Католические миссии в Японии в XVI - начале XX веков

Министерство образования и науки Российской Федерации

НОУ «Институт практического востоковедения»

Выпускная курсовая работа

Католические миссии в Японии в XVI - начале XX веков

студентки IV курса бакалавриата

Патрикеевой Анны Вадимовны.

Научный руководитель:

к.и.н. Грачёв Максим Васильевич

Москва

Содержание

Введение

Глава 1.Появление первых католических миссий на территории Японии

Миссия Франциска Ксавье. Идеи и задачи миссии

Прибытие в Кагосима и первые сложности, связанные с миссионерской деятельностью

Поездка в Киото. Смена ориентиров католической миссии

Отъезд Франциска Ксавье. Минимизация активности иезуитов в области миссионерской деятельности

Глава 2. Дальнейшее развитие истории католицизма в Японии

Алессандро Валиньяно. Личность. Взгляды. Реализация идей на практике

Тоётоми Хидэёси: изменение отношения и первые гонения

Токугава Иэясу: преследования, закрытие страны, указ о запрете христианства

Особенности распространения христианского учения в середине XVII - начале XIX вв

Глава 3. Реставрация Мэйдзи: отмена указа на запрет христианства и появление новых христианских миссий

Отмена указа. Восстановление деятельности католических миссий в Японии

Возникновение православной миссии. Основные особенности

Возникновение протестантской миссии. Основные особенности

Дальнейшие перспективы деятельности христианских миссий на территории Японского государства

Заключение

Библиографический список

католическая миссия япония

Введение

В настоящее время, когда процесс глобализации постепенно затрагивает все большее количество стран, включая страны Тихо-Азиатского региона, когда человечество вступает в период, названный эпохой «мультикультурности», когда правительства развитых государств, в первую очередь, стран Европы, стремясь решить экономические, политические, экологические проблемы мирового масштаба, постепенно начинают сотрудничать с ведущими учеными из разных государств, в том числе, из стран Азии, изучение истории, в особенности истории развития международных отношений, этого региона начинает осознаваться многими ведущими востоковедами как одно из важнейших направлений современности.

Тема, которую мы рассматриваем в данной работе, безусловно, может быть названа актуальной. Именно активизация миссионерской деятельности, в первую очередь, иезуитов в XVI-XVII веке, неразрывно связанная с исключительной настойчивостью и даже вмешательством во внутренние дела Японии, стала одной из существеннейших причин, вынудивших правительство бакуфу привести в действие «политику самоизоляции», оградив страну от иностранного влияния на достаточно длительный срок, и, тем самым, предопределив дальнейшее политическое, социально-экономическое и историко-культурное развитие Японии вплоть до середины XIX века, а также сыграв ключевую роль в отношениях японского государства со странами Запада и Дальнего Востока.

Первыми христианство в Японию принесли португальцы. По одной из версий, в 1543 г. трое португальских купцов - Антониу да Мота, Франсишку Зеймоту и Антониу Пейшоту потерпели кораблекрушение около острова Танэгасима. Добравшись до берега, они встретили радушный прием местных жителей. Это были первые европейцы, ступившие на берег Японии. С тех пор контакты японцев с португальскими купцами стали постоянными. Вслед за купцами появились первые миссионеры. В августе 1549 г. в порт Кагосима прибыл Франциск Ксавье (Ксаверий), отправленный для миссионерского служения лично Игнатием Лойолой. Франциск Ксавье, которого часто называют "апостолом Азии", стал первым епископом Японии. Его миссия смогла добиться больших успехов, вследствие чего численность христианской общины достигла 1000 человек. Однако спустя два с половиной года, в конце 1551 года, св. Франциск Ксавье решил вернуться в Индию. Больше он не увидел Японию, скончавшись 2 декабря 1552 года в возрасте 46 лет на острове Сянган близ Кантона, направляясь в Китай, с намерением и там основать христианскую миссию.

Этот период был первым подготовительным этапом христианизации Японии, предшествовавшим стремительному распространению христианства в стране. Освоение миссионерами японского языка, личное влияние св. Франциска Ксавье и необыкновенный энтузиазм его спутников подготовили базу для дальнейших успехов миссии. К концу XVI века в Японии было уже более 300 000 местных католиков. Правитель того времени, сёгун Ода Нобунага, довольно лояльно относился к христианским миссионерам и даже устраивал при дворе в Киото публичные богословские диспуты с участием буддийских монахов и католических священнослужителей.

Однако ситуация начинает кардинально меняться после гибели Ода Нобунага и прихода к власти Тоётоми Хидэёси. В 1587-м году он принимает решение о запрещении миссионерской деятельности на подвластных ему территориях, а вскоре запрещает и само исповедание христианства в стране. Начинаются гонения на христиан. Ситуация усугубляется с приходом к власти нового самурайского дома Токугава, приведшим в итоге к «закрытию» страны в 1641 году.

После закрытия Япония оказалась изолированной от остальных стран более чем на 250 лет, и единственным местом, куда могли причалить иностранные корабли, был порт в Нагасаки, где располагалась голландская фактория. Исповедание и проповедь христианства отныне каралось смертной казнью, и даже голландским купцам, которые имели торговые и экономические отношения с правительством бакуфу, в отличие от остальных европейских государств, запрещалось исповедовать свою веру не только перед японским народом, но и на территории самой фактории. В итоге на территории Японии остались лишь немногочисленные тайные христианские общины, большинство из них сохранилось лишь на о.Кюсю, а христианство как религия была почти забыта.

В 1859 году, после заключения Японией Ансэйских договоров, христианские миссионеры вновь получили право посещать страну как иностранные граждане, однако запрет на исповедание христианства японцами не был снят. Репрессии продолжались даже после реставрации Мэйдзи в 1868 году, когда Япония вступила на путь модернизации и вестернизации. В 1868 и 1870 годах правительство провело показательные казни японских христиан в Нагасаки, что вызвало осуждение европейских государств и США. Только в 1873 году, под давлением извне, японские власти сняли запрет на христианство, позволив свободно проповедовать и исповедовать его. В конце XIX века в Японии действовали Римско-католическая церковь, протестантский Союз христианских церквей Японии, англиканская церковь и Русская православная церковь, которые старались укрепить свое влияние и вели активную миссионерскую работу. Однако ни католическим, ни протестантским, ни православным миссионерам так и не удалось полностью христианизировать Японию, и на данном этапе кол-во христиан составляет лишь 1% от кол-ва общего населения Японских островов.

Для нас существенно важным представляется изучить историю пребывания различных европейских миссий, начиная с XVI по начало XX вв., выявить основные причины неуспешной деятельности католических орденов и понять, какие противоречия препятствуют нормальному развитию отношений между Японией и западными странами. Причина таковой приоритетной надобности заключается в том, что история, будучи «учительницей жизни», споспешествует тому, чтобы мы в дальнейшем, по возможности, избегали ошибок прошлого и стремились достигать компромисса с японским правительством в вопросах, затрагивающих международные проблемы, в первую очередь с точки зрения способов урегулирования конфликтных ситуаций.

Для реализации поставленной цели нам необходимо осуществить следующие задачи. Во-первых, рассмотреть характерные особенности политики католицизма в Японии на примере миссии Франциска Ксавье и Алессандро Валиньяно. Во-вторых, установить, каковы были задачи католических миссионеров, сравнивая их с задачами более поздних (протестантской и православной) миссий конца XIX века. В-третьих, выяснить, какие из намеченных проектов удалось реализовать, а какие так и остались в стадии гипотетических разработок. В-четвертых, насколько это вероятно, определить, каковы причины как локальных, так и масштабных неудач и промахов католической миссии. В-пятых, выявить основные культурные отличия между японцами и европейцами-миссионерами. В-шестых, сравнить результаты миссионерской деятельности католической церкви с результатами миссионерской деятельности православной и протестантской церквей, определив тем самым, в чем заключается главенствующая причина неуспеха всех христианских миссий, действовавших на территории Японии.

Работа основывается на совокупности источников исторического свойства, основными из которых являются:

Милвард П. Дзабиэру но мита ниппон (Япония глазами Франциска Ксавье). Пер. Мацумото Тама.

Сей компилятивный труд, составленный английским исследователем Милвардом Питером и переведенный на японский язык Мацумото Тама, представляет собой собрание писем начальника Католической миссии в Японии Франциска Ксавье. Данное собрание представляет для нас несомненный научный интерес, так как он содержит уникальную информацию о реальном положении и распространении христианства в Японии в середине XVI века, глазами непосредственного участника этого процесса.

Путешествие по Японии или Описание Японской Империи в физическом, географическом и историческом отношениях, Зибольда, дополненные сведениями и известиями из Кемпфера, Фишера, Дёфа, Шарльвуа, графа Гогендорпа, Крузенштерна, Тунберга, Титсинга, Варениуса и др. Т. 1-2.

Источник, который был издан А.А. Плюшаром в 1854 году в Санкт-Петербурге, включает в себя немалочисленное количество полезной информации касательно географии, истории, культуры, науки, экономики, политики Японии XIX века. «В путешествие по Японии..» содержатся ценные сведения, наглядно демонстрирующие характер международных отношений Японии с другими странами вплоть до середины XIX века.

Дневники св. Николая Японского: в 5 т. Т.3.

Это многотомное собрание включает в себя исторические материалы различных жанров, ибо общий корпус дневниковых записей Николая Японского содержит и такие документы личного свойства, как письма, позволяющие иначе взглянуть на саму фигуру миссионера и просветителя. Дневниковые записи начальника Русской православной миссии в Японии архимандрита Николая Касаткина представляют собой колоссальный массив источникового знания, повествующий многочисленных и важных подробностях деятельности Русской православной миссии в XIX веке, деятельности других христианских миссий, а также описаний характера, быта, религиозных мировоззрений японского народа.

Michael Cooper. They came to Japan: an Anthology of European Reports on Japan, 1543-1640 - Майкл Купер. Они прибыли в Японию: антология европейских отчетов о Японии.

Труд этот, составленный Майклом Купером является в первую очередь собранием источников этнографического свойства, где получили отражение особенности бытовых реалий и историко-культурного процесса японского народа, зафиксированные европейскими путешественниками и миссионерами XVI века. Также источник включает в себя письма и дневники иезуитских миссионеров, ставшие немалым подспорьем во время написания настоящей курсовой работы. Благодаря этим документам мы можем понять, как проводились религиозные диспуты иезуитов с буддийским духовенством, какие постулаты христианской веры вызывали вопросы и недоумение со стороны обыкновенных японцев, а также можем найти подробное описание зверств над христианами в период гонений со стороны японского правительства.

Помимо основных источников, в своей работе мы опирались на источники, так сказать, вспомогательного свойства:

Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев.

«Записки…» содержит сведения относительно положения Католической церкви в Японии в XVIII-начале XIX вв. в период изоляции. Информация на сходную тематику была получена нами из следующих сочинений:

Сергий (Страгородский), архимандрит. По Японии. Записки миссионера.

Чарыков Н. Римско-Католические миссии на Дальнем Востоке.

Данный источник был напечатан в периодическом издании «Сборник консульских донесений» в Санкт-Петербурге в 1898 году, и включает в себя статистические данные, наглядно отображающие результаты миссионерской деятельности Католической церкви в Японии в конце XIX века.

И в Японии жатва многа…Письмо русского из Хакодатэ. Приложение к Дневникам Святого Николая Японского.

Приложение к дневникам архиепископа Николая Касаткина является письмом русского миссионера к митрополиту Исидору от 27 июля 1868 года, в котором о. Николай подробно рассказывает о своих первых впечатлениях, полученных после прибытия в Японию, а также о трудностях, с которыми он столкнулся в процессе своей миссионерской деятельности.

Святитель Николай Японский. Видна Божия воля просветить Японию.

Данный источник, включенный в серию «Письма о духовной жизни» и напечатанный в Москве изданием Сретенского монастыря в 2009 году, представляет собой собрание писем архимандрита Николая Касаткина, в которых он подробно рассказывает о деятельности Русской православной церкви в Японии.

Сергий (Страгородский), архимандрит. На Дальнем Востоке (письма японского миссионера).

Письма архимандрита Сергия Страгородского, одного из членов Русской православной миссии в Японии, были опубликованы в Сергиевом Посаде в 1897 году, и содержат в себе описания жизни архиепископа Николая Касаткина, а также методов, которыми он пользовался в своей миссионерской деятельности. По этой же теме мы можем найти важную информацию в другом источнике:

Платонова А. Апостол Японии. Очерк жизни архиепископа Японского Николая.

The Japan Christian Yearbook. Society for Propagation of Gospel - Ежегодник «Христианство в Японии». Общество по распространению Евангелия.

Данный ежегодник был напечатан в Лондоне в 1962 году и также включает в себя статистические данные, наглядно отображающие результаты миссионерской деятельности Католической церкви в Японии в конце XIX века.

The Christian Movement in Japan. Society for Propagation of Gospel. - Христианское движение в Японии. Общество по распространению Евангелия.

Источник, который также представляет собой ежегодник, был опубликован в Лондоне в 1913 году, и содержит статистические данные по результатам миссионерской деятельности Русской православной церкви в Японии в конце XIX - начале XX века.

Помимо текстов источников особую важность обретают и материалы историографического свойства, как отечественных, так и зарубежных исследователей, занимавшихся историей христианства в Японии. В специальных работах содержатся полезные гипотетические построения на основании изученных учеными источниках - все это представляет для нас очевидную значимость. Историографический раздел можно условно разделить на японоязычную, русскоязычную и англоязычную части:

Японоязычная историография:

Монография «Кюсю но кириситан даймё» (Даймё-христиане с о. Кюсю) автора Ёсинага Масахару, в которой японский исследователь подробно рассказывает о трех крупнейших дайме-христиан о. Кюсю, о причинах, по которым они решили принять христианскую веру, а также о последствиях такого решения.

Русскоязычная историография:

Монографии

«Цивилизации. Всё о Японии» под редакцией Царевой Г.И., которая включает в себя основную информацию относительно истории христианства в Японии.

«Книга японских обыкновений» Мещерякова А.Н., в которой приведена статья Ким Э.Г. «Недолгое свидание. Христианская миссия в Японии (1549-1614)» , письмо Франциска Ксавье из Кагосима в 1549 году в штаб-квартиру ордена, где он подробно рассказывает о своих первых впечатлениях, оставленных японцами, после прибытия в Кагосима, а также специальные указания миссионера Алессандро Валиньяно для ордена иезуитов, касающиеся самых разных аспектов миссионерской деятельности в Японии.

«Иезуиты» Генриха Бёмера. В данной книге подробно изложена история ордена Иезуитов.

«Иезуиты. Полная история их явных и тайных деяний от основания ордена до настоящего времени» Гризенгера Т., которая также включает в себя полную историю деятельности ордена Иезуитов.

«Я с вами до скончания века (Краткая история Католической Церкви)» Скальфи Р.

«Католическая Церковь в Юго-Восточной Азии» Березина Э.О., в которой освящена деятельность Католических миссий на территории Юго-Восточной Азии.

«Вести о Япан-острове в стародавней России» Ермаковой Л.М. содержит ценные сведения из русских космографий XVII века, в которых отображены представления русских людей того времени о населении Японского архипелага.

«Японская Православная Церковь» Бесстремянной Г.Е., которая рассказывает об истории возникновения и деятельности Русской православной миссии в Японии.

«Христианство и Библия в Японии. Исторический очерк и лингвистический анализ» Бесстремянной Г.Е., повествующей об истории развития христианства в Японии, а также об истории перевода богослужебных текстов на японский язык.

«Япония: Очерки развития национальной культуры и географической мысли» Попова К.М., раскрывающей перед нами особенности японской культуры, сделавшей невозможным массовое распространение христианства.

«Нагасаки» Навлицкой Г.Б., в которой содержится основная информация относительно возникновения и развития портового города Нагасаки, ставшего христианским культурным центром Японии конца XVI века.

«История Библии на Востоке: с обзором метода и условий благоприятных и неблагоприятных ея переводам и распространению с христианскою церковью у разных народов. Т.1: Китайское государство, Корея, Япония, Бурма, Аннам, Сиам и др.» иеромонаха Алексея Виноградова, которая включает в себя много ценных сведений относительно положения японских христиан в XIX веке, а также подробно описывает методы, которыми пользовались католические миссионеры при распространении христианства на Дальнем Востоке в XIX веке.

Учебные пособия

«История Востока. Т.IV Восток в Новое время. Кн.1» . В данном пособии подробно изложена история Японии в XIX веке.

«История Японии. Т.1» под редакцией Жукова А.Е., в котором также подробно представлена история Японии в Новое время.

«История Японии, сборник исторических произведений» под редакцией Настенко И.А. В данном пособии содержится множество важных сведений относительно деятельности Католической миссии в Японии в XVI - XVII веках.

Статьи

«Первое японское посольство в Европу 1582-1585 гг.» Ким Э.Г.в сборнике «История и культура Японии», в которой автор подробно рассказывает о предпосылках возникновения посольства, истории самого посольства, а также о результатах, которых смогли благодаря этому посольству добиться его организаторы.

«Святой Равноапостольный Архиепископ Японский Николай» архиепископа Антония Мельникова в сборнике «Богословские труды», содержит жизнеописание начальника Русской православной миссии в Японии архиепископа Николая Касаткина.

