Значение молитвы для пастыря и паствы

Екатеринбургская Православная Духовная Семинария

Заочное отделение

молитва пастырь паства служение

Сочинение

По предмету "Основы пастырского душепопечения"

курс, тема №8

"Значение молитвы для пастыря и паствы"

Учащегося 5 курса

Иеромонаха Ильи (Сорокатого)

Екатеринбург, 2014

Значение молитвы для пастыря и паствы

Многообразие значения молитвы в духовной жизни человека объясняется тесной зависимостью друг от друга всех душевных сил. Молитва - элемент, сопутствующий им на низших ступенях их развития. К добродетелям она относится как их причина, переплетая их взаимно с собою, наподобие связи между бревнами. На высотах духовного совершенства она, как крыша, завершает здание добродетелей, имеет значение результата духовного совершенства. Занимая существенное место в человеческой духовной жизни, молитва показывает ту или иную степень нравственного совершенства. По молитве можно узнать меру высоты любого человека. Она, по мысли преподобного Иоанна Лествичника, есть "зеркало духовного возрастания…".

По значению в цепи добродетельных состояний молитва стоит выше всех добродетелей. Как писали богословы "Нет ничего сильнее молитвы… и… полезнее ее для благоугождения Богу. Все делание заповедей в ней заключается, ибо ничего нет выше любви к Богу", приобретаемой молитвой. "Все другие служения стоят на второй ступени". "Без непрестанной молитвы невозможно приблизиться к Богу"". "Молитва - есть цепь, держащая в единении Бога с человеком и человека с Богом", она благодать Божия, Божие явление. Молитва есть Бог, действующий все во всех" - преподобный Исаак Сирин

Молитва - существеннейшая часть духовной жизни, видно из примера Господа Спасителя. Он, Единый по Божеству с Отцом Небесным, - нередко пребывал в молитве, особенно пред важнейшими событиями Своей земной жизни и после них.

В подражание Господу Апостолы непрестанно молились и эту заповедь оставили христианам.

В духовной жизни пастыря молитва должна занимать самое видное место. Пастырь, посредник Бога и верующих, проповедник в их души благодати, образец ангельской жизни, должен преимущественно пред пасомыми жить беседой с Богом и общением с Ним. Ангелоподобная молитва наиболее отличает всегда истинных пастырей. Она была интимной стороной великого Златоуста, основой деятельности величайшего богослова Афанасия Александрийского, прорывалась в чудесных действиях Василия Великого, светилась во всем облике мудрого администратора Филарета Московского, не может не лучиться в поведении и богослужении также заурядных, рядовых пастырей.

Их непосредственное, живое отношение к Богу чувствительнее всего для пасомых. Наш православный русский народ с первых пор по принятии христианства усвоил себе именно такое воззрение на пастырей. Среди них выше всего ценит молитвенно настроенных и живущих мироотреченным идеалом - подобно отцу Иоанну Кронштадтскому. Да и не одни простолюдины, но и образованные лица нашего общества ищут в пастырях прежде всего молитвенности, обязательно проявляющей их живую веру. Несоответствие блестящего слова иных проповедников с молитвенным настроением дает повод не удовлетворяться одним их красноречием. Крылатое народное замечание о пастыре: "Он служит хорошо" - включает в себя одобрение и хорошего произношения возгласов и молитвословий служащим священником, и его любви молиться. Наша Литургия и богослужение, отправленные с молитвенным чувством, для нашего народа есть высшее назидание.

Молитвенная сторона у пастыря всегда должна быть выдвинута вперед, а не затушевана игнорированием. Благоговейно и умиленно совершающего свое служение, пастырь, сокровенно молящегося много и смиренно, с горячей верой представительствующего за паству, наиболее желательно и нужно всегда. Здесь надо припомнить строгие слова преподобного Серафима Саровского одному желавшему "идти в монахи": "Одна внешняя молитва недостаточна; Бог внемлет уму (духу), а потому те монахи, кои не соединяют внешнюю молитву с внутреннею, - не монахи, а черные головешки".

Свое служение пастырь должен сопровождать:

) личной, частной, молитвой и 2) соборной, посреднической, молитвой за Церковь и паству от лица ее.

Молитвенный личный подвиг труден - это, бесспорно, верно. Но без него нельзя ни одному пастырю ни возгреть в себе благодати хиротонии, ни пастырски одушевиться. Без молитвы - предводительницы всего доброго - глохнут все добродетели, слабеет вера и остывает ревность о спасении. Для пастыря перестать гореть душою и утратить живое общение с Богом равносильно утрате им возможности быть пастырем добрым и духовным. Он превращается при этом в наемника, чуждого благодатной радости, и учителя, проповедующего то, чего сам не переживает.

