Налогообложение коренных народов Сибири в XVIIв.

Автор: Астротенко Роман

Владимирович, гр. И-12, КГУ,

 историко-философский

факультет;

Научный руководитель:

Гергилёв Денис Николаевич

Налогообложение коренных народов Сибири в XVII в.

К началу освоения Сибири у государства уже имелся богатый опыт управления «иноземцами» — народами Поволжья и Приуралья. Практика управления подвластными народами заключалась в следующем: минимальное вмешательство во внутренние дела, защита от внешних врагов, невмешательство в дела религии и взимание достаточно небольшой по размерам дани.

Освоение Сибири сопрягалось с фундаментальными переменами в социальных отношениях с коренным населением этого региона. Но ломки устоявшихся традиций не происходило.

В целом, коренные жители Сибири спокойно восприняли факт своего вхождения в новое подданство, ведь, по сути, способ управления оставался тот же, а размеры ясака – дани в пользу царя, определялись в меньшем размере, чем они были, например, при Кучуме [4].

Правительство, заинтересованное в поступлении в казну доходов от ясака, стремилось расширять подвластную территорию Сибири, сохранять и увеличивать численность коренного населения.

По своей сути, ясак являлся формой эксплуатации со стороны победителей, юридическим признанием подданства. Как уже было сказано, ясак не являлся чем-то новым для коренного населения. Так, до прихода русских, население бассейнов Качи и Кана платило ясак монгольским и тюркским завоевателям, вторгавшихся в его пределы у степей – монголам, джунгарам, киргизам, тувинцам, бурятам [1, С.45].

Как общее правило, подчинению туземцев ясаку предшествовала военная экспедиция, которая должна была показать им реальную мощь новых претендентов на их пушнину. Иногда дело ограничивалось простой военной демонстрацией; но в случае упорства в ход пускалось оружие, а «погром» принуждал к покорности. Произведенное раз впечатление затем использовалось в дальнейших сношениях с окрестным населением. Условия подчинения устанавливались особым договором и скреплялись «шертью», т.е. присягой, сопровождаемой символическими обрядами вроде питья собачьей крови у киргизов [1, С.45].

Русская практика взимания ясака в Сибири знала две формы – окладной и неокладной ясак. Окладной ясак – это постоянный, зафиксированный размер сбора с той или иной волости; неокладной ясак – неопределённый – сколько возьмётся. Окладным ясаком облагались те группы ясачного населения, которые уже упрочились в русском подданстве и были учтены переписными ясачными книгами. <…> Ясачный взнос состоял из собственно ясака – обязательного платежа, и добровольных приношений, так называемых «поминков». Со временем «поминки» стали так же обязательны, как и ясак, и полностью с ним слились [2, С.129].

Ясаком облагались налогоспособные инородцы каждой волости или зимовья на основании переписи по правительственному окладу. Инородцы платили ясак с 18-летнего возраста, то есть с того времени, когда «летнимъ промысломъ промышлять и великаго государя ясакъ платить поспевали» и до 50 лет» [3, С.418-419].  Около 1626 г. каждый ясачник стал облагаться равномерной денежной суммой, например, в 1 рубль или 2-3 рубля. <…> Эта сумма переводилась на «мягкую рухлядь». Разнообразные виды последней могли сочетаться различно под влиянием местных условий, но в пределах этой суммы, причем общим их знаменателем считался соболь. Замена соболя другими мехами, однако, не всегда охотно допускалась правительством, по крайней мере, в позднейшее время. С ясачных Якутова в 1682 и 1685 гг. взамен соболей дозволено было взимать другие меха лишь в случае крайней бедности ясачников, «у которых скота нет» [3, С.420].

Так как колебания в численности населения постоянно меняли уровень платежных сил данной местности, а переписи производились через довольно значительные промежутки времени, то ясачникам приходилось платить ясак не только за себя, но и за умерших или выбывших из числа плательщиков товарищей. В Тарском уезде, например, ясачные люди в 1630 г. платили ясак «за себя и за старых и за малых и за мёртвых… против ясачных книг сполна». В Якутском уезде в 1676 г. около 12,6 % ясачного населения вымерло, хотя за него всё ещё продолжали платить остальные ясачники. Ясачники поэтому неохотно подчинялись равномерному окладу и жаловались на то, что ясак на них клали тяжело, «со всех равно, а не по вотчинам и не по промыслам» [3, С.420-421].

