Государственное управление в Дагестане в период Кавказской войны

ВВЕДЕНИЕ

Кавказская война 1820-1850 гг. - главное событие в истории кавказских народов XIX века. Она занимает особое место в истории народов по своим масштабам, продолжительности, накалу, регионально-кавказским, международным и политическим последствиям.

В ходе героической и беспримерно длительной войны горских народов Северного Кавказа против колониальной агрессии царской России было создано уникальное государство Имамат, объединившее многочисленные народы, входившие ранее в государственность монархического или авторитарного типа и суверенные союзы сельских общин, известные как «вольные общества». Оно сыграло решающую роль в организации жизни горцев, мобилизации в неравной борьбе горстки народов против могущественной империи.

Имамат формировался поэтапно. Его основы закладывались имамами Гази-Мухаммадом в 1828-1832 гг. и Гамзат-Беком в 1832-1834 гг. При Шамиле в 1834-1859 гг. Имамат приобретает свою завершенную классическую форму, вобравшую в себя черты халифата мекканского классического периода, но имеющую чисто северокавказскую природу.

Шамиль вошел в историю не только как духовный лидер и руководитель освободительной борьбы горцев, умелый военный тактик и стратег, искусный политик и дальновидный дипломат, но и как великий реформатор, создавший уникальное государство Имамат. По замыслу Шамиля народы Северного Кавказа должны были иметь собственное государство, которое позволило бы им всем вместе выступать на международной арене.

В Имамат вошли земли ликвидированного Аварского ханства, множество союзов сельских обществ горного Дагестана и почти вся Чечня. Мощное влияние государства ощущалось и на Западном Кавказе. Численность населения Имамата не превышала 400 000 человек, а территория - 961 км. в окружности.

Объединение горцев в рамках имамата не было просто механическим или стихийным. Это была четкая организация с административно-территориальным управлением от высших государственных звеньев к низшим. В Имамате функционировала система суда, впервые на Северном Кавказе была создана своеобразная финансово-налоговая система.

В Имамате были полностью освобождены все феодально-зависимые категории крестьян: отменены феодальные подати, повинности, а также и рабство. Была ликвидирована феодальная собственность и образована новая форма собственности на землю.

Вся реформаторская деятельность имама Шамиля была процессом глубоко историческим, направленным на великую цель: дать народам Северного Кавказа свою государственность, проистекавшую из природы края, а не навязанную извне грубой силой.

Актуальность исследования обусловлена тем, что становление и развитие государственного управления на современном этапе, когда изменяется роль государства внутри страны, а происходящие в мире интеграция и глобализация порождают новые проблемы, рассматриваются как важнейшее условие совершенствования федерализма, децентрализации управления, демократизации общественных отношений.

Проблемы развития и функционирования государственного управления исключительно актуальны для Республики Дагестан как субъекта Российской Федерации, расположенного в этно и геополитически сложном северокавказском регионе. Важно отметить то, что процесс становления государственности в Республике Дагестан имеет свою специфику, свои исторические условия, связанные с переходным состоянием общества, нестабильностью экономического и социального развития, неустойчивостью политических процессов.

Теоретические основы проблем государственного управления на Северном Кавказе и Дагестане в период Кавказской войны освещены в трудах отечественных российских и дагестанских ученых: Романовского П.И., Смирнова Н.А., Халилова А.М., Хашаева Х.М., Магомедова М.Р., Рамазанова Х.Х., Даниялова Г.-А.Д., Рмазанова А.Х., Магомедова Р.М., и др., которые посвятили свои исследования изучению и обоснованию природы и сущности развития государственности на Северном Кавказе. В своих работах ученые анализировали естественно-правовые основы управления и опыт организации власти на местах.

Данная дипломная работа ставит своей задачей изучение материалов касающихся государственного устройства и управления в Дагестане в период Кавказской войны 1820-1850 гг. XIX в. Комплексное исследование этой весьма актуальной темы в свете новейших достижений отечественной и мировой историографии с привлечением достоверных источников, позволит решить ряд задач:

дать понятие государственного управления и его сущности;

исследовать исторический опыт становления системы государственного управления в Дагестане;

охарактеризовать социально-экономическое и политическое положение Дагестана в первой четверти XIX в.в., где господствующими отношениями были феодальные;

изучить реформаторскую деятельность лидеров национально-освободительного движения в Дагестане (создание имамата, административные, судебные, финансовые, социальные реформы и законотворчество);

проанализировать экономическое положение Имамата и его торговые связи с кавказскими народами.

Объектом исследования выступают процесс исторического развития государственного управления в Дагестане в период Кавказской войны, а также практические вопросы реформирования административной организации горского народа.

Предметом исследования является государственное управление и особенности проявления национального менталитета в формировании структуры, принципов и системы государственного управления в Дагестане.

Структура работы состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ

.1 Понятие и сущность государственного управления

Общество представляет собой сложноорганизованную систему, нуждающуюся в направленном поддержании функционирования, работоспособности, т.е. в управлении. Рычаги управления предоставляет власть. Общество наделяет властью государство, которое действует как власть и как субъект управления и служит единственным способом рациональной организации жизнедеятельности в масштабе всей страны.

Государство является формой политической организации общества. Основное его назначение состоит в защите существующего общественного строя и порядка посредством воздействия на деятельность и поведение людей волей, авторитетом власти, принуждением и другими методами.

Признаком государства выступает наличие определенной территории, на которую распространяется его юрисдикция, права, закрепляющего систему санкционированных норм, особых органов и учреждений, реализующих властные функции, т.е. системы управления.

Государство функционирует на основе общественного договора между властью и гражданами, в котором каждая из сторон берет на себя обязательства и получает права. Власть, действуя в рамках договора, выполняет управленческие функции, соединяет интересы человека и государства, контролирует соблюдение законов и правил всеми членами общества, находит оптимальное сочетание прав и обязанностей при приоритете общих ценностей.

Государство воспринимается как основной институт политической системы общества, организующий, направляющий и контролирующий совместную деятельность людей на основе идеологического многообразия, верховенства закона, обеспечения свободного развития всех, взаимной ответственности власти и личности.

Граждане также выполняют свои обязательства и имеют право корректировать действия власти, используя для этого выборы ее органов и должностных лиц, изменение законодательства, гражданское неповиновение и другие методы.

При активном использовании гражданами прав достигается контроль общества над властью, необходимый для того, чтобы органы управления не уходили от конкретной ответственности и работали не на себя, а для людей. При невыполнении одной из сторон своих обязательств возникают конфликты, которые могут угрожать самому существованию власти.

Государство функционирует на основе права. Право воплощается в законах и других нормативных актах, являющихся обязательными для всех, т.е. государственной власти и граждан, и образующих общие рамки поведения. Закон юридически закрепляет порядок, который граждане признают разумным и справедливым. Понятие справедливости неодинаковое в разных социальных слоях, но оно все же имеет объективную основу, позволяющую поддерживать в обществе социальное равновесие.

В демократическом государстве законы провозглашают и защищают политические, социальные, экономические права и свободы человека. При этом реализация прав одних не должна ущемлять права других. Тираническое государство стремится использовать право в собственных интересах, сделать его своим инструментом, навязать законы, закрепляющие несправедливое положение вещей.

Предметом системы государственного управления являются формы и методы воздействия на производственную, социальную и духовную жизнедеятельность людей, связанных между собой общностью политической и экономической систем.

Производство - основа человеческой жизни. Оно включает процесс взаимодействия человека с природой (труд) и совокупность возникающих при этом отношений. Человек трудится осознанно, производит и воспроизводит необходимые ему средства существования. Побуждаемые все возрастающими потребностями люди расширяют сферу трудовой деятельности, накапливают опыт, развивают способности к труду, используя более совершенные средства производства.

В процессе трудовой деятельности они вступают в технико-производственные и общественно-производственные отношения. Технико-производственные отношения определяются технологией и организацией производства. Общественно-производственные отношения устанавливаются в зависимости от воли сообщества в целом, а не каждого участника производства в отдельности. Эта воля может проявляться стихийно, т.е. как результат взаимодействия, перекрещивания сил, случайных актов, или осознанно - путем делегирования участниками производства своих полномочий специальным представителям.

Общественные отношения не исчерпываются отношениями непосредственно в производстве, являющимися самой важной, но все же только одной из их сторон. Они включают использование результатов производства, т.е. отношения в сфере распределения продуктов, обмена ими и в значительной степени в области их потребления. Производство, распределение, обмен и потребление тесно переплетаются между собой и составляют единый процесс воспроизводства материальных и духовных благ.

Государственное управление воздействует на все стороны воспроизводства и сферы деятельности. В производственных отношениях оно во главу утла ставит формы собственности, регулируя их таким образом, чтобы все субъекты хозяйствования находились в равных условиях. В сфере отношений распределения не допускается чрезмерная монополизация отдельными лицами или группами решающих средств производства, так как она приводит к поляризации богатства и бедности, подавлению личности.

Удовлетворение общественных потребностей в сферах производства и потребления обусловливает необходимость обобществления национального богатства и функционирования государственных (муниципальных) предприятий, учреждений. Обобществлению (огосударствлению) подвергаются природные, материальные, финансовые ресурсы. При этом под особый контроль государство берет производство и потребление общественных благ. Наряду с государственным сектором функционируют частные, корпоративные предприятия. В результате формируется смешанная экономика, характеризующаяся соотношением различных форм хозяйствования и собственности.

Непосредственно государственное управление выражается в практической деятельности по реализации политики государства, обеспечению его интересов. При этом выполняются функции организации, координации, анализа, контроля и др. Достижения информатики и вычислительной техники предоставляют возможность для прогнозирования в национальном и международном масштабах, оперативного реагирования на изменение рыночной конъюнктуры и принятия правильных решений. Применяются методы как убеждения, стимулирования, так и принуждения, как административно-плановые, так и рыночные рычаги.

Объективные законы общественного развития не зависят от сознания и воли людей, действуют независимо от того, сформулированы они наукой или нет. Но объективность не означает их фатальность, а люди не бессильны перед ними. Законы могут проявляться в одних условиях стихийно, а в других - через сознательно организованную деятельность.

Если закон непознан и неясен, то люди ему следуют интуитивно, на ощупь, ценой проб и ошибок. Познанные законы они используют в своих интересах. Следовательно, деятельность определяется не только закономерностью, но и субъективным фактором - сознанием человека, что обусловливает возможность воздействия на его поведение через систему государственного управления. Государство имеет на это право, так как его институты способны полнее познать механизм действия законов, чем отдельно взятая личность, и оно действует на основе конституции.

Если система государственного управления правильно отражает сущность действия законов, то общество продвигается вперед. В случае неадекватного отражения их действия в практике управления возникают диспропорции, противоречия и конфликты.

В государственном управлении чаще всего принимаются решения относительно использования разнообразных ресурсов. Ресурсы ограничены, действует закон экономии, минимизации затрат, требующий поиска альтернативных путей использования ресурсов в процессе принятия решений, использования ресурса до тех пор, пока стоимость приращения продукции превышает стоимость приращения ресурса. Когда переменными являются два и более ресурса, то определяется наилучшее сочетание всех факторов производства. Применяется закон взаимозаменяемости факторов производства: один фактор может быть заменен другим при сохранении необходимого уровня производства. Выгодно заменить один фактор другим, когда стоимость замещающего фактора меньше, чем затраты на заменяемый фактор.

Система государственного управления первостепенное значение придает социологическому анализу общественных явлений, функционирования социальных систем, поведения людей. Социологические исследования являются необходимым звеном в принятии управленческих решений, так как дают представления о социальной структуре общества, его состоянии в различных измерениях, мотивах к труду.

Чем выше уровень обобществления, тем важнее всесторонний учет количественных величин общественных отношений.

В системном исследовании акцент делается на выявлении многообразия связей и отношений, имеющихся внутри объекта и в его взаимоотношениях с внешним окружением, средой. Элементы системы рассматриваются с учетом их места и функций внутри целого.

Свойства объекта как целостной системы определяются свойствами не только отдельных элементов, но и всей его структуры.

Строение и поведение системы характеризуются иерархичностью, многоуровневостью, отдельные уровни системы обусловливают определенные аспекты ее поведения. Любая система может выступать как элемент системы более высокого порядка, а ее элементы - как системы более низкого порядка. Целостное функционирование системы становятся результатом взаимодействия всех ее сторон, уровней иерархии.

Иерархическое строение и функционирование систем обусловливает необходимость координации низших уровней системы со стороны ее высшего уровня управления. В то же время деятельность высшего уровня определяется результатами функционирования всех остальных подсистем.

В государственном управлении общество, его структурные сферы, части, регионы, предприятия рассматриваются в качестве сложной системы с множеством уровней иерархии. Каждый уровень является открытой системой, имеет входные и выходные каналы, зависит от внешней среды.

Иерархически взаимодействующие подсистемы устойчивы к сохранению своих состояний в условиях воздействия внешних факторов, но не обладают способностью к полной самоорганизации, а потому нуждаются в постоянном совершенствовании. Возможности самоорганизации увеличиваются по мере развития кибернетики - науки об общих закономерностях управления.

При изучении конкретных вопросов управления применяется ситуационный подход, проявляющийся в приложении научных выводов к конкретным условиям. При выборе ситуации определяются цель и пути ее достижения, разрабатываются альтернативные комбинации и решения. Для проверки эффективности методов управления предприятиями, отраслями, народно-хозяйственными комплексами и территориями широко применяются эксперименты.

Критерием истины выступает общественная практика, которая определяет верность или ложность теоретических построений, моделей, программ. Постоянное взаимодействие, сочетание теории и практики обеспечивает повышение объективности знаний и продвигает общество вперед.

Наиболее общим принципом, пригодным для всех народов и во все времена, является честность тех, кто управляет. Честное управление означает прежде всего открытость и прозрачность власти. Честность подкрепляется контролем народа за властью, участием народа в управлении.

В процессе управления реализуются законы и другие нормативные акты создаваемыми для этого органами и учреждениями с использованием соответствующих методов. В управлении непосредственно участвуют звенья исполнительной власти, комиссии палат парламента, судебные органы, государственные корпорации.

Формируется система управления как совокупность множества ее элементов, образующих целостное единство. Условием ее нормального функционирования служит равновесие на любом этапе развития и этаже иерархии. Без этого утрачивается сама системность.

1.2 Социально-экономическое положение как определяющий фактор государственного управления в Дагестане в период Кавказской войны

Социально-экономическое положение - это целостная совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих социальных и экономических институтов (субъектов) и отношений по поводу распределения и потребления материальных и нематериальных ресурсов, производства, распределения, обмена и потребления товаров и услуг.

Социально-экономическую систему, как, впрочем, и всякую другую, характеризуют системные качества. В их ряду можно отметить особое экономическое отношение, которое связывает единством происхождения все остальные, из которого затем развиваются все более сложные отношения. Оно представляет собой самый простой для данных условий способ распределения ресурсов и поддержания пропорций.

Социально-экономическая система неизбежно локализована в экономическом времени и пространстве, а также по отношению к ее альтернативным вариантам. Она имеет определенные исторические, географические, этнические, духовные, политические и экономические границы. Это в свою очередь означает, что она может воплощаться в конкретных государственно-политических образованиях или в форме иных, меньших по масштабу, общественно-хозяйственных организаций. Этим обусловливается историчность исследования: любая изучаемая система, с одной стороны, неизбежно исторически обусловлена, а, с другой, исторически обусловлены все категории и законы этой системы.

