабочих, которых по некоторым данным насчитывается около 500 тысяч человек, покинуть Испанию. Для этого необходимо заключить договора со многими странами. Испания уже пересмотрела существующий договор с Марокко, совсем недавно был подписан соответствующий договор с Эквадором, соглашения с Колумбией и Польшей находятся в стадии переговоров. Данные соглашения устанавливают ежегодные квоты на приезжающих из этих стран иммигрантов, а также устанавливают определенный порядок получения вида на жительство. Проблема только в том, что нелегальные иммигранты приезжают в Испанию еще из 50 стран мира.

Правительство Испании заявило, что оно ужесточает миграционный контроль не от имени самой Испании, а от имени Европы. Якобы Испания имеет репутацию места, где иммигранту легче всего получить легальный статус, и затем он волен ехать, куда ему заблагорассудится по территории всей Европы. Некоторые бизнесмены на юге Испании, которые круглый год выращивают овощи для всей северной Европы и широко используют для этого дешевую нелегальную рабочую силу, признаются в том, что помогают работающим у них иммигрантам получить необходимые бумаги. «Мы нуждаемся в рабочих, - говорят они, - а администрация либо игнорирует реальную ситуацию, либо просто является неэффективно функционирующей. Либо и то, и другое».

Иммигранты отреагировали на закон с опасением и недовольством. Особенно те из них, кто находится в Испании нелегально и на чьи прошения о возможности остаться в стране в прошлом году был получен отказ. Закон сильно урезает права иммигрантов, гарантированные им годом ранее: нелегальные рабочие больше не имеют права на забастовку или какое-либо другое организованное выражение протеста. Тем не менее, некоторые из них ранее оккупировали несколько церквей и проводили голодную забастовку. Договориться с некоторыми из стран, экспортирующих в Испанию нелегальную рабочую силу, оказалось непросто. Так, Эквадор отказался принять обратно приблизительно 150 тысяч своих граждан, нелегально иммигрировавших в Испанию, даже несмотря на кажущееся выгодное предложение испанского правительства, предложившего выплатить нелегалам заработанные ими деньги и вернуть их на родину партиями по 40 тысяч человек в год.

Многие испанцы считают, что иммиграция легла тяжелым бременем на испанскую систему здравоохранения. Ведь по местным законам, любые проживающие на территории страны иностранцы имеют право на то, чтобы им сделали, в случае необходимости, бесплатно даже самую дорогостоящую операцию. Однако практика доказала, что регулярные выплаты, которые работающие иммигранты делают в фонд социального страхования, не только окупают медицинские расходы, но и уже позволили значительно улучшить дела в пенсионном фонде страны. То есть часть денег, которые получают сейчас испанские пенсионеры, вносится в пенсионные фонды именно иммигрантами. «Присутствие иммигрантов в нашей экономике носит сугубо позитивный характер. Те, кто жалуются на большое число иммигрантов, просто не владеют реальными данными об их роли в нашей экономике. Испания нуждается в иммигрантах. Если бы не иммигранты, то в последние годы многие испанские предприятия закрылись бы из-за нехватки рабочих рук», - считает профессор экономики Мадридского университета Комплутенсе Хосе Антонио Эрсе.

Забавная деталь - как показали исследования социологов, особо недовольны прибытием иммигрантов испанские женщины, у которых есть на то дополнительная причина. Их раздражение вызывает тот факт, что многие испанцы-мужчины, особенно среднего и старшего возраста, повадились в последние годы «менять» своих жен на молоденьких представительниц стран Латинской Америки, Африки и Восточной Европы. Так что выражение «Понаехали тут всякие - у нас мужей отнимают!» всерьез сейчас бытует среди испанских женщин. И здесь уже ни экономисты, ни социологи ничего коренным испанкам возразить не могут.

