Рассмотрение ведущих религий в Индонезии

Оглавление


Введение

. Роль современного ислама в Индонезии

. Христианство в современной Индонезии

Заключение

Список литературы


Введение

индонезия ислам христианство конфессия

Индонезия многоконфессиональная страна. Здесь сосуществуют ислам, христианство (протестантизм и католицизм), буддизм, индуизм, конфуцианство, анимизм, охватывающие различные языковые и социальные группы населения. Конституция Индонезии гарантирует свободу религии и равенство всех конфессий.

Национальная философия Панчасила предполагает единого Бога и гарантирует свободу исповедовать любую религию.

Индонезия самая крупная мусульманская страна в мире. При министерстве религии действует Совет уламов.

Хотя ислам и является наиболее распространенной религией, он не стал государственной религией в Индонезии.

Подавляющее большинство индонезийцев (около 88%-90% населения) исповедуют ислам. Однако территориально ислам занимает не больше половины площади страны.

В некоторых частях Индонезии (на Суматре, на западе Явы и юго-востоке Калимантана) мусульмане строго соблюдают каноны ислама, в остальных местах эта религия находится, как правило, под сильным влиянием индуизма и анимистических верований.

Мусульмане Индонезии верят в духов-хранителей, злых духов раксасов, джиннов. Чтут души умерших. Во многих районах страны дукун - шаман и знахарь, пользуется большим уважением, чем мулла.

На Яве один из самых популярных культов - культ богини риса Деви Сри.

Среди потомков бывших феодалов и в среде старой интеллигенции ещё живы элементы культуры, проникнутой духом индуизма.

В то же время, торгово-ремесленная прослойка склонна к принятию ислама в его более ортодоксальной форме.

В основном мусульмане Индонезии - это сунниты шафиитского толка, но есть и приверженцы других правовых школ - ханифитской, ханбалитской и маликитской.

Шииты представлены частью выходцев из Индии и Пакистана.

Христиане составляют около 9% населения. Их основные центры сосредоточены преимущественно в провинциях Северная Суматра, Северный Сулавеси, Восточная Нуса-Тенгара, Центральная Ява и Папуа, а также в столичном округе.

Среди христиан преобладают протестанты, во главе которых стоит Союз церквей в Индонезии, объединяющий свыше 60 лютеранских и реформаторских церквей.

Крупнейшие среди них - Христианская протестантская батакская церковь (более 3 млн. членов), Христианская евангелическая церковь минахасов (св. 500 тыс.), Индонезийская христианская церковь (350 тыс.), Протестантская христианская церковь (337 тыс.) и Христианская протестантская церковь в Индонезии (255 тыс.).

Католиков около 2,6% населения. Организационно их возглавляет Высший церковный попечительский совет Индонезии.

Не смотря на то, что Конституцией провозглашено свобода вероисповедания, в Индонезии присутствуют религиозные конфликты. Кризис власти и политическая нестабильность, наблюдаемые в современной Индонезии на протяжении пяти последних лет, ярко выявили внутренние противоречия индонезийского общества.

Одним из самых серьезных и разрушительных проявлений этих противоречий стали этно-религиозные конфликты, принимающие форму столкновений между мусульманами и христианами в различных частях страны (север о. Суматра, Молуккские о-ва и др.).

Объект исследования - общественные отношения, непосредственно связанные с ролью ведущих конфессий в Индонезии.

Главной целью диплома является комплексное научное рассмотрение ведущих религий в Индонезии.

Обозначенная цель определила ряд следующих задач:

определить роль современного ислама в Индонезии;

определить роль христианство в современной Индонезии.

Дипломная работа состоит из двух глав. В первой главе речь идет о роли и значении ислама для Индонезии.

Во второй главе рассмотрено место христианства в Индонезии, в которой главенствующее место занимает такая религия как ислам.

В процессе исследования, наряду с общенаучным диалектическим методом познания, применялись также соответствующие частнонаучные методы исследования: системный, исторический, логический.

Используемые в дипломной работе методы не исключают возможности в отдельных случаях простого изложения фактов в качестве необходимой аргументации, которая обладает довольно достаточной доказательственной силой и выявляющей особенности рассматриваемого вопроса.

Работа представляет собой попытку комплексного исследования особенностей, которая определяет место и роль религий в современной Индонезии.