Для выяснения причин и условий возникновения именно такого уникального государственного института, как Имамат, необходимо обратиться к социально-экономическому положению народов Северного Кавказа периода Кавказской войны 20-50-х гг. XIX в. Род занятий населения Северного Кавказа находился в прямой зависимости от природных факторов. Почвенно-климатические условия Дагестана и Чечни характеризовались большим разнообразием. Горные хребты с отдельными вершинами, поднимающимися выше 4000 метров, сменяются низменностями, опускающимися ниже уровня океана. Край делится на три отличающиеся между собой зоны: низменную, предгорную и горную.

Население края, преодолевая неимоверные трудности, поистине титаническим трудом отвоевывало средства для своего существования у суровой природы, занимаясь разносторонней трудовой деятельностью. Основными занятиями людей были земледелие, скотоводство, народные промыслы, отходничество. Адаты и шариат довольно четко установили разделение трудовых обязанностей между мужчинами и женщинами, наиболее тяжелые трудовые обязанности лежали на мужчинах (пахота, пастьба скота, изготовление орудий труда, кошение сена и т.д.).

Между народами существовали тесные торговые связи, экономическая зависимость горной и равнинной частей.

Имевшие место набеги на соседей были явлением эпизодическим, их организаторами, как правило, выступали феодалы и старшины лишь некоторых районов Дагестана. Что же касается подавляющего большинства населения края, то оно не имело никакого отношения к набегам и занималось разносторонней трудовой деятельностью.

Земледелием горцы занимались повсеместно, но более оно было развито на равнине, чем в горах.

Продолжало существовать террасное земледелие. Горцы, несмотря на все свои старания, не могли повсеместно получать высокие и устойчивые урожаи.

Заметную роль в экономике ряда аулов равнины и горной части Северо-Восточного Кавказа играло садоводство. Создавались крохотные сады на горных склонах и в глубоких ущельях. В ряде мест Дагестана и Чечни леса изобиловали дикорастущими фруктами, большими ореховыми рощами, где собирали фрукты и орехи. Виноградарством занимались лишь в ограниченных масштабах. Оно в основном имело потребительский характер. Еще меньше было развито овощеводство. Хотя и в разной степени, местное население занималось возделыванием технических культур. К ним относились: марена, хлопок, шафран, лен и конопля. Эти культуры росли на равнине и частично в предгорье и употреблялись на месте.

В 1821 г. уцмий Кайтагский взимал с подвластного населения подать шелком в размере по два мотка с дома в год. Еще русский чиновник Гербер отмечал, что жители Тарков «собирают много хлопчатой бумаги, которая растет в великом множестве».

Скотоводство являлось одним из основных и древних занятий на Северо-Восточном Кавказе. Им занимались в каждом ауле горной и равнинной частей края. В горах были и такие аулы, которые не имели своих пастбищ, но тем не менее занимались овцеводством на арендованных у соседей пастбищах. У горцев существовала достаточно эффективная система эксплуатации пастбищ в зависимости от времени года и травостоя.

В Чечне и Дагестане не было промышленных заведений, достигших мануфактурной и фабричной стадий. Промышленность существовала в форме домашнего производства и ремесла, находящихся на различных стадиях экономического развития. В аулах изготовляли почти все - от обыкновенных носков до орудий труда. Степень размещения и развития промыслов зависела от наличия сырья, устойчивых профессиональных традиций, передаваемых из поколения в поколение.

Обычно в аулах одновременно занимались производством множества изделий, при этом какой-нибудь промысел выступал как основной. Техника домашнего и ремесленного производства была отсталой, производство тесно было связано с жильем.

Ведущее место среди промыслов занимало производство шерстяных изделий (ковров, паласов, сукна, обуви и т.д.), в котором женский труд был определяющим. Центрами бурочного производства были аулы Анди, Ботлих, Ансалта, Рыквани.

Металлообработка была развита лишь в отдельных районах. Мастера-ремесленники изготовляли по заказу и на продажу лемехи, серпы, кирки, топоры, косы, лопаты, обручи для колес, ножницы, пилы и др. В отдельных аулах изготовляли посуду из меди. Производством медных котлов славились аулы Каякент, Кубани, Гоцатль, Кумух, Тлейсерух. С медным производством было связано лудильное дело. Значительное развитие получило производство холодного и огнестрельного оружия. Этим делом занимались в аулах Кубани, Кумух, Харбук, Амузга, Карах, Чиркей, Икра, Аракани, Гидатль, Койсун, Тарки, Чох, Казанище.

На Северо-Восточном Кавказе были известны месторождения железной руды, серы, из которых ручным способом добывали сырье. На дагестанской, ингушской и чеченской земле были естественные выходы нефти на поверхность. Ее добывали из колодцев кожаными мешками (бурдюками) с помощью веревок, перекинутых через блок и привязанных к лошади. Соляных источников в горах почти не было, они были на равнине, и они находились в собственности феодальных правителей или отдельных крупных аулов.

В Дагестане социальные отношения были выражены более четко, чем в Чечне. К господствующему классу в Дагестане относились ханы, шамхалы, уцмии, майсумы, князья, беки, чанка-беки, сала-уздени. На вершине феодально-иерархической лестницы стояли ханы. Они были главными собственниками земли, полновластными правителями. В их пользу поступали подати, налоги, штрафы. Существовал несложный административный аппарат, состоящий из вооруженных нукеров, сборщиков податей, лиц, ведавших расходами, и палачей. Феодальные владетели объявляли войну, заключали перемирие, вели сношения с владетелями Кавказа и иностранными державами.

Беки следовали за ханами. В подавляющем большинстве беки вели свой род от ханов. Они имели земли, получали с крестьян подати, взимали штрафы с провинившихся, отправляли в суд. Беки вступали в брак с равными себе. Женитьба на женщине другого сословия осуждалась. Обычное право при решении кровных дел ставило беков в привилегированное положение. Так, в Присулакском наибстве за убийство бека узденем подвергались кровомщению шесть родственников последнего, а при примирении убийца должен был служить родственникам убитого как раб.

В кумыкских феодальных владениях похитивший имущество князя должен был оплатить стоимость его в девятикратном размере.

Чанка-беками называли тех, чей род ведет к ханам, бекам, женившимся на женщинах «простого сословия». Они считались людьми знатного происхождения, но не могли в равной степени с «чистокровными» беками наследовать землю отца и получали только «чанка-пай». В своих владениях чанка-беки пользовались теми же правами, что и беки.

Крестьянство Северо-Восточного Кавказа состояло из нескольких категорий и групп. Главенствующее место в социальном пейзаже Чечни и Дагестана занимали независимые уздени, которые жили свободно на своей земле. Они не находились в прямом смысле в экономической и внеэкономической зависимости, межузденские, межаульные, семейно-бытовые дела решали на основе адатных и шариатских норм.

Феодально-зависимые уздени платили ханам, бекам, князьям подати и повинности в установленных размерах и выполняли в их пользу различные трудовые повинности.

Уздени обеих групп не представляли из себя в экономическом смысле однородную массу населения. В результате имущественно-социального расслоения в узденстве выделились богатые, малоимущие и бедные. Разбогатевшая узденская верхушка сосредоточила у себя много земли и скота, нередко прибегала к наемному труду. Так, в 1831 г. у богатых узденей Анкратля было от 8 до 10 коров, от 2000 до 3000 овец, 3-4 лошади и много земли. У большинства узденей было мало земли и скота.

Раяты отличались от узденей тем, что не имели своей земли. Они были прикреплены к феодальной земле, но беки не имели права купли и продажи раят, с которых взимали многочисленные подати и повинности.

Чагары - бывшие рабы, поселенные на владельческой земле. Бек не мог безнаказанно убить чагара. Но мог продать его, подарить. Слово «чагар» имело унизительно-оскорбляющее значение. Если чагар вступал в брак с узденкой, то дети от такого брака считались чагарами, а дети от брака узденя с чагаркой -узденями. Чагары были в личной и поземельной зависимости от беков.

На Северо-Восточном Кавказе было рабство. Источниками его служили войны (превращение военнопленных в рабов), набеги феодалов, долговая кабала, покупка рабов на невольничьих рынках. За рабами не признавалось никаких общественных, семейных и имущественных прав. Рабы принадлежали феодалам, узденской верхушке, а иногда целым аулам. Рабы у чеченцев были двух разрядов: «лай» и «ясырь». Обе формы рабства существовали в Чечне до 40-х годов XIX века. Была развита работорговля.

Мусульманское духовенство играло большую роль. Численность духовенства в Дагестане и Чечне составляла 2-2,5% от общего количества населения. Духовенство, как значительная часть тогдашней интеллигенции, несло бремя воспитания народов, добиваясь от них соблюдения исламских норм. Для него на первое место выступали вопросы духовно-морального самочувствия народов.

Духовенство занималось обучением детей арабской грамоте и Корану, распоряжалось частью вакуфных земель, десятой частью всех доходов, поступающих в мечеть в форме заката, принимало совместно с сельскими старшинами участие в разборе спорных вопросов горцев. Сельские муллы избирались на определенный срок на сельских сходах. В духовенстве было несколько групп.

Земельные отношения в Дагестане отличались большой сложностью и разнообразием. В рассматриваемое время существовали следующие формы земельной собственности.

Частно-крестьянская (мюльковая) - пахотные и сенокосные участки, которые находились в полной собственности индивидуальных крестьянских дворов. Они могли быть проданы, завещаны, переданы, подарены. В аулах периодические переделы, являющиеся своеобразным актом, которым община доказывала свои права на землю, происходили исключительно редко.

Земли, принадлежавшие сельским общинам (общинная форма), состояли из пастбищ, лесных массивов, водных источников. Общинные земли не могли быть отчуждены или сданы в аренду без решения сельского схода. Одноаульная форма владения пастбищами и лесными массивами являлась безраздельно господствующей. Была и многоаульная форма владения одними пастбищными горами и лесами.

Существовало и неравномерное распределение пастбищ между аулами, унаследованное с давних времен. Это привело к развитию арендных отношений между аулами. Арендная плата делилась между жителями аула по подворному принципу.

На большей части Северо-Восточного Кавказа не было феодальной формы земельной собственности.

Вакуфные земли находились в собственности мечетей. Источником образования мечетской формы земельной собственности являлось только завещание верующих. Арендный доход с земель шел служителям культа, на нужды мечетей и главным образом для оказания помощи остронуждающимся членам джамаатов.

В конце XVIII - начале XIX вв. в политическом отношении край не представлял единого целого: ни в Чечне, ни в Дагестане не было единого государства. Чечня и Дагестан представляли собой понятие скорее географическое, нежели политическое. На территории Чечни не было ни одного феодального политического образования. Но отдельные чеченские аулы входили в состав кумыкских, кабардинских княжеств, Аварского ханства.

Структуры сельского управления выбирались на сельских сходах и были ответственны перед ними. Обычно выбирали авторитетных, хорошо знающих народные нужды аульчан. Конечно, были факты постоянного выбора старшин из одних и тех же сильных тухумов. Старшина должен был пользоваться авторитетом большинства аула, а большинство никогда не состояло из одного тухума, пусть даже сильного. Выборные представители публичной власти аулов и их союзов должны были дать присягу на Коране о справедливом отношении ко всем и неукоснительном соблюдении норм обычного права и народных собраний.

Суд вершили избранные на сельских сходах должностные лица по обычному праву и нормам шариата.

В аулах практиковалась взаимопомощь в производственной, трудовой, материальной и моральной областях. Например, при уборке урожая, стрижке овец, изготовлении орудий труда, кошении сена, строительстве дома и т.д. Материальная помощь оказывалась пострадавшим при стихийных бедствиях (пожарах, неурожаях, градобитии полей и др.). Помогали соседям, вдовам, сиротам и погорельцам. Взаимопомощь по обычаю поощрялась, неучастие в ней осуждалось общественным мнением.

Адатно-шариатские нормы удерживали горцев от правонарушений. Конфликты между аульчанами были редким явлением. Они умело погашались и обычно не переходили в неприязнь и вражду. Этим объясняется тот факт, что в истории Северо-Восточного Кавказа не было случаев длительного конфликтного противостояния аулов, не говоря о войнах народов на национальной почве.

В Дагестане были следующие феодальные владения: шамхальство Тарковское, уцмийство Кайтагское, майсумство Табасаранское, владение кадия Табасарана, Дербентское, Аварское, Казикумухское, Кюринское, Мехтулинское ханства; Андреевское, Костековское, Аксаевское княжества; Присулакское наибство. Эти владения занимали меньшую половину дагестанской территории.

На большей части Дагестана находились союзы сельских общин. Взаимоотношения феодальных владетелей и союзов сельских обществ, в условиях отсутствия единого централизованного объединения, строились на основе письменных и устных соглашений о границах территории, обороне от внешних нападений, спорных вопросах и т.д.

Характерная особенность внутриполитической обстановки Дагестана и Чечни в рассматриваемый период заключается в ее нестабильности.

Феодальные владетели были независимы и самостоятельны в вопросах внутренних и внешнеполитических, являлись предводителями в походах, вершили суд. При них действовал несложный аппарат управления. Ханское звание было наследственным. В некоторых владениях сохранился ритуал избрания правителя народами. Очень часто ориентация ханов на ту или иную державу зависела от прочности или слабости их позиций на Кавказе.

Резко различались феодальные владения и союзы сельских общин по политическому устройству и формам внутреннего управления. В ханствах процветали деспотизм, варварские методы расправы с подвластным населением. В союзах сельских общин существовало избираемое самоуправление, крестьяне свободно распоряжались результатами своего труда. Анализ фактического материала об экономическом и политическом положении союзов сельских обществ и феодальных политических владений показывает, что широко распространенное мнение о господстве в ханствах более зрелых отношений, чем в союзах обществ, не вытекает из дагестанской действительности того периода.

В Дагестане ханства, территория которых занимала все географические зоны (равнина, предгорье, горы), в области общественных отношений ничем существенным не отличались от других дагестанских феодальных владений. На равнине Дагестана были районы, где население вело даже типично кочевое хозяйство.

Многочисленные факты из трудов дагестановедов неопровержимо свидетельствуют о том, что почти все аулы, из которых в XVII-XVIII вв. образовались союзы сельских обществ, входили в феодальные государственные образования. Возникновение из этих аулов союзов - это результат децентрализации и распада феодальных образований.

В союзах сельских общин установилась уникальная внутренняя структура, во многом напоминавшая республиканский строй. Новый административный строй создавался демократическим путем. Должностные лица сельского управления избирались на сельских сходах свободно и большей частью тайным голосованием. Внутриаульные, межаульные дела решались не на основе так называемого «ханского права», а на основе адатных и шариатских норм, законодательная инициатива принадлежала аульным и общесоюзным сходам, в которых участвовали совершеннолетние мужчины.

В союзах сельских общин, как и в каждом ауле, входившем в его состав, четко были обозначены границы своих территорий. Члены каждой общины владели движимым и недвижимым имуществом. Они не только являлись собственниками пахотных и сенокосных участков, но и имели одинаковые права на все, что связано с собственностью всей общины, т.е. были одновременно и владельцами, и совладельцами. Крестьянские дворы были экономически и политически свободны, не платили никаких податей, их собственность считалась неприкосновенной и охранялась адатно-шариатскими нормами.

Среди союзов сельских общин были крупные по территории, населению и политической значимости и влиянию во всем Дагестане, не уступающие многим феодальным образованиям.

В союзах сельских общин, которые в свое время освободились от феодальных форм зависимости, установились более прогрессивные социально-политические отношения. В них не было и не могло быть отката к старым порядкам, попятного движения от более развитых отношений к менее развитым.

Внутриаульная жизнь и социальное поведение лично свободных людей эффективно регулировались нормами адатного права и шариата.