Для эффективной борьбы с нелегальной миграцией в Испании проводится целый ряд мер в законодательной (принятие новых законов и совершенствование действующих) и в административной (обустройство государственной границы, совершенствование визового режима и др.) областях. Осуществляется комплекс мероприятий, как внутриполитических (ужесточение контроля на границах, ужесточение санкций к работодателям, предоставляющим работу нелегальным мигрантам, проведение «миграционных амнистий»), так и внешнеполитических, включающих развитие сотрудничества между государствами, поиск долгосрочных решений существующих проблем, оказание экономической и технической помощи государствам происхождения нелегальных мигрантов, другие меры. При этом приоритетными становятся программы не только по борьбе с самой нелегальной миграцией, но и по предотвращению причин, ее порождающих, в значительной степени - причин экономического характера. Вместе с тем учитывается, что среди мигрантов, включая нелегальных, значительна доля лиц, вынужденно решившихся на переселение, лиц, не совершавших правонарушений. В отношении таких иностранных граждан, долгое время проживших в Испании, не нарушая законов, сумевших адаптироваться, имеющих законный источник существования, проводятся меры по легализации, т.е. государственные органы принимают юридический документ о так называемой «миграционной амнистии».


Заключение

национальный меньшинство испания автономия

На протяжении большей части XIX века и начала XX века Испания была конституционной монархией. После отречения короля Альфонса XIII в 1931 году была основана Вторая республика, просуществовавшая до начала Гражданской войны в 1936 году. В годы Второй республики Каталония впервые получила автономный статус, однако воспользоваться им не смогла в связи с началом Гражданской войны. В Стране басков после победы Народного фронта в 1936 году был создан автономный район. С падением республики в 1939 году Страна басков была лишена самоуправления. В 1931 году была принята Конституция Испанской республики, которая провозгласила всеобщее избирательное право для лиц обоего пола (с 23 лет) и демократические свободы.

Франкистский режим утвердился в Испании в результате кровопролитной, разрушительной гражданской войны 1936-1939 годов. О ее трагических последствиях для Испании убедительно говорят такие цифры: около 1 млн. человек погибло в ходе войны; не менее 500 тысяч испанцев были вынуждены покинуть родину, спасаясь от мести победителей. В период военной диктатуры были запрещены независимые политические партии и профсоюзы, и действовала официальная государственная партия «Испанская фаланга», позже переименованная в «Национальное движение». Свободные выборы не проводились, а однопалатный парламент - Кортесы - располагал ограниченными полномочиями.

При Франко были упразднены автономии Каталонии и Басконии, ликвидированы институты регионального и местного самоуправления, запрещены национальные и региональные партии и организации. Административное делопроизводство, судопроизводство, церковная служба, образование, книгоиздательство и т.д. - все должно было отныне вестись только на испанском языке. Франкистский режим смел правовые институты и администрацию, полицию и суд, ликвидировал повсюду, за исключением побережья, заселенного басками, церковь как символ злейших сил, реакции. Франко упразднил автономии Каталонии и Басконии, ликвидировал институты регионального и местного самоуправления, запретил национальные и региональные партии и организации. Административное делопроизводство, судопроизводство, церковная служба, образование, книгоиздательство и т.д. - все должно было отныне вестись только на испанском языке. В годы франкизма, особенно в его первые десятилетия, Каталония, Баскония и Галисия в полной мере испробовали на себе весь набор запретительных и репрессивных мер, направленных против тех элементов местного своеобразия, которые трактовались властями как сепаратизм. Особо безжалостные репрессии обрушились на языки национальных меньшинств, подорванные государственной монополией кастельяно.

Вплоть до 1973 года Франко возглавлял все создаваемые им правительства, причем министры его кабинетов никогда не выступали от своего имени, а только как представители главы государства, определявшего линию их поведения. Даже назначение в 1969 году чрезвычайной сессией кортесов Хуана Карлоса, внука свергнутого революцией 1931 года короля Альфонса XIII, преемником главы государства, а в 1973 году - адмирала Карреро Бланко премьер-министром не поколебали абсолютной власти Франко.

После 1975 года Испания находилась в состоянии перехода от авторитаризма к современной парламентской монархии европейского типа. Одна составляющая этой политической системы - чиновничий аппарат, суды, вооруженные силы, гражданская гвардия и сельская полиция - унаследованы от диктаторского режима. Другая составляющая включает организационные и идеологические пережитки недолговечной Второй республики и отражает демографические изменения, экономическую модернизацию, демократические политические модели Европы. Она представлена парламентской и избирательной системами, политическими партиями, профсоюзами и другими общественными организациями и группами.

Согласно конституции, разработанной представителями основных политических партий и одобренной на референдуме 1978 года, Испания является монархией с парламентской формой правления. Конституционно закреплено единство Испании, но допускается некоторая региональная автономия.

В Испании было принято оригинальное решение государственного устройства. Именно на Испанию, ее опыт, чаще всего ссылаются сторонники ассиметричной федерации. Она заключается в том, что статус автономии получают не отдельные части территории, а процесс автоматизации охватывает всю страну. Здесь имеется сочетание как национально-территориальной, так и административно-территориальной автономии. В Испании значительное влияние при разработке Конституции имел национальный фактор. В этой стране в исторических регионах - Каталонии, Стране Басков и Галисии преобладает население отличной от основного состава (кастильцев) национальности.

Институциональными актами автономных образований в Испании стали статуты, регулирующие вопросы их внутренней организации. В Испании статуты региональных объединений подлежат одобрению Генеральными Кортесами (Парламентом). Пересмотр статутов может осуществляться не ранее чем через пять лет.

Начавшийся в 1970-е годы легальный иммиграционный поток в Испанию превратил ее из страны рабочих-эмигрантов в страну, активно принимающую иностранных рабочих. А в более широком смысле - в «иммиграционные ворота ЕС», через которые ежегодно проходит свыше 1 миллиона иммигрантов.

Испанский иммиграционный бум - неотъемлемая часть процессов глобализации. Международная иммиграция, как одно из важнейших направлений глобализации, приносит значительные выгоды всем трем участникам этого процесса: странам - реципиентам иностранной рабочей силы, странам-экспортерам и, конечно, самим иммигрантам. Сегодня в Испании ни у кого не вызывает сомнения все возрастающее воздействие притока иностранной - как легальной, так и нелегальной рабочей силы на экономическое развитие страны.

Иммиграционная политика вошла в повестку дня в Испании только с середины 80-х годов, когда пришло осознание масштабности начавшегося процесса. Именно в этот период принимаются первые законодательные акты об иммиграционном регулировании и создании механизма контроля над нелегальной иммиграцией.

В начале XXI века был принят «План Греко» - масштабная четырехлетняя программа иммиграционного регулирования.

В ходе ее реализации в Испании была создана Межминистерская комиссия регулирования проживания иностранцев и Высший совет по иммиграционным вопросам, работающие в тесной координации с региональными и муниципальными властями, в ведении которых находятся несколько десятков миграционных исследовательских центров, агентств и форумов. Решительной модификации и упорядочению подверглась и существовавшая система квотирования.

Отныне рабочие места выделяются преимущественно уже находившимся в стране нелегальным иммигрантам, основываясь на публикациях Национального института занятости о состоянии рынка труда, отраслевой и профессиональной безработице. Разрешения на работу выдаются только в том случае, если на то или иное вакантное место нет спроса со стороны коренного населения.

В 2005 году была принята новая программа иммиграционного регулирования.

Сохраняя в своей основе целевые установки «Плана Греко», она, тем не менее, характеризуется более широким и либеральным подходом к проблеме иммиграции в целом и к использованию потенциала легальной иммиграции в частности.

Концептуальное новшество программы - рассмотрение иммиграционной политики как эффективного социально-экономического инструмента регулирования рынка труда, направленного на дальнейшую социальную интеграцию в него и обеспечение равных конкурентных возможностей.


Список использованных источников и литературы


1.Ботин М.П. С тобой, Испания / М.П. Ботин. - М., 1976. - 208 с.

2.Ветров А.А. Волонтеры свободы. Воспоминания участника национально-революционной войны в Испании / А.А. Ветров. - М.: Политиздат, 1972. - 216 с.

.Висенс Х. Записки по истории франкистского режима / Х. Висенс // В кн. Проблемы испанской истории. - М.: Наука, 1979. - 342 с.

.Гусев А.И. Гневное небо Испании / А.И. Гусев. - М.: Воениздат, 1973. - 326 с.

.Гюнтер Д.Х. Франсиско Франко. Солдат и глава государства / Д.Х. Гюнтер. - Ростов-н/Д: Феникс, 1999. - 352 с.

.Закон о правах и обязанностях иностранцев в Испании и их социальном статусе // www.chemodan.com.ua/news/ 2005/03/2409.html

.Злобин А. Сентябрьский ужас в марте / А. Злобин // Время новостей. - 2004. - 12 марта. - С. 4.

