Каталог научных работ
Развитие единоличной власти в Риме в I в. (от Мария до Августа)
Дипломная работа
на тему:
Развитие единоличной власти в Риме в I в. (от Мария до Августа)
Содержание
единоличная власть рим
Введение
Глава 1. Марий и Сулла: багровые реки Рима
.1Гай Марий: не проиграть, когда победить невозможно
1.2Луций Корнелий Сулла: террор ради реставрации
Глава 2. Цезарь и Помпей: битва двух правд
.1 Гней Помпей Магн: к вопросу о принципате
.2 Гай Юлий Цезарь: «точка невозврата»
.3 Марк Туллий Цицерон: идеология прошлого и будущего
Глава 3. Антоний и Октавиан: единство и борьба двух путей
.1 Марк Антоний: альтернатива режиму Августа
.2 Октавиан Август: принципат - перерождение Рима
.3 Развитие единоличной власти в I в.
Заключение
Библиография
Список сокращений
Введение
Выбор нашей темы обусловлен тем, что, несмотря на долгую историю его исследования, становление принципата Августа до сих пор остается дискуссионной темой, привлекающей все новых и новых исследователей. Важным для нас является и то, что тема последнего века Римской Республики и принципата Августа имеет немало общих параллелей с нашей современностью. Политика остается политикой и действия, которые предпринимали римляне для решения кризиса своего государства, как не удивительно, повторяются до сих пор с погрешностью на прогресс современной цивилизации. Да и проблема преемственности между формами власти остается важной во все времена, когда бы это не происходило, ведь прошлое учит будущему, а история любит повторяться. Наконец, кризисные моменты истории всегда представляют больший интерес, чем периоды затишья, а потому обойти вниманием такую эпоху, как гражданские войны в Риме I в. до н.э. практически невозможно.
Взятый нами период характеризуется не только обилием источников, но и обилием проблем, которые были поставлены в историографии в отношении происходящих в то время событий. Написать обо всем практически невозможно, а если и можно, то это было бы многотомное сочинение, которое мы не можем себе позволить, как с точки зрения объема, так и с точки зрения квалификации. Мы ставим перед собой цель проследить развитие собственно принципа единоличной власти на примере самых ярких личностей этой эпохи: от Мария до Октавиана Августа. И так, как необъятное объять невозможно, мы не будем пытаться полностью изложить события жизни каждого из наших персонажей, остановившись лишь на тех из них, которые имели значение для нашей темы: их личное возвышение и полномочия, которыми они обладали.
Как мы уже сказали, нашей целью является проследить развитие единоличной власти в Риме последнего века Республики и выявить, какую же роль этот сыграл процесс в складывании власти принцепса системы принципата.
Для достижения нашей цели мы, прежде всего, обратимся к источникам. К счастью для нас, тема обеспечена достаточно большим количеством источников: многие древние авторы обращались к истории гражданских войн, и немалая часть их произведений сохранилась до нашего времени.
Марк Туллий Цицерон (106 - 43 гг. до н.э.) - современник событий, начавший свою деятельность в середине 70-х гг. до н.э. и погибший во время последней гражданской войны. К сожалению, далеко не все его произведения сохранились до нашего времени, но даже они гораздо более велики по объему, чем наследие какого-либо другого римского автора того времени, среди них: речи, философские и философско-политические трактаты и, прежде всего, переписка. Отдельно стоит отметить его философско-политические трактаты: «О государстве», «О законах» и «Об обязанностях», в которых им закладываются основы так называемой теории «princeps civitatis». Кроме того, для нашей темы большое значение имеют некоторые речи Цицерона, в частности, «О предоставлении империя Гнею Помпею», «Речи против Катилины», «Филиппики», а также некоторые другие. Безусловно, важна для нас и переписка Цицерона, в частности, его письма к Аттику и к друзьям 40-х гг. до н.э. Оратор был частью эпохи и его взгляды на те или иные события (часто не совпадающие с точками зрениями потомков) позволяют приблизиться к жизни римлян того времени. Наше видение гражданских войн I в. до н.э. и сопутствующей им политической обстановки зависит именно от Цицерона.
Тит Ливий (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.), пожалуй, один из самых полных источников по истории Рима, включающий в себя события от царской эпохи до начала империи. До нашего времени сохранились лишь краткие пересказы изначальных 142 книг. Из них для нашей работы большое значение имеют эпитомы, посвященные власти Мария. (Liv. Epit., 67 - 71), Суллы (Liv. Epit., 87 - 89), Помпея (Liv. Epit., 97, 99, 100, 107) и Цезаря (Liv. Epit., 115, 116). Однако не стоит забывать, «История Рима от основания города» была написана одним из «идеологов» принципата, а потому желательно сопоставлять информацию, представленную Ливием, со свидетельствами других авторов.
Плутарху (46 - 130 гг.) принадлежит ряд биографий участников гражданских войн. В отличие от многих других авторов он уделял большое внимание характерам своих героев, их привычкам и тем мелким деталям, о которых не писали авторы исторических произведений. Важными для нас стали биографии Мария, Суллы, Помпея, Цезаря и Марка Антония. Некоторую информацию также можно почерпнуть в биографиях Сертория, Красса и Цицерона. Однако годы, прошедшие между жизнями персонажей и автора, не могли не оставить свой след на историчности его произведения: иной раз сложно установить, где заканчиваются факты и начинается наслоившиеся выдумки.
Аппиан Александрийский (ок. 90 - 170 гг. н.э.) был автором крупного исторического произведения «Римская история», из которой пять книг были выделены в отдельный корпус «Гражданские войны». У него часто встречается информация, которую не найти в других источниках, что с одной стороны расширяет рамки исследователей, а с другой - ставит вопрос о доверии к «непроверенным» фактам. Аппиан - серьезный автор, которого невозможно обойти стороной. Большую роль для нас сыграли в отношении власти Мария и Суллы - I книга, оканчивающаяся консульством Помпея и Красса; Помпея и Цезаря - II книга - до смерти Цезаря; в отношении Марка Антония и принципата Августа - с III по V книги, оканчивающиеся событиями 35 г. до н.э.
Кроме тех, о ком мы уже сказали, были использованы произведения многих авторов, о которых подробно написать у нас нет возможности. Среди них Гай Юлий Цезарь (100 - 44 гг. до н.э.), один из главных героев рассматриваемой нами эпохи. Его произведения первый из сохранившихся до нашего времени пример римской мемуаристики. Для нас наиболее важными являются «Записки о гражданской войне», отражающие события 49 - 45 гг. до н.э. с точки зрения одного из основных участников. Дион Кассий (ок. 160 - 235 гг. н.э.), которому принадлежит фундаментальное произведение «Римская история» в 80-ти книгах. К сожалению, сохранились далеко не все книги: от первых 35-ти дошли лишь незначительные фрагменты, книги с 36 по 54 сохранились полностью, а с 55 по 60 - с некоторыми лакунами. Ценность этого труда все же бесспорна. Период гражданских войн I в. до н.э. занимает книги с 29 до 51, а 51 - 57 посвящены уже мирному правлению Октавиана Августа. Гай Светоний Транквилл (70 - 140 гг. н.э.), автор биографий римских императоров от Цезаря до Домициана. В частности, для нашей работе особый интерес представляют биографии Цезаря и Августа. Однако нельзя забывать, что главным недостатком его труда является любовь к придворным сплетням и анекдотам, которые часто врываются в повествование. Кроме того, для нашей темы имеют значения произведения Веллея Патеркула (ок. 19 - 31 гг. н.э.) (Vell. II, XI - LXXXIX ), Луция Аннея Флора (ок. 70 - 140 гг. н.э.) (Flor II, VIII, XII, XIII, XV, XX), Евтропия (ум. ок. 370 г. н.э.) (Eutr. V - VII) и некоторых других.
Историография по данной теме еще более обширна. Существует множество трудов, посвященных вопросам гражданских войн и перехода к режиму принципата. На протяжении последних двух веков вышло огромное количество книг, родились десятки различных теорий, которые очень сложно было бы даже кратко осветить во введении. В связи с этим затруднением в начале каждой главы нами будет дан собственный историографический обзор, относящийся именно к тому периоду, который далее последует.
Скажем только, что западная историография по нашей проблеме богаче отечественной за счет того, что начала развиваться раньше и на ее судьбу пришлось гораздо меньше давления государства и связанных с этим сложностей. Что касается отечественной историографии, то она начала развиваться гораздо позже и претерпела немало испытаний и изменений в советский период. В настоящее время вперед движется и западная и отечественная историография, продолжая, однако, оставаться во многом обособленными островами мировой науки.
Глава 1. Марий и Сулла: багровые реки Рима
в. до н.э. был долгим веком. Гражданские войны сменяли одна другую. Война Мария и Суллы была первая в этой череде. Эти два человека были одними из тех, кто изменил представление римлян о борьбе за власть.
С XIX века ученые спорят о роли того и другого в этом противостоянии и их влиянии на последующие события, но, прежде чем высказать свое мнение, мы должны обратиться к мыслям более ранних исследователей.
Рассматриваемый нами период гражданских войн, получил весьма широкое освещение в многочисленных произведениях современников и потомков. Обращаться к событийной части следует только после краткого знакомства с наследием предыдущих веков.
Гражданская война 88 - 82 гг. до н.э. занимала античных авторов, пожалуй, меньше, чем Сулла и его власть. К сожалению, не сохранились до нашего времени мемуары Суллы и Рутилия Руфа, которые смогли бы помочь в решении многих вопросов. Однако многие последующие авторы использовали их в качестве источника. В частности, Посидоний цитировал «Воспоминания» Суллы в своих произведениях. Но труды Посидония сохранились до нашего времени лишь фрагментами в произведениях других авторов, например, «Географии» Страбона (Strabo, IX, 20; XIII, 27, 28). Достаточно подробное изложение событий этих лет сохранилось у Аппиана (App. B.C., I). Биографии собственно Мария и Суллы для нас сохранил греческий биограф - Плутарх, уделявший немало внимания «психологическим» портретам своих персонажей. Некоторую дополнительную информацию можно обнаружить также в биографиях Сертория, Красса, Помпея и Цицерона. Оценки событий этих лет сохранились в трудах младших современников - Цицерона, Цезаря, Саллюстия. Отдельно стоит выделить Веллея Патеркула (Vell. II, XII, XIII, XVIII), а также произведения Луция Аннея Флора (Flor, II, VIII) и Евтропия (Eutr., V).
Что касается историографии этого периода, то она появляется задолго до конца XIX в.. Настоящим переворотом для исторической науки становятся труды Т. Моммзена, отодвинувшие на задний план многие труды, написанные в тот же период. Снискавшие огромное количество сторонников и противников, они породили дискуссию, ставшую толчком для развития мирового антиковедения. Следом за ним вплоть до начала XXI в. идет плеяда ученых, рассмотреть работы которых нам, увы, не хватит места.
Ключевой фигурой в историографии, посвященной этому периоду, безусловно, является Сулла. Поэтому именно с него нам и хотелось бы начать.
Если кратко охарактеризовать развитие последующей историографии, то ее можно представить, как два крупных направления, от которых шло множество ответвлений. Во-первых, это те исследователи, которые подчеркивали монархический характер власти Суллы. Во-вторых, те ученые, которые делали упор на республиканизм и консерватизм диктатора, равно как и на его стремление восстановить республику, существовавшую «до Гракхов или даже до закона Гортензия».
Интерес к Марию меньше, чем к Сулле, ведь последний, действительно, сделал гораздо больше для развития единоличной власти. Особый интерес в отношении Мария вызывают его военная реформа, которая во многом изменила не только римскую армию, но и, в общем, римскую историю, сделав возможным дальнейшую борьбу за власть; а также его место в политике того времени.
.1 Гай Марий: не проиграть, когда победить невозможно
В связи с крайне ограниченными размерами нашей работы, мы не будем останавливаться на истории Гая Мария и его постепенном восхождении на вершину власти, а сразу обратимся к интересующей нас проблеме: его вкладу в развитие единоличной власти в Риме.