«Индийские христиане. Кто они и куда идут?» Хамби О. в журнале «Символ.№1» содержит информацию об истории возникновения и распространения христианства в Индии, где немалую роль сыграл католический миссионер Франциск Ксавье.

«Миссионерство христианских конфессий в Японии (Аспекты местной специфики)» Горегляда В.Н., опубликованная в сборнике статей «Научно-богословские труды по проблемам православной миссии», в которой мы нашли уникальную информацию о христианских миссионерах различных конфессий в Японии.

«Христианское столетие в Японии как переходный этап к новой и внешней политике государства» Османова Е.М.в периодическом издании «Вестник СПбГУ» посвящена важнейшему этапу истории христианизации Японии.

«Миссионерский подвиг святого равноапостольного Николая в Японии» архимандрита Георгия Тертышникова в журнале «Альфа и Омега, №3» также подробно рассказывает историю деятельности Русской православной миссии на территории Японии.

«Особенности возникновения и развития христианства в Японии» Артюхова М.Н. в журнале «Наука. Религия. Общество. №2» кратко излагает историю распространения христианства в Японии, начиная с момента проникновения католических миссий на территорию Японии в XVI веке и заканчивая современным положением христианства в этой стране.

К изобразительным источникам относится запечатлённая Православная церковь в Осака, опубликованная в 1890 году в периодическом издании Всемирная иллюстрация в сопровождении подробных комментариев и пояснений.

Англоязычная литература:

Монографии

«The Christian century in Japan.1549-1650» - «Христианское столетие в Японии.1549 - 1650» Боксера Чарльза Р., в которой автор подробно анализирует деятельность Католической миссии на фоне важных исторических событий, происходивших на территории Японского архипелага в XVI-XVII веках.

«A History of Japan. Vol. 3» - «История Японии. Т.3» Сэнсома Жоржа, включающая в себя подробное описание истории христианства в Японии, начиная от появления миссии Франциска Ксавье и завершая изоляционной политикой японских властей, которая сопровождалась жестокими гонениями на христиан.

«The Christian Faith in Japan» - «Судьба христиан в Японии» Мура Герберта, рассказывающая об истории христианства в Японии, а также о том, как сложилась судьба японских христиан после закрытия страны для европейских держав.

«The Cross in Japan. A Study of Achievement and Opportunity» - «Крест в Японии. Исследование достижений и возможностей» Хэйгина Фрэда Е., которая содержит статистические данные относительно результатов миссионерской деятельности различных Протестантских церквей в Японии в конце XIX - начале XX века.

Коллективная монография «Japan and Christ. A study in Religious Issues» - «Япония и Христос. Исследование религиозных вопросов» Мурао М.С. и Мюррей В., в которых авторы исследуют историю проникновения христианства на территорию Японии, а также проблемы, возникшие в результате отношений европейцев-миссионеров с представителями японской элиты и буддийским духовенством.

Статьи

«Early Jesuit Missionaries in Japan, St. Francis Xavier» - «Ранние христианские миссии в Японии. Св. Франциск Ксавье» Губерта Цислика. Данная статья подробно рассматривает основные цели, задачи и проблемы дальневосточной миссии иезуитов в Японии.

«Early Jesuit Missionaries in Japan, Balthasar Gago and Japanese Christian Terminology» - «Ранние христианские миссии в Японии. Бальтазар Гаго и японская христианская терминология» Губерта Цислика. В этой статье описывается одна из главных проблем, с которой пришлось столкнуться португальским миссионерам,- проблема точного перевода христианской терминологии на японский язык.

«The Brotherhoods (Confrarias) and Lay Support for the Early Christian Church in Japan» - «Братства мирян и поддержка ранней Христианской Церкви в Японии» Жуана Пауло Оливера дэ Коста.

Интернет-источники:

Статья, содержащаяся на сайте <#"justify">Глава I .Появление первых католических миссий на территории Японии

Миссия Франциска Ксавье. Идеи и задачи миссии

Франциск Ксавье, основатель христианской миссии в Японии, родился в 1506 году в замке де Шавьер (Ксавье) в Наварре, в аристократической баскской семье, однако в 1512 году Кастилия вторглась в Наварру, и многие замки были разорены, включая замок его семьи, а земля была конфискована.

В возрасте 19 лет Ксавье отправился учиться в Парижский университет, где с 1525 по 1535 г. он был сначала студентом, а затем и преподавателем. В это же время он знакомится с Игнатием Лойолой, который на тот момент также являлся студентом Сорбонны, и в 1534 году становится одним из основателей ордена Иезуитов. В самом начале своей деятельности основной целью ордена было принятие в лоно Католической Церкви как можно большего числа людей и отвращение их от еретических учений, иными словами, миссионерское служение, однако уже к середине XVI века папа Павел III поручил иезуитам специальные курсы в Римском университете, борьбу с северно-итальянскими еретиками, организацию восстания среди ирландцев против короля Генриха VIII и тому подобные сложные и ответственные задания. Орден стал «стержнем» контрреформации и главной основой воинствующей Католической Церкви в борьбе за ее авторитет против «еретиков».

С 1534 - по 1540 год Ксавье провел в Риме, где занимался миссионерской деятельностью среди простого народа, но в 1540 году отбыл в Португалию с целью добиться назначения на Восток. В 1541 году Франциск Ксавье был отправлен в Индию, куда добрался через год, основал там католическую миссию, а в 1543 году получил известие о своем назначении Главой восточных миссий.

Многие исследователи, как католические, так и протестантские, отмечают тот факт, что Ф. Ксавье, «приступая к миссионерскому поприщу, совершенно не владел языками тамильской группы». Настроенный скептически по отношению к деятельности ордена Иезуитов в языческих странах, Т. Гризенгер о Ксавье пишет следующее: «Сердце его было полно радостных надежд на победы, которые он доставит Христову знамени над язычниками. Но при этом он забыл одно и притом главное: потрудиться хоть сколько-нибудь изучить предварительно язык тех племен, которые ехал обращать». Другой автор, описывающий характер Ф. Ксавье, отмечает, что «он обладал способностью необыкновенно быстро приспосабливаться к совершенно чуждой для него среде и осваиваться, правда, не с языками, но с нравами и условиями жизни». Как высказался о деятельности Ф. Ксавье один из его современников: «В 30-дневный срок он обратил больше индусов, чем его португальские предшественники за 30 лет». Несмотря на то, что эти слова, безусловно, преувеличение, однако они очень точно характеризуют харизматический образ самого Ф. Ксавье и стиль его проповеди.

Также следует привести цитаты из работы Генриха Бёмера «Иезуиты», где автор, показывая свое собственное отношение к этому миссионеру, подробно рассказывает о положительных и отрицательных чертах Ксавье, оказавших решающее влияние на методы, которыми пользовался миссионер для распространения христианской веры не только в Индии, Цейлоне, Юго-Восточной Азии, но и в самой Японии: «Его благородное и симпатичное лицо, твердые и изящные манеры, пламенное красноречие, стремительная откровенность, беспощадная даже перед лицом короля и королевы, но никогда не вырождавшаяся в бестактное самодовольство, его юношеская и немного шумливая оживленность, наконец, его беспредельный энтузиазм, не преследовавший никаких личных интересов, который составлял все его существо, оставили в Лиссабоне неизгладимое впечатление»; «Он был необычайно подвижен, гибок и быстр в своих решениях, восприимчив ко всем новым впечатлениям, поэтому даже иногда непостоянен, беспокоен, нетерпелив, всегда готов изменить раз принятое решение, но в то же время всегда жаждавший проникнуть в новые, неизвестные страны, смел, всегда готов действовать, увлекался всеми рискованными предприятиями именно потому, что отдавался всей душой прелести новизны, обладал способностью необыкновенно быстро приспособляться к совершенно чуждой для него среде и осваиваться, правда не с языками, но с нравами и условиями жизни Дальнего Востока и Юга. Ксавье очень быстро научился обращаться с индусами, малайцами, японцами и китайцами с такой же легкостью, как с испанцами и португальцами. К этой свежести, живости и энергии чувства и воли добавлялся и редкий практический талант. Инструкции, которые он давал своим сотрудникам, поражают своей широтой, здравым смыслом и мудростью; его попытки организовать общины обращенных, например, среди рыбаков индостанского побережья, свидетельствуют о таком организаторском таланте, подобного которому трудно найти даже в истории миссий, очень богатой подобными талантами. Он не был также лишен нравственных качеств, необходимых для выпавшего на его долю призвания. Дело составляло для него все, собственная же личность - ничто; зависть, властолюбие, мелочные заботы о собственном авторитете, здоровье, личные удобства были ему совершенно чужды. Он нисколько не преувеличивал, говоря, что ему сладко нести крест Христа, и его заявление: Я боюсь одного лишь Бога; все остальное для меня не страшно», - вовсе не было фразой».

Все вышеперечисленные черты, несомненно, показывают характер Ф. Ксавье с самой лучшей стороны, но также ему был присущ ряд качеств, которые оказали негативное влияние на его проповедническое служение: «…у него, как миссионера, имеется ряд недостатков, составлявших обратную сторону его достоинств. Его мысли, слова и чувства никогда не знают меры. Лишь под непосредственным впечатлением своих неудач он ясно сознает посредственные результаты своей деятельности. Отсюда нередко удивительное противоречие между тоном его писем к Франциску Мансилле и тоном его длинных отчетов европейским товарищам, вызывавших сенсацию и привлекавших к обществу массы друзей и сторонников. И что еще хуже - он даже в качестве миссионера всегда остается верным своему рыцарскому происхождению; он вносит в миссию дух рыцарского авантюризма; у него совершенно отсутствует основная добродетель миссионера - терпение. Могущественные и хорошо организованные религиозные общины Южной и Восточной Азии кажутся ему спелой нивой, которая лишь ждет руки жнеца. Он хочет всегда пожинать, не давая себе труда сеять. Он бродит без отдыха, переходя из одного места в другое и нигде не пуская корней. Он не изучает ни одного языка многоязычного Востока настолько основательно, чтобы действительно хорошо владеть им. Он нигде не действует долгое время и нигде не достигает прочных результатов. Он дает лишь толчки, но часто, как это было с общинами христиан святого Фомы, он только раздражает».

После миссионерского служения в Южной Индии и на Цейлоне Ф. Ксавье в 1547 г. прибыл в Малакку и на Индонезийские острова. Там он знакомится с японцем Андзиро, самураем из Кагосима, специально прибывшим в Малакку, чтобы встретиться с известным миссионером, о котором тот узнал от португальских торговцев, потерпевших кораблекрушение в 1543 г. недалеко от Кагосима. Именно Андзиро, а также уже вернувшиеся в Малакку португальские торговцы стали первыми, кто рассказал Ксавье о Японии, так как на тот момент Япония даже не была занесена на географические карты и атласы, и страна эта оставалась для европейцев загадкой. Андзиро принял от Ф.Ксавье крещение под именем «Пауло», а также смог убедить иезуита в том, что и весь японский народ достаточно подготовлен для обращения в католическую веру. В конечном итоге Ксавье, восприняв встречу с самураем как «знак свыше», решает, что Япония будет следующем местом, куда он отправиться для проповеди.Принятию данного решения в значительной степени способствовало также осознание того, что японское общество было феодальным по своей структуре, во главе которого стоял император, где университеты являлись центрами культуры, поэтому, если бы Ксавье удалось обратить в христианство японского императора, крупных землевладельцев и интеллектуальную элиту, основное население страны последовало бы их примеру и также приняло бы крещение. В этом и состоял весь план миссионера по обращению Японии, на который он возлагал большие надежды.

В течение последующих 16 месяцев Ксавье начинает готовить самурая Андзиро к миссионерскому служению, вместе с ним он переводит на японский язык Евангелие от Матфея, обучает самурая португальскому языку, а также сам делает попытки изучить японский и как можно больше узнать о японских обычаях и традициях. Миссионер, общаясь с Андзиро и двумя его помощниками, не раз повторял, что японцы - «самый любознательный народ из всех, которых он встречал, поэтому, наверное, и сама Япония - страна, стоящая на более высокой ступени развития, чем, например, Индия». И уже 15 апреля 1549 г., католический проповедник Ф. Ксавье вместе с Андзиро и двумя другими иезуитами, отцом Торресом и братом Фернандесом, отплывает из Индии в Японию для осуществления своего грандиозного плана - обратить всю страну в христианскую веру.

Прибытие в Кагосима и начало миссионерской деятельности в Японии

Франциск Ксавье вместе со своими спутниками прибыл в Кагосима 15 августа 1549 года, где был радушно принят не только родными и друзьями самурая Андзиро, но и горожанами, и самим управляющим г. Кагосима. Когда же японцы узнали, что Андзиро принял христианство, они «не только не перестали с ним общаться, но стали еще больше уважать Пауло».

Общее впечатление, которое оставили японцы на новоприбывшего миссионера-европейца, было весьма благоприятным и было схоже с впечатлениями, полученными от общения с Андзиро и двумя его спутниками еще в Малакке. «Народ этот,- пишет он в своем письме, - лучший из всех открытых нами до сих пор, и кажется мне, что среди неверующих нет ни одного народа, обладающего преимуществами перед японцами…» Миссионер был поражен тем, с каким вниманием японцы слушали его проповедь, и как быстро они усваивали полученные знания относительно христианской религии и культуры.

Основное преимущество японцев, по мнению Ксавье, заключалось в самой их «природе», стержнем которой была способность к рациональному мышлению, природный ум и любознательность. Как следует из анализа более поздних материалов, Ксавье и другие миссионеры имели в виду прежде всего восприимчивость японцев к логически верно выстроенному рассуждению, а также врожденное чувство меры и приоритет аналитическоro подхода в восприятии окружающей действительности над эмоциональным. Отсюда Ксавье, а вслед за ним и остальные миссионеры делали вывод о возможности путем риторических приемов убедить японцев в правоте и истинности проповедуемой ими доктрины. Поэтому можно с полной уверенностью сказать, что эта посылка в течение первых двух десятилетий служила основой всей тактики иезуитов в Японии, а также позволяла им делать вполне оптимистичные прогнозы относительно возможной христианизации этой страны.

Основываясь на таких представлениях, Ф. Ксавье разработал собственный метод, каким должны были пользоваться миссионеры для проповеди христианского учения среди японцев. Этот метод заключался, во-первых, в объяснении главных отличий христианства от синтоизма и буддизма, которые были широко распространены в Японии, и, во-вторых, логическом обосновании истинности католических концепций и догматов.

Оптимистические настроения миссионеров, которые совсем недавно прибыли в Японию, были связаны также и с высоким уровнем образованности, свойственным японцам. Ксавье, которого поразил этот факт, радостно писал: очень многие [японцы] умеют читать и писать, что послужит большим подспорьем в деле распространения слова Божия и ускорит заучивание молитв». Также он в своих письмах отмечал, что «в Японии можно собрать большой урожай душ, но для этого следует трудиться, не покладая рук, так, как это делает Пауло (Андзиро), который неустанно проповедует своим родным и друзьям, многие из которых уже приняли крещение».

Спустя полтора месяца, 29 сентября 1549 года, Франциск Ксваьер был принят у дайме княжества Сацума Симадзу Такахиса. Так как дайме беспокоился об укреплении отношений с португальскими торговцами, он, надеясь на помощь иезуитского миссионера, разрешил Ф. Ксавье проповедовать и распространять христианство в Сацума без ограничений. Ранее, по возвращению из Малакки, у князя был принят Андзиро, который подробно отвечал на вопросы дайме об обычаях, богатстве и силе португальцев, и «очень радовался тому, что рассказывал самурай». Симадзу оказывал всяческую поддержку иезуитам и охотно принимал их у себя. Приведем наглядный пример того, как этот дайме старался угодить Ксавье, стремясь завязать с помощью миссионеров торгово-экономические отношения с португальскими купцами:

«Однажды Пауло принес князю икону, привезенную из Индии, на которой была изображена Дева Мария, держащая на коленях младенца Христа. Эта икона очень тронула сердце дайме, и он немедленно приклонил перед ней колени, выразив, таким образом, свое глубочайшее почтение, а также приказал своим подчиненным сделать то же самое. Мать дайме также выразила свое восхищение иконой, и пожелала узнать основные догмы христианства, поэтому последующие несколько дней Пауло старательно объяснял ей суть христианского учения».

Однако существовали две основные проблемы, мешавшие немедленному началу миссионерской деятельности. Во-первых, катастрофически не хватало переведенной христианской литературы, а, во-вторых, знания японского языка ни у отца Торреса, ни у брата Фернандеса, ни у самого Франциска Ксавье не были настолько глубокими, чтобы открыто проповедовать для большого количества людей.

Что касается нехватки литературы, то, помимо переведенного ранее Евангелия от Матфея, Ксавье уже зимой 1549-1550 года переводит на японский язык при помощи Андзиро «Доктрину Христа» и «Символ Веры». Первая работа была почти литературным переводом катехизиса Джона де Барроса вместе с некоторыми молитвами, добавленными миссионером. Вторая же представляла собой собственное объяснение Ксавье католического вероучения.

С учетом менталитета и национальных особенностей японцев (о которых было сказано выше), особое внимание в данных работах сосредотачивалось на вопросах происхождения мира: «…существует только один Творец всего универсума, и все в мире имеет начало, а не существует аb eterno (как многие из них думают), и солнце и луна - не боги и не живые твари». Не менее пристальное внимание уделялось вопросам бессмертия души («душа, покинув тело, будет жить вечно»), а так же разъяснению японцам разницы между душой «рациональной и душой чувственной, ибо не признают они таковую».