В качестве теоретической базы исследования были использованы труды Р.И. Беккина, М.Ю. Кобищанова, А.А. Матросова, В.Ф. Сычёва, а также многих других ученых-историков. В данных трудах была проанализирована роль ислама в Индонезии, а также раскрыты различные аспекты взаимодействия ислама с представителями иных мировоззрений.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.


1. Роль современного ислама в Индонезии


Как-то раз призвал пророк Мухаммед своего сподвижника и сказал ему: "Есть одно государство в подветренной стороне, которое называется Самудера. Однажды, в будущем, ты услышишь о нём. А когда услышишь, тогда немедленно отправляйся в Самудеру и обрати всех его жителей в ислам. Ибо появится там много мусульманских святых (вали)", - повествует хадис, дошедший до нас в изложении малайской хроники "Повесть о раджах Пасея" (кон. XIV - нач. XV вв.).

Речь в этой истории идёт о территории, входящей в состав современной Республики Индонезия. На сегодняшний день эта страна является демографически самым крупным мусульманским государством в мире. Её население составляет около 240 млн. чел., 87% из которых - последователи религии Пророка Мухаммеда. На важнейших в историческом, экономическом и политическом отношениях островах, Яве и Суматре, количество мусульман достигает 95%.

Таким образом, предсказание Пророка о судьбе этого уголка земного шара удивительным образом исполнилась. Удивительным, потому, что, на первый взгляд, не совсем ясно, каким образом ислам мог стать ведущей религией в стране, географически расположенной в регионе далёком от центров зарождения мусульманской религии, в Юго-Восточной Азии, исторически входившей в зону хинду-буддийской цивилизации. Попытаемся разобраться в причинах такого поразительного, но одновременно сложного и противоречивого явления, как исламизации Индонезии.

Изучение этого процесса осложняется тем, что собственных (малайских или яванских) источников о проникновении мусульманской религии в этот регион очень мало, и современные авторы вынуждены опираться на сведения китайских послов или отчёты арабских торговцев, побывавших в политиях Малайского архипелага.

Даже о времени первого появления Ислама на островах Малайского архипелага (Малайский архипелаг - самое крупное скопление островов на Земле (порядка 17,5 тыс. островов), расположен между материковой Азией и Австралией. На его территории находятся Малайзия, Индонезия, Сингапур, Филиппины, Бруней и Восточный Тимор) среди исследователей до сих пор не утихают споры. Согласно одной версии, появление Ислама здесь относится ко времени образования первых мусульманских государств (Самудры - Пасея, Перлака, Педира и Малакки), т.е. к XIII в. Однако другие учёные указывают на наличие немалого количества свидетельств того, что первое знакомство коренного населения малайского архипелага с мусульманской религией произошло уже в середине VII в.

Примером тому является сообщение в китайском источнике, датируемом 674 г., о существовании арабского поселения на Восточной Суматре.

Официально, на семинаре по проблеме исламизации Индонезии, проходившем в Медане (город на севере о. Суматры) в 1963 г., была принята версия о более раннем проникновении Ислама на территорию современной Индонезии. И, по-видимому, процесс исламизации этого региона проходил в два этапа:

.Нач. VII в. - кон. XIIIв. - инкубационный период. Знакомство местных жителей с религиозной доктриной и этико-философской системой ислама.

.Кон. XIII в. -по сегодняшний день - массовое обращение населения современной Индонезии в мусульманскую веру.

Проникновение Ислама в малайский архипелаг началось с прибрежных регионов островов Суматры и Явы. Оно носило мирный, даже "бесшумный" характер. Знакомство коренных жителей Малайского архипелага с мусульманской религией происходило через мигрантов из арабских стран, а также прибывавших сюда специально для ведения религиозной работы арабских проповедников. Однако наибольшее влияние оказывали, конечно же, купцы из мусульманских стран, торговавшие в прибрежных городах Малайского архипелага.

Ведь с древнейших времён Малайский архипелаг был известен всему Старому Свету как родина пряностей - перца, мускатного ореха, гвоздики, камфары. Кроме того, этот регион до сегодняшнего дня является одним из немногих мест в мире, где одновременно встречаются олово и медь, то есть основные компоненты для производства бронзы. Отсюда экспортировались также ценные породы дерева, золото, серебро, опиум, рабы, изделия ткачей и ремесленников и многое другое.