Гай Марий был не первым из тех, кто стремился к власти. Эта жажда была в природе любого амбициозного человека. Мы начинаем именно с Мария потому, что он был один из немногих «homines novi», достигших верховной власти и первым, чья власть и политическая карьера вышла за пределы республиканской «конституции» и политической системы.
После относительного затишья, наступившего после гракханского движения, начинается новый кризис, вызванный теперь уже военной ситуацией в Африке. Война начиналась в 112 г. из-за спора за наследство нумидийского царя Миципсы. Борьба шла между его сыновьями - Адгербалом и Гиемпсалом и племянником - Югуртой. Однако этой войне было суждено стать новым переломным моментом в истории Рима и именно тогда был вскрыт гнойник разложения общества и «впервые был дан отпор гордости знати» (Sall. Jug., 5, 1).
Одним из консулов на 109 г. был избран Квинт Цецилий Метелл, принявший на себя командование в Нумидийской войне. Его легатом в этой войне был назначен Гай Марий, командовавший конницей. Метелл достиг больших успехов, однако, война затягивалась, что вызвало оппозицию со стороны антиаристократических сил. Именно на этой волне и выдвинулся Гай Марий, выставивший свою кандидатуру на консульских выборах на 107 г. В период недовольства Метеллом, Марий выступил с критикой его действий, что принесло ему популярность и поддержку (Sall. Jug., 64; Plut. Mar., 8 - 9; Vell. II., XI). Более того, Марий получил от народного собрания командование в войне против Югурты, несмотря на то, что сенат уже пролонгировал эту власть Метеллу. Ситуация, сложившаяся в Риме, требовала выступления народа в качестве арбитра, а тот поддержал Мария.
В 107 г. Марий выступил против Югурты во главе пополненной армии. Стоит отметить, что для своей кампании Марий впервые начал набирать солдат среди добровольцев, в первую очередь тех, кого уже знал по службе. Во вспомогательные же отряды набирались практически все желающие, в том числе из capite censi (Plut. Mar., 9). Этот шаг положил начало преобразованию римской армии в профессиональное войско, в котором солдаты не были связаны с землей. Это, по сути, означало ослабление лояльности к государству и усиление связи с командующим. Более того, это усиливало роль армии в гражданских войнах и борьбе за власть, в качестве главной опоры своего полководца.
После нескольких побед, через своего квестора Л. Корнелия Суллу Марию удалось договориться с царем Бокхом о выдаче Югурты. Война была закончена. Эта победа вознесла Мария на вершину славы: теперь «все надежды на благополучие государства связывали с ним» (Sall. Jug., 114).
Одновременно с Югуртинской войной римлянами пришлось вести войну против германских племен кимвров и тевтонов. Первое столкновение привело в 113 г. к поражению претора Гн. Папирия Карбона, затем в 109 г. - консула М. Юния Силана, в 107 г. потерпел неудачу Кассий Лонгин, в 105 г. - при Араузионе проконсул Кв. Сервилий Цепион и консул Маллий Максим (Vell. II., XII, 2). В последнем сражении римляне понесли особенно тяжелые потери, погибло около 80 тысяч солдат. Единственной надеждой Рима оставался Марий. Его влияние в тот период было крайне велико, что ярко демонстрирует тот факт, что он был заочно избран консулом на 104 г., хотя «закон запрещал избирать кандидата, если его нет в Риме и если еще не прошел положенный срок со времени предыдущего консульства» (Plut. Mar., 12). Речь идет о запрете переизбрания на должность консула.
Марий вернулся в Рим в январские календы и провел Югурту в триумфальном шествии (Sall. Jug., 114; Plut. Mar., 12; Vell. II., XII, 1; Liv. Epit., 67). Общественное мнение принадлежало победителю Югурты и становилось серьезным оружием в его руках. Марий пользовался исключительным положением в государстве и избирался консулом 5 лет подряд (104 - 100 гг.). Несмотря на свое отношение к Марию, представители аристократии признавали, что он единственный был способен справиться с нависшей угрозой. Это в свою очередь демонстрировало, как и Югуртинская война, порочность и несостоятельность римской власти. Рим сам давал возможность Марию сделать первый шаг на пути становления единоличной власти, утвердившейся более ста лет спустя. Пока еще Марий не мог претендовать на единоличную власть, но он продемонстрировал возможности наделенного большой властью политического лидера по сравнению с «прогнившей» властью.
Изменения, которые он провел в армии, не замедлили сказаться на противостоянии с германцами. В 102 г. Марий одержал победу над тевтонами при Аквах Секстиевых, а в 101 г. над кимврами при Верцеллах (Plut., Mar., 18 - 27; Liv. Epit., 68; Vell. II., XII; Flor I, XXXVIII, 20). Победа над этими племенами не только спасла Рим и Италию, но и создала новую армию: лично-преданную, профессиональную, дисциплинированную и единую (Plut. Mar., 7; 13 - 14; Plin. Nat. Hist., X, 16).
После возвращения Марий справил еще один триумф. В этот период он сблизился с двумя амбициозными демагогами Л. Аппулеем Сатурнином и Сервилием Главцией. Несмотря на ожесточенное сопротивление аристократии, им удалось обеспечить контроль над Римом на 100 г.: Марий стал консулом в шестой раз, Сатурнин вторично был избран трибуном, а Главция стал претором. Это объединение трех народных лидеров, изначально вызвавшее опасения и неприятие сената, закончилось катастрофой: во время консульских выборов был убит Гай Меммий, бывший противником Главции (Liv. Epit., 69; App. B.C., I, 32). Рим терял контроль над ситуацией, и сенат был вынужден обратиться за помощью к Марию, который и сам сыграл немалую роль в том, что творилось в Городе. Государство оказалось в опасности, и сенатом принимается senatusconsultum ultimum, по которому Марий наделялся чрезвычайными полномочиями для восстановления мира в государстве (Val. Max. III, 2, 18).
Набрав солдат, Марий выступил против бывших союзников. Состоялся бой на территории города. Противник был разбит и загнан на Капитолий. Марий отрезал мятежников от воды и вынудил их сдаться, обещая сохранить жизнь. Однако народ совершил самосуд, уничтожив мятежников, как только Марий перевел их в Гостилиеву курию (Oros., V, 17, 9; Flor II, IV, 7; App. B.C., I, 32). Сенат мог праздновать победу: Рим был успокоен, Марий опозорен предательством недавних союзников, а авторитет самого сената усилился. Но, в конечном счете, трудно утверждать, что репутация Мария действительно сильно пострадала в результате этих событий. Нелегко было вычеркнуть тот факт, что Марий в который раз спас город от почти верной гибели и произошедшее лишь запятнало его славу.
Однако на следующий год Марий не участвовал в выборах, не желая «играть с огнем» (Plut., Mar., 30). Несколько лет Марий был вынужден бороться за выживание среди правящего сословия, ведь, несмотря на все свои победы, он оставался «выскочкой» для родовитых сенаторов. Возраст и насыщенность прожитых лет изнурили Мария и все его попытки добиться новой славы вызывали жалость и смех среди римлян (Ibid., 34).
После нескольких лет затишья, начинается новый кризис. В 91 до н. э. был убит народный трибун Марк Ливий Друз, предложивший раздел общественной земли, расширение сената и распространение римского права на всех свободных жителей Италии. Это возмутило провинциалов и положило начало Союзнической войне (91 - 88 гг.) - одной из самых кровопролитных и, наверное, самой безумной из войн Рима (Liv. Epit., 71; Flor, II, V, 3; Vell. II, XIII; App. B.C., I, 37).
Одновременно начинается война с понтийским царем Митридатом VI, угрожавшим восточным провинциям. Именно она могла бы стать финальным аккордом в биографии Мария, которому было передано командование в ней по закону Сульпиция Руфа. Все закончилось кровавой гражданской войной, а командование против Митридата получил, как и предполагалось изначально, Сулла, впервые в истории захвативший Рим вооруженной силой.
В 87 г. марианцы вернули себе город. В захвате Рима активно участвовал и сам Марий, бывший самым авторитетным из лидеров движения. Он взял власть силой, устроив масштабные политические репрессии. Консулами на 86 г. были избраны Цинна и Марий. Однако последний умер 13 января через несколько дней после избрания его консулом седьмой раз, а войну против Суллы вели уже его сторонники (App. B.C., I, 56 - 58, 69 - 75; Plut. Mar., 35, 43 - 46) .
Слава и любовь среди римлян, которые Марий заслужил за годы своей службы во славу Рима ушли в небытие, сраженные его жаждой славы. Однако, без него дальнейший путь развития римской истории таким, как мы его знаем был бы невозможен. Во многом Марий был первым и плодами его деятельности на протяжении столетия пользовались участники событий последующей эпохи.
1.2 Луций Корнелий Сулла: террор ради реставрации
Переход от Республики к империи являлся длительным процессом, свой вклад в который внесли многие выдающиеся личности. Одним из них был Л. Корнелий Сулла, перевернувший Рим и, несмотря на свои консервативные позиции, приблизивший эпоху империи.
Сулла был писателем, полководцем, политиком и дипломатом. Ему посвящено множество работ, мнения в которых расходятся в диаметрально противоположные стороны. В нашей работе мы не стремимся раскрыть личность Суллы, хотя, безусловно, эта тема была бы весьма привлекательна, остановимся только на его власти, которая была новым шагом на пути к единоличному правлению, установившемуся в конце I в.
Марий изменил римскую армию, но Сулла был первым полководцем, который использовал ее в достижении своих политических целей.
Как мы уже упоминали выше, в 88 г. командование на Востоке против Митридата VI было поручено Сулле, который был консулом этого года. Однако по закону Сульпиция Руфа, оно было передано Марию. Подобное положение, совершенно не устраивало консула, который отправился к своему войску и поднял его против Рима. Подобного Город еще не видел: римская армия шла против Рима. Теперь у солдат был лишь полководец и жажда наживы, за которую они готовы были пойти против своего государства.
Рим был взят, а Сулла отменил законы Сульпиция. Более того, он добился объявления вне закона самого Сульпиция, Мария и некоторых из наиболее значительных представителей Марианской партии, а также провел закон, по которому предложения, выдвинутые на рассмотрение народного собрания, должны были предварительно утверждаться сенатом (App. B.C., I, 59; Liv. Epit., 77). Это было началом, но и оно было показательным: уже позже, захватив власть в Риме, Сулла сведет правомочия трибуна и народа к минимуму.
Переворот, совершенный Суллой, не только достиг своей цели - возвращения командования на Востоке - он имел гораздо большее значение. То, что раньше не могло привидеться даже в страшном сне, теперь становилось реальностью: полководец, идущий против государства и следующая за ним армия.
Однако Сулла задержался в Риме только до следующих консульских выборов и не сумел укрепить свои позиции. Он отправился на Восток для войны с Митридатом, а в Рим тем временем вернулись марианцы, отменившие законы будущего диктатора, а его самого объявившие «мятежным полководцем».
А, между тем, в 85 г. подписанием Дарданского мирного договора закончилась война с Митридатом VI (Strabo XIII, 1, 28), и Сулла возвратился в Рим, чтобы «отомстить врагам за все ими содеянное» (App. B.C., I, 77).
В 83 г. Сулла высадился в Брундизии и быстрым маршем двинулся к Риму, а марианцы не смогли остановить его движения. Полководец разбил войска противника в битвах при Канузии и Фавенции, и продолжил движение к Риму (App. B.C., I, 84, 91). Армия Суллы продолжала увеличиваться на протяжении всего марша, за счет примыкавших к нему представителей знати и солдат марианцев. Тогда же, например, к Сулле примкнули Гн. Помпей и М. Лициний Красс.
ноября 82 г. марианцы были окончательно разгромлены у Коллинских ворот, а Рим вторично взят Суллой. Но прежде чем приступать к реформированию государства, необходимо было погасить сопротивление. Уже 3 ноября того же года на народном собрании были объявлены списки противников государства, которые должны были быть подвергнуты наказанию - tabulae proscriptionis (Cic. Pro Ros., 21; Liv. Epit., 88; Plut. Sulla, 31; Vell. II, XXVIII; App. B.C., I, 95; Flor. II, IX, 25). Это возвело террор в ранг государственной политики, «и во время мира были обнажены мечи» (Flor II, IX, 24).