Таким образом, несмотря на то, что в начале XIX века народы Дагестана находились на различных ступенях социально-экономического и общественно-политического развития, фактически господствовали феодальные отношения с пережитками патриархально-родового строя. Наиболее распространенными типами устройства были феодальные владения, а такая своеобразная форма развития феодализма, обусловленная историческими и локальными особенностями горных районов Дагестана, как союзы сельских общин.

ГЛАВА II. ЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ ГОСУДАРСТВО ИМАМАТ В ДАГЕСТАНЕ

.1 Создание государственной структуры Имамата. Осуществление административных и судебных реформ

Со второй половины XVIII в. русская политика на Кавказе вступает в новый этап прямого захвата его территории. К этому же стремятся еще две мировые империи - Персия и Турция. Шахское правительство Ирана, султанское правительство Турции и царское правительство России стремились вытеснить с Кавказа друг друга и усилить там свои позиции. Между ними разразились только в первой трети XIX в. четыре войны из-за Кавказа (1804-1813 и 1826-1829 гг.). Россия, одержав во всех этих войнах победу, сильно укрепила свои позиции на Кавказе.

В 1810-1820-х годах XIX века были ликвидированы азербайджанские ханства, а в 1806 году - Дербентское ханство. Новое управление, созданное в Закавказье и на части территории Дагестана, называлось военно-комендантским. В начале 30-х годов в Закавказье были направлены правительством из Петербурга сенаторы Кутайсов и Мечников для «административного устройства края». Главную цель административного устройства сенаторы видели в том, чтобы «сделать край сей полезным для России», «заставить жителей тамошних говорить, мыслить и чувствовать по-русски» путем «озарения жителей края лучом православной веры и водворения животворящего креста на развалинах исламизма». Далее, утверждали высокопоставленные чиновники царизма, в Закавказье нужно создать такое дворянство и духовенство, которые бы служили «орудием к исполнению предначертания правительства». Таким образом, действия царской России в Закавказье частично коснулись южной части дагестанской территории, что выразилось в захвате Дербентского ханства и его ликвидации.

Царские войска активизировались и на Северном Кавказе. В подчинении горцев и укреплении владычества царизма большое внимание уделялось строительству кордонных линий, крепостей. Каждая кордонная линия имела несколько десятков укреплений и много сотен пикетов - сторожевых постов, где осуществлялось круглосуточное дежурство. Над каждым постовым шалашом возвышался длинный шест, обернутый соломой и облитый смолой. В случае опасности смотровой казак зажигал факел и следом вспыхивали один за другим факелы по всей линии. Все линии были построены на захваченной у горцев земле.

В период русско-персидской, русско-турецкой войн в 1804-1813 гг. на равнинную территорию Дагестана вторглись царские войска и начали подавлять сопротивление местного населения, вводить колониальные порядки. В такой тяжелый период для Дагестана феодальный класс оказался расколотым. Одни предпочли смириться с царизмом, ища у него поддержки и привилегий, стремясь усилить свое влияние и власть, а другие предприняли отчаянные попытки отстоять суверенитет своих владений, начав оборонительные военные действия. Соответственно в политике царского правительства обозначились два направления: беспощадное подавление «непокорных» и всемерная поддержка «престолу преданных» феодалов.

Однако значительная часть предгорного и горного Дагестана оставалась вне активного влияния Российской империи.

Царское правительство, чувствуя себя уже хозяином, приступило к покорению всего Дагестана и введению в нем колониальных порядков.

Национально-оборонительную войну возглавили мужественные феодальные правители: Сурхай-Хан, Шейх-Али-Хан, Султан-Ахмед-Хан и другие. В 1816 году на Кавказ прибыл в качестве наместника генерал Ермолов, который ужесточил колониальную политику. Карательная деятельность Ермолова отмечена «высочайшей благодарностью за укрощение Дагестана».

В арсенале мер колониальных властей по принуждению горцев к покорности было «пересечение всяких жизненных потребностей», т.е. запрещение торгово-экономических связей с соседними народами. Одной из форм принуждения непокорных горцев являлось запрещение им пасти скот на зимних пастбищах.

Среди изощренных методов была так называемая административная высылка провинившихся, с точки зрения военной администрации, людей в Россию. Слово «Сибирь» пуще всего пугало горцев. Немногие из тех, кто возвращался из Сибири, рассказывали о том, что это чудовищное место с сильными холодами, вечной скорбью. И действительно, попасть в Сибирь для кавказцев была равносильно скорой гибели.

Ермолов значительно расширил территорию, облагаемую государственными податями и повинностями.

На крестьянах лежал еще ряд повинностей (дорожная, почтовая,, квартирная). Крестьяне доставляли на своих подводах в казенные магазины податное зерно, топливо в крепости, должны были продавать гарнизонам крепостей хлеб по 2 рубля за четверть, что было в три с лишним раза дешевле обычных цен.

Из приведенного фактического материала вытекает вывод о том, что колониальный гнет, проявлявшийся в разнообразных формах, вызвал недовольство народных масс и явился главной причиной движения горцев.

Колониальная администрация издавала распоряжения по земельным вопросам, которые в тех условиях приобретали силу закона. Как правило, эти распоряжения были профеодальными и в ущерб крестьянам. В районах Дагестана, которые оказались в сфере влияния России, военные давали князьям и бекам «ордера», «билеты», «грамоты», «охранные листы» на право владения земельными участками.

Земельная теснота в Чечне и Дагестане усугубилась в результате формирования царско-казенной земельной собственности, источниками которой были конфискация земель неугодных царизму феодалов и захват крестьянских общинных земель.

Военные деятели, все измеряя крепостническим аршином, попытались перенести крепостничество из метрополии на Кавказ. Но свободные крестьяне Дагестана и Чечни упорно не хотели этих отношений, считая их для себя оскорбительными, и предпочитали узденскую свободу феодально-крепостнической несвободе России.

Царское правительство своей поддержкой усиливало позиции преданных владетелей на равнинах и в горах.

Так, в начале XIX в. Султан-Ахмед-Хану Аварскому за усердие и верность императорскому престолу был присвоен чин генерал-майора русской армии и определено 5 тысяч рублей в год жалования. В 1829 году аварским владетелям Сурхаю и Абу-Султан-Нуцалхану установили жалование по 2 тысячи рублей в год, присвоили чин полковника, а последнего утвердили в ханском достоинстве с выдачей знамени с императорским гербом.

Хорошо знакомый с политикой царского правительства на Кавказе офицер Руновский писал: «Мы способствовали угнетению горцев со стороны их владетелей... Мы не изменили господствовавшую там вредную систему управления. Установленные там порядки не только не прекратили тиранию владетелей, но и предоставили им власть управлять на прежних основаниях, еще укрепили эту власть».

Приведенный выше фактический материал наглядно и убедительно показывает, что на Северо-Восточном Кавказе сложилась чрезвычайно напряженная обстановка в результате установления колониальных порядков и усиления феодального гнета.

Начавшаяся в 20-х годах XIX века борьба горцев была по своему характеру антиколониальной, антифеодальной и освободительной. Важнейшей ее особенностью являлось то, что в Чечне на первое место выступала борьба против царизма, тогда как в Дагестане переплеталась антифеодальная и антиколониальная борьба.

Как в Чечне, так и в Дагестане свободные крестьяне не представляли недифференцированную массу людей. Узденство составляли разные категории и группы, узденская верхушка и рядовые уздени, которые сильно были недовольны жестокой национально-колониальной политикой русского царизма. Что же касается феодально-зависимых крестьян, то они участвовали в борьбе, чтобы ликвидировать двойной гнет.

Второй социальный поток движения горцев был представлен малочисленным слоем чечено-дагестанского общества - мусульманским духовенством, игравшим исключительно большую роль в жизни и быту местных народов.

Внедрение новых порядков ущемляло экономическое положение и моральный вес духовенства, с чем оно не хотело смириться. В политике царизма не учитывались особенности горских народов и специфика региона.

В имамате феодалы были уничтожены, уцелели лишь те, которые спаслись бегством и бросились в объятия царского правительства России. В имамате остались отдельные беки, перед которыми Шамиль поставил следующие условия:

) полный отказ от всех прежних привилегий;

) обязательное занятие физическим трудом.

За годы борьбы к Шамилю добровольно переходили отдельные обиженные царизмом феодалы: Даниял-бек Елисуйский, Яхья-хаджи из Кумуха, брат шамхала Тарковского, кабардинский князь Анзоров и другие. Все они уже не имели никаких феодальных привилегий, по своим правам не отличались от узденей имамата и феодалами в социально-экономическом смысле слова уже не являлись. Отношение Шамиля к таким бывшим феодалам строилось в зависимости от участия в борьбе горцев.

Нельзя не согласиться с мнением Рамазанова Х.Х, что движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х годах XIX в. явилось, пожалуй, единственным в мировой истории XIX в., во главе которого оказалось высокообразованное руководство. Мюршиды, имамы были учеными, к которым вполне применимы существовавшие тогда титулы: «хороший алим», «отличный алим», «мореподобный алим, хлебнувший из семи морей наук». А Ярагский и Казикумухский могли быть названы «аламами» (тогда так величали самых выдающихся ученых). Они писали труды, стихи, письма на арабском и других восточных языках, являлись пламенными пропагандистами, отличались блестящими ораторскими способностями. Лично их знавшие и слушавшие единодушно отмечали, что мюршиды, имамы, особенно Шамиль, обладали замечательным красноречием, умением понятно и весьма доходчиво объяснять сложные вопросы. Ораторское искусство плюс железная логика, как, магнит, притягивали к ним внимание людей, способствовали овладению вниманием любой аудитории. Мухаммад Ярагский и его соратники впервые в истории Кавказа разработали цельную теорию, сыгравшую огромную роль в истории кавказских народов. В ней четко были определены задачи борьбы против колониально-феодального гнета. Они вдохнули в борьбу горцев осмысленность и святость, и поэтому она была осознанной, заранее подготовленной и организованной.

Мухаммад Ярагский четко определил высокие требования, которым непременно должен отвечать имам, как руководитель борьбы. Среди необходимых качеств имама он на первое место ставил ученость, на второе храбрость, на третье уважение простых людей и на четвертое место безукоризненную нравственность. Его выбор закономерно пал на Гази-Мухаммада, которого знал хорошо как своего муталима, а затем как участника съезда дагестанской интеллигенции в Яраге в 1825 году.

В 1825 году в одном из своих выступлений перед прибывшими со всех концов Дагестана людьми, Ярагский возложил руководство газаватом на Гази-Мухаммада, сказав, «а тебя назначаю газием». В 1828 году в ауле Унцукуль на собрании видных людей, ученых, где были Ярагский, Казикумухский, Гази-Мухаммад был избран имамом. С избранием первого имама движение горцев стало возглавляемым, более четко определилась цель борьбы.

Он развернул кипучую деятельность по внедрению в горскую жизнь норм шариата. На этой почве происходили иногда столкновения между сторонниками Гази-Мухаммада и аулами, которые пытались отстоять свои адаты. В этом деле ему помогали соратники Гамзат-бек и Шамиль. В январе 1831 года Гази-Мухаммад и Гамзатбек обратились к горцам Дагестана с воззванием принять активное участие в борьбе против «кяфиров и отступников».

В 1832 году в кровопролитнейшем сражении в Гимрах Гази-Мухаммад погиб, ни на секунду не усомнившись в правоте своего дела.

Имамство Гамзатбека было кратковременным, менее двух лет (1832-1834). Но за это время он сделал немало в истории борьбы горцев. Гамзатбек говорил на аварском, арабском, персидском, грузинском языках. Современники отмечали крепкое здоровье, ум, привлекательную наружность Гамзатбека.

Гамзатбек, как и Шамиль, верно служил первому имаму, участвовал при выборах его в Унцукуле. За это аварская ханша объявила его предателем и решила ему отомстить. Есть версия, что она подкупила 6 кахинцев и направила их в аул Гоцатль для убийства Гамзатбека, но они не достигли цели: пуля, пущенная в него, прошла мимо. Террористы были уничтожены.

Стратегической задачей начавшейся в середине 20-х годов XIX в. борьбы являлось свержение колониального владычества и восстановление национальной независимости Чечни и Дагестана. Эта задача была решена на части территории Северо-Восточного Кавказа, освобожденной от колониально-феодального гнета.

Мухаммад Ярагский завершил разработку своей программы борьбы за освобождение горцев от двойного гнета и обнародовал ее в 1825 г. на съезде представителей дагестанской интеллигенции, тогда же наделил почетным титулом «гази» и полномочиями имама Гази-Мухаммада, и, наконец, в Южном Дагестане в 1825-1827 гг. произошли вспышки антиколониальной и антифеодальной борьбы, для подавления которых генерал Ермолов использовал армейские подразделения.

Тщательный и скрупулезный анализ фактического материала позволяет установить два периода борьбы горцев: первый -1825-1839, второй - 1840-1859 гг.

Мюршид Мухаммад Ярагский, имам Гази-Мухаммад и их соратники проделали большую работу для развертывания освободительной войны - газавата. Первый имам собирал силы в Аварии, энергично распространял шариат. Вокруг него собралось значительное количество горцев. Верными помощниками и соратниками Гази-Мухаммада стали будущие имамы Гамзат-бек и Шамиль. Его действия натолкнулись на сопротивление феодалов во главе с аварскими ханами, которые находились в тесном союзе с русским царизмом.

Быстрые и неожиданные успехи Гази-Мухаммада обеспокоили военные власти, они срочно перебросили в Чечню 10-тысячный отряд барона Розена. Восстание в Чечне было подавлено, Гази-Мухаммад, ведя кровопролитные бои с регулярными и хорошо вооруженными русскими войсками, отступил на Кумыкскую равнину. Одно из самых крупных сражений первого периода - Гимринское сражение 1832 года - закончилось поражением горцев и имам был убит в бою.

Первый имам, несомненно, был крупным военно-политическим деятелем, но допустил ряд ошибок. Он не обратил серьезного внимания на вооружение воинов, которым приходилось сражаться с регулярной армией противника. Явным его просчетом следует считать вторжение на равнину, т. к. в тылу, в горах, осталось Аварское ханство, являвшееся оплотом русского царизма. Гази-Мухаммад не сумел принять должных мер, чтобы заиметь постоянную подвластную территорию. Наконец, имели место распыление наличных сил, неоправданно широкая масштабность военных акций, отдельные из которых тактически были нецелесообразны.

В 1832 году волею мюршида Мухаммада Ярагского вторым имамом был провозглашен Гамзатбек, при котором Шамиль «являлся первым распорядителем всех действий». Затем он был избран имамом на собрании влиятельных деятелей Дагестана. Гамзатбек энергично распространял шариат среди горцев, организовал ряд походов против отдельных аулов, которые не хотели отказаться от своих адатов. Второй имам решил исправить ошибку первого имама и тщательно подготовил поход в Хунзах. В 1834 году 12-тысячный отряд во главе с Гамзатбеком захватил ханскую резиденцию, уничтожил аварский ханский род и обосновался в Хунзахе.

Войска имама начали бои против российских войск. Он решил силой привлечь на свою сторону даргинские общества. Это было его непродуманным шагом. Столкновения с Цудахарским и Акушинским обществами, в ходе которых были разрушены отдельные даргинские аулы, завершились поражением Гамзат-бека.

В 1834 году в местности Арек-Тау близ Ашильты Шамиль был избран третьим имамом. Он, как и предыдущие имамы, большое внимание уделял распространению шариата и обратился к мусульманам Дагестана с рядом воззваний, в которых убеждал их в необходимости совместной борьбы против колонизаторов и их лакеев.

Став во главе движения горцев, в отличие от предшественников, Шамиль понял, что, во-первых, необходимо иметь постоянную подвластную территорию, во-вторых, нужно эту территорию укрепить, создав постоянные и временные укрепления, в-третьих, частые и дальние вторжения на равнину не обеспечивают сколько-нибудь заметного успеха в борьбе с колонизаторами и их пособниками, в-четвертых, следует консолидировать усилия восставших, создав более мобильные отряды воинов, обеспечив их оружием.

Шамиль хотел объединить усилия борющихся масс всех этих регионов. Однако сделать это полностью он не сумел. Одна из причин в том, что военное командование противника приняло решительные меры для подавления всех очагов сопротивления, не дав им объединиться, и это ему удалось.

Первые попытки в государственном объединении разрозненных народов и этнических групп Дагестана, предпринятые в 30-х годах XIX в., оказались безуспешными. В связи с этим мнение о том, что создание имамата относится к концу 20 - началу 30-х гг. XIX в., а его завершение ко второй половине 30-х гг., следует считать необоснованным. Имамат создавался поэтапно. Первый этап можно назвать дошамилевским, когда имаматство в лице Гази-Магомеда (или Гази-мулла) и Гамзат-бека существовало без строгой организации. Тогда стихия восстания горцев против угнетения только была возглавлена.

Вторым этапом можно считать 1834-1839 гг., когда Шамиль возвел государственный каркас. Но все это рухнуло в 1839 г. в связи со страшным поражением Шамиля.

Третий этап - это 1840- 1856 гг., когда государство по-настоящему заработало и развивалось.

И четвертый этап - примерно четыре года, в течение которых Шамиль отчаянно пытался сохранить созданное, но ему это не удалось, царизм ликвидировал имамат.

Имамат - государство нового типа, в котором утвердилась дерзновенная для своего времени идея о равенстве людей. Создание подобного государства в окружении феодально-крепостнических образований, да еще в ходе войны с сильнейшим противником - пример исключительный. В этом историческая заслуга Шамиля.

Эта задача была трудной, если учесть, что народы Северного Кавказа стояли на разных уровнях социально-экономического и политического развития, существовала крайняя этническая пестрота, отсутствовал единый общий, понятный для всех язык, судопроизводство осуществлялось по разнотипным адатам, имело место большое разнообразие ландшафтов.

Таким образом, барьеров было много - от географических до языковых. Тем не менее Шамиль поставил архитрудную задачу создать северокавказское централизованное многонациональное государство от Черного до Каспийского морей с унифицированным законодательством, общими принципами гражданского управления для создания и защиты Родины от врагов. Но полностью решить эту широкомасштабную задачу ему не удалось.

Шамиль хорошо был знаком с несовершенными институтами дагестанских феодальных владений, системой управления союзов сельских общин Дагестана и Чечни, изучил труды мусульманских теоретиков государственности и конкретно формы устройства ряда восточных стран. Опираясь на местные и восточные традиции, он создал принципиально новую, совершенно оригинальную и уникальную государственную систему. Как отмечал М.Н. Покровский, имамат представлял собой высшую точку, до которой поднималось когда-либо политическое творчество кавказских горцев.

В имамат вошли земли Аварского ханства, множество союзов сельских общин горного Дагестана и почти вся Чечня, ряд обществ Ингушетии, некоторые аулы уоринцев и галгаев. Подвластными Шамилю признавали себя отдельные аулы тушин и хевсур в Грузии. Хотя Западный Кавказ не входил в имамат, но там влияние Шамиля было сильно. Здесь свыше 17 лет освободительной борьбой руководили назначенные им наибы.

Численность населения в имамате превышала 400 тысяч человек, а территория - 900 км по периметру. Эти показатели менялись в зависимости от успехов и неудач в ходе войны.

Население имамата было разноязычным и разноэтничным. В нем насчитывалось примерно 50 многочисленных и малочисленных народов и этнических групп. На ключевых должностях были представители разных народов. В имамате вообще не было принято делить людей по этническим принципам. Главным критерием определения места каждого человека в государстве являлось его честное служение идее освобождения и созидательной деятельности.

Этническое и национальное разнообразие и многообразие отнюдь не приводило к конфронтации народов, создан был своего рода образец совместного проживания и мира. Если иногда намечались какие-то конфликты, то общими усилиями мудрых людей аулов и руководителей имамата они разрешались в весьма доброжелательной и корректной форме, а не силовыми методами. История имамата была историей жизни населяющих его народов в их взаимоуважительных отношениях.

В имамате проводилась справедливая национальная политика. Суть своей национальной политики Шамиль лаконично выразил в письме обществу Аргуна: «Да будет известно и ведомо вам, что жители всего Дагестана у меня наравне с детьми моими. Мы не полагаем никакого различия между ними, не считаем одних близкими своими и любящими, а других далекими и врагами».

Важнейшим средством духовной консолидации разрозненных горцев в имамате стал ислам, который задолго до XIX в. выполнял в Дагестане функции мировоззренческой и социально-культурной системы для всех народов. В связи с началом борьбы горцев объединяюще-консолидирующая роль ислама неизмеримо возросла. Ислам стал реальной объединяющей силой в имамате, которая определяла практически все стороны жизни населения.

Ислам был вплетен в содержание движения. Можно сказать, что все движение было пронизано исламско-шариатскими нормами, принципами.

Руководители горцев, понимая значение ислама для настоящего и будущего Кавказа, заботливо повели верующих по пути дальнейшего утверждения и возвышения ислама.

Шамиль и руководители борьбы горцев были в высокой степени компетентными в вопросах ислама и строили свою религиозную политику в рамках ортодоксальной исламской доктрины и ее канонических источников. В имамате силой не принуждали иноверцев принимать ислам и жить по законам шариата, и они могли вести себя в соответствии со своими взглядами, но только не бросать вызова государственным порядкам.

Шамиль, следуя исламским нормам, не ставил целью насильственное обращение немусульман в мусульман. В имамате жили последователи почти всех традиционных конфессий: ислама, христианства, иудаизма, где господствовал дух толерантности и сотрудничества.

Сражающееся государство требовало огромных средств, которые невозможно было обеспечить без создания централизованной финансовой системы. В этой системе ключевую роль сыграла казна имамата (байтулмал). Приходно-расходные операции производили назначенные Шамилем казначеи под его личным контролем. Шамиль создал институт финансовых ревизоров, которые контролировали приход и расход казенных средств в имамате в целом и его структурах. Шамиль периодически докладывал на заседаниях диван-ханы о приходно-расходных операциях.

Основными статьями доходов байтулмала являлись:

) закят - 10-я часть всех доходов верующих;

) харадж - арендная плата с горных пастбищ и всех остальных земель, отобранных у ханов, беков, в размере 1 руб. серебром со двора;

) хамус - пятая часть военной добычи;

) штрафы за правонарушения;

) пожертвования мечетям (вакфы);

) выморочное имущество и имения;

) конфискованное движимое и недвижимое имущество казненных шпионов, изгнанников из имамата за серьезные правонарушения;

) выкупные деньги с похищенных богатых людей за пределами имамата и за плененных офицеров противника. Воины Шамиля при удачном захвате казенной почты забирали серебро, золото, а бумажные деньги выбрасывали, ибо они не имели хождения в имамате;

) налоги, в том числе чрезвычайные. Стада овец обложили из расчета один баран со ста. Андийцы и гумбетовцы платили по рублю с дома в год8. Были налоги постоянные и временные.

Принцип обложения был таким: с зажиточных больше, с бедных меньше, т.е. по состоянию хозяйства. Налоги собирали натурой или деньгами. Было установлено не взимать налогов принудительно с домохозяев, которые в силу своей бедности не могли их платить.

Ответственность за взимание налогов с населения несли сборщики налогов и наибы, которые нередко допускали произвол и злоупотребления. К таким наибам Шамиль принимал жесткие меры, вплоть до снятия с работы. В имамате крайне редкими были жалобы на тяжесть налогов.

Шамиль как политик был убежден, что единое государство немыслимо без единого языка. Арабский язык был признан официальным языком в имамате. Предоставление государственного статуса арабскому языку не вызывало у Шамиля больших затруднений. Во-первых, арабский язык был языком ислама и мусульманского права - шариата. Во-вторых, арабский язык являлся языком деловой переписки. Арабский язык, пришедший с исламом, был языком не только религии, но и общения, письменности, литературы и арабской учености. В устной традиции тюркский язык играл значительную роль в межнациональном общении.

В имамате насаждался шариат, но шариатские нормы не являлись совершенно неизвестными и новыми для горцев. В прошлом горцы руководствовались ими. Имело место параллельное действие адатных и шариатских норм при господстве первых. Руководители же борьбы горцев решили добиться полного вытеснения адатов шариатом с тем, чтобы изменить интеллект горца, его правосознание, устранить раздоры, замкнутость, противостояние, изолированность сельских обществ. Однако они натолкнулись на упорное сопротивление ряда аулов, против которых применялись жестокие репрессии. Но руководителям имамата полностью решить поставленную чрезвычайно трудную задачу не удалось. Во многих аулах обычные нормы продолжали играть значительную роль в жизни горского населения.

Шамиль в силу сложившейся конкретной ситуации ставил перед алимами и знатоками мусульманского права вопрос о более глубоком толковании отдельных норм шариата.

Важным является вопрос о внутренних функциях имамата. И ему большое внимание уделено впервые в историко-правовой литературе в монографии профессора A.M. Халилова. Имамат осуществлял следующие функции: подавление сопротивления феодалов, укрепление собственности казны, развитие хозяйства, помощь нуждающимся, решение семейно-имущественных отношений на основе шариата, регулирование прав и свобод подданных, контроль за правопорядком, пропагандирование ислама и идей газавата.

Имамат возник в огне войны. В нем до самой его гибели на первом месте стояла военно-оборонительная функция, а не хозяйственно-созидательная. Тем не менее за 20 лет своего существования, непрерывно борясь с могущественной империей, имамат уделял большое внимание созидательной работе.

Вызывает серьезное возражение мнение о том, что Шамиль обладал неограниченной властью, а его правление было деспотическим, что он стал монархом и «мусульманским императором». Фактический материал со всей очевидностью показывает, что Шамиль не мог обладать и не обладал неограниченной властью, поскольку были факторы, которые ограничивали свободу действий и сдерживали власть имама. К ним относились шариат, неукоснительное следование указаниям мюршидов, решениям диван-ханы и общеимаматских съездов. В то же время имамат существовал перманентно в условиях напряженных военных действий, что требовало максимальной централизации власти.

В той части Дагестана, которая была подвластна России, синхронно с имаматом существовали шамхальство Тарковское, Кюринское, Мехтулинское, Казикумухское ханства, майсумство и кадийство Табасарана, Кайтагское уцмийство, Аксаевское, Костековское и Эндиреевское княжества Кумыкии с деспотическими режимами. Цитаделью крепостничества была центральная Россия, где крепостных крестьян могли и продавать.

Шамиль боролся не только против дагестанских феодалов, но и против всего монархического кавказского окружения. Российская крепостническая метрополия и кавказские феодалы были тесно связаны антикрестьянским союзом. Тот, кто замахивался на местный феодальный класс, тот неизбежно должен был замахнуться на русский царизм и его кавказскую феодальную опору.

Говоря о жестокости, к которой прибегали в имамате, нужно иметь в виду, что шла ожесточенная война. Режим, установленный в имамате, был режимом осажденной крепости. Имамы, когда это касалось интересов Дагестана, не останавливались перед суровыми мерами к нарушителям. Мотивы, которыми руководствовались имамы, принимая крутые меры, не имели ничего общего с личными амбициями и были продиктованы интересами защиты государства, расширения социальной базы борьбы. Разумеется, были и неправильные и ошибочные решения, вызывавшие их неприятие. Остро негативным было отношение руководителей борьбы к отступникам от веры, где бы они ни находились. Их называли мунафиками, муртадами, лицемерами, лжеверными, двудушными, ненастоящими мусульманами. Суровые меры принимались против тех аулов за пределами имамата, из которых против горцев выступали вооруженные всадники феодальных правителей. Иногда дело доходило до разрушения отдельных аулов.

Действия Шамиля выглядят совсем по-иному, если их рассматривать не изолированно, а в общем контексте с тем, что происходило одновременно и в имамате, и в существовавших в Дагестане феодальных владениях. В подконтрольных царской России дагестанских ханствах на глазах у российской администрации ханы применяли бесчеловечные и чудовищные меры воздействия на подвластных. И это несмотря на то, что правительство запретило ханам прибегать к жестокостям, казням, членовредительству. Официальные власти констатировали тот факт, что ханы прибегали к жестокостям «не столько по ослушании, сколько по убеждению, что власть не может быть сильна и уважаема, если она не может посягать на жизнь управляемых».

Участник Кавказской войны полковник Руновский считал, что в усилении произвола ханов, беков повинны установленные царской военной администрацией порядки. Эти порядки не только не прекратили феодальный произвол, но и «предоставив им право управлять народами на прежних основаниях, подкрепили это право, до того боязливое и шаткое, русскими пушками и штыками». Жестокости самой военной администрации также не шли ни в какое сравнение с тем, что делалось в имамате. Карательные экспедиции, разрушение аулов, массовое убийство людей, поджоги полей, по мнению генералов, должны были «проучить горцев». В приказах военных часто встречалась фраза: в случае «малейшего непослушания уничтожить в ауле хлеба».

Руководители имамата, конечно, принимали необходимые меры, в том числе и жесткие, с единственной целью упрочить свое государство, возникшее в ожесточенной борьбе против поработителей. Одним из важнейших положительных итогов этих мер следует считать возможную в тех условиях внутреннюю стабильность в имамате.

Народ соблюдал нормы шариата, в имамате была дисциплина, не было моральной распущенности, казнокрадства, были престижны науки, просвещение. В соблюдении нравственных норм большое значение имел личный пример высших должностных лиц, алимов, кадиев, мулл.

Большой и разнохарактерный архивный и опубликованный материал убедительно показывает, что, во-первых, имамат как первое централизованное государство Северо-Восточного Кавказа достиг конкретных созидательных результатов во многих областях социально-политической жизни; во-вторых, в имамате установились более справедливый, чем до этого порядок и ответственность людей перед законом; в-третьих, в имамате были проведены реформы, сыгравшие большую роль в создании единой административно-судебной системы.

Русский историк А. Романовский писал: "Шамиль соединил в себе редкие дарования воина и администратора». Шамиль создал новую, доселе в истории Северного Кавказа невиданную стройную систему административного деления и управления, централизованного государственного аппарата, руководившего хозяйственными и военными делами. Эта система была трехступенчатой. Вся территория имамата была разделена на наибства. В общей сложности было создано 50 наибств и в разное время назначено Шамилем более 200 наибов из представителей разных народов: аварцев, чеченцев, ингушей, лакцев, даргинцев, рутульцев, кабардинцев, кумыков и др.

Многие из наибов умело руководили наибствами, пользовались уважением народных масс, стали крупными государственными деятелями, замечательными организаторами, подлинными патриотами, духовными наставниками. Необязательность и нерешительность Шамиль считал качествами, не допустимыми для наибов, кадиев, вообще любого имамат-ского деятеля. Он довольно четко определил права и обязанности наибов. Среди военных, гражданских, религиозных обязанностей важнейшее место занимала оборона наибств, борьба против нарушителей шариата, пресечение раздоров на национальной почве и примирение конфликтующих. Всех наибов назначал Шамиль, и они отчитывались перед ним.

В середине 40-х гг. XIX в. Шамиль создал мудирства. Решение об этом было принято на общеимаматском съезде. Мудиры назначались им и были подотчетны Шамилю. В каждое мудирство входило по четыре - пять наибств. Мудирами назначались лица, пользовавшиеся особым доверием имама, в руках которых находилась полнота военно-духовно-гражданской власти. Среди мудиров наиболее известными были Даниял-бек, Кебед-Мухаммад Телетлинскнй, Ахвердил Магома, Шугаиб-мулла, Голбац-Дибир, Мухаммадмирза Анзоров и др.

Создание мудиратов было связано с желанием Шамиля усовершенствовать систему управления и усилить контроль за деятельностью наибов. Вскоре Шамиль убедился в их недостаточной эффективности, так как мудираты не отвечали специфике имамата, к тому же усилились трения между наибами в мудиратах. В русских источниках годом их ликвидации назван 1852 г.

Коренной ломке подверглась система сельского управления. В аулах бывшего Аварского ханства и союзов сельских общин горного Дагестана и Чечни было создано однотипное сельское управление. Вместо выборных старшин Шамиль установил назначаемое управление, состоявшее из сотника, кадия и дибира. Довольно четко были определены функциональные обязанности должностных лиц сельского управления и порядок их взаимоотношений с вышестоящими руководителями имамата.

Наставляя должностных лиц всех ступеней управления снизу доверху, Шамиль говорил: «Ты не склоняйся ни в сторону насилия, ни в сторону насильников. Гляди на своих людей глазами милосердия и заботы. Смотри за ними как жалостливый к своим детям отец, управляй ими на основе справедливости и совести, не приближай к себе никого из-за дружбы и приятельства и не отдаляй никого из-за вражды. Будь для старшего сыном, для равного - братом, а для младшего - отцом. Тогда ты не найдешь в своем округе врага. Если ты будешь вести себя противно тому, что я говорю, если будешь вести себя несправедливо к народу, то вызовешь на себя прежде всего гнев всевышнего, а затем гнев мой и народа. Твое дело тогда обернется плохо».

Шамиль не получал от кого-либо уроков государственного управления. Искусству администратора он учился в ходе борьбы и формировался как дальновидный, при всех случаях твердый, волевой, решительный политик. Для контроля за наибами и другими должностными лицами Шамиль создал институт мухтасибов - осведомителей. Они же контролировали соблюдение мусульманами норм исламской морали в личной и общественной жизни. В имамате была создана и специальная служба безопасности.

В управлении государством роль шамилевского окружения была весьма значительной. Шамиль - та историческая личность, в окружении которой не возникали различные группировки, ведшие борьбу за верховенство, хотя были отдельные лица, с ним не согласные, враждовавшие и даже претендовавшие на место имама.

В имамате сложилась практика назначения на должности в зависимости от личных качеств, а не из соображений, из какого тухума, какой национальности, кто предки, какова родословная. Ни одна должность не являлась пожизненной в пределах одной фамилии.

В имамате курьерно-вестовая служба (летучая почта) была поставлена четко, гонцы пользовались почетом, им создавались все условия для выполнения их функций. В аулах были специальные наездники и кони для них, готовые в любую минуту, переняв эстафету, следовать дальше. Были основные курьеры и запасные на случай их болезни. Оперативной передаче приказов, распоряжений, постановлений способствовало хорошее знание наездниками горной местности, дорог и троп.

В имамате отсутствовала система привилегий, не существовало каких-либо скрытых преимуществ для их руководящих деятелей. Единственная привилегия - это идти в бой первым, вести за собой людей, проявлять мужество, храбрость и отступать последним, если этого потребовала обстановка. Сам Шамиль был мало заинтересован в особых материальных благах. Стиль его жизни был начисто лишен роскоши и отличался скромностью и воздержанием, что не могло не оказать влияние на окружающих.

Шамиль допускал льготы только для остро нуждающихся специалистов, а также крупных ученых. Но все же награждал разными подарками: лошадьми, скотом, оружием, земельными участками, деньгами, материями тех, кто хорошо управлял, честно выполнял свои военно-гражданские обязанности, ревностно исполнял шариат, проявлял храбрость в боях с врагом.

Шамиль находил время заниматься вопросами управления, старался сам вникать в суть дел. Двери его резиденции были открыты для всех. К нему шли горцы с различными вопросами. В отдельные дни у Шамиля в резиденции бывало так много из аулов людей, что, выражаясь образно, он буквально купался в аульных делегациях. Конечно, прием посетителей, выслушивание их жалоб отнимали у чрезвычайно занятого имама много времени. Обращаясь к наибам, Шамиль говорил: «Имейте в виду, из-за множества приезжающих посетителей, скопившихся днем и ночью, у меня не остается времени для самых необходимых дел». Такое положение вынудило его установить приемные дни.

Детальное знание истинного положения дел было для Шамиля едва ли не главным условием принятия тех или иных решений. Окончательное решение по жалобам он выносил лишь после тщательного ознакомления с ними. Шамиль говорил, что, к сожалению, мир изобилует лживыми, коварными, бесчестными людьми и изменниками, пресечь деяния которых можно проверкой достоверности их сообщений. По его мнению, разумный правитель никогда не должен ограничиваться слухами, идущими от одной стороны, он должен выслушать и другую сторону и тогда принять какое-то решение. Шамиль на практике неотступно следовал этому принципу.

Часто сам Шамиль отправлялся в разные наибства, чтобы ознакомиться с положением дел на местах. Очевидцы отмечали: когда Шамиль ездил в Чечню, то его обыкновенно сопровождали дагестанцы, когда же он ездил в Дагестан, его сопровождали чеченцы. Это, говорил Шамиль, делается для большей объективности проверки.

Важнейшим коллегиальным органом в административной системе имамата стала диван-хана - своего рода совещательный орган по типу государственного совета, созданная в 1842 г. В нее входили заслуженные люди (в количестве 32-х), пользовавшиеся полным доверием Шамиля и назначенные им. Председательствовал на совете в диван-хане Шамиль. Постоянными членами ее были Джамалутдин казикумухский, Кибит-Магома телетлинский, Ахверди-Хаджи, Магомеда Эфенди казикумухский, Раджаб-Магома черкеевский, Десир каранайский и др. В его составе были созданы отделы: налоговый, военный, общественного порядка, надзора за соблюдением шариата, науки и ученых, по делам христиан и веротерпимости.

Диван-хана проводила свои заседания по строгому регламенту. В понедельник, вторник, среду и четверг обсуждались общие вопросы управления в имамате. В первые два дня недели разбирались дела обществ, которые находились сравнительно близко к столице имамата. В среду и четверг обсуждались дела из отдаленных аулов, а также заслушивались устные доклады наибов, если их вызывали, и письменные донесения. В субботу и воскресенье выслушивались жалобы и претензии отдельных граждан.

На заседаниях диван-ханы мнение Шамиля, конечно, имело доминирующее влияние, что свидетельствует о высоком авторитете имама. Однако случаи навязывания имамом своего мнения были чрезвычайно редкими, и то по военным вопросам. После коллегиального обсуждения принималось решение с указанием, кто и в какие сроки должен его выполнять.

Нередко диван-хана, проанализировав внутреннее положение имамата и выявив недостатки в деятельности должностных лиц, ставила в известность все население. Так, в 1850 г. в диван-хана подробно известила население о злоупотреблениях и произвольных действиях наибов, нарушениях ими норм шариата и предписаний Шамиля.

Для обсуждения крупных вопросов чрезвычайной важности созывались съезды. Такие съезды проходили в Дарго (1841), Алмаке (1845), Анди (1847), Ругудже (1851), Шали (1858), Хунзахе (1859). На съезде в Анди были обсуждены следующие вопросы: о производстве пороха, о средствах содержания перебежчиков и пленных русских солдат, о мерах по ограничению произвола наибов, о принятии отдельных низамов и др. Такого характера вопросы обсуждались и на других съездах.

Диван-хана и съезды являлись своеобразным правительством и парламентом. Ни одно крупное решение Шамиль лично не принимал без обсуждения и согласия членов диван-ханы и делегатов съезда, хотя в условиях военного времени он как глава государства мог принять любое решение.

Шамиль подверг коренной ломке судопроизводство по адатам и по так называемому «ханскому праву» и создал новую и единую для всего имамата судебную систему. В каждом наибстве наиб назначал муфтия, кандидатура которого подлежала обязательному утверждению Шамилем. Муфтий в свою очередь назначал кадиев в крупных аулах, их кандидатуры также утверждал Шамиль. Муфтий и кадий могли быть смещены в двух случаях: если не справлялись со своими обязанностями или допускали злоупотребления. К разбирательству судебных дел допускались дибиры и муллы. Все споры, тяжбы в аулах решались исходя из норм шариата.

В низамах Шамиля довольно четко говорилось о системе наказаний за преступления. В качестве наказания применялись денежный штраф, тюремное заключение на разные сроки, палочные удары, смертная казнь, высылка, публичные позорящие наказания и др. Но в имамате не применялись телесные увечья, хотя они и предусматриваются шариатом. В судебной практике была одна форма процесса - состязательная. Судебный процесс был основан на трех главных принципах: на личном участии сторон, гласности и неразрывности. Процесс велся устно, на него приглашались свидетели (шахиды). Для установления истины было достаточно свидетельства двух шахидов. Шахид, уличенный в лжесвидетельстве, наказывался как за уголовное преступление. Слушание дела начиналось с изложения истцом своей претензии, затем ответчик должен был сказать об обоснованности или необоснованности иска. Истец должен был представить доказательства своего права.

Между гражданско-процессуальным и уголовно-процессуальным правом не было четкого разграничения. Предварительное следствие не проводилось. Решающее значение придавалось признанию обвиняемого и ответчика. В процессе допускалось примирение сторон как по гражданским, так и уголовным делам. При отсутствии достаточного количества свидетелей в качестве доказательства использовали присягу. Ни до, ни в ходе разбирательства дела пытки с целью заставить провинившегося дать правдивые показания не применялись. Но обыски в домах подозреваемых в совершении преступления, особенно кражи имущества и скота, проводились кадием. За исполнением решений суда следили наибы, кадии, муллы.

В отличие от дагестанских ханств и центральной России в имамате не было практики, когда за одни и те же преступления субъекты несли разную ответственность в зависимости от социального положения. Таким образом, реализовывался принцип равенства всех перед законом.

Не довольные решениями судов могли жаловаться выше в диван-хану, которая выполняла функции апелляционной судебной инстанции. Там жалобы также рассматривали гласно с приглашением заинтересованных лиц. Принятое решение секретарь записывал в специальную книгу. Недовольные могли обращаться к Шамилю, который выносил по жалобе окончательное решение, подлежащее обязательному исполнению. Как сильный, суровый, справедливый правитель Шамиль делал многое, чтобы правосудие восторжествовало. Шамилю горцы могли подавать жалобы на всех высших имаматских должностных лиц - мудиров, наибов, кадиев и т.д. При разборе жалобы, если иск признавался обоснованным, то жалобщику возмещался ущерб, а должностное лицо наказывалось. Все это способствовало росту авторитета имама в глазах населения.

В имамате запретили барамту как форму насильственного возмещения ущерба самим пострадавшим, потерявшим надежду на мирное удовлетворение со стороны ответчика. Теперь такие вопросы решали административно-судебные инстанции имамата.

Судебная реформа Шамиля была прогрессивной для своего времени. Во вновь созданных судебных инстанциях дела разбирались на значительно более справедливой основе, чем в ханствах и России, где действовал принцип «В суд ногой, в карман рукой».

.2 Законотворческая деятельность Шамиля

государственное управление имамат дагестан кавказский

Источниками права в имамате служили Коран, Сунна, составленная из дополнительных хадисов, т.е. изречений пророка Мухаммеда, низамы, решения диван-ханы, съездов и письма Шамиля, имеющие уникальное значение при анализе кардинальных вопросов внутренней и внешней политики имамата.

Наибольшей по объему и значимости, бесспорно, является официальная делопроизводственная документация, главным образом письма от Шамиля и к нему как к лицу, облеченному высшей властью. Для многих его писем, имевших силу закона, характерны: деловая простота, сжатость, энергичность.

Законодательная деятельность Шамиля больше всего отражена в 13 низамах, являвшихся небольшими кодексами законов. Они содержат материал по различным отраслям права, начиная от гражданского до уголовного. Изучив низамы, профессор Халилов пришел к выводу, что многие нормы имели прогрессивное значение, представляли собой значительный шаг вперед с некоторыми элементами правовых систем современных имамату государств.

Значительное место в низамах отводилось функциональным обязанностям должностных лиц в имамате. Вот как выглядели уточненные обязанности кадия (1845 г.). Он не должен принимать подарки от граждан, не может нанимать работников без их полного согласия и брать ничего из закята. Кадий отдает вакуфные земли в аренду, назначает опекуна для ведения хозяйств сирот, обучает людей правилам поведения, выносит приговор, основываясь на статьях шариата, запрещает хождение по аулам после пятого намаза, с оружием в руках участвует в сражениях.

В низамах особое место занимали нормы, направленные против кровной мести, истоки которой коренились в ложных представлениях о природе семейных уз. Считалось, что мужчина, не отомстивший врагу за жизнь или честь своего родственника, не заслуживает уважения и достойного положения в обществе. Нередко в аулах происходила «война семей». Цепь преступлений, одно изощреннее другого, приводила к тому, что жизнь в ауле считалась поистине трагической.

Шамиль, хорошо зная быт, нравы и психологию людей, не рассчитывал полностью прекратить кровную месть. Однако предпринятые им строгие меры привели к ее резкому сокращению в аулах. Шамиль стремился заменить кровную месть денежной платой и примирением кровников. Он категорически запретил кровомстителям обращать свою месть на родственников убитых, теперь кровью за кровь отвечал именно тот, кто ее пролил. Неисполнители этого указа Шамиля объявлялись ослушниками Корана и подвергались смертной казни. Шамиль лишил убийцу возможности укрываться в аулах, входящих в имамат. Он завел порядок, по которому горец, когда отправлялся в другой аул или наибство, получал билет от своего наиба. Убийца, естественно, не мог получить этот билет. «Эта последняя мера и была тем невиданным до сих пор врагом, которого убийца встречал везде, где ни появлялся».

Эти и другие меры привели, как об этом свидетельствуют источники, к резкому сокращению кровной мести, что явилось в той обстановке огромным прогрессивным делом.

Очень сурово карал Шамиль фальшивомонетчиков. В письме наибу Омару имам ставил его в известность о том, что в его наибстве отчеканены фальшивые монеты. Он приказал уничтожить инструменты и прекратить деятельность фальшивомонетчиков, «хотя бы отрубив им руки и выколов глаза». С этим злом в имамате было полностью покончено.

Решительная борьба велась против мздоимства и взяточничества. Шамиль говорил, что наиб «должен удерживать себя от взяточничества, потому что взяточничество есть причина разрушения государства, порядка. Взятка отбирается, поступок оглашается и виновный арестовывается на 10 дней и 10 ночей».

Имамы, духовенство, желая сохранить генофонд, чтобы народ не погубил себя вредными привычками, объявляли настоящую войну против употребления горцами опьяняющих напитков. Было запрещено производство, хранение, продажа и употребление вина. Начали с тех аулов, где было распространено изготовление вина, категорически запретив заниматься этим делом. Затем стали преследовать тех, кто продавал вино, резко ужесточили меры наказания к тем, кто употреблял вино. Вместо положенных 40 палочных ударов по шариату Шамиль установил 80. Если обнаруживалось, что, несмотря на предупреждения, иные продолжали пьянствовать, то таких казнили.

Если в имамате проводилась жесткая антиалкогольная политика, причем пример показали все без исключения руководители горцев, то этого нельзя было сказать о тех дагестанских феодальных владениях, которые непосредственно находились под административным управлением военного командования, где спиртным и полуспиртным напиткам не было противопоставлено ничего, а ханы, беки, князья показывали дурной пример подвластным жителям, употребляя водку и вино.