Особый торговый путь связывал Аравию с Дальним Востоком (Китаем). Он назывался Великим морским шёлковым путём или Путём пряностей. Купцы отправлялись в путешествие из Мекки, плыли через Красное море вдоль западного побережья Африки, затем причаливали к Малабарскому (юго-западному) побережью Индии, и оттуда продолжали своё плавание к островам Малайского архипелага и в Китай.

Купцы, торговавшие на островах Малайского архипелага, были выходцами из разных уголков Земного шара, это были и индийцы, и персы, и турки, однако наибольшую роль в распространении Ислама сыграли, конечно, выходцы из арабских стран, пользовавшиеся наибольшим почтением среди коренных жителей Малайского архипелага как земляки Пророка Мухаммеда. По этой причине на семинаре в Медане, было вынесено решение о том, что Ислам был заимствован народами современной Индонезии напрямую из Аравии.

Первоначально арабским торговцам разрешалось заходить в портовые города Малайского архипелага, но селиться в них, было запрещено. Этот запрет купцы обходили при помощи института мутаа - временной женитьбы. Так в каждом прибрежном городе у них оказывалась семья и дом.

С IX века приток мусульман в зону Малайского архипелага (особенно на Северное побережье Суматры и Малаккского полуострова) значительно усилился. Одной из причин этого были гонения на мусульман, христиан и зороастрийцев в Китае в 842-845 гг. Так Малайские порты стали главными перевалочными торговыми пунктами на пути из Ближнего Востока в Китай. В результате, с XII в. в Малайском архипелаге начала формироваться местная исламская община.

Таким образом, первый этап проникновения ислама на территорию Индонезии можно охарактеризовать как "знакомство" коренного населения с религией Аллаха. В ходе него, также незаметно и "бесшумно", как мусульманская религия впервые появилась на Малайском архипелаге, шло вызревание внутренних предпосылок для её последующего удивительно быстрого распространения и усиления в государственных образованиях.

С начала XIII века одним их главных источников дохода политий Малайского архипелага становится торговля. Портовые города получили большую самостоятельность. Основу их процветания составляли пошлины, которые взимались с иноземных торговцев. Для того, чтобы увеличить поступления из этого источника, местные правители были заинтересованы в привлечении в свои порты как можно большего числа иноземных торговцев. Для этого необходимо было строить удобные гавани и верфи, защищать свой порт от нападения пиратов. Выполнение этих задач требовало усиления центрального аппарата власти. Именно эту задачу и помогал решать Ислам.

Кроме того, его принятие поднимало авторитет правителей местных политий в глазах подданных. Если в индуизме земной правитель был лишь одним из многочисленных воплощений Вишну или Индры, то в соответствии с канонами Ислама он становился "тенью Аллаха на земле".

Третьим фактором принятия ислама было стремление мелких прибрежных княжеств, поднявшихся благодаря международной торговле, добиться независимости от крупных государственных образований, например, от ослабевшей суматранской империи Шривиджаи (VII - XIII вв.).

Таковы были причины принятия ислама "сверху". Однако мусульманская вера оказалась не менее привлекательна и для широких масс коренного населения будущей Республики Индонезии. Принятие религии Пророка жителями прибрежных городов зачастую означало получение дополнительных квот и преференций в торговле с арабскими и индийскими купцами. Кроме того, ремесленное и торговое население портовых городов слабо связанное с индианизированной культурой империи Шривиджая, оказалось очень восприимчивым к исламу с его эгалитаризмом, стройностью и строгостью догматики.

Всё это привело к тому, что с XIII века на Малайском архипелаге начали складываться мусульманские государственные образования. Этот процесс начался с северо-восточного побережья острова Суматры (княжества Самудра - Пасей, Педир, Перлак, Ару). Ведь эта область, с одной стороны, лежала на побережье Малаккского пролива, т.е. на оживлённом торговом пути, а с другой, была слабо связана со Шривиджаей и яванскими государствами.

С этого времени начинается распространение Ислама как ведущей религиозной и политической системы по всей территории современной Индонезии. Этот процесс протекал с рядом особенностей, которые и по сей день оказывают огромное влияние на историческое развитие этой страны.