Трудности молитвы хорошо выразил один почтенный столичный протоиерей, заявивший, что он на закате дней своих решительно не понимает смысла молитвенных домашних подвигов. Конечно, нельзя не признать вместе со святителем Григорием Паламой, что "труд над всякою другою добродетелию мал и очень сносен сравнительно с устойчивым пребыванием в молитве".

Несомненно, что именно молитвенное воодушевление пастыря движет паству ко спасению, влияя на нее и воодушевляя. Среди руководимых духовно пастырь всегда может натолкнуться на лиц, глубоко заинтересованных вопросами духа, усиленно молящихся, близких в данном отношении к прелести и путающихся в лабиринте недоумений, касающихся тонкой области молитвенных напряжений. Пастырская опытность в молитве, хотя бы ради плодотворного руководства другими, положительно необходима и обязательна.

Верующие, не находя в своем духовном отце соответствующего нравственного водительства, разбредаются по монастырским старцам или, что хуже, попадают в сети сектантских вожаков и гибнут. К сожалению, и остающихся в церковной ограде, и искателей молитвенного настроения подобные пастыри не в состоянии удовлетворить указаниями поверхностными и маложизненными. При таких условиях горячие порывы верующих жить молитвенно постепенно слабеют и глохнут.

Живущие молитвенной жизнью пастыри сравнительно редки, но они обычно сгруппировывают в приходе духовно чутких пасомых в единство. Они для паствы - настоящие проводники, раскрывающие ее богатые способности и глубокие стремления к духовной жизни. Едва объявляется где-либо такой пастырь-молитвенник, как к нему сразу начинают стягиваться искатели молитвенного настроения и из окружающего общества, и издалека. От пастырского неумения руководить молитвенным подвигом верующих и неумения воодушевлять их к богообщению гаснет в них огонь благодати, о котором Спаситель сказал: Огонь пришел Я низвесть на землю; и как бы Я желал, чтобы он возгорелся (ср.: Лк.12, 49).

Прямая зависимость от частной молитвы пастырской опытности и одушевленности и вообще самочувствия есть лучшее, самоочевидное побуждение для всякого пастыря прилежать домашней молитве. Ее действия избавляют пастырскую душу от чувства пустоты жизни, от скуки, тоски, уныния и увлечений сторонними для пастырства делами и страстями, например курением табаку и пристрастием к вину. Всякая вообще человеческая душа есть начало зиждительное, творческое. Вопреки инертности плоти она требует себе деятельности, живой работы. Отсутствие в пастыре интереса к духовно-молитвенному развитию делает его душу опустошенной, а жизнь малосодержательной, особенно в захолустьях, далеких от культурных центров. Напротив, опытное чувство важности и сладости молитвы избавляет его от тоски, уныния и неминуемо влечет заниматься развитием широты молитвенного духа и в прихожанах. Среди них он найдет со временем единодушных друзей, которые душевно полюбят его. Опыт и навык молиться сладко заполняют в жизни пастыря все свободные часы и минуты. Если же он жалуется на тоску и одиночество, то обличает тем самого себя в силе жизни естественной, заглушившей у него благодатные стремления.

Пастырь-молитвенник приносит великую общественную пользу, поднимая общее молитвенное настроение в пасомых. Церковное общество нравственно возвышается не столько проповедническими словами, сколько непосредственным примерным воздействием живой личности пастыря на окружающую его среду. Пастырское святое настроение усиливает дух благочестия в соприкасающихся лицах и влияет умиротворяюще на их страсти. После того, как святой пройдет перед нами, - мы не можем больше оставаться такими, какими были раньше. Непосредственное, но сокровенное воздействие пастырей-молитвенников на верующих трудно переоценить, это не бросается в глаза, но влияние огромно.

Усердно молящийся Господу пастырь в сомнительных положениях получает чувство одобрительности или предосудительности своих действий. Это тонкое чувство возникает из глубин его совести и отчасти изъясняет ему опытно, почему молитва называется у преподобного Григория Синаита "Богом действующим".

Под влиянием молитвы пастырское настроение становится благодатным. Во всех видах деятельности пастыря-молитвенника мотивом трудов делаются Господь Спаситель и приведение людей к спасению Божию. Подобный пастырь в Господе Боге начинает полагать источник своих сил, отстраняет надежды на свои силы и, как Енох и Ной, ходит пред Богом (ср.: Быт. 5, 24; 6,9), ища единственно славы Божией.

