Феномен "fin de siecle" ("конец века") в европейской культуре

ФЕНОМЕН FIN DE SIECLE В ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ

И тьма - как будто тень от света,

И свет - как будто отблеск тьмы.

Да был ли день? И ночь ли это?

Не сон ли чей-то смутный мы?

(София Парнок)

экзистенциальный иррационалистический философский общественный

На рубеже 19-20 вв в Европе происходит бурное развитие историографии и постепенное становление привычной нам культурологической науки. Выдающиеся умы своего времени пытаются вычленить общий знаменатель истории европейской цивилизации, проследить её пути, уловить текущий zeitgeist. Но что позволило им провести черту, очерчивающую границы настоящей истории, отказывая себе и современникам в праве быть частью будущего?

В период, получивший название «конец века», неуверенность в дне грядущем буквально пронизывала европейское общество. Нам предстоит рассмотреть тот комплекс причин, что привел к подобному умонастроению.

Своеобразным диагнозом феномену fin de siècle можно считать появление новых оригинальных и в определённом роде радикальных направлений в философской и общественной мысли.

Одним из них было экзистенциально-иррационалистическое течение. Основателем его считается датский мыслитель Сёрен Кьеркегор, учение которого было своеобразной реакцией на довлеющие позиции гегелевской философии. Кьеркегор попытался вновь «найти» забытую немецкими классиками и «потерянную» для европейской философии фигуру человека, попытался напомнить о действительном субъекте мышления, активном обладателе того разума, который был воспет философией Просвещения и о способностях которого рассуждали великие немцы. Кьеркегор попытался напомнить, что человек этот слаб и чаще всего несчастен, на долю его выпадают тяжелейшие испытания, а единственно верный для него путь - устремление к богу - лежит через отчаяние и требует необходимой болезненной ломки мировосприятия.

Познание истины незамутнённым разумом крайне затруднительно в условиях постоянных колебаний слабого по своей природе человеческого существа, к тому же вынужденного постоянно сталкиваться с неприветливой внешней средой, с действительностью, с шопенгауэровской Волей. Главнейшим вопросом становится поиск собственного пути, устремление к высшему в неприветливом мире, и ключевым здесь является переживание человеком болезненного контакта с чистым бытием.

Это была одна из тех идей Кьеркегора, которая была развита знаменитым немецким философом Фридрихом Ницше. Так, уже в одной из своих ранних работ, «Рождение трагедии из духа музыки», Ницше протестует против укоренившегося взгляда на творчество. В 18-начале 19 вв классики считали, что искусство, прежде всего античное, а затем и всё европейское, есть отражение равновесия и гармонии, переживание единения с космосом. Ницше же утверждает, что истинный источник творчества заложен в самом корне трагической действительности. И для преодоления человеком этой действительности человек должен сделать шаг «за пределы добра и зла», разрушить окружающие его преграды. Для идей Ницше свойственен крайний индивидуализм (чего только стоит знаменитое «падающего - подтолкни»), в той системе координат, которую задаёт его философия, человек и его индивидуальность находятся в центре Вселенной. И поэтому одной из преград, которую предстоит разрушить будущему сверхчеловеку, является мораль.

Мораль (для европейцев сначала христианская, затем - этика Просвещения и Канта) - одна из скреп, соединяющих общество, не дающих порядку обратиться в хаос. С низложением морали из-под ног общества уходит привычная почва, оно перестаёт существовать в своём старом качестве. Возможно, именно этот страх грядущего небытия и овладел европейцами в рассматриваемый нами период. Но неразумно было бы утверждать, что причиной беспокойства и смятения стал исключительно Фридрих Ницше.

По сей день немецкий мыслитель во многом рассматривается как тот человек, который (лишь) поставил диагноз современному ему миру и обществу. У «болезни» было ещё множество разных причин.

Возвращаясь к наиболее выдающимся течениям мысли конца века, необходимо упомянуть учение К. Маркса и Ф. Энгельса. В определённом смысле марксизм является полюсом философии жизни Ницше, так как здесь имеет место тотальное преобладание общего над частным, ницшеанский индивидуализм в рамках марксизма немыслим и невозможен. Но, возможно, у этих концепций есть и нечто общее. Положение о борьбе - неустанной и всепоглощающей - , почерпнутое Марксом из философии Гегеля, в определённой степени роднит его учение с философией экзистенциализма в плане отношения ко внешнему миру. Итак, неустройство этого мира, идущего ложными путями капитализма, порождает желание разрушить текущие в корне неверные механизмы его существования. То есть опять же изъять из социальной действительности один из основных принципов, одну из главных опор. И пришедший на смену капитализму социализм будет являться действительностью уже совершенно иного качества. Отсюда подобный взгляд на историю цивилизации - завершение её текущего цикла и вступление в новую таинственную фазу, отсюда близкие к эсхатологии настроения, предчувствие шага за.

Как отмечал Н. Бердяев, и марксизм, и ницшеанство есть разные виды «расчеловечивания» человека. В одном случае это тотальный универсализм, обезличивающее подчинение большинству, а в другом - превращение того человека, что когда-то считался возлюбленным творением Господа, в удобрение для взращивания сверхлюдей.

Что же собой представляло самоощущение человека того времени, особенно на фоне подобных уничижительных идей? Попробуем представить с помощью совокупности воздействующих факторов.