Главная из особых черт исламизации Индонезии - это её полиэтничность (здесь насчитывается более 350 народностей). Усвоение религиозных знаний практически каждой из этнических групп происходило не путём простого копирования, а посредством творческого переосмысления мировых религиозных традиций, приспособления их к конкретным условиям и историческому и религиозному опыту региона. Индонезийцы, изучавшие ислам никогда не были простыми подражателями своих учителей. Так, на Западной Суматре Исламу пришлось вобрать в себя наследие обычного права - адата, на Яве - столкнуться с мощным наследием хинду-буддийской цивилизации, на Калимантане и Сулавеси мусульманская религия ассимилировала пережитки местных анимистических верований и культа предков. Кроме того, проникновение Ислама в различные регионы современной Индонезии было неодинаковым по глубине. Эти различия сохраняются по сегодняшний день.

Таким образом, за пять-шесть столетий Ислам стал основной религиозной системой большинства народов современной Индонезии. Приход ислама знаменовал собой начало нового этапа развития Малайско-Индонезийского региона. Знакомство со Священным Кораном привнесло в мировоззренческую систему народов современной Индонезии такие ценности, как богобоязненность, ориентация на духовные, а не материальные ценности, нестяжательство, почтение к властям. В свою очередь, творческое переосмысление мусульманской традиции коренными жителями современной Индонезии обогатило ближневосточную культуру элементами духовной и религиозной традиций индонезийского народа. Такими, например, как высокая религиозная терпимость, любовь к природе, почтение к предкам, повышенное чувство социальной общности. Как известно, эти качества высоко ценятся традиционным Исламом, поэтому можно сказать, что мусульманская вера органично вплелась в богатейшую синкретичную культуру индонезийского народа, стала не наносным, но внутренним, традиционным, подлинно "прочувствованным" элементом сознания большинства индонезийцев.

Современный ислам - вторая по численности последователей (после христианства) мировая религия. По приблизительным подсчетам, общая численность мусульман на земном шаре достигает 800 миллионов человек (около 90% из них сунниты), из которых более двух третей живет в зарубежной Азии, составляя свыше 20% населения этой части планеты, почти 30% - в Африке (49% населения континента). Из более чем 120 стран мира, в которых существуют мусульманские общины, в 35 мусульмане составляют большую часть населения - свыше 80% населения во всех странах Северной Африки, Западной Азии (за исключением Кипра, Ливана, Израиля), в Сенегале, Гамбии, Нигерии, Сомали, Афганистане, Пакистане, Бангладеш, Индонезии и некоторых других; в ряде стран последователей ислама насчитывается от половины до 80%жителей (Гвинея, Мали, Ливан, Чад, Судан), в Малайзии и Нигерии - почти половина, в некоторых странах они составляют влиятельное меньшинство (Гвинея-Бисау, Камерун, Буркина Фасо, Сьерра-Леоне и др.). Наиболее крупные по абсолютной численности мусульманские общины в Индонезии, Индии, Пакистане и Бангладеш; значительное число мусульман проживает в Китае, Таиланде, Эфиопии, Танзании, на Кипре, в некоторых странах Европы (Югославия, Албания, Великобритания, ФРГ, Франция и др.), Америки (США, Канада, Аргентина, Бразилия, Гайана, Суринам, Тринидад и Тобаго), в Австралии, на островах Фиджи.

Во многих странах распространения ислама действуют мусульманские партии, играющие нередко важную роль в политике, например Партия исламской республики в Иране, Партия единства и развития в Индонезии, Панмалайская исламская партия в Малайзии, Джамаат-и ислами в Индии и Пакистане.

Индонезийские мусульмане всегда ставились в пример своим ближневосточным и центральноазиатским собратьям. Индонезия считалась образцом исламской умеренности, одним из редких примеров существования небогатого и бесконфликтного мусульманского общества.

Две самые крупные исламские организации в Индонезии "Нахдатул-улама" и "Мухаммадия" вместе насчитывают от 70 до 80 миллионов членов. Численность этих организаций превосходит население целых мусульманских стран Азии и Африки. В принципе, именно из-за этого Индонезию, где мусульмане составляют до 90% от 250-миллионного населения, принято считать одним из основных форпостов исламского мира. И если еще в конце 1980-х власти отводили проблемам Ислама лишь вторые роли, то сегодня же Индонезия стремится стать одним из центров уммы.

Долгое время основной акцент во внутренней политике Индонезии делался на предотвращении коммунистической угрозы. А вопросы, связанные со взаимоотношениями религии, власти и общества, отходили на второй план. Ситуация изменилась после распада СССР и фактического исчезновения системы "биполярного мира".

Поскольку марксизм как идеология отошел на периферию, идеологический вакуум поспешили заполнить мусульманские активисты. Они подхватили оставшиеся бесхозными идеи политической борьбы за социальную справедливость. Ислам постепенно начал претендовать на роль одной из идеологических доминант на мировой политической арене, и после этого внимание к религии в Индонезии, как и в других странах Юго-Восточной Азии, резко возросло.

Активизация социальной и политической роли Ислама в Индонезии практически совпала с крушением в 1998 году 30-летнего режима Сухарто, проводившего политику жесткой регламентации религиозной деятельности. Общество не было готово к начавшейся демократизации, и это дало фору исламским группам, которым на идеологическом поле никто не мог предложить весомой альтернативы.

Два последовавших за Сухарто президента Бурхануддин Хабиби и Абдурахман Вахид были мусульманскими богословами. А во время первых прямых президентских выборов в Индонезии в 2004 году оба основных претендента на кресло главы государства - Мегавати Сукарнопутри и Сусило Бамбанг Юдхойоно - в рамках предвыборной кампании совершили умру (малый хадж) в Мекку.

Современные индонезийцы считают себя наследниками сразу двух древних государств - индуистко-буддийского королевства Шривья, основанного на острове Суматра в VIII в. и просуществовавшего до XIV в., и последующей империи Маджапахит (1293-1520 гг.), с центром на острове Ява.

От Шривья и Маджапахита Индонезия унаследовала письменную культуру - санскрит здесь сегодня занимает то место, которое в Европе принадлежит латыни. Санскритские имена носили, например, оба лидера Индонезии двадцатого века - Сукарно и Сухарто.

В остальном же победу одержали более поздние исламские влияния: сегодня мусульманами себя считают до 90% населения страны. Оставшиеся 10% делятся между протестантами, католиками, индуистами и буддистами. Атеистов здесь почти нет - официальная идеология Индонезии Панчасила, основные положения которой знает наизусть каждый школьник, утверждает существование единственного Бога (впрочем, не указывая, какого именно).

Таким образом, абсолютное большинство негосударственных организаций сегодняшней Индонезии формируются на религиозной основе. Естественным образом, наибольший вес имеют именно мусульманские структуры.

Сами же мусульмане Индонезии неоднородны по своему составу. По терминологии известного антрополога Глиффорда Гирца, они делятся на две большие группы - сантри и абанган. Абанган живут в основном в сельских районах острова Явы и исповедуют так называемый "яванский мистицизм", синтезирующий исламские традиции с индуистскими и буддийскими верованиями.

Сантри, живущие на "внутренних островах" и в городах Явы, придерживаются исламской ортодоксии. В последнее время, в связи с бурным распространением мусульманских школ и традиционного религиозного образования, численность сантри ощутимо превысила численность абанган, в силу низкого социального статуса практически не оказывающих влияния на общественно-политическую жизнь страны.

Сами сантри, в свою очередь, делятся на "традиционалистов" и "модернистов". Каждое из этих течений имеет организацию, представляющую их интересы. У "традиционалистов" - это "Нахдатул-улама" ("Возрождение ученых"), а у "реформаторов" - "Мухаммадия". Первые выступают за традиционную индонезийскую версию Ислама, реформаторы - за более последовательное возвращение к тексту Корана и отказ от всех поздних толкований, неадекватных с их точки зрения.

"Нахдатул-улама" ("Возрождение ученых") - это крупнейшая мусульманская организация не только в Индонезии, но и во всем мире. Она сама оценивает численность своих членов примерно в 50-60 миллионов человек, однако западные исследователи предпочитают оперировать числом в 40 миллионов.

В любом случае цифра просто фантастическая. Это, например, минимум в два раза больше, чем мусульман в России вместе взятых.

Основанная в 1926 году в городе Сурабая Хашимом Ашари - дедом Абдуррахмана Вахида, ставшего четвертым президентом Индонезии, она сразу встала на путь проповеди веротерпимости и умеренности. По признанию ее лидеров, она признает классические школы исламской мысли и не отвергает местные традиции, считая их формой религиозного призыва. Она чтит исламских богословов, известных под арабским названием "улама".

По словам лидеров, численность организации может составлять даже 60 миллионов человек. Разница в цифрах связана с тем, что далеко не все документируют членство в организации, являются просто сторонниками. Что же касается целей, которые ставит перед собой в XXI в. основанная почти 80 лет назад "Нахдатул-улама", то ее руководство отмечает, что это, прежде всего, необходимость вдохнуть новую жизнь в существующую уже много десятилетий организацию, чтобы наиболее эффективно использовать ее в интересах ее членов.

Ислам, на их взгляд, должен быть оплотом мира, а не создавать потенциал для конфликтов. В национальном масштабе первостепенное значение для организации имеет защита единства страны, основанного на Панчасиле - государственной идеологии Индонезии из пяти положений, призывающих к взаимопомощи, религиозной терпимости, дружбе, борьбе с эгоизмом и др.

Организация также помогает правительству в политической и экономической реабилитации переживающей период реформ Индонезии. На мировой арене она стремится предотвращать конфликты между Западом и мусульманскими странами. Наконец, движение занимается массовым образованием, народной экономикой, развитием трудовых ресурсов.

Со слов ее лидеров, "Нахдатул-улама" - не политическая партия. Ее не волнуют вопросы власти, но она стремится оказывать влияние на общественно-политический климат с позиций Ислама.

Структура занимается развитием страны, развитием религии, развитием отдельной личности и общества в целом. Ее девиз: религия для общества, но не общество для религии. "Мы имеем религиозную повестку дня, но не стремимся к созданию теократического государства, поскольку в Индонезии сосуществует множество религий, - говорят ее представители. "Нахдатул-улама" объединяет Индонезию, стремится не допустить ее распада.

Если традиционалистская "Нахдатул-улама" стоит за "индонезийскость" Ислама, "модернистская", что в Индонезии это означало возврат к "изначальному" Исламу, "Мухаммадия" выступает за постепенную коррекцию и реформы. Сегодня численность "Мухаммадия" достигает 30 миллионов человек.

В общем-то, по-прежнему "Нахдатул-улама" опирается больше на Центральную и Восточную Яву и на сельские местности, тогда как "Мухаммадия" - на Суматру и другие острова за пределами Явы и города. А поскольку Индонезия остается в значительной степени аграрной страной, "Нахдатул-улама" не без оснований претендует на более широкое членство.

Весьма показательна история одного из лидеров "Мухаммадия" Дин Шамсуддина. Он представляет новое поколение мусульманских политиков - прекрасно говорит на английском и почти четыре года жил в Соединенных Штатах.

Возвращение Шамсуддина в Индонезию в начале 90-х годов совпало с первыми шагами правительства Сухарто по легализации "политического Ислама". Дин становится главой национальной молодежной организации "Мухаммадия", а в 1993 году присоединяется к созданной при поддержке государства Интеллектуальной ассоциации мусульман Индонезии.

В том же году Шамсуддин вступает в "Голкар", политическую партию, служившую опорой режиму Сухарто. По его словам, это было время гармоничных отношений между Исламом и государством, и Шамсуддин решил "бороться за дело Ислама изнутри политической системы".

После того как в 2005 г. Шамсуддин займет пост президента "Мухаммадия", дорога в большую политику для него будет открыта. Уже сегодня все крупнейшие партии Индонезии хотели бы видеть его в своих рядах. "Мухаммадия" стремительно расширяется, число ее сторонников растет с каждым днем.

Между "Нахдатул-улама" и "Мухаммадия" идет конкуренция за лидерство в мусульманском сообществе. Однако этот процесс имеет в целом корректные формы и идет скорее на пользу развитию Ислама в Индонезии, а не приводит к стагнации из-за непрекращающихся склок и дрязг, как во многих других странах.

После падения режима Сухарто в 1998 году исламские организации стали играть все большую роль в парламенте. Сегодня коалиция мусульманских партий имеет в нем неквалифицированное большинство.

Важнейшим фактором, определяющим рамки внешнеполитического курса Индонезии, является ислам. Как уже упоминалось, около 90 % индонезийского населения исповедуют эту религию.

Следует подчеркнуть, что в целом ислам в Индонезии носит умеренный характер, смягченный доисламскими индо-буддийскими и анимистическими верованиями, на которые он наслоился в процессе мирного распространения по островам Индонезийского архипелага. Умеренный характер ислама нашел отражение в "философской основе" индонезийской государственности, выраженной в пяти основополагающих принципах Панчасила и закрепленной Преамбулой Конституции 1945года. Вопреки расхожим представлениям, Республика Индонезия не является светским государством, она базируется на принципе религиозности, веры в единого всемогущего бога. Этот принцип стоит на первом месте в философии Панчасила. Главной особенностью индонезийской государственности является то, что религиозная основа не связана ни с одной из имеющихся в стране религий, в том числе и с исламом.

Отсутствие исламского фанатизма в религиозных взглядах индонезийских мусульман выражается и в том, что за сугубо исламские партии на протяжении всей истории независимой Индонезии неизменно голосуют менее 40% избирателей.

Тем не менее, среди индонезийских мусульман имеются и радикалы, фундаменталисты, экстремисты, выступающие за исламизацию государства и общества, за отказ от принципов Панчасилы и превращение Республики в исламское государство, а мусульманской религии - в официальную государственную религию Индонезии. Радикалы входят в состав исламских партий страны и создают собственные легальные и нелегальные организации группы.

Однако не только радикалы, но и все мусульмане Индонезии считают себя неотъемлемой частью всемирной исламской общины-уммы, в соответствии с мусульманской традицией относятся к зарубежным единоверцам как к братьям, внимательно следят за событиями в мусульманском мире и негативно воспринимают любые действия, бросающие тень на ислам и наносящие ущерб его приверженцам.

Такая внутриполитическая ситуация ставит определенные и довольно жесткие рамки для проведения властями страны внешнеполитического курса, предоставляя дополнительные возможности для маневрирования на международной арене, но принуждая действовать очень внимательно и осторожно. С одной стороны, Республика Индонезия провозглашает себя органической и неотъемлемой составной частью мусульманского мира, всемирной исламской общины-уммы.

Страна принимает активное участие в международных объединениях на базе ислама, прежде всего в Организации Исламской Конференции (ОИК).

У Индонезии отсутствуют дипломатические отношения с Израилем, в палестино-израильском конфликте она неизменно, и, безусловно, поддерживает палестинскую сторону. Индонезия не одобряет ввода американских и европейских вооруженных сил в Ирак и Афганистан и настаивает на их скорейшем выводе. Индонезия отвергает политику грубого нажима США на Иран в связи с иранскими ядерными разработками и предлагает использовать гибкие дипломатические методы урегулирования данной проблемы. В индонезийском обществе сильны антиамериканские настроения, вызванные неуклюжей политикой США в мусульманским мире. Кратковременный визит президента США Дж. Буша в Индонезию в 2006 году вызвал бурные антиамериканские демонстрации в Джакарте и ряде других городов. При этом правящая элита, состоящая в основном из приверженцев умеренного ислама, ясно осознает, что слишком большой крен в сторону ислама на международной арене чреват укреплением позиций исламских радикалов и фундаменталистов внутри страны, ростом влияния ислама на индонезийскую общественно-политическую жизнь, усилением требований исламизации государства и общества. Для беспокойства по этому поводу есть все основания. Если на общегосударственном уровне предложения сторонников исламизации неизменно получают отпор, то на местном уровне им удается осуществить свои планы. Так, в результате урегулирования сепаратистского движения в северосуматранской провинции Аче, ей был предоставлен статус особой автономии с правом реализации исламских установлений шариата в общественно-политической сфере. С принятием в 1999 году закона о региональной автономии началась "ползучая исламизация", особенно в отдаленных провинциях: уже примерно одна шестая часть из 239 районов второй ступени приняли законы о введении шариата. Такой ход событий может дестабилизировать внутриполитическую ситуацию, особенно в стране, расположенной на разбросанных по огромной территории многочисленных островах, с ее полиэтническим и многоконфессиональным населением. Исламизация ведет к столкновениям с приверженцами других верований.

К тому же, существует большой разрыв между популярностью шариатского права в принципе и не популярностью того, как оно претворяется в жизнь. При этом государственные чиновники зачастую не рискуют противостоять влиятельному мусульманскому духовенству. Выдвигая на первый план умеренность индонезийского ислама, тот факт, что страна обладает самым многочисленным в мире мусульманским населением, а также происходящие здесь процессы демократизации, правящая элита представляет Индонезию в качестве примера успