Эразм Роттердамский и его отношение к религии

Дипломная работа

Эразм Роттердамский и его отношение к религии

Введение

Радикальные перемены, происходящие в жизни современного общества, осознание хрупкости человеческого существования, нарастание стихийности в общественной жизни и малой предсказуемости ее исторических перспектив способствуют оживлению религиозности, росту религиозного сознания, вступающих в новую фазу диалога «в отношении к вечной истине, историческое обличье которой одновременно и скрывает и сообщает эту истину» / 41,с.456/.

Пересмотр духовных и нравственных устоев неизбежно обращает нас к прошлому, его культурным и религиозным традициям, заставляет искать в них утраченные ныне ценности, проверенные историей ориентиры, пересматривать свое отношение к унаследованным от предшествующих эпох мировоззренческим проблемам и способам их решения.

Современный человек, по мнению В.С. Библера, «стоит перед задачей (значимой в самой жизни) как-то соединить, осмыслить в единстве - не сводя друг к другу - разные, прямо противоположные смыслы бытия, предельно всеобщие и единственные смыслы - восточный и западный; античный и средневековый, нововременной и современный…» / 9,с.387/.

Хорошую возможность для начала осмысления этих вопросов дает Эразм Роттердамский - великий нидерландский гуманист, который оказал решающее влияние на так называемое Северное Возрождение (Возрождение в странах к северу от Альп). Эразм (Дезидерий) Роттердамский был незаконнорожденным сыном некоего Геерта де Прата и поэтому в зрелые годы сам взял себе фамилию Дезитерий, что в переводе значит желанный. В эти годы он с полным основанием возвестил он о себе как о «гражданине мира». Хотя Эразм и сыграл особенно большую роль в истории немецкого гуманизма, но он принадлежал не только Германии. Он явился провозвестником Реформации.

Эразм был и свидетелем поражения Великой крестьянской войны в Германии (1524-1525 гг.), победы римской католической церкви. Ее активное противодействие (вместе с поддерживавшими ее политическими и общественными силами) происшедшим изменениям получило в историографии название «контрреформации».

Отдаленные последствия порожденных реформацией событий и процессов сказываются до наших дней и уже в силу этого изучение наследия Эразма Роттердамского является одной из актуальных задач современных ученых.

Попутно заметим, что, подчеркивая масштаб Реформации или обозначая эпоху, на которую она непосредственно наложила свой отпечаток, само это слово нередко пишут с большой буквы, подобно тому, как это делается применительно к Возрождению или эпохе Просвещения.

Целью дипломной работы является изучение специфики развития Германии в конце XV - первой трети XVI в., оказавшей значительное влияние на Эразма и получившей отражение в его творчестве. Главное внимание уделяется вопросам отношения Эразма к ортодоксальной церкви, к католическому духовенству и религии вообще.

Хронологические рамки дипломной работы изначально заданы периодом жизнедеятельности Эразма Роттердамского - последняя треть XV - первая треть XVI в., но основное наше внимание обращено к XVI столетию - периоду зрелого творчества и заслуженной славы Эразма.

Основными источниками по нашей теме явились труды самого Эразма Роттердамского (краткая их характеристика дается в двух главах нашей дипломной работы): «Похвала глупости» / 3; 6 /, «Разговоры запросто» / 3; 7 /, «Философские произведения» / 8 /, «Панегирик герцогу Филиппу по случаю возвращения его из Испании» (1504 г.) / 4 /, «Наставление христианского государя» (1515 г.) / 4 /, «Жалоба Мира» (1516 г.) / 5 /.

Последние три труда исследователи относят к числу так называемых политических сочинений Эразма (сам он относил их к жанру декламаций. Этот жанр, по его мнению, позволял выразить важнейшие соображения относительно уклада жизни и ее переустройства). В них нет развитой политической теории или проектов социального устройства, они не содержат высказываний о сущности государства и структуре общества. И, тем не менее, это политические сочинения, поскольку в них рассматриваются вопросы, касающиеся разных общественных проблем, критикуются как церковные, так и гражданские учреждения, автор призывает к осуществлению идеала, противостоящего кровавой реальности.

Другими источниками для нас явились литературные произведения представителя обедневшего немецкого рыцарства Ульриха фон Гуттена, написанные им в распространенном тогда жанре диалога: «Лихорадка I» / 2 /, «Лихорадка II» / 2 /, «Владиск, или Римская троица» / 3 / и др.

Для выяснения произвола римской церкви в Германии и выявления специфики отношения к католической церкви Эразма и Лютера, большой интерес представляет послание Мартина Лютера (о нем см. в главе II) «К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния» (24 июня 1520 г.) / 4,с.110-111/, в котором основатель лютеранства противопоставляет «несчастную нацию» римским прелатам - «кучке ловкачей», характеризует римских пап как ложных истолкователей священного писания и насильников над церковью.

Отдельные документальные материалы по истории средневековой Германии привлекались из источников, опубликованных В.А. Ермалаевым /1/ в учебном пособии по Гейльбронской программе - программе немецкого радикального бюргерства периода Крестьянской войны 1525 года.

К изучению проблем социально-экономического и внутриполитического развития Германии накануне Реформации, развития гуманистической мысли и огромного влияния на нее Эразма Роттердамского, обращались многие зарубежные и отечественные ученые.

К таким работам относится двухтомный труд (1840 г.) немецкого либерального историка XIX века В. Циммермана / 36 /, который Ф. Энгельс назвал «лучшей сводкой фактических данных» / 38,с.412 /. Особый интерес для нашей темы представляет первый том.

С буржуазных позиций освещается история Германии конца - начала вв. и в работе другого немецкого либерального историка 80-х годов XIX века Карла Лампрехта / 17 /. Он рассматривает деятельность и гуманистов, и Эразма, и Реформацию как результат особого раннекапиталистического и городского развития Германии. Подобную точку зрения высказывал и советский историк А.Д. Эпштейн / 39 /, но его взгляды не нашли поддержки в советской историографии.

Жизни и деятельности Эразма посвящена поистине необозримая литература. Свой вклад в «эразмиану» вносят и ученые нашей страны.

Из работ отечественных исследователей наибольший интерес по теме дипломной работы представляют труд дореволюционного (до 1917 г.) российского историка А.Н.Савина по религиозной жизни Европы в эпоху Реформации / 27 /.

Основу дипломной работы составили произведения наших ученых периода социализма: М.М. Смирина, посвященные Эразму Роттердамскому и реформационному движению в Германии / 28 /, Германии эпохи Реформации и Великой крестьянской войны / 29 /, истории политической борьбы в Германии перед Реформацией / 30 / и истории раннего капитализма в германских землях / 31 /; «Очерки истории Германии с древнейших времен до 1918 г.» / 23 /; В.В. Клочкова «Религия, государство, право» / 16 /; двухтомной истории немецкой литературы под редакцией Б.И. Пуришева, одного из самых крупных отечественных специалистов по данной теме / 12; 25/; статья С.М. Стама о сущности германской Реформации / 33 /; монография В.Е. Майера / 19/; коллективные монографии по истории политических и правовых учений в средние века и в эпоху Возрождения / 14 /, по философии эпохи ранних буржуазных революций / 34 /; первый том коллективного двухтомного труда «Германская история в новое и новейшее время» / 11 / и др.

Это показала и научная конференция, проведенная в июне 1986 г. в Москве и приуроченная к 450-летию со времени кончины Эразма. Конференция была организована Комиссией по культуре Возрождения. В работе конференции участвовали историки, философы, искусствоведы и литераторы из многих городов СССР. Материалы этой конференции составили основу коллективного сборника «Эразм Роттердамский и его время» / 40 /. В книге содержится большой фактический материал, освещаются вопросы формирования и развития взглядов гуманиста, его вклад в развитие передовой европейской культуры, оказавшей воздействие на передовую общественную мысль XVI - XVII вв. В приложении к этому изданию впервые на русском языке публикуется полный перевод произведения Эразма «Жалоба Мира» (об этом сочинении см. выше).

Частично использовалась книга В.П. Бутромеева «Всемирная история в лицах: Позднее средневековье» / 10 /, которая представляет собой энциклопедию для школьников и содержит материал о великих и знаменитых людях, оставивших неизгладимый след в истории.

Значительный интерес по теме дипломной работы представляют работы Ф. Энгельса, в первую очередь «Крестьянская война в Германии» / 37; 38 /, которая написана на основе опубликованных Циммерманом источников, но Энгельс дает им свою интерпретацию, говорит о произволе и засилье католической церкви в Германии, характеризует деятельность немецких гуманистов конца XV - начала XVI века, дает характеристики руководителям крестьянской войны - Мартину Лютеру, Томасу Мюнцеру и др.

Большую помощь при работе над дипломной работой оказали словари по истории средних веков, изданные С.И. Муртузалиевым и А.Т. Рагимовым / 22 /, Е.Д. Смирновой / 32 /, а также словарь «Католицизм» под редакцией Л.Н. Великовича / 15 /, хотя ссылки на них в тексте дипломной не даются.

Структурно дипломная работа состоит из введения, двух глав (первая глава состоит из двух параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы.

Глава I. Римско-католическая церковь в Германии

1.1 Положение католицизма в начале XVI в

Великий гуманист Дезидерий Эразм Роттердамский родился в 1466 или 1469 г. в Нидерландах, но жил, обучался и писал свои сочинения во многих странах Европы. Эразм (псевдоним, который он сам себе присвоил) родился в голландском городе Роттердаме. С самого детства ему пришлось нелегко; он был незаконным сыном бедного приходского священника и служанки. Его родители рано умерли. С детских лет он испытывал материальные лишения, что было, вероятно, одной из причин побудивших его вступить в монашеский орден. После учебы в монастырской школе Эразм поступил (очевидно, в возрасте восемнадцати лет) в монастырь, куда его привлекли прекрасная библиотека античных авторов и возможность предаваться их изучению и сочинению собственных трудов / 25,с.10 /.

Позднее он принял сан священника, но это обстоятельство в дальнейшем никак не отражалось на его положении, образе жизни и мыслей. Монастырские порядки вскоре начинают все сильнее стеснять Эразма, более всего на свете ценившего свободу. Двадцати пяти лет от роду он воспользовался возможностью покинуть монастырскую обитель навсегда: благодаря своей образованности он получил от одного епископа приглашение поехать с ним в качестве секретаря в Италию. И поскольку поездка откладывалась, Эразму удается отправиться в Париж, где он начинает учиться на богословском факультете университета. Впрочем, оттуда он также скоро уходит. Начинается вольная, но в течение долгого времени полная лишений жизнь / 11,с. 70 /.

Эразм проводит ее в странствиях. Он живет то в Англии (где его близкими друзьями становятся Томас Мор (1478 - 1535) канцлер английского короля Генриха VIII и автор знаменитой «Утопии» (полное название этого сочинения - «Золотая книга о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». В переводе с греческого «топос» - «место», «у» - отрицание «нет», то есть место, которого нет), а также другие известные западноевропейские гуманисты конца XV - первой половины XVI века.), то во Франции, то в Германии, то в Италии, то в Швейцарии. К концу десятых - началу двадцатых годов XVI века уже в европейских масштабах складывается своеобразная «гуманистическая республика» ученых и Эразм стал тогда едва ли не самым авторитетным ее главой. Накануне лютеранской реформации в Германии, да и после ее начала - он весьма влиятельный писатель и мыслитель. Протестантская и католическая партии искали у него поддержки, но Эразм фактически оставался равнодушен и к той, и к другой / 8,с.6/.