В соответствии с постановлением Суллы под страхом смерти запрещалось предоставлять убежище или оказывать какую-либо помощь указанным в списках людям, более того, за помощь в захвате или убийство таких людей полагалось вознаграждение из государственной казны. В первый список входило 80 имен, на следующий день были добавлены еще 220, а далее было объявлено, что они еще будут пополняться (Plut. Sulla, 31). Наиболее известными именами, стоящими в самом начале списка, были консулы 83 и 82 гг. Кроме того, в этот период из-за личной вражды или богатства было казнено и много невиновных людей.
Общее же количество погибших в это время назвать невозможно. Источники дают разные цифры: Аппиан пишет о 90 сенаторах и 2600 всадниках (App. B.C., I, 103), Валерий Максим называет общую цифру - 4700 погибших (Val. Max. IX, 2. 1), Дионисий Галикарнасский говорит, что при Сулле погибло 40 тыс. человек, включая военные потери (Dion. Hal. Ant. Rom., V, 77, 5). В любом случае, проскрипции закончились уничтожением марианцев и прочих противников Суллы.
В этой короткой, но кровопролитной гражданской войне погибли оба консула, и сенат был вынужден использовать институт «междуцарствия» (interregnum). Интеррексом стал priceps senatus Л. Валерий Флакк, через которого в народное собрание был вынесен вопрос о назначении диктатора «до тех пор, пока Рим, Италия, вся римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами, не укрепится» (Ibid., I, 98). Народ, лишенный реального права выбора, согнувшийся под гнетом страха перед полководцем, поддержал предложение: Сулла был назначен диктатором, а Л. Валерий Флакк - начальником конницы (Ibid., I, 99; Plut. Sulla, 33; Vell. II, XXVIII; Cic. Ad Att. IX, 15, 2).
Диктатура Суллы не была, однако, новым институтом для Римской Республики, она была лишь «новым сочетанием старого» и базировалась на законных основаниях старых экстраординарных магистратур.
Изначально в римской республике вопрос о назначении диктатора решал сенат. Требованием к последнему было нахождение в пределах ager Romanus. Диктатор получал imperium и назначал себе помощника - magister equitum. Ему вручались инсигнии обоих консулов, 24 ликтора с фасциями и топорами. Первоначально срок диктатуры ограничивался 60 днями, а затем 6 месяцами. Прибегали к диктатуре лишь в исключительных случаях: диктатор назначался для ведения войны (rei gerendae causa), для подавления внутренних беспорядков (rei seditionis sedandae causa), забивания гвоздя в храме Юпитера (clavi fingendi causa), для проведения комиций (comitiarum habendarum causa), для пополнения сената (senatus legendi causa). Сулла был назначен диктатором для написания законов и для приведения республики в порядок (legibus scribundis et rei publicae constituendae causa). Эта же цель формулировалась при назначении другой, столь же экстраординарной, магистратуры - коллегии децемвиров (decemviri). Последняя, к тому же, не была ограничена каким-либо сроком, как и диктатура Суллы.
После спада террора и постепенного угасания очагов сопротивления, Сулла приступил к серии своих реформ. В частности, он пополнил сенат на 300 человек (App. B.C., I, 100).
Вопрос о пополнении сената, однако, не так прост, поскольку остается неясным, какова была численность сената к этому времени и кем были те 300 человек, которые пополнили сулланский сенат.
Евтропий говорит, что в период Союзнической и гражданской войн погибло «приблизительно 200 сенаторов» (Eutr., V, 9, 2). В их числе в результате марианского террора - порядка 50: во время консулата 87 г. Марий и Цинна «уничтожили весь сенат» (Cic. Post red. in sen., XV, 38; Flor II, XXI, 13), а при приближении Суллы к городу были также «умерщвлены в сенате» некоторые из «первых граждан» (App. B.C., I, 88). Последнюю точку поставил сам Сулла, в проскрипционные списки которого входило 40 сенаторов. Еще около 50 человек из состава сената погибло во время террора, и они были внесены в списки задним числом. В этих условиях об укреплении сената в таком составе не могло быть и речи. После пополнения сената, можно предположить, что число сенаторов увеличилось не более чем до 450 человек. Вероятнее всего, Сулла не устанавливал никакого «определенного количества сенаторов» ни 300, ни 600. Что касается того, кем были эти люди, источники дают противоречивую информацию. Если Тит Ливий (Liv. Epit., 89) и Аппиан (App. B.C., I, 100) считают, что новыми сенаторами были всадники, то Саллюстий (Sall. Cat., 37, 6) и Дионисий Галикарнасский (Dion. Hal. Ant. Rom., V, 77, 5) видят в них рядовых солдат (gregarii milites) Суллы. Разделились мнения и в современной историографии. Первую версию поддерживают А.В. Цумпт, Кл. Николе и Э. Херцог, а вторую - Б.Г. Нибур, М. Гельцер и П. Виллемс. По нашему мнению, уверенными можно быть, по крайней мере, в том, что речь идет о людях, которые полностью подчинялись Сулле и скорее относились к его офицерскому корпусу, где преобладали представители сенаторских и всаднических семей.
Восстановив численность сената, Сулла попытался передать ему всю полноту высшей власти - законодательную, административную и судебную. Полномочия его расширялись: ему возвращались суды, народные трибуны лишались права внесения законопроекта (Liv., Epit., 89), под контроль ставились постановления народного собрания. Кроме того, Сулла дополнил и подтвердил закон Виллия, где четко устанавливался порядок прохождения магистратур, возрастной ценз для консулата поднимался до 43 лет, утверждался запрет занимать второе консульство ранее, чем через 10 лет.
В 80 г. Сулла добавил к диктаторской власти, власть консула, а уже в 79 г. отказался от власти и более не проявлял никакого интереса к политике. Причины его ухода до сих пор вызывают недоумение и остаются неясными. Возможно, он изначально принимал диктатуру, как временную магистратуру и к 79 г. считал, что сделал уже все, что было в его силах, в качестве ли ставленника нобилитета или нет.
В 78 г. Сулла умер от мучавшей его болезни (Plut. Sulla, 36). Несмотря на то, что многие противники Суллы и его «конституции» выступали против похорон, бывший диктатор был со всеми почестями похоронен на Марсовом поле. На надгробном памятнике были выбиты слова, которые якобы сочинил сам Сулла: «Здесь лежит человек, который более, чем кто-либо из других смертных, сделал добра своим друзьям и зла своим врагам» (Ibid., 38; App. B.C., I, 106).
Еще до похорон стало понятно, что начинается новый виток кризиса: начинает обостряться ситуация между бывшими сулланцами и их противниками.
Глава 2. Цезарь и Помпей: битва двух правд
Из всех противостояний этого столетия самым ярким и известным, безусловно, стало противостояние Гн. Помпея и Юлия Цезаря. Интерес к триумвирату, походам в Галлию, войне 49 - 45 гг. до н.э. и, наконец, диктатуре Цезаря не утихает вот уже многие столетия.
В первую очередь стоит обратиться, разумеется, к свидетельствам античных авторов. Первое место здесь стоит отвести современникам событий. Среди них Марк Туллий Цицерон и, прежде всего, его переписка, которая позволяет восстановить некоторые события едва ли не по дням. Произведения Гая Юлия Цезаря - один из наиболее важных источников, поскольку автор был одной из центральных личностей эпохи. Еще один автор - Гай Саллюстий Крисп, отразивший в своих произведениях реальности своего времени, позволяющие дополнить картину той эпохи. Тит Ливий, живший уже в период зарождения принципата и написавший «Историю от основания города». К сожалению, по интересующим нас событиям книги не сохранились, в частности, о гражданских войнах последнего века Республики. Однако от них дошли краткие пересказы (периохи), в которых содержится немало интересующей нас информации (Liv. Epit., 97 - 116).
Кроме того, сохранилось множество более поздних источников, среди которых важное место занимают произведения Аппиана, у которого целая книга посвящена событиям этого времени (App. B.C., II). В «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха сохранились биографии Помпея, Цезаря и Цицерона, а также некоторых их современников. У Гая Светония Транкивлла в «Биографиях двенадцати Цезарей» также представлена достаточно полная биография Цезаря. И ряд других авторов, использованных нами в этой части: Веллей Патеркул (Vell. II, XXXI - LVII), Луций Аней Флор (Flor, II, XII), Евтропий (Eutr., VI)
Историография, относящаяся к этой эпохе, гораздо более обширна.
Среди многочисленных работ, относящихся к концу XIX в., ярко выделяются работы В. Друманна и Т. Моммзена. Труд первого не смотря на свою фундаментальность, не отличался, однако, удобством систематизации: вся информация об исторических личностях располагается не по хронологическому принципу, а по родам. В. Друманн говорит о Цезаре, как о создателе единоличной монархии, напоминавшей по своей сути абсолютные монархии Европы Нового времени.
Об «Истории Рима» Т. Моммзена мы уже упоминали выше. В своей работе исследователь представляет Цезаря человеком, замыслившим идею государства «под главенством одного лица», еще в период создания триумвирата. Поклонник диктатора, он весьма нелестно отзывался о последователях сулланского режима, в том числе подчеркивая несостоятельность и посредственность Гн. Помпея. Подобное отношение к диктатору и его противникам, с точки зрения исследователя, делало Цезарю победу в гражданской войне делом решенным.
Дальнейшее развитие историографии, посвященной главным героям гражданской войны 49 - 45 гг. до н.э. развивалось снежной лавиной.
Отношение к Цезарю и его политике можно разделить на две основные точки зрения: тех, кто пытался доказать монархический характер власти Цезаря и тех, кто видел в диктаторе республиканского лидера. Не все разделяли и идеализированный взгляд Т. Моммзена на Цезаря.
Подверглось критике и мнение немецкого классика о противнике Цезаря в гражданской войне - Гн. Помпее. Основной тенденцией здесь было оправдание его репутации. Это привело к рождению точки зрения о «принципате» Помпея, как первоисточнике власти Октавиана Августа.
.1 Гней Помпей Магн: к вопросу о принципате
В начале XX века немецким историком Эд. Мейером была выдвинута теория о «принципате» Помпея. Мейер хотел показать, что Октавиан Август фактически осуществил не монархию Цезаря, а принципат Помпея, только с многократно расширенной властью, которая вскоре поглотила сенат.
Жизнь Помпея пришлась на тот промежуток времени, что разделял двух гениев: Суллу и Юлия Цезаря. Таким образом, он оказался «между двух огней», оставаясь личностью неординарной, но не дотягивающей до уровня этих всемогущих лидеров.
Мы хотели бы начать с первого консульства Помпея и Красса (70 г.), ставшего поворотным пунктом для истории последнего века республики, когда, едва ли не в последний раз, «был сделан важный шаг к восстановлению относительной демократичности римского политического строя». Этот год ознаменовался серий преобразований, целью которых была отмена самых одиозных сулланских реформ. Так были восстановлены должности народных трибунов и цензоров (Сic. In Verr., I, 44; Plut., Pomp., 21; Liv. Epit., 97), реформированы суды, возвращено значение народному собранию. Участие в этих событиях сделали Помпея символом новой постсулланской системы и принесли ему популярность народных масс.
Все это позволило ему вступить в новый этап жизни римского государства активным участником главных политических баталий того времени. Поэтому, несмотря на то, что после окончания консульства Помпей на какое-то время ушел в частную жизнь, очень скоро он снова взялся за государственные дела.
К этому времени крайне остро встал пиратский вопрос: число кораблей пиратов уже превышало тысячу, они захватили около четырехсот городов, грабили святилища, похищали людей, препятствовали политическим связям и парализовали средиземноморскую торговлю (Plut. Pomp., 24). Пиратство было чумой Средиземноморья более поколения. Так, в 102 г. ими был разбит М. Антоний Оратор, а в 74 г. - его сын пропретор М. Антоний Критский. Римляне вернулись к этому вопросу уже в 67 г. после того, как в 69 г. пират Пирганион укрепился в Сицилии, разграбляя ее, а другой пират, Афинодор ограбил храмы и святилища в Делосе.
Народный трибун Авл Габиний представил законопроект, по которому Помпею было поручено вести войну против пиратов (Liv. Epit., 99; Vell. II, XXXI, 2; Eutr., VI, 12, 1; Plut. Pomp., 25 - 28; Flor, I, XLI, 7 - 15). В соответствии с этим законом полководцу предоставлялся imperium «по эту сторону Геракловых столпов» и на расстоянии до 50 миль вглубь суши, кроме того, он мог выбрать себе из сенаторов 15 легатов в ранге преторов, снарядить 200 кораблей и неограниченно пользоваться римской казной (Plut. Pomp. 25). Командование давалось на 3 года, а не на год, как это было принято в римской практике. По мнению Т. Моммзена, именно «этим законопроектом было положено начало полнейшему перевороту в существующем порядке». Позже в этом вопросе исследователи также разделились между собой: одни утверждали, что в соответствии с законом А. Габиния, Помпей «никоим образом не превосходил местных командиров», другие видели в этих полномочиях проблеск монархической власти. Нам кажется, нет причин утверждать, что полномочия, представленные Помпею, были уникальны (Vell. II, XXXI, 3), хотя и поражали своим масштабом (Tac., Ann., XV, 45).
Как бы то ни было, свое дело полководец сделал и на сорок девятый день после своего выхода из Брундизия присоединил всю Киликию (Cic. De imp. Сn.Pomp., 35).
В начале 66 г., когда новости о победе Помпея пришли в Рим, а сам полководец находился еще в Киликии, народный трибун Гай Манилий внес в сенат предложение о передаче победителю пиратов командования в войне против Митридата (Plut. Pomp., 30; Eutr., VI, 12.2; Vell., II, XXXII, Liv. Epit., 100; Cic. De imp. Сn. Pomp., passim). В защиту этого законопроекта выступил Цицерон. Закон был принят, чему немало способствовала та народная любовь, которую к этому времени приобрел полководец. По закону, Помпей должен был сменить на Востоке Лукулла. Вдобавок к своим прежним полномочиям и власти Лукулла, он получал провинции Вифиния и Киликия.
Поставленная перед полководцем задача была выполнена в четыре года (66 - 62 гг.). При нем на завоеванных территориях было основано множество новых городов, ещё больше было отреставрировано.
В 61 г., по возвращении в Рим, Помпей отпраздновал блестящий триумф, который, если верить Плутарху, растянулся на два дня, и стал образцом для всех последующих триумфов. С одной стороны, победы в кампаниях 60-х гг. вознесли его на вершину славы, с другой - он стал опасен как для оптиматов, так и для популяров. В итоге, Рим встретил его совсем не так, как он этого ожидал…
Первое упоминание в историографии о «принципате» Помпея мы встречаем именно относительно периода 70 - 60-х гг. Положение Помпея после закона Габиния и, тем более, после закона Манилия было «несовместимо с республиканским строем государства». Вокруг природы и описания этой власти и развернулась научная дискуссия. Противоречивая информация источников (Plut. Pomp. 25 - 30; App. Mithr. 94 - 97; Vell. II, XXXI - XXXII) и интерпретация исследователей так и не позволила окончательно ответить на вопрос о характере положения Помпея: был ли это imperium maius или все же imperium aequum, т.е. обычный империй магистрата.
Часть ученых, в том числе Эд. Мейер, относит «принципат» к периоду третьего консульства Помпея (52 г.). И все же прежде, чем обратиться к нему, необходимо сказать несколько слов о том, что происходило в римской политике в прошедшие десять лет.
Итак, Помпей справил блестящий триумф, и все же оказался в политической изоляции. После своих походов он требовал трех вещей: для себя - вторичного избрания в консулы, утверждения всех своих завоеваний на Востоке и наделения его солдат землей. Однако ему было отказано по всем трем пунктам.
В 60 г. до н.э. между Цезарем, Помпеем и Крассом был заключен тайный союз, который был подтвержден в Луке в 56 г.. После последней встречи Помпей и Красс были избраны консулами на 55 г.
В 53 г., во время похода в Парфию погиб Красс, что дало огромную «трещину» в отношениях между оставшимися в живых триумвирами, а смерть Юлии - дочери Цезаря и жены Помпея, разрушила их окончательно.
На 52 г. пришелся апогей расцвета анархии в Риме, поводом для чего послужило убийство на Аппиевой дороге народного трибуна Публия Клодия Пульхра. Народ, наконец, был готов подчиниться любой власти. Именно в этот момент начинает «распространяться молва, что следует назначить Гн. Помпея диктатором».
Однако Бибулом было внесено предложение о назначении Помпея не диктатором, а единственным консулом (consul sine collegae) «и тем отвратить его от неограниченной и тиранической власти» (Plut. Pomp, 54; Ascon. 14; Vell. II, XLVII, 3). В итоге, был принят senatusconsultum ultimum, по которому Помпей назначался консулом и наделялся полномочиями, во многом отклоняющимися от римских законов. Это стало одним из важнейших шагов на пути к новой гражданской войне.
Именно в этот период Помпей сближается с оптиматами: он женится на дочери Сципиона Корнели. В первую очередь Помпей провел законы о насилии и о подкупе, по которым предусматривался чрезвычайный суд (Cic. Ad Fam. V, 18, 1). Кроме того, он добился объявления в городе чрезвычайного положения и получил право набирать войска по всей Италии для поддержания порядка в Риме (Ascon., 1).
Помпей, поддерживаемый войсками, стал правителем в Риме (Cic. Ad Fam., VII, 2, 2), а его сближение с сенаторской партией грозило перерасти в противостояние с Цезарем, находящимся в то время в Галлии.
Как мы уже говорили, именно к этому периоду Эд. Мейер относил понятие «принципата» Помпея, обосновывая его положениями из трактата Цицерона «О государстве». Однако, несмотря на первоначальную популярность этой точки зрения, она быстро отошла на второй план.
На наш взгляд, говорить о понятии «принципата» Помпея не представляется возможным. Если под этим термином иметь в виду власть, то Помпей не раз доказал всем, что не стремится или не способен (хотя мы больше склоняемся к первому варианту) претендовать на единоличное правление. Если же говорить об адекватно сформированной политической системе, то представлять таковой власть Помпея, тем более, неразумно, поскольку он скорее пользовался тем, что у него было в тот или иной момент, нежели осознано создавал новую форму правления. Говорить же о том, что лавирование между противостоящими политическими силами - это главная суть политики принципата, также представляется нам невозможным.
Однако Помпей действительно был яркой фигурой своего времени и достойным противником Цезаря, а потому нам кажется нелогичным, полностью отрицать роль его опыта в формировании новой системы, о чем мы еще будем говорить в конце работы.
.2 Гай Юлий Цезарь: «точка невозврата»
Гай Юлий Цезарь был едва ли не величайшим деятелем своего времени, который опередил эпоху, в которой жил. Однако после смерти его ждала еще большая слава, чем при жизни. И слава эта пронеслась сквозь века. Вряд ли есть до сих пор человек, который ни разу не слышал его имени.
Жизнь и деятельность Цезаря - тема очень большая и охватить ее в рамках небольшой работы невозможно. Мы ограничимся только суммарными характеристиками.
Мы не будем останавливаться и на кампаниях Цезаря, несмотря на то, что именно в них не только проявился военный талант Цезаря, но и сформировалась его армия, преданная лично своему полководцу. Нас в нашей работе, в первую очередь, интересует политика Цезаря.
В 49 году после начала военных действий против Помпея, Цезарь вернулся в Рим, где вступил в права диктатора для проведения выборов. После проведения выборов, на которых консулами были выбраны сам диктатор и его сторонник П. Сервилий Исаврик, Цезарь снял с себя полномочия диктатора. Первая его диктатура длилась всего 11 дней (Plut. Caes., 37; Caes. B.C. III, 2, 1; App. B.C. II, 48; Vell. II, LIII) и оставалась в рамках традиционной римской экстраординарной магистратуры. Таким образом, он превратился «из мятежного проконсула» в «законно избранного высшего магистрата».
Цезарь сохранял империй в течении десяти полных лет: 58 - 50 гг. - проконсул Галлии; 49 г. - диктатор; 48 г. - консул. Лишь после Фарсала его «власть начала выходить за пределы республиканских рамок», когда он вновь был назначен диктатором. Важно отметить, что на этот раз срок его полномочий не оговаривался. Кроме того, тогда же Цезарь получил пожизненную трибунскую власть.
В 46 г., одержав верх над всеми своими открытыми противниками Цезарь вернулся в Рим, где отпраздновал четверной триумф. Разумеется, только над внешними врагами: Галлией, Фарнаком, Египтом и Юбой (Plut. Caes., 55; Vell. II, LVI; Liv. Epit., 115). Однако, победа над согражданами, скрытая под личиной этих войн, не вызвала должного восторга римских граждан (App. B.C., II, 101; Plut. Caes., 56).
И все же это возвращение было действительно триумфальным. Кроме многих почестей (40-дневные молебны, право курульного кресла между консулами, дарование почетной колесницы и др.), Цезарь получил диктатуру сроком на 10 лет (Dio, XXXXIII), что было совершенно беспрецедентным случаем в римской политической практике. Кроме того, сенат предоставил ему полномочия цензора - praefectura morum - на двойной срок, т.е. на три года (Suet. Caes., 76; Dio, XLIV, 5).
Наконец, после последнего сражения гражданской войны, когда старший сын Помпея был разбит при Мунде, Цезарь остается единственным лидером в Риме, в котором политики не знали, куда двигаться дальше.
В то время как «Помпей управлял Римом непрерывно, будучи по силе своей подобен монарху». В сравнении с Цезарем, «он считался демократическим правителем» (App. B.C., II, 96). А теперь, после победы при Мунде, Цезарь провозглашается пожизненным диктатором (Liv. Epit., 116; Plut. Caes., 57; App. B.C., II, 106; Flor. II, XIII, 90). Наступил период расцвета власти Цезаря: он не был сторонником того компромисса между сенатом и народом, который погубил Помпея. Он начинал строить «свое представление о возможном строе римской государственности».
В конце 45 г. Цезарь обладал властью, превышающей «любого другого человека, группу людей или государственное учреждение в Римской республике».
Попробуем очертить и дополнить тот круг полномочий и почестей, которыми обладал Цезарь к 44 г. и которые, увы, привели его к гибели.
Итак, в 45 г. после той же битвы при Мунде, кроме пожизненной диктатуры, Цезарь получил десятилетнее консульство; титулы «imperator» в качестве praenomen, «pater patriae» и «liberator»; статую среди царских статуй, курульное кресло в сенате и суде, храмы, жертвенники, название месяца по его имени и т.д. (Suet. Caes., 76; App. B.C., II, 106). Кроме всего прочего, Цезарь обладал верховной сакральной властью, занимая должность великого понтифика с 63 г.
Не стоит забывать и том, что было упомянуто нами выше, а именно о трибунской и цензорской власти. Более того, в том же 45 г. Цезарь получает право распоряжаться финансами государства и его армией, а с 44 г. все его решения получали силу закона.
Таким образом, становится ясен широчайший спектр властных полномочий Цезаря, и вместе с тем пропасть, которая теперь отделяла его от других экстраординарными магистратов Римской республики. «Подобно Помпею, Цезарь сосредоточивает в своих руках различные полномочия», только в своей власти он идет гораздо дальше.
Вопросы и споры о характере, значении и идее этой власти до сих пор продолжаются в научной литературе. Как мы уже говорили, очень много споров вызывало определение той политической системы, которую строил Цезарь. Однако прежде, чем перейти к этому вопросу, стоит определиться с происхождением его власти. Ведь если, говоря о власти, мы можем предположить, что он добивался ее сам и различными путями; то почести, которые отличали Цезаря от большинства, были дарованы ему сенатом и народом Рима.
Хотя, если посмотреть со стороны на отношение плебса и аристократии к диктатору, можно, скорее, предположить, что почести были представлены ему именно римским народом, и лишь подтверждены сенатом. По крайней мере, смерть диктатора показала, что народ Рима не видел в Цезаре врага (Plut. Caes. 67 - 68).
С точки зрения плебса, Цезарь сделал действительно немало: успокоил Рим, когда его покинули власти, увел гражданскую войну дальше от города, и его политика clementia стала последним звеном, подарившим ему симпатию народа. Рим уже давно был готов к власти одного, которая была единственным выходом для огромной Империи. Правда, в итоге, ее проводником стал Октавиан - наследник Цезаря.
Цезарь боролся за власть и стремился к ней, но властвовать он хотел над «добровольно подчиняющимися» (Ibid. 58), не желая внушать страх (Vell., II, LVII). Он сделал для этой цели все, что от него зависело, и Рим ответил ему благодарностью, вручив особые полномочия, чтобы удержать покой. Как римлянин, он, вероятнее всего, хотел одного: укрепить Рим, вновь возвеличить его, вывести из кризиса внутренних войн и, да, стоять во главе государства. Однако этому не суждено было сбыться…
В начале 44 г. против Цезаря был составлен заговор, в котором участвовало около 60 сенаторов. Во главе него стояли М. Юний Брут и Г. Кассий Лонгин; видные помпеянцы Кв. Лигарий, Гн. Домиций Агенобарб, Л. Понтий Аквила; остальные участники были сторонниками Цезаря, в том числе Г. Требоний и Д. Юний Брут.
На мартовские иды (15 марта 44 г.) было назначено заседание сената, ставшее последним в жизни Юлия Цезаря. Когда диктатор вошел в курию, его окружили заговорщики, якобы просить за брата Тиллия Цимбра. Во время разговора и произошло нападение. Цезарю было нанесено 23 раны, из которых, по словам Светония, лишь одна была смертельной (Plut. Caes., 66; Suet. Caes., 81 - 82; App. B.C., II, 117; Vell. II., LVII).
И здесь уже можно задаваться вопросом, какой же он видел ту власть, к которой стремился: «демократическая монархия», «эллинистическая монархия», «принципат» или нечто другое?
Как нам кажется, Цезарь был скорее организатором новой власти, которую нельзя сводить ни к монархической или тиранической, ни республиканской. Он сосредотачивал в своих руках республиканские магистратуры, которые и создали из него образ абсолютного властителя. К тому же, именно ему, по мнению многих, принадлежит заслуга заложения первого камня в фундамент нового государства, построенного уже его наследниками.
.3 Марк Туллий Цицерон: идеология прошлого и будущего
Наконец, нельзя обойти вниманием человека, который был современником не только Помпея и Цезаря, но также Антония и Октавиана. Марк Туллий Цицерон был выдающимся политиком и оратором. Более того, Цицерон был одним из тех, кто развивал теорию идеального государства, но, в отличии, от своих предшественников (Фукидид, Платон, Аристотель, Полибий и др.), был не только теоретиком, но и практиком. Кроме того, в своих произведениях ему удалось отразить не только свою современность, но прошлое, и отчасти даже будущее.
Начать на наш взгляд стоит именно с политической практики Цицерона - с его консульства, ознаменовавшегося известным заговором Катилины.
После нескольких поражений на выборах, Луций Сергий Катилина начал готовить заговор с целью захвата власти. Однако Цицерону удалось раскрыть его. Он выступил перед сенатом, произнеся четыре речи «О заговоре Катилины», в которых изобличал заговорщиков. Катилина был вынужден бежать из Рима, заговорщики, оставшиеся в городе были казнены без суда.
С одной стороны это противоречило римскому республиканскому праву. В уголовной юрисдикции преступления, влекущие за собой смертную казнь, подлежали суду центуриатных комиций. С другой стороны, когда Рим оказывается в опасности, то вводятся чрезвычайные меры. На основании senatusconsultum ultimum, дающем неограниченную власть жизни и смерти, высшим магистратам, что приближает власть консула к власти диктатора.
Именно senatusconsultum ultimum было использовано на заседании сената, где решалась участь катилинариев. Против предложения подвергнуть смертной казни преступников выступил Гай Юлий Цезарь. Однако выступление Цицерона и поддержка Марка Порция Катона Младшего, начинающего свою политическую карьеру, поставило точку в решении этого вопроса. В конце 63 г. Цицерона за победу над Катилиной получает титул «pater patriae» от благодарного сената.
Таким образом, мы вновь становимся свидетелями того, что римляне в опасной для себя ситуации наделяют верховной властью одного человека, чтобы урегулировать положение. Для самого Цицерона - это был богатейший опыт. Кроме того, что это принесло ему славу, консульство и участие в громком политическом процессе позволило ему в последствии обратиться к теории государства не только с точки зрения философа, но и с точки зрения консуляра - человека, занимавшего высшую магистратуру.
В период укрепления первого триумвирата Цицерон был вынужден отдалиться от активной политической деятельности, и теперь он получил возможность посвятить свой досуг философским изысканиям.
В 54 г. он обращается к написанию трактата «О государстве» (Cic. Ad Q. Fr., II, 12,1). Идеализируя прошлое римской республики, Цицерон переносит время действия в 129 г. Трактат написан в форме диалога, который продолжается три дня, каждый из которых посвящен обсуждению одного вопроса: 1-й - о наилучшем государственном устройстве, 2-й - обоснованию понятия государства, 3-й - образу идеального государственного деятеля.
В 52 г. Цицерон приступает к работе над другим трактатом - «О законах», который является дополнением к предыдущему. Этот трактат так и не был доведен до конца, и Цицерон его не опубликовал. Он также был написан в форме диалога, участниками которого были сам Цицерон, его брат Квинт и друг Аттик. Всего в трактате было не менее пяти книг (5-ю книгу цитирует Макробий), однако до нас дошло три книги трактата, из которых первая посвящена естественному праву, вторая - праву божественному, третья - системе магистратов.
Наконец, осенью 44 г. до н.э. Цицерон пишет свой последний философский труд «Об обязанностях», включающий в себя три книги. В отличие от многих предыдущих произведений «Об обязанностях» был написан в виде трактата. В сочинении автор ставил вопрос о воспитании достойного гражданина.
В этих произведениях Цицерон развивает свой образ идеального первого гражданина (princeps civitatis) и идеального государства. Однако нас интересует, прежде всего, первый из них. В то время как в трактате «О государстве» образ этот был ещё представлен недостаточно четко, позже он начинает играть все более важную роль в политических взглядах Цицерона.
Предваряя разговор о правителе, Цицерон выводит теорию наилучшего государственного устройства, которым для него является ранняя римская республика, а оттуда - концепцию правителя, который должен быть «кормчим» на «корабле» республики и выбрать «благоприятный путь» для государства (Cic. Rep., V, III, 5; Cic. Ad Att., VIII, 11, 1). Оратор призывает, что бы жизнь первого человека стала законом для сограждан (Cic. Rep., I, XXXIV, 52).
В спорах Сципиона и Манилия рождается образ princeps, основные черты которого, в общем, совпадали с республиканскими добродетелями. Основными качествами, которыми наделял своего принцепса Цицерон, являются мудрость, справедливость, воздержанность и красноречие (Ibid., V, I, 2). Положение первого среди граждан, по мнению оратора, должно было определяться авторитетом (auctoritas), а не военной силой (Ibid., V, VII, 9). Целью принцепса оратору представлялась «счастливая жизнь граждан» (Ibid., V, VI, 8), а награда за это воздавалась ему уже после жизни в памяти потомков (Ibid., VI, IX - XXVI).
Одной из дискуссионных тем возникших вокруг трактата «О государстве» стал вопрос о понятиях «princeps», «rector», «tutor et procurator». Встает вопрос, имел ли в виду Цицерон единый образ, к которому относил все эти понятия, или же, наоборот, он вкладывал в них некоторые смысловые различия, подразумевая, что каждый из них является образом самостоятельным?
Обе точки зрения хорошо аргументированы учеными и каждая имеет право на существование. Однако нам кажется, что Цицерон в образе идеального первого гражданина видел одного лидера. В своих письмах к Аттику он писал о «муже, который представлен в шестой книге» (Cic., Ad Att., VII, 3, 2; VIII, 11, 1). Из этих писем видно, что философ «примеряет» данный образ на человека, обладающего «auctoritas principis» (Cic., Rep., II, XXXII, 56), «prudentia (предвидение) rectoris» (Ibid., VI, I, 1) и «sapiens (мудрость) tutoris et procuratoris rei publicae» (Ibid., II, XXIX, 51).
В диалоге «О законах» Цицерон изображает принцепса, как представителя республиканских магистратур, имеющего полномочия во всех вопросах. Оратор ставит вопрос о том «должен ли быть в государстве один магистрат», которому «подчинялись бы остальные магистраты»? (Cic., Leg., III, VII, 15). Ответ на этот вопрос неясен. Говоря о магистратурах вообще, автор подводит мысль к тому, что нет в Риме человека, который был бы достоин права стоять над магистратами. Princeps civitatis в диалоге «О законах» это человек «ученейший», «честный», «доблестный» и «бескорыстный» (Cic., Ibid., III, VI, 14; XIII, 18). Здесь же Цицерон говорит о том, что все люди «подобны и равны друг другу» (Cic., Ibid., I, X, 29). Однако главная мысль - важность права, основой которого является природа, а не человек. И, вспоминая свою мысль о цели первого гражданина, Цицерон пишет о том, что «справедливость - смысл всех доблестей» (Cic., Ibid., I, XVIII, 48).
Последней точкой в образе первого гражданина и вообще творчества Цицерона стал его трактат «Об обязанностях» - наставление сыну Марку. Основной идеей трактата является свобода и возвращение к обычаям предков. Здесь же Цицерон возвращается к активному решению проблемы princeps civitatis уже не только с политической, но также социальной и моральной сторон. В основе построения образа автор ставит четыре достоинства: мудрость (sapientia), право (ius) и справедливость (veritas), мужество (virtus), самообладание (temperantia). Автор разбивает трактат на три книги: в первой он анализирует понятие нравственно-прекрасного (honestum), во второй - полезного (utile), в третьей - конфликт этих двух понятий. На фоне основной прозрачной структуры повествования создается образ гражданина и политика, который должен «сохранять красоту, стойкость и порядок в намерениях и поступках» (Cic., Off., I, IV, 14), «воздавать каждому по его заслугам» (Ibid., I, XIV, 42), «обеспечивать равноправие между людьми, занимавшими высшее положение, и людьми, занимавшими низшее» (Ibid., II, XII, 42).
Стоит добавить, что идея princeps civitatis была крайне популярна в Риме I в. до н.э., когда одна гражданская война сменялась другой. Написанный Цицероном, трактат «О государстве» представлял человека, который, по мнению самого философа, был способен спасти Республику.
Однако в трактате «Об обязанностях» - это совершенно иной образ, образ человека готового к тому, чтобы встать во главе государства. Вместе с тем можно отметить общее изменение отношения оратора к идее «первого гражданина». Спокойное отношение к монархии в первом диалоге сменяется полным её неприятием в конце творчества оратора, когда он сталкивается с собственно диктаторской властью. Однако сам образ princeps изменяется в монархическую сторону (Ср.: Cic., Rep., V, I,2 и Cic., Off., I, V, 15). Несмотря на своё нежелание видеть какого-либо princeps civitatis во главе Рима, оратор осознавал неизбежность его появления.
И все-таки увидеть приход новой власти и нового Рима Цицерону не удалось. Во время следующей гражданской войны и II триумвирата, он был внесен Антонием в проскрипционные списки и убит 7 декабря 43 г. на 64-м году жизни. Его отрубленную голову и правую руку, которой он писал свои речи, убийцы доставили Антонию. Некоторое время спустя тот вывесил страшные «трофеи» на Форуме для всеобщего обозрения (Plut. Cic., 48 - 49).
