СМИ во второй Чеченской войне

СМИ во 2-ой чеченской войне

Разница между первой и второй Чеченскими кампаниями для российских СМИ очень велика, даже несмотря на то, что разделяют их всего три года. Дело в том, что первую войну Россия вела так, как привыкла - обычными методами, невзирая на то, что общество к тому времени уже стало информационным - и проиграла эту войну. А произошло это потому, что общественное мнение под влиянием зарубежных СМИ обвинило Россию в агрессии и захватничестве. Во второй же войне средства массовой коммуникации стали союзником для российского правительства. Благодаря этому наша страна вышла из конфликта под флагами освободителей Чеченской республики.

Инфо-война началась одновременно с началом традиционных военных действий. А именно - с введением аккредитации военных журналистов. Так, во время второй чеченской кампании пресс-служба Северо-Кавказского военного округа всячески пыталась руководить работой корреспондентов. Военные выработали определённую схему поведения - было объявлено правило: журналисты могут находиться в боевых порядках федеральных сил только при наличии разрешения и в сопровождении офицера пресс-службы. Благодаря этому можно было контролировать каждую корреспондентскую группу. Их этого правила, конечно, вытекают и положительные последствия - ведь во время второй чеченской войны потерь среди журналистов оказалось намного меньше, нежели во время первой, когда СМИ работали всюду, где только хотели.

Хотя, возможно, меньшее количество жертв объясняется еще и тем, что всё меньшее число журналистов попадало в места проведения военных действий из-за жестких условий аккредитации. Этим, в свою очередь, воспользовалась российская власть. Помощник президента РФ Сергей Ястржембский начал организовывать официальные поездки в Чечню. И, само собой разумеется, что журналисты, участвующие в таких поездках, освящали только официальную позицию России по отношению к этой войне.

Но, к сожалению, даже учитывая факт сравнительно низкой смертности представителей СМИ, «a la guerre comme a la guerre» - случались вещи и похуже смерти. Похищения журналистов с целью выкупа - довольно прибыльный бизнес для боевиков. И никто не был от этого застрахован. Так же процветало и воровство. Бывалые корреспонденты не носили с собой крупные суммы денег и ценности, а дорогие камеры и фотоаппараты перематывали изолентой, чтобы те не выглядели новыми.

Придумывались всё новые хитрости для ведения новой войны. К числу подобного инструментария Чечни-2 следует отнести и четкий вербальный отбор слов для описания ситуации. Например, слово «граница» почти исчезло из лексикона СМИ из-за того, что пересечение этой самой границы предполагает агрессию со стороны войск, которые нужно было преподносить, как освободительные. Появились и новые слова, в частности слово «зачистка». Можно привести мнение журнала «Итоги» по этому поводу: «Когда мы говорим очистить уместно спросить себя - от чего?. А слово зачистить даже грамматически устроено так, что этого вопроса не предполагает. Зачистить - и всё тут. Поэтому человек, слыша в новостях по сто раз на дню, что что-то там опять зачистили, и, имея полное ощущение, что он в курсе событий, может, в сущности, весьма туманно представить себе, что именно происходит». Так же имели место быть и другие обманки, например: «это не война, а антитеррористическая операция». К такому методу обращалось и телевидение - происходил контроль визуальной картинки, в результате которого на экранах отсутствовало изображение раненых и потеря техники со стороны федеральных войск. Вообще, для западной аудитории активно порождалась идеология антитеррористических действий, что удачно вписывается в модель мира западного человека.

Для поддержания такой политики журналистам приходилось даже платить за информацию (по большей части незаконную - например, информация о заложниках). Во время первой чеченской войны такого почти не наблюдалось, потому что полевые командиры были заинтересованы в освящении конфликта, да и сами террористы любили позировать перед камерами, провозглашая свои ультиматумы.

Во время же второй чеченской кампании правительство РФ изменило свою политику в отношении информации, предоставляемой боевиками. Секретарь совета безопасности РФ Сергей Иванов призывал СМИ последовательно вести инфо-войну против них: «Если СМИ не доверяют официальным источникам, то могут использовать чеченских информаторов, но главное - не пускать их в прямой эфир... …Террорист не должен использовать средства массовой информации в своих интересах» - заявил он. К тому времени было уже понятно, что телевидение оказывает массовое влияние на людей, а прессу читает гораздо меньший процент населения. Поэтому упор производился именно на электронные СМИ. Тем более что дорогое оборудование могли позволить себе в большей степени те журналисты, которых спонсировало государство, и поэтому на экраны выходила только официальная информация, нежели в прессе, где некоторые «частники» приводили свою точку зрения. К ним можно отнести издание «Коммерсант». чеченская война информация

Так же диаметрально противоположное российскому мнению высказывали западные СМИ. По ТВ они транслировали кадры военных преступлений федеральных войск в Чечне. Зачастую это была дезинформация и монтаж, и не сложно догадаться, что такие действия порождали своеобразный «западный фронт» инфо-войны против России.

Подводя итоги, можно констатировать, что война на тот момент приняла совершенно иной вектор развития, и его больше не повернуть обратно. Война стала преимущественно информационной. И теперь не столь важно, сколько у той или иной страны военных ресурсов - важно то, какие журналисты действуют с обеих сторон, и смогут ли они повлиять на общество так, чтобы их родина предстала в выгодном свете.