В имамате говорили, что пьющие пьют от их порочности, и делалось все, чтобы пьянство не стало чертой характера и устойчивой привычкой людей. Положительный результат разъяснительных и репрессивных мер был налицо. Имамат стал государством, где трезвость была органически присущим человеку качеством.

Курение и нюхание табака каралось продергиванием сквозь ноздри бечевки. Таких лиц показывали всем жителям аула, чтобы неповадно было другим. Должностные лица в имамате могли арестовывать курильщиков на определенный срок и брить им усы.

В низамах Шамиля совершенно особое место занимают нормы относительно нарушителей установленного порядка и ответственности потворствующих этому. В имамате исполнительская дисциплина и эффективность управления были подняты на должный уровень.

Фактический материал показывает, что в имамате был накоплен положительный опыт борьбы с преступностью. Одни преступления были искоренены полностью, а другие резко сократились. На практике реализовался принцип неотвратимости наказания и юридической ответственности за нарушение низамов и шариата. Против преступности и преступников использовался бойкот, а также общественное мнение.

Большое внимание уделялось укреплению осознанной дисциплины, духовности. Как результат такой политики надо рассматривать поддержку Шамиля абсолютным большинством населения имамата и эффективность права в нем. Об эффективности права в имамате говорили современники и очевидцы как из лагеря противостоящей стороны, так и деятели имамата.

Вместе с тем надо отметить, что в имамате было и немало несовершенного, негативного, как в любом государстве, ведь известно, идеальных обществ и государств в мире не было и нет.

В имамате сложилась неблагоприятная демографическая ситуация в результате гибели людей, сокращения рождаемости, нарушения пропорции полов и возрастов. В законотворческой деятельности Шамиля вопрос о положении горянки занимает заметное место, при его решении он исходил из шариата и конкретной ситуации в имамате.

Шамиль прекрасно понимал, что в условиях усиления роли женщин в имамате нельзя держать ее в цепких объятиях адатных норм, надо облегчить ее экономическое и правовое положение. Он, основываясь на Коране, наделил женщину определенными правами, заметно смягчил обычно-правовые нормы, которые лишали горянку права наследовать общесемейное имущество, особенно недвижимость.

Среди нововведений был категорический запрет жестокого обращения с горянками. Шамиль был против так называемой «оглобливой науки». Суровые меры применялись к тем, кто словом и делом оскорблял честь и достоинство горянок, что укрепило их положение в семье и обществе. Шамиль запретил похищение девушек, а муллам предложил не совершать брачный обряд похитителя, и похищенной. К похитителям применялось двоякого рода наказание: 100 палочных ударов и изгнание из аула на один год.

В имамате правовое положение горянок было лучше, чем в феодальных владениях. Распределение хозяйственных обязанностей мужчин и женщин имело давнюю историю и получило этическое и психологическое закрепление. Считалось, что мужчине стыдно работать с прялкой, как и женщине за плугом. В годы войны в половозрастном разделении трудовых обязанностей произошли отдельные изменения, хозяйственная самостоятельность горянок усилилась.

В решении имущественных вопросов при разводе появились новшества - жене возвращали калым и все, что она принесла из родительского дома. С целью защиты разведенных горянок Шамиль принимал и другие меры: в случае, если дети оставались с матерью (хотя и редко, такие факты были), отец обязан был их обеспечивать до совершеннолетия. Если жена уходила от мужа, будучи беременной, то он обязан был материально содержать ее до рождения ребенка.

.3 Социальные реформы в Имамате

В историографии часто упрощенно освещаются взаимоотношения руководителей восставших горцев и дагестанских феодальных правителей. Выражается это в утверждении, будто борьба началась с поголовного истребления дагестанского феодального класса. Между тем этот вопрос имеет свою предысторию.

В 10 -20-х гг. XIX в. те феодальные правители, которые оказывали русским войскам сопротивление, были уничтожены или отстранены от власти. Другие, а их было большинство, полностью изменив национальным интересам, прочно приняли сторону русского царизма. Сложился союз царизма и феодальных правителей.

Руководители восставших горцев, зная, что сильного противника можно одолеть, лишь объединив усилия всех, попытались разорвать союз царизма и местных феодалов и перетянуть последних на свою сторону.

Мухаммад Ярагский старался убедить Аслан-хана кюринского, что нельзя управлять людьми, жестоко угнетая их, применяя деспотические методы, всемерно поддерживая произвол российской администрации. Первый имам Гази-Магомед написал письма шамхалу Тарковскому и аварской ханше Баху-Бике с просьбой разрешить распространить шариат в их владениях и принять участие в войне против русского царизма, обещая в противном случае принять к ним жесткие меры. Ханы отвергли предложение имама.

Таким образом, руководителям восставших горцев не удалось вбить клин между русским царизмом и дагестанскими владетелями. Тем не менее была предпринята еще одна последняя попытка перетянуть на свою сторону феодальных правителей. Второй имам Гамзат-бек, бывший в свое время в хороших отношениях с Аслан-ханом кюринским, написал ему письмо с просьбой начать газават. Хан ответил: «В войну с русскими меня не вмешивай. Я присягнул русским, я генерал русский, получаю большое жалование, которого могу лишиться с моим ханством и почестями». Феодалы шамхальства Тарковского, Аварского, Мехтулинского, Кюринского, Казикумух-ского ханств, Кайтага, Табасарана, засулакских княжеств открыто проявляли свою ненависть к восставшим горцам.

Руководители борьбы, убедившись окончательно в том, что дагестанские феодалы, изменив национальным интересам и забыв свои распри, пошли на еще более тесный союз с русским царизмом, круто изменили свое отношение к ханам, бекам, князьям. Мухаммад Ярагский назвал дагестанских ханов и некоторых кадиев преданными кунаками русского царизма. Шамиль считал ханов «предателями, дурными отщепенцами, зацепившимися за подолы презренных, неверных в надежде на плотские блага... ради удовлетворения своих грязных дьявольских прихотей». Еще резче отозвался о ханах Джамалудин Казикумухский. Он писал, что дагестанские феодалы «остыли к вере, потеряли воинственность, заботятся только об устройстве личного благополучия ради получения копеек из рук неверных... Они кинули им деньги и использовали их до конца».

Первый имам Гази-Магомед после своего неудачного похода против аварских ханов вторгся на территорию шамхальства Тарковского. Как выясняется из источника, он «действовал против власти князей и дворянства и более 30 влиятельных беков лишил жизни». Победоносный поход привел к убийству почти всех членов ханского дома.

Истребление феодалов в Аварии приняло повсеместный характер. В таких аулах и обществах, как Гагатли, Кидиб, Телетль, Гидатль, Орота, Ругуджа, Ахвах, Киди, Андалал, Соситль, Урада, Гинта, Гидиб, Гонода, Сиух, Цолкита, Мехельта, Максох, Мушури, Шотода, Тукита, и других беки были уничтожены. К середине 40-х гг. XIX в. в Аварии уже не было феодалов в социально-экономическом смысле слова.

В Аварии, как и в других частях Дагестана, были чанки, делившиеся на две группы. К первой относились чанки-беки от браков ханов, беков с женщинами других сословий. Они, хотя и не признавались «чистокровными» беками, но получали от отцов земли в меньшем количестве и выступали как угнетатели крестьян. Чанков этой группы в имамате постигла участь «чистокровных» беков. Ко второй группе относились потомки чанков-беков и женщин «низкого» происхождения, которые не имели бекских прав и фактически ничем не отличались от крестьян. Этим чанкам жизнь была сохранена.

Хорошо знакомый с историей борьбы горцев историк Р.А. Фадеев отмечал, что «владетели и дворяне, где они были, наследственные старшины, люди уважаемых родов... были вырезаны один за другим и в горах устроилось совершенное равенство». А полковник Руновский писал: «Шамиль, отняв у беков все права, оттеснил их в общую массу и тем стер с лица земли это звание на целых двадцать пять лет».

В ходе борьбы часто страдали сильно разбогатевшие уздени. В результате ликвидации феодального класса в имамате, в отличие от других владений Дагестана, было преодолено самое худшее в феодальной морали - сословная спесь, презрение к стоящим ниже на социальной лестнице. Теперь легче стало различать в человеке человека. Были уничтожены атрибуты, связанные с нарочитым подчеркиванием превосходства ханов, беков, оказанием им знаков почтительности, часто оскорбляющих и унижающих человека.

Немало фактов расправы восставших горцев с феодалами на территории, подконтрольной военному командованию, когда они вторглись туда. Еще в 1829- 1832 гг., когда восставшие горцы вторглись на Кумыкскую равнину, то уцелели те князья и беки, которые нашли убежище в царских крепостях.

Резюмируя, отметим, что в имамате из социальной лестницы исчезли ханы, беки, чанка-беки. Значительный урон понес феодальный класс всего Дагестана, несмотря на всемерную поддержку его царским правительством.

Аварское ханство до его ликвидации являлось одним из могущественных феодальных владений Дагестана. Ханы и беки нещадно угнетали подвластное население. Более того, они настойчиво добивались подчинения своей власти аварских союзов сельских общин, временами принуждали к выплате дани грузинских царей, ахалцихского пашу Дербентского, Бакинского, Ширванского, Кубинского и Шекинского ханств.

О зависимых отношениях крестьян Аварского ханства на рубеже XVIII -XIX вв. дает представление весьма ценный источник того времени. Из него видно, что крестьяне платили хану подати продуктами земледелия, скотоводства, изделиями ремесленного производства и отбывали трудовые повинности. Положение крестьян не изменилось к лучшему после включения Дагестана в состав России. Ханством управляли утверждаемые царским правительством владетельные особы, которым устанавливались жалования, давались подарки, присваивались воинские звания.

Ликвидация Аварского ханства привела к освобождению от феодального гнета всех зависимых крестьян внутри самого ханства и соседних с ним аварских союзов сельских общин, которые находились в зависимости ханов. Ощутимый удар был нанесен по зависимым отношениям крестьян от землевладельцев в Чечне после того, как она вошла в состав имамата. Крестьяне освобождались от феодального гнета, когда восставшие горцы вторгались на территорию феодальных владетелей Дагестана и Кавказа. Так, в 1842 г. крестьяне 16 лакских аулов Казикумухского ханства перешли к Шамилю и тем освободились от феодального гнета. Крестьяне 22 аулов Салатавии, восстав против «греховодной знати» в лице кумыкских князей, присоединившись к Шамилю, освободились от зависимых отношений и стали полными собственниками занимаемых земель. Аналогичным образом освободились крестьяне тех чеченских аулов, которые находились в зависимости от кабардинских, кумыкских и аварских феодалов.

Общая численность освобождаемых от феодальной зависимости крестьян в имамате и за его пределами в 30 - 40-х гг. XIX в. составила 130 тысяч человек (220 аулов). При вторжении армии Шамиля в пределы шамхальства Тарковского, Казикумухского, Мехтулинского, Кюринского ханств, кумыкских княжеств, Кабарды и феодального Табасарана и Кайтага, Кахетии крестьяне, пользуясь создавшейся обстановкой, прекращали платить подати и исполнять трудовые повинности феодалам. После отступления воинов Шамиля военное командование, беки и князья тратили много сил для «восстановления порядка» в прежнем виде, что им не везде и не всегда удавалось в прежнем виде.

Из отдаленных владений Кавказа крепостные крестьяне бежали в имамат, где они сразу становились свободными. Факты свидетельствуют, что значительная часть Дагестана и Чечни стала зоной, свободной от феодально-зависимых отношений. В имамате перестал существовать не только феодальный класс, но и класс феодально-зависимых крестьян. Шамиль сделал много для уничтожения сословного неравенства, низвел беков до узденей, а крепостных и феодально-зависимых крестьян поднял до уровня узденей. В имамате все крестьяне теперь имели одинаковый социально-политический статус. А в феодальных владениях Дагестана по-прежнему продолжали существовать резко отличные друг от друга категории крестьян - раяты, чагары, феодально-зависимые уздени и рабы.

Царское правительство, верное своему союзническому долгу, после подавления движения горцев восстановило Аварское ханство, попыталось восстановить зависимые отношения крестьян, подати и повинности, ликвидированные Шамилем. Однако правительству не удалось вновь надеть на крестьян ржавые цепи феодализма и заставить освобожденных Шамилем крестьян вернуться к старым порядкам.

Рабы были в абсолютной и безусловной личной зависимости владельцев, которые бесконтрольно распоряжались их судьбой и жизнью, они являлись предметом собственности и формой богатства. В «Записке о зависимых сословиях Дагестанской области», составленной русскими властями в 60-х гг. XIX в., говорится: «Рабы признаются как имущество своего господина, живут в доме владельца, который располагает неограниченным трудом их: за убийство получает вознаграждение владелец, как за вред, нанесенный его имуществу. Они не могут вступить в брак, пока находятся в этом состоянии, но половые отношения совершенно свободны, так что рождение девушкой детей не ставится ей в порок». Владельцы, заинтересованные в увеличении «живого товара», поощряли внебрачные связи рабов. Нередко владельцы сами определяли, какая из рабынь с каким рабом должна вступить в связь, причем они неукоснительно соблюдали право первой брачной ночи. Эти браки считались незаконными, их рассматривали как простое сожительство, родившиеся дети так же, как и их родители, принадлежали владельцам.

Все три имама свое отношение к рабству строили, исходя из положений Корана. Но в нем нет обязательного требования об отмене рабства как такового, но содержатся призывы проявлять к рабам добрые отношения, освобождать их за выкуп или безвозмездно, считая это богоугодным и благородным делом. Имамы сразу и радикально облегчили экономическое и правовое положение тех рабов, которые принадлежали ханам, бекам, освободив их безвыкупно и уравняв с остальным населением имамата.

Что же касается рабов узденской верхушки, Шамиль в категорической форме потребовал от нее прекратить варварское отношение к рабам и относиться «к ним человеколюбиво». Это предписание Шамиля приобрело силу закона. В дальнейшем рабство перестало существовать.

Шамиль и его воины отбирали рабов у ханов, беков, князей. Так, в ауле Кадар его воины забрали у бека трех рабов и двух рабынь и увели их в имамат. В 1846 г. Шамиль освободил всех рабов кабардинских князей, бежавших в имамат, и уравнял их в правах с узденским населением.

Ликвидация рабства в имамате была важным историко-прогрессивным шагом. Это редчайший случай в мировой истории XIX в., когда освобождение рабов произошло по инициативе государственной власти. А царское правительство России официально не обсуждало ни одного вопроса, касавшегося рабства в Дагестане, до 60-х гг. XIX в. включительно.

Во внутренней политике имамата земельный вопрос занимал едва ли не центральное место. В формах землевладения и землепользования произошли довольно значительные изменения. На территории, вошедшей в имамат, были следующие четыре формы земельной собственности: 1) общинная (джамаатская), 2) индивидуально-крестьянская (мюльковая), 3) мечетская (вакфная), 4) феодальная. Кроме того, в Чечне, Ингушетии и в Дагестане начала формироваться царско-ка-зенная форма земельной собственности.

Ханы, беки получали с населения подати и за пользование их землями. Так, Умахан аварский получал только с 22 аулов 100 овец, 6 козлов, 12 ягнят и подать ячменем, виноградом, солью, топленым маслом и т.д. Андийцы платили аварскому хану 8 бурок и одного быка за пользование пастбищем на Халатов-Меэре, а жители аула Харахи за пахотные участки 120 мер пшеницы.