.Ибаррури Д. Воспоминания: Борьба и жизнь. В 2 кн. / Д. Ибаррури. - М.: ОГИЗ - Политической литературы, 1988. - 480 с.

.Ибаррури Д. Национально-революционная война испанского народа (1936-1939) / Д. Ибаррури // Вопросы истории. - 1953. - № 11. - С. 28-47.

.Ибаррури Д. Речи и статьи. 1936-1938 / Д. Ибаррури. - М.: ОГИЗ - Политической литературы, 1938. - 135 с.

.Кольцов М.Е. Испанский дневник / М.Е. Кольцов. - М.: Грифон М, 2005. - 472 с.

12.Конституция Испании 1978 года // www.spkyur.ru/?an=esp_konst <http://www.spkyur.ru/?an=esp_konst>

.Кузнецов Н.Г. На далеком меридиане: Воспоминания участников национально-освободительной войны в Испании / Н.Г. Кузнецов. - М.: Наука, 1966. - 264 с.

.Майский И.М. Испанские тетради / И.М. Майский. - М.: Воениздат, 1962. - 198 с.

.Мероньо П.Ф. В небе Испании / П.Ф. Мероньо. - М.: Воениздат, 1975. - 448 с.

.Под знаменем Испанской республики. 1936-1939: Воспоминания советских добровольцев - участников национально-революционной войны в Испании. - М.: Наука, 1965. - 217 с.

.Родимцев А.И. Под небом Испании / А.И. Родимцев. - М.: Советская Россия, 1985. - 106 с.

.Сафарин А. Чудовищный теракт в Мадриде / А. Сафарин // Советская Россия. - 2004. - 13 марта. - С. 8-9.

.Сиснерос И. Меняю курс: Мемуары / И. Сиснерос. - М.: Политиздат, 1967. - 431 с.

.Смирнов Б.А. Испанский ветер. Воспоминания советского летчика / Б.А. Смирнов. - М.: Советский писатель, 1963. - 172 с.

.Франко Ф. Масонство. Перевод с испанского А. Иванова / Ф. Франко. - М.: Слава, 2008. - 304 с.

.Шаповалов А. Баскский след: ясности пока нет / А. Шаповалов // Российская газета. - 2004. - 13 марта. - С. 5-6.

.Аникеева Н.Е. Испания в конце XX - начале XXI века / Н.Е. Аникеева // Новая и новейшая история. - 2006. - № 2. - С. 71-84.

.Вилар П. История Испании. Перевод с французского И. Борисовой / П. Вилар. - М.: АСТ: Астрель, 2006. - 222 с.

.Волкова Г.И. Политическая история Испании XX века / Г. Волкова, А. Дементьев - М.: Высшая школа, 2007. - 192 с.

.Волкова Г.И. Баскский терроризм и политика регионального автономизма в Испании / Г.И. Волкова // Мировая экономика и международные отношения. - 2002. - №2. - С. 93-97.

.Волкова Г.И. Беспрецедентная волна террора, захлестнувшая Испанию / Г.И. Волкова, Э.В. Тадевосян // Право и политика. - 2001. - №1. - С. 17-23.

.Вышельский, Л. Мадрид. 1936-1937 / Л. Вышельский. - М.: АСТ, 2003. - 284 с.

.Голуб П. Прощание с диктатурой: Испания сносит памятники / П. Голуб // Российская газета. - 2007. - 12 декабря. - С. 8.

.Данилевич И.В. Автономизация Испании / И.В. Данилевич // www.exsolver.narod.ru/Artica <http://www.exsolver.narod.ru/Artica>I/Govertheory/avtohisp.html

.Испания. Анфас и профиль / Под ред. В.Л. Верникова. - М.: Весь мир, 2007. - 480 с.

.Кожановский А.Н. Быть испанцем… Традиция. Самосознание. Историческая память / А.Н. Кожановский. - М.: АСТ: Восток-Запад, 2006. - 318 с.

.Кожановский А.Н. Испанский случай: этнические волны и региональные утесы / А.Н. Кожановский // В кн. Национализм в мировой истории. - М.: Знание, 2007. - С. 227-258.

.Кожановский А.Н. Испания: этнический фактор и административные границы / А.Н. Кожановский // Общественные науки и современность. - 2002. - №6. - С. 78-89.