На рубеже веков технический прогресс позволил достижениям техники встать между человеком и природой. Впервые в истории человечество стало настолько явно отделено от предшествующей среды своего существования. Машины позволили человеку возвыситься над природой, управлять ею и использовать её в своих целях. Но в то же время человек оказывался в совершенно новых для себя условиях. Тем сущим, что окружало человека в течение предшествующей истории, была природа. Даже в эпоху Просвещения, когда природа считалась средой, нуждавшейся в активном вмешательстве человеческого разума, она была также и тем, что постоянно окружало человека, была тем, с чем он постоянно взаимодействовал и над чем работал. С «вхождением машины» в историю человечества это изменилось. Человек оказался оторван от своей привычной действительности.

Технический прогресс в значительной степени изменил процессы производства: для достижения больших его объемов происходит повсеместное внедрение машин и разделение человеческого труда. В результате проникновения техники активную деятельность человека последний оказался оторван как от привычной себе среды, так и от результатов своего труда. Объектом взаимодействия обывателя и рынка становится труд. Человек, не способный видеть результата собственных усилий, превращается в средство собственного существования, в товар, он лишается своего высокого статуса. В условиях, когда доминирующей моделью мирового устройства является капитализм, в культуре растёт и крепнет принцип утилитаризма. Человек, не видящей цели собственного существования, потерявший свои духовные качества, чувство долга и социальной ответственности, сосредотачивается лишь на себе и своих сиюминутных потребностях. Будучи баловнем той цивилизации, что его породила, он инфантильно требует всё новых прав и удобств, ничего не предлагая взамен. Во многом подобные изменения стали возможны благодаря успехам демократической и либеральной политики: в условиях примата частного над общим каждый имеет право быть тем или оставаться на том культурном уровне, на котором захочет; предъявлять те требования, которые захочет; придерживаться тех взглядов, которые считает верными лично он сам. С последним часто связывается растущая иррелигиозность европейцев на рубеже веков. С низвержением того нравственного закона, что был единым и основным в течение столетий, значительно падает общий культурный уровень.

Под этот низкий уровень культуры подстраивается и рынок, давая массовому человеку то, чего тот хочет. Сообразно своему узкому мышлению, лишенный собственной индивидуальности человек требует подобных же безликих благ. Происходит универсализация культуры, так как отпадает потребность в уникальном, требуется понятное, сиюминутное, доступное. Возникает общество потребления и «кормящая» его массовая культура, которая тоже является уникальным по своим масштабам феноменом. Впервые культура охватывает столь широкие слои населения и такое количество потребителей.

Размах, своего рода мегаломания была свойственна не только культурным, но и политико-экономическим процессам. В период fin de siècle появляются гигантские международные объединения, корпорации, монополии, тресты, синдикаты, находящиеся в условиях постоянной борьбы за господство на рынке. Соперничают между собой также и колониальные державы. Подогревая националистическую почву, они поощряют развитие национальной историографии, становятся инициаторами еврейских погромов, ищут заклятых врагов среди подобных себе держав. На фоне подобного «сомнительного гигантизма» фигура отдельного человека кажется совершенно затерянной. Неудивительно, что в то время как остервенелые массы призывали к насилию, в просвещённых кругах витал дух мистицизма и декаданса, потерянности и обречённости.

Если рассматривать искусство как индикатор реальности, то происходящие в нем процессы более чем красноречиво описывают текущую культурную ситуацию. В конце девятнадцатого века зарождается модернизм, во многом являющийся реакцией на не-художественные общемировые события. Противопоставляя себя массовой культуре, а также романтизму, оперировавшему вульгарным чувственным символом, модернисты стараются усложнить свой образ настолько, чтобы включить в единицу художественного произведения как можно больше составляющих и плоскостей смысла. Художественное течение разветвляется на невиданное множество направлений, что также можно трактовать как следствие потерянности после разочарования в прежних, классических средствах выразительности. Эти направления могли разительно отличаться друг от друга (как, например, футуризм и импрессионизм), но объединяла их радикальная новизна и неприятие установившейся традиции.

Что же в итоге? Как мы выяснили выше, для общества и культуры периода fin de siècle было характерно определённое умонастроение. Торжество разума не привело человечество к благоденствию и процветанию; отсутствие ожидаемых результатов привело к осознанию несостоятельности прежних идеалов, краху старой системы ценностей. В условиях изменяющегося мира и ускоряющегося темпа жизни люди столкнулись с невозможностью предсказать будущее: изменения мироустройства были кардинальными; завтрашнего дня боялись, от него пытались укрыться в иллюзорной реальности, в толпе националистов, в наркотическом опьянении. Или находили выход в ницшеанском рессентименте.

Человечество всем существом ощущало приближение новых, доселе невиданных событий. И именно таким стало потрясение Великой войны, своим началом ознаменовавшей вступление человечества в новую историческую эпоху - Новейшее время.

Источники

С. Кьеркегор. Или - или

С. Кьеркегор. Страх и трепет

Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Ф. Ницше. Рождение трагедии из духа музыки. Эллинство и пессимизм

О. Шпенглер. Закат Европы, Т.1

З. Фрейд. Толкование сновидений

В. Беньямин. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости

Х. Ортега-и-Гассет. Дегуманизация искусства

Х. Ортега-и-Гассет. Восстание масс

Н. Бердяев. Смысл истории

Литература:

С. Мамонтов. Основы культурологи

В. Губин. Основы философии

Г. Поляк, А. Маркова. Всемирная история. Учебник для вузов