В имамате возникла форма земельной собственности - байтулмальская или государственная, что было новым явлением в истории края. Основным источником этой формы земельной собственности явились конфискация всех ханско-бекских земель и обращение их в собственность шамилевской казны. Все мечетские земли также перешли в государственную собственность. Таким образом, две из четырех форм земельной собственности в имамате исчезли. Было прервано также развитие царско-казенной формы земельной собственности. Наряду с указанными выше основными источниками формирования фонда байтулмальских земель были и другие: отбирание земельных участков у аулов и крестьян за антигосударственные преступления, земли изгнанников или бежавших из имамата и сотрудничавших с врагом, умерших, не имеющих наследников.

Обобщение сведений из источников позволяет установить следующие семь форм землепользования:

. Значительная часть байтулмальских земель сдавалась в аренду нуждавшимся аулам и отдельным лицам за плату, размер которой определялся в каждом конкретном случае. В 1845 г. Шамиль требовал от кадиев сдавать земли в аренду по установленным ценам. Однажды он сам предоставил в аренду согратлинцам склоны двух пастбищных гор по «удобной цене». Данному вопросу уделялось большое внимание, о чем свидетельствует специальное обсуждение в диван-хане вопроса об условиях аренды байтулмальских земель. Арендная плата взималась зерном, скотом и редко деньгами. Так, жители аула Харахи платили 120 мер пшеницы и 120 мер кукурузы. В очень редких случаях земельные участки давались ос-тронуждающимся бесплатно; Так, в 1849 г. Шамиль предложил наибу Гаджи: «Отдай также нашему брату пахотной земли из казны бесплатно».

. Из байтулмальских земель предоставляли участки в собственность особо отличившимся в боях воинам. В письме кадию аула Чирката Шамиль писал: «Знай, что я отдал в собственность подателю Гаджи-Магомеду участок земли, где он построил дом. Пусть никто ни слова не скажет ему по этому поводу».

. Часть байтулмальских земель использовалась для строительства военных объектов. Шамиль, узнав о том, что на земле Чоха вырыты окопы, потребовал от наиба: «Тебе следует также отдать нашим чохским братьям земельный участок, принадлежащий казне, взамен раскопанных нами под окопы, безразлично, где бы их земли ни были».

. Из байтулмальского фонда земельные участки предоставлялись бесплатно в постоянное пользование мусульманам, которые добровольно переселились в имамат, где возникли селения под названием мухаджирских.

. Отдельные участки байтулмальских земель были объявлены заповедными, здесь нельзя было косить траву, сеять, рубить лес, пасти скот. По указанию Шамиля было запрещено истреблять в массовом количестве леса на всей имаматской территории.

. В ряде мест имамата, в частности недалеко от резиденции Дарго, возникли населенные пункты, где жили русские, которые получили земли бесплатно и в постоянное пользование, где они возделывали земледельческие культуры, переняв хозяйственный опыт от местного населения.

. Все мечетские земли, ставшие собственностью государства, по степени их пользования делились на те, которые отдавались в аренду сельским жителям за плату, и на те, которые оставались в постоянном пользовании вакфодателей с выплатой оговоренной части урожая в казну имамата.

В имамате сохранилась общинная собственность на пастбищные и лесные земли. Вопросы, связанные с их пользованием, продажей, куплей, арендой, как и раньше, решали собрания сходов аульных джамаатов. Но случаи вмешательства Шамиля, наибов в общинные земельные отношения все же имели место. В одних случаях государство покупало у аулов земельные участки, а в других отбирало их силой. Крестьяне аулов Кирах, Кинсар указывали, что Шамиль взял у них пастбища «вопреки справедливости и правосудия». В качестве меры наказания Шамиль отобрал пастбище «Жебер» у жителей Сиуха, как сказано в документе, «за преданность их русскому правительству» и передал аулу Хирек. Были случаи, когда Шамиль отбирал отдельные участки у аулов и передавал их добровольно переселившимся из разных стран мухаджирам.

В имамате, как повсюду в Дагестане, пастбища были распределены крайне неравномерно. Вопрос о перераспределении пастбищ между аулами в качестве самостоятельного в области внутренней политики в имамате никогда не стоял. Шамиль прекрасно знал, что касаться этого жгучего вопроса весьма опасно, это могло роковым образом сказаться на ходе борьбы горцев. Тем не менее в отдельных случаях Шамиль письменно или даже устно давал указания о перераспределении пастбищных земель между аулами. Так, урочище Маолгар было взято у аксаевцев и отдано жителям Ауховского общества. Как единичный факт можно привести случай, когда аулы Гагатль и Конхи добровольно передали в казну Шамиля причитавшую им плату за аренду их пастбищ другими аулами.

Много сил и энергию отнимали у руководителей имамата межаульные споры из-за пастбищ. Шамиль строго требовал от наибов и кадиев, чтобы они принимали по поземельным вопросам не половинчатые, а справедливые и окончательные решения. Так, стародавний земельный спор между аулами Ирганай и Аракани был решен на месте с привлечением свидетелей. Земельный спор между хутором и аулом Ахалчи Шамиль также решил окончательно. Заслуга Шамиля в том, что, категорически запретив субаренду, он радикально покончил с земельными спекуляциями, приводившими к многочисленным спорам. Шамиль понимал, что частые внутриаульные и межуальные споры могут привести к отчуждению между жителями, росту взаимного недоверия, и в конечном счете это может сказаться на борьбе горцев против противника.

Меньше всего руководители имамата вторгались в мюльковую собственность. Крестьяне по-прежнему осуществляли по отношению к своим пахотным землям все права, вытекающие из права собственности. От владельцев мюльков требовали только рационально использовать свои земли. «Ваш человек Герейхан, - писал Шамиль наибу Имаилу в 1846 г., - жаловался мне о том, что один земельный участок его шурина пустует и от этого участка не получают пользу ни переселенцы и никто другой. Если подтвердится то, что он заявляет, то ты передай этот земельный участок ему».

Когда в ауле Хиндал аульная верхушка лишила жителей поливной воды, Шамиль приказал наибу Кебед-Магоме «запретить пользование поливной водой всяким привилегированным лицам до тех пор, пока полностью не будет обеспечено хозяйство Хиндал водой». В 1853 г. Шамиль написал письмо джамаату аулов Геничутль и Батлаич, в котором потребовал от них уничтожить посевы на тех землях, которые незаконно были захвачены хунзахцами у них.

В тех крайне необходимых случаях, когда сама военная обстановка и интересы обороны имамата требовали изъятия у крестьян мюльковых земель, Шамиль не становился на путь их явочного занятия. Во всех случаях Шамиль собирал владельцев мюльков, разъяснял им военную необходимость занятия земельных участков. Лишь в некоторых случаях, когда не удавалось достичь согласия, Шамиль прибегал к силе. Представляет интерес взгляд военного командования царской России в Дагестане на этот вопрос. Вот что писал начальник Дагестанской области генерал-адъютант Меликов: «Шамиль при недостаточности других бывших в распоряжении его источников, для покрытия издержек на ведение войны, силой своей власти отобрал у некоторых обществ и тухумов принадлежавшие им земли, объявив, что обращает их в байтулмал не для своих личных выгод, а для военных целей».

Земельная политика Шамиля коснулась и проблемы зависимых отношений малочисленных аулов от крупных и сильных аулов, уходившей своими корнями в глубь веков. Сущность зависимости заключалась в уплате определенного количества зерна, скота и в выполнении некоторых работ. К примеру, селения Накитль, Нита и Датун платили Хунзаху 570 саб зерна, а жители аулов Эчеда и Тинди по два барана с каждого двора.

В имамате зависимые отношения были полностью ликвидированы, что было значительным историко-прогрессивным делом. Однако после подавления в 1859 г. движения горцев ликвидированные зависимые отношения аулов от аулов были восстановлены при попустительстве официальных царских властей, что явилось реакционным шагом в правительственной политике.

Следует отметить, что земельная политика Шамиля не всегда отличалась последовательностью, пути земельного обогащения некоторых не были полностью предотвращены. Более того, Шамиль иногда способствовал земельному обогащению немногих, предоставляя им значительные участки в собственность. Отдельные наибы, не считаясь с указаниями Шамиля, захватывали земельные участки в аулах.

В имамате был нанесен сильный удар по феодальным земельным отношениям, тогда как в феодальных владениях феодальное землевладение даже расширялось благодаря антикрестьянской политике русского царизма. Достаточно привести пример Засулакской Кумыкии, где при активной поддержке царских властей 30 тысяч крестьян лишились своей земли, и она в количестве 406 тысяч десятин стала собственностью 10 княжеских фамилий.

Образование, наука и здравоохранение занимали значительное место во внутренней политике Шамиля. Хотя развитие культуры происходило в период непрерывного противостояния с сильным противником, тем не менее в труднейшие годы борьбы в ее развитии были достигнуты значительные успехи, а культ знаний получил преобладающее значение.

ГЛАВА III. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИМАМАТА

В хозяйственной деятельности населения имамата главенствующее место занимали земледелие, скотоводство, народные промыслы и отходничество. Земледелие больше было развито в Чечне, ставшей земледельческой житницей для имамата в целом и не было ни одного аула, жители которого не занимались бы земледелием. Крупным земледельческим районом являлась Салатавия. Были аулы и участки, где было развито садоводство, виноградарство. Население занималось также пчеловодством, а в отдельных местах и рыболовством.

Одним из основных занятий населения являлось животноводство, им занимались во всех селениях. Только в Салатавском обществе в начале 30-х гг. XIX в. насчитывалось более 300 тысяч овец и коз, было значительное количество крупного рогатого скота. Тягловой силой в земледелии служили быки. Лошадей использовали для верховой езды и перевозки продуктов.

В имамате изготовляли большой ассортимент кустарных изделий для внутреннего употребления и реализации за пределами государства. В ряде чеченских, салатавских аулов изготовляли наплечные бурки. Бурочное производство получило наибольшее развитие в Андии, куда приезжали купцы для покупки больших партий бурок, чтобы реализовать на Северном Кавказе, в Закавказье и Иране. Традиционным видом трудовой деятельности для части населения являлось отходничество. Значительное место в экономике имамата занимала торговля.

Руководителям горцев пришлось не только вести суровую войну, но и заниматься вопросами, связанными с экономикой имамата. Пели имамат с его незначительной территорией, малочисленным населением в условиях суровой и скудной жизни, к тому же взятый в железное кольцо блокады русским царизмом, смог длительно противостоять могучей империи, то в этом огромную роль сыграло максимальное использование возможностей самоудовлетворяющего хозяйства, внутренних экономических ресурсов.

В новых условиях во весь рост встал вопрос о более эффективном и рациональном использовании каждого клочка земли для возделывания зерновых культур, разведения садов и виноградников сообразно с особенностями горного ландшафта, и о лучшем использовании высокогорных, предгорных пастбищ. Особое внимание уделялось террасному земледелию и орошению полей, где это возможно, строительству оросительных каналов, которые часто выходили из строя при разливах бурных рек после сильных дождей. В 1849 г. Шамиль обязал наиба Уцуми, чтобы он послал половину мужчин обоих аулов Инхали для исправления каналов, снесенных ручьями.

Война потребовала обратить особое внимание руководителей на вопросы производства оружия. По требованию Шамиля в аулах разводили лошадей для нужд войны, как тогда говорили «на джихат». Так, большое количество хороших лошадей для кавалерии Шамиля предоставлял крупный аул Игали.

Все известные месторождения серы объявили собственностью байтулмала. Центрами производства селитры стали Андалальское, Хиндахское, Унцукульское сельские общества. Люди, производившие порох, были освобождены от службы в армии и получали вознаграждение из казны98. Стратегическое сырье доставлялось в имамат и из Ирана. В донесении главнокомандующего Кавказской армией Воронцова военному министру в 1848 г. отмечалось, что «некоторые лезгины» закупали в Иране «порох для дагестанских мятежников».

В имамате предпринимали поиски ископаемых богатств, особенно железной руды, необходимой для производства оружия. Это были первые шаги по выявлению и эксплуатации геологических богатств имамата. Как образованный руководитель Шамиль живо реагировал на всякого рода новшества не только в военной области, но и в хозяйственной, стремясь внедрить все полезное, если даже оно противоречило устоявшимся традициям и привычкам горцев. Так, имам одобрил строительство русскими мельницы в Дарго, приводившейся в движение лошадьми или быками, что было совершенно новым делом для местного населения.

При существовавшей «роебойной системе» пчеловодства для получения меда пчелиные семьи закуривались дымом и умертвлялись. Шамиль запретил убивать пчел при извлечении меда из ульев. То, к чему призывал Шамиль, было новшеством на Кавказе и в России. Первые опыты внедрения рамочной системы пчеловодства стали применяться в Дагестане в конце XIX - начале XX в. Ему же принадлежит предложение, чтобы в имамате горцы шерсть с овец не выщипывали, а состригали ножницами.

Шамиль и его соратники хорошо понимали необходимость оживления в имамате внутренней и внешней торговли. Так, 80 купцов Казикумухского ханства имели охранные листы от Шамиля, позволявшие им вести беспрепятственную торговлю в имамате. Только за один 1840 г. лакские и еврейские купцы закупили в Андии более 50 тысяч наплечных бурок для продажи в Тифлисе. Шамиль вменил в обязанность наибам охрану купцов и их товаров. Хороший прием встречали в имамате иностранные купцы.

В блокированном имамате сильное развитие получил внутренний обмен между его горной и предгорной частями, между различными участками и аулами в любое время года. В торговом обмене, осуществлявшемся большей частью в меновой форме, главное место занимали продукция земледелия, садоводства, животноводства и изделия народных промыслов.

В крупных аулах происходили еженедельные базары. Шамиль лично не только проявлял заботу о развитии местной торговли, но и добивался создания главных торговых центров зонального, регионального и общеимаматского значения. Об этом свидетельствует следующее письмо Шамиля жителям аула Согратль (март 1852 г.): «Когда зорко рассмотрели и глубоко обдумали, мы не нашли для торговли лучшего места, чем ваше селение. Оно является местом, куда сходятся дороги из разных мест».

Однако горцы не могли обходиться без торговли с соседями. Традиционно дефицит зернопродуктов, соли и других товаров они восполняли за счет обмена на животноводческую продукцию и изделия кустарно-ремесленного производства на равнине Дагестана, Северном Кавказе и в Закавказье. Между тем царское правительство провозгласило политику «торгово-экономической изоляции немирных горцев». В городах Закавказья и Северного Кавказа была устроена настоящая охота за горцами, приехавшими туда со своими изделиями. Генералы твердо были убеждены в том, что такая политика непременно должна привести к подлинной хозяйственной катастрофе в имамате. Но этого не случилось, хотя и сложилась тяжелая обстановка.

Больно ударило по экономике имамата запрещение военной администрации пасти скот на зимних пастбищах. Из-за этого в 1840-1841 гг. скотоводство притеречных чеченцев пришло к упадку. Но восставшие горцы продолжали на свой страх и риск перегонять скот на равнину через земли народов, не вошедших в имамат, в частности, через даргинские земли, не встречая сопротивления местного населения.

В периоды не столь длительного затишья между военными стычками жители имамата поддерживали торгово-экономические контакты с дагестанскими и кавказскими народами. Эти контакты были большей частью тайными. Кавказские народы исторически были тесно связаны, у них была взаимная заинтересованность в общении, потребность в обмене и в освоении хозяйственного опыта друг у друга. Но кавказские феодалы мешали развитию торгово-экономических контактов народов с имаматом.

Мюршид Джамалудин попытался воздействовать на земляка Агалар-хана казикумухского, чтобы он не препятствовал лакцам торговать с жителями имамата. В письме (1850 г.) хану говорилось, что Шамиль «не только разрешил свободный проезд людям с вашей стороны, но и вменил наибам в обязанность обеспечить их безопасность». Мюршид просил хана следовать примеру Шамиля - это «будет благородно с его стороны». Но злейший враг восставших горцев еще больше ужесточил политику пресечения торговых связей лакцев с имаматом.