Частная молитва пастырей составляет подготовительный момент к возношению ими специально посреднической, соборной, молитвы с силой дерзновения. Частная молитва, все теснее приближая всякую пастырскую душу (молитву) к Богу, наполняет ее любовью к Нему и сама постепенно обращается в любовь Божию. В любви же, - по словам апостола Иоанна Богослова, - нет страха. Любящий до того совершенства достигает, что имеет дерзновение (ср.: 1 Ин.4, 18, 17). Ввиду этого молитва домашняя для пастыря должна быть дыханием его души, без чего бы он не мог и жить. Потому необходимо пастырям, чтобы они ревновали о непрестанной молитве как о проповеди, как о священнодействии, как о проявлении любви своей ко Христу Господу.

Выдающимися примерами пастырского заступничества за народ в Ветхом Завете являются молитвы Моисея и Аарона. Во время гнева Божия на "ропотников" Аарон выступил в стан с кадильницей, помолился и стал между мертвыми и живыми - и прекратилась гибель (Чис.16, 48). Пастырского предстательства от лица народа ищет Сам Господь. Искал Я, - говорит он устами пророка Иезекииля, - у них (иудеев) человека, который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за эту землю, чтоб Я не погубил ее, но не нашел (Иез.22, 30).

Господь Спаситель молился о всех верующих (Ин. 17, 20), о всех Апостолах (Ин.17, 9-11, 17, 19), об апостоле Петре, дабы не оскудела вера его (Лк.22, 32). Подобно Господу, святые Апостолы своей задачей считали пребывать в молитве и служении слова (Деян.6: 4), прилежно молились о вере и единодушии всех верующих (Рим.1, 8-12; Еф.1, 16-17; 6, 18-19; Кол.4, 3; 2 Фес.3, 1; 1 Тим.2, 1-2) и заповедовали им за ходатайством обращаться к пресвитерам Церкви.

Слово Божие ясно указывает обязанность пастырей приносить дары и жертвы свои и народа (Евр.5, 1-3), так как "должность молиться Господу на священнический чин особливо возложена свыше". "Подлинно, никакая другая молитва, - замечает Златоуст, - столько не приличествует священнику, как та, в которой он больше молится и ходатайствует пред Богом о благе народа, нежели о своем. Если Иов, вставая от сна, тотчас творил столь обильные (молитвы) о своих плотских детях, то не тем ли больше мы должны делать то же ради наших духовных чад?. Это обязанность предстательства пред Богом знают посвященные в Таинства, как бывает у нас каждый день, и вечером и утром, как мы творим молитву за весь мир… и за всех, которым вверена власть".

Отмеченный взгляд на исключительное значение священнической молитвы прочно держится в Православной Церкви. Из Требника видно, что весь уклад бытовой жизни может быть освящен иерейскими молитвами, положенными и на постройку дома, и на освящение оскверненного сосуда, и на всякие случаи из личной и общественной практики. По свидетельству отечественной гражданской истории, в годины междоусобия удельных князей враждующие стороны, каждая - свое духовенство, просили помолиться "о покорении под нозе их врагов и супостатов".

Миряне понимают и ценят в пастырях дар непосредственной близости к Богу и смотрят на них как на своих заступников в горе и разных обстоятельствах жизни. Ссылающимся на свою немощь священникам они обычно возражают так: Вы у престола Божия, как можно вас равнять с нами, грешными мирянами. Такая оценка пастырской посреднической молитвы совершенно правильна. Пастыри выдвинуты Богом и облагодатствованы предстательствовать лицо народа во время посреднической молитвы по дару хиротонии. Их личная святость и молитвенная настроенность еще более увеличивают народную веру в действенность их ходатайств пред Богом. Такой соподчиненный порядок в теле Церкви необходим с нравственно-психологической точки зрения. Нежелание всех нуждаться в ком-либо другом развивало бы общую гордость и обособление, а подчиненность неизбежно ведет к смирению, любви и дисциплине. "Для чего же нужна мне, скажет кто-нибудь, - пишет Златоуст, - молитва других, когда я сам буду деятелен… Затем тебе нужна, что ты считаешь ее для себя ненужною… Не возносись, чтобы не унизиться".