Глава 3. Антоний и Октавиан: единство и борьба двух путей
Итогом гражданских войн стала власть наследника Цезаря - Октавиана. Проделав длительный путь, одолев противников и одержав полную победу в гражданской войне 43 - 31 гг. до н.э., Октавиан основал новое государство, суть которого до сих пор пытаются разгадать исследователи. Каждый историк, занимающийся становлением Римской империи, готов предложить свою теорию принципата.
Вопрос о том, что же такое принципат на самом деле, был поставлен еще современниками этой системы. Античные авторы, являющиеся ее глашатаями, в один голос твердили о возрождении традиций предков (Liv. Epit. 133; Vell., II, LXXXIX; RgdA., 34); в то время как противники принципата твердили об уничтожении республики (Flor, II, XXXIV, 66; Dio, LI, 1, 2; Tac. Ann., I, 1; Hist. I, 1). Эти два направления, заданные еще в античности, до сих пор являются основными в исторической науке. Мало изменяясь, эти точки зрения перекочевали в труды ученых Нового и Новейшего времени.
Дискуссия вокруг принципата Августа разгорелась после выхода в свет фундаментального труда Т. Моммзена «Римское государственное право». Так, по мнению Т. Моммзена, власть принцепса была чрезвычайной республиканской магистратурой и оказывалась «диархией» власти императора и сената, которая не стояла над законом, а была подчинена и ограничена им.
Отношение к трудам Т. Моммзена было различным, они вызывали множество реакций: от подражания до несогласия. Те, кто разделял точку зрения Т. Моммзена, дополняли или изменяли ее лишь в частностях. Те же, кто выступал против теории «диархии», возводили принципат то к республике, то монархии, то к какой-либо особой форме власти, пришедшей то революционным, то эволюционным путем.
И все же это лишь малая часть того, что интересует исследователей, однако даже она позволяет оценить тот пласт литературы, что посвящен интересующему нас периоду. На самом деле, вопросов слишком много, а ответов пока слишком мало. Но, к счастью, интерес к этой теме все же не пропадает до сих пор.
.1 Марк Антоний: альтернатива режиму Августа
Выдающийся полководец Юлия Цезаря, был известен в Риме, как «символ разврата и мотовства». Его история имеет слишком много белых пятен, поскольку слишком многое в ней «подверглось искажениям и фальсификации в духе позднейшей официальной пропаганды».
Однако обойти судьбу Марка Антония и его роль в римской политике, нам кажется невозможным. Противник Октавиана - он, как проигравший, принял на себя многие ошибки самого принцепса.
Марк Антоний родился в Риме в 83 г., в молодом возрасте он прославился «своими попойками, мотовством и распутством». Начав военную карьеру, Марк Антоний прошел через ряд сражений в армии Авла Габиния, где прослыл храбрым солдатом и искусным командиром. В 52 г. он прибыл в качестве легата в лагерь Цезаря в Галлии и участвовал во взятии Алезии (Caes. B.G., VII, 81).
Отличился Марк Антоний и в гражданской войне, сражаясь в армии Цезаря. Цицерон говорит об Антонии, что тот «как Елена для троянцев <…> стал причиной войны, мора и гибели», ведь именно Антоний «первый подал Гаю Цезарю, стремившемуся ниспровергнуть весь порядок, повод для объявления войны отчизне» (Cic. Phil., XXII, 53 - 55). Прибытие народного трибуна в жалком наряде, на взятой внаем повозке стало прекрасным поводом для объявления войны Риму. Согласно сообщениям Плутарха, «Антоний сумел отличиться» в ряде сражений, а в битве при Фарсале, в то время как Цезарь командовал правым крылом, он стоял во главе левого (Plut. Ant., 8).
После провозглашения Цезаря диктатором, Антоний был назначен начальником конницы (magister equitum) (Ibid., 9). Во время праздника Лупрекалий Антоний «хотел возложить диадему на голову Цезаря» (Ibid., 12; Cic. Phil., II, XXXIV, 85) и даже «приказал дополнить запись о Лупрекалиях имеющуюся в фастах» (Cic. Phil., II, XXXIV, 87; Liv. Epit., 116 ). В какой-то мере это и послужило поводом к действиям заговорщиков.
марта 44 г., увидев труп Цезаря, Антоний испугался за свою жизнь и бежал в одежде раба из курии, опасаясь за собственную жизнь (Plut. Ant., 14; Cic. Phil. II, 88). Однако, убедившись, что заговорщики ограничились лишь убийством Цезаря, успокоился и вышел из дома, понимая, что должен удержаться на своем месте, как в Риме, так и среди цезарианцев. Он получил возможность встать во главе политики, как единственный оставшийся консул 44 г. В этом качестве Антоний уже 17 марта созвал заседание сената в храме Теллус (богини Земли).
Это заседание стало значительным событием: во-первых, именно на нем всплыла вся неопределенность ситуации, возникшей в Риме и неготовность политических сил вступать в новый конфликт; во-вторых, в связи с вышесказанным, на этом заседании произошло движение к компромиссу между заговорщиками и Марком Антонием (Plut. Ant., 14; Liv. Epit., 116; Vell. II, LVIII, 4; App. B.C., II, 133 - 135 и др.); и, в третьих, именно этот компромисс подарил Риму передышку, не давая сразу свалиться в пучину новой гражданской войны. И, наконец, 17 марта Марк Антоний стал «преемником» Цезаря, «самым знаменитым и прославленным в Риме человеком» (Plut. Ant., 14).
И если первые пару дней Анотний еще мог надеяться занять место Цезаря, то уже 19 марта он получил серьезный удар: было зачитано завещание Цезаря, «составленное им в Лавиканском поместье в сентябрьские иды прошлого года (45 г. - прим. автора) и хранившееся у старшей весталки» (Suet. Caes., 83). По завещанию главным наследником оказался усыновленный Октавиан, миноритарными - Л. Пинарий и Кв. Педий. Марк Антоний и Децим Юний Брут были назначены наследниками второй очереди (Ibid.; Vell. II, LIX; Liv. Epit., 116).
Антонию необходимо было укрепить свою власть. Все наследство Цезаря, включая деньги и записи, было передано женой бывшего диктатора нынешнему консулу. Таким образом, Антоний получил деньги и рычаги давления на своих противников, как распорядитель волей Цезаря. Кроме того, Антонию необходима была армия. После консульства ему была назначена Македония. Однако он не мог так долго находиться вне Рима. И он проводит одним из первых актов: назначение вместо Македонии Северной Италии и Галлии (Liv. Epit., 117; Cic. Phill., V, 7) на 6 лет с правом вызова из Македонии войска. Теперь он получил проконсульский imperium и армию, а с ними и власть над всей Италией.
Нельзя говорить, что Антоний мог бы занять место Цезаря, ведь обладая амбициями и жаждой власти, он не обладал способностями последнего. Но ведь существуют альтернативные варианты… Антоний, казавшийся изначально безобидным (Cic. Ad Att., XIV, 3), далеко не сразу раскрылся, как находчивый политик, занявший положение между цезарианцами и республиканцами, возвращаясь к пути компромисса Помпея в его новом обличии.
Однако положение его усложняется, когда в Италию, наконец, прибывает Октавиан и заявляет о своем праве на наследство Цезаря, чем Антоний был крайне недоволен (Nic. Dam., 28; Vell. Pat., II, LIX, 6; App., B. C., III, 13). Теперь начинается первый этап гражданской войны - война на политической арене, плетение интриг, приобретение сторонников. Уже на этом этапе Антоний потерпел сокрушительное поражении. Ему не удалось воспрепятствовать тому, чтобы Октавиан заручился поддержкой части ветеранов Цезаря, римского плебса и, благодаря Цицерону, сената. Здесь хотелось бы заметить, что сенаторы и, в частности сам Цицерон, надеялись «создать блок самих цезарианцев против нового тирана».
И все же многие и, прежде всего, ветераны выступали против нарастающего конфликта между наследниками Цезаря. Кроме того, положение в государстве и невозможность его управления требовали радикальных решений и хотя бы краткого перемирия. В этих условиях, Рим прибегает к уже привычной для себя форме решения проблемы - образованию чрезвычайной магистратуры, которой в 43 г. стал II триумвират: политический союз между Антонием, Октавианом и Лепидом (Vell. II, LXV; App. B.C., IV, 2; Liv. Epit., 117).
В отличие от I триумвирата, заключенного между Цезарем, Помпеем и Крассом, этот был официальным и признавался чрезвычайной магистратурой по закону Тиция. Все триумвиры получали консульский imperium с полными и равными правами, с соблюдением всех законодательных и исполнительных функций, находящихся под их контролем, а их действия были признаны действительными без одобрения сената. В этой связи не раз поднимался вопрос о конституционном начале власти триумвиров, поскольку власть эта совершалась до известной степени на законном основании (коллегиальность, срочность, отчетность), но выходила за рамки республиканской магистратуры, так же, как ранее власть Помпея или Цезаря.триумвират в очередной раз подтвердил невозможность управления огромными территориями через систему классических республиканских магистратур и необходимость перехода от республики к империи.
В 42 г. в битве при Филиппах была уничтожена последняя армия республики, а вместе с ней и реальная политическая сила Римской Республики. Начиналась новая эра с борьбы за реальную власть между двумя лидерами: Марком Антонием и Октавианом. Теперь у Рима было впереди лишь два пути, из которых ему еще предстояло сделать выбор, хотя пока ни один из них еще не был до конца оформлен.
После победы над Брутом и Кассием произошло второе разделение влияния между триумвирами, теперь уже между Антонием и Октавианом, поскольку Лепид был оттеснен на второй план и обвинен в предательстве. При дележе Антоний получил Восток, а Октавиан - Запад с центром в Италии (Liv. Epit., 125; Vell. II, LXXIV; Suet. Aug., 13, 3; App. B.C., V, 1).
Антоний отбыл в Египет в начале 41 г., начиная тот период своей жизни, который был наиболее подвержен фальсификации в эпоху Августа, а также наиболее спорный для историков Нового и Новейшего времени. Именно здесь встает вопрос о характере самого Антония, ведь речь пойдет о периоде знаменитой любви Антония и Клеопатры.
Р. Сайм высказался о том, что Антоний на самом деле оставался, несмотря ни на что, сторонником республиканских традиций и был вынужден вступить в гражданскую войну. Однако согласиться с этим тезисом в полной мере невозможно, поскольку это противоречит характеру Марка Антония. Триумвир выводил личный момент на первый план, был крайне эмоционален и главным доказательством своей правоты использовал личные обвинения. Кроме того, Антоний достаточно легко поддавался чужому влиянию, что позволяет рассматривать их любовь с египетской царицей под политическим, а не романтическим ракурсом.
И все же, Антоний променял на египтянку свою законную жену - Октавию - римскую гражданку и сестру Октавиана. Этот вопиющий факт стал оскорблением не только для младшего триумвира, но и для всего Рима. Антоний - человек увлекающийся - в любви к Клеопатре забыл о многом, а между тем в Риме изменялась расстановка сил, авторитет Антония стремительно падал. Но все же ни сам Антоний, ни Клеопатра до конца не забывали и о политике: если первый рассчитывал на финансовую и военную помощь Египта в столкновении с Октавианом, то вторая планировала расширение владений Птолемеев.
Оказавшись на Востоке, Антоний начинает вести политику, во многом противоречащую современному положению дел и близкую Цезарю, в частности, политику clementia (App. B.C., V, 4). Противостояние Марка Антония и Октавиана из борьбы за власть переходит на новый уровень - идейного противостояния двух миров - римского и эллинистического.
Можно предположить, что в планах Антония было создание монархического государства. Вопрос остается лишь в том, какой была эта монархия в его представлении: Римская империя наподобие эллинистической монархии, в которой произошло бы объединение Запада и Востока; или Египет, который мог бы стать равным Риму?
Как бы то ни было, но ни одному плану Антония не суждено было сбыться. В 32 г. сенат объявил войну Антонию в лице Египта и Клеопатры (Plut. Ant., 60; Dio L, 4), а уже в следующем - 31 г. состоялась битве при Акции, в которой флот Антония был разбит, эллинистический мир погиб, перейдя теперь полностью под власть Рима, а Антоний и Клеопатра погибли.
