Институт наместников в Монголии


Институт наместников в Монголии


Содержание


1. Наместники в Южной Монголии

2. Наместники Северной Монголии

3. Наместники в Западной Монголии

4. Институт наместников в Монголии в системе управления "вассальными" землями Цинской империей

Список использованных источников и литературы


Введение


Управление монголов в составе Цинской империи было организовано по той же системе административного и военного управления, который существовал у самих маньчжуров. В основу ее была положена военная единица - знамя (ци) или хошун, состоящий из дзаланов (полков). Полк формировался из более мелких единиц сомонов (эскадронов - группы семей, способных выставить по 150 воинов, во главе которых стоял занги (начальник). Во главе знамени (хошуна) стоял дзасак - владетельный князь, назначаемый маньчжурским императором из числа родовой аристократии, который сосредотачивал в своих руках административное и военное управление под началом военного наместника.

Монгольские знамена подразделялись на две категории: "внутренние" и "внешние" (вай фанъ), такое деление определялось позицией маньчжуров по отношению к тем или иным монгольским племенам в ходе становления их режима, как более "лояльным" или менее "лояльным". Монгольские "внутренние" знамена представляли собой 8 знамен (мэнгу ба ци), составленных из тех, кто входил ранее в состав маньчжурских знамен, и так же как маньчжурские знамена подчинялись Военному ведомству (Бинбу). Особое место среди южномонгольских знамен занимали знамена "внутренних подданных" (нэйшу), которые были созданы на территории суйюаньских и чахарских монголов, аймака тумэтов и хулунбуирских монголов. Они были лишены управления наследственного дзасак-нойона и подчинялись напрямую военным представителям цинской администрации, дутунам и фудутунам знаменных войск, и как "внутренние" монгольские "восемь знамен" подчинялись Военному ведомству.

К числу "внешних вассалов" (вайфанъ или мэнгуфанъ) относилось 49 южно-монгольских знамен. В 1661-1664 гг., в период установления нового администрирования Южной Монголией, маньчжурское правительство объединило их в 6 сеймов или чуулганов (кит.мэн ци): Чжеримский, Чжоудаский, Чжосотуский, Силингольский, Уланцабский и Ихэдзуский. Все эти сеймы, как и хошуны, управлялись монгольскими князьями. На съездах, которые проходили, как правило, раз в три года, князья избирали председателя сейма или старшину сейма, который утверждался в Лифаньюань. Среди китайских ученых, включая историков из Внутренней Монголии, до сих пор нет единого мнения, почему именно хорчин монголы вошли в состав монгольских "восьми знамен", а остальные южные монголы стали "внешними вассалами", и чем отличается принцип управления монгольских "восьми знамен" от других знамен, объединенных в сеймовое управление. Однако общий вывод, по их мнению, представляется следующим: "Система монгольских "восьми знамен" и сеймовых знамен были двумя формами господства маньчжуров над монголами. Управление монгольских "восьми знамен " (мэнгу баци) в корне отличалось от монгольских сеймовых знамен. Сеймовые знаменные войска в своей основе произойти от традиционной монгольской родовой системы объединения по отокам и аймакам".

В дальнейшем знаменная система, существовавшая в это время в Южной Монголии, была поэтапно распространена на земли Северной Монголии, вошедшей в состав Цинской империи в к. XVII века, и на территорию Западной Монголии, присоединенной во второй половине XVIII века. В Северной Монголии было образовано 86 знамен, объединенных в сеймы по четырем аймакам (Тушетухановский,Цэцэнхановский, аймак Сайин-нойона и Цзасактухановский). Также были образованы 29 хошунов в местах проживания монголов в Цинхае, 1 знамя в Тибете в районе проживания Цайдамских монголов. После разгрома Джунгарского ханства в 1755-1758 гг., ойратский роды (торогоуты и хошоуты) были разделены по 13 хошунам в двух сеймах.

В 1734 г. была составлена карта монгольских хошунов. Границы хошунов, цзаланов и сомонов были четко определены, каждый правитель хошуна дзасак получал вместе с печатью (атрибутом власти) и карту кочевий. На дзасаков и сеймовых старшин была возложена ответственность за положение дел на подведомственных территориях. В "Записках о монгольских кочевьях" (Мэнгу юму гри) (9) описана подробная картина границ хошунов и ареал кочевий каждого рода с детальным описанием порядка приезда кочевой знати ко двору.

Законодательное закрепление нового административного устройства Монголии, гражданское и уголовное право, статус и формы зависимости монгольских князей от цинского двора, нашли отражение в законодательных актах Цинской империи, таких как "Цааджин бичиг" (Монгольское Уложение 1696 г.), "Халха-Джирум" и "Лифаньюань цзэли" (Уложениях Палаты по делам вассальных владений 1696, 1789 и 1818 гг.), вошедших в "Да Цин хуэй-дянь" (Свод законов Великой династии Цин). Центральным правительственным органом, от лица цинского императора осуществлявшим высшую законодательную, административную и судебную власть над Монголией была Палата по делам вассальных владений (Лифаньюань).

Особенность политики цинского двора в отношении монголов заключалась в том, что цинский двор рассматривал монголов как активную и боеспособную вооруженную силу, способную помочь в осуществлении активной завоевательной политики. Привилегии, даруемые монгольским князьям в Цинской империи, по замыслу цинских правителей должныбыли служить им наградой за верную военную службу, связанную с охраной северных и северо-западных границ империи. "Внутри Срединного государства состоящие в знаменных отрядах монголы держат караул императорского Запретного города, а на его окраинах стоят охраной по самому дальнему пределу. Вдоль и поперек сии земли простираются на десять с лишним тысяч ли. Более ста монгольских хогиунов служат защитой столь обширных земель, каковых искони не имелось под властью Сына Неба".

Важности поддержания боеготовности монгольского войска были посвящены статьи законов "Халха-Джирум".

Задачи поддержания боеготовности монгольского войска в XVIII веке, а позже и охрана всех границ Цинской империи поручалась военным наместникам, которые с течением времени по мере бюрократизации их аппарата, превратились в особый институт по организации приграничной службы (охране и обороне приграничных территорий) и управлению местным населением.


1. Наместники в Южной Монголии


Территория Южной Монголии представляла как бы первый "буферный" пояс между собственно китайскими землями и Северной Монголией. Этот подход отражен в китайских названиях как "Внутренняя и Внешняя Монголия" (нэй Менгу, вай Мэнгу). Южная граница Внутренней Монголии шла по линии Великой стены, которая условно представляла внутреннюю границу между монгольскими и китайскими землями. Эта линия также как граница состояла из линии пограничных крепостей, где фиксировался въезд и выезд перешедших за границу Китая и Монголии (20, т.2,64). В трех пограничных пунктах (Калгане, Хух-хото, Долонноре) с сер.XVIII в. была разрешена торговля между китайскими и монгольскими торговцами.

Через территории Южной Монголии во "внешние" земли шли 5 основных дорог, названные по заставам у стен Великой китайской стены. В "Записках о монгольских кочевьях" они перечислены в следующем порядке:

  1. Сифынкоуский тракт, вдоль которого в Южной Монголии было образовано 16 почтовых станций. Этот путь пролегал через аймаки харчинов, тумэт, левое халхаское крыло, аоханъ, найманъ, чжурут, корцинъ, горлос, чжалаит, дурбот.
  2. Губэйкоуский тракт шел через хошуны онют, чжалаит, барин, ару-корцинъ шучжумуцинъ. Было устроено 10 станций.
  3. Душикоуский тракт вел в аймаки кэшиктэнь, абага, абаганар, хаоцит. Было установлено 5 станций.
  4. Калганский тракт был поделен на 9 станций и через аймаки дурбэнъ-хухэт, сунит, правое крыло Халхи и мао-минган переходил в алатайскую военную дорогу.
  5. Шахукоуский тракт вел в Ордос, на нем через каждые 100 ли было установлено 11 станций (9,324).

Территория Южной Монголии примерно к середине XVIII в. была поделена на военно-административные единицы, где главами пинской администрации стали назначаться военные чиновники или наместники. Становление и распространение института наместников в Южной Монголии означало формирование нового военного администрирования на территории всей Южной Монголии. Именно на военный характер нового управления указывает то, что наместниками назначались крупные военные чины из маньчжурских и монгольских знаменных войск, такие как суйюаньский гарнизонный цзянцзюнъ, хулунбуирский фудутун, чахарский дутун (или чжанчзякоуский дутун) и жэхэсский дутун.

Суйюаньский цзянцзюнъ

Город Суйюань занимал ключевую позицию в организации обороны Пекина с севера и важное стратегическое положение в господстве над Южной Монголией. Расположен в 1 200 ли на север от Пекина, недалеко от города Гуйхуачэн (монг. Хух-Хото), поэтому другое образное название города - "Ключи от Северных ворот".

Образование Суйюаньского гарнизона связано с походом Абахая 1632 г. против чахарского Лигдэн-хана, когда маньчжурский хан разбил у г. Гуйхуачен свою ставку, и в дальнейшем отсюда маньчжурская армия совершала походы против Минской империи и Чахарского ханства (50,140). Затем, после провозглашения Дай Цинской империи, в этом городе в случае военных операций, размещался штаб фудутуна. Так, в 1693 году при организации карательного похода императора Сюань Е против хана Галдана маньчжурский генерал Фэйянгу, стоявший во главе войск, получил генеральский титул анъбэй цзянцзюнъ" (Усмиритель севера), а затем титул "ювэй цзянцзюнъ" (генерал - защитник правого фланга). Фэйянгу исполнял эти обязанности до своей смерти в 1701 году. Считается, что титул "генерал - защитник правого фланга" и стал предшественником суйюаньского цзянцзюня, военного правителя одной из главных областей Южной Монголии, назначенного в 1737 году, во 2-ой год правления императора Хун Ли (146, 54).

Город Суйюань стал ставкой суйюаньского цзянцзюня с гарнизоном в 3 тысячи 900 человек и с 2 помощниками в ранге фудутуна, под началом которых были различные офицерские чины маньчжурских, монгольских и китайских знаменных войск. Аппарат управления состоял из гражданского и военного ямыня, где хранилась печать цзянцзюня и карты местности. Также был штат писцов, переводчиков, посыльных, склад оружия, и т.д. Весь аппарат сюйюаньского цзянцзюня делился на два отдела: правый и левый. Левый отдел состоял из специально прикомандированных чиновников центральных министерств: министерства чинов (Либу), министерства наказаний (Синбу), военного министерства (Бинбу). Правый отдел состоял из чиновников министерства финансов (Хубу), министерства церемоний (Либу), министерства публичных работ (Ту лбу). Подробнее обязанности распределялись следующим образом:

Левый отдел отвечал за поддержку боеготовности знаменных войск (зеленое знаменное войско из Датуна и Сюаньхуа), содержание лошадей знаменных войск, готовил ежегодные отчеты в Военный Совет (Цзюнцзичу) и Министерство наказаний об этапированных преступниках, осуществлял проверку почтовых станций вдоль почтового тракта, посылал ежегодный отчет в Лифаньюань об уголовных преступлениях в Хух-хото и прилегающих монгольских землях, о численности лам в монастыре Гуанъцзюэ, выдавал разрешения от имени Лифаньюань на выезд торговцев в Улясутай.

Правый отдел вел контроль за расходованием казенных средств на провизию и вооружение Суйюаньского гарнизона, снабжение армии и аппарата чиновников в Улясутайском гарнизоне, расходы на свадьбы и похороны членов семей, приписанных к знаменным войскам, расходы на организацию религиозных обрядов и жертвоприношений, арендой казенных пашен, выдачей жалованья знаменным войскам.

В соответствии с правилами "Уложении Лифаньюань" 1818 г., гарнизон и столовые расходы суйюаньского генерала покрывались из податей жителей и торговцев Хух-хото (20 ,т. 1,127). К функциям гражданского контроля были добавлены обязанности следить за правилами торговли между китайскими купцами, приезжавшими из внутренних земель, и монголами, облагать пошлинами, наказьшать укрывающихся от выплат.

Суйюаньское наместничество считалось главным военно-административным центром в Южной Монголии, к нему были приписаны 2 знамени хухэ-хотоских тумэтов, Уланцабский и Ихэчжоуский сеймы. Китайские историки отмечают, что "суйюанъский наместник ведал только военными делами, не вмешиваясь во внутреннее управление сеймов" (146, 108) и (148, 333). Непосредственным управлением сеймов занимались старшины из числа монгольских князей, назначаемые императором.

Хулунбуирский фудутун располагался в области Барга на северо-востоке монгольских земель. С конца XVIIвека это район играл большую роль в организации военной обороны против джунгарского хана Галдана и в военных операциях императора Сюань Е против русских поселений в Приамурье.