В 1830 -1850-х гг. царские власти неоднократно принимали меры по усилению торгово-экономической блокады восставших горцев. В 1835 г. были приняты «Правила» торговли с горцами, где особое внимание обращалось на категорический запрет продавать им железо, сталь, порох, свинец, селитру, холодное и огнестрельное оружие. Однако феодальным владетелям и военным властям не удалось полностью прекратить экономические связи кавказских народов с имаматом. В 1837 г. акушинцы купили у андийцев 35,5 вьюка бурок и привезли их и азербайджанский город Нуху. Но военные власти конфисковали бурки, назвав их «враждебным товаром». В 1840 г. в Хунзахе военные арестовали 13 акушинцев и отобрали у них 540 бурок, купленных у «враждебного Анди». Таких примеров было много.

Основными статьями торговли лезгин с имаматом были хлеб и оружие. Известный историк Гасан Алкадарский писал, что из Кюринского ханства и Северного Азербайджана тайно привозили в имамат железо, свинец и другие товары. Лезгины, рутульцы, цахуры, лакцы, аварцы, проживавшие в Самурской долине, имели тайные торговые связи с имаматом. Жители этой долины, отмечал граф Евдокимов-Добровольский, подчинялись русским войскам только лишь при их появлении там, но тайно были преданы Шамилю, самурцы «снабжали товарами все враждебное население гор». В торговле с горцами большое значение имел крупнейший лезгинский аул Ахты, являвшийся важным транзитным пунктом. Андийцы из имамата привозили свои бурки в Ахты, а оттуда отправляли в города Азербайджана. В начале 40-х гг. XIX в. из южно-дагестанских и даргинских аулов доставлялись в имамат ткани, железо, медь, оружие, соль и хлеб. Русский генерал Граббе доносил в Петербург о том, что восставшие горцы часто доставляли хлеб из подвластной России территории «через третьи руки».

В имамате в торговом обороте были деньги, большей частью русские серебряные рубли, служившие средством обмена. Шамиль не стал чеканить монет, чтобы не осложнять торговые отношения с кавказскими народами, подконтрольными военной администрации, где эти монеты не могли иметь хождения.

Часть населения имамата прибегала к отходничеству, особенно жители опустошенных войсками противника аулов. Но заниматься отходничеством жители имамата свободно не могли. Царские власти делили дагестанских и чеченских отходников на «мирных» и «немирных». В 1838 г. в город Кизляр не допускались горцы без документов на русском языке. Каждый хозяин, нанимавший отходника, должен был об этом сообщить в полицию. Если отходник не проходил регистрацию, то его сажали в тюрьму. Отходники обязаны были сдать оружие. Официальные власти считали, что «под мирными горцами могут вкрасться и злонамеренные», т.е. отходники из имамата. Документы отходников («билеты», «письменные виды») должны были содержать подробные описания всех примет отходника.

Нередко наниматели вопреки строгим запретам официальных властей скрывали от них факт использования ими в качестве наемных работников отходников из имамата. По данным генерала Граббе, в 40-х гг. в Кизляр ежегодно прибывали для работы в садах и на береговых плотинах от 22 до 25 тысяч горцев из Северного, Нагорного Дагестана и Чечни108, среди которых было немало жителей из имамата.

В своем подавляющем большинстве отходники из имамата отправлялись в пограничные, мусульманские районы Кавказа. Поработав несколько месяцев и заработав кое-что, отходники возвращались к своим семьям. Преобладающей формой отхода являлась индивидуально-групповая.

Отход был стихийный и не регулировался государством. Немало имаматских отходников трудились в мареноводстве, которое достигло в 40 -60-х гг. XIX в. большого развития в результате широкого внедрения русского капитала. За 15 лет (1847-1861 гг.) вывоз марены только из Дербента в Россию возрос почти в пять раз и составил 197430 пудов на 1 миллион 382 тыс. рублей.

Мареноводство поглощало труд огромного количества дагестанских, азербайджанских и иранских отходников. Профессор Казанского университета Березин, который собирал материал для своих исследований непосредственно в Дагестане, отмечал, что около Тарков собирались «толпы горцев даже из немирных аулов без всяких видов, т.е. документов, многие из которых работали на маренных плантациях».

Резюмируя следует отметить, что оказавшись в тисках экономической блокады, руководители горцев делали все, чтобы укрепить хозяйство, расширить и углубить внутреннюю и внешнюю торговлю. Горцы совершили трудовой подвиг, сохранив экономику, добившись даже развития отдельных отраслей в труднейших условиях военного времени.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, государственное управление - это процесс регулирования отношений внутри государства посредством распределения сфер влияния между основными территориальными уровнями и ветвями власти. В основе государственного управления лежит государственный интерес, направленный на защиту целостности государства, его ключевых институтов, поддержку уровня и качества жизни его подданных.

В результате проведенного исследования, формы управления, существовавшие на территории Дагестана в первой половине XIX века, можно охарактеризовать следующим образом.

Как такового государственного образования у дагестанского общества не было. Управление было сосредоточено в рамках селений. Законодательным органом власти являлось собрание всех жителей аула мужского пола, достигших совершеннолетия на форуме. Исполнительный орган власти в виде должностного лица избирался также на форуме, с согласия которого мог быть сформирован дополнительный штат. Отчет о проделанной работе исполнительный орган представлял на собрании жителей аула. Судебная власть находилась в руках старейшин, которые разрешали вопросы по адату и кадий (мулл), в ведении которых находилось судопроизводство по шариату.

Управление в союзах вольных обществ Дагестана представляет собой многоуровневую структуру. Все ветви власти самого союза вольных обществ были сконцентрированы в главном селении союза. Высшим органом власти являлось собрание представителей всех тухумов (родов), на котором избирались все представители исполнительной власти, в том числе кевха (старшина), возглавлявший вертикаль исполнительной власти и разрешавший споры по адату. Судопроизводство по шариату находилось в ведении кадиев (мулл). Управление во всех остальных селениях союза вольных обществ осуществлялось идентичным образом.

Верховная власть в обществах феодального типа принадлежала владетелю (хану). В его непосредственном подчинении находились исполнительные органы власти, напоминающие правительство в современных государствах, которые располагались в резиденции хана. Следующим руководящим звеном после хана являлись беки, правившие от его имени на местах, в отдельных вольных обществах и уделах, опираясь на своих вооруженных нукеров, которые выполняли и полицейские функции. В своих уделах беки пользовались всей полнотой власти, и им подчинялись местные органы исполнительной власти, с четко очерченными функциональными обязанностями. Судебная власть находилась в руках ханов, беков, которые могли разрешать спорные вопросы по адату, и кадиев (мулл), в ведении которых находилось судопроизводство по шариату.

Начало XIX века характеризуется постепенным, но планомерным введением царизмом колониальных порядков и насаждением административных учреждений на Северо-Восточном Кавказе. На контролируемой территории вводится приставская система, военно-окружное управление, назначаются помощники из числа русских офицеров владетелям. Методы и формы управления, применявшиеся царизмом, свидетельствуют о том, что Дагестан и Чечня рассматривались как отсталые колонии, в которых нельзя ввести гражданское управление на основе общеимперских законов, а следовательно, единственно приемлемым было военное управление.

На значительной части Дагестана и Чечни в ходе народно-освободительного движения горцев было создано государство Имамат, которое отвечало требованиям своего времени и являлось прогрессивным явлением в истории Северного Кавказа.

Имамат являлся государством с теократической формой правления. Имам Шамиль построил иерархическую систему управления, которая постепенно усложнялась и совершенствовалась. Законодательная ветвь власти была сосредоточена непосредственно в руках имама. Право законодательной инициативы имели члены Диван-ханэ. Исполнительная власть, как и судебная власть, имела вполне очерченную структуру, с элементами, которые были наделены определенными функциональными обязанностями. Между элементами каждой из ветвей власти, кроме законодательной, существовала определенная взаимосвязь. Шамиль четко разграничил сферы ведения исполнительной и судебной властей в соответствии с принципом разграничения властей. Законодательная власть в данном случае стоит особняком. Данный факт вызван в определенной степени менталитетом данного региона и особой ситуацией, вызванной непрекращающейся войной на протяжении всего периода времени существования имамата. Особенностью указанных выше причин является и тот факт, что высшая инстанция судебной власти была сосредоточена в лице имама.

Имам Шамиль создал систему контроля, которая позволяла ему знать о реальном положение дел в имамате и в соответствии с этим принимать адекватные решения, которые в кратчайшее время доводились до сведения необходимых должностных лиц посредством созданной скоростной почтовой службой.

В имамате было создано единое правовое пространство, нормативной базой которого являлись шариат и низамы, изданные на его основе с учетом особенностей функционирования имамата.

Имам Шамиль сумел систематизировать налоговые поступления и организовать их сбор, а также распределение расходов в рамках налоговой политики. Несмотря на отсутствие исполнения некоторых регулятивных функций в финансовой сфере, Шамиль упорядочил обращение денежных средств и всячески стремился поддерживать и по возможности развивать торговые отношения.

Имаму Шамилю удалось организовать вооруженные силы имамата: разделить на рода войск, ввести структуру с необходимыми атрибутами, по возможности создать регулярные части, определить четкие критерии отбора среди жителей имамата для участия в военных кампаниях и способы их оперативного формирования в боевые части. С целью стимулирования самоотверженности в боевых действиях были введены награды. Имам стал использовать такой новый вид оружия для горцев, как артиллерия, применяя при этом внутренние ресурсы имамата с использованием созданных местных заводов.

Элементы, которые были наделены конкретными функциями, обеспечивали поддержание режима деятельности имамата и его целостность. Гибкость и живучесть системе управления придавали связи между ее элементами, в которых весомую роль играло личное участие имама Шамиля.

Таким образом, можно констатировать, что Имам Шамиль построил достаточно эффективную систему управления, которая позволила ему управлять имаматом продолжительный период времени.

Система управления в имамате имеет схожие черты с формой управления, существовавшей в обществах феодального типа, в основании которой также лежал территориальный принцип управления. Однако имам Шамиль дополнил систему управления в имамате элементами, в том числе заимствованными у Османской империи, четко разграничил исполнительную и судебную ветви власти, предоставив последней независимость в принятии решений, создал эффективную систему контроля и доставления информации. Необходимость создания более совершенной конструкции в системе управления в имамате, возможно, была продиктована большим количеством населения, многонациональностью и общей площадью территории, которая во много раз превышала отдельно взятые ханства.

Говоря о настоящем периоде времени и тех сложностях, которые возникают у федеральных органов власти при построении дееспособной системы управления в Республике Дагестан, необходимо обратить внимание на учитывание адатов (обычного права) среди норм местного законодательства; создания совещательных органов при главах администраций территориальных районов, в которые должны входить старейшины, так как исторически институт старейшин у дагестанского народа играл ключевую роль в управлении самого общества.

Факт построения имамом Шамилем системы управления, отличающейся от традиционных форм управления в данном регионе, говорит о возможности создания дееспособной системы управления Российской Федерацией при учитывании некоторых специфических особенностей, основанных на традициях и обычаях.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Агаев А. Х.-М. Махоммед Ярагский: мусульманский философ, поборник веры, свободы, нравственности. Махачкала, 1996

.Агларов М.А. Территории сельских обществ и их союзов горного Дагестана // Гаджиев В.Г. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII начале XIX вв. Махачкала, 1981

.Асхабалиев Р.Х. исторические условия и причины возникновения государства Имамат в Дагестане// Вестник ДГУ. Гуманитарные науки. Вып. 6, 1999.- С.21

.Блиев М.М. Кавказская война (1817-1864 гг.). М., 1994.-321 с.

.Бушуев С.К. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. М.-Л., 1939

.Гаджиев Б.И. Шамиль. От Гимр до Медины. Махачкала, 1992

.Гаджиев В.Г. Государства и государственные учреждения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1989

.Гаджиев В.Г. Из истории взаимоотношений Дагестана с Россией и с народами Кавказа. Махачкала, 1982

.Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М., 1965

.Гаджиев В.Г. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII - начале XIX вв. Махачкала, 1981

.Гаммер M. Государство Шамиля // Восток. №2. 1993

.Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. M., 1998

.Даниялов Г.-А.Д. Имамы Дагестана.-Махачкала, 1996.-С.23

.Гаджиев В.Г. Народно освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х. гг. XIX века. Махачкала, 1994

.История Дагестана в четырех томах. Даниялов Г.Д. (главный редактор) М., 1967

.Кавказская война: народно-освободительная борьба горцев Северного Кавказа в 20-60-х гг. XIX в.-Махачкала, 2006.-520 с.

.Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. Т. II. М., 1890

.Магомедов М.Б. Историко-правовые аспекты Кавказской войны 20-50-х гг. XIX века.-М., 2000.-213 с.

.Магомедов Д.М. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин западного Дагестана в XV-XVIII вв. // Гаджиев В.Г. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII начале XIX вв. Махачкала, 1981.-С.23-35

.Магомедов Р.М. К вопросу о характере движения горцев Кавказа в 1-ой половине XIX в.-Махачкала, 1947.- 124 с.

.Магомедов Д.М. Социально экономическое развитие союзов сельских общин Западного Дагестана в XVIII - начале XIX вв. // Гаджиев В.Г. Развитие феодальных отношений в Дагестане (тематический сборник). Махачкала, 1980.-С.54

.Магомедов P.M. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. Махачкала, 1939.-154 с.

.Магомедов Р.М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII начале XIX вв. Махачкала, 1957.-563 с.

.Омаров А.И. Из истории русско-дагестанских политических взаимоотношений в XIX веке.-Махачкала, 2002.-168 с.

.Пикулькин А.В. Система государственного управления: учеб. для вузов.-М., 2010.-543с.

.Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. Под. ред. Гаджиева В.Г. Н.Н.Покровского. М., 2000.- 480 с.

.Рамазанов А.Х. Реформаторская деятельность великого имама Шамиля.-Махачкала, 1996.-С.13

.Рамазанов Х.Х. Эпоха Шамиля.-Махачкала, 2003.-342 с.

.Рамазанов Х.Х. Рамазанов А.Х. Шамиль. Исторический портрет. Махачкала, 1990.-105 с.

.Рамазанов Х.Х. Сельское хозяйство и промышленность Дагестана в пореформенный период.- Махачкала, 1972.-С.73

.Романовский Д.И. Кавказ и Кавказская война. СПб., 1860

.Рой О.М. Система государственного и муниципального управления.-СПб.,2004.-301с.

.Умаханов М.-С. К. Система управления ханств Дагестана в XVI-XVII вв. // Гаджиев В.Г. Государства и государственные учреждения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1989.- С.54-65

.Халилов A.M. Национально-освободительное движение горцев Северного Кавказа под руководством Шамиля. Махачкала, 1991.-342 с.

.Хашаев Х.О. Движущие силы мюридизма в Дагестане. Махачкала, 1956.-206 с.

.Хашаев Х.О. Занятия населения Дагестана в XIX веке. Махачкала, 1959.-250 с.

.Хашаев Х.О. Общественно экономический строй Дагестана в XIX веке. Махачкала, 1954.- 262 с.

.Хашаев Х.О. Социальная база движения горцев Восточного Кавказа в 1-й половине XIX века. М.,1956.-120 с.

.Хашаев Х.О. Феодальные отношения в Дагестане XIX начало XX века. Архивные материалы. М., 1969.-230 с.

.Гаджиев В.Г. Генезис, основные этапы, общие пути и особенности развития феодализма у народов Северного Кавказа. Региональная научная конференция.- Махачкала, 1980.-140 с.