Несмотря на поражение в войне и самоубийство Антония, идее разделения Запада и Востока все же было суждено одержать верх спустя несколько столетий. В III - IV вв. н.э. на пороге падения Рима, когда столица была перенесена на Восток - в Константинополь - две части света все же были разделены и уравнены в правах, хотя первые шаги в этом направлении принадлежали еще Марку Антонию.
.2 Октавиан Август: принципат - перерождение Рима
Гражданские войны были окончены, когда к власти пришел Октавиан. Его называют первым римским императором. О той форме власти, которую он установил в Риме, спорят почти две тысячи лет. Совсем юношей он принял решение выступить наследником Цезаря, а его политический гений начал проявляться уже тогда. Он победил своих противников и сумел перевернуть римский мир. То, что зарождалось в Риме на протяжении многих лет, вырвалось наружу под чутким руководством одного человека.
Он многого достиг, и многое сделал, однако у нас нет возможности подробно рассмотреть его политику: об этом и так написано достаточно книг. Остановимся лишь на тех вехах его правления, которые считаются основами принципата.
Первостепенной задачей Октавиана стало оформление и укрепление собственной власти. Первым шагом здесь стала, безусловно, пропаганда римского мира (Pax Romana), наконец, наступившего в Риме (Liv. Epit., 133; Vell. II, LXXXIX; RgdA 13,). Теперь наступали новая эпоха под девизом мира, процветания и восстановления «республиканских» порядков.
В этой связи перед Октавианом стоял крайне сложный вопрос: какое определение дать своей власти? Ведь чрезвычайные полномочия, вроде диктатуры, могли привести его к весьма печальным последствиям. Он сознательно избегал решений, которые могли бы его дискредитировать. И это особенно ярко выражается на начальном этапе его власти.
Первым его шагом стал консулат, который он регулярно занимал с 29 г., однако, обязательно с коллегой (29 и 28 гг. его коллегой был М. Випсаний Агриппа). Тем не менее, все это время он был главным обладателем властных полномочий в государстве.
В том же 29 г. он получил цензорские полномочия, на основании которых в 28 г. провел чистку сената и впервые за 42 года ценз римских граждан. После пересмотра списка сенаторов во главе его, как princeps senatus, стал значиться сам Октавиан (Dio LIII, 1). Кроме того, были аннулированы чрезвычайные постановления триумвирата, вынужденно принятые во время гражданских войн.
Одним из важнейших шагов было выступление перед сенатом 13 января 27 г., в котором Октавиан отказывался от верховной власти, объявляя восстановление республики (res publicae restituta) и подчеркивая свои заслуги (Dio LIII, 9; RgdA. 34). В сочинениях поздних авторов заявление в этой реставрации рассматривалось, как политический спектакль (Tac. I, 4), однако современники события, для которых воспоминания о гражданских войнах и пролитой крови были еще слишком свежи, а будущее Октавиана и Рима неизвестно, не смогли отказаться от предложенного им мира и приняли «восстановление республики».
Ответом на слова консула стали, дарованные ему полномочия: imperium proconsulare над Испанией, Сирией и Галлией - одними из стратегически важнейших провинций Рима, а также командование над большей частью римского войска. Кроме того, до 23 г. Октавиан ежегодно избирался консулом, «что придавало его империю двойной характер», наделяя его властью, как в Риме, так и за его пределами. Власть эта, однако, не была пожизненной, а давалась на 10 лет и после продлевалась 5 раз (18, 13, 8 гг. до н.э. и 3, 13 гг. н.э.). Первым же пожизненный imperium proconsulare принял Тиберий в 14 г. н.э.
января, по предложению Мунация Планка, Октавиан получает ряд почестей: имя Августа (Augustus - возвеличенный, избранный богами), право украсить дом лавром и венком за спасение граждан (corona civica), а в новой курии Юлия был установлен золотой щит за мужество (viritus), милосердие (clementia), справедливость (iustitia) и благочестие (pietas).
В эти дни - 13 - 16 января 27 г. - Октавиан меняет свое имя на «Imperator Caesar Augustus divi filius» и с этого момента принято считать начало истории принципата.
Осенью 27 года, Август отбывает в порученные ему провинции. Его отсутствие в Риме выявило многие изъяны еще «сырой» системы. В период 26 - 24 гг. ситуация в Городе накаляется: начинаются раздоры между сторонниками, растет недоверие знати и все это вылевается в первый заговор - Фанния Цепиона и Теренция Варрона Мурены. В начале 24 Август возвращается в Рим, чтобы остановить начавший свое развитие кризис.
В 23 г. он сложил с себя консульские полномочия, сохранение которых вызвало недовольство в обществе. Однако в то же время происходит то, что имело огромнейшее значение: преобразование его imperium в imperium maius, что поднимало его над всеми римскими магистратами. Это позволяло без жертв отказаться от некогда высшей республиканской магистратуры. Теперь проконсульский империй Августа действовал как за пределами померия, так и на его территории. Кроме того, власть его объявлялась выше полномочий других магистратов.
Более того, обладая с 36 г. трибунской неприкосновенностью (tribunicia sacrosanctitas), а с 30 г. правом помощи (ius auxilii), в 23 г. принцепс получает пожизненную трибунскую власть (tribunicia potestas). Теперь Август имел право созыва сената, но, главное, право отменить решение любого магистрата или сената. Однако эта магистратура уже не была выразителем мнения плебса, она была полностью подчинена политике государства. Народ, связь с которым Август особо подчеркивал, не сложно было привлечь на свою сторону: Рим вечно требовал «хлеба и зрелищ», на которые принцепс не жалел средств (RgdA 15, 22 - 23).
Однако кризис, начавшийся еще во время пребывания Августа в Галлии и Испании, дал новый виток в промежутке между 23 и 19 гг. В Риме начали бушевать голод, эпидемии, беспорядки, способные разрушить устоявшийся было внутренний мир. Римляне, которые за сто лет гражданских войн потеряли способность противостояния политическим кризисам, уговаривали Августа принять на себя диктаторские полномочия, однако, он отказался (Suet. Aug., 52; RgdA 5, 1). Тогда ему было предложено консульство «годичное и постоянное» (RgdA 5, 3). Некоторые исследователи видят в этом так называемый «imperium consulare» или пожизненную консульскую власть, от которой принцепс отказался. Большинство же говорит о предоставлении ему лишь почетного консульства - права «сидеть между двумя консулами». В любом случае, в 19 - 18 гг. положение Августа вновь начинает укрепляться. В это же время он получает полномочия попечителя о законах и нравах (cura legum et morum), способные связать все имеющиеся у него власть и заполнить лакуны в отношениях с магистратами и сенатом.
Важными аспектами развития принципата стали также религия и идеология. С самого начала идеология играла огромную роль, поддерживая едва ли не каждый шаг Октавиана Августа: Pax Romana, auctoritas, само понятие princeps (princeps senatus, princeps civitatis). Более того, именно период власти Августа стал «золотым веком» Римской культуры, который расцвел произведениями таких авторов, как Вергилий, Овидий, Гораций, прославляющих свое время. Тогда же происходит изменение скульптуры и архитектуры, становясь придворной.
Наконец, Август выступал, как реставратор религии предков: он восстановил многие храмы, попытался оградить Рим от влияния иноземных культов. Он же в 12 г. стал главой римской религии, избранный, после смерти Лепида, великим понтификом (Suet. Aug., 31; RgdA 10). Культ создавался и вокруг самого Августа, однако обожествление его произошло только после смерти, с приходом к власти его пасынка - Тиберия в 14 г. н.э.
В результате соединения всех полномочий, должностей, авторитета Августа и ситуации в Риме в истории появляется форма власти, получившая название принципата. Несмотря на то, что прошло уже почти две тысячи лет с момента смерти принцепса, вопрос о сущности этой власти до сих пор остается открытым, что дает почву для новых научных изысканий.
3.3 Развитие единоличной власти в I в.
Мы уже говорили, что, на наш взгляд, принципат, как форма правления, складывался в Риме на протяжении многих десятилетий. Единоличная власть и отношение к ней изменились незаметно для самих римлян. Еще до I в. среди римлян начинает оживать идея единоличного правления. В I в. она откровенно начала «лезть из всех щелей».
Действительно, в этот период ярко выражена тенденция, погубившая в итоге римскую Республику: в сложных для государства ситуациях римляне все чаще начинают привлекать для их разрешений одного человека, способного справиться с ними (Марий - кимвры и тевтоны; Помпей - борьба с пиратами и т.д.). Постепенно сами римляне отходят от республиканских традиций, все больше расширяя полномочия традиционных магистратур в зависимости от сложности обстоятельств.
Монархия начинает зарождаться в глубине самих римских республиканских магистратур. Если Марий еще не мог и помыслить о единоличной власти, а пределом его мечтаний был многократный консулат, то уже Цезарь выступает единоличным правителем в качестве диктатора.
Нам хотелось бы попытаться проследить этот путь, систематизировав и подытожив то, что было сказано нами выше.
Как Новый год встретишь, так его и проведешь - так говорят в России. Для Рима I в. это актуально: век начался с Югуртинской войны и продолжился постоянными потрясениями и борьбой. Война против Югурты продемонстрировала, что старому Риму осталось немного, и на протяжении последующих ста лет шла борьба за выбор нового пути развития.
Оружие для нее дала реформа Г. Мария, которая начала процесс изменения римской армии. Уже скоро он получил развитие, обернувшись против реформатора: войска пошли за своим командиром, когда Сулла взял Рим. Однако в это время солдаты шли не за самим полководцем, а за деньгами, которых они могли лишиться по воле Мария. Эту реформу закончил уже Юлий Цезарь во время Галльских войн. К началу гражданской войны 49 - 45 гг. он имел армию, в которой главную роль играли не только деньги, но, прежде всего, личность полководца, за которого они готовы были биться.
Так называемая военная реформа Г. Мария - это не единственное, что стоит выделить, говоря о развитии единоличной власти. Тенденция, о которой мы уже упоминали, проявляется во время войны с кимврами и тевтонами: после нескольких поражений римских армий был выбран единственный полководец - Марий, получивший право избираться консулом пять лет подряд, что прежде было невозможным. Становится ясным, что Рим готов пожертвовать частью республиканских традиций, ради безопасности самой Республики.
Кроме того, именно Марий впервые устроил масштабные политические репрессии, принесшие ему последнее - седьмое консульство. Опыт политических убийств прижился в эпоху гражданских войн в Риме, однако, упорядочил их уже Сулла, введший проскрипционные списки (tabulae proscriptionis). Надо заметить, что и Октавиан, во время гражданских войн 44 - 31 гг., не обошел репрессии стороной: во время второго триумвирата (Октавиан, Антоний, Лепид) также были введены проскрипции. В итоге, правда, «кровь» эта была списана на счет поверженного Антония, но «из песни слов не выкинешь». Свою окончательную форму «законное» убийство политических противников получило уже в I в н.э. в практике закона об оскорблении величия (lex de majestate), который в этот период берет под свою защиту особу императора.
Сулла в свою очередь, как мы показали выше, развивает те тенденции, которые наметил еще Мария. Он принимает диктатуру, одним своим названием выделяющуюся из ряда римских республиканских диктатур. Более того, мы становимся свидетелями того, как вновь ради одного человека попирается «римская конституция». Мы уже говорили о том, что диктатура Суллы включает в себя полномочия не только диктатора, но и децемвира - также экстраординарной магистратуры.
Эта тенденция продолжает нарастать в последующие годы. В 60-х гг., когда Риму угрожает очередная опасность - теперь со стороны пиратов - вопроса уже нет: командование передается наиболее «авторитетному» полководцу этого времени - Гн. Помпею. Мы видим ту же картину, что и прежде: впервые в римской практике срок полномочий, данных Помпею, составлял не один год, а три, а далее был еще и пролонгирован. Сам полководец обладал властью, превышающей в тот момент власть многих магистратов, однако, пока лишь за пределами Рима.