В "Хулунбуир чжилюэ" написано, первые военные укрепления в Хайларе построил глава (шаншу) Лифаньюань маньчжурский военачальник Арани, возглавлявший карательный поход против Галдана, где потом и разместился гарнизон хулунбуирского наместника". По мнению этого источника, создание хулунбуирского наместничества было связано с "необходимостью воспрепятствовать расширению русской агрессии " (31, 37).

После решения "проблемы русских": подписания Нерчинского договора 1689 г. и оформления пограничной линии с Россией, цинское правительство стало проводить политику "и-минъ ши-бянь" ("переселять людей, [с их помощью] охранять границы"). (81, 27). Вплоть до середины XVIII века шло планомерное заселение хулунбуирских земель знаменными войсками, состоящими из приамурских народов и монголов разных родов из Южной и Западной Монголии. В Хулунбуир были переселены эвенки, солоны и дауры, которых в XVII в. маньчжурские властями "угнали" из Приамурья (с северного берега Амура, район современного города Благовещенска) вглубь Дунбэя (Маньчжурии) с целью "лишить русских опоры в Приамурье" (83, 166).

Свое организационное начало хулунбуирское наместничество ведет от отделения от Хэйлунцзянского цзянцзюня. В исторической литературе его еще называют Цицикарским наместником, Амурским главноуправляющим генералом. В соответствии с "Уложением Лифаньюань" 1818 г. ямэн хулунбуирского дутуна получал кадровое обеспечение от Хэйлунцзянского цзянцзюня (20, т. 1,76). В 1732 году из подчинения Хэйлунцзянского цзянцзюня были вьшедены 3 тысячи знаменных воинов дауров с семьями и переведены под начало хулунбуирского наместника. Уланцабские монголы были переселены из Суйюань в 1732 году и местом их кочевий определили местности между озерами Хулун, Буир и рекой Орхон в Хулунбуире (146, 109).

В 1734 году из Цэцэнхановского аймака были переселены 2 484 солдат, объединенных затем с барга-монголами (син баэрху). В 1742 году сюда были дополнительно переведены 3 тысячи дауров и солонов из Цицикара. Олеты (один из 12 "старых" ото ков Джунгарского ханства) были переселены в Хулунбуир к середине XVIII века по возвращению в Джунгарию из южных пределов России и принятия пинского подданства16.

В компилятивном сочинении "Хулунбуир чжилюэ" (Описание Хулунбуирских земель), являющимся историко-географическим описанием Хулунбуирского района Внутренней Монголии (31), границы этого наместничества в пинский период "на 10-й год правления императора Инъ Чжэна (1732 г.) определены следующим образом: на востоке до горной гряды Большого Хингана, на юго-западе до границ с Халхой (Цэцэнхановский аймак), с запада и севера по реке Аргунъ, соседствуя с Россией" (31, 370).

Сначала ставка фудутуна располагалась в местности Чжаланьмутай (примерно на полдороге между г. Ципикар и г. Хайлар - Н.С.), но в 1732 г. цзянцзюнъ Чжуэрхай доложил трону, что ввиду того, что "в Чжаланьмутай первый иней падает слишком рано, надо перенести [ставку]". Ставка фудутуна была перенесена в местность Хайлар. К 1772 году Хулунбуирский гарнизон насчитывал 2 тысячи 500 воинов, численность такого гарнизона и определила окончательное создание хулунбуирского наместничества. Переселенные воины (солоны, дауры, орочены, барга монголы) были разделены на знамена: каждые четыре знамени составляли правое крыло солонов и левое крыло солонов. Войска стали нести регулярную охрану границ, у каждого знамени была определенная территория несения службы и участок границы для пикетов. В то же время "были определены внутренние границы кочевий переселенных в эти земли солонов, дауров, бар га-монголов, входивших в состав знаменных войск, и их стали снабжать, чтобы [они] охраняли границы" сказано в "Описании Хулунбуирских земель" (31, 372). После переселения войск в этот район встала задача самообеспечения фуражем и продовольствием, освоения местных земельных угодий, которые закреплялись за знаменными войсками. Была налажена почтовая служба на отрезке Хайлар-Цицикар с 10 промежуточными станциями.

По правилам "Уложения Лифаньюань" 1818 г. хулунбуирский наместник должен был ''поставлять умелых стрелков 10 человек, умеющих подражать крику оленя", чтобы участвовать в облавных охотах императора в Жэхэ (20 ,т. 1 ,275).

В штате хулунбуирского фудутуна состояли пять начальников знаменных гарнизонов (цзунгуанъ), восемь помощников (фу цзунгуанъ) и прочие чиновники: цзолини - 50 человек, штабные писцы (битеиш), переводчики монгольского, маньчжурского и русского языков. В 1895 г. был дополнительно назначен селин командир полка знаменного гарнизона), который специально занимался делами народа орочон. Канцелярия фудутуна, состоявшая из 3-х отделов, вела финансовые дела, дела знаменных войск и населения, отвечала за исполнение наказаний, обеспечение провизией, фуражом, поддерживала боеготовность войска. Именно высокая боеготовность войск и подготовка резерва знаменных войск стали главной обязанностью гарнизона хулунбуирского наместника.

Знаменные войска солонов и дауров хулунбуирского фудутуна сыграли в дальнейшем большую роль в наступательных действиях цинской армии. В "Историческом обозрении эвенкийского хошуна" сказано, что 8 знамен дауров и солонов принимали участие в "усмирении Синьцзяна, провинций Ганьсу, Нинся, Юньнани, Цинхая, Улясутая, Тибета и Тайваня" (81, 29). Самыми известными военачальниками стали: генерал даур Хайланча, воевавший при императоре Хун Ли более 40 лет против джунгаров, затем на севере Сычуани в местности Цзинчуань, на Тайване; принимал участие в непальской военной кампании и со 1000 отряд омдауров дошел до Катманду в 1793 г. Другой известный хулунбуирский наместник - улясутайский цзянцзюнъ барга-монгол Дугар, воевавший против джунгаров (28, 307). Воинское искусство хулунбуирских войск было воспето в тибетских народных песнях. Известная семья путешественников Рерихов в Тибете слышала рассказы о "замечательной стрельбе из лука кавалеристов Манъчу (маньчжуров), доблести соло-магми, или солонских войск, спасших тибетцев от разорительного набега непальских гурков в период непало-тибетской войны 1792 года" (12, 428). Китайские историки высоко оценивают именно эту сторону деятельность хулунбуирского наместника: "В период правления императоров под девизами Юнчжэн и Цянълун войска под командованием хулунбуирского фудутуна имели большое значение в процессе завоевания северо-западных земель, сыграли большую роль в процессе утверждения господства цинского правительства над монгольскими землями " (81, 111).

При императоре Инь Чжэне пограничная линия с Россией на вверенной Хайларскому наместнику территории была поделена на 16 калуней (пикетов), пикеты охраняли границы и отвечали за спокойствие на вверенной территории: осуществляли присмотр за ссыльными, поиск беглецов, пресечение кражи скота, контроль над ведением торговли и разрешение на пересечение границ кочевий. По описанию Я.П. Шишмарева, Хулунбуирское наместничество соседствовало с приононским и приаргунским краем России. Через караулы этого наместничества шли торговые пути в Калган и Долоннор. Если до заключения Пекинского договора 1860 г. торговые караваны задерживались и возвращались назад к границе монгольскими караулами, то после заключения договора и по мере извещения развития приграничной торговли, караваны с забайкальской шерстью и козьим пухом ходили в монгольские хошуны, в Долоннор и Калган (24, 56).

В материалах и документах "Русско-китайских отношений" (16;17), большая часть которых состоит из пограничной переписки, мы не нашли документы подписанные или отправленные от имени хулунбуирского дутуна. Видимо, Хулунбуирский наместник в ранге фудутуна, а затем дутуна, несмотря на организацию службы по охране границ с Россией на своем участке, был не уполномочен вести переговоры с представителями российской стороны. Это прерогатива была передана соседним пограничным наместникам: ургинскому амбаню и хэйлунцзянскому цзянцзюню.

Чахарский дутун руководил частью чахарских знаменных войск, разделенных на 8 знамен, после мятежа чахарских монголов при императоре Сюань Ев 1691 г. После подавления восстания потомков Лигдэн-хана, чахары были разделены: часть была переселена в местности Сюаньхуа, Датун и Чжанцзякоу (южнее Великой стены), Душикоу и Шахукоу (севернее Великой стены). На землях чахар-монголов были устроены конезаводы и казенные пастбища, построен монастырь Тайпу.

Чахарские 8 знамен в отличае от других 48 южномонгольских знамен не имели сеймовой принадлежности, не делились на хошуны и напрямую подчинялись дутуну монгольских знаменных войск, расположенному в Пекине. Родовое управление у чахар монголов было упразднено. С 1761 года с образованием ставки Калганского дутуна в г. Чжанцзякоу чахарские знаменные войска из ведения пекинского монгольского дутуна перешли в подчинение чахарского дутуна. В его функции входило: руководство и контроль над "полевыми" знаменными войсками и Калганскими гарнизонными знаменными войсками. Два помощника фудутуна возглавляли правое и левое крыло знаменных войск в пределах их кочевий. Чахарские войска сыграли большую роль в завоевании западной Монголии, часть чахарского войска была расквартирована там постоянно. Помимо заведования делами чахарских монголов, он также надзирал за деятельностью Селингольского Сейма (45, 387). Штат дутуна состоял из начальника знаменного гарнизона (цзунгуанъ), помощника (фу цзунгуанъ) и прочих офицеров знаменных войск: цанълиней, цзолиней.

Во второй половине XIX века в связи с осложнениями при поставке чая из Калгана в Кяхту, была учреждена специальная русская почтовая контора в Калгане для наблюдения за транспортировкой чая. По воспоминаниям Я.П. Шишмарева, у него установились добрые отношения с калганским наместником (24,19). Калган играл важную роль в транзитной торговле Китая и России. Это был единственный пункт доставки чая и товаров в Россию, китайских товаров в Кяхту, Ургу, единственным проходом для караванов, следовавших из Монголии в застенный Китай.

Жэхэский дутун стал главой военной ставки, расположенной в городе Чэндэ. Границы наместничества на севере простирались до предгорий Хингана, на востоке - до границ провинции Ляонин. Границы кочевий по территории наместничества были распределены между монгольскими племенами хорчин, тумэт, харачин, барин, онют, аохань, халха (левое крыло), объединенных в Чжосотуский сейма и сейм Чжу-уда.

К Жэхэскому наместничеству относились исконные территории членов маньчжурского императорского рода Айсингиро, здесь проходили традиционные охотничьи облавы маньчжурских императоров и императорский охотничий парк (вэйчан) в урочище Мурань, там же находилась летняя резиденция маньчжурских императоров. Именно поэтому помимо знаменных войск здесь были дополнительно расположены отряд дворцовой стражи под предводительством фудутуна, 3 знамени китайских войск под командованием цзунгуаня, другие отряды, несшие караул и охрану территорий.

Начиная с 1724 г. численность гарнизона составляла восемьсот солдат. В 1738 г. жэхэский гарнизонный офицер был повышен до ранга фудутуна, численность была доведена до тысячи двухсот человек. В 1810 году статус жэхэский фудутуна был произведен в ранг дутуна, а гарнизона увеличен до двух тысяч солдат.

В "Уложении Лифань юань" 1818 г. обязанности генерала в Жэхэ перечислены в разделе "Обязанности некоторых чиновников внешних областей" (20, ч.1,53-56), из которых следует, что ему вверялись "все дела, как по военной, так и по гражданской части", следственные и уголовные дела. Ему давалось право докладывать императору.

По нормам "Уложения" Лифаньюань, в канцелярии дутуна должно было быть два чиновника центральных ведомств: один из мин-ва Наказаний и Лифаньюань, сменяемым каждые три года. К двум гражданским "письмоводителям" добавлены еще два офицерских чина из местного гарнизона, хорошо знающие маньчжурский и монгольский языки и умеющие переводить со сроком обязанностей в 5 лет. "Жалованье главноуправляющему в Жэхэ выдавать 180 лан в год и столовое содержание. Генерал в Жэхэ осуществляет контроль над соблюдением правил распашки земель, переданных китайцам, с помощью специального чиновника Лифаньюань, лично объезжать почтовые станции по дороге от Сифэнкоу". (20,4.1,53-56).

Но главной обязанностью жэхэского наместника была организация облавных охот императора, охрана охотничьих угодий императоров, организация приема "вассалов", приглашенных принять участие в облавной охоте вместе императором. Кстати, это приглашение рассматривалось как знак особого расположения императора к своему подданному (20,т. 1,260). Помимо основных обязанностей, изложенных в правилах "Уложения", жэхэские наместники выполняли важные поручения императора, такие как сопровождать иноземные посольства от границ империи до столицы. Так, жэхэский фудутун в 1762 г. по указу императора сопровождал посольство афганского Ахмад-шаха, следовавшее из Яркенда в Пекин (7, док.№ 215,с. 165-166).