Отличаясь хрупким здоровьем, Эразм Роттердамский преодолевает свои болезни и вдохновенно, неутомимо трудится всю свою жизнь, вплоть до последнего дня. Он оставил огромное творческое наследие; многочисленные философские и художественные труды, написанные на великолепной латыни, переводы с греческого, более 3 тысяч писем. Когда Эразм достиг возраста сорока - пятидесяти лет, его имя гремело уже по всей Европе и сильные мира сего - германский император Карл V (1519 - 1556), английский король Генрих VIII Тюдор (1509 - 1547), папы римские Юлий II (1503-1513) и Лев X (1513-1521) добивались чести пригласить его к себе на почетную и высокооплачиваемую должность. Однако гуманист, защищая свою независимость, неизменно отказывался от любых предложений. Эразм умер 12 июля 1536 г. в городе Базеле (Швейцария), в доме сына своего покойного друга Иоганна Фробена - типографа, печатавшего его произведения / 17,с.94 / - философские трактаты и труды древнегреческих и древнеримских философов.

Для римско-католической церкви XVI век ознаменовался крупнейшим кризисом, который в начале столетия, казалось бы, никак не предвещал ни политические успехи Рима, ни блестящий расцвет в этом городе художественной ренессансной культуры, многим обязанной крупным заказам римских пап и их окружения. Папам удалось не только преодолеть последствия соборного движения XV в., пытавшегося ограничить их власть, но и укрепить ее, расширить территорию своего государства, повысить его политическую роль в Италии. Папы модернизировали свой финансовый аппарат и канцелярскую систему и с их помощью довели до небывалого уровня церковные поборы со всех стран, наращивали свои доходы, активно взаимодействуя с крупными итальянскими банками и фирмой братьев Фуггеров.

Папы вели образ жизни великосветских правителей с обширным и роскошным двором, наделяли родню, в том числе своих внебрачных детей, почетными и доходными должностями, дарили племянникам места кардиналов, устраивали массовые продажи выгодных церковных бенефициев (в католической церкви - доходная должность или земельный участок, получаемый духовными лицами как вознаграждение).

Продажа должностей давала право на получение платы из папской казны. По существу покупная сумма таких должностей была займом, который предоставлялся папе, а регулярная ежегодная плата по каждой такой должности - процентом по этим займам. Продажа должностей широко практиковалась в начале XVI века в связи с войнами, которые вели папы Юлий II и Лев X. Первый из них создал в своей канцелярии 101 новую должность, выручив таким путем 74 тыс. дукатов. Десять лет спустя, в 1517 г., его преемник, Лев X, готовясь воевать за расширение Папской области, учредил еще ряд должностей, в том числе 31 новую должность кардинала. О финансовом значении этой операции можно судить по тому, что купивший тогда звание кардинала папский врач заплатил за него 30 тыс. дукатов. Из этой операции Лев X выручил 800 тыс. дукатов. За утверждение архиепископа папа получал 19 тыс. золотых гульденов / 27,с.23; 19,с.53- 54 /.

Впечатление устойчивости, великолепия могла создать в начале XVI века внешняя сторона церковной жизни и в Германии. Современники засвидетельствовали грандиозный размах церковного строительства, широчайшее распространение культа святых, Девы Марии и ее матери Анны, почитание икон и мощей, увлечение паломничествами по германским святыням, в Рим, Палестину, в Испанию к гробнице апостола Иакова.

Германия только формально была объединена под властью германского короля, императора Священной Римской империи. Германский король, избранный курфюрстами, получал после коронования в городе Аахене титул короля, а после коронования в Риме - титул императора Священной Римской империи. Фактически германия представляла собой конгломерат самостоятельных феодальных владений, духовных и светских, включая сюда и территории многочисленных имперских городов. В начале двадцатых годов XVI века в империи было 7 курфюршеств, 50 духовных княжеств, 30 светских княжеств, 80 прелатств, 140 графств и баронств, 85 имперских городов, т.е. около 400 самостоятельных политических единиц, не считая владений имперских рыцарей / 19,с.27-31 /.

Политическая раздробленность и неограниченный произвол светских и церковных феодалов, бесконечные междоусобные войны (так называемые файды) тормозили развитие общенационального рынка и приводили к пестроте экономического законодательства, огромному количеству таможенных и других пошлин, поборов, налогов и повинностей, разнобою в мерах и весах и в монетной системе.

Насколько эти усобицы мешали нормальной жизни и торговле городов, свидетельствует тот факт, что за 30 лет город Кельн получил от различных феодалов 700 объявлений войны, из которых значительная часть сопровождалась военными действиями и уничтожением садов, виноградников и окрестных деревень / 1,с.57/.

Бессилие центральной власти хорошо прослеживается на примере истории рейхстагов - органов сословного представительства, в которых решающую роль играли курфюрсты. Права и особые привилегии курфюрстов (буквально - князья-избиратели) были признаны и оформлены Золотой буллой Карла IV (1356 г.), они обладали почти полной политической самостоятельностью внутри Германии. Противоречивость интересов членов рейхстага (общеимперский сословно-представительный орган власти) и их нежелание поступаться своими интересами в общенациональных целях приводили к тому, что рейхстаг редко приходил к согласованию по важнейшим вопросам общественной жизни, а отсутствие реальной силы, способной проводить в жизнь его решения, делало последние большей часть неосуществимыми.

Светские князья соперничали друг с другом в собирании христианских реликвий, простой народ набивался в церкви, где католические проповедники, чтобы слушатели не скучали, перемежали серьезные наставления анекдотами и собственными притчами на темы жизни местной паствы.

Рядом с множеством храмов, часовен, монастырей разных «нищенствующих» и духовно-рыцарских орденов действовали многочисленные религиозные братства. В Кельне находилось 20 церквей и свыше 30 монастырей, в городе среднего размера Брауншвейге - 15 церквей и 5 монастырей. Большинство епископских мест занимали выходцы из знати, треть из них принадлежала к княжеским родам. Почетные и выгодные должности членов соборных капитулов (1 - коллегия или совет духовных лиц при епископе, епископской кафедре; 2 - общее собрание членов монашеского или духовно-рыцарского ордена), выбиравших епископат, как правило, заполняли духовные лица их дворянских фамилий.

Низшее духовенство, по уровню обеспеченности мало отличавшееся от своей паствы, составляли преимущественно выходцы из бюргерской и крестьянской среды. На всех ступенях церковной иерархии было распространено стремление сосредоточить в одних руках несколько бенефициев, а необходимое выполнение служб доверить заместителям - викариям. Фонд церковных бенефициев разного рода в Германии был огромен, поскольку церкви принадлежала треть всех земель. При этом духовенство как привилегированное сословие было освобождено от налогов, не подлежало светской юрисдикции / 29, 47-49/ .

Позиции римско-католической церкви в Германии были иными, чем в ряде других стран Европы. Во Франции на основе Болонского конкордата 1516 г. назначение на высшие церковные должности контролировалось королем, и церковь фактически стала выразительницей воли главы государства. В Англии и Испании влияние и финансовые притязания церкви также были ограничены сильной королевской властью.

В Германии в конце XV в. предпринимались попытки усилить центральные органы власти, создать общеимперское управление и суд. Борьба за имперскую реформу между императором Максимилианом I (1493 - 1519) и князьями во главе с курфюрстом Бертольдом Майнцским нашла выражение в постановлениях рейхстагов - Вормского 1495 г. и Аугсбургского 1500 г., согласно которым был провозглашен всеобщий мир, учреждены высшие органы: исполнительный - имперское правительство и судебный - имперская судебная палата, устанавливался общеимперсий налог - «общий пфеннинг», для борьбы с нарушителями земского мира и усиления влияния правительства на местах вся империя разделялась на имперские округа (в 1500 г. - 6, в 1512 г. - 10) / 1,с.61/. Однако все эти попытки потерпели провал. Страна оставалась раздробленной, и церковь не встречала здесь реального противодействия. Именно финансовая практика католического Рима вызывала наибольшие нарекания в немецком обществе.

Недовольство в Германии «римским грабежом» в очередной раз попытался использовать император Максимилиан I. По его поручению гуманист Якоб Вимпфелинг в 1510 г. собрал воедино главные претензии в меморандуме под названием «Жалобы германской нации». «Жалобы» направили в Рим. Максимилиан надеялся добиться ограничения платежей и заключения договора с папством по типу соглашения Рима с Францией, что могло приблизить образование в Германии национальной католической церкви. Эту попытку, однако, ждал полный провал.

Церковь располагала собственной системой судов. Церковные суды претендовали на всеобъемлющую юрисдикцию: во-первых, все дела, где одной из сторон выступали духовные лица, во-вторых, все дела, имеющие какое-либо отношение к вопросам веры и церковным таинствам, а также все дела, подпадающие под церковное понятие греха. Хотя церковь наталкивалась в этом отношении на конкуренцию светских судов, все же к ее компетенции могли относиться многие дела, например, дела о невыполнении договора (поскольку договор связан с клятвенным обещанием соблюдать его), следовательно - и дела кредиторов против неисправных должников.

Кредиторы, даже из римлян, предпочитали передавать иски по взиманию долгов в церковные суды, так как последние налагали тяжелые и потому более эффективные наказания. Такими наказаниями были, кроме штрафов, отлучение от церкви (анафема) и интердикт - полный или частичный запрет совершать богослужение и религиозные обряды в пределах той или иной территории, иногда - по отношению к определенным лицам. Церковь часто пользовалась этими наказаниями и при противодействии ее мероприятиям и нарушении ее привилегий. Нередко интердикту подвергались целые города за то, что они облагали духовенство налогами или иначе ущемляли его интересы / 14,с.270-271; 21,с.75-76 /. В руках католической церкви интердикт служил мощным средством давления на государей и феодалов; использовался в борьбе с народными движениями и ересями.

Церковные суды не менее светских были известны продажностью, пристрастностью и невежеством своих судей. Они пользовались дурной славой у населения, а их посланцы, выведывавшие какие дела можно было бы затребовать в церковный суд, часто подвергались избиению. Церковь получала значительный доход в виде судебных штрафов и пошлин, так как даже снятие отлучения сопровождалось уплатой пошлины за соответствующую грамоту.