.Кожановский А.Н. Народы Испании во второй половине XX века (опыты автономизации и национального развития) / А.Н. Кожановский; Отв. ред. С.А. Арутюнов. - М.: Наука, 1993. - 192 с.

.Красиков А.А. Испания после Франко / А.А. Красиков. - М.: Наука, 1982. - 192 с.

.Кургузов И.П. Интернационалисты - герои боев в Испании (1936-1939) / И.П. Кургузов. - М.: Знание, 1986. - 312 с.

.Левощенко С.А. Поиски решения национально-региональной проблемы в доконституционный период в Испании (1945-1975 гг.) / С.А. Левощенко // Проблемы реформирования России и современный мир. - 1994. - Вып. 3. - С. 127-144.

.Проблемы испанской истории / Под. ред. И.М. Майского. - М.: Наука, 1971. - 398 с.

.Мельников И.А. Современная Испания / И.А. Мельников. - М.: Знание, 1973. - 227 с.

.Моташкова С.В. Гражданская война в Испании / С.В. Моташкова. - М.: Знание, 1981. - 172 с.

.Платошкин Н.Н. Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг. / Н.Н. Платошкин. - М.: ОЛМА-ПРЕСС; ОАО ПФ «Красный пролетарий», 2005. - 479 с.

.Пожарская С.П. Генералиссимус Франко и его время / С.П. Пожарская // Новая и новейшая история. - 1990. - № 6. - С. 21-34.

.Пожарская С.П. От 18 июля 1936 года - долгий путь / С.П. Пожарская. - М.: Молодая гвардия, 1977. - 176 с.

.Пожарская С.П. Тайная дипломатия Мадрида / С.П. Пожарская. - М.: Международные отношения, 1971. - 268 с.

.Пожарская С.П. Фр. Франко и его время. / С.П. Пожарская. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. - 410 с.

.Пожарская С.П. Фр. Франко / С.П. Пожарская // Вопросы истории. - 2005. - №1. - С. 51-78.

.Пожарская С.П. Франсиско Франко Боамонде: диктатор и реформатор / С.П. Пожарская // Российская Федерация. - 1994. - № 18. - С. 24-32.

.Потапов И.И. Характеристика режима Франко в западной литературе / И.И. Потапов // Новая и новейшая история. - 2002. - №4. - С. 169-177.

.Прохоренко И.Л. Испанское национальное государство и феномен национализма // Национализм: теория и практика / под ред. Э. А. Позднякова. - 1994. - С. 107-118.

.Савич О. Два года в Испании. 1937-1939 / О. Савич. - М.: Советский писатель, 1975. - 272 с.

.Синельщикова И.Г. Некоторые аспекты автономизации в Испании / И.Г. Синельщикова, А.Ю. Тесленко // Латинская Америка. - 1997. - № 6. - С. 35-41.

.Современная Испания / А.В. Авилова [и др.]. - М.: Политиздат, 1983. - 383 с.

.Сориа Ж. Война и революция в Испании. В 2 т. / Ж. Сориа. - М.: Прогресс, 1987. - 372 с.

.Тапиа Ф. Франко перед историей / Ф. Тапиа // Современная история. - 1994. - № 11. - С. 14-21.

.Хенкин С.М. Иммиграция в Испании: характер, масштабы, социально-психологические последствия / С.М. Хенкин // Актуальные проблемы Европы: Сб. научных трудов. - М.: Изд-во МГИМО, 2005. - №1. - С. 156-174.

.Хенкин С.М. Иммигранты в испанском обществе: между интеграцией и отторжением / С. М. Хенкин // Актуальные проблемы Европы: Сб. научных трудов. - М., 2006. - № 1: Иммигранты в Европе: Проблемы социальной и культурной адаптации. - С. 152-175.

.Хью Т. Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг. / Т. Хью. - М.: Центрполиграф, 2003. - 576 с.

.Черкасова Е.Г. Испания: переход к демократии и национальный вопрос / Е.Г. Черкасова // Мировая экономика и международные отношения. - 1994. - №4. - С. 121-127.


Теги: Национальный вопрос в Испании в Новейшее время  Диплом  История
Просмотров: 30135
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Национальный вопрос в Испании в Новейшее время
Назад