2. Наместники в Северной Монголии


Политика императорского двора на окраинных землях империи, на приграничных "зависимых" территориях, сводилась к созданию некой пространственной буферной зоны между территорией империи и соседними государствами. Если Южная Монголия как бы представляла внутреннюю часть буферной зоны, то территория Северной Монголии простиралась вдоль внешней окраинной границы вассальных владений, "на границах в тех отдаленных местах, где небо смыкается с землею".

После вхождения Внешней Монголии в состав Цинской империи и разделения на знамена, началось постепенное формирование пинского военного администрирования в Северной Монголии. Были созданы улясутайское (динбянское) наместничество, кобдоское и ургинское наместничества.

Улясутайский цзянцзюнь стал главным представителем цинской администрации в Халхе с 1696 года с постоянным местом пребывания в Улясутае. Образование Улясутайского наместничества началось с командирования в Улясутайский край военного чина с титулом "динбянский фуцзянцзюнъ" (кит."динбянъ" - устанавливать границы, утверждать границы) в период маньчжуро-джунгарских войн в Халхе.

Первым военным "эмиссаром" с титулом динбянский фуцзянцзюнъ с1733-1750 гг. был халхаский военачальник Цэрэн.Главной причинойпервых военных миссий были пограничные споры между джунгарскими правителями и Цинской империей в Халхе. Перемирие 1732 г., после поражения Галдан-Цэрэна от объединенных сил цинских и монгольских войск при Эрдэни-цзу, вылилось в трудный спор обеих сторон о линии границы между Пинским Китаем и Джунгарией. Обе стороны, в конечном счете, в 1739 году согласились считать границей Монгольский Алтай и озеро Убсанор, прилегавшие к владениям Дзасакту-хана. По этому договору джунгары лишались также земель, находившихся к востоку от Алтайских гор до Хангая. Под властью джунгарского Галдан-Цэрэна остался один Восточный Туркестан (65,207).

В 1733 году Цэрэн получает приказ возглавить сборный отряд из халхаских монголов в 500 человек и расположиться в Улясутае. С 1739 года после разграничения линии кочевий между джунгарами и Цзасакту-ханом, он возглавляет организацию охраны границ и обороны в случае нападения джунгаров. Цэрэн на протяжении 17 лет при исполнялобязанности динбянского фуцзянцзюня. Чжао Юньтянь усматривает в этом черты ''перехода от временного состояния к постоянному" характеру данной должности (146, 115). В 1750 году его сын Чингунжав получил по наследству этот титул и до 1754 года служил в ранге динбянского изо фуцзянцзюня.

В это время Джунгарской ханство переживало внутренний кризис. В 1750 г., как пишет И.Я. Златкин, "появились первые признаки распадаойратского государства" (65,283). Междоусобные войны за ханский престол после смерти Галдан-Цэрэна между джунгарскими ханами (Лама-Доржи, Даваци, Амурсана) ослабили джунгарское войско. Цинское правительство стало готовиться к войне и приступило к мобилизации в Халхе. К джунгарской границе стали подтягиваться войска, началась полномасштабная подготовка к уничтожению Джунгарского ханства. В 1754 году император Хун Ли прислал войска в Улясутай во главе с маньчжуром Цэ-лэном, бьшшим в разные периоды генерал-губернатором (цзунду) южных провинций Китая (Сычуань, Шэньси, Гуандун, Гуанси, Хэнань, Цзянсу, Чжэцзян). Обязанности динбяньского цзо фуцзянцзюня были возложены на него.

В 1755 году в Улясутай был направлен глава министерства Военных дел Бинбу шаншу монголу Баньди. Цинская армия была готова к походу. Армия была разделена на две части. Северный отряд возглавил Баньди, которому был дан титул генерал "усмиритель севера" динбэйский цзянцзюнъ. Южный отряд возглавил маньчжур Юнхан. Передовые отряды состояли из отрядов ойратских князей, перешедших на сторону цинов, под командованием Амурсаны, желавшего с помощью пинских войск победить своего соперника Даваци. Авангард северного отряда возглавил Амурсана, которому был дан титул помощника "динбянъский цзо фуцзянцзюнъ" (146,116). Весной 1755 года цинская армия во главе с Баньди и Амурсаной вошли в пределы Джунгарии и разбили Даваци. К лету 1755 года Джунгарское ханство было полностью завоевано. Главный соперник Цинской империи, с которым многие десятилетия шла война, был разгромлен, территория ханства была присоединена. На Джунгарию была распространена новая система управления, введенная ранее в завоеванных частях империи. Власть хана была упразднена, на обломках ханства было образовано четыре княжества: Хойт, Дербет, Хошоут и Чорос (65,292). Баньди был поставлен илийским наместником (Или цзянцзюнъ),Амурсана назначен хойтским хошунным правителем и помощником илийскогоцзянцзюня.

Вскоре, Амурсана, обманутый в своих ожиданиях стать всеойратским ханом, поднял мятеж. На основе "Записок о монгольских кочевьях" (9) события предстают в следующем виде: Амурсана вместе с халхаским Чингунжавом (он был динбянским цзо фуцзянцзюнем - Н.С.). выступили против пинских войск. Баньди командировал Эринцинь-Доржи (халхаский князь, брат ургинского богдо-гэгэна - Н.С.) арестовать и конвоировать изменника Амурсану. Когда Эринцин-Доржи прибыл в Урунгу, чтобы арестовать Амурсану, Амурсана прибег к хитрости, он вручил Эринцин-Доржи печать улясатуйского фо цзу цзянцзюня, и, соврав что должен приготовить вещи, бежал через Иртыш. Эринцинь-Доржи упустил Амурсану, и ему, как не выполнившему задание, было велено покончить с собой (9,346). Когда Амурсана напал на малочисленный гарнизон в Или, цзянцзюнъ Баньди и его помощник О Цзюн'ань после отчаянного сражения в Каши, окруженные неприятелями, кончили жизнь самоубийством. Император вновь послал армию в Джунгарию, в 1759 году западный край (Сиюй) был "умиротворен".

После восстания Амурсаны титул динбянъского цзо фуцзянцзюня был передан военачальнику Даэрдана, затем маньчжуру Хэдахэ. Можно проследить, что основной обязанностью военачальников с титулом динбяньского фуцзянцзюня было ведение военных действий против джунгарских войск. Превращение титула динбянъского цзо фуцзянцзюня в постоянного военно-административного представителя цинской администрации в ранге цзянцзюня в Северной Монголии произошло уже после подавления восстания Амурсаны.

В 1767 году в Улясутае была построена крепость, в которой разместились штат динбянского грофуцзянцзюня, прикомандированные чиновники центральных ведомств. Ямынь цзянцзюна располагался в западном крыле и занимал 59 комнат, канцелярия 2-х гражданских помощников (цаньцзанъ дачэней) располагалась в восточном. В этой же крепости находилась кумирня, склады, воинский гарнизон и т.д. Строительство крепости ознаменовало завершение становления Улясутайского наместничества.

В штате цзянцзюня были два помощника цанъцзан дачэни (маньчж. хэбэй амбани) - маньчжур, живший во внутреннем дворе крепости, и монгол, живший во внешнем дворе крепости Военный гарнизон состоял из войска зеленого знамени численностью в 2 тысячи 400 солдат, каждое центральное министерство имело несколько чиновников, прикомандированных в Улясутай, у каждого министерства был свой ямынь внутри крепости. Например: ямынь Нэйгэ (Государственной канцелярии) вел переписку со столицей, писал доклады трону, ведал почтовыми пересылками. Ямынь Министерства финансов (Хубу) отвечал за воинское жалование, питание, поставку продовольствия, соли, зерна, табака, чая, тканей. Ямынь Военного министерства (Бинбу) вел контроль над торговцами, приезжавшими в Улясутай, наказаниями за провинности, состоянием воинского гарнизона. Ямынь Лифаньюань ведал только монгольскими делами.

Улясутайский цзянцзюнъ обладал всей полнотой военной и гражданской власти на вверенной территории. Ему, как главнокомандующему всеми войсками Северной Монголии, подчинялись хошунные и аймачные ополчения. В его компетенцию входило решение разного рода гражданских дел, включая судебные тяжбы и иски. Через него, как представителя императорской власти, проходили все указы императора, касаемые монгольской аристократии (назначения на должность, сроки аудиенции, присвоение титулов). До 1761 года его полномочия распространялись на все 4 аймака Халхи. С конца XVIII века в Улясутае размещались представительства (джиса) от четырех аймаков Халхи, через которые в аймачные центры поступали все распоряжения центрального правительства, так и от самого цзянцзюня. Здесь же располагались военное и почтовое управления.

В канцелярии улясутайского цзянцзюня проходили обучение и административную "стажировку" наследники княжеских титулов, хошунные правители и отпрыски менее знатных княжеских родов. В 1769 г. улясутайский цзянцзюнь Цэнгунчжав, представив императору доклад, предложил "ш числа младших сыновей и младших братьев ванов, бэйлэ, бэйцзы, цзасак-тайджи, состоящих в халхаских Тушэтухановском, Цзасактухановском, Сайннойонханском аймаках, выбирать тех, кто по способностям пригоден для воспитания и образования" (пит.по 92, 100). Отобранных таким путем людей он предлагал направить в Улясутай на 5 лет, чтобы там они обучались у несущих служебное дежурство цзасак-тайджи ведению казенных дел и переводу официальных документов на маньчжурский язык. Об окончивших полный курс занятий княжеских наследниках императору предоставлялся специальный доклад. Старшие чины аймачных сеймов и хошунные цзасаки должны были хорошо ориентироваться в пинских правовых нормах, касающихся Монголии, обладать практическим опытом ведения служебных дел, твердо знать ритуалы и церемонии, владеть маньчжурским языком. Тем самым создавался резерв чиновников для административного аппарата цинских наместников в Северной Монголии (Кобдо, Урге, Улясутае).

Новое администрирование, введенное маньчжурами в Монголии, было распространено и на территорию Тувы, с 1759 г. вошедшей в состав Цинской империи. На территории Танну-урянхая было создано 5 знамен(146, 118), но они не входили в состав сеймов, каждое знамя подчинялось цзунгуаню, назначаемому из местных дзайсанов. В Туве на основе родового управления был сформирован институт бугдийн-дарга, главы тувинских хопгунов, который просуществовал более полутора веков Тувинский бугдийн-дарга был подчинен улясутайскому цзянцзюню. Институт бугдийн-дарга ведал административными, хозяйственными, военными и судебными делами в пределах своей территории, был связующим звеном между тувинскими хошунами и цинскими властями в лице улясутайского цзянцзюня. Тувинские монголоязычные источники сообщают о деятельности первых бугдийн-дарга (49, 214). Тувинская монголоязычная летопись "Родословная бугдийн-дарга" приводит полный список тувинскихбугдийн-дарга до 1916 года. Так, первые бугдийн-дарга были монголы, и находились во главе управления в общей сложности двадцать четыре года, затем на эту должность был назначен тувинец Даши, и должность бугдийн-дарга стала наследственной (13,9). У последнего бугдийн-дарга из рода Хурулмая власть была отобрана русским комиссаром Григорьевым (39, 156). Летопись содержит переписку бугдийн-дарга с улясутайским цзянцзюнем и касается, в основном, кадровых назначений. Бугдийн-дарга как уполномоченный цинскими властями чиновник владел печатью, картой линии уртонов, в его распоряжении находился штат чиновников на государственном жаловании (13,13).

Становление и оформление улясутайского наместничества в годы правления императоров Инь Чжэна и Хун Ли являлось одним из главных административных преобразований в Халхе. Дальнейшее усиление функций военного наместника означало дальнейшее ужесточение политики Цинов в Северной Монголии, ослабление власти монгольских князей. Была ликвидирована власть аймачных ханов (они были приравнены к хошунным дзасакам), происходило дальнейшее дроблениесеверо-монгольских земель (в 1725 году образован еще один (четвертый) аймак - Сайн-ноёна, получивший название Средней дороги (52, 35J.

В соответствии с новыми задачами покорения земель в западной Монголии, а затем и эффективного управления ими после покорения, с середины XVIII века пинские власти провели ряд мероприятий по укреплению местных органов управления. В помощь улясутайскому цзянцзюню были назначены помощники: в 1758 г. назначен чиновник дачэнъ (маньчж. хэбэй амбанъ) с резиденцией в Урге ив 1761 г. было образовано постоянное наместничество в Кобдо.

По мнению Чжао Юньтяня, в конце XVIII века "'военные обязанности динбянъского гро фуцзянцзюня стали менее важными, надсмотр и контроль за монгольскими родами стал главной обязанностью''' (146, 116). Мы считает это мнение обоснованным, т.к. то война с джунгарами была завершена, граница империи продвинулась далеко на запад, где теперь "утверждал границы" кобдоский наместник. С течением времени значение Улясутая стало падать и на место главного экономического и культурного центра выдвигается Урга. Улясутайский цзянцзюнь обеспечивал охрану границ на своем участке, но не был уполномочен вести пограничные переговоры с Россией. Так, на линии границы на Алтае с российской стороны комендант Бухтарминской крепости в 1797 и 1798 гг. пытался вести переписку с улясутайским наместником об открытии приграничной торговли. Но улясутайский наместник не был уполномочен вести переговоры по таким делам и отсылал его письма на рассмотрение ургинским амбаням (7, док. № 245, с.217-218).

Ургинское наместничество

Ургинский наместник изначально действовал на правах помощника улясутайского цзянцзюня. Причиной назначения ургинского наместника китайские историки связывают со смертью монгольского богдо-гэгэна, теократического правителя Халхи. с 1758 г., и в подтверждение приводят указ императора Хун Ли от 1758 г.: "ввиду того, что Джэбдзун-дамба-хутухта достиг нирваны и прочтены все погребальные молитвы, [там] остался только Сун-ду Доржи вести дела, [но так как] паства очень большая и нет никого, кто может управлять, направить халхаского цзо фуцзянцзюня Сандзай-Доржи как подходящую кандидатуру в качестве правителя " (цит. по 146, 120). Поэтому, ургинский наместник монгольский амбань (мэнгу дачэнь) представлял пинскую администрацию в Урге в помощь теократическому правлению халхаского богдо-гэгэна.

Действительно, ургинский амбань занимался делами буддийского духовенства, в этом выражалась особое покровительство цинских императоров по отношению к монгольскому духовенству. Так, в летописи "Эрдени цзу" упоминается о том, что на строительство новых кумирень монастыря Эрдени цзу, разрушенных в период халхаско-ойратских войн, потребовалось распоряжение императора о выделении средств. Разрешение было получено через амбаня, и в ходе строительства амбань проводил ревизию средств, отпущенных на строительство. "В пятьдесят восьмом году, в год воды-коровы (1793 г.) по высочайшему указанию ведомства амбаня, находящегося в Хурэ, прибыл писарь Чойраши с ревизией строительства в Эрдени дзу. Он провел ее и [результаты] отослал в Военное ведомство (5, 85).

Периодически в Халху направлялись чиновники Цзюньцзичу с различными поручениями, большей частью военного характера. Известно, что пинские власти испытывали большие затруднения с набором в Халхе солдат в армию, действующую против Джунгарского ханства, поэтому неоднократно в Халху направлялись сановники с императорским поручением организовать розыск и отправку в военные лагеря уклонявшихся от военной службы халхасцев (7, см. док. № 117).

Назначение маньчжурского амбаня (манъчжоу дачэнъ), дополнительно к существовавшему монгольскому амбаню, произошло в 1762 году. Это связано с тем, что расширился и усложнился круг задач, связанных с уточнением российско-китайской границы и развитием торговых отношений с Россией. После официального разграничения границы между Россией и Цинской империей по Кяхтинскому (Буриинскому договору) 1727 года, многие вопросы урегулирования пограничных проблем и приграничной торговли не были решены окончательно (53,92-93). Поэтому постоянно возникали спорные и конфликтные ситуации в связи с беженцами, нелегальным переходом границы, запретом или разрешением на торговлю в Маймачене, размерами таможенных пошлин и т.д.

Назначение маньчжурского амбаня в Ургу, по мнению Чжао Юньтяня, также носило характер временного прикомандирования чиновника "с поручением". Начиная с 1785 года, прикомандированные чиновники разных центральных ведомств стали назначаться на регулярной основе для "надзора за российскими делами", что связано, в первую очередь, с развитием приграничной торговли в Кяхте и Маймачэне (146, 121).

По мнению А.Н. Хохлова, передача маньчжурскому амбаню полномочий контроля над ходом торговых и политических дел с русскими в районе Кяхты и Маймачэна резко ухудшила условия приграничного торга. Угрожая прекратить торг, цинские власти стали настаивать на отмене пошлин с русских товаров в кяхтинской таможне (102, 22). В 1764 г., прекратив торговлю, он велел удалить из Маймачэна всех купцов и ввести туда военный отряд (в количестве 400-500 чел.), чтобы воспрепятствовать тайной торговле монголов с русскими. Под разными предлогами (чаще всего из-за мелких нарушений пограничного режима), цинские власти неоднократно останавливали торговые операции в Кяхте. Цинская пограничная администрация только с 1744 по 1792 гг. десять раз останавливала кяхтинскую торговлю, чем причиняли серьезный ущерб взаимовыгодной торговле (102, 25). Ургинские правители с самого начала стали проводить политику строгой регламентации внешней торговли.

По положениям цинского законодательства "Собрания законов династии Цин" (Дацин хуэй-дянъ) полагался следующий порядок назначения и круг обязанностей: "Назначить ургинскими амбанями двоих,одного выбирать из сановников маньчжуров и монголов из Пекина, другого - назначать из числа халхаских дзасаков. Разместить в Урге чиновника Лифанъюанъ одного человека, битеши - 2 человека, направить в Кяхту чиновника Лифанъюанъ одного человека. Взять в подчинение караульную службу пикетов всех дзасаков; на востоке до границ Хэйлунцзяна вести управление совместно с хэилунцзянским цзянцзюнем, Хайларским фудутуном; на западе до границ Цзин-цзи-ли-ке совместно управлять с динбянским фуцзянцзюнем и кобдоским цанъцзанъ дачэнем " (цит. по 146, 122).

По "Уложению" Лифаньюань 1818 года, находящийся в Кяхте чиновник Лифаньюань по управлению торговыми делами между Россией и Китаем был подчинен ургинскому амбаню. "По множеству дел в Урге" в канцелярии ургинских абаней был увеличен штат секретарей за счет прикомандирования из канцелярий правителей четырех северомонгольских аймаков. (20, т.2 с.72). В Постановлениях, относящихся к границе, ургинскому амбаню полагалось объезжать границу каждые 10 лет (20, т.2 с.294). В одной из таких инспекций ургинского правителя по восточной границе наместничества до Нерчинского края, граничившего с Хаулунбуирским наместничеством, проехал и Я.П. Шишмарев в 1864 году "чтобы устранить недоразумения, устроить порядок местных сношений на границе" (24, 51).

Главенство амбаня, присылаемого из столицы, над местным амбанем, избираемым их числа халхаским дзасаком, определило их дальнейшие взаимоотношения. Столичный чиновник в ранге дачэня был выше хошунного дзасака, возможно, что это отражало общую установку цинского двора в важности политических (внешнеполитических) функций над военными. По мнению А.Н. Хохлова и других исследователей (52, 106), "номинально во всех делах по управлению этим краем монгольский амбань должен был давать советы столичному, однако фактически он (монгольский амбань) чаще всего выполнял указания последнего" (100, 200). В списке "ургинских амбаней", составленном нами по китайским и русским источникам и литературе (18, 100, 146, и др.) даны лишь имена маньчжурских амбаней, имена всех монгольских амбаней пока восстановить не удалось. По материалам документов "Русско-китайские отношения в XIX веке" можно проследить, что цин-ван Юндэндорж, племянник Тушэту-хана, свыше 40 лет был ургинским амбанем во времена правления трех маньчжурских императоров: Хун Ли, Юн Яня и Минь Нина (с 80-х годов XVIII века по 20-е годы XIX века), и сыграл заметную роль в российско-китайских отношениях данного периода. Другим ярким исключением стал улясутайский амбань Цэцэн-хан Артишита, назначенный в 1862 году монгольским амбанем в Урге. По воспоминаниям русского консула Я.П. Шишмарева, "мнение Цицен-хана во всех делах занимало первое место", и "оставаясь на должности ургинского амбаня в течение 14 лет, Артишита много содействовал развитию наших сношений как внутри страны, так и на границе Торговлянаша получила полную свободу как здесь в Урге, так и в хошунах" (24,50).Думается, что это доброе отношение монгольских амбаней к российской миссии в Урге было скорее исключением и зависело больше от личности самого амбаня.

Амбани, присылаемые из столицы, как видно по списку ургинских амбаней, менялись довольно часто и находились в должности от года до двух лет, на этой должности (ургинского амбаня) попеременно побьшали илийские, чахарские, турфанские, сининские, тибетские и улясутайские наместники.

В конце XVIII века в ведение ургинских амбаней перешли дела двух восточных аймаков, Тушэтуханского и Цэцэнханского. С течением времени, когда ургинские наместники получили право непосредственного доклада императору, их зависимость от улясутайского цзянцзюня стала скорее номинальной и выражалась лишь в обязанности представлять ему копии донесений в Пекин

Штат чиновников к концу XVIII века составлял более 170 человек и состоял из должностей офицеров, курьеров, переводчиков, тюремных надзирателей и т.д. В подчинении ургинского судебного управления находилось и кяхтинское пограничное судебное управление. (146, 35-36).

Ургинские амбани и их роль в российско-китайских отношениях

Одной из самых основных и ответственных обязанностей, возложенных на ургинских амбаней императорским двором, стало урегулирование на месте вопросов, связанных с китайско-российскими отношениями. Их сфера компетенции в этом вопросе была подробно расписана в виде постановлений в "Уложении Лифаньюань". В "Уложении Лифаньюань" 1818 г. содержатся 6 Глав, "содержащие в себе сношения с Россиею" (20,т. 2,279-3 00), где изложены основные правила торговли на границе, порядок охраны русско-китайской границы для чжасаков, подчиненным улясутайскому, кобдоскому и ургинскому наместникам, правила пребывания российских подданных на территории Китая и т.д., вплоть до статей, рекомендующих одаривать "Русских чиновников шелковыми платками" (20,т.2,291).

Круг обязанностей ургинских правителей в сношениях с Россией состоял в следующем: переписка с канцелярией иркутского генерал-губернатора, прием русских курьеров, встреча с таможенными чиновниками и торговцами, открытие или закрытие приграничной торговли,объезд линии границы. Позже, когда в 1861 году было открыто российское консульство в Урге, амбани стали решать эти вопросы напрямую с российским консулом, и были обязаны оповещать население об изменении правил торговли с Россией после заключения Пекинского договора. Однако, по мнению консула Я.П. Шишмарева, это не было сделано за 6-7 лет существования этих документов. Это стало серьезным препятствием для ведения торговли русскими купцами на территории Монголии (24,44).

Красноречивой иллюстрацией круга других специфических обязанностей амбаней и их подчиненных, также связанных с Россией, может служить рассказ Григория Шарина, русского пленника, невольно оказавшегося по ту сторону границы в руках ургинского амбаня.В его ''Записках монгольского языка ученик Григорий Федоров сын Шарин о бытности своей в китайском государстве апреля с 14 1778 г. по 8-е число февраля 1780 г. рассказывается о злоключениях, постигших его на китайской стороне: как его привели на допрос к дзаргучи (монг. чиновник), затем направили для дознания чиновнику Лифаньюань, потом отправили к правителю Урги, в то время амбаню Солиню. "...Но Соли амбанъ, не веря моему истинному показанию, кричал мне с яростью и угрожал, ежели я не признаюсь, истязать меня. И приказал принестъ и принесены были мучительные орудия из веревок и ремней, чего я убоявшись, говорил...". А говорил он, отвечая на следующие вопросы амбаня: "..каким образом нынешняя государыня на престол вступила, почему начальников немецкой породы более, чем российской.. Находится ли Российское государство в подданстве у немцев? Почему Россия воюет с Турцией и во сколько дней набегает скорая почта от Москвы до Кяхты". Таким образом, шел сбор стратегических сведений о соседнем государстве. Что подтверждается инструкцией, выданной амбанями, кяхтинским дзаргучеям. Пункт пятый инструкции рекомендовал: "Обходиться с россиянами учтиво, а не так как было прежде. Ходить к ним в компании и звать к себе не запрещается. Но между тем стараться узнавать не только о коммерческих, но и о государственных их делах. Узнавший об этом и донесший обществу и дзаргучею награжден будет как отличившийся по торговле человек" (цит. по 102,121).

Ургинские амбани, по сравнению с цинскими наместниками в других вассальных владениях Цинской империи, обладали значительными полномочиями в сфере внешнеполитической деятельности, но право окончательного решения принадлежало императорскому двору. Об этом говорит переписка 1805 г ургинских амбаней с Лифаньюань и императорским двором, где они просят прислать детальные указания по тем или иным вопросам, например, как принимать русское посольство Ю.А. Головкина в Цинскую империю (18). Как представители пинского двора, амбани принимали деятельное участие в пограничных переговорах и составлении договоров с Россией. Так, при участии маньчжурского амбаня в 1768 г. состоялось подписание дополнительной статьи к Кяхтинскому договору под названием "Прибавление к трактату, размененное российским комиссаром с китайскими амбанями", которая регулировала режим на русско-китайской границе (53, 94). Назревший кризис в урегулировании споров о перебежчиках и нарушителях границы заставил обе стороны начать переговоры заключить новое "Соглашение" (так называемы "Международный акт") (53, 95). В переговорах пинская сторона была представлена ургинским амбанем маньчжуром Сун Юнем и халхаским князем Саньдубдорчжи, предположительно монгольским амбанем. Подписание этого договора привело к значительному оживлению кяхтинской торговли.

Материалы и документы "Русско-китайских отношений в XIX веке. 1803-1807" дают обильный фактологический материал о деятельности "ургинских администраторов". Они представлены в переписке амбаней с центральными правительственными учреждениями - Военным Советом (Цзюнцзичу) и Лифаньюань; переписке с сибирской администрацией; переписке между центральными правительственными учреждениями обоих государств - Лифаньюань и Сенатом (8,). Составители этой документальной серии отмечают, что документы Канцелярии ургинских правителей написаны по определенному трафарету и так называемым "суконным языком", а в докладах на высочайшее имя, не стесняясь в выражениях, допускают ''"самые грубые и оскорбительные выражения в адрес русских" (18, 34).

Недоброжелательный настрой ургинских амбаней в обращении с российскими посланниками был выражением общей политики пинского двора по отношению к России и другим государствам, которая в XIX в. была направлена на изоляцию страны от внешнего мира. Так, "ургинские ван и амбань" чинили препятствия действиям русского посольства во главе с Ю.А. Головкиным в 1805 году, опираясь на наставление Военного Совета Щзюнцзичу), "будет очень хорошо, если русский посол, получив письмо с нашим отказом, остановится на полпути" (18, 11).

Однако, российская сторона стремилась установить хорошие отношения с ургинским амбанями, чтобы они не препятствовали российско-китайским контактам. Так, Россия придавала большое значение учреждению консульства в Урге для нормализации отношений между двумя соседними странами, предусмотренного условиями Пекинского договора 1860 г. В инструкции государственного канцлера А.М. Горчакова говорилось, что "ургинский пост заимствует для нас большое значение, усиливающееся еще близостью к нашей границе. А потому необходимо стараться приобрести дружественное расположение правителей, избегая всего, что может бесполезно обидеть их самолюбие" (24, 44).

Такое отношение к амбаням определялось их ключевым положением в решении пограничных дел, ростом их полномочий и авторитета в XIX в., что учитывалось российской стороной. "Постепенно все пограничные дела с китайской стороны сосредотачивались в Урге. Решались здесь или наКяхте, где бы ни возникали на границе от Амура до Тарбагатайской области включительно. Ургинские правители принимали участие в пограничных и Тарбагатайского края делах. При посылке китайским правительством в 1855 году на устье Амура уполномоченных для переговоров с генерал-губернатором Восточной Сибири графом Муравьевым были назначены делегаты из Урги. Поэтому амбани именовались "главноуправляющими всеми пограничными делами". Титул этот помещен в их печати и остается поныне. Ни один пограничный вопрос не решался Пекином без предварительного мнения здешних правителей, авторитет их в пограничных с Россией делах был весьма веский" (24, 42). Только через ургинских правителей консульство могло решать вопросы, возникающие на других участках российско-китайской границы. Ургинские амбани давали предписания улясутайским, кобдоским и хулунбуирским (или хайларским) наместником в решении пограничных вопросов на их участках китайско-российской границы.

Цинские власти с самого начала открытия консульства России в Урге, проявили высокомерие и недоброжелательность к российским посланникам. Как вспоминает консул Я.П. Шишмарев, "...в высокомерном интригане Сектунги мы уже имели противника и недоброжелателя, что не замедлило выразиться вслед за вступлением консульства в Пургу" (24, 44). Это выражалось в многочисленных препятствиях при постройке здания консульства, препятствиям приезду семей членов консульства, стеснению торговли русских купцов в Урге и запрету торговать с местным населением. По описанию Я.П. Шишмарева дело доходило вплоть до кровавых сцен: "Около подворья целые дни расхаживали полицейские монголы под видом частных зрителей. Толпа, конечно, собиралась частью из любопытства, частью из желающих купить что-нибудь из русских товаров; решившиеся на это подвиг тут же получали удары плетью или палкой по чем попало и окровавленные уходили домой" (24,47). По мнению русского консула, "подозрительность и враждебность маньчжурских властей в Монголии наблюдались за 25 лет со времени учреждения нашего Консульства в Урге " (24, 49).

Ургинские амбани, начиная со второй половины XVIII в., постепенно заняли главное положение в управлении пограничных северных территорий Цинской империи.

Увеличение обязанностей, связанных с растущими связями с Россией, приграничной торговлей, привели к преобладанию внешнеполитических функций над функциями внутриполитического характера. Внутриполитические функции ургинских амбаней, также как и у других пинских наместников в Монголии, других сводились к военно-административному контролю за делами восточно-халхаских аймаков: поддержке резерва знаменных войск, инспектированию пограничных караулов между внешними и внутренними хошунами.

Кобдоское наместничество - третье наместничество в Северной Монголии - было основано в 1762 году.

Местность, в которой была построена крепость Кобдо, занимала важное стратегическое положение еще во время военных действиях императора Сюань Е против джунгарского хана Галдана. Приказ императора Сюань Е построить в Кобдо военную крепость относится к 1718 году, однако крепость была построена в 1731 году при императоре Инь Чжэне.

Император Хун Ли продолжил военное строительство и укрепление Кобдо, вблизи которого были поставлены караулы Тоэрхэ и Буяньту. Строительство крепости в Кобдо и дополнительных пикетов для укрепления джунгаро-халхасской границы вызвало беспокойство хунтайджи Галдан-Цэрена, поскольку пикеты оказались выдвинутыми вглубь Монгольского Алтая. Джунгарский посланник Халю на аудиенции в1739 г. передал послание императору Хун Ли, что "Галдан-Цэрен опасается, что в будущем в этих местах могут быть построены крепости и расквартированы войска, поэтому [он] просит милости [не делать этого]". (7, док. 120, с.297). В дальнейшем разграничение джунгаро-халхаской границы неоднократно становилось предметом для споров между обеими сторонами в 1739 и 1740 гг., которые находили компромиссное решение. В это время на джунгаро-халхаской границе уже действовала служба управления приграничным участком, т.к. в послании императора Хун Ли от 1740 г. Галдан-Цэрену о разрешении джунгарам вести торговлю в Китае и вести караваны с паломниками в Тибет говорится о необходимости ''"...заранее сообщить приграничным властям время отправления [караванов из Джунгарии] и день перехода ими границы. Когда они доложат [двору] об этом, будет отправлен [навстречу твоим торговцам] чиновник для ведения торговых дел... " (цит. по 7, док..№ 122, стр. 302).

События в Джунгарском ханстве, смерть Галдан-Цэрена и обострение междоусобной борьбы, требовали дельнейшего усиления границы. В 1745 г. император Хунли в секретном указе, посланном через сановников Цзюнцзичу, предписывает цзянцзюню и дачэню северозападных направлений принять меры предосторожности: "Приказываем цзюнцзюню и дачэню тщательно разработать план, чтобы надлежащим образом обеспечить подготовку оборонительных мероприятий'' (7, док. № 132, с.5)

С 1754 года по приказу императора Хун Ли военный гарнизон крепости должен был заниматься обработкой казенных пахотных земель. В 1756 году кобдоским цанъцзан дачэнем стал Хэдахэ, бывший когда-то хулунбуирским наместником и улясутайским фу цзянцзюнем, это, видимо, было связано с тем, что часть знаменных войск была прислана из Хулунбуирских земель. В 1757 году его сменил Агуй, позже он станет Илийским цзянцзюнем 1767-1768 гг.. По мнению Чжао Юньтяня, эти военачальники "исполняли временные обязанности, связанные прежде всего с руководством военными действиями, и не представляли глав военной администрации. Только в 1761 году после победы над Амурсаной и покорения Джунгарии, началось усиление господства над северной Монголией. Тогда было решено о командировании из Улясутая на постоянной основецанъцзан дачэня в Кобдо. В 1767 году была расширена крепость в Кобдо и расположена военная администрация. Таким образом, с основанием кобдоского наместничества завершилось формирование военно-административной системы управления северо-монгольскими землями после присоединения к Цинской империи" (146, 118).

Ямынъ кобдоского наместника состоял из военной канцелярии, заведовавшей помимо военных дел и торговыми делами, монгольского отдела, занимавшегося исключительно монгольским населением, тюрьмы, и кумирни. Штат кобдоского амбаня (кит.цанъцзан дачэня) был не очень большим: один помощник монгол (банбанъ дачэнъ), несколько офицерских чинов из знаменных войск (чжанцзин), по одному чиновнику из Военного ведомства, Ведомства финансов и Лифаньюань (3 человека), писцы и переводчики. Круг обязанностей кобдоского амбаня и подведомственных ему учреждений можно разделить на следующие группы:

  • Контроль над знаменными войсками: над знаменами новых и старых торгоутов, знаменами захачинов, мингат, 9 знаменами алтайцев и танну-урянхайцев. Границы кочевий знамен были разграничены и занесены на карту.
  • организация аудиенции монгольской знати: родовая знать торгоутов, алтайских урянхайцев, илийских монголов была разделена на несколько групп, каждой группе устанавливался срок отправки представителя ко двору с аудиенцией.
  • контроль над казенными пахотными землями и поставкалошадей: пахотные обязанности несли воины зеленого китайского знамени и 300 человек из монгольских знамен, организация орошения полей, заготовка зерна и семян для посева, сбор урожая, раз в три года покупка сельхозорудий, выдача разрешения для торговли приезжим торговцам; также с казенных пастбищ должно было поставляться определенное количество скота: верблюдов, лошадей, коров и овец для снабжения армии.
  • организация пикетов по пограничной линии: было образовано более 20 застав с 800 пикетчиками, амбань дважды в год направлял чиновника для осмотра вооружения и работы пикетов.
  • организация работы почтовых станций по тракту: в восточном направлении к Улясутаю было образовано 14 станций, в южном -8 станций, в северном - 8 станций. На каждой станции было размещено от 5 до 10 солдат с лошадьми и верблюдами. Кобдоский наместник также дважды в год направлял чиновника для инспекции.
  • Контроль над торговлей и перемещением лиц из внутренних земель: выдача разрешений торговцам, судебные дела.
  • также направлялись ежегодные отчеты улясутайскому цзянцзюню вместе с ежегодной данью в виде кожи и мехов от алтайских урянхайцев (115, 330).
  • Согласно сведениям, содержащимся в"Обозрении административных учреждений в Кобдо" , составленном в 1801 году кобдоским наместником Фуцзюнем, император Хун Ли обязал западно-монгольских хошунных правителей регулярно обучаться ведению служебных дел в Кобдо, как это было организовано для северо-халхаскихкнязей в Улясутае и Урге. Для этого они были разделены на 4 группы, каждая из которых ежегодно поочердно прибывала в ямынь кобдоского наместника сроком на 3 месяца. В каждую группу дурботские аймаки направляли по 8 князей, аймак алтайских урянхайцев - 4, аймаки элетов, мингатов, дэрбэтов и цзахачинов - по 2 человека. Обучение в Кобдо приравнивалось к очередной казенной службе, за которую князья получали денежное жалованье и натуральное довольствие. (92, 100).
  • В 1834 году при императоре Минь Нин (девиз правления Даогуан) кобдоское наместничество перестало подчиняться улясутайскому наместнику и получило самостоятельность. Затем, в начале XX века из состава кобдоского наместничества были образованы Алтайское наместничество со ставкой в местности Шара-Сумэ на р. Черный Иртыш (45, 380).
  • Таким образом, в деятельности наместников в Северной Монголии особая роль отводилась охране внешних границ империи. "Чистота границ" с Россией, - как объясняет российский консул А.П. Шишмарев -''означала, что через нее не было переездов и переходов, не было следов скота, словом преследовалось всякое взаимное сношение подданных обоих соседних государств. Педантизм доходил до того, что в каждом карауле на граничной черте устраивались "силки ", между ними натягивался шнур и концы его припечатывалисъ караулами обеих стран. Только через "силки" могли проезжать по казенной надобности с караула одной стороны на караул другой " (24,41/
  • Во второй половине XIX века, после подписания Пекинского договора, вдоль границы стали устраиваться специальные пункты перехода границы для торговцев и караванов. С 1869 года со стороны Енисейской, Иркутской губерний и Забайкальской области, граничившим соответственно с Кобдоским, Улясутайским, Ургинским и Хайларским наместничествами, были устроены 11 пунктов перехода границы. В 1875году было утверждено 22 пункта: Кяхта, 12 пунктов на восток от Кяхты и 9 - на запад. (24, 20).
  • Можно согласится с выводом Гороховой Г.С, что во второй половине XVIII века Цинам удалось завершить создание такой военно-административной структуры управления и сформировать такой аппарат, которые обеспечивали им господствующее положение в Северной Монголии на длительное время. В Халхе эта система управления сохранилась вплоть до начала XX века.
  • административный военный наместник монголия
  • 3. Наместники в Западной Монголии
  • С конца XVII и до середины XVIII вв. главной стратегической задачей Цинской империи было уничтожение Джунгарского ханства. По мере поэтапного выполнения данной задачи, к середине XVIII века постепенно формировалось военное управление в Западной Монголии и территории бывшего Джунгарского ханства (Синьцзяне), и связано это в первую очередь с образованием илийского наместничества и назначением цинхайского амбаня с резиденцией в городе Силин.
  • Сининский амбань. Регион Куку-нора и Амдо оставался сложной и стратегически важной зоной для маньчжуров, так как этот район граничил с Северной и Южной Монголией, Джунгарией, Тибетом и собственно китайскими землями. Китайская администрация в Цинхае до 1725 г. была представлена специальным императорским посланником (цинчай дачэнъ), чиновником Лифаньюань, осуществлявшим контроль над монгольскими родами: ойратскими родами олетов, хошоутов, чоросов, хойтов, торгоутов и халхасцев. Главы хошунов - дзасаки ежегодно собирались на сейм в местности Цаган-Тологой (45, 389) и, подобно южномонгольским княжествам, обладали некоторым самоуправлением.
  • Еще при императоре Сюань Е маньчжуры были крайне заинтересованы в лояльности кукунорских потомков ойратского Гуши-хана, которые были признаны подданными цинского двора, т.к. их войска составляли лучшую часть пинских знаменных войск. Поддержка кукунорских ойратов обеспечивала успех пинской политики в Тибете и в войне против Джунгарского ханства. Кукунорские князья помогли пинским войскам установить китайский протекторат в Тибете в 1720 г. Одержав победу над джунгарами в Тибете, цинские власти лишили кукунорских хошоутов того влияния, которым они пользовались в Тибете. Кроме того, в Цинхае китайские власти предпринимали меры по усилению своего положения. Туда были переселены 2 тыс. китайских солдат - переселенцев (61, 46). Маньчжуры стали менять границы хошунов и передавать часть земель китайцам колонистам. Это вызвало возмущение, и в 1722 г. в Кукуноре началось антиманьчжурское восстание под предводительством князя Лубсан-Данзана. Тибетские хронисты (автор хроники "Дэбтэр-чжамцо") видят причины восстания в потере хошоутами привилегий в управлении Тибетом. Поводом к восстанию послужило столкновение между цинскими чиновниками и кукунорскими монгольскими князьями во время интронизации Далай-ламы VII в Лхасе, которые были оскорблены неучтивым поведением чиновников, прикуривавших от огня священных светильников (4,65).
  • К восставшим примкнули 200 тыс. тибетцев, в ходе восстания были изгнана цинская администрация и восстановлено местное самоуправление. Император Инь Чжэн выдвинул огромную армию в карательный поход, которая в течение года творила суд и расправу в хронике "Парсам Джонсан" эти события описаны следующим образом: "7 723 год, год воды-зайца. Олёты Кукунора и китайцы вступили в распри. В результате олеты были побеждены. Китайцы убили свыше 700 крупных и малых монахов, как настоятель монастыря Сэркхонон Чусан-Римпоче и другие, разрушили "три памятника поклонения ", сожгли храмы и соборы. Также они разрушили 3 больших монастыря Швабокхога и некоторые кельи. [Китайцы] убили много стариков в монастыре
  • Гумбум. 1724 год, год дерева-дракона. Китайские полководцы Нъин-гун и Иоутэу (т.е. Нян Гэн'яо и Юе Чжунци - прим.Н.С.) сожгли храмы и соборы несчастного монастыря Гонлун и 13 комплектов Ганчжура и убили цзанцев" (11, 92).
  • После подавления восстания в Цинхае восстановив свою власть в Кукуноре, пинские власти в 1725 году, произвели полную реорганизацию управленческого аппарата в Цинхае.
  • Репрессивный характер преобразований был отражен в программе: "Цинхайское Уложение в 13 статьях" и "Декрет по управлению Цинхаем в 12 пунктах", которые ужесточили принципы правления китайской администрацией. (124, 237)
  • В 1725 году Синин получил статус столицы округа Синин фу,куда в 1726 году был назначен сининский амбань (банъиш дачэнъ). Амбань взял на себя всю полноту власти: правящий род Гуши-хана был лишен власти, было упразднено хошоутское княжество, новые 29 княжеств были непосредственно подчинены сининскому амбаню, глава княжеств назначались, а не выбирались (52,102). Была отменена системы родового самоуправления тусы у тибетцев Амдо, их напрямую подчинили сининскому амбаню. Все хошоутские роды во избежание последующих волнений были переселены в другие районы. В Синине и других крупных населенных пунктах, на дорогах в западном и северном направлениях были постоянно размещены войска численностью 5 тысяч человек (146, 124).
  • Спустя почти 10 лет после выхода этих правил, пинские власти испытывали трудности в управлении местным населением и применении новых законов. В докладах сининских наместников, датированных 1733 г., обрисована неспокойная ситуация. "Императорский посланник по управлению цинхайскими варварами дутун красного маньчжурского знамени Дэчэнъ, тиду провинции Шэнъси по совместительству цзунбингуанъ Сининского гарнизона сановник первого ранга Фэн Юнчжун почтительно докладывают в секретном донесении: ''...монголы всех родов [еще] не смирились", "...в аймаках [все еще] скрываются сторонники Лубсан-Данзана" (32, док. 1,2). Наместники объясняли это "варварскими нравами цинхайских монголов: не видят различий в трусости и величии, так же не видят [разницы] между коварством (хуай) и добродетелью (дэ~)" (32,4). Поэтому они просили высочайшего указа, чтобы ''собрать нужные из законов, перевести на монгольский язык, распространить всем цинхайским ванам, гунам, тайчжи, дзасакам, [чтобы] распространить всем [им] подчиненным. В местах проведения сеймов императорский дачэнъ по управлению [цинхайскими] варварами на основании закона разъясняет [содержание], [чтобы] они прониклись пониманием. Обязать всех ванов, гунов, тайчжи, дзасаков докладывать о преступных деяниях, совершенных монголами, дачэнъ по управлению [цинхайскими] варварами на основании закона совершает суд. [И тогда] заслуги и преступления будут [четко] разделены, а в монголах доблесть укрепится, а низкие помыслы ослабнут ... (32, док.5).
  • Как видно из этого отрывка, наместники просили разработать какие-то новые правила управления монголами и перевести их на монгольский язык, чтобы на сеймах разъяснять князьям их содержание и конкретное применение. Думаем, что речь здесь идет не просто о переводе соответствующих статей "Лифаньюань цзэли" или "Монгольских уложений", тем более что они составлялись на монгольском языке, аименно о составлении новых правил управления именно для управления Цинхаем. В подтверждение нашего предположения говорит то, что в 1736 г. вышли "разъясняющие правила для дачэня по управлению [цинхаискими] варварами" (32,8). Эти статьи затем были представлены в "Уложении Лифаньюань".
  • В "Уложении" Лифаньюань 1818 г. часть из них представлена в главе "Обязанности Главноуправляющего Амбаня в городе Синине", в которой описаны главные принципы управления цинхаискими монголами (20, т.2 с.25) и обязанности сининского наместника:
  • Общие положения: "Власть Главноуправляющего Амбаня в городе Синине простирается не только на гражданских, но и на военных чиновников" (20, т.1 с.63)).В своей работе он должен был советоваться с генерал-губернатором провинций Шэньси и Ганьсу, т.к. номинально подчинялся ему, откуда и производилась выплата жалованья чиновникам канцелярии и монгольским тайцзи (20 ,т. 1,146).
  • Более детально обязанности сининского амбаня по правилам "Уложения" выглядят в следующем виде:
  • управление частью тибетских родов в Амдо (юг Цинхая), "коими он должен был управлять, разделив на сотни и тысячи" (17, т.2 с.64). Глава рода должен был выполнять и функции гражданского чиновника, ежегодно предоставлять подушные списки амбаню.
  • наладить службу трех караулов из числа тибетцев на горных дорогах, ведущих в Амдо, лично объезжать и следить за службой пикетов с правом награждения или наказания служилых. (17, т.2 с.65). На степных дорогах, ведущих в Южную Монголию, выставить 5 караулов из монгольских дивизий, чтобы контролировать пути, ведущие в Амдо. Еще 5 караулов выставить по переправам вдоль реки Хуанхэ.
  • Ежегодно направлять для инспектирования двух сановников в Амдо в сопровождении 200 солдат на предмет обнаружения беглых монглов итибетцев. Сановникам по возвращении подавать донесение сининскому амбаню, генерал-губернатору провинций Шэньси и Ганьсу, которые затем передают донесение в Лифаньюань.
  • Определять место и время торговли у пограничных крепостей между монголами и приезжими тибетцами.
  • Направлять чиновника для разбора обстоятельств нападения на кочевья монголов, разбоя и убийств, случаев угона скота, ведения следственных действий и поимки преступников. Следить, чтобы монголы не носили одежду тибетцев, а тибетцы не носили одежду монголов, чтобы скрыться от преследования.
  • "Изкоренение зла", связанного с сокрытием преступников или тайными замыслами монгольскими князьями и сеймовыми старшинами.
  • Осуществлять контроль над имуществом, преподносимым набожными монголами в дар монастырям, и возвращать знаменных (т.е. военнообязанных - Н.С.) монголов, решивших принять монашеские обеты в монастырях Тибета.
  • Следить засвоевременным возвращение китайцев-торговцев в пределы наместничества из Тибета и других районов Монголии. (17, т.2 с.63-71).
  • Любопытно, что среди гражданских чиновников в ямынях, подчиненных сининскому амбаню (помощников, секретарей, писарей и т.д.) полагалось быть по одному наставнику конфуцианского учения (жусюэ сюнъдао) (146,124). Но, скорее всего, это было связано с растущим числом китайских поселенцев в Цинхае.
  • Илийский цзяньцзюнь. В силу своего географического положения район Или являлся важнейшим военно-стратегическим районом Цинской империи на ее западных рубежах. Джунгария занимала ключевое положение на путях из Восточной в Среднюю Азию, Казахстан и Южную Сибирь. Разгром Джунгарского ханства и завоевание ВосточногоТуркестана позволил расширить зону влияния Цинской империи в Центральной Азии, укрепить позиции в Монголии и Тибете, создать "далеко выдвинутые" военные форпосты на западе (72, 32).
  • В китайских официальных источниках районы Или и Тарбагатай прямо рассматривались как "два рога" Цинской империи, нацеленных на Казахстан и Южную Сибирь (54, 161).
  • В ходе завоевания Джунгарии на ее землях маньчжуры создавали временную военную администрацию, а в 1762 году ввели единую систему управления этим районом. Главой новой администрации стал наместник в воинском чине - цзянцзюнъ, в руках которого была сосредоточена вся военно-административная власть над этим регионом. Его ставка находилась в Или, и потому в литературе он зачастую называется "илийским цзянцзюнем", или "илийским наместником".
  • Гражданские и военные чиновники в администрации илийского цзянцзюня в иерархическом порядке стояли в следующем порядке: дутуны, цанъцзанъ дачэни, баныии дачэни, себанъ дачэни и линдуй дачэни. Далее следовали офицеры войсковых единиц, управляющие продовольственными складами и снабжением войск (лянян чу сыгуанъ), управляющий отделом снабжения войск лошадьми и верблюдами {томы чу сыгуанъ). Были еще 2 специальных чиновника, один из них обладал судебной властью над маньчжуро-монгольским населением, другой - над китайским населением (лиши тунчжи, фуминъ тунчжи).
  • Подконтрольная цзянцзюню территория состояла из 15 районов, объединенных в несколько округов: Или, Тарбагатай, Кашгар и Урумчи. В округ Кашгар входил Яркенд, Хотан, Аксу, Куча, Карашар, Янгисар. В округ Урумчи входили Баркуль, Гучэн, Хами, Турфан и Кур-Караусу (Шихо) (54,162). Во главе каждого района стояли военные представители илийского цзянцзюня. Администрация цзянцзюня, в первую очередь, ведала цинскими войсками, введенными в этот регион. Самый крупныйвоенный гарнизон стоял в Или, его численность составляла 6,3 тыс. человек, распределенных по 9 укрепленным пунктам. Здесь же было размещено 3,8 тыс. конницы из родственных маньчжурам племен (дауры, солоны и т.д.) и чахар. Примерно столько же составляли знаменные войска ойратов, так что в Или оказалось размещено около 13 тыс. знаменных войск. Контингент китайских знаменных войск больше занимался сельским хозяйством и был относительно не велик (3 тыс. человек). Помимо самого илийского цзянцзюня, гарнизоном руководил цанъцзанъ дачэнъ, линдуй дачэнъ возглавлял знаменные войска, стоявшие вокруг Или.
  • В Тарбагатайском округе стояла конница знаменных войск числом более 2 тысяч войск во главе с цанъцзанъ дачэнем и несколькими линдуй дачэнями. Тарбагатайский дачэнь должен был следить за соблюдением правил приграничной торговли или ее запрета на своем участке границы. В случае, если русско-китайская торговля была запрещена по всей линии границы, то этот запрет распространялся и на казахов, торгующих российскими товарами. Поэтому в обязанности тарбагатайского дачэна входило уведомление казахов об изменении правил торговли, открытии мест приграничной торговли и даже составление списка разрешенных товаров для продажи (7, док. № 230,с. 195-196).
  • В округе Урумчи также были расквартированы маньчжурские и китайские знаменные войска, численностью почти в 23 тыс. человек во главе с дутуном. Под его началом были линдуй дачэни, возглавлявшие гарнизоны в Баркуле, Гучэне, Турфане. В Кур-Караусу, где был только отряд китайских войск в 700 человек, и Хами правителем стояли баньши дачэни. Общий воинский контингент Урумчи и Баркуля составлял свыше половины всех войск в Джунгарии.
  • Округ Кашгар возглавлял цанъцзанъ дачэнъ, под началом которого были в Яркенде - баньши дачэнъ и сиебанъ даачэнъ, в Хотане - 2 баньши дачэня, а Аксу, Куча и Карашар находились в управлении одного баньшидачэня, в Янгисаре был расположен линдуй дачэнъ (115,317) .
  • Численность войск на территории всего Илийского наместничества в середине XVIII века имела тенденцию к увеличению. А.И. Чернышев, ссылаясь на различные китайские источники, приводит следующие цифры по всей Джунгарии: к 1769 году их было около 30 тыс. человек (56, 100). Когда пинскому правительству стало известно о намерении волжских калмыков вернуться в Джунгарию, контингент маньчжурских войск в Или тут же был значительно увеличен: с 4240 человек в 1769 году до 6328 - в 1770 году, в Урумчи с 200 человек в 1770 году до 3334 - в 1772 году.
  • Вскоре в Джунгарии и в Синьцзяне начинается масштабное военное строительство. Как писали в донесении казахские осведомители в Оренбургскую губернскую канцелярию в 1758 г.: "'китайский богдыхан на пустой калмыцкой земле намерен строить города и поселить в них китайцов, [а бывшие де наперед сего во владении зенгорских ханов Малой Бухарии города Ташкент, Кашгар, Яркенд и пр. себе и ныне он, хан, усвояет, и в своем владении счисляет]. А по построении тех городов и по населении тех китайцов и податъми обложить их намерен " (7, док. № 187, с. 109). Новые города крепости в Синьцзяне и Джунгарии строились как опорные пункты для размещения цинских войск вдоль границ с Казахстаном и Южной Сибирью, где также с сер. XVIII в. велось строительство военно-оборонных линий (82,125).Помимо строительства крепостей, где разместили гарнизоны войск, в стратегически важных местах (у речных переправ, на горных перевалах) были выставлены постоянные пикеты числом более 30 (54,162).
  • Круг обязанностей илийского цзянцзюня, в общем, был типичным для всех военных наместников Монголии и Тибета и сводился к следующим полномочиям:
  • Контроль над знаменными войсками монгольских сеймов Унэн-Судзукту и Бату-Сэтхилту, состоявших из 16 хошунов, и дополнительно введенного маньчжурского знамени;
  • поддержание боеготовности знаменных войск. Как было описано в рапорте переводчика М. Бикчурина оренбургскому губернатору о подготовке войск в крепости у "китайского джанджуна": "войска их по обычаю чрез вырытые каналы и рвы обучаютца перескачкою на конях экзерцыции" (7, док.№ 235, с.200).
  • организация аудиенции монгольской и уйгурской знати.
  • организация пикетов по пограничной линии между хошунами: пикеты следили, чтобы отдельные племена не нарушали границы отведенных кочевий, присматривали за ссыльными, осуществляли контроль за ведением торговли, пресечение кражи скота, поимка беглых преступников, сбор налогов.
  • организация работы почтовых станций по обоим склонам Тянынанского хребта - северному и южному тракту: была создана разветвленная системавоенных почтовых станций, насчитывавшая более 1000 единиц. Расстояние между станциями обычно составляло 80-100 ли, т.е. около 40-50 км.
  • Контроль за торговлей. Единственным местом, где была разрешена торговля с казахами, стал Или. Контроль за перемещением лиц из внутренних земель: выдача разрешений торговцам, сбор налогов.
  • судебные дела велись по отдельной юрисдикции для монгольского, китайского и мусульманского населения. Для последних позже было создано отдельное "Хуэйцзян цзэли"(Мусульманское Уложение) (148, 316).

- также направлялись ежегодные отчеты улясутайскому цзянцзюнюи императорскому трону. Отчеты илийских наместников легли в основу целого ряда документальных сборников по истории Цинской империи о завоевании Джунгарского ханства, таких как "Цинъдин Синъцзян шилюэ" (Высочайше утвержденное описание Синьцзяна), подготовленное по императорскому указу в 1821году, "Мэнгу юму цзи" (Записки о монгольских кочевьях) Хэ Цютао и многих других.

Однако существовал ряд особых функций, дополнявших основные обязанности илийского наместника. Это были задачи, связанные с организацией освоения обширных земель. После разгрома Джунгарского ханства цинскому правительству досталась огромная территория, практически лишенная населения. Цинские власти были заинтересованы вскорейшем освоении этих земель. В Указе 1760 г. об организации военных поселений в Или, император особо подчеркивал, что "Или - это прежние внутренние джунгарские земли, [поэтому нужна] особая осторожность в разграничении, а земледелие необходимо восстановить. Ныне [эти земли] войти в состав наших территорий. Если не поселить солдат в военных поселениях, то находящиеся поблизости казахи и буруты воспользуются случаем и займут [эти земли] под кочевья. Тогда трудно будет изгнать [их]" (7, док. № 203, с. 149). Дачэню и цзянцзюню предписывалось ''"принять решение и устроить все надлежащим образом. Нельзя не задумываясь о последствиях, нерадиво относиться к своим обязанностям и думать о возвращении [из этих мест] ". Полагаем, что военно-пахотные поселения необходимо постепенно расширять" (там же). Из ответного донесения илийского наместника цзянцзюня Агуя следует, что он принял решение вместо 500 солдат послать 4-5 тысяч и тысячу уйгурских семей вместо 300 (7, док. № 203, с. 149). Активные военно-колонизационные мероприятия цинских властей вызывали обеспокоенность у соседей - России, казахского султана Аблая, бывшего под российским подданством, и в Афганистане. В донесениях говорится о ежегодном росте китайского войска, строительстве городов и укреплений - "кругом крепостями обселилисъ", переселении жителей вглубь пограничной линии (7, док. № 212, 224, 224,23 5).Стали создаваться военные поселения (бинтунъ) и гражданские поселения китайских переселенцев (хутунъ) в районах пригодных для земледелия. К 1780 году в военных поселениях было около 10 тыс. солдат, занимавшихся обработкой земли, и 15 тыс. дворов переселенцев. Тем самым огромный воинский контингент был обеспечен продовольствием и материальной базой для дальнейшей колонизации региона (105,107). Знаменные маньчжурские войска и войска ойратов занимались скотоводством, часть скота закупалась у казахов и киргизов (хасакэ) (146,126). Принцип "управлять Западным краем (Сиюй) с помощью западного края и не брать средств из центральных земель" (50,108) последовательно исполнялся.

Другой особенностью функций илийского цзянцзюня и его помощников - дачэней был внешнеполитический аспект деятельности. В 1762 г. илийский цзянцзюнь организовывал сопровождение посольства афганского Ахмад-шаха и препровождение его в Пекин (7, док.№ 215,с.165-166). Причем специальный указ императора главам пинской администрации по пути следования посольства предписывал: "Навести порядок и подготовиться к встрече [посольства], дабы продемонстрировать богатства, роскошь и величие [империи]" (7, док.215,с. 166),.

Илийские наместники ведали отправкой китайских послов в Сиюй, писали первые варианты правительственных посланий в страны Сиюя, внимательно следили за событиями в соседних странах, вели тайные переговоры с представителями казахской и киргизской знати "чтобы были китайскому хану послушны (7, док. 225,с.188), вели переписку с Кокандом, Бадахшаном, Киргизстаном, владетелями казахского Среднего жуза (7, док.№ 225 с. 188) встречали и сопровождали посольства по своей территории По мнению К.Хафизовой, они обладали большими полномочиями во внешнеполитических делах и отличались большой инициативностью (99,22).

Илийские наместники организовывали и сами участвовали в разведывательных экспедициях, вторгались за линию пикетов в кочевья киргизов и казахских владетелей, принявших Российское подданство, которые в отчетах представлялись как "инспекционные поездки" (72,35).

Специфика управления Илийским наместничеством заключалась в том, что для управления разноплеменным и зачастую насильно переселенными племенными группами на территории наместничества были сохранены три различные системы родового управления: помимо дзасаков, глав монгольских хошунов, существовала система беков, родовых старшин мусульманского населения, и система цзюнсянъ, административно-территориального управления китайскими переселенцами. Причем управление китайским населением не входило в обязанности илийского цзянцзюня, они находились в ведении властей китайской провинции Ганьсу (Ганъсу бучжэнъсы) (148, 318). Помимо различных систем родового управления на всей территории Восточного Туркестана над местным населением была введена система круговой поруки баоцзя, существовавшая во внутренних землях Китая (7, док. 211, с. 161). Судя по документам из переписки канцелярии илийского наместника, родовые старшины мусульманского населения находились под началом представителя пинской администрации в данной местности и императорские указы для мусульманских старшин передавались через канцелярию цзянцзюня (7, док.№ 237, с.203-204)

После разгрома Джунгарского ханства в 1758 г. и присоединения земель Восточного Туркестана в 1759 г., маньчжуры создали на этих землях военно-бюрократический аппарат по "модели монгольского" управления Южной, а затем и Северной Монголии, с добавлением специальных моделей управления китайским населением (баоцзя) и мусульманским (беки).

Эта модель управления не претерпела заметных изменений вплоть до административной реформы, проведенной во второй половине XIX века, когда на бывшей территории ханства была создана провинция Синьцзян.

Жесткий контроль над местным населением и военная колонизация стали единственно возможной формой освоения удаленных и опустошенных войнами земель, которые представляли для империи больше политический интерес, нежели экономический. Синьцзян стал первой линией обороны на северо-западной границе, он защищал Монголию, которая, в свою очередь, прикрывала Пекин. Лучше всего эта мысль была выражена Цзо Цзунтаном, видным политическим деятелем второй половины XIX века, совершившим карательный поход против восставших мусульман в Синьцзяне: "Если будет потерян Синырян, Монголия окажется беззащитной, и сам Пекин будет под угрозой"' (цит. по 60, 126).


4. Институт наместников в Монголии в системе управления "вассальными" землями Ципской империи


При поэтапном завоевании монгольских земель цинское правительство столкнулось с тремя обособленными монгольскими группами, проживавшими в Южной Монголии (южные монголы), Северной Монголии (халха монголы) и Джунгарии (ойраты). Система управления монголами по принципу разделения на знамена, введенная в Южной Монголии, была распространена и на Северную Монголию. После разгрома Джунгарского ханства в к. XVIII в. практически все земли, населенные монгольскими племенами, были разделены на знамена, ставшие единицей административного и военного подчинения, и перешли под начало цинской администрации.

В созданной при первых маньчжурских императорах (Шуньчжи, Сюань Е) двухступенчатой структуре управления монгольскими землями: Лифаньюань (орган представляющий центральные власти) - монгольские власти (сеймовые старшины и дзасаки) при императорах Инь Чжэн и Хун Ли возникло промежуточное управленческое звено в виде маньчжурских наместников цзянцзюней, дутунов, фудутунов, цзюнъгуаней и амбаней.

Основные мероприятия военных наместников сводились к следующему:

а) командование и поддержка знаменных войск монгольских аймаков;

б) обеспечение охраны границ (между "внутренними" и "внешними" хошунами, "внешних границ империи с Россией), включая личный ежегодный осмотр караулов вплоть до "состояния пограничных столбов";

в) обеспечение снабжения армии и госаппарата из местных источников (казенные пашни);

г) управление стратегически важными путями сообщения (почтовыми трактами), организация их эффективного функционирования;

г) контроль над буддийскими монастырями и ламами;

Помимо основных обязанностей, перечисленных выше, наместники должны были предоставлять к наградам и повышению чиновников и офицеров знаменных войск, проводить перепись населения каждые три года во внутренних и внешних чжасаках. Наместники должны были "тайным образом" заводить досье на подведомственных монгольских князей, записи которых влияли на разрешение приезда ко двору и уровень приема на аудиенции у императора (20,т. 1,190).

Управление каждым наместничеством обладало рядом специфических и свойственных только этой территории черт. Например, в деятельности ургинских и илийских наместников присутствовали внешнеполитические функции, связанные со сношениями с Россией, странами Средней Азии; хулунбуирское наместничество, помимо охраны границ с Россией, стало своеобразной "кузницей" кадров маньчжурских и монгольских знаменных войск, одной из основных функций илийского наместника стала организация работы военных поселений и т.д.

Положения "Лифаньюань цзэли" помимо обязанностей и прав наместников, также имели статьи наказаний за должностные преступления, использования служебного положения для личных нужд (использовать почтовых лошадей для собственных нужд, задержка выплаты жалования монгольским князьям и т. д.). Нарушителей судили по уложению Военной палаты и понижали на два ранга (20 ,т. 2, 56).

К концу XVIII в., круг обязанностей наместников стал чрезвычайно широким. Зачастую наместники дублировали обязанности чиновников Лифаньюань в гражданском управлении, ввиду отсутствия четкого разграничения обязанностей между центральными ведомствами на местах, военной и гражданской администраций. Поэтому были выделены наиболее важные и менее важные обязанности. Император Хун Ли издал предписание в 1793 г., что "В круг его обязанностей цзянцзюней, входит решение особо важных дел. Следует положить конец тому, что цзянцзюни занимаются мелкими, незначительными, повседневными внутренними делами в халхаских кочевьях. Однако любые важные дела, предполагаемые законодательно установленными обязанностями сего сановника, а равно и другие важные обязанности, такие как призыв на службу в войско монгольских цириков, снаряжение для сих же целей коней и распоряжение этим войском - должны осуществляться канцелярией цзянцзюня. Единственно лишь сему ведомству дозволяется объявлять о снаряжении войск". По мнению А.В. Попова, тем самым центральное правительство стремилось придать своим наместникам в Халхе прежде всего полномочия военной власти, избавив от рутины гражданской администрации, которая возлагалась на прикомандированных чиновников Лифаньюань в штате наместника (91,196).

Основной акцент был сделан на обязанности военного характера. В прямом подчинении маньчжурских наместников находились военные чины монгольских аймаков, отличавшиеся и организационно, и по кругу полномочий от гражданской администрации. Наместникам подчинялись начальники аймачного ополчения и их помощники со штатом соответствующих чиновников. Начальники ополчения были снабжены соответствующей печатью и инструкциями о порядке очередных сборов по тревоге, ежегодных смотров войск аймаков, о проверке оружия и его наличии, организации обучения населения воинским наукам. Гражданские функции перепоручались чиновникам канцелярии наместников.

Маньчжурское правительство сформировало административные органы в Монголии для своих конкретных военно-политических целей. В соответствии с этими целями были найдены и апробированы методы строительства военно-административного аппарата управления на монгольских землях, в котором были использованы институты самоорганизации монголов, родственные маньчжурам, например, сеймы князей, или хошуны, над которыми стояли пинские наместники.

Вся структура административного аппарата по управлению Монголией по мере укрепления власти маньчжуров в Северной и Западной Монголии в XVIII в. предстает в следующем виде: центральные власти (императорский двор, Цзюнцзичу и Лифаньюань) - маньчжурские наместники - сеймовые монгольские власти.

Формирование военно-административного управления на территории Южной и Северной Монголии на основе единой знаменной системы отразило унификацию управления всеми монгольскими землями в составе Цинской империи. Распространение "института наместников", представителей цинской администрации на местах, было призвано укрепить и усилить контроль центрального правительства за бюрократическим аппаратом монгольских аймаков и хошунов, поддержать военную организацию монгольских знаменных войск. Наместники в ранге военных чинов знаменных войск цзянцзюней, дутунов, фудутунов, и амбаней стояли во главе административно-территориальных образований, объединявших глав монгольских хошунов или аймаков, стали на постоянной основе управлять всеми военными и гражданскими делами на вверенной территории.


Список использованных источников и литературы


1.Хохлов А.Н. Кяхтинская торговля и и её место в политике России и Китая (20-е годы XVIII в. - 50-е годы XIX в.) - Документы опровергают. Против фальсификации истории русско-китайских отношений. М., 1982.

2.Хохлов А.Н. Кяхта и кяхтинская торговля (20-е годы XVIII в. - середина XIX в.) - Бурятия XVII - начала XIX в.. Экономика и социально-культурные процессы. Новосибирск, 1989.

.Хохлов А.Н. Свод законов маньчжурской династии Цин -документальная основа публикаций Н.Я. Бичурина о современном ему Китае (вступительная статья) - Бичурин Н.Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. М.: Восточный Дом, 2002.

.Хохлов А.Н. Н.Я. Бичурин и его труды о цинском Китае (вступительная статья) - Бичурин Н.Я. Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). М.: Восточный Дом, 2002.

.Чернышев А.Н. Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII. М., 1990.

.Чимитдоржиев Ш.Б. Кяхтинский договор 1727 г.: вопрос о беженцах -VIII Международный конгресс монголоведов. Улан-Батор август 2002 г. Доклады российской делегации. М., 2002.

На английском языке:

1.Bell, Charles Sir. Tibet Past and Present. Oxford, 1924.

2.Fairbank J.K. (ed.). The Chinese World Order. Cambridge (Mass.), 1974.

.Hsieh, Pao Chao. The Government of China (1644-1911). Baltimor, 1925.

.110.Hucker, Charles О. A. Dictionary of Official Titles in Imperial China, Stanford, 1985.

.Hummel, Artur W. (ed.). Eminent Chinese of the Ch'ing period (1644 -1912), vol. I-II. Washington, 1943 -1944.

.Kolmas Josef. The Ambans and Assistant Ambans of Tibet (A Chronological Study). Prague, 1994.

.Kolmas Josef. Tibet and Imperial China. A Survey of Sino-Tibetan Relations up to the End of Manzhu Dynasty in 1912. Canberras, 1967.

.Petech Luciano. The Dalai - Lamas and Regents of Tibet: A Chronological Study. Leiden, 1959.

.Petech Luciano. China and Tibet in the early XVIII century. History of the Establishment of Chinese Protectorate in Tibet. Second, revised edition. Leiden, 1972.

10.Richardson, H.E. Tibet and Its History. London, 1962.

11.Rockhill, William W. The Dalai Lamas of Lhasa and their Relations with the Manchu Emperors of China (1644 - 1908). Leiden, 1910.

.Shakabpa, Tsepon W.D. Tibet: a Political History. New Heaven-London, 1967.

.Shaumian Tatiana. TIBET. The Great Game and Tsarist Russia. New Delhi, 2000.

.Waddel A. Lhasa and its Misteries.London, 1906.

.Wang Furen, Suo Wenqing. Highlight of Tibetan history. Beijing, 1984.

.Ya Hanzhang. Dalai lama zhuan. Beijing, 1984. English translation.The Biographies of the Dalai Lamas. Beijing, 1991.

На китайском языке: (согласно китайской транскрипции на основе латинской графики)

1.Bailadougeqi (монг. Байлдагч). 1840 nian zhi qian Menggu zai Zhong'E guanxi zhong de diwei he zuo yong (Роль Монголии во внешних связях Китая с Россией до 1840 года) -"Zhong guo bianjiang shidi yanjiu" (Пекин), 1996 №1.

2.Fang Baoliang. Mengzang guanxi yanjiu (Исследование истории монголо-тибетских связей). Синин, 1992.

.Hetianging (яп. Вада К.). Mingdai menggu shi lunji (Очерки по истории Монголии во времена династии Мин). Пекин, 1984.

.Не Yu. Shilun Qingdai zhong'yan jiguan tizhi de jigou tedian (Особенности структуры аппарата центральной власти династии Цин) -"Qingshi yanjiu tongxun" (Пекин), 1987, № 4.

.Ma Ruheng, ZhaoYuntian. Qingdai bianjiang minzu zhengce jianlun (К вопросу о национальной политике в приграничных землях) -"Qingdai yanjiu" (Пекин), 1991, №2.

.Ma Ruheng, Ma Dazheng. Qingdai de bianjiang zhengce (Приграничная политика династии Цин). Пекин, 1994.

7.Mingguo yilai zhongyang dui mengzang de shizheng. (Политика центрального правительства по отношению к Монголии и Тибету в годы народной республики). Mengzang weiyanhui zhubian. Тайбэй, 1984.

.Nagudanfu. Taiwan mengguxue yanjiu gaishu (Обзор монголоведения на Тайване) - Mengguxue 10 nian (1980-1990) (Монголоведение за 10 лет (1980-1990)). Хухэ-хото, 1991.

.Jianming Qingshi (Краткая история династии Цин в двух томах). Пекин, 1980.

.Xiao Jinsong. Qingdai zhu Zang dachen (Амбани Тибета периода правления династии Цин).Тайбэй, 1996.

.Xie Zhongguang. Zhungguo sengguan zhidu shi (История института буддийской церкви в Китае). Синин, 1990.

.Wang Gui. Zangzu Renming yanjiu (Исследование тибетских имен). Пекин, 1991.

.Wang Hanchan, Lin Daizhao. Zhongguo gudai zhengzhi zhidu shilue (Исторические очерки политической системы Китая с древности до середины 19 века). Пекин, 1985.

.Wang Yuanda. Jindai Eguo yu Zhongguo Xizang (Россия и китайский Тибет в новое время). Пекин, 1993.

.Wang Weifang, Yang Jiaming. Jin shinian lai Taiwan diqu de mengzang yanjiu (1986-1995) (Монголоведение и тибетология на Тайване за последние десять лет). Тайбэй, 1997.

.Wu Yuanfeng. Junjichu manwen yue zhebao ji qizhengli bianmu (Архивные фонды Военного Совета на маньчжурском языке и каталог архивного фонда) -"Qingdai yanjiu", 1991, № 2.

.Ya Hanzhang. Banchanerdeni zhuan (Биографии панчен - эрдени). Лхаса, 1987.

.Yang Jiaming. Qingdai Xizang junshi zhidu (Военная система управления Тибетом в период правления династии Цин). Taibei, 1996.

.Zeng Guoqing. Wu Fengpei. Qingdai zhu Zang dacheng zhidu de jianli yu yange (Образование и эволюция института амбаней в Тибете ). Пекин,1989.

.Zhaqisiqin (монг. Сэцэн Жагчид). Menggu yu manzhou lishi guanxi de huigu (Ретроспективный взгляд на исторические отношения монголов и маньчжуров) - "Menggu mingzu yu zhoubian mingzu guanxi xueshuhuiyi lunwen ji" (Доклады научной конференции по проблемам взаимоотношений монголов с приграничными народами). Тайбэй, 1998.

.Zhang Deze. Qingdai guojia jiguan kaolue (Исследование государственных органов периода правления династии Цин). Пекин, 1984.

22.Zhao Yuntian. Qingdai de Lifanyaun shi shenma jigou?" (Что за учреждение Лифаньюань периода правления династии Цин?) - "Lishi jiaoxue" (Пекин) 1981, №3.

.Zhao Yuntian. Jiaqiang bianjiang guanli jigou yanjiu (Углубить исследование системы управления приграничными землями) - "Qingshi yanjiu tongxun" (Пекин) 1988, №3.

.Zhao Yuntian. Qingdai menggu zhengjiao zhidu (Политическая и религиозная система управления Монголией в период правления династии Цин). Пекин, 1989.

.Zhao Yuntian. Ma Ruheng. Qingdai bianjiang mingzu zhengce jianlun (K вопросу о национальной политике в приграничных землях) - "Qingdai yanjiu", 1991, №2.

26.Zhao Yuntian. Zhongguo bianjiang mingzu guanli jigou yange shi. (История эволюции органов управления приграничными народами в Китае). Пекин, 1993.

.Zhongguo gongting zhishi cidian (Энциклопедия об императорском дворе). Пекин, 1991.

.На монгольском языке:

.Гонгор, Д. Ховдын хураангуй туух (Краткая история Кобдо). Улаанбаатар, 1964.


Теги: Институт наместников в Монголии  Диплом  История
Просмотров: 18741
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Институт наместников в Монголии
Назад