Ясак принимали преимущественно пушниной (соболиный оклад). За невозможностью достать соболей, с ясачных людей брали другие меха. Иногда разрешалась уплата ясака деньгами, что свидетельствовало о втягивании коренного населения в товарно-денежные отношения. Однако правительство было заинтересовано в поступлении в казну сибирской пушнины, а потому с большим нежеланием относилось к переводу ясачных плательщиков на денежный оброк.

Ясак, как правило, собирался при посредстве местной знати. Его либо доставляли «лучшие люди» непосредственно в уездный центр воеводе, либо за ясаком отправлялись в ясачные волости специальные сборщики. В том и другом случае ясачным людям «для спору» выдавали отписи (расписки) в получении с них ясака [2, С.130].

Вместе с приёмом и проверкой ясака производилась и его оценка. <…> После разбора и оценки воевода посылал отписку Государю о сборе ясачной и мягкой рухляди. Эта рухлядь, ясачные книги и воеводские книги привозились в Москву служивыми или торговыми людьми, которые полученные ими платежные отписи должны были возвратить воеводе. К «посылальщикам» присоединялось обыкновенно несколько провожатых для оберегания ясачного сбора [3, С.434].

Особенности тех способов, какими взимался ясак в Сибири, вызваны были с одной стороны местными условиями: полудикое состояние ясачных племён и естественное отсутствие у них сознания в необходимости каких-либо обязанностей по отношению к государству требовали со стороны правительства большой мягкости и осторожности; с другой стороны, здесь, в стране новой, где не существовало исторически сложившихся преград к их обнаружению, ярче выступали характерные черты московского управления вообще и устройства прямого обложения в частности [3, С.421].

Для обеспечения регулярности сбора ясака, для того, чтобы удержать ясачных людей под властью и контролем русской администрации, из волости или зимовья брались один или два заложника, аманата. И тут русские только применяли практику, задолго до них изобретённую монгольскими и тюркскими завоевателями. Аманаты держались на особом дворе в уездном центре, где «пригожи, за сторожи, чтоб они из острогу никуды не ушли и дурна какого над государевыми людьми и над собой не учинили». Жестокое обращение с аманатами воеводам запрещалось. Аманаты получали подённый корм из государственных запасов и показывались своим соплеменникам, приходящим в город с ясаком, «чтобы ясачным людем в том сумненья никакого не было». Меры эти далеко не всегда предотвращали неповиновение ясачных людей. При усмирении их, однако, правительство продолжало держаться гуманной и осторожной политики [4, С.423].

Значение пушнины в хозяйстве русского государства заставляло правительство очень дорожить плательщиками ясака и заботиться не только о приобретении новых, но и о сохранении наличных ясачных людей. Отсюда своеобразная политика охраны туземцев от слишком беззастенчивых посягательств русской администрации в Сибири [1, С.57].

Так, местные власти не имели права самостоятельного вынесения смертного приговора «ясачному» человеку. Убийство ясачного или причинение ему тяжёлых увечий было равноценно прямому изъятию денег из государственной казны. Поэтому правительство и принимало эти и подобные меры, на практике приводившие к положительным для местных жителей последствиям. Страх потерпеть ущерб от ясачных недоборов побуждал власть относиться внимательно к жалобам коренных жителей, препятствовать их закабалению, наказывать людей, уличенных в жестоком обращении с ясачными, снабжать голодающих продовольствием, защищать их от набегов и т.д. [4].

Подводя итоги, мы пришли к выводу, что налогообложение коренных народов Сибири являлось важной составляющей социально-экономической политики государства.

Своеобразие политики государства заключалось в том, что правительство очень дорожило плательщиками ясака, а потому принимало различные меры по сохранению коренного населения и его защите. Такая политика была в основе чисто эгоистическая и была вызвана практическим интересом, связанным с пополнением казны.

Литература:

1.  Бахрушин, С.В. Научные труды. Т.4. / С.В. Бахрушин.—М.: Наука, 1959.

2.  История Сибири. / под ред. А.П. Окладникова, В.И. Шункова и др.—Л.: Наука, 1968.—Т.2.

3.  Лаппо-Данилевский, А. Организация прямого обложения в Московском государстве со времён Смуты до эпохи преобразований. / А. Лаппо-Данилевский.—Спб. 1890.

4.  Скобелев С. Г. Коренные народы Сибири: опыт управления в Российской империи и СССР / С.Г. Скобелев // «Сибирская заимка» [Электронный ресурс]. Режим доступа к статье: http://www.zaimka.ru/power/skobelev5.shtml