Специально пастырская молитва имеет посреднический характер. "Иерей Божий! - восклицает отец Иоанн Кронштадтский. - Верь от всего сердца, верь всегда в благодать, данную тебе от Бога молиться за людей Божиих: да не будет вотще в тебе этот великий дар Божий, которым ты можешь спасти многие души; скоро слышит Владыка твою сердечную молитву о людях и удобно преклоняется на милость к людям, как на молитву Моисея, Аарона, Самуила, Апостолов. Искупай всякий молитвенный случай - в церкви… в домах… везде и во всякое время помни о спасении людей Божиих".

Собственно, последнего объяснения причины истинно богоугодного воодушевления пастыря следует искать именно в Боге и благодати Его. Глубочайшая основа пастырского воодушевления и дерзновения кроется в таинственном действии благодати Божией и содействии пастырю религиозного подъема верующих, соборно молящихся с ним Богу. Среди прихожан, скорбящих, но горячо верующих и объединенных духом любви, и сам пастырь растет духом ревности. Особенно в моменты войн, эпидемий, засух и тому подобных бедствий, где молитва за народ явно для него самого приобретает силу особенную пред Богом. Об этом свидетельствуют ему часто те, за которых он молится. Даже отцу Иоанну Кронштадтскому мысль о действенности его молитвы в первый раз была подсказана одной скорбящей женщиной, просившей его ходатайства о ней пред Богом. Отец Иоанн сначала отказывался исполнить ее просьбу по смирению, но, убежденный ее просьбою и верою, приступил с пастырской молитвой к Богу и был услышан. Впоследствии, чем больше от него просили молитв и чем больше он видел скорбей, тем более разгорался огонь его молитвы, воспитываемый Церковью. Подобно тому и рядовой пастырь может побуждаться к дерзновению - то исключительностью момента молитвы, то верой просителей и смиренным чувством своего сердца. Если в нужное время он не находит в себе силы дерзновения, то и в данном случае он не должен отказывать просителям в ходатайственной, хотя бы в спокойно благодатной, молитве. Молиться за руководимых им, безусловно, обязывает пастырское положение. Результаты же своего ходатайства пред Богом он пусть всецело предаст воле Божией. Господь иногда чудотворит ради одних пламенно верующих, которые просят пастырского посредничества, и даже за их веру вознаграждает и самого пастыря-ходатая.

Чрез молитву за других у пастыря явно растет любовь к пастве, крепнет собственная вера и, таким образом, труд его вознаграждается. Применительно к этому Лествичник пишет в 28-м слове: "Если кто-нибудь просит тебя помолиться об нем, то, хотя ты и не стяжал еще дара молитвы, не отрицайся. Ибо часто вера просящего молитвы спасет и того, кто молится об нем с сокрушением сердца". "Никогда не переставай, - пишет тот же Лествичник уже прямо к пастырю, - очищать души и… тела оскверненные, чтобы ты мог с дерзновением искать у доброго Подвигоположника венцов не только за труды о себе, но и за души других. Видел я одного немощного, который, укрепившись верою, очистил немощь другого немощного, помолившись за него с похвальным бесстыдством и положив душу свою в молитвенном подвиге за душу ближнего… чрез исцеление ближнего он исцелил и самого себя. Видел я и другого, который сделал подобное этому, но с возношением; и ему сказано в обличение: Врачу! Исцелися сам (Лк.4, 23)".

Отец Иоанн Кронштадтский также напоминает пастырю: "Везде и во всякое время помни о спасении людей Божиих, и стяжешь великую себе благодать Божию".

Первым созидателем молитвы, в объективном смысле, является благодать Божия, а субъективная причина молитвенных успехов лежит в свободных человеческих усилиях молиться. Господь дает молитву молящемуся и просящему молитвенного дара. Ищущий навыка богоугодно молиться должен усердно просить о том Бога. "Молитва, - по словам преподобного Мелетия Исповедника, - учителя не требует, но тщания, но рачения и особенного усердия; и бывает учителем ее Бог".

Нельзя словами научиться зрению, поскольку это есть природная способность, так и "благолепие" молитвы нельзя познать от одного учения, потому что молитва в самой себе имеет Учителя - Бога, учащего человека разуму (Пс.93,10), дающего молитву молящемуся (1 Цар.2,9).

Господь сообщает благодать молитвы за подвиг и глубокое старание человека выразить со своей стороны все зависящее принуждением себя ко внешней и внутренней молитве.

Жаждущим получить и удержать благодать молитвы в конце концов свыше дается горячность духа в молитвенных обращениях к Богу.