Что же касается проповеди, то для преодоления языкового барьера Франциск Ксавье переписал себе уже переведенные на японский «Доктрину Христа» и «Символ Веры» с помощью романских букв и стал зачитывать их перед народом. Но при переводе данных текстов он не учел того, что в японском языке отсутствовали многие христианские термины, поэтому Андзиро, как бывший член буддийской школы Сингон, решил использовать некоторые буддийские понятия для выражения основных христианский идей, при этом не достаточно хорошо понимая разницы между двумя религиями.Например, для обозначения христианского Бога на первом этапе было выбрано слово «Дайнити», которое на самом деле обозначало будду Вайрочана, являющимся центральным объектом поклонения в школе Сингон. Также использовалось слово «Хотокэ (будда)» как имя Бога. Когда же Ф. Ксавье осознал, что проповедуемое им христианство японский народ воспринимает не иначе как одно из направлений буддизма, он пересмотрел терминологию и заменил «Дайнити» латинским словом «Deus». Однако здесь миссионеры совершили еще одну грубую ошибку, так как для японского уха «Deus» звучало как «Дайусо», которое можно перевести как «великая ложь», поэтому призывы иезуитов верить «великой лжи» и поклоняться ей весьма справедливо казались японскому народу очень подозрительными. Помимо данных терминов, для обозначения христианского понятия «дух» использовалось японское слово «тамасии», которое обозначало чувственную и, если так можно выразиться, животную душу. Также для слова «рай» был выбран буддийский термин «дзедо», обозначающий рай будды Амиды, для слова «ад» - «дзигоку», который тоже заключал в себе именно буддийские представления о загробном мире, а христианское учение называлось «буппо», что переводится как «закон будды». Впоследствии такие серьезные ошибки в терминологии были устранены, однако на первых порах даже буддийские монахи считали иезуитских миссионеров «бонзами, пришедшими с Запада.

Подводя итоги, нужно отметить, что проповеди, во время которых первые миссионеры разъясняли суть христианской морали и догматов, являлись основой их политики на начальном этапе и собирали множество народа как в Кагосима, так и в Хирадо и Хаката. Такой интерес был вызван, прежде всего, простым любопытством со стороны японского населения, которые никогда до этого не видели европейцев, а также распространенным среди японцев мнением о том, что религия, проповедуемая иностранцами, является лишь малоизвестным направлением буддийского вероучения. Поэтому уже через несколько месяцев после прибытия Франциску Ксавье со своими помощниками удалось основать небольшую общину, более чем в сто верующих, которая располагалась в Кагосима.

Поездка в Киото. Изменение стратегии христианизации

Проповеди иезуитов привлекали внимание не только обыкновенных жителей, но и буддийских монахов, которые вначале воспринимали христианство как одну из буддийских сект и потому относились к миссионерам довольно спокойно: «Лацинто Орфанел также рассказал, что доминиканские миссионеры основали монастырь в Сацума, и что один буддийский храм располагался как раз напротив их монастыря, другой же стоял поодаль. Молитвы бонз, живших в последнем храме, постоянно прерывались громкими молитвами самого Лацино, а также звоном колокола, которым он будил братию посреди ночи, перед Заутреней.Как мы можем видеть на примере данного события, отношения между миссионерами и буддийскими монахами, возможно, были очень теплыми ». Вот другой пример, наглядно показывающий вышесказанное: «Один дзэнский монах, возрастом около 80 лет, часто навещал некоторых францисканских миссионеров, принося им фрукты, выращенные в собственном саду. Накануне их изгнания этот монах стал приходить к миссионерам особенно часто». В книге «Япония глазами Франциска Ксавье», большая часть которой состоит из писем миссионера, даже упоминается о друге-японце Ксавье по имени Ниндзиицу - настоятеле одного дзэнского храма: «Нам не часто выпадает возможность поговорить с буддийскими монахами-учеными, однако (в Кагосима) есть один очень образованный монах, который пользуется уважением у всей буддийской монашеской общины. Почему же? Помимо того, что он эрудирован и занимает весьма высокий статус среди остальных монахов, этот бонза достиг весьма преклонного возраста - ему уже 80 лет. Пост, который он занимает среди буддийского духовенства, можно обозначить как «епископ». Его зовут Ниндзицу. По-японски его имя значит «искренность». Имя у него ,конечно, замечательное, однако ж…Общаясь с ним много раз, я понял, что он не знает точно, бессмертна ли душа, или не бессмертна, или же она гибнет вместе с телом. И его вера не устойчива… я боюсь: не такие же ли все буддийские монахи? Он настолько хорошо ко мне относится, что даже не верится, мало того, не только один он, все бонзы радуются тому, что имеют возможность общаться с нами. Что для них особенно удивительно, так это то, почему мы, проделав с такой решимостью путь в 6000 лиг из Португалии в Японию, не имеем никакой другой цели, кроме как указать всем путь спасения и вечной жизни, проповедуя христианское учение. Они говорят, что мы, поставившие перед собой такую цель, сами ничем не отличаемся от божеств».

Однако вскоре ситуация начинает изменяться к худшему, так как в своих проповедях иезуитские миссионеры порицали аморальное поведение некоторых буддийских священнослужителей, вследствие чего буддийское духовенство начинает активно противодействовать дальнейшему распространению христианства в Кагосима, настраивая простых японцев против иезуитов и добиваясь от Симадзу Такахиса издания распоряжения, запрещающего переход японцев в христианство под угрозой смертной казни. Дайме был вынужден пойти на уступки буддийскому духовенству и согласиться издать данный указ, что и было исполнено в августе 1550 года.

Враждебное отношение со стороны буддийского духовенства являлось одним из факторов, по которой иезуиты были вынуждены покинуть Кагосима, однако была еще одна причина: Франциск Ксавье полагал, что он уже достаточно потрудился для укоренения христианства на данной территории, и поэтому он решил отправиться прямо в Киото для исполнения своего грандиозного замысла: обратить в католичество японскую знать и императорскую семью. Когда Ксавье в первый раз 29 сентября встречался с Симадзу Такахиса, он уже тогда просил у дайме позволения поехать в Киото, но в тот раз Симадзу своего дозволения не дал, мотивируя отказ тем, что в течение последующих нескольких месяцев ветер усилится и погода будет неблагоприятной для длительного путешествия. Однако после того, как дайме издал декрет, запрещающий переход в христианство, он не только позволил иезуитам покинуть Кагосима, но и снарядил корабль для поездки в Хирадо. Главой христианской общины в Кагосима Ксавье назначил самурая Андзиро, оставив ему изображение Девы Марии, копии «Доктрины Христа» и «Символ Веры», церковный устав и подробные инструкции относительно управления католической общиной. Пробыв в Кагосима больше года, Франциск Ксавье в конце августа 1550 года оставил свою паству и вместе с отцом Торресом, Бернардом, уехал в Хирадо.

В Хирадо португальцы устроили в честь прибывших миссионеров пушечный залп, а дайме Хирадо, Мацуру Таканобу оказал иезуитам очень теплый прием, надеясь таким образом укрепить отношения с португальскими торговцами. В такой благоприятной обстановке Франциск Ксавье немедленно приступил к публичной проповеди, зачитывая, как и раньше, переведенный катехизис и «Символ Веры»; ему помогал брат Фернандес, который к тому моменту уже научился бегло разговаривать на японском языке и открыто проповедовать среди большого скопления народа. Вскоре численность крещеных японцев превысила 100 человек, среди которых был японец по имени Кимура, его сын, Себастьян Кимура, впоследствии стал первым японским католическим священником, принявшим мученическую смерть.

Решив оставить отца Торреса и остальных в Хирадо, Ксавье вместе с братом Фернандесом и Бернардом отправляются в конце октября в Киото. По дороге они останавливаются в Ямагути, который на тот момент являлся политическим и культурным центром западного Хонсю. По прибытию в Ямагучи иезуиты сразу приступили к чтению проповедей, в которых они резко осуждали грехи, связанные с гомосексуализмом, идолопоклонством или убийством детей (под этим прежде всего подразумевались аборты). В своем письме в Португалию Франциск Ксавье поясняет, что именно эти три греха широко распространены среди японцев. Уже через несколько дней о Ксавье и его спутниках говорил весь город, были и те, кто с большим интересом слушал миссионеров, но были и такие, кто не стеснялся открыто смеяться и издеваться над иезуитами. Не обошел своим вниманием иностранных миссионеров и дайме Ямагути, Оути Еситака, пригласив их на аудиенцию в свой замок. При встрече Еситака задавал различные вопросы Ксавье о его происхождении и целях визита в Японию, внимательно слушал брата Фернанда, который более часа читал проповедь перед дайме, однако как только речь зашла о содомских грехах и осуждении гомосексуализма, лицо Оути потемнело, и, еле сдерживая гнев, он жестом дал понять, что аудиенция окончена.

Вскоре Ф. Ксавье покидает Ямагути, удостоверившись, что среди жителей этого города очень мало желающих принять крещение и стать настоящими христианами, и, проделав долгое путешествие, в котором ему и его компаньонам пришлось пережить многое, начиная с жуткого холода и заканчивая опасностью быть схваченными пиратами, наконец прибывает в столицу Японии того времени - Киото. Однако здесь его ждало огромное разочарование. В аудиенции с императором он получил категорический отказ из-за нищего внешнего вида, так же и буддийские монахи школы Тэндай из монастыря Энрякудзи, расположенного на горе Хиэй, который Ксавье собирался посетить, не пустили миссионеров. Но больше всего Франциска Ксавьера потрясло внезапное осознание того, что грандиозный план, на который он возлагал такие великие надежды, был обречен на провал еще в самом своем начале. Ксавье осознал, что японский император не имеет реальной политической силы в раздираемой междоусобными войнами стране и что именно император является верховным жрецом синтоизма, а вера простого народа в божественное происхождение императорской династии помогает ему сохранять свой привилегированный статус, поэтому цель миссионеров обратить в христианство всю императорскую семью была практически невыполнимой. Вот что сам Ксавье писал относительно своей поездки в Киото: «Сколько бы мы не прикладывали усилий для распространения христианского учения в Ямагути, не было никаких положительных результатов, поэтому мы отправились дальше, в самый известный город Японии - столицу Киото, где проживает император. Из-за того, что в это время то тут, то там разгорались военные конфликты между военной знатью, весь путь до столицы занял три месяца, в течение которых нам пришлось пережить немало опасностей. Куда бы мы ни отправлялись, везде был такой страшный холод, что не поддается описанию, и, к тому же, на нас нападали бандиты. Я думал, что, когда мы прибудем в столицу, нам дозволят публично проповедовать закон Божий перед императором, но, сколько бы дней мы не стояли перед императорским дворцом, его двери были полностью затворены…, поэтому я отказался от плана получить разрешение проповедовать императору. Я постарался сравнить, насколько сильно у живущих в столице людей желание исполнять Закон Христов, с уже знакомыми мне японцами-христианами, но из-за затянувшейся междоусобной войны большая часть жителей города носила с собой оружие, поэтому я рассудил, что сейчас не время для проповеди».

Таким образом, все мечты и надежды иезуитов, связанные с быстрой христианизацией Японии благодаря крещению японского императора, были разрушены при малейшем соприкосновении с действительностью. Осознав это, Франциск Ксавье, избирает другую стратегию. Поскольку в то время вся власть была сосредоточена в руках богатых дайме, Ксавье решает через них, справедливо полагая, что если дайме примут христианское вероучение, то простые японцы будут также вынуждены принять христианство. Вскоре он с остальными иезуитами возвращается в Хирадо, где в первую очередь сменяет нищенскую одежду на богатое платье, и, взяв с собой подарки, которые предназначались для императора, в марте 1551 года отправляется в Ямагути для восстановления добрососедских отношений с Оути Еситака. Получив от миссионеров в дар напольные часы, меч, хрусталь, зеркала и очки, Еситака разрешает миссионерам свободно проповедовать христианство на подвластных ему территориях : «В столице было совершенно не спокойно, и было понятно, что здесь я не смогу посвятить себя миссионерской деятельности, поэтому мы вернулись в Ямагути и преподнесли дайме Оути Еситака подарки и письмо от вице-короля Индии и епископа Гоа в знак дружбы. Дайме очень обрадовался и подаркам, и письму, и в качестве ответного дара пожаловал нам некоторое количество серебра и золота. Однако мы вернули всё это ему назад, сказав при этом, что нам ничего не нужно, кроме разрешения открыто проповедовать христианское учение. Услышав это, дайме обрадовался еще больше».

Дом, в котором проживали иезуиты, был постоянно наполнен различными людьми, желавшими больше узнать о природных явлениях, таких, как затмение, изменение погоды и т.д. Ксавье же всегда старался направить разговор таким образом, чтобы он незаметно переходил на религиозные темы.

В течение двух последующих месяцев миссионеры спокойно проповедовали христианство, не сталкиваясь при этом с сопротивлением местного населения, пока однажды во время проповеди один японец не плюнул брату Фернандесу в лицо, выражая тем самым свое презрительное отношение к иностранцам. Никто не может предугадать, чем закончился бы этот инцидент, однако иезуиту хватило силы воли, чтобы просто вытереть лицо и продолжить проповедь. Тем самым миссионерам удалось привлечь к себе еще больше число людей, отстаивая собственные убеждения не только на словах, но и на деле. Все свое время иезуиты посвящали проповеди, а также проведению публичных богословских диспутов с буддийскими монахами, которые тоже приходили послушать миссионеров, а также ответам на многочисленные расспросы жителей Ямагучи. В итоге за время, проведенное Ксавье в Ямагути, были крещены около 500 человек, в основном это были самураи и приближенные дайме.

Отъезд Франциска Ксавьера. Снижение активности иезуитов в области миссионерской деятельности

В августе 1551 года Франциск Ксавье узнал, что один из португальских кораблей причалил в Бунго, в то же время ему приходит приглашение от дайме Фунаи, Отомо Есисигэ, посетить этот город. Ксавье был взволнован тем, что португальцы могли привезти с собой важное письмо, адресованное ему как главе всей дальневосточной миссии (включая и Индию), поэтому он срочно вызвал отца Торреса из Хирадо, чтобы тот заменил его в Ямагучи.

Франциск Ксавье отправился в Фунаи уже в сентябре и был принят там с торжественной церемонией и пушечными залпами, устроенными португальцами в честь знаменитого миссионера. Впечатлил проповедник и юного дайме, который, спустя 27 лет, при крещении выбрал себе имя «Франциск» в память о Франциске Ксавье, первом иезуитском миссионере, которого он встретил.

Ксавье был расстроен тем, что португальцы не привезли ему письма из Индии, и, несмотря на то, что в Бунго уже начала образовываться новая христианская община, а миссионерской работы было еще достаточно много, он принимает решение вернуться в Индию, чтобы взять на себя руководство местной католической церковью. Также Ксавье рассчитывал отправить из Индии в Японию как можно большее число иезуитских миссионеров, необходимых для дальнейшего распространения христианства на японских островах. Он так никогда больше и не вернулся в Японию, скончавшись 2 декабря 1552 года в Китае на острове Шанчуань.

Вот как описывает Г.Бёмер в своей работе «Иезуиты» состояние Японской Католической Церкви после отъезда Ф.Ксавье: «После отъезда Ксавье руководство миссией взяли в свои руки старый мореход Торрес и светский брат Фернандес. Их работа не была безуспешной. Тем не менее, в 1573 году в этой обширной империи существовало лишь 8 миссионеров и миссионерских станций. Только лишь в следующее десятилетие, благодаря стараниям одного выдающегося миссионера, не менее выдающегося, чем Франциск Ксавье, дело обращения в христианство стало идти быстрее. В 1576 году была открыта первая католическая церковь в Миако на острове Нипоне. Приблизительно в это же время принял крещение король Аримы; в 1578 году то же сделал и король Бунго; в 1579 году был основан по совету иезуитов новый город, Нагасаки, специальное назначение которого было стать центром японских христиан всех частей империи. Отцы утверждали, что в Японии насчитывалось до 100 000 новообращенных. Но на эти 100 000 верующих было всего-навсего 23 миссионера».

Подытожим сказанное: несмотря на продолжающуюся деятельность иезуитов и все возрастающие успехи, Японская Католическая Церковь того времени представляла собой отдельные и малосвязанные между собой общины, а не сильную централизованную организацию, миссии испытывали нужду в людских ресурсах, а также не было сильного и харизматичного лидера, способного заменить Франциска Ксавье и продолжить его дело. Вскоре такой лидер появился. Его имя Алессандро Валиньяно.

Глава 2. Дальнейшее развитие истории католицизма в Японии

Алессандро Валиньяно. Личность. Взгляды. Реализация идей на практике

Франциск Ксавье оставил после себя несколько католических общин в Кагосима, Хирадо, Ямагути и Бунго, общая же численность христиан на момент его отплытия в 1551 году составляла более 1000 человек и продолжала увеличиваться. Интересно отметить, что и русские космографии XVII в. сообщают о распространении католицизма в Японии: «Детей крестят. Ради покаяния постами свое тело иссушают. Так же, как и мы, крестятся против соблазнов диавольских, и, видно, впредь будут следовать нравам и вере христианской». Немалую роль в успехах миссии иезуитов, помимо интереса японцев ко всему иностранному и неизвестному, в том числе и к новой религии, сыграл еще один важный фактор: европейские торговцы принесли в Японию передовые достижения науки и военного искусства того времени, в том числе порох и ружья, а последовавшие за ними португальские и испанские миссионеры способствовали скорейшему распространению этих европейских изобретений.

Расцвет христианства в Японии происходил в эпоху устранения династии Асикага и борьбы за государственную власть с целью объединения разрозненных провинций. Один из последних сёгунов - Асикага Ёситэру (1536-1565), отстраненный от власти в 1565 г., благосклонно относился к европейским миссионерам. В то время страна переживала время политической и экономической раздробленности. Крупные феодальные кланы и их лидеры-самураи были настроены благожелательно по отношению к христианству, усматривая в новой вере альтернативу неподконтрольному буддийскому влиянию, а также надеясь приобрести как можно больше огнестрельного оружия. При крещении даймё - главы влиятельной самурайской семьи - христианство насильно принимало все население, проживавшее на землях этого дайме, поэтому число верующих увеличивалось очень быстро.

Со смертью в 1565 г. Асикаги Ёситэру на историческую сцену вышел объединитель страны Ода Нобунага (1565-1582), который также был дружески настроен по отношению к иезуитам. Ода Нобунага выступал последовательным противником буддизма и политических действий буддийского духовенства. Поэтому он покровительствовал европейским миссионерам, рассматривая христианство в качестве духовного источника для антибуддийских кругов. И, действительно, борьба велась не только на духовном, но и на военном поприще: христианский дайме Франциско Бунго помог разрушить Нобунага около 300 буддийских монастырей, которые на тот момент имели огромное влияние на многочисленных прихожан и часто выступали вдохновителями крестьянских восстаний. «Католикам предоставлялись лучшие земельные участки для строительства храмов и монастырей. Ода Нобунага способствовал организации 2 семинарий, колледжа и более 250 церквей с 200 000 верующих. Проповедь велась теперь не только на юге страны, но и в самой древней столице - Киото». Также русская космография 1670 г. сообщает: «Есть у них многие такие места, как у нас академии, то есть книжные училища. В городе Баном есть училище, в том училище разные учения, среди иных учений есть по их языку семинариум езуитское, Бунгинское, там японцы учатся португальскому языку, а португальцы японскому языку; а также латинскому языку, как и португальскому - великие труды и тщание».

У Ода Нобунага, помимо желания ослабить буддийское духовенство, была еще одна причина, по которой он так благожелательно относился к португальцам и иезуитам в частности: он стремился с их помощью усилить свою экономическую базу за счет торговли с Португалией, как это делали и другие дайме, в особенности дайме острова Кюсю. При дворе Ода Нобунага часто устраивались религиозные диспуты, в которых принимали участие как миссионеры-католики, так и буддийские монахи. Такие диспуты были изначальной тактикой иезуитов в Японии и получили свое распространение еще при Франциске Ксавье, однако на тот момент преимущество находилось на стороне буддийского духовенства, так как у последних было намного больше опыта по части теологических споров и дискуссий.

Наиболее частыми вопросами, которые задавали бонзы, были вопросы, касающиеся природы человеческой души, вопросы о загробной жизни и вопросы, связанные с историей грехопадения человека и его спасения: «Через некоторое время сюда прибыл муж сестры короля Мино, будучи умным и благоразумным человеком, он изъявил желание креститься. Он записал всё, что слышал о сотворении мира и прочих вопросах, поэтому, вернувшись, он столкнулся с определёнными сложностями. После полученных на прошлой неделе инструкций, он задал следующие вопросы: почему люцифер, будучи свергнутым с небес, тем не менее, располагал столь мощной силой? А также, почему Господь не явил Свою милость, и не оградил человека от греха? И почему после встречи Адама и Евы со змием, Господь не послал ангела, дабы разоблачить его? Если душа Адама безгрешна, то как тогда она может соединиться с плотью, что несёт в себе печать первородного греха? Если человек - венец творения, то отчего всё сущее не являет человеку свое почтение? Почему он окружён страданием? Почему праведники не вознаграждаются, а грешники живут в изобилии? Человек всё воспринимает через ощущения, так же поступают звери, так чем же человек отличается от животного? Он задал ещё много подобных вопросов». Также у японцев возникали сложности с пониманием природы души: «Японские монахи говорили, что им известно о том, что тело сделано из 4 элементов, но из чего Господь создал душу, они не могут понять. Миссионеры отвечали им, что когда Господь сотворил мир, Он не искал материю для сотворения солнца, луны, всего прочего, но сотворил их Своей Волей, в то же время, Он создал душу тем же способом. На это японцы возражали: тогда какого же цвета душа? Европейцы отвечали, что душа не имеет ни цвета, ни размера, потому что только предметы имеют эти характеристики. То, что не имеет размера, цвета и веса попросту не существует в понимании монахов. Объяснить им это противоречие удалось следующим примером: ветер не имеет ни облика, ни цвета, но его существование нельзя отрицать. Так почему же душа непременно должна иметь их? На этом монахи признали правоту христианских миссионеров».

Со временем ситуация изменилась: «когда в присутствии Ода Нобунага проводился очередной диспут, стороны выясняли, к примеру, чем человек отличается от животного. Дзэн-монахи придерживались мнения, что, поскольку рождение и смерть связаны, то и различий нет, в определённом смысле животному даже лучше, ведь оно не знает беспокойства, сожаления, печали. Христиане отвечали, что то, что вызывает печаль и страдание, не является ли отличием? Среди зверей так много видов, - был ответ, - и они сильно отличаются друг от друга, так можно сказать и о человеке. Европейцы отвечали, что в мире много насекомых и животных, отличающихся телесно, но ни большие, ни маленькие не знают, что хорошо, а что плохо, поэтому они едины, но человек знает об этом, значит, он отличается от всех них. Другой темой диспутов был вопрос о моральном законе, который вызывает у человека раскаяние. Дзэн-монахи считали, что этот закон не живет и не умирает, он не плохой, и не хороший. На это миссионеры задавали вопросы о том, как же такой закон в состоянии отличить добро от зла? Впрочем, обе стороны сходились на том, что нашим разумом невозможно понять, что случиться с человеком после смерти». Источники оставили нам и примеры менее благообразных споров, так, дискуссия, в которой принимали участие иезуиты во главе с отцом Луисом Фройсом и бонзой по имени Нитидзе Сенин, католические миссионеры смогли одержать верх, разозлив этим бонзу настолько сильно, что он, забыв о любых правилах приличия, чуть было не выхватил меч и не зарубил священников, но его успели схватить и отобрать оружие. После диспута Ода Нобунага признался иезуитам, что все это время был на их стороне и желал, чтобы в дискуссии они вышли победителями.

Однако если бы у миссии на тот момент не было сильного и энергичного лидера, который смог бы заменить Франциска Ксавье, то, скорее всего, иезуитам не удалось бы достичь таких больших успехов в деле по распространению христианства. Но такой лидер у миссии был - им стал отец Алессандро Валиньяно, итальянец по происхождению, который отправился в Японию вслед за Ксавье. По словам Луиса Фройса, это был человек «...очень образованный, знал много языков и обладал многими добродетелями, один из самых выдающихся людей ордена, когда-либо побывавших в Азии».

Алессандро Валиньяно родился в феврале 1539 года, в Кьети, на тот момент входившем в Неаполитанское королевство. До своего вступления в Общество Иисуса в 1566 году изучал право в Риме. Был рукоположен в 1570 году. Двумя годами позже, в возрасте 33 лет, этот талантливый молодой человек был назначен директором одного из иезуитских университетов в Макерате. Как и все молодые иезуиты того времени, Алессандро был увлечен «Миссией в Индии», которую создал Франциск Ксавье. Просьба Валиньяно была удовлетворена самым необычным образом, когда отец Меркуриан, глава Ордена иезуитов, вызвал его из Рима в августе 1573 года и назначил главой всех миссий от Африки до Японии. Сначала Алессандро Валиньяно отправился в Индию для урегулирования спорных вопросов, а затем, побывав в Малакке и Макао, прибыл в Японию 25 июля 1579 года. Однако в 1580 г. Португалия была оккупирована Испанией и потеряла независимость, поэтому с этого момента миссия Иезуитов начинает действовать под флагом Испании.разу же по прибытию в Японию Валиньяно развернул активную миссионерскую деятельность: «за два с лишним года Алессандро Валиньяно открыл школу для послушников в Усуки (преф. Оита), семинарию в Арима (преф. Наrасаки) и Адзути (преф. Сига) и колледж в Фунай (в настоящее время гoрод Оита). Он получил аудиенцию и радушный прием у Ода Нобунага (1534 - 1582) и, наконец, организовал первое посольство, состоящее из четырех японских юношей, родственников христианских даймё провинций Бунгo, Арима и Омура в Европу».

Что касается целей посольства в Европу, преследуемых руководством японской миссии, в частности, самим Валиньяно, то необходимо перечислить основные из них:

Так как миссионеры прекрасно осознавали, что одно слово, сказанное в пользу христианского мира японцем, видевшим этот мир собственными глазами, стоит гораздо больше, чем многолетняя проповедь европейца-миссионера, то, они хотели, по словам самого Алессандро Валиньяно, «показать этим молодым людям христианскую Европу, чтобы они воочию увидели благотворность нашей святой религии и величие дворов Лиссабона и Рима; возвратясь же в свою страну, они смогут свидетельствовать о том, что видели, и японский народ поймет, чего мы хотим добиться у них, и чего добились христианская цивилизация и проповедуемый нами закон в Европе».

Другая цель заключалась в том, чтобы заставить руководство ордена, а также высшее руководство Католической церкви поверить и принять его доводы в пользу закрепления за японской миссией особого статуса. Особый статус миссии, в частности, должен был проявляться в том, что иезуиты получали исключительное, закрепленное только за этим орденом право миссионерской деятельности в Японии.

Наконец, Валиньяно стремился получить от Папы финансовые гарантии. Так как японская миссия существовала на исключительно за счет процентов, полученных в результате торговли шелком, провозимого в Японию португальским торговым судном, то, когда миссия начала постепенно разрастаться, средств стало не хватать. В одном из своих писем, адресованных Папе, Валиньяно подробным образом объяснял ситуацию с японской миссией, сложившуюся в Японии в конце 1580-х годов: «В разных провинциях Японии мы имеем около 200 церквей, более 150 000 христиан, нам не хватает лишь средств, чтобы поддерживать и развивать это замечательное предприятие: в 20 резиденциях и коллегиях трудятся более 80 наших Отцов и Братьев; у нас есть две семинарии, в которых обучаются юноши; у нас есть люди, заботящиеся о церквях - всего около 500 человек, которых мы должны содержать; добавьте сюда постройки, внутреннее убранство церквей, милостыни».

Заручившись содействием троих обращенных в христианство влиятельных людей на Кюсю, где авторитет иезуитов был особенно высок, он начал подготовку. Валиньяно отобрал двух хорошо образованных юношей из семинарии на Кюсю. Их звали Ито Манцио и Тидзива Мигель. Их помощниками были Накаура Джулиан и Хара Мартиньо.

Ито Манцио родился в знатной семье, после возвращения из Европы прошел курс теологии в Макао, в 1608 году стал священником и умер в 1612 году в Нагасаки. Второй, Тидзива Мигель, - также отпрыск знатного рода. Про Хара Мартиньо известно, что он учился в Нагасаки, а в 1608 году стал священником. В 1614 году, став жертвой гонений на христиан, был выслан в Макао и умер в 1629 году. Накаура Джулиан тоже стал священником одновременно с Хара. В 1633 году он принял мученическую смерть в Нагасаки.

Когда Алессандро начал готовить эту долгую и опасную экспедицию, все четверо были очень молоды, по современным понятиям почти дети (12-13 лет). Возраст послов, как и степень их родства с наиболее могущественными христианскими даймё, играл не последнюю роль при выборе кандидатов. Предполагалось, что после возвращения в Японию молодым людям исполнится чуть больше 20 лет, а так как средняя продолжительность жизни в Японии в тот период достигла 30 лет, у юношей еще оставалось время в запасе, чтобы послужить христианской миссии в Японии, будучи живыми свидетелями всех достижений европейской христианской цивилизации, которой иезуиты надеялись их поразить. Одного из юношей ни за что не хотела отпускать мать - одинокая вдова, у которой он был единственным сыном. Однако Валиньяно уверил ее, что задуманная экспедиция будет под божественным покровительством и защитой, а потому с посланцами ничего дурного случиться не может, и оказался прав.

Все путешествие до Европы и обратно заняло у японских посланцев восемь с половиной лет. Юноши добирались до Италии три года. Их корабль вышел из Нагасаки 20 февраля 1582 года, прошел Тихий, Индийский и Атлантический океаны. По пути он заходил в Макао, Гоа, Мозамбик, обогнул всю Африку, миновав Мыс Доброй Надежды. Японцы побывали на острове Св. Елены, в Гваделупе, в Мадриде, пересекли по суше Португалию и Испанию. Отплыв затем от Аликанте, 1 марта 1585 года они вошли в итальянский порт Ливорно.

Из Ливорно, через Пизу, Тоскану, Флоренцию и Сиену паломники вступили в Рим пышной процессией, поразившей горожан. Аббат Милот (Мило), чья "Всеобщая история" была переведена и опубликована в России в конце XVIII века, так рассказывает об отношении к японцам Папы Григория XIII: «Сей двор употребил все свое великолепие для приятия их. Никогда входящий торжественник в Капитолию не являлся с толиким великолепием, с каковым явились японские послы. Папа, обнимая их, плакал от нежности сердца».

Японские паломники прибыли в Рим 22 марта 1585 года и остановились в одном из домов, принадлежащих Ордену иезуитов. На следующий же день они были приняты Григорием XIII. 3 апреля они еще раз нанесли визит Папе и поднесли ему великолепную расписную ширму - подарок от самого Ода Нобунага. Понтифик в ответ осыпал их подарками и издал буллу, в которой объявлялось, что Япония будет впредь находиться в исключительном ведении Общества Иисуса. А буквально через неделю, 10 апреля, Григорий XIII скончался. 25 апреля его преемником был избран Сикст V. На следующий же день, 26 апреля, он дал аудиенцию японцам, что также свидетельствует об огромном значении, которое придавалось этому визиту.

мая на Форуме японцы получили право называться почетными гражданами Рима и были приглашены принять участие в заседании городского совета 29 мая. Разумеется, они побывали еще во многих местах, совершали паломничества к различным христианским святыням в Риме. Однако в целом их пребывание в городе было не столь уж долгим. 26 мая Сикст V написал ответные письма к японским владетелям на Кюсю и вручил их посланцам, 2 июня они нанесли Папе прощальный визит и 3 июня 1585 года покинули Рим. Перед отплытием на родину из Лиссабона они побывали в разных городах Италии и Испании. Посольство пробыло в Риме всего 3 месяца. Обратный путь занял еще больше времени. Алессандро сумел достичь поставленных целей, однако в Японии за эти несколько лет произошли серьезные изменения.

Но главным достижением Алессандра Валиньяно было то, что он выработал единую и совершенно новую политику католической миссии в Японии, столь необходимую для решения многих проблем, возникших перед иезуитами, и дальнейшего успешного распространения христианства. Основная же проблема заключалась в методах, которыми активно пользовались миссионеры для обращения японского населения. Дело в том, что японская дальневосточная миссия вначале своей деятельности подчинялась Провинциалу Индии, а потому используемая иезуитами модель поведения на территории Японии была такой же, как в Индии, однако такое поведение явно не отличалось утонченностью и терпимостью.

«Кроме того, падре Франсиско Кабрал, служивший до своего назначения главой миссии в Японию в 1570 году наставником, проповедником и ректором в Басаиме (Индия), был истинный аскетом и фанатично боролся с любым проявлением политеистического мировоззрения. Он прибыл в Японию с твердым намерением крестить как можно больше людей и был слишком прямолинеен и настойчив в своем стремлении. К тому же пренебрежительное отношение к нормам японского этикета как к какой-нибудь «языческой традиции» в сочетании с недостаточной чистоплотностью европейских священников в быту, их суровостью, порой граничащей с грубостью, их кулинарными привычками и, наконец, просто сильно отличающимся фенотипом, привели к тому, что именно они, иезуиты, всегда считавшиеся религиозной элитой, стали теперь выглядеть в глазах японцев варварами и получили прозвище намбандзuн («варвары, пришедшие с Юга»). Все это, не говоря уже о постоянных междоусобицах, потрясавших страну, сильно осложняло жизнь миссионеров».

Алессандро Валиньяно, осознав, что успех миссионеров самым непосредственным образом зависит от понимания и принятия ими японской культуры и норм поведения, в первую очередь решает интегрироваться в жесткую сословную структуру японского общества, определив социальный статус католических священнослужителей как равный по положению высшему буддийскому духовенству школы дзэн монастырей группы годзан. Однако здесь Валиньяно совершил серьезную ошибку, так как впоследствии и европейские торговцы, и путешественники, и сами японцы не раз припоминали миссионерам то, что они повели себя высокомерно, требуя к себе почти что королевского уважения. Но, несмотря на это, остальные принципы, которые являлись основой новой политики иезуитов в Японии, заключали в себе весьма разумные идеи и реально могли изменить к лучшему отношение японского населения к католическим миссионерам и к христианству в целом. Данные принципы сводились к следующему: «1) строгое соблюдение принципа «сверху вниз»; 2) невмешательство во внутренние дела страны и сохранение «нейтралитета» при всех обстоятельствах; 3) адаптация к местным традициям и обычаям во всем, что касается повседневной жизни и общения; 4) воспитание собственно японского духовенства с целью укрепления позиций христианства».

Первое является традиционным для всей политики иезуитов, куда бы они ни отправлялись с поручениями. Так как иезуиты считались элитарной организацией, они всегда стремились иметь дело с высшими слоями общества. Безграничная же преданность японцев своему господину, с самого начала восхищавшая иезуитов, как нельзя лучше вписывалась в рамки этого подхода. Они делали ставку на то, что обращение в христианство одного князя, которое обходилось отнюдь недешево, принимая во внимание стоимость подарков для его ублажения, гарантировало, что за ним последуют и все его родственники, и слуги. Это положение, на первый взгляд, сильно упрощало задачу миссионерам. Однако со временем стало очевидно, что после смерти главы семейства его родные в лучшем случае покидали лоно Церкви, а в худшем становились ее ярыми противниками.

«Второе положение было, с одной стороны, продиктовано спецификой политической ситуации, а с другой, фактически демонстрировало отказ от каких бы то ни было притязаний на политическую власть в Японии. Общеизвестно, что религиозные интересы Католической Церкви были тесно связаны с политическими интересами португальской и испанской короны и являлись частью единой экспансионистской политики». Валиньяно же прямо предупреждает священников о недопустимости вмешиваться во внутриполитические дела страны, «потому как это противоречит основам нашей религии, и способ, каким управляют в Японии, ее обычаи и нравы так сильно отличаются от правления христианских государей в Европе, что падре вряд ли смогут дать правильный совет, но легко могут впасть в заблуждение».

Совершенно новыми являются третий и четвертый принципы. Впервые за всю историю миссионерской деятельности Католической Церкви европейские священники обязаны были не только знать местные традиции, но и неукоснительно им следовать. Такая политика являлась частью стратегии завоевания расположения и доверия японцев с целью их дальнейшего обращения в христианскую веру. Однако существовала и другая причина, по которой миссионеры уже более не могли пренебрегать традициями японского населения: столкнувшись с отличной от европейской цивилизацией, европейцы впервые вынуждены были официально признать если не ее равнозначность, то хотя бы ее право претендовать на равнозначность. Они с удивлением обнаружили, что непохожесть и варварство не одно и то же. Валиньяно писал в одной из своих работ: «Различия в еде, одежде, ценностях, церемониях, языке, организации хозяйства, способе ведения переговоров, лечении больных и раненых, обучении и воспитании детей и во всем другом так сильны, что невозможно ни описать, ни понять их. Во всем этом не было бы ничего удивительного, если бы они [японцы] были такими же, как и другие варварские народы. Однако более всего достойно удивления то, что они предстают как очень достойные и культурные люди во всех сферам».

Благодаря новой политике иезуитов и благосклонному отношению Ода Нобунага уже к 1587 году в Японии насчитывалось 240 церквей, 2 иезуитские коллегии, 30 миссионерских станций, 1 иезуитский пансион для молодых дворян, 119 отцов-миссионеров и 200 000 японцев - христиан.

Тоётоми Хидэёси: изменение отношения к европейским миссионерам и первые гонения

Однако, как оказалось, успехи были явлением временным, потому что главным мотивом перехода в христианскую веру для крупных японских дайме все же оказалось желание заключить торговые сделки и приобрести огнестрельное оружие, нежели стремление к духовному совершенствованию. Самыми влиятельными дайме, принявшими христианство, были Омура Сумитада, Арима Харунобу и Отомо Ёсисигэ.

В 1562 году Омура Сумитада (1532-1587), правитель области Омура, был крещен под именем дона Бартоломео. Через шесть лет он фактически передал в пользование миссии порты Нагасаки и Модзи в обмен на получение исключительных торговых прав от португальцев.

Другой христианский дайме, Арима Харунобу (1567?-1612), принял крещение от Алессандро Валиньяно в 1579 году под именем дона Протазио. Его отец, Арима Ёсисада, брат Омура Сумитада, был креще в 1572 году .

Однако самым важным для миссионеров стало обращение в христианство Отомо Ёсисигэ (1530-1587; монашеское имя - Сорин, христианское имя - дон Франциско), правителя провинции Бунго, которого сами иезуиты называли не иначе как королем Бунго. Несмотря на то, что христианином он стал лишь в 1578 году, его сотрудничество с католическими миссионерами началось со времен появления на территории Японии первых европейцев. В столице провинции Бунго, порту Фунай (совр. Оита), в 1560-х годах по указанию Отомо Ёсисинэ была построена католическая церковь, резиденция для священников и госпиталь. Этот дайме оказывал покровительство христианской миссии в Японии в обмен на предоставление ему части товаров, привозимым португальским торговым судном, независимо от того, в порт какой провинции оно прибывало, а также в обмен на некоторую военную помощь.

Что же касается простых японцев, то многие из них были вынуждены принять христианство по приказанию дайме, на территории которого они проживали, под угрозой изгнания, поэтому о серьезном понимании и глубоком осмыслении христианских догматов говорить не приходится. Помимо всего прочего, христианские дайме открыто призывали японцев, перешедших в христианство, сжигать храмы и святилища, разрушать статуи буддийских и синтоистских божеств, что вызывало гнев со стороны японского населения .

Вот как в работе «Дайме-христиане о. Кюсю» описываются действия того же Омура Сумитада: «Дон Бартоломео (Омура Сумитада) ... превратил самый главный буддийский храм клана Омура в церковь и заставил буддистов слушать христианское учение, затем он приказал всем принять христианство, не спрашивая желания буддийских священнослужителей и мирян; тем же, кто отказался стать христианином, приказал немедленно покинуть его владения. Сумитада не ограничился лишь насильственным обращением людей, он начал разрушать синтоистские святилища и буддистские храмы. Кроме этого, сгорали один за другим великолепные буддийские монастыри, которые были построены на его землях. Таким образом, принуждение к крещению, убийства бонз, разрушение нехристианских храмов, изгнание за пределы владений тех, кто не хотел креститься, и другие меры, предпринятые Сумитада, вызвали сильные волнения среди населения».

Несмотря на то, что некоторые японцы сознательно принимали крещение и искренне исповедовали христианскую веру, все же в Японии она получила широкое распространение в основном за счет поддержки нескольких крупных дайме (Омура Сумитада, Арима Харунобу, Отомо Ёсисигэ и некоторые другие) и не могла глубоко укорениться в сознании японского народа, поэтому, когда Ода Нобунага погиб и к власти пришел новый правитель - Тоетоми Хидэеси (1537-1598), ситуация начинает кардинально меняться не в пользу иезуитов-миссионеров.

В самом начале своего правления Хидэеси вполне благосклонно относился к деятельности миссионеров, так как больше заботился об объединении и укреплении страны, как и его предшественник. Однако стремительное распространение христианства постепенно начало вызывать у него беспокойство. Дайме Кюсю и юга Хонсю, в большинстве своем принявшие христианство для того, чтобы обогащаться на торговле с португальцами, постепенно наращивали военную мощь и начали проявлять наклонности к сепаратизму. При этом, как уже говорилось выше, фанатики-христиане из числа японских аристократов силой заставляли своих подданных креститься и преследовали буддистов, разрушая буддийские храмы и уничтожая реликвии. Так как усиление позиций иезуитов в стране угрожало децентрализацией и подрывом личной власти самого Хидэеси, он решает принять меры, которые могли бы ограничить влияние католических проповедников. В августе 1587 г. Хидэеси издает указ, запрещающий миссионерскую деятельность на подвластных ему территориях. На следующий день был подписан указ о высылке всех миссионеров в 20-ти дневный срок, однако, несмотря на всю строгость, этот первый эдикт оказался невыполнимым, так как советники убедили Хидэеси в невозможности исполнения приказа по причине отсутствии необходимых судов для высылки участников японской миссии. Тем не менее, указ ясно продемонстрировал изменение политики Хидэеси по отношению к миссионерам и к их проповеди.

В 1590 г. из Рима вернулось посольство во главе с Алессандро Валиньяно. С посольством прибыли еще 17 миссионеров-иезуитов. В то же время, несмотря на монополию иезуитов на проповедь, полученную благодаря посольству, с Филиппин в Японию проникают миссионеры из других монашеских орденов: францисканцы, доминиканцы, августинцы, которые начинают соперничать с иезуитами и переманивать их прихожан к себе. Так, в 1593 г. в Японию прибыла группа испанских монахов-францисканцев во главе со священником Педро Баптисте. Началась борьба за влияние между Иезуитами и Францисканским орденом. Преследуя свои собственные цели, каждая из сторон раскрывала истинные карты другой стороны, что дало Тоётоми Хидэеси полное представление об истинной цели миссионерской деятельности.

Помимо католических орденов, в этот период на территорию Японии прибывают голландские и английские торговцы, исповедовавшие протестантизм и также не любившие иезуитов. Так как в это время идет англо-испанская война, а также Нидерландская революция, целью которой было отделение от Испанской империи и приобретение независимости, конфликт, развернувшийся в Европе, затронул и европейцев, прибывших в Японию. Желая перехватить у Испании и Португалии инициативу в торговой и политической сферах, они начинают поддерживать действия японского правительства, направленные против католических миссионеров.

Почувствовав серьезность намерений Хидэеси, испанцы изменили свою политику и перешли к прямым угрозам, заявляя, что, если гонения на христиан продолжатся, они будут вынуждены просить помощи у испанской армии и флота. Последней же каплей стало признание одного подвыпившего капитана испанского судна «Сан-Филипе», который поведал Хидэеси, каким именно образом испанский король Филипп II расширяет свои территории: ««Король сначала посылает в чужие страны иезуитских миссионеров для проповедей и обращения народа, а затем солдат для завоевания этих стран». Услышав это, Тоетоми Хидэеси пришел в ярость и приказал запретить исповедание христианства и разрушить все церкви, находящиеся на его территории. Даймё было запрещено принимать христианство и крестить крестьян. Всем миссионерам вновь было строго предписано покинуть страну. В подтверждение серьезности намерений Хидэёси по всей стране было казнено порядка 80 миссионеров. При этом 26 человек были проведены через всю страну и распяты в Нагасаки как центре, откуда и пошла «христианская ересь». Однако и на этот раз окончательно искоренить христианство в Японии не получилось. «Во-первых, у Хидэеси, который был занят начавшийся войной с Кореей, просто не хватало на это времени. Во-вторых, он, вероятно, опасался, что изгнание миссионеров негативно скажется на торговле с Испанией, от которой на данном этапе он отказываться еще не собирался. Наконец, в-третьих, мы не знаем, что планировал Хидэёси после «корейского похода», поскольку в самый его разгар он умер».

Со смертью Тоётоми Хидэёси в 1598 г. и снижением активной миссионерской деятельности иезуитов наступил относительный религиозный мир, и христианство вновь стало распространяться, теперь уже тайно, но такое положение вещей оказалось временным и продлилось до прихода к власти нового сегуна - Токугава Иэясу.

Токугава Иэясу: закрытие страны, указ о запрете христианского вероучения в Японии

В 1603 г. после победы в сражении при Сэкигахара в новой столице Японии - городе Эдо, утвердился Токугава Иэясу (1542-1616 гг.), получивший титул сёгуна в 1603 году. Токугава Иэясу проявил талант умелого дипломата и администратора, завершив процесс централизации Японии. Сёгунат Токугава Иэясу просуществовал более 250 лет (1603-1868 гг.). Эта эпоха стала синонимом самоизоляции Японии. Первое время после его прихода к власти он и не предпринимал никаких серьезных действий по отношению к миссионерам и их деятельности, однако в 1612 г. в ответ на вновь усилившуюся деятельность иезуитов было возобновлено преследование христиан.

Казни носили массовый характер, и многие из них были претворены в жизнь с особой жестокостью. Чаще всего обвиняемым просто отрубали головы, но были и такие случаи, когда христиан подвешивали вниз головой и держали в таком состоянии несколько дней без пищи и воды, после чего их отвязывали и обезглавливали. Также тех, кто отказался отречься от христианской веры и пройти обряд «фумиэ» («топтание изображений» или «топтание лика», при котором японец должен был вытереть ноги об иконы или священные для христиан символы), сбрасывали со скал или распинали на крестах. Оказалось немало настоящих японцев-христиан, не пожелавших предать свои убеждения и отдавших за них жизнь. Вот только один из примеров: «За этими последовали еще восемь человек, которые после мучений были обезглавлены, в то время, как остальные шестнадцать человек были доставлены в Дзигоку, это место представляло из себя бассейн кипящей воды, вырывающейся с рёвом из-под огромной скалы. Несчастных вывели на край утёса и спросили, не собираются ли они отречься. После отрицательного ответа, они были сброшены в кипяток. Поведение этих людей, столь недолго знакомых с христианством, достойно восхищения. Зная лишь молитву Отче наш и Богородице Дево, они вынесли мучения до самого конца и по одному этому можно судить об их понимании Священного Писания».

Большинство христиан предпочитало отречению смерть, однако не у всех крещеных японцев была такая сильная вера, как у замученных в годы гонений, поэтому все то, что удалось создать иезуитам почти за 100 лет миссионерской деятельности в Японии, было разрушено за 30 с лишним лет домом Токугава, стоявшим на тот момент у власти. Профессор Боксер приводит типичную клятву отречения, подписанную японцем?христианином и его женой. Стоит отметить, что кары, упоминающиеся в большинстве таких клятв, основывались на тех самых верованиях, которые отвергались: «На протяжении многих лет мы были верующими христианами. И все же, мы поняли, что христианская религия есть религия зла… Таким образом, мы подтверждаем это заявление в письменном виде перед вами, достопочтенный магистрат. Никогда более не отойдем мы от нашего отречения, даже в самом тайном уголке сердца. Если же когда-нибудь нас посетит пусть самая ничтожная мысль, да покарает нас Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, Святая Мария, все ангелы и святые. Да откажемся мы ото всей милости Божьей, отринем все надежды, подобно Иуде Искариоту, став посмешищем для всех людей, не вызывая ни у кого ни малейшей жалости и умерев наконец жестокой смертью и претерпев все муки адовы без надежды на спасение. Такова наша христианская клятва…». Следует отметить, что в поисках и допросах японцев-католиков правительству активно помогали голландские торговцы, которые надеялись таким образом «оказать услугу» сегунату и заручится его поддержкой в вопросах торговли.

В 1633 году вышел указ, запрещавший японцам без официального разрешения покидать пределы японских островов. В 1637 г. в Симабара недалеко от Нагасаки вспыхнуло восстание, направленное против тирании местного дайме Мацукура Сигэхара. Почти все восставшие были христианами. Восстание быстро охватило довольно обширный район, вследствие чего правительство было вынуждено направить на его подавление стотысячную армию. Восставшие укрылись в замке Хара, взять который армия сёгуна оказалась не в состоянии. Именно в этот момент свою «помощь» сёгуну предложили голландцы. Голландские суда открыли огонь из пушек и пробили бреши в стенах замка, что позволило осаждавшим взять замок. Из 38 тысяч мятежников в живых осталось не более сотни.

В большинстве современных японских исследований того времени описываются исключительно религиозные мотивы восстания. Современные ученые, однако, придают основное значение экономическим факторам, настаивая, что Симабара явилась не христианским восстанием, а яростным протестом крестьян в бедном, отсталом регионе Японии, против грабительских налогов, которыми их обложил дайме. Как ни странно, экономические мотивы подчеркивались также и европейскими наблюдателями, в том числе Дуарте Корреа, член ордена Иезуитов, который во время восстания сидел в тюрьме на Кюсю, ожидая, когда его сожгут. Корреа в своем описании восстания отмечает жалкие условия жизни, доведшие местное населения до отчаяния, и цитирует высказывание одного японца: «причины восстания были не в том, что его участники являлись христианами, поскольку во времена, когда их было много, в том числе - и высокопоставленных лиц, они никогда не восставали».

Несомненно то, что у чиновников сёгуната были веские причины подчеркивать религиозную природу восстания, поскольку это давало конкретный повод их антихристианской политике; и местные власти, очевидно, предпочитали представить Симабара как результат религиозного фанатизма, а не как отчаянный бунт голодающих людей против своих угнетателей.

В 1638 г. из страны были высланы португальцы, В 1639 г. был опубликован указ о полном недопущении христианства на территории Японии, а в 1641 г. были запрещены все контакты с иностранцами. Исповедание христианской веры каралось смертной казнью, а само имя «Христос» теперь было синонимом колдовства, мятежей и всего того, что враждебно миру и процветанию в стране. Правительство сёгуна даже утвердило назначение специального чиновника, заведовавшего религиозными вопросами и переобращением японцев из христиан в синтоизм-буддизм (сюмон-аратамэ).

Потомки казненных христиан в течение семи поколений считались подозрительными, они каждый год обязаны были приходить в определенный буддийский храм и отрекаться от Христа. Только недалеко от города Нагасаки смогла уцелеть небольшая католическая община, которая так и продолжала существовать в тайне вплоть до падения сёгуната в XIX веке.

Особенности распространения христианского учения в середине XVII - начале XIX вв.

«…И…теперь, по изгнании и по совершенном истреблении христиан, на вывешенных в публичных местах, на площадях и в улицах, каменных досках, в числе иссеченных на них законов, первым пунктом стоит: кто уличит человека, исповедующего христианскую веру, тот получит в награждение 500 серебряных монет, - пишет капитан Головнин в 1811 году. - Также у них есть закон, чтобы господа прежде не нанимали слуг, как получат от них письменное объявление, что они не христиане. Сверх того, в городе Нагасаки, где христианство более всего в прежние времена распространялось, сделана лестница, состоящая из нескольких ступеней, на коих положены утвари католической церкви, начиная с распятия и т.д. По сей лестнице в каждый новый год японского календаря все жители города Нагасаки должны пройти в знак того, что они не христиане».

Немногие японцы после изгнания священников и разрыва связей сёгуната с Западом сохранили христианство. Обряды наподобие исповеди и причащения, которые могли проводиться только священниками, были утрачены. Другие обряды были взяты из буддистских и синтоистских культов, а внимание сосредоточено на очищении и молитвах-просьбах.

Вот что пишет по этому поводу архимандрит Сергий (Страгородский), который был одним из православных миссионеров в Японии в 1890-1893 гг.: «Первые христиане окрещены были поспешно и без подробного обучения, а священников не было. Но все они понимали завет своих отцов и хранили веру, хотя и знали ее крайне плохо, с трудом отличая Богоматерь от Кваннон. Иконы открыто держать нельзя было: их заделывали в штукатурку стены и на эту стену молились. Иногда христианские изображения делали на манер буддийских. Например, в японском буддизме богиня Кваннон иногда изображается в виде женщины с ребенком на руках. Нигде, кроме Японии, такого изображения нет, но и в Японии его происхождение загадочно. Некоторые и думают, что это на самом деле изображение Богоматери, бывшее в ходу среди тайных христиан, а потом перешедшее и к язычникам... Потомки казненных христиан до семи поколений объявлены были подозрительными и находились под надзором полиции (говорят, что некоторые были под надзором до самого падения сегунского правительства в шестидесятых годах XIX столетия). Каждый год они должны были приходить в известный буддийский храм и здесь давать письменное отречение от христианства. А чтобы не было каких-либо ложных показаний, подозреваемых заставляли тут же попирать ногами христианскую икону. До сих пор сохранились такие иконы, литые из меди. Они очень стерты ногами попиравших, но особенно стерты, прямо ямами, их края, выступавшие вокруг иконы в виде рамы. Не имея решимости открыто отказаться от попирания своей святыни, христиане становились на края и избегали, таким образом, касаться самой иконы. К стыду европейцев нужно сказать, что эту лукавую меру подсказали японскому правительству протестанты-голландцы».

В честь Сочельника и других церемониях старейшины разделяли друг с другом сасими и сакэ, которые явно являются отголосками хлеба и вина. Огромные лепёшки моти украшали алтарь, а передаваемые из уст в уста и тайно латинские «oratio» (молитва) превратились в японские «orasho» («орасё») и почти потеряли своё значение. Отрывки молитв на латыни сильно искажались и люди повторяли их, не понимая, что они означают.

В сущности, христианство в эпоху правления сегунов Токугава превратилось в особую религию, основанную на типичном для японцев уважением к старине и заветам предков. Поэтому главную роль в «японском христианстве» занимали фигуры мучеников - японцы верили, что они превратились в богов. Японские тайные христиане хранили свою веру не из-за большого почитания Христа и Девы Марии, а по большей части потому, что иначе им было бы стыдно перед своими предками, которые рисковали жизнью и умирали за нее мученической смертью. И страх позора порой оказывался сильнее возможности жестокого наказания.

С началом гонений тысячи японских христиан устремились за пределы страны. Волна эмиграции была направлена на юго-восточную Азию: на Филиппины, Яву, Тайвань. К 1635 г. в этом регионе проживало уже от 80 до 100 тысяч японских католиков. Несмотря на жесточайший запрет, христианское влияние проникало в Японию и в период самоизоляции. Христианская литература попадала в Японию в основном из Китая. Там ее переводили на китайский язык и нелегально доставляли на острова через мелких китайских торговцев, Переводами занимались о. Матео Риччи в Пекине и о. Жюль Алени в Фудзяни. Литературы было так много, что в 1630 г. в Нагасаки было учреждено специальное ведомство, следившее за ее изъятием и уничтожением.

После закрытия страны Япония оказалась изолированной от остальных государств, и единственным местом, куда могли причалить иностранные корабли, был порт в Нагасаки, где располагалась голландская фактория. Голландцы не случайно так старательно помогали сегунскому правительству избавиться от испанских и португальских торговцев (а вместе с ними и от католических миссионеров). Отныне Голландия являлась единственной европейской страной, которая смогла сохранить и укрепить торговые и экономические отношения с Японией, однако для этого голландским купцам пришлось пойти на значительные уступки бакуфу. Например, когда голландский корабль входил в японские воды, к нему на борт поднимались несколько японских чиновников и переводчиков, сначала проверявших документы торговцев, а затем бравших из их числа заложников, которых отвозили на искусственный остров Дэдзима, построенный специально для иностранцев и изолированный от остального города. Делалось это для того, чтобы обеспечить безопасность губернатора голландской фактории, поднимавшегося на борт только после того, как голландские торговцы соглашались пройти через эту унизительную процедуру и выдать нескольких человек японским властям: «Тут несколько японских чиновников и переводчиков взошли к нам на палубу, для принятия наших бумаг и нескольких заложников. Они известили нас, что чиновник высшего чина, носящий титул главного баниози, и депутаты фактории сейчас прибудут к нам. Со временем известной истории английского корабля Федон…в 1808 году, японское правительство принимает меры и берет заложников и отвозит их в Дэдзиму, прежде чем войдут на корабль японский начальник и члены голландской фактории». Проверив документы и убедившись в том, что все присутствующие на корабле являются именно голландцами и имеют официальное разрешение для въезда в страну, губернатор позволял им причалить к Дэдзима и сойти на остров. Ближайшая территория вокруг острова тщательно охранялась, дабы обезопасить Нагасаки в случае нападения иностранных кораблей. Вот что говорится у Зибольда по этому поводу: «Многочисленные батареи на островах и на берегу залива обращены на вход в бассейн; кроме того, вход еще защищен сильными батареями, поставленными по обеим сторонам, и значительным гарнизоном из войск, называемых императорскую стражею. Проход этот узок… и с 1808 года японцы постоянно держат там наготове цепь, чтобы можно было заградить вход».

Когда голландцы высаживались на Дэдзима, у них отбирали оружие, священные книги и любую христианскую атрибутику, отвозя все эти вещи на берег и возвращая морякам лишь перед самим отъездом: «Между тем поспешно собирают в сундуки Библии, молитвенники, гравюры и книги, словом, все, что может напоминать о христианстве; сундук запирают ключом и запечатывают»; «Если же дознано, что корабль законный, один из двух ожидаемых, депутаты фактории возвращаются на берег. Гобаниози обирает пушки, оружие всякого рода, военные снаряды и прочее. Все это, вместе с сундуком, где хранятся священные книги и проч., отсылается на берег и будет возращено кораблю в минуту отъезда» . Также торговцам запрещалось привозить с собой семьи, несмотря на то, что некоторым из них приходилось жить на острове достаточно долгий период времени, не имея возможности свободно передвигаться по Нагасаки.

Японское правительство было весьма невысокого мнения об иностранных торговцах, временами такое отношение перерастало в открытое презрение: «…Сёгун не принял посланника, но государственные советники дали ему следующий ответ: Его величество поручил нам сказать вам, что Японской Империи не важно, будут или не будут иностранцы приезжать для торговых дел; но по уважению позволения, данного им древним императором, он позволяет голландцам продолжать их действия и оставляет им торговые и другие преимущества, которыми они пользуются…». Другими словами, сегунат с особой отчетливостью давал понять, что именно Голландия нуждается в Японии, а не наоборот, и что если голландское правительство решит прекратить торговые отношения, бакуфу не будет препятствовать и окончательно закроет страну для европейцев.

Что же касается отношения японцев к остальным странам Европы, то оно было враждебным настолько, что никому, кроме подданным Голландии, так и не удалось наладить с Японией экономических и торговых связей, несмотря на многочисленные попытки. Этим сегунат Токугава хотел подчеркнуть:

Независимость Японии от других стран;

Превосходство японской государственной структуры над европейской, тем самым определяя дальнейший путь развития Японии, в котором не было места для иноземных варваров. В таком изолированном состоянии страна пребывала вплоть до 1854 года, пока ее силой не вынудили прекратить политику самоизоляции.

Глава III. Реставрация Мэйдзи: отмена указа на запрет христианства и появление новых христианских миссий

Отмена указа. Восстановление деятельности католических миссий в Японии

С конца XVIII века у японских берегов начали часто появляться корабли Великобритании, России и Франции, которые вели борьбу за колонии в Азии. Японское правительство придерживалось изоляционной политики и отказывалось вступать в дипломатических отношениях с этими странами. В 1825 году сёгунат издал директивы, направленные на усиление береговой обороны, однако долго противостоять иностранному давлению он не мог. В июне 1853 года в Японию прибыла военная эскадра США под командованием Мэттью Перри, которая силой заставила японцев принять письмо президента США с требованием начать торговлю. Глава японского правительства Абэ Масахиро пообещал дать ответ за год и созвал для этого всеяпонское собрание знати. Однако общего решения они не приняли, а факт их созыва пошатнул авторитет сёгуната. В январе 1854 года Перри вторично прибыл в Японию и, угрожая войной, добился подписания договора. Согласно ему, сёгунат открывал для США два порта, а также позволял строить в них американские поселения и консульства. Вскоре подобные договоры были подписаны с русскими (Симодский трактат), англичанами и французами. В 1858 году японцы снова сделали уступки иностранным государствам и заключили с ними неравноправные договоры Ансэй, которые лишили Японию таможенной независимости. В 1859 году, после заключения Японией Ансэйских договоров, христианские миссионеры вновь получили право посещать страну как иностранные граждане. Однако запрет на исповедание христианства японцами снят не был.

На фоне дипломатических неудач и инфляции в стране возникло оппозиционное общественное движение «сонно дзёи» («Да здравствует Император, долой варваров!»). Против его лидеров сёгунат развернул репрессии. Центрами антиправительственной оппозиции выступали западно-японские княжества Сацума и Тёсю. На волне ксенофобских настроений они развязали сацумско-британскую и симоносекскую войны 1863 года, но потерпели поражение. Осознав техническую отсталость Японии от Запада и опасность колонизации, эти княжества начали модернизацию армии и переговоры с императорским двором. В 1864 году, для подавления оппозиции, сёгунат совершил первый карательный поход против Тёсю и сменил его руководство. Однако в следующем году в княжестве произошел переворот, и оппозиционеры вернулись к власти. В 1866 году, при посредничестве Сакамото Рёма, Сацума и Тёсю заключили тайный союз с целью свержения сёгуната и восстановление Императорского правления. Благодаря этому второй карательный поход сёгуната в Тёсю закончился разгромом правительственных войск.

В январе 1867 года новым сёгуном стал Токугава Ёсинобу. В это же время вместо покойного императора Комэя на трон взошел 14-летний император Муцухито под именем Мэйдзи («просвещенное правление»). Сёгун планировал создать вместо сёгуната новое правительство с участием киотской аристократии и региональных властителей, в котором сам получил бы пост премьер-министра. С этой целью он отрёкся от должности и 9 ноября 1867 года вернул полноту государственной власти императору. Этим воспользовалась анитисёгунатская оппозиция, и 3 ноября 1868 года в одностороннем порядке сформировала новое правительство и приняла от имени императора указ о реставрации императорского правления. Сегунат Токугава ликвидировался, а экс-сёгун устранялся от власти, теряя титулы и земли. Эти события дали название - «Реставрация Мэйдзи» - историческому процессу преобразования японского общества, хотя оно отражает лишь внешнюю канву произошедших событий.

«Ёсинобу, неожиданно лишенный всех владений, попытался оказать вооруженное сопротивление, но действовал нерешительно, поэтому на его стороне выступило лишь небольшое число даймё, чьи войска в сражениях у Тоба и Фусими потерпели поражение 27 и 30 января 1868 г. Ёсинобу был объявлен мятежником, лишен всех званий и титулов и отправлен в ссылку в Сумпу (Сидзуока). В 1898 г. он был принят императором и восстановлен в званиях».

Императорские войска встретили сопротивление только на северо-востоке страны, где почти все княжества района Тохоку объединились в союз и сопротивлялись еще восемь месяцев до падения княжества Айдзу (31 октября 1868 г.). Но эти княжества бились уже не за дом Токугава, они хотели возвести на престол своего кандидата, принца Ринъёдзи, провозгласив его императором. Наиболее упорное сопротивление императорским войскам оказал флот сегуна под командованием Эномото Такэаки, который создал опорную базу на о-ве Хоккайдо. Последний очаг сопротивления был подавлен в мае 1869 г. Это событие завершило период Эдо и ознаменовало конец пятисотлетнего доминирования самураев в японской политике.

С 1868 года император Мэйдзи превратился в непосредственного участника внешней политики (все прежние торговые и дипломатические трактаты подписывались сёгуном) и сумел наладить дружественные отношения с иностранными государствами. Однако новое японское правительство во главе с императором вначале не могло выработать определенного отношения к христианству, а сама политика государства была достаточно непоследовательна. С одной стороны, католические и протестантские миссионеры получили право строить церкви в крупнейших портах и проповедовать свою веру в различных городах Японии. С другой стороны, настроение правительства было подчас весьма враждебным по отношению к западным миссионерам и к христианству в целом. Так, в 1865 году в районе Оура города Нагасаки французская католическая миссия построила церковь, которой тайком ведало несколько подпольных христиан. Контакт с верующими был восстановлен, однако местные власти обнаружили их и казнили. В 1867 году были арестованы более 20 католиков, а в 1868 году был издан указ о пресечении распространения христианства: «Так как презренная религия христиан строго воспрещена, то каждый лично должен перед своими властями заявить свое отречение от принадлежности к оной и указать на тех, кто ее придерживается, во избежание подозрительного к себе и другим отношения власти. Несколько времени тому назад семья христиан, будучи многие годы преследуемою правительством бакуфу, объявлена достойною ея истребления с корнем; сверх сего, по случаю увеличивающейся численности христиан в селении Ураками, подле Нагасаки, из простолюдинов, признается необходимым усилить за ними полицейский надзор, согласно самым о том правилам в настоящем документе объявляемым, и, как христианское вероучение было запретным с давних времен, то взгляд на сей предмет и доселе не может еще считаться довольно освещенным. Все, кто поставлен быть стражем христиан, должны получать на то довольно определенные инструкции, основанные на человеколюбии и справедливости, и обращаться с ними как с людьми; те же, кто не покается, должны быть строго и немилосердно наказаны; неисправимым почитается и тот, кто не захочет подчиниться законным требованиям власти. Христиане, обратившиеся к сознанию своей виновности, не должны быть смешиваемы с прочими людьми, среди коих они живут. Им должна быть отведена определенная и всеми видимая земля, и ямы с гашеною известью должны быть местом труда их, или золотые и серебряные копи руды, как и прочие подобные работы, на которых чиновниками надзирателями будут признаны пригодными; они должны вообще обитать в горах и лесах. Порция риса для ежедневного пропитания должна быть выдаваема им чрез местного дайме в течение трех лет, начиная с определенного срока и до конца работ».

Начались преследования, как и европейских миссионеров, так и верующих японцев. В связи с осуждением и протестами иностранных государств из-под ареста освобождались лишь католики-французы, миссии которых уже действовала на территории Нагасаки, Хакодатэ и Йокогамы еще с конца 1850- начала 1860-х годов. Японские же христиане подвергались различного рода наказаниям, а нескольким японцам даже пришлось поплатиться за свою веру жизнью. В крупнейших городах страны были вывешены объявления: «Христианская религия формально признается недозволенною и строго запрещенною. Опасная дьявольская секта эта должна быть поэтому строго преследуема».

Однако уже через пять лет, в 1873 году, указ был отменен, а первая японская конституция 11 февраля 1889 года объявила, хотя и с оговорками, возможность выбора любой религии, даже христианской: «японские подданные могут пользоваться свободой вероисповедания в рамках, не нарушающих мир и порядок и не угрожающих исполнению их обязанностей как граждан страны».

В Японии наступил период возрождения христианства. С 1876 года в страну стали приезжать не только французы, но и представители других народов, исповедующих католицизм, а также представители всевозможных орденов и конгрегаций.

В начале своей деятельности в Японии, так же, как и в соседнем Китае, католические священнослужители совершали богослужение на латинском языке. Евангелие читалось по-латыни, а затем смысл отрывка пересказывался по-японски. Попытки перевода Священного Писания на японский язык к тому моменту уже предпринимались, хотя само качество перевода было не очень хорошим: существовало влияние китайских переводных текстов Евангелия на японские, а китайские работы были весьма несовершенными, содержали в себе заимствованную исконную китайскую философскую терминологию, не имевшую не христианскую коннотацию; кроме того, оригиналом для перевода служил текст Вульгаты XIX века (латинский перевод Священного Писания), имеющий множество неточностей. «После обедни Павел Накаи принес купленный им перевод Евангелия от Матфея и Марка католический; переводили с Вульгаты четыре патера с японским ученым, потом два патера другие исправляли перевод, который, однако, почти то же, что протестантский - простонародный. Замечательна, однако, уступка католической Миссии общественному мнению: против своей воли Священное Писание переводят; запорашивают его сокращенным содержанием в начале каждой главы, параллельными местами в самом тексте, объяснительными заметками после каждой главы, а все же переводят; только жаль, - плоховато; нам позаимствоваться нечем».

Следующая запись служащего Русской Духовной Миссии в Китае иеромонаха Алексия (Виноградова) рассказывает о принципах общения католических миссионеров со своей паствой: «При рассмотрении метода римско-католической пропаганды замечаем, что не Библия, не творения святоотеческие в цельном составе обращаются в переводах для китайцев, но разного рода извлечения из Священного Писания, мелкие постановления, рассуждения, объяснения в виде катехизисов, диалогов, проповеди; само слово Божие в церкви при богослужении читается на латинском языке, еженедельно и по праздникам сопровождается толкованием и перифразом по-китайски. На латинском языке совершаются все церковные чинопоследования и требы, таинства, на сем же языке упражняются в школах и учащиеся. При раскрытии истин христианских и библейских…следуют более смыслу, разуму толкования, излагают свою установленную и выработанную философскую систему, … или изложения ими христианского вероучения, имеющего значение символической книги, весьма важной с точки зрения китайского правительства и ученых, по которой они определяют достоинства, особенности и важность римско-католической религии церкви. Таким образом, воспитываемое юношество из китайцев, постепенно подготовляемое в течение многих годов, дает возможность католическому духовенству иметь важных и надежных опытных сподвижников и руководителей народа». Таким же образом действовали католические миссии и в Японии.

Католические миссии занимались строительством новых церквей, семинарий, школ для девушек, больниц. В 1881 году вышел первый номер католической газеты. В 1885 году папа Лев XIII направил императору Мэйдзи приветственное письмо, которое было дружески воспринято со стороны японского императора. В марте 1888 года был утвержден апостольский викариат центральной Японии, а уже в 1890 году в стране был созван первый общевикариальный Синод. Среди крупнейших католических университетов, учрежденных в то время, можно назвать Софийский университет в Токио и колледж Святого Сердца (в 1948 году преобразован в женский университет).

В 1870 году католическая паства составляла 23 тысячи человек, в 1890 году- 42 тысячи. В 1897 году в Японии насчитывалось 52 170 католиков, 220 церквей и 351 миссионерский пункт. В 1912 году в стране было уже 67 тысяч крещеных в католической церкви, а уже к 1936 году в Японии стало 109 тысяч католиков, 378 священников и 222 монаха. Четверть века спустя, в 1961 году в стране существовали 14 католических епархий и одна апостольская префектура, 810 церквей и молитвенных домов, 168 монастырей и приютов. Кардинал-архиепископ, архиепископ, 12 епископов-японцев и 1648 священников заботились о 300 тысячах верующих. То есть меньше чем за сто лет своей деятельности католическая миссия в силу некоторых причин, среди которых можно назвать: 1) сочетание катехизаторской деятельности со светскими образовательными программами, предлагаемыми в рамках католический школ и университетов; 2) различные направления работы с молодежью, включая стажировки юной паствы за рубежом; 3) обширная благотворительная и просветительская работа, особенно на рубеже XIX и XX веков; 4) поддержание отношений с политической властью в Японии, - сумела обратить и вернуть в лоно церкви столько же японцев, скольких она крестила в конце XVI века, в эпоху расцвета христианства в Японии.

Возникновение православной миссии. Основные особенности

История Японской православной церкви берет начало в середине XIX века, когда при содействии русского консула И.А. Гошкевича в 1859 году в Хакодатэ была построена консульская церковь Воскресения. Однако расцвет и наибольший успех православного миссионерства связан с деятельностью Русской духовной миссии в Японии (конец XIX - начало XX века) и непосредственно ее основателя и начальника - сначала архимандрита, а затем епископа и архиепископа Николая (Касаткина).

О. Николай (Иван Дмитриевич Касаткин) родился 1 августа 1836 года в Смоленской губернии, получил образование в Бельском духовном училище и Смоленской семинарии. В 1857 году Иван Касаткин, как один из лучших семинаристов, был направлен для обучения в Санкт-Петербургскую духовную академию. В 1860 году он окончил академию со степенью кандидата богословия. Стоит отметить, что отправиться в Японию для миссионерской деятельности было личным решением о. Николая, принятым после оповещения о вакансии в русском консульском храме в Хакодатэ.

июня 1860 года Иван Дмитриевич Касаткин был пострижен в монахи с именем «Николай» и в июле того же года выехал в Хакодатэ. Однако навигация уже закончилась, и о. Николаю пришлось остановиться на зиму в Николаевске-на-Амуре, поэтому миссионер прибыл в Японию только 2 июля 1861 года.Впоследствии он рассказывал архимандриту Сергию Страгородскому: « Когда я ехал туда, я много мечтал о своей Японии. Она рисовалась в моем воображении как невеста, поджидавшая моего прихода с букетом в руках. Вот пронесется весть о Христе и все обновится. Приехал, смотрю, - моя невеста спит самым прозаическим сном и даже и не думает обо мне».

Скоро Николай Касаткин убедился, что об открытой проповеди Евангелия не может еще идти и речи, так как на тот момент в Японии миссионерская деятельность по распространению христианства была строго запрещена, христиан арестовывали и казнили, а сами японцы не только боялись европейцев, но и открыто их ненавидели. Поэтому, по словам самого о. Николая, его основным правилом относительно миссионерской деятельности было "вначале завоевать любовь, а потом нести слово". Молодой миссионер стремился в первую очередь овладеть японским языком, так как без его знания миссионерская деятельность не представлялась возможной. В тот период времени не было ни словарей, ни учебников грамматики, а учителя языка было найти очень трудно, поэтому желающему изучить японский язык все приходилось делать самостоятельно: « Приехав в Японию, я, насколько хватило сил, стал изучать здешний язык. Много потрачено времени и труда, пока успел я присмотреться к этому варварскому языку, положительно труднейшему в свете, так как он состоит из двух: природного японского и китайского, перемешанных между собою, но отнюдь не смешанных в один. Не даром когда-то католические миссионеры писали, что японский язык изобретен самим дьяволом, с целью оградить Японию от христианских миссионеров…Видно, долго еще изучающим японский язык придется изучать его инстинктом, чрез чтение книг и механическое приучение себя к тем или другим оборотам разговорной и письменной речи».

В итоге о. Николай смог нанять нескольких учителей и, благодаря постоянному чтению японской литературы и общению с японцами, к 1868 году, за восемь лет изучения, успешно освоил японский язык и так называемый «камбун» - письменный вариант японизированного древнекитайского языка, на котором написана большая часть древней литературы Японии по истории, религии, философии. Такое глубокое изучение языка дало ему возможность беседовать с местными богословами и основательно познакомиться с догматами буддизма.

Однако необходимо отметить, что к буддийским священнослужителям, как и к простым японцам, русский миссионер относился с уважением и никогда не позволял себе оскорблять их религиозное чувство или же обвинять в каких-либо грехах, поэтому буддийское духовенство было настроено по отношению к нему благожелательно. То, с каким уважением относились к о. Николаю буддийские священнослужители наглядно иллюстрирует следующий эпизод: Николай Касаткин зашел в буддийский храм, чтобы послушать проповедников; храм был заполнен народом, сидевшим по-японски, поджав ноги. Бонзы стали усаживать своего гостя, но в храме не оказалось ни одного стула. Недолго думая, главный священнослужитель подвел иеромонаха Николая к жертвеннику, снял с него различные украшения и вежливо предложил посетителю сесть, к великому удивлению, почти ужасу растерявшегося миссионера.

Первым учеником отца Николая, который принял православие, был самурай Такума Савабэ. Он приходил к сыну русского консула в Хакодате для преподавания фехтовального искусства. Обратившись в христианство, Савабэ через год привел к о. Николаю своих друзей - врача Сакаи Токурей и врача Урано Дайдзо. Николай не спешил крестить своих первых учеников, боясь подвергать их опасности, так как закон, угрожавший смертной казнью за принятие христианства, еще не был отменен. Однако это не мешало им вести миссионерскую работу среди своего окружения, и к весне 1868 года до 20 японцев готовы были принять православное крещение. В это время последовал правительственный указ, подтверждавший прежнее запрещение японцам принимать христианскую веру. Также стало известным, что в Нагасаки началось гонение на христиан-католиков. Чтобы сохранить свою немногочисленную паству, иеромонах Николай решил разослать на время новообращённых христиан в дальние области для продолжения миссионерской деятельности.

Видя, что православие начало распространяться быстрыми темпами, о. Николай в 1869 г. отправился в Россию ходатайствовать об открытии в Японии духовной миссии. Его ходатайство было удовлетворено. 6 апреля 1870 г. Синод открыл в Японии Миссию в составе начальника, трех иеромонахов и причетника. Иеромонах Николай был назначен начальником миссии с возведением его в сан архимандрита. Были отпущены также средства на содержание миссии. Японская православная церковь росла, несмотря на то, что проповедь все еще оставалась тайной.

В 1872 г. к архимандриту Николаю прибыл помощник, иеромонах Анатолий, выпускник Киевской Духовной академии. Оставив его в Хакодате, отец Николай сам переехал в столицу Японии - Токио, где миссионеру все пришлось начинать заново: подыскивать помещение, преодолевать недоверие и вражду населения. В августе того же года о. Николаю удалось приобрести для миссии участок земли с несколькими зданиями в центре Токио на холме Суругадай. На этом месте в 1873 году, когда последовала отмена указов, запрещающих проповедь христианства, он приступил к возведению каменного строения, в котором должны были помещаться храм, школа на 50 человек, квартиры для миссионеров и учителей.

Несмотря на то, что официально за исповедание христианства больше не преследовали, недоброжелателей было очень много, поэтому правительство Японии принимало меры по охране иностранных миссионеров: «три переодетых полицейских постоянно во дворе, не переодетые во всякое время видны у ограды. Нельзя мне выйти здесь же во дворе, чтобы полицейский или два не были в двух шагах. Спасибо, что охраняют, конечно, хотя делают это не нам в угоду, а в своем интересе».

В марте 1884 года в Токио, на холме Суругадай, состоялась закладка православного храма. Строительные работы продолжались семь лет, и 8 марта 1891 года состоялось торжественное освящение Воскресенского собора, однако все называли эту церковь «Никорай до», то есть храм Николая. В 1903 году в г. Киото, а в 1910 году в г. Осака возникли еще два православных храма. Внутреннее убранство этих церквей не соответствовало православным традициям: «вместо люстры висят простые японские фонари, пол покрыт простыми циновками, образов очень мало, дорогих украшений никаких. К числу оригинальных особенностей японских храмов надо отнести обычай сидеть на полу. Во время богослужения обыкновенно стоят, но старики и слабые садятся». Возможно, это связано отчасти с постоянной нуждой православной миссии, о которой не раз упоминает миссионер в своих дневниках: «Эх, нищенствующая Японская Церковь! В отчаяние она приводит меня всякий раз, как подумаешь о составе ее и о том, что Россией она только и живет!».

Также Николай Касаткин много работал над переводами Священного Писания и богослужебных книг. «В течение 30-ти последних лет, минута в минуту, в шесть часов вечера входил в его келью его постоянный сотрудник по переводам - Накаи-сан, садился рядом с владыкой … и начинал писать под диктовку епископа переводы. Работа продолжалась четыре часа. Откладывалась она только в дни вечерних богослужений и праздников. В это время двери кельи о.Николая были для всех закрыты, и входил туда только слуга, Иван-сан, чтобы подать чаю. "Хотя бы небо разверзлось, - говорил владыка, - а я не имею права отменить занятий по переводу"».

С началом русско-японской войны все русское посольство покинуло Японию, за исключением о. Николая, принявшего решение продолжить миссионерскую деятельность, несмотря на военные действия. Вскоре на территории Японии стали появляться русские военнопленные, заботу о которых взяла на себя православная миссия.

В 1912 году (последний год служения архиепископа Николая) в Японии насчитывалось уже 33 тысячи православных христиан и 266 приходов. Было открыто и построено 175 временных церквей и 8 церквей стационарных, в клире состояло 40 священнослужителей-японцев.

февраля 1912 года о. Николай Касаткин скончался после тяжелой болезни. Он был похоронен на Токийском кладбище Янака. Похоронную процессию сопровождало большое количество людей, как христиан, так и не христиан.. На похоронах присутствовал сам император Мэйдзи, который прислал на гроб русского миссионера большой венок из живых цветов, внутри которого были два иероглифа «Он-Си», что значит «Высочайший дар».

Имя Николая Касаткина, русского православного священника, знала и почитала вся Япония. Даже через 58 лет после его кончины, во время его канонизации, когда православные японцы хотели перенести мощи святителя с кладбища в собор, им это не разрешили, сказав, что о. Николай принадлежит всему японскому народу, независимо от вероисповедания, и останки его должны остаться на народном кладбище.

Преемником Николая Касаткина стал епископ Сергий (в миру Георгий Алексеевич Тихомиров), прибывший в Японию в 1908 году для помощи православной миссии. После кончины архиепископа Николая 3 февраля 1912 года, епископ Сергий принял на себя руководство миссией - с 19 мая 1912 года он становится епископом Токийским и Японским. В первый год служения епископа Сергия было крещено 1019 японцев, а в 1913 году - уже 1091.

Однако в 1917 году Японская православная миссия потеряла финансовую поддержку из России. Несмотря на то, что епископ Сергий неоднократно предпринимал поездки по Дальнему Восток для сбора средств среди Белого движения и позже белой эмиграции на поддержание миссии, японские приходы, лишённые поддержки, вынуждены были перейти на самофинансирование, что заставило значительно урезать миссионерскую и просветительскую работу, а, следовательно, поставило под угрозу существование самой миссии.

Возникновение протестантской миссии. Основные особенности

Первые протестанты прибыли в Японию из Голландии в 1609 году. Спустя четыре года за ними последовали и британские протестанты-миссионеры, однако их деятельность нельзя назвать успешной ввиду того, что в это время уже начались гонения и массовые казни христиан, а само христианство было под запретом.

Первыми протестантскими миссионерами уже XIX века в Японии стали епископалы, основавшие церковь в Йокогаме. Наиболее известным из них принято считать Чейнинга Мора Уильямса. Они являлись представителями протестантской епископальной церкви в США, поддерживаемой Обществом распространения благовестия. В то же время в Японию прибывают пресвитериане (среди них доктор Хепборн с супругой, а также будущие переводчики Джонатан Гобл и Самуэль Браун) и реформисты. В 1859 году в Нагасаки была построена епископальная церковь, а в Йокогаме развернули миссионерскую деятельность баптисты. Спустя еще девять лет, конгреционисты организовали церковь в Кобэ, а в 1872 году в Йокогаме появляется церковь методистов. Таким образом, все ведущие деноминации протестантских церквей начали осуществлять миссионерскую деятельность на территории Японии. Прекрасно осознавая причины неудачной проповеди католиков начала XVII века, протестанты руководствовались следующими принципами, которыми будущих миссионеров напутствовало Общество распространения благовестия еще в 1701 году: «Не следует вмешиваться в правительственные и гражданские дела, напрямую не связанные с целями и задачами миссионеров. Интересно, что протестанты предпочитали сотрудничать не с католиками, а с представителями Русской православной миссии в Японии.

У протестантов имелось несколько вариантов перевода Евангелия на японский язык на момент начала своей миссионерской деятельности в Японии. Самый ранний был осуществлен тремя потерпевшими кораблекрушение близ Макао японцами под руководством доктора Карла Гуцлафа, членом Лондонского миссионерского общества. В 1837 году в Сингапуре в издательстве Американской ассоциации иностранных миссий вышел в свет данный перевод Евангелия от Иоанна японской звуковой азбукой катакана, т.е.в тексте не было ни одного иероглифа; помимо этого, перевод содержал в себе множество ошибок и неточностей, однако это уже была первая попытка протестантов перевести хотя бы часть Священного Писания на японский язык.

В 1833 году в Китай из Америки приехал доктор Самуэль Уэлльс Вильямс, издатель Американской Ассоциации. В то время въезд американских судов в японские порты был еще под запретом, поэтому его попытка в 1837 году высадиться в Эдо и Кагосиме обернулась неудачей. Тем не менее, Вильямс подобрал потерпевших кораблекрушение японских моряков, которые помогли ему выучить японский язык и перевести Исход и Евангелие от Матфея.

Третий вариант перевода Священного Писания был осуществлен венгерским протестантским священником Б.Дж. Бетельгеймом, отправившемся в 1846 году на острова Рюкю. Уже в Гонконге он публикует перевод Евангелия от Луки на местный диалект японской азбукой катакана с параллельным китайским текстом Гуцлафа.

В течение 1870-х осуществляется большое кол-во переводов Евангелия, а также перевод Ветхого и Нового Завета специальной комиссией, который был окончен и издан в 1886 году.

Протестантские проповедники, так же, как и католики, открывали школы и университеты, устраивали молодежные организации в каждом приходе. Были созданы японские отделения международных юношеских и женских христианских организаций. Начинали действовать богословские семинарии и христианские детские сады. В 1874 году были основаны университет Аояма Гакуин и школа св. Павла, впоследствии ставшая университетом Риккё. В 1874 году первый японский протестантский священник Ниидзима Дзё вернулся из Америки в Киото и основал в этом городе первую английскую языковую школу Досися, которая впоследствии была преобразована в университет. А уже во второй половине XX века, в 1953 году в Токио был открыт Международный христианский университет.

В конце XIX века началось объединение японских протестантских церквей. В 1888 году под именем Кафолической церкви Японии объединились епископалы Америки и протестанты Великобритании, а в 1891 году на токийской конференции американских, шотландских и южных пресвитериан, а также голландских и немецких реформистов была образована Единая Японская Христианская Церковь.

Иеромонах Алексий Виноградов пишет: «У протестантов разных вероисповеданий Англии, Европы и Америки, замечается…чрезвычайно гуманное отношение ко всякого рода религиозным, философским, политическим, и прочим убеждениям народов, хотя [они] энергично заботятся о распространении Библии и евангелизации язычников. Их миссионеры крайне пытливые и наблюдательные, как тонкие психологи-анатомисты, стараются, прежде всего, об изучении всестороннем всех разнообразных условий развития жизни национальных или общественных субъектов, с коими желают иметь близкие сношения и связи. Прежде всего изучается характер национальный, нравы и обычаи страны, язык разговорный, письмена, литература, с предпочтением классических образцов, религиозных, законодательных перед прочими; после всего, - лучшие памятники литературы и искусства переводятся на европейские языки, исследуются, объясняются и иллюстрируются в форме, или системе и по методу всестороннему, специально-европейскому; критицизм, сравнение являются последним плодом сего направления; далее следуют переводы Библии, как богооткровенного духовного источника христианской жизни, за нею книги церковно-богослужебные, сочинения отеческие разных ученых западной Церкви…По накоплению сего рода материалов устраиваются в разных местах школы, капеллы, молитвенные дома, и для религиозных собеседований с народом, церкви и соборы в пунктах наиболее населенных…вводится затем монашеская жизнь с правильной дисциплиной при соборах и монастырях, с известным количеством туземных верующих и их катехизаторов и священников, под руководством европейских миссионеров».

По отчетам Британского иностранного и библейского общества в 1886 году в Японии было 25, 5 тысяч протестантов, к 1912 году насчитывалось уже 90 тысяч протестантов, а через 25 лет в Японии проживало более 205 тысяч христиан протестантского толка и было воздвигнуто 1865 храмов-церквей.

Успех протестантской проповеди объясняется тем, что от верующих не требовалось принимать участия в церковной жизни, что способствовало самоидентификации японцев как христиан-протестантов и в то же время не мешало их синкретической приверженности синтоистским божествам. Другим решающим фактором стала колоссальная образовательная и просветительская деятельность, учреждение множества школ и университетов с обучением иностранным языкам.

Дальнейшие перспективы деятельности христианских миссий на территории Японского государства

Несмотря на отмену в 1873 году указа о запрете христианства, характеризовать период, последовавший за этим решением, успешным для христианизации Японии, не представляется возможным. Формальная свобода всячески ущемлялась постановлениями правительства и действиями полиции. Такая ситуация сохранялась до вступления Японии во Вторую Мировую войну. Во время войны японское правительство ратифицировало Закон о религиозных организациях, предусматривавший резкое сокращение численности приходов. За годы войны пострадало 446 христианских организаций, погибло много священников и мирян. Послевоенное положение было немногим лучше: протестантские деноминации пострадали в результате бомбардировок, Римская католическая церковь лишилась своего оплота в Нагасаки, а потеря связи с Московским патриархатом делали практически невозможной деятельность Русской православной церкви.

января 1946 года генерал Макартур, командующий оккупационными войсками, в своем послании к японскому народу объявил свободу вероисповедания, однако оккупационные власти в этом вопросе, прежде всего, заботились об отделении религии от государства. Послевоенный период отличался социальной, культурной, экономической, политической и религиозной неразберихой. Такая ситуация способствовала возникновению множества новых религиозных и псевдорелигиозных течений и групп. По оценкам М.Н.Артюхова, к 1951 году насчитывалось более 1500 иностранных миссионеров, представлявших 116 церквей. Если после войны часть населения проявила к христианству интерес, то под конец оккупационного периода энтузиазм в отношении христианства пошел на спад.

Старые миссии пытались сохранить свои довоенные позиции. Они, как правило, возглавлялись людьми старшего возраста, которые сохраняли более крепкую духовную связь с христианами Запада, чем со своими соседями-японцами.

Во второй половине ХХ века наиболее активной следует считать деятельность протестантов, которым к 90-м гг. удалось крестить 639 тысяч японцев и открыть почти 7000 церквей. Католическая церковь, имеющая наибольший опыт миссионерской деятельности в Японии, к началу XXI века насчитывает 16 епархий с 800 приходами. Общее количество католиков в 2003 году составляло 450 тысяч человек, количество церквей - 959, а количество священников - 1544 человека. Православная церковь Японии располагает 3 епархиями, а кол-во прихожан не превышает 36 тысяч человек. Это объясняет это тем, что «у католической церкви значительно протяженнее история проникновения в Японию (с середины XVI века), а у протестантской - значительно большие людские и финансовые ресурсы». Христианство в Японии в этот период осмысливают и изучают в своих работах такие исследователи, как В.П.Мазурик, Г.Е.Бесстремянная и ряд других. Также очень точно проблемы развития христианства и самого процесса христианизации Японии выразил непосредственный участник этого процесса иеромонах Герасим (Шевцов) в своём интервью интернет-журналу «Православие и мир»: «Что касается христианства, то в каком-то смысле оно модно сейчас в Японии. Но в основном это мода на венчания. В Японии строится большое количество католических и протестантских часовен, в которых проводится этот обряд. Японцам он очень нравится, но, к сожалению, большинство из них дальше этого не идет. Безусловно, есть люди более глубокие, которые, видимо, начав серьезно изучать буддийские книги, а также христианскую литературу, тянутся к православию». Уже упоминавшийся М.Н. Артюхов высказывает свою точку зрения относительно данной проблемы: «как считают многие японцы, преданность чужой религии означает предательство японского национального духа», добавляя, что христианство отрицает всякий религиозный синкретизм, что создает определенные трудности для обращения японского народа.

Таким образом, мы видим, что роль христианства в рамках религиозного наследия Японии не является на сегодняшний момент определяющей отчасти потому, что оно имеет много принципиальных расхождений с более древними религиями японского государства, которые приводят японских христиан к отрыву от их социальной, культурной и духовной традиции и среды, а отчасти из-за того, что особенность христианского учения не позволяет изменять догматы и свободно смешиваться с другими религиозными традициями, поэтому христиане предпочитают скорее оставаться «чужеродной» религией и быть меньшинством, нежели добиваться большего количества паствы неприемлемыми методами.

Заключение

Япония впервые столкнулась с христианской цивилизацией в середине XVI века. Этот контакт стал возможен благодаря ордену иезуитов, направившего одного из своих монахов, Франциска Ксавье, с миссией на восток, его деятельность подробно освещена в первой главе нашей работы. Первоначальной целью Ф. Ксавье было крещение императорской семьи. Такой путь распространения христианского учения в Японии представлялся европейским миссионерам наиболее перспективным, так как структура феодального общества предполагала, что вслед за императором христианство должны будут в обязательном порядке принять его подданные, как крупные земельные собственники, так и интеллектуальная элита, за которыми, в свою очередь, последует остальное население страны. Однако вскоре выяснилось, что осуществить поставленную задачу будет крайне затруднительно, так как вся политическая и экономическая власть на тот момент была сосредоточена в руках влиятельных князей-дайме, а император, не имея реальной политической силы, являлся лишь религиозным символом Японии. По этой причине Ксавье был вынужден изменить стратегию с учетом конкретно политической обстановки в Японии.

В новых условия наипервейшей задачей католической миссии было крещение крупных феодалов, сосредоточивших в своих руках всю полноту политической и экономической власти, что предоставляло христианству большие возможности быть принятым (и, по возможности, понятым) японским населением. После обновления главенствующей целеустановки с императора на даймё, миссионерам удалось добиться внушительных результатов, однако вскоре стало понятным, что эти успехи оказались исключительно временным явлением. Стремясь видеть как можно большее число людей в своей пастве и покупая расположение феодалов различными способами, иезуиты не уделяли должного внимания таким важным вопросам, как понимание японцами сути абсолютно новой для них религии, из каких побуждений исходит желание креститься, не примешиваются ли к вере своекорыстные мотивы и т.д. Помимо этого, в отношениях католических миссионеров и местного населения существовала ещё одна проблема: в глазах японского правительства, политика иезуитов носила экспансионистский характер, из-за чего поведение иезуитов и их методы распространения христианства вызывали у японской знати лишь недоверие и непринятие.

Изменение тактики, пересмотр своих отношений с населением Японии и её правительством, проведение ряда важных реформ, осуществленных иезуитским миссионером Алессандро Валиньяно и способствовавших существенному обновлению методологического инструментария в деле распространения христианства, являлось, несмотря на всю эффективность, запоздалыми действиями и уже не могло существенным образом изменить сложившуюся ситуацию. Новая династия Токугава, пришедшая к власти после окончательного объединения Японии, видела в действиях католических миссионеров реальную угрозу для суверенитета страны, и поэтому стала проводить политику, направленную против распространения христианства и сохранения всевозможных контактов японцев с любыми европейцами, за исключением торговых отношений с голландцами. Стремление оградить страну от нежелательного иностранного влияния привело к «закрытию» Японии и последующей изоляции почти на 250 лет.

Только после вынужденного открытия страны для европейских держав и заключения в 1858 году Японией неравноправных Ансэйских договоров христианские миссионеры вновь получили право посещать страну в качестве иностранных граждан. Тем не менее, запрет на миссионерскую деятельность и исповедание христианства японскими подданными снят не был, поэтому и католические миссии, уже имевшие свою историю пребывания на территории Японии, так и новоприбывшие протестантские миссии, а также Русская православная миссия во главе с о. Николаем Касаткиным, были вынуждены осуществлять свою деятельность тайно. Уже в 1873 году данный запрет был отменен, и христианство разных конфессий начало быстро распространяться среди японских подданных, во многом благодаря образовательной и просветительской деятельности западных миссионеров, учреждению немалочисленных школ и университетов с обучением иностранным языкам. Однако формальная свобода вероисповедания, установленная первой японской конституцией 1889 года, на практике часто расходилась с действительностью и ущемлялась постановлениями правительства, как, собственно, и действиями полиции. Помимо этого, простое население было настроено к европейцам достаточно враждебно, а к самому христианству относилось как к опасной секте, поэтому о массовом распространении христианского учения в тот период говорить не приходится.

Ситуация осложнилась с началом Второй Мировой войны, в результате которой погибло много священников и мирян, а также было разрушено большое количество христианских церквей. В послевоенный же период возникало множество новых религиозных и псевдорелигиозных течений и групп из-за сложной ситуации в социальной, культурной, экономической, политической и религиозной сферах, что также не способствовало увеличению числа прихожан. Несмотря на то, что старые миссии пытались сохранить свои довоенные позиции и продолжали заниматься активной миссионерской деятельностью (под понятием «старые миссии» следует понимать миссии католические и протестантские, так как деятельность Русской православной миссии со смертью о. Николая Касаткина и с потерей связей с Московским патриархатом практически прекратилась), широкого распространения в Японии христианство так и не получило.

На сегодняшний момент в силу ряда серьезных факторов, перечисленных нами, количество христиан в Японии составляет менее 1 % от общего числа населения, и в ближайшие годы нам не видится перспектив широкого распространения христианства.

Библиографический список

католическая миссия япония христианский

Алексий (Виноградов), иеромонах. История Библии на Востоке: с обзором метода и условий благоприятных и неблагоприятных ея переводам и распространению с христианскою церковью у разных народов. Т.1: Китайское государство, Корея, Япония, Бурма, Аннам, Сиам и др. - Спб.: Типография братьев Пантелеевых, 1889-1895

Антоний (Мельников), архиепископ Минский и Белорусский. Святой Равноапостольный Архиепископ Японский Николай // Богословские труды. Спб., 1975

Артюхов М.Н. Особенности возникновения и развития христианства в Японии. Журнал Наука, Религия, Общество, № 2, Донецкий национальный университет, Украина, Донецк, 2009

Бёмер Г. Иезуиты. Спб., Полигон, 1999

Берзин Э. О. Католическая Церковь в Юго-Восточной Азии. М., Наука. 1966

Бесстремянная Г. Е. Японская Православная Церковь. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006.

Бесстремянная Г.Е. Христианство и Библия в Японии. Исторический очерк и лингвистический анализ. М.,ОВЦС МП, 2006

Георгий (Тертышников), архимандрит. Миссионерский подвиг святого равноапостольного Николая в Японии, журнал Альфа и Омега, № 3(17), 1998.

Горегляд В. Н. Миссионерство христианских конфессий в Японии (Аспекты местной специфики) // Научно-богословские труды по проблемам православной миссии. Белгород, Изд-во Миссионерского отдела-Московского Патриархата, 1999.

Гризенгер Т. Иезуиты. Полная история их явных и тайных деяний от основания ордена до настоящего времени. СПб., 1999. (Репринт издания СПб., 1896)

Дневники св. Николая Японского: в 5 т./Сост. К.Накамура - Спб.: Гиперион, 2004, Т.3

Ермакова Л. М. Вести о Япан-острове в стародавней России. М., Языки славянской культуры, 2005.

Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев. М., Захаров, 2004

И в Японии жатва многа…Письмо русского из Хакодатэ. Приложение к Дневникам Святого Николая Японского./ Сост. К. Накамура и др. - Хоккайдо, 1994

История Востока. Т.IV Восток в Новое время. Кн.1. М., Восточная литература РАН, 2009

История Японии / Под ред. А.Е. Жукова. М., Институт Востоковедения РАН, 1998. Т.1.

История Японии, сборник исторических произведений/под ред. И.А. Настенко / 6-е издание. М., Русская панорама, 2010

Ким Э.Г. Недолгое свидание. Христианская миссия в Японии (1549-1614) //Мещеряков А.Н. Книга японских обыкновений. М., Наталис, 1999

Ким Э.Г. Первое японское посольство в Европу 1582-1585 гг. // История и культура Японии. М., 2001

Навлицкая Г.Б. Нагасаки. М., Наука, 1979.

Османов Е.М. «Христианское столетие» в Японии как переходный этап к новой и внешней политике государства. Вестник СПбГУ. Сер.13, 2009, вып.2

Платонова А. Апостол Японии. Очерк жизни архиепископа Японского Николая, Петроград, 1916

Попов К.М. Япония: Очерки развития национальной культуры и географической мысли. М., Мысль, 1967

Православная церковь в Осака// Всемирная иллюстрация. Спб, 1890., № 1122

Путешествие по Японии или Описание Японской Империи в физическом, географическом и историческом отношениях, Зибольда, дополненные сведениями и известиями из Кемпфера, Фишера, Дёфа, Шарльвуа, графа Гогендорпа, Крузенштерна, Тунберга, Титсинга, Варениуса и др. Т. 1-2. Спб..: типография А. Дмитриева, 1854

Святитель Николай Японский. Видна Божия воля просветить Японию. Серия Письма о духовной жизни. Издание Сретенского монастыря, М., 2009

Сергий (Страгородский), архимандрит. На Дальнем Востоке (письма японского миссионера). Сергиев Посад, 1897

Сергий (Страгородский), архимандрит. По Японии. Записки миссионера. М., Крутицкое Патриаршее подворье: О-во любителей церковной истории, 1998

Скальфи Р. Я с вами до скончания века (Краткая история Католической Церкви). Милан-М., Христианская Россия, 1998

Хамби О. Индийские христиане. Кто они и куда идут? // Символ. № 1. Париж, 1979

Цивилизации. Всё о Японии /под ред. Г.И. Царёвой. М., Профит-Стайл, 2008

Чарыков Н. Римско-Католические миссии на Дальнем Востоке.//Сборник консульских донесений. - СПб.: 1898. - Вып. 2. - Приложение III.

На европейских языках:Charles R. The Christian century in Japan.1549-1650.L.Angeles - London, 1951H. Early Jesuit Missionaries in Japan, St. Francis Xavier/Jesuits of Japan. 2004H. Early Jesuit Missionaries in Japan, Balthasar Gago and Japanese Christian Terminology/ Jesuits of Japan. 2004

Cooper M. They came to Japan: an Anthology of European Reports on Japan, 1543-1640. Thames and Hudson, 1965Fred E. The Cross in Japan. A Study of Achievement and Opportunity. London, 1914.Moore. The Christian Faith in Japan. London, 1904

João Paulo Oliveira e Costa. The Brotherhoods (Confrarias) and Lay Support for the Early Christian Church in Japan/ Japanese Journal of Religious Studies. Nanzan Institute for Religion and Culture, 2007, M.S., Murray W. Japan and Christ. A study in Religious Issues. London, 1928G. A History of Japan. Vol. 3. - Stanford, California, 1963.Christian Movement in Japan. Society for Propagation of Gospel. London, 1913Japan Christian Yearbook. Society for Propagation of Gospel. - London, 1962

На японском языке:

Ёсинага Масахару. Кюсю но кириситан даймё (Даймё-христиане с о. Кюсю). Фукуока, югэн кайся кайчёща, 2004

Ми лвард П. Дзабиэру но мита ниппон (Япония глазами Франциска Ксавье). Пер.Мацумото Тама. Токио, Коданща гакудзюцу бунко, 2010