Денежные сборы из Германии поступали в папскую курию через посредство Фуггеров. Это были громадные средства, которые включали регулярные отчисления от уплаты десятин (большая и малая церковные десятины) и других церковных сборов, платы за назначение на различные духовные должности (особенно велики были суммы за знаки епископского достоинства), деньги за освобождение от церковных предписаний (например, за нарушение поста), штрафы, заменившие наказания прегрешившим, перечисления в пользу Рима полугодовых доходов от тех, кто получил новый бенефиций, выплаты всех поступлений с церковных мест, которые оказались вакантными (что не раз становилось предметом злоупотреблений), и т.д. Крупные суммы денег давала торговля «отпущением грехов» - индульгенциями. Индульгенция (от латинского - снисходительность, милость) - полное или частичное «отпущение грехов», которое оформлялось в виде специальных грамот от имени папы римского. Согласно учению католицизма, церковь обладает запасом «божественной благодати» в силу заслуг Христа и святых, и на этом основании она может отпускать грехи людям. Индульгенции продавались за деньги и являлись источником наживы для духовенства. Требование прекращения продажи индульгенций стало одним из главных лозунгов Реформации / 31,с. 38-40; 36,с. 42-43/ .

Немецкий церковный клир (совокупность всех служителей церкви) в свою очередь не только перенимал методы финансовой политики Рима, но и сам демонстрировал образцы непомерной алчности, цинизма, беззастенчивой жажды наживы и власти.

Примечательным образцом вседозволенности в церковной практике стало быстрое возвышение молодого марграфа (феодальный князь) Альбрехта Бранденбургского. Получив финансовую поддержку братьев-банкиров Фуггеров, с которыми он рассчитывал расплатиться частью будущих доходов, Альбрехт затратил в Риме и в Германии колоссальные суммы на получение церковных должностей: сначала он стал архиепископом (духовное звание, присваиваемое отдельным епископам и дающее право надзора за другими епископами) Магдебурга и управителем епископства Хальберштадт, годом позже - архиепископом Майнца. Объединив в своих руках власть над тремя епископствами, в том числе крупнейшим немецким диоцезом (административный округ во главе с епископом), Альбрехт по сути за деньги сделался первым по значению немецким князем, ранг которого шел следующим после императора. Вскоре он добился и сана кардинала - это второй по значимости ранг в иерархии католической церкви после папы.

Церковь держала в своих руках систему образования, причем осуществлялось это или непосредственно (церковные школы, теологические факультеты в университетах) или путем идеологического контроля над светскими школами и университетами. Теоретически католическая церковь продолжала претендовать на господствующее положение в феодальной Германии.

Политика папского Рима вызывала недовольство всех слоев населения Германии, в том числе и немецкого духовенства, главным образом низшего. Его возмущали произвольное распоряжение со стороны папской курии церковными должностями и доходами в Германии, значительная часть которых, вопреки обычаям и церковным правилам, раздавалась в Риме чиновникам и служителям папского двора, большие налоги в пользу папы. Например, так называемые аннаты - полугодовой доход с каждого вновь вступившего в церковную должность, или «турецкий налог», собиравшийся для организации крестового похода против турок, но шедший на нужды папы и т.п. Недовольство вызывало и покровительство так называемым нищенствующим орденам, наделяемым привилегиями в ущерб мирскому духовенству, т.е. приходским священникам / 4,с.85-85; 11,с.71-72 /.

Злоупотребления и произвол римской курии были настолько вопиющими, что против них выступало также и высшее духовенство. Оно было недовольно высокими поборами за утверждение в сане, назначением новых налогов и сборов, продажей индульгенций без согласования с немецкими князьями церкви, игнорированием канонических выборов на церковные должности и произвольные назначения на них папских кандидатов, нарушением юридических прав духовных князей и т.д. / 16,с.152-154/.

Но и внутри церкви, несмотря на принадлежность к одному вероисповеданию, не было единства. Наряду с высшим (архиепископы, епископы, аббаты, приоры, каноники) и средним (главным образом - городские священники) духовенством существовала огромная армия низшего духовенства - деревенские священники, викарии (заместители священников), выполнявшие в качестве наемных лиц все обязанности священнослужителей вместо владельцев приходов, множество низших церковнослужителей - дьяконов, кистеров, служек, а также простых монахов. Условия жизни низшего «плебейского» духовенства (близкие к условиям жизни крестьянства) резко отличались от условий жизни высших собратьев, поэтому идея реформы церкви была очень популярна в среде низшего духовенства.

Поводов для недовольства было достаточно у всех сословий. Для крестьян церковь, обладавшая громадными землями, часто была более жестким феодальным господством, чем даже светские феодалы. Так, в Кемптенском аббатстве крестьян, даже зажиточных, полностью разоряли посмертным побором, доходившим до половины всего наследуемого имущества, принуждали письменно признавать себя в личной зависимости от аббатства / 23,с.214-215/ и т.п.

Монастыри занимались ремеслом: главным образом ткацким в женских монастырях и виноделием - в мужских. Продукция их не облагалась пошлинами и потому могла успешно конкурировать с продукцией ремесленников в городах и крестьян, что вызывало большое недовольство последних.

В городах, особенно епископских, церковь интенсивно расширяла свои земельные владения, полученные путем дарения, пожертвований на помин души, завещаний (часто в ущерб прямым наследникам) и главным образом покупкой рент с недвижимости горожан.

Поскольку церковная недвижимость не могла отчуждаться (право мертвой руки), то она увеличивалась быстрыми темпами. Так, во Франкфурте на Майне уже в конце XIV в. церковь владела одной третью всех городских земель и имела столько рент, что большая часть горожан находилась в полной зависимости от нее / 19,с.62-63 /.

1.2 Влияние трудов Эразма на развитие реформационного движения в Западной Европе: «Похвала Глупости», «Разговоры запросто» и греческий текст «Нового завета»

В идеологической подготовке общественного подъема эпохи Реформации важное место принадлежит гуманистическому движению. Зарождавшиеся в немецких городах буржуазные отношения создали благоприятные условия для возникновения и развития новой идеологии.

В начале XVI столетия немецкие гуманисты не только придали новое, более широкое звучание традиционным мотивам критики церкви и клира, но и осмыслили их с позиций своих гуманистических идеалов, дополнили новыми аргументами. В их творчестве отразилась и картина самого состояния религиозности этого времени, ее особенностей у разных слоев общества. Гуманисты запечатлели характерные суждения, настроения, нравы, модели поведения, но, как правило, не зеркально, а в заостренной, экспрессивной, часто сатирической форме / 13,с. 81/.

К началу XVI века Германия имела уже большое количество своих писателей и ученых, превращавшихся в серьезную общественную силу. Их произведения, хотя и написанные обычно на латинском языке, все же были доступны наиболее развитым гражданам, а также наиболее образованной части рыцарства. Почти во всех университетах гуманисты имели своих сторонников.

Особенно сильным центром гуманизма стал кружок, возникший при Эрфуртском университете. Руководителем его был Муциан Руф (1471 - 1526), долгое время живший в Италии и познакомившийся там с философией неоплатонизма. Муциан Руф выступил как решительный противник схоластики. Его ученики («отряд Муциана» - гуманисты, литераторы и филологи) служили предметом особенной ненависти схоластов, оплотом которых был Кельнский университет.

Из школы Муциана Руфа вышел Ульрих фон Гуттен (1488 - 1523), по происхождению рыцарь, ставший публицистом и впоследствии примкнувший к реформации Мартина Лютера. Но самыми известными немецкими гуманистами, «двумя очами Германии» (выражение Гуттена), были два ученых-филолога - Эразм Роттердамский и Иоганн Рейхлин (1455 - 1522).

Особый успех у современников имела небольшая книга, написанная в 1509 г. за одну только неделю, когда Эразм, возвращаясь из Италии, гостил в доме Томаса Мора. Они познакомились раньше, когда Эразм приезжал слушать лекции Мора в Оксфордском университете, а потом стали друзьями. Это произведение, посвященное Томасу Мору, Эразм Роттердамский назвал «Похвала Глупости». Эта книга, которую автор назвал «безделкой», обессмертила имя Эразма.

Миросозерцание Эразма, нашедшее отражение в «Похвале Глупости», содержавшиеся в ней идеи не претерпели изменений на протяжении всей его жизни. Сатира написана в форме похвального слова, которое произносит сама себе с кафедры богиня Глупость, представленная в виде женщины, произносящей с кафедры проповедь. Она убедительно доказывает, что «в человеческом обществе все полно глупости, все делается дураками и среди дураков» / 6,с.46 /. В мире царит Глупость, и ее не могут скрыть те, кто стремится прослыть мудрым, - «эти обезьяны, рядящиеся в пурпур, и ослы, щеголяющие в львиной шкуре». Более того, ей и только ей обязаны своим существованием те столпы, на которых держится само общество.

В первой части книги ее устами Эразм убеждает читателя, что Глупости люди обязаны всем, ибо жизнь не стоило бы называть жизнью, если бы она была лишена наслаждений, которые украшают ее только благодаря Глупости. «Что останется в жизни, кроме печали, скуки, томления, несносных докук и тягот, если не примешать к ней малую толику наслаждения, иначе говоря, если не сдобрить ее глупостью?» / 6,с.47 /. Без нее народ не мог бы даже выносить своего государя. Прочные человеческие отношения, скрепляющие общество, вообще не были бы возможны, если бы муж и жена, возлюбленные, друзья, учитель и ученик не щадили друг друга, не прибегали к лести и «не потчевали друг друга медом глупости». Для ренессансного мировидения весьма характерно, что источником всего радостного изображается природа; она тоже отождествляется с Глупостью. В панегирике объявляется, что ею порождены и науки, и искусства / 12,с.72 /.

«Глупость создает государства, поддерживает власть, религию, управление, суд». Объясняется это следующим образом: отцом Глупости является Плутос - греческий бог богатства. Именно от него «зависят войны, мир, государственная власть, советы, суды, народные собрания, браки, союзы, искусства, игрища, ученые труды... короче говоря, все общественные и частные дела смертных...» / 6,с.46 /. Итак, науки и искусства тоже порождены Глупостью. «В золотом веке человеческий род, не вооруженный никакими науками, жил, следуя указаниям одной природы...» - заявляет Глупость. Науки и искусства были изобретены «...по мере того как первобытная невинность золотого века начала клониться к упадку...»/6,с.48 /.

Но если все свершения человеческого духа порождены глупостью, она парадоксальным образом оборачивается мудростью, разумом! В основе человеческого существования лежит завет: следовать во всем природе. Такая концепция делает понятным кощунственное с точки зрения католической ортодоксии утверждение: «христианская вера, по-видимому, сродни некоему виду глупости и с мудростью совершенно несовместна»/ 6,с.49 /. Здесь идет речь об истинной христианской вере, а не о ее внешней, обрядовой стороне.

Во второй части книги ирония превращается в язвительную сатиру. Глупость обрушивается на все слои современного Эразму общества.

На одном из первых мест среди людей, которые руководствуются Глупостью, стоят философы-схоласты. Они предаются рассуждениям о размерах солнца и звезд, причинах молний, ветров и затмений «и никогда ни в чем не сомневаются, как будто посвящены во все тайны природы-зиждительницы и только что воротились с совета богов. А ведь природа посмеивается свысока над всеми их догадками, и нет в их науке ничего достоверного...», - заключает Эразм / 6,с.50 /.

Он не усматривает никакого различия между философами и богословами: занятия тех и других основываются на бесплодных умствованиях, «архидурацких тонкостях» полностью выродившейся к этому времени схоластики. Разве что на практике богословы опаснее. Поэтому Глупость заявляет: «...не лучше ли обойти их молчанием, не трогать этого смрадного болота, не прикасаться к этому ядовитому растению?» / 6,с.50-51 /, так как богословы, если Глупость не отречется от своих слов, «вмиг объявят меня (т.е. Глупость) еретичкой. Они ведь привыкли стращать этими громами всякого, кто им не угодил» / 6,с.51 /. Крикливые проповеди духовенства - образец безвкусия и нелепости. Во всем этом уже чувствовалось приближение Реформации.

О невежестве и самодовольном эгоизме клириков Эразм не мог говорить без усмешки. «Разве мало таких людей, которые стремятся заполучить юогатый приход, так как им люб покой и нравится эпикурейская жизнь» («В поисках прихода») / 6,с.52 /. Эразм Роттердамский высмеивает и нелепую веру во всемогущество святых, которым поклоняются как языческим идолам, стремясь заключить с ними «выгодную сделку» («Кораблекрушение»). Посмеивается Эразм и над верой в нечистую силу («Заклинание беса, или привидение») и шарлатанством алхимиков («Алхимия»).

Автор книги пародирует лишенные какого-либо смысла богословские споры: «Может ли бог превратиться в женщину, дьявола, осла, тыкву или камень? А если бы он действительно превратился в тыкву, могла ли бы эта тыква проповедовать, творить чудеса, принять крестную муку? ...Позволено ли будет есть и пить после воскресения плоти (эти господа заранее хотят обеспечить себя от голода и жажды на том свете)» / 6,с.53 /. Устами Глупости Эразм показывает жестокий фанатизм богословов, приводя следующее изречение: «зарезать тысячу человек - не столь тяжкое преступление, как починить бедняку башмак в воскресный день» / 6,с.53 /.

Гнев гуманиста обращен на пап, кардиналов, епископов, монахов. Папы и прелаты (от латинского - предпочтенный, поставленный над кем-либо; звание, присваиваемое высшим духовным лицам) римской церкви погрязли в роскоши. Возмущенно говоря о папах, которые участвуют в походах и «щедро проливают христианскую кровь», Эразм имеет в виду воинственного Юлия II, еще занимавшего папский престол в годы, когда «Похвала Глупости» выдержала первые издания. Нечестивые папы, говорится в книге, «связывают его [Христа] своими гнусными законами... и убивают его своей гнусной жизнью» / 6,с.54 /. Если бы папский престол заняла мудрость, «что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, владычества, побед, должностей... индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений?» - восклицает Эразм / 6,с.54 /. Он высмеивает монахов, которые читают в церквах «ослиными голосами непонятные им псалмы», их «грязь, невежество, грубость и бесстыдство». «Они навлекли на себя такую единодушную ненависть, что даже случайная встреча с монахом почитается за худую примету» / 6,с.55 /. Такая разящая критика - одна из особенностей, роднящих сатиру Эразма с немецким гуманизмом, который имел в обстановке назревавшей Реформации ярко выраженную антицерковную направленность / 18,с.28 /.

Эразм не призывал к ниспровержению папства и католической церкви. Его удары сыпались на схоластов и невежественных монахов. Его идеалом была «очищенная» от суеверий, «рационализированная», «просвещенная» церковь. Но объективно, он подрывал устои всей католической церкви. Впоследствии реформация многое из этой талантливой сатиры использовала в качестве оружия против папства.

Резко обличает Эразм королей и придворных вельмож. Государи, любыми средствами добившиеся власти, и не помышляют об общественных делах, а «живут в довольстве и веселии... . Они уверены, что честно исполняют свой монарший долг, если усердно охотятся, разводят породистых жеребцов, продают не без пользы для себя должности и чины и ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их состояние». Что же касается придворных, то «нет, пожалуй, ничего раболепнее, пошлее и гнуснее их...» / 6,с.56 /.

О популярности «Похвалы Глупости» наглядно свидетельствует тот факт, что еще при жизни Эразма она выдержала 40 изданий и была переведена с латинского на основные национальные языки европейских государств.

Очень высоко ценили современники другое произведение Эразма - «Разговоры запросто» /7/ - диалоги, которые Эразм начал писать в молодости с целью обучения подростков. На протяжении 14 лет он все более расширял книгу, добавляя новые диалоги. При жизни она переиздавалась около 100 раз.

В некоторых диалогах изображаются алчные клирики (духовное лицо, посвященное на служение церкви, член церковной иерархии), ищущие богатого прихода, монахи - эти «толстобрюхие обжоры», предающиеся пьянству и блуду. «Под видом и под предлогом набожности изобретено новое рабство, которое процветает в большинстве монастырей» / 7,с.21 /, - говорит влюбленный девушке, решившей принять постриг, и в следующем диалоге подтверждается его мнение о монастырской жизни. Настойчиво повторяется мысль, что внешняя обрядность - паломничества, посты, молитвы, все это - «соблюдение ...пустых и никчемных правил». «Мы видим многих, которые до такой степени верят в обряды, что только на них и полагаются, а истинным благочестием пренебрегают», - говорится в «Разговорах запросто» / 7,с.23 /. Еще убедительнее выражает эту мысль один из героев книги, который говорит: «...мне кажется, в смертном грехе повинны люди, которые тратят без счета и меры на сооружение или украшение монастырей и храмов, меж тем как столько живых храмов Христовых (т. е. людей - Д.Г.) голодают, коченеют от холода полунагие, мучаются жесточайшей нуждой» / 7,с.25 /. И в этом, как и во многом другом, диалоги перекликаются с «Похвалой Глупости».

В «Разговорах запросто» Эразм затрагивает самые разнообразные стороны жизни общества XVI столетия. Высмеиваются суеверия - вера в привидения, обеты (явно невыполнимые) людей, терпящих кораблекрушение, мошеннические проделки алхимиков, прогнозы астрологов, которые называются враками. В погоне за выгодным браком юную красавицу выдают замуж за заживо гниющего развратника - ведь он родовит. Осуждаются войны, на которые солдаты идут не из-за любви к отечеству, а в надежде на добычу; солдатское ремесло - «жечь дома, грабить храмы, насиловать монашек, обирать несчастных, убивать невинных» / 7,с.30; 12,с.76 /.

Книга пронизана гуманистическими мотивами. Решительно отстаивает просвещенная женщина свое право на образование в споре с невежественным аббатом, заявляющим: «мудрость - дело совсем не женское». Красота природы - «цветы, зеленеющие луга, ключи, реки» / 7,с.80 / - остро ощущается героями некоторых диалогов. «Может ли быть зрелище великолепнее, чем созерцание нашего мира?» - восклицает один из них и укоряет тех, кто зовет природу не матерью, а мачехой. «Тут все служит наслаждению, но наслаждению достойному - радует взор... ободряет душу» / 7,с.80 /, - говорит о садах хозяина поместья один из гостей («Эпикуреец»), В этом диалоге, что весьма важно для мировидения Эразма, христианские взгляды сливаются с эпикурейскими. Идеал хозяина - «жить свободно и по своему вкусу». Эразм полагает, что каждый должен избирать собственную дорогу к благочестию, следуя своим наклонностям. Такова квинтэссенция житейской мудрости гуманиста / 34,с.104 /.

В значительной части диалогов звучит восхищение античной культурой. Подобно итальянским гуманистам, Эразм сближает язычество с христианством. Он рассматривает античность как культуру, основанную на высокой нравственности: «...я чувствую, как через чтение древних становлюсь лучше» / 7,с.81 /, - говорит один из персонажей «Разговоров запросто». А нравственность и христианское начало, по его убеждению, идентичны.

Дерзки и необычны слова участника беседы в «Эпикурейце»: «Никто так не заслуживает имени эпикурейца, как прославленный и чтимый глава христианской философии» (то есть Христос) / 7,с.81 /. Не менее смелыми являются слова одного из героев диалога «Благочестивое застолье»: «Святой Сократ, моли Бога о нас!» «Большинство философских сочинений Цицерона отмечено присутствием божества», - говорит другой собеседник / 7,с.83 /.

Недаром «Разговоры запросто» были внесены католической церковью в первый (1559 г.) и последующие индексы запрещенных книг, издававшиеся папами. Еще ранее, в 1526 г., Сорбонна - богословский факультет Парижского университета - осудила эту книгу, назвав ее «полной заблуждений, скандальной и нечестивой»/ 25,с.11 /.

Особенно важное значение в развитии предреформационных настроений имело издание Эразмом Роттердамским греческого текста «Нового завета» вместе с переводом его на международный язык того времени - латинский и обширными комментариями. И до, и после этого Эразм не только много писал сам, но и много публиковал - греческих и латинских античных авторов, многотомные издания сочинений высокообразованных позднеантичных «отцов церкви», западных и восточных.

В этой постоянной работе с источниками, с необходимостью восстанавливать подлинные тексты, пробиваясь сквозь искажения средневековых переписчиков рукописей, шлифовались усвоенные им от предшествующих гуманистов и выработанные им самим методы критики текстов. Публикация «Нового завета» в переводе Эразма показала, что в канонизированном церковью переводе - «Вульгате», которой пользовались на протяжении всего средневековья, существует множество ошибок/23,с.52 /.

Аналогичную работу с древнееврейским текстом и сопоставлением его с Вульгатой провел другой видный немецкий гуманист, Иоганн Рейхлин, и тоже обнаружил ошибки. А ведь речь шла о тексте, каждая буква которого считалась священной и боговдохновенной. Позже Реформация подхватит и подобную ориентацию на первоисточники, особенно во всем, что было связано со Священным Писанием и жизнью ранних христиан, и гуманистические методы критики текстов, которые использует в своих целях / 20,с.37 /.

Эразм призывает к коренному преобразованию католической церкви. Отбросив жесткий догматизм и бессмысленную обрядность, она должна вернуться к своим истокам - раннехристианской церкви, «евангельской чистоте». С этой целью Эразм издает греческий текст Нового завета и, в 1519 г., свой собственный перевод его на латынь с обширными комментариями. Этот перевод был призван заменить сделанный в IV в. канонический перевод, содержавший ошибки, многократно умноженные средневековыми наслоениями (так называемую Вульгату). Переводя Евангелие заново, Эразм использовал приемы, введенные в научный оборот итальянским гуманистом Лоренцо Валлой - филологическую критику источника / 21,с.30 /. Это означало подход к нему как к историческому тексту, что представлялось кощунственным ортоксальным теологам, считавшим Священное писание боговдохновенным. Доверие к традиционному толкованию Писания было подорвано.

Наряду с публикацией большого числа языческих - греческих (в переводе) и римских авторов, Эразм издавал произведения отцов церкви IV-V вв. - Иеронима, Августина, в переводе с греческого Иоанна Златоуста и других - людей высокообразованных, близко стоявших к первоначальному христианству / 28,с.83 /.

В другом своем произведении - «Жалоба Мира, отовсюду изгнанного и поверженного» Эразм, используя ту же литературную форму монолога, излагает свои мысли по поводу современного ему международного положения. Эразм мечтал о прекращении участившихся войн и о наступлении мирного времени в Европе. Считая, что войны ведутся самими монархами в целях собственного обогащения, причем королям в этом потворствуют епископы, священники и монахи (вместо того, чтобы удерживать их от войн), Эразм устами Мира говорит: «Нигде нет мира: ни при дворах правителей, ни среди горожан, ни в семьях; нет даже в душе одного человека, в которой противоборствуют разум и страсти. Раздор и борьба мнений царят в университетах. Нет мира между епископом и соборным капитулом, враждуют друг с другом монашеские ордена, нет согласия даже в одном монастыре» / 40,с.246 /.

Эразм обращается к простым людям, которым война несет не выгоды, а одни бедствия: «Пусть все люди объединяются против войн! Пусть все люди поднимут против нее свои голоса! - призывает Мир. - Поймите, какая огромная сила таится в согласии множества, противостоящего тирании знати!…» / 40,с. 252/.

Подводя итог, можно отметить, что центральное место в творчестве Эразма Роттердамского занимала проблема сочетания христианского благочестия и широкой образованности, опирающейся на наследие классической античности и патристики (от латинского - отцы, подразумевается - отцы церкви - термин, обозначающий совокупность теологических, философских и политико-социологических доктрин христианских писателей II - VIII вв). Принципом Эразма было обращение к первоисточникам.

Эразм был убежден, что можно обучить людей добродетели и наукам, если найдутся наставники, умеющие сочетать разум, опыт и природные силы самого человека. Пробуждая радость познания, они помогают становиться лучше и самому человеку, и окружающему его миру. Просвещение, в том числе религиозное, было альфой и омегой позиции Эразма.

Глава II. Эразм Роттердамский, Ульрих фон Гуттен, Мартин Лютер

Своей беспощадной критикой выродившейся католической церкви Эразм, несомненно, расчистил дорогу Реформации в Германии. Но наряду с ним, как уже указывалось выше, вторыми «очами Германии» был Иоганн Рейхлин, без краткого упоминания о котором рассматриваемая нами тема будет неполной.

Рейхлин, также как и Эразм, был крупнейшим филологом своего времени. Он занимал последовательно кафедру греческого и древнееврейского языков в нескольких университетах. Хорошо зная древнееврейскую литературу, Иоганн Рейхлин выступил в 1509 - 1510-х годах с протестом против сожжения еврейских книг католиками, чего добивались университетские профессора-богословы города Кельна.

Рейхлина поддерживали немецкие гуманисты. Скоро спор вышел далеко за пределы вопроса о судьбе еврейских книг. Борьба шла уже за свободу мысли, за методы научного исследования, за право на существование самого гуманизма как нового научно-литературного течения /30,с.95-96/. роттердамский церковь реформационный католический

Выдающимся памятником борьбы «рейхленистов» против обскурантов-схоластов были «Письма «темных» людей» («темными людьми» сторонники Рейхлина называли обскурантов). Два тома этих «Писем» вышли в 1515 и 1517 годах. Автором первого тома был Крот Рубиан (один из учеников Муциана Руфа, член Эрфуртского кружка); автором второго тома был Ульрих фон Гуттен. В «Письмах» разоблачалась мнимая ученость схоластов, их испорченный «вульгарный» латинский язык, их праздность, бесчисленные схоластические споры и т.д./ 3,с.204 /. Во втором томе (Гуттеновском) «Письма» превращаются в гневную сатиру против всей католической церкви в целом. В обличительных строках, направленных против папства, отчетливо слышится уже веяние начавшейся Реформации.

Слово «реформация» происходит от понятия «реформа», «преобразование». Им обозначают крупное явление европейской и всемирной истории, связанное с формированием в XVI в. новых христианских вероучений, отходом на этой основе от католицизма больших масс верующих, расколом римско-католической церкви, образованием новых протестантских христианских церквей (лютеранской, цвинглианской, кальвинистской, англиканской и др.) и множества нецерковных религиозных общностей / 26,с.155 /. Все это сплеталось в сложнейший комплекс политическими, социальными, культурными, хозяйственными и другими крупными переменами в европейской жизни начала нового времени и вызвало в свою очередь значительные реформы внутри католической церкви.

Хронологические рамки Реформации в разных странах Европы были различны, но ее началом считают выступление в Германии в 1517 году с тезисами против индульгенций (о них см. выше) Мартина Лютера (1483-1546), профессора теологии Виттенбергского университета и монаха-августинца. Реформация охватила не только Германию, но и другие страны Европы, обретя исключительное разнообразие своих проявлений от Швейцарии до Швеции и Норвегии, от Англии, Шотландии, Франции до Венгрии, Белоруссии, Эстонии.

Реформация была вызвана крупнейшим, затяжным кризисом римско-католической церкви, обострившимся в XVI в. Кризис выразился в состоянии ее учения, культа, системы учреждений, в положении церкви в жизни общества, в характере и уровне образованности основной массы духовенства, в нравах клира. Схоластика, на которую опиралась церковь, выражая и систематизируя свое учение, к XVI в. давно утратила динамизм поры ее расцвета и закостенела / 11,с.72; 31,с.43 /. Церковный культ в широких масштабах обрел черты формализма, и в обществе в противовес этому получили развитие различные религиозные течения так называемого «нового благочестия», в которых основной акцент делался не на внешних, обрядовых формах выражения религиозности, а на внутренних индивидуальных устремлениях человека к богу.

Попытки католической церкви приспособиться к возраставшей роли денежных отношений и преумножить свои гигантские богатства привели к росту в ней торгашеского духа на всех ступенях церковной иерархии и к всеобщим жалобам на бесконечные поборы духовенства и прежде всего самого Рима. Процессы обмирщения в жизни общества и в культуре усиливались, и церкви становилось все труднее сохранять свой монопольный контроль над умами. Невежество и безнравственность в среде клира, вопиющие противоречия между тем, что проповедовалось на словах и свершалось на деле, вызвали нарастание давних антиклерикальных и в особенности антимонашеских настроений во всех слоях общества. Неоднократные и многообразные попытки устранить «порчу» церкви на основе ее собственных внутрицерковных преобразований, связанные, в частности, с стремлением ряда ее деятелей усилить роль коллективного органа - собора (собрание высшего духовенства в рамках государства - поместный собор или всей церкви - вселенский собор) и поставить его выше папы, остались безрезультатными, а выступления так называемых «реформаторов до Реформации» - Джона Виклифа, Яна Гуса, Джироламо Савонаролы и других объявлялись еретическими и чаще всего завершались не только отлучением от церкви, но и сожжением еретиков / 33,с.37-38 /.

В политически раздробленной Германии все эти кризисные явления в начале XVI в. ощущались особенно остро, так как папы и их главная опора в стране - высшее немецкое духовенство могли действовать в ней более безнаказанно, чем в странах с сильной центральной властью. Церковные поборы достигли здесь небывалых масштабов. Попытки конца XV - начала XVI в. создать общеимперские органы управления, суда, финансов, систематизировать и предъявить Риму «жалобы немецкой нации» потерпели провал. Представления о «грабеже Германии» папством получили широкое распространение, само это явление вызывало всеобщее возмущение, обострявшее и без того напряженную обстановку в обществе, проявившееся в ряде городских и крестьянских восстаний.

Выразителями этих настроений стали народные проповедники, преимущественно из числа низшего духовенства, прорицатели, сулившие «многие мятежи» и другие катастрофы, но, прежде всего, гуманисты. Они не только подвергали острой критике схоластику, злоупотребления церкви, пороки клира, но и выдвигали позитивную программу перемен, возлагая надежды на распространение новой образованности, новой этики, нетрадиционных религиозно-философских представлений и общегерманских патриотических чувств. Атмосфера того времени и его новые идеалы нашли свое выражение не только в литературе, где особенно бурно расцвела сатира, но и в исключительно богатом изобразительном искусстве этой поры, которое творчеством Дюрера, Грюневальда, Кранаха, Гольбейна и других выдающихся художников внесло крупный вклад в европейское и мировое искусство / 35,с.94 /.

Представление о позициях гуманистов накануне Реформации и их роли в ее подготовке можно составить по работам крупнейшего из них - Эразма Роттердамского, имя которого неотделимо от истории немецкого гуманизма, и по творчеству его младшего современника, рыцаря-гуманиста и политического публициста Ульриха фон Гуттена (1488 - 1523). В своих произведениях «Наставление христианскому воину», «Похвала Глупости», «Жалоба Мира», диалогах «Разговоры запросто» и других, а также в множестве писем, рассчитанных, по обычаю того времени, на публикацию, Эразм дал высокие художественные образцы критики схоластики, церковного клира, массовых суеверий, заблуждений тех, кто религией считает «пустые церемонии». Преувеличение роли публичной молитвы и постов, культ святых и мощей вместо духовного почитания Христа, строгое соблюдение церковных обрядов при отсутствии истинной набожности - все это для Эразма лишь «личины благочестия» / 12,с.100 /.

Он противопоставляет и свои гуманистические представления о том, какими качествами должен обладать человек в этом земном мире, чем должен руководствоваться христианин, в чем проявляется подлинное благочестие. При этом Эразма интересуют не догмы и не тонкости схоластики, которые он называет «хитросплетениями», а пути практического благонравия и глубокой индивидуальной веры, требующие непрестанной работы человека над самосовершенствованием, всех сил разума и воли. «Для того и дано человеку, в отличие от прочих живых существ, познание наук, - писал Эразм, - чтобы он образованием ума восполнял пробелы, оставленные природой» / 8,с.52 /.

Человек должен стремиться «раздвинуть границы своего жребия». Как христианин, он должен «подражать Христу», беря за образец его высокую нравственность, «любовь, простоту, терпимость, милосердие, мягкость к другим, короче - все то, чему он учил». Подчеркивая главное, Эразм называл такие представления «философией Христа». Он утверждал, что следует считать христианским «все то истинное, с чем ты когда-либо сталкивался» / 8,с.53 /. Этот подход позволял находить образцы подлинной мудрости и высокой нравственности не только в христианской среде, но и у представителей разных времен, народов и религий, прежде всего у античных языческих авторов, греков и римлян.

Традиционные жесткие противопоставления «христианского» и «языческого», которые можно было услышать с любой церковной кафедры, сменяются у Эразма размыванием границ этих двух культурных миров, а достижения античной культуры начинают рассматриваться как историческая основа, на которой было подготовлено дальнейшее развитие культуры человечества. В этой связи и сами занятия гуманистическими штудиями обретают такие оценки, которые сближаются с оценками самых высоких добродетелей истинного христианина.

Незадолго до того, как увидели свет «Разговоры запросто» Эразма, в германии появилась хлесткая анонимная сатира «Письма темных людей» (1 часть - 1515 г., 2 часть - 1517 г.), направленная против врагов гуманизма - схоластов. «Письма» были настолько искусной подделкой под стиль и рассуждения кельнских мракобесов и вместе с тем, настолько тонкой карикатурой на них, что вначале многие, в том числе и сами осмеянные принимали их за подлинные писания кельнских схоластов / 4,с.103 /.

«Письма темных людей» задуманы как своего рода комически1 противовес «Письмам знаменитых людей», опубликованным Рейхлином. Убожеству мыслей «темных людей» вполне соответствует убожество их эпистолярной манеры. Они пишут коряво и примитивно. Их «кухонная латынь» вперемежку с вульгарным немецким языком, убогие вирши, претендующие на изящество, чудовищное нагромождение цитат из священного писания, употребляемые по любому поводу, а то и полное неумение толково излагать свои мысли, должны свидетельствовать об их духовной нищете и крайней культурной отсталости.

Конечно, изображая своих противников, гуманисты нередко сгущали краски и даже прибегали к грубому шантажу, но нарисованные ими портреты были настолько типичны, что поначалу ввели в заблуждение многих представителей реакционного лагеря как в Германии, так и за ее пределами / 12,с. 19 /.

Одним из авторов «Писем темных людей» явился выдающийся немецкий гуманист Ульрих фон Гуттен (1488 - 1523), франконский рыцарь, отлично владевший не только пером, но и мечом. Происходя из старинной, но обедневшей рыцарской фамилии, Гуттен вел жизнь независимого литератора. Правда в юности ему предстояло стать клириком - такова была воля отца. Но Гуттен в 1505 г. бежал из монастыря, не только потому, что не питал склонности к духовной карьере, но и потому, что монашеский обскурантизм вызывал у него одно только отвращение.

Странствуя по Германии, он усердно штудирует античных и ренессансных авторов. Его любимыми писателями становятся Аристофан и Лукиан. Дважды побывав в Италии, Гуттен негодует по поводу безмерной алчности папской курии и многочисленных поборов. Гуттен убежден, что и политическая слабость Германии, раздробленной на множество частей, и страдания народа являются прежде всего результатом коварной политики папского Рима, препятствующего оздоровлению немецкой жизни. Поэтому, когда вспыхнула Реформация, Гуттен восторженно ее приветствовал / 12,с. 20-21/. С ней он связывал свои надежды на политическое возрождение Германии, которое должно заключаться в укрепленииимператорской власти за счет власти территориальных князей и возвращения рыцарскому сословию его былого значения. Следует заметить, что идея имперской реформы, предложенная Гуттеном, не могла увлечь широкие круги, вовсе не заинтересованные в реставрации рыцарства. Зато как сатирик, язвительный обличитель папистов, Гуттен имел огромный успех.

Гуттен, представитель младшего поколения немецких гуманистов, подобно другим гуманистам его поколения, многим был обязан в своем развитии работам Эразма и Иоганна Рейхлина, но при его темпераментной натуре, горячем патриотизме, иных интересах и целях он бичевал схоластику и клир гораздо резче, чем Эразм, а в борьбе за независимость Германии, за «свободу отечества» не останавливался перед самыми смелыми выпадами против Рима в своем стихотворении «Жалоба и предостережение против непомерного нехристианского насилия папы и недуховного духовенства» / 2,с.9-10 /.

Еще с 1513 года, побывав в Италии, Ульрих фон Гуттен проникся ненавистью к папству, второе посещение Италии укрепило в нем эту ненависть, и стал считать его главнейшим виновником всех бедствий Германии. Гуттен начал литературную борьбу против Рима, публикуя эпиграммы на папу Юлия II, в которых изобличался безнравственный образ жизни последнего и высмеивалась практика «отпущения грехов». Эразм также отмечал агрессивный характер политики папы Юлия II, который, стремясь увеличить территориальные владения и власть папского государства, был не только одним из наиболее активных создателей захватнических планов и различных лиг в период «итальянских войн», но и лично руководил военными действиями.

Из Италии Гуттен привез и опубликовал в Германии сочинение итальянского гуманиста Лоренцо Валлы «О ложном и вымышленном дарении Константина» - разоблачение фальшивки, «грамоты», якобы выданной папе римским императором Константином ( IV в.) и служившей папам «основой» для претензий на подчинение себе светской власти. Сочинение Валлы представлялось Гуттену верным орудием в политической борьбе против папского Рима / 30,с.82 /.

В отличие от большинства гуманистов, выражавших настроения отдельных слоев городской оппозиции католицизму, Гуттен был связан с низшим, разоренным дворянством, с той его частью, которая быстрыми шагами шла к своей гибели и видела спасение в восстановлении старой империи и вместе с тем в возрождении былой политической роли рыцарства. Восстановленная империя, имеющая свою опору в рыцарстве, разумеется, могла быть только крепостническим государством. Но путь к осуществлению своей цели, самой по себе реакционной, Гуттен видел в победе патриотического движения над папским Римом и его ставленниками в Германии / 23,с.57 /.

Когда выступил Мартин Лютер, Гуттен одним из первых среди гуманистов принял его сторону. По примеру гуситов Гуттен считал, что без насилия нельзя провести реформацию. Он настаивал на немедленном изгнании из Германии католического духовенства, и прежде всего, всех монахов.

Рыцарь по происхождению, Гуттен идеализировал рыцарское сословие. Он считал рыцарство наиболее способным из всех сословий Германии произвести переворот и организовать новое политическое устройство в Германии. В своих памфлетах «Лихорадка I», «Лихорадка II», Гуттен насмехается над распутной жизнью праздного духовенства, у которого давно уже нет «ничего общего с Христом» / 3,с. 526/. Он выражает уверенность в том, что недалек тот день, когда немцы «откажутся тащить на своей спине эти тысячи и тысячи попов - племя праздное и, в большинстве своем, никчемное, способное лишь пожинать плоды чужих трудов» / 3,с. 527/.

В знаменитом диалоге «Владиск, или Римская троица» папский Рим изображается вместилищем всяческих мерзостей. При этом Гуттен прибегает к любопытному приему: он разделяет все гнездящиеся в Риме пороки по триадам как бы переводя христианскую троицу на язык житейской католической практики / 25,с.22 /. Гуттен пишет: «Три вещи могут исправить Рим: строгость немецких князей, нетерпение христиан и войско турок под стенами Города (Рима - Д.Г.). Тремя вещами подчиняет себе Рим все: насилием, хитростью и лицемерием. Три вещи изобретены, чтоб выжимать золото из чужих стран: торговля индульгенциями, несуществующая война с турками и власть папских легатов в варварских землях. Три вещи совершенно не ценятся в Риме: благочестие, вера и невинность, хотя их и выставляют напоказ, как нигде. Три вещи считаются самым дорогостоящим в Риме: заслуга, справедливость и дружба, так как встречаются очень редко» / 3,с.529/.

В поэме «Жалоба и предостережение», проникнутой национальными мотивами) Ульрих фон Гуттен пытается доказать, что рыцари могут быть друзьями и горожан и крестьян, которых он призывал помочь рыцарям в их борьбе против князей и епископов.

Сторонник активных действий, Гуттен выступил в качестве ближайшего помощника и соратника крупного рыцаря Франца фон Зиккингена, поднявшего в 1522 году во Франконии рыцарское восстание. Восстание в действительности оказалось лишь узкосословным выступлением одной только части рейнского рыцарства и не было поддержано другими слоями населения. Довольно быстро оно было подавлено католическими князьями и войском / 11,с.90 /. После этого Гуттен вынужден был бежать в Швейцарию. Измученный, больной, без средств к существованию, подавленный неудачным исходом восстания, он прибыл в Базель, рассчитывая, видимо, найти приют или горячую поддержку у Эразма Роттердамского, проживающего в городе. Однако, осторожный Эразм не принял беглеца, навлекшего на себя гнев князей и католической церкви.

Возмущенный Гуттен написал против Эразма резкий памфлет, обвинив его в малодушии, в «измене делу Евангелия», в недостойном заискивании перед папой римским. Эразм не пожелал остаться в долгу и напечатал ядовитый ответ своему обвинителю, названный им «Губкой, смывающей гуттеновские брызги». Однако памфлет Эразма не застал Гуттена в живых. К тому времени Ульрих фон Гуттен умер в величайшей нужде на острове Урфано на Цюрихском озере / 12,с. 273/.

Воздавая хвалу гуманистическим наукам, помогающим «прозреть Германии», видя в разуме «руководителя жизни», он в своих литературных речах, диалогах, посланиях обрушивался на «варварство» и «благочестивый обман» / 24,с.32-33 / в церкви. Он стал одним из главных в Германии поборников свободы слова и мысли, что проявилось и в его защите Рейхлина от нападок инквизиторов, и в его большом вкладе в создание антиклерикальной сатиры «Письма темных людей», имевшей европейский успех и ставшей классикой литературы Возрождения, и в его обличениях церковной цензуры. Эти цензоры-теологи опасны и свирепы, и ему, Гуттену, хорошо известно, как неблагоразумно «раздражать шершней», но он не может молчать: «Как только что-нибудь напишешь, они уже тут как тут: тщательно читают, вынюхивая, не чувствуется ли ересь... и если где-то что-то их оскорбит, ни грозно сдвигают брови, выпячивают губы, кривят ос, испуская вопли: «В огонь, в огонь!» Нельзя терпеть той казни ума! Объявлять ум вне закона, сжигать книги, истреблять науки, душить Писание - гнуснее ничего уже не придумаешь!»/ 3,с.547 /.

Именно гуманисты - ближайшие друзья Гуттена одними из первых горячо откликнулись на выступление Мартина Лютера (1483 - 1546) в конце октября 1517 г. с его знаменитыми 95 тезисами против индульгенций. Позднее противники Эразма Роттердамского говорили: «Эразм снес яйцо, которое высидел Лютер» / 30,с.46 /.

Решительно выступивший против католической церкви Лютер родился в семье бюргера в городе Эйслебене (Саксония), одном из крупных в то время центров медной промышленности.

Большое влияние оказала на Лютера гуманистическая среда Эрфуртского университета, куда он поступил учиться. Но, испытав влияние общего радикализма века, стремления к коренным переменам и обострившейся склонности образованных немцев к теоретизированию, Лютер, в отличие от Эразма, не ограничивался критикой злоупотреблений и испорченности нравов католического духовенства. Он бросил вызов самой католической религиозной концепции. В 95 тезисах против индульгенций, прибитых Лютером 31 октября 1517 года к дверям Замковой церкви в Виттенберге, отвергалась та система католических догм, которая служила «основанием» спасительной силы индульгенций.

Лютер утверждал, что христианин достигает спасения души не через церковь и ее обряды, а с помощью «веры», даруемой ему непосредственно богом. В ряде тезисов вместе с отрицанием индульгенций и вообще механического «спасающего» действия обрядов отстаивалась идея о том, что роль церкви должна сводиться только к поучениям и наставлению христиан в духе благочестия, из чего следовало, что сами духовные лица должны заботиться прежде всего о своем собственном моральном авторитете / 11,с.18-19; 28,с.106 /.

В учении Лютера, отвергающем роль церкви как посредника между богом и миром, в известной степени содержались зачатки нового, отличного от средневекового мировоззрения, понимания важной роли земной жизни и мирских дел в христианском обществе. Объявив веру христианина единственным путем его общения с богом, Лютер утверждал, что и мирская жизнь, и весь мирской порядок, который обеспечивает человеку возможность отдаваться вере, выполняют важную функцию в обществе / 30,с.94 /. Это относится в первую очередь к светскому государству и его учреждениям.

В своем обращении «К христианскому дворянству немецкой нации» Мартин Лютер требовал предоставления мирянам права устройства церковных дел. Лютер объявил также, что авторитет папских декретов и посланий и всего, что объявляется церковью «священным преданием» должен быть отвергнут.

Историческое значение выступления Лютера заключалось в том, что на первом этапе Реформации многообразная общественная оппозиция в Германии объединилась вокруг него в мощную революционную силу. «…Сложившийся за одну ночь союз всех оппозиционных элементов, - писал Ф. Энгельс, -как бы недолговечен он был, сразу обнаружил всю огромную мощь движения и тем еще больше ускорил его развитие» / 38,с.392/

Лютер не мог оставаться в стороне от поднявшейся в Германии бури. Только опираясь на это движение, он мог занять твердую позицию против римской курии, которая хотела быстро покончить с ним. Лютер отказался явиться в Рим на допрос и суд, а попытка папского легата (уполномоченный папы римского, наделенный особыми полномочиями) кардинала Каэтана добиться от духовных и светских властей Германии ареста Лютера потерпела в обстановке роста общественного движения полную неудачу.

На состоявшемся летом 1519 года в Лейпциге диспуте между Лютером и воинствующим папистом профессором богословия Экком Лютер в ответ на обвинение его в «гуситской ереси» смело заявил, что в учении Яна Гуса имелись «истинно христианские положения» и что осуждение Гуса Констанцским собором и его сожжение не могут быть признаны правильными / 11,с.95 /. Это был уже полный разрыв со всей католической традицией.

В своих полемических произведениях 1520 года Лютер призывал действовать «против неистового бешенства» приверженцев папского Рима не только словом, но и оружием. «Если, - писал он, - мы вешаем воров, казним разбойников, сжигаем фанатиков, то почему не броситься с оружием в руках на этих главарей разврата, на этих кардиналов, пап и на всю свору римского Содома?» / 4,с.218 /.

сентября 1520 года была опубликована папская булла об отлучении Лютера от церкви. Лютер ответил на нее рядом резких памфлетов, а 10 декабря того же года в присутствии студентов сжег буллу во дворе Виттенбергского университета / 34,с.65 /.

В реформационной деятельности и в учении Лютера отражались разные тенденции и интересы. Субъективно Лютер был связан с теми бюргерскими кругами, которые при всей своей оппозиционности к католической церкви не решались заявить о необходимости изменений. В ходе же борьбы выступления Лютера приобрели более широкое значение, особенно в первые годы, когда Реформация стала центром общенародного движения. Лютер тогда выступил как представитель общенациональных интересов.

Начав в 1517 г. решительную борьбу с католической церковью, Мартин Лютер ожидал, что Эразм Роттердамский открыто заявит о своей поддержке его. Однако этого не произошло. Вначале Эразм колебался, но чем дальше, тем яснее становилось ему, что Лютер отличается не меньшей узостью взглядов, не меньшим фанатизмом, чем его противники - правоверные католики. К тому же Реформация означала гибельный для общества раскол, и Эразм предупреждает Лютера: «Если ты увидишь, что в мир пришла страшная смута, вспомни, что Эразм предсказал ее». Он остается в стороне от ожесточенной религиозной схватки, избрав право личности на духовную независимость. «Я люблю свободу, я не хочу и никогда не смогу служить какому-либо лагерю», - заявляет Эразм / 33,с.29; 12,с.94 /.

Позиция Эразма определилась окончательно в 1524 г., когда он вступает в полемику с Лютером по вопросу, очень важному для его системы взглядов - о свободе воли. Бог оставляет человеку свободу выбора между добром и злом, утверждает Эразм. «Нет ничего, на что не был бы способен человек, и значит, все его дела могут быть добрыми». Таким образом, своей нравственностью, своими поступками человек обязан только себе, и он сам несет за них ответственность. Эразм верит в то, что в целом человеку присуще стремление к добродетели. Лютер же в своем ответе Эразму, озаглавленном «О рабстве воли», возражает; «...ты видишь, что люди плохи всегда: как перед потопом, так и после потопа». И если Эразм верит, что люди, рожденные «с искоркой разума», могут с помощью просвещения еще более усовершенствовать себя, то Лютер заявляет: «...мы знаем, что человеческий разум мелет одни только глупости и вздор...». Он называет разум «блудницей дьяволовой» / 25,с.18; 24,с.69 /.

Твердость Эразма требовала немало мужества; лютеране обвиняли его в том, что он «самый лютый враг Христа», католики - в ереси.

Один из главных принципов этической концепции Эразма Роттердамского - терпимость в делах религиозных, государственных, житейских. Он стоит выше национальных и расовых предрассудков. Принимая сторону знаменитого немецкого гуманиста Иоганна Рейхлина, протестовавшего против намерения германских мракобесов сжечь все еврейские книги (кроме Ветхого завета), Эразм пишет одному из этих обскурантов: «Главное в них (выступлениях Рейхлина - Д.Г.) - защита евреев от несправедливых гонений. К чему же такие пламенные усилия, чтобы разжечь ненависть еще пуще?.. Если признак доброго христианина - ненависть к евреям, все мы самые лучшие христиане!» - с горечью замечает он / 8,с.232 /.

Эразм был первым в Европе убежденным противником войн, теоретически обосновавшим свою позицию. «Весь мир - наше общее отечество», - возвещает он в трактате «Жалоба мира». В нем красноречиво описываются пагубные последствия войны: «Закрывши глаза, очертя голову, ввергают себя в войну; ведь, начавши ее, нельзя помешать ей из маленькой стать большой, из одной - многими, из бескровной - кровопролитной, и ведь буря эта удар свой обрушивает не на того или другого, но захватывает одинаково всех». И гуманист, обращаясь к государю, который, по его мнению, обязан исходить из интересов общества, предостерегает его от военных действий: «...если ты увидел... развалины городов, разоренные деревни, сожженные святилища, опустошенные поля... то думай о том, что это - плоды войны» / 5,с.264-265 /.

Эразм отстаивает гуманистическое достоинство человека, который сам избирает свой жизненный путь, творит самого себя, обладая способностью с помощью разума развивать свои таланты и моральные качества, обрести высокое благородство. Таким путем появится, по его убеждению, совершенное общество. Благодаря своему неутомимому творчеству и славе Эразм возглавил европейскую «республику ученых».

Центральная идея Эразма Роттердамского - слияние античной культуры с обновленным христианством - сделала его вождем европейского течения, получившего название «христианский гуманизм», приверженцами которого были Томас Мор, Иоганн Рейхлин и другие выдающиеся ренессансные деятели.

«Ничего сверх меры, всего лучше средина», - писал Эразм, предпочитавший проявлять в любых жизненных ситуациях осторожность, стремившийся избегать конфликтов и столкновений. Однако, когда дело касалось его убеждений и книг, он неизменно проявлял твердость. В этих случаях его девизом, которого он придерживался на протяжении всей своей жизни, были слова: «Никому не уступлю» / 20,с.6 /.

Завершая главу, можно сделать ряд выводов. В начале XVI в. немецкие гуманисты не только придали новое, более широкое звучание традиционным мотивам критики церкви и церковного клира, но и осмыслили их с позиций своих гуманистических идеалов, дополнили новыми аргументами. В их творчестве отразилась и картина самого состояния религиозности этого времени, ее особенностей у разных слоев общества. Гуманисты запечатлели характерные суждения, настроения, нравы, модели поведения, но, как правило, не зеркально, а в заостренной, часто сатирической форме.

Наиболее глубокие и многообразные свидетельства подобного рода оставил Эразм Роттердамский, ставший самым видным (за пределами Италии) гуманистом в международной «республике ученых».

Центральное место в творчестве Эразма Роттердамского (1469 - 1536) занимала проблема сочетания христианского благочестия и широкой образованности, опирающейся на наследие классической античности. Принципом Эразма было обращение к первоисточникам. Он переводил на латынь трагедии Еврипида и диалоги Лукиана, публиковал и комментировал Демосфена, Аристотеля, Цицерона, Сенеку и других «языческих» авторов, издавал собрания сочинений Иеронима, которого особенно ценил, Августина, Амвросия, Василия Великого, других западных и восточных отцов церкви. Особое значение имело его издание Нового Завета, где параллельно шли очищенный от искажений греческий текст и его новый латинский перевод, сделанный Эразмом и исправлявший ошибки Вульгаты - текста, канонизированного церковью. Гуманистические методы подхода к источнику оказались плодотворными и здесь.

Эразм был противником бесплодных, на его взгляд, схоластических споров. Он противопоставлял им простое и сердечное практическое благочестие, призывая подражать Христу и следовать «тому, чему он учил». Он был убежден, что именно на этом пути восторжествует «христианская человечность» и человек станет «чище и лучше». В этой связи он обращался к критике пороков всех слоев общества сверху донизу, включая клир, монахов, схоластов, не называя конкретных имен и воюя, как он писал, не с самими людьми, а со злом в них.

Эразм высмеивал примитивные формы представлений о христианстве, суеверия и «церемонии» - чисто внешнее соблюдение культа как якобы главное в религии, вместо сосредоточенной внутренней религиозности. Он показывал, насколько широко были распространены эти явления среди мирян, монашества и клира. Бичевал он и невежество, в том числе «новых варваров», нападавших на античную литературу и видевших в ней носительницу «нечестия».

Великий педагог и религиозный моралист, Эразм противопоставлял засилию «госпожи Глупости» не только свои скепсис и иронию, но и веру в высокие возможности разума и просвещения. Он был убежден, что можно обучить людей добродетели и наукам, если найдутся наставники, умеющие сочетать разум, опыт и природные силы самого человека. Пробуждая радость познания, они помогают становиться лучше и самому человеку, и окружающему его миру. Просвещение, в том числе религиозное, было альфой и омегой позиции Эразма.

Однако, критикуя клир, церковный культ, внешнюю религиозность как массовое явление, Эразм Роттердамский не затрагивал церковную догматику, хотя уже само его отношение к античности противостояло фанатичной ортодоксии.

Ульрих фон Гуттен шел дальше Эразма и резкостью тона, и дерзостью публичного обращения к «запретным темам» - политике Рима и его сторонников в Германии. Вся его публицистика имела яркую национально-патриотическую окраску.

Гуманисты сыграли важную роль в подготовке Реформации. За блестящим фасадом церковной жизни этого времени скрывались кризисные явления и в самой церкви, и во всем обществе, которые постепенно накапливались под воздействием сложного комплекса перемен - хозяйственных, политических, социальных, культурных.

Широкое распространение представлений о «порче церкви во главе и в членах» подготовило почву для реальных попыток церковных преобразований. Начало Реформации неразрывно связано с именем профессора Виттенбергского университета, теолога Мартина Лютера. Он не только развил давние традиции критики схоластики, клира и церковного устройства во главе с папой, но и нанес удар своими новыми идеями по главным устоям учения католической церкви.

Заключение

Эразм (Дезидерий) родился в 1466 или 1469 г. в голландском городе Роттердаме. Около семи лет он провёл в монастыре Стейн близ Гауды, где убедился в невежестве и злобности монашества. Покинув монастырь, Эразм продолжил своё образование в коллегии Монтегю. С этого времени начались его странствования по Европе. Помимо Франции он побывал в Италии, Англии, Германии, Австрии и Швейцарии / 35,с.11 /.

Классическая древность отнюдь не была для Эразма, равно как и для других гуманистов, чем-то давно угасшим и мёртвым. Гуманисты рассмат- ривали её как вечно живой источник человеческой мудрости и красоты. Поэтому, когда Эразм призывал людей вернуться к «источникам», он вовсе не бежал от современности, но лишь хотел поднять её до уровня великого прошлого. В древнем мире находил он более широкий и свободный взгляд на человека, на природу, а также и на науку, ещё не ставшую служанкой средневекового богословия. С отвращением относился Эразм к схоластическим хитросплетениям духовенства, увлекавшим человеческую мысль в дремучий лес абстракций. А он любил классическую ясность и вовсе не желал, чтобы человек отрекался от самого себя во славу призрачных «истин». В «возрождении» нуждалось и христианство, вне которого нидерландский гуманист не мыслил себе современного человека. В своих комментариях к Евангелию («Вульгате») Эразм подчас смело касался таких вопросов, как пороки клира, мнимое и подлинное благочестие, кровопролитные войны и заветы Христа и т.п. / 6,с.12/.

У Эразма был зоркий глаз. Великий книжник, так любивший вникать в рукописные и печатные тексты, вовсе не был книжным червем. Свои обширные сведения о мире он черпал не только из фолиантов, переплетённых в свиную кожу, но и непосредственно из самой жизни. Видя, как далеко отошёл мир от нравственного идеала, Эразм не хотел остаться безучастным свидетелем человеческих заблуждений. Не раз подымал он свой голос против того, что казалось ему неразумным, тлетворным, ложным. Он подымал его как богослов, как педагог и сатирик. И голос этого тихого, влюблённого в древние манускрипты человека звучал с удивительной силой. Вся образованная Европа слушала его с почтительным вниманием. Его тонкое, напоминающее хорошо отточенный гибкий клинок, остроумие поражало без промаха намеченную цель / 6,с.12-13/. «Вряд ли найдётся кто-нибудь из благородных и просвещенных людей, кто не признаёт авторитет Эразма!» / 12,с.74 /. Эти слова принадлежат французскому учёному Лифевру д¢Этаплю.

Кризис церкви и её идеологии привёл к широкому распространению в канун Реформации поисков «истинной теологии», исследованию сущности набожности, попыток переосмыслить католическое христианство. По мере развития в различных европейских странах конфликтов с Римом нарастал читательский интерес к «Энхиридиону христианского воина» Эразма. Сам того не желая, Эразм нанёс сокрушительный удар по официальной католической теологии, сделав средства христианского спасения доступными каждому мирянину, пожелавшему приобщиться к высшим духовным ценностям Христианства - философии Христа, воплощённой в Евангелии - без посредничества духовенства и церкви.

Обращаясь к людям различных сословий и разных уровней культуры, Эразм - просветитель формулировал основы новой жизненной позиции не простой, но доступной каждому, кто захотел бы развить свои природные достоинства. Светские и духовные лица, люди всех званий, от принцев и епископов до простого народа, монахов, солдат, услышали страстную проповедь в защиту нравственности, которую, как считал Эразм, развратила и почти погубила ложная вера.

«Я составил Энхиридион не в поисках похвал уму и красноречию, - писал он, - а, чтобы исправить заблуждения тех, кто религией полагает церемонии, иудейские плотские обряды и странным образом пренебрегает истинной набожностью» / 3,с.24-25 /. В сущности, у Эразма речь шла о концептуальной критике католической идеологии, об остром и болезненном ощущении кризиса доверия к существующим церковным учреждениям, в которых Эразм видел пережиточные явления, обязанные своим происхождением дохристианскому прошлому.

Разделение религии на ложную и истинную, внутреннюю и внешнюю, церковную и личную, было свойственно Эразму уже в ранний период его творчества. Не посты и обеты должны помогать монахам избегнуть соблазнов пустой жизни, утверждал он в 1486 г., но формирование интеллекта в кругу избранных, среди книг. Оценка монашеской жизни дана в его работе «О презрении к миру» / 8,с.156 /.

Эразмианская «философия Христа» ставила в центр религиозных представлений человека. Их содержание определялось не ритуалом, а совестью, и, следовательно, целью воспитания веры должно было быть воспитание чувств, а не конструирование учения о боге. В связи с этим по мере развития Реформации, а с нею и внутренних конфликтов, в ренессансной теологии само право Эразма считаться теологом перестало казаться бесспорным. Между тем он был увенчан титулом доктора теологии в Туринском университете ещё в 1506 г. и даже папе случалось обращаться за помощью к его эрудиции учёного, прославленного знатока, издателя, переводчика и комментатора священных текстов / 8,с.158 /.

С первых шагов своей научной и философской деятельности Эразм сурово осудил порядки и взгляды, царившие в Римской церкви, и до конца жизни был верен этой позиции. Скептицизм Эразма наносил по идеям и деятельности католической церкви столь же меткие удары, как и по теории и практике церкви реформированной. Его сочинения были занесены в индексы запрещённых книг. Этот неутомимый учёный-исследователь, отдавший все свои силы кровопролитному труду по отысканию и восстановлению подлинного текста творений античных авторов Библии, отцов церкви, придавал интеллектуальной деятельности огромное, первостепенное значение.

Эразм беспощадно высмеивает суеверия, распространённые среди верующих. Его же собственная вера в бога - «философия Христа»,- почти ничем не отличающаяся, как он считал, от веры Сократа и Платона, весьма далека от ортодоксального христианства вообще и католицизма в особенности.

Эразм открыл в религии элементы «нейтрального» содержания, не затрагивающие сути благочестия. На этой основе «нейтралисты» готовы были признать любые формы отправления религии - мессу, культ святых, причастие католиков и причастие протестантов и т.д. / 8,с.167 /.

Слава Эразма - теолога продолжала тревожить протестантских деятелей. Составляя для широкой публики «Истинные портреты мужей прославленных набожностью и вероучением», Теодор Без поместил в книге портрет Эразма и поставил перед читателями вопрос: достоин ли этот высокоценимый писатель быть включённым в число набожных? И отвечал, что вреда великий человек принёс гораздо больше, чем пользы. Многое в религии он назвал суевериями, которые не служат главным вещам, и отверг их. И хотя он был очень рассудителен и умён, но вместо того, чтобы заботиться о доброй совести, оказался защитником очень плохого дела / 8,с. 168 /. В необозримом богатстве эразмианских суждений о религии верный соратник Кальвина указал на самое нетерпимое - на её разделение, отрыв того, что Эразм считал внешними формами, от «главных вещей» христианства.

Список использованных источников и литературы

Источники

1. Ермалаев В.А. Гейльбронская программа (Программа немецкого радикального бюргерства в Крестьянской войне 1525 года): Учеб. пособие. - Саратов: Саратовский ун-т, 1986.

. Ульрих фон Гуттен. Диалоги, Публицистика. Письма. - М., 1959.

. Ульрих фон Гуттен. Диалоги // Брант С. Корабль дураков; Эразм Роттердамский. Похвала Глупости; Навозник гонится за орлом; Разговоры запросто; Письма темных людей; Гуттен. Диалоги. - М., 1971.

. Хрестоматия по истории средних веков: в 3-х т. Т. 3. /Под ред. Н.П. Грацианского и С.Д. Сказкина. - М., 1950.

. Эразм Роттердамский. Жалоба Мира // Эразм Роттердамский и его время. - М., 1989.

. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. - М., 1983.

. Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. - М., 1969.

. Эразм Роттердамский, Философские произведения. - М., 1986.

Литература

9. Библер В.С. От наукоучения - к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. - М., 1991.

. Бутромеев В.П. Всемирная история в лицах: Позднее средневековье. Энциклопедия для школьника. - М., 1999.

. Германская история в новое и новейшее время: В 2-х т. - Т.1. - М., 1970.

12. История немецкой литературы / Под ред. Б.И. Пуришева и др. - Т.1. - М., 1962.

. История средних веков: В 2-х т. Т.2: Раннее новое время: Учебник / Под ред. С.П. Карпова. - М., 2000.

. История политических и правовых учений. Средние века и Возрождение. - М., 1986.

. Католицизм: Словарь атеиста / под общ. Ред. Л.Н. Великовича. - М., 1991.

. Клочков В.В. Религия, государство и право. - М., 1978.

. Лампрехт К. История германского народа. - М., 1896.

. Лияский Л. Е. Эразм и его «Похвала глупости» // Эразм Роттердамский. Похвала глупости. - М., 1983.

. Майер В.Е. Деревня и город Германии в XIV - XVI вв. (развитие производительных сил). - Л., 1979.

. Маркиш Симон. Никому не уступлю! - М., 1966.

. Маркиш С. Эразм Роттердамский // Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. - М., 1969.

. Муртузалиев С.И., Рагимов А.Т. Словарь по истории средних веков. - Махачкала, 1985.

. Очерки истории Германии с древнейших времен до 1918 г. - М., 1959.

. Пинский Л. Б. Реализм эпохи Возрождения. - М., 1961.

. Пуришев Б. Немецкий и нидерландский гуманизм // Библиотека всемирной литературы. Серия I. - М., 1971.

. Ревуненкова Н.В. Эразм и Кальвин // Эразм Роттердамский и его время. - М., 1989.

. Савин А.Н. Религиозная жизнь Европы эпохи Реформации. - М., 1914.

. Смирин М. М. Эразм Роттердамский и реформационное движение в Германии. - М., 1978.

. Смирин М.М. Германия эпохи Реформации и Великой крестьянской войны. - М., 1962.

. Смирин М.М. Очерки истории политической борьбы в Германии перед Реформацией. - М., 1952.

. Смирин М.М. К истории раннего капитализма в германских землях. - М., 1969.

. Смирнова Е.Д. и др. Средневековый мир в терминах, именах и названиях: Словарь-справочник. - Минск, 1999.

. Стам С.М. Чем же в действительности была Реформация в Германии // опросы истории. - 1958. - № 4.

. Философия эпохи ранних буржуазных революций. - М., 1983.

. Цвейг Стефан. Триумф и трагедия Эразма Роттердамского. - М., 1977.

. Циммерман В. История крестьянской войны в германии (по летописям и рассказам очевидцев). - Т. 1-2. - М., 1937.

. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 7.

. Энгельс Ф. Предисловие ко второму изданию «Крестьянской войны в Германии» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. - Т. 16.

. Эпштейн А.Д. История Германии от позднего средневековья до революции 1848 г. - М., 1961.

. Эразм Роттердамский и его время. - М., 1989.

41. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М., 1991.