В отношении Помпея мы видим и следующий шаг: назначение его консулом без коллеги (consul sine collegae). В страхе перед диктатурой, римляне были вынуждены искать иные выходы из кризиса. Однако в очередной раз, единоличная власть ложится на плечи одного человека. Полномочия Помпея, ставящие его во главе всего Рима, превосходят позволенные «конституцией римской республики». Он получает проконсульскую власть (imperium proconsulare), действующую теперь на территории Рима, хотя раньше это было запрещено. Более того, он впервые соединяет в своих руках консульскую и проконсульскую власть.
Наконец, Цезарь заканчивает тот путь, который начался еще до I в., и предвещает приход Августа. Власть Цезаря была уже ближе к власти его «наследника», нежели его предшественников. Конечно, главной была диктатура. В Риме уже был пример неограниченной сроками диктатуры (диктатура Суллы), однако Цезарь, в отличие от Суллы, отказался снять с себя эту власть. Однако, кроме диктатуры, Цезарь объединяет в своих руках многие другие полномочия: здесь и глава религии великий понтифик, и пожизненный титул императора (imperator), который раньше давался за победу с правом триумфа, и руководитель нравами (prafectus morum). Подобное соединение было невозможно в эпоху Республики. Однако Цезарь уже не принадлежал Республике. Пожалуй, мы не ошибемся, если скажем, что именно власть последнего диктатора стала «точкой невозврата», когда стало ясно, что Республики больше не будет существовать.
Именно Цезарю принадлежит введение в принципат политики милосердия (clementia). За многие десятилетия кровопролитий для римлян милосердие становится едва ли не божественным даром. Август также начинает использовать эту черту в своей политике: правда, если Цезарь пользуется ей, не видя другого пути, для Августа это лишь очередной рычаг для достижения собственных целей.
Цицерон, о котором мы также говорили в нашей работе, не был тем политиком, который на практике развивал единоличную власть. Однако именно ему принадлежит, на наш взгляд, ее обоснование. Цицерон стал первым римским автором, внесшим немалый вклад в развитие теорий политического устройства, развивающихся на протяжении всей истории государств. Тем не менее, в своих воззрениях он кардинально отличался от платоников, эпикурейцев или стоиков, которые обращались лишь к теоретическим знаниям политики. Оратор - первый из известных нам авторов, написавший политический трактат, основанный на реалиях современной ему политики.
Цицерон создал образ идеального «первого гражданина», являющегося частью государства. Вокруг princeps civitatis родилось множество дискуссий, о которых мы уже упоминали в нашей работе.
В последние годы республики, после падения диктатуры Цезаря, опасаясь появления нового диктатора, Цицерон предпочел найти человека, который был способен воплотить в себе образ princeps civitatis. В это время он сблизился с Октавианом.
Если сравнить «Res gestae divi Augusti» и теории оратора о princeps civitatis можно говорить об их идеологическом единстве. Фактически же между принцепсом Августа и princeps civitatis Цицерона было мало общего. Однако нам кажется, можно говорить, что одна из главных идей Цицерона была воспроизведена Октавианом в его политике: он утверждал свою власть не с позиции силы, как Цезарь или Сулла, а с позиции «авторитета» (auctoritas). Это было немаловажно: после стольких лет кровопролития, борьбы за власть, прихода к власти Октавиана Августа установил долгожданный мир. У римлян появилась надежда на восстановление ранней республики с её нравами и традициями. Август всей своей деятельностью демонстрировал свою дистанцию от монархических идей и в своей политике утверждал преданность республике.
Наконец, Марк Антоний, который, быть может, сам не имел идеи для последующего развития римского мира, однако, именно он стал выразителем альтернативного пути развития римского мира. Он не выдержал, не мог выдержать, противоборства с Октавианом и принести новую власть. Муж египетской царицы - остался римлянином, не способным до конца поверить в то, за что борется. Он боролся за любовь, но нес за собой иную власть. Власть противную римскому менталитету. Для Рима он был бы царем - «rex». Именно он «искупил грехи» Октавиана, приняв их на себя после смерти. Такой персонаж должен быть при становлении нового мира, ведь без него невозможно определиться: а нужно ли что-то новое? Рим определился: он надеялся вернуться к прошлому.
После гражданской войны 44 - 31 гг. к власти пришел Октавиан, однако, он стоял на распутье: Сулла применил силу - его возненавидели, Помпей отказался от этого - его не поняли и отвергли. В итоге, дав римлянам и то, и другое, Октавиан доказал, что способен воевать за Рим, даже с Римом, но готов принять Рим таким, какой он есть, если тот в ответ примет самого Октавиана.
Противостояние человека и государства закончилось победой первого и установлением новой формы правления, суть которой, скрытая за тонкими переплетениями идеологии и политики под действиями гения Октавиана, до сих пор остается тайной.
Заключение
В нашей работе мы постарались проследить путь развития единоличной власти в Риме на протяжении I в. до н.э. и продемонстрировать ее постепенное расширение.
Представшая перед нами картина, позволяет нам говорить о том, что принципат вполне закономерно проистекал из того, что ему предшествовало: Август, как Марий, Сулла, Помпей или Цезарь, расширяет врученные ему республиканские полномочия, соединив в руках множество должностей и подкрепив собственным авторитетом.
Как нам кажется, главная сложность принципата заключается именно в его простоте. Оказавшись в центре разоренного гражданскими войнами Рима, Октавиан был вынужден принимать меры для преодоления сложившегося кризиса. Таким образом, можно говорить, что он исходил из конкретно сложившейся ситуации и для ее разрешения подбирал конкретные полномочия. В отличие от его наследников, которые принимали те же полномочия, вне зависимости от обстоятельств.
Власть в Риме конца I в. до н.э., «валялась на земле», но никто не был способен ее поднять: аристократия была истощена, множество ее представителей было уничтожено во время войн, оставшиеся в живых, в большинстве своем, были запуганы и не способны уже принимать адекватные решения. Это позволило Августу постепенно соединить в своих руках все три нити власти: законодательную (сенат и народное собрание), исполнительную (консул, цензор, проконсул, народный трибун) и судебную (народный трибун, сенат). Более того, развивающаяся в то же время культура создает идеологическую опору, чтобы позволить Августу укрепиться в своем положении, что в свое время не удалось Цезарю.
Собственно система принципата создается Августом под себя и те условия, которые сложились в Риме именно в этот промежуток времени. Та власть, которая была им создана - умирает вместе с ее носителем. Уже при Тиберии принципат преобразовывается в иную форму власти с тем же названием. На протяжении правления наследников Августа уже закладываются основы для становления монархии.
На наш взгляд, принципат не были ни монархией, ни республикой, являясь полностью искусственной формой власти, созданной для решения поставленных перед ней задач. Он стал переходным периодом к Империи, как своего рода новый образ магистратуры «interregnum».
Последующее же развитие принципата было совершенно новым этапом, схожим с тем, что происходило с Республикой в I в. до н.э.: изменяясь и расширяясь, он обретал все более монархические контуры. Если Тиберий еще застает «смерть» Римской Республики, то уже для Калигулы она осталась в далеком прошлом, а сам он становится наследным принцепсом.
После Августа меняется и само понятие princeps: если при «первом императоре» оно обозначало «первого среди равных», «первого среди граждан», то при его наследниках это скорее «первый в государстве». Однако вопрос развития и трансформации принципата это тема совершенно иного исследования.
К сожалению, невозможно рассмотреть все, что предшествовало становлению принципата Августа в рамках небольшой работы. О различных аспектах и сторонах сложившейся власти и ее предыстории было написано огромное количество научной литературы, а образы героев той эпохи ни раз становились персонажами и художественных произведений. И все же до конца понять то время пока не представляется возможным, остается только надеется, что рано или поздно удастся сделать еще шаг для приближения к пониманию самой эпохи и ее главных действующих лиц.
Библиография
I.Источники
1.Аппиан. Гражданские войны / Пер. с лат. С.И. Ковалев, М.С. Альтман и др. // Аппиан. Римские войны. СПб., 1994.
2.Аппиан. Митридатовы войны / Пер. с лат. С.П. Кондратьева // Аппиан. Римские войны. СПб., 1994.
.Асконий Педиан Квинт. Предисловие к речи в защиту Тита Анния Милона / Пер. с лат. В. О. Горенштейна // Цицерон Марк Туллий. Речи. Т. II. М., 1962.
.Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения / Пер. с лат. С.Ю. Трохачева. СПб., 2007.
.Веллей Патеркул. Римская история / Пер. с лат. Немировского А.И., Дашковой М.Ф. // Малые римские историки. М., 1996.
.Деяния божественного Августа / Пер. с лат. И.Ш. Шифмана // И.Ш. Шифман. Цезарь Август. Л., 1990.
.Дионисий Галикарнасский. Римские древности / Пер. с древнегреч. И. Л. Маяк. Т. I - III. М., 2005.
8.Евтропий. Бревиарий от основания Города / Пер. с лат. Д.В. Кареева и Л.А. Самуткиной. СПб., 2001.
.Николай Дамасский. О жизни Цезаря Августа и о его воспитании / Пер. Е.Б. Веселаго // ВДИ. № 4. М., 1960.
.Орозий Павел. История против язычников / Пер. с лат. В.М. Тюленева. СПб., 2003.
.Плутарх. Сравнительные жизнеописания / Пер. с древнегреч. С.П. Маркиша. Т. II. М., 1994.
.Саллюстий Гай Крисп. Сочинения / Пер. с лат. В.О. Горенштейна. М., 1981.
.Светоний Гай Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. с лат. М.Л. Гаспарова. М., 2006.
.Страбон. География / Пер. с древнегреч. Г.А. Стратановского. М., 1994
.Тацит. Анналы / Пер. с лат. А.С. Бобовича // Анналы. Малые произведения. История. М., 2003.
.Тацит. История / Пер. с лат. Г.С. Кнабе // Анналы. Малые произведения. История. М., 2003.
.Тит Ливий. История Рима от основания Города / Пер. с лат. М.Л. Гаспарова. Т. I - III. М., 2002.
.Флор Луций Анней. Две книги римских войн / Пер. с лат. А.И. Немировского // Малые римские историки. М., 1996.
.Цезарь Гай Юлий. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. с лат. М.М. Покровского. М., 1991.
.Цицерон Марк Туллий. Диалоги / Пер. с лат. В.О. Горенштейна. М., 1994.
.Цицерон Марк Туллий. Об обязанностях / Пер. с лат. В.О. Горенштейна // Марк Туллий Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1974.
.Цицерон Марк Туллий. Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М.Бруту / Пер. с лат. В.О. Горенштейна. т. I - III. М. - Л., 1949 - 1951.
.Цицерон Марк Туллий. Речи / Пер. с лат. В.О. Горенштейна. Т. I - II. М., 1962.
24.Cassius Dio. Roman History / transl. by Earnest C. // Dio's Roman history. 9 Vol. London - Cambridge - Massachusetts. 1955.
.Cicero Marcus Tullius. De re publica // Cicero Marcus Tullius. Scripta quae manserunt omnia / Recogn. C.F.W. Meller. Pt. IV, vol. II. Lipsiae, 1905. P. 271 - 379.
.Cicero Marcus Tullius. Phillipicae // Cicero Marcus Tullius. Scripta quae manserunt omnia / Recogn. Reinholdus Klotz. Pt. II, vol. III. Lipsiae, 1871. P. 360 - 568.
27.Plinius Gaius Secundus. Naturalis Historia // <#"justify">Список сокращений
. АМА
. ВДИ
. AHB
. ANRW
. CAH
. CQ
. GR
. JRS
. RE
. RH
Античный мир и археология
Вестник древней истории
Ancient History Bulletin
Aufstieg und Niedergang der Römischen WeltCambridge Ancient HistoryQuarterlyand Romeof Roman StudiesWissowa RealencyclopaedieHistorique
Просмотров: 11371
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Развитие единоличной власти в Риме в I в. (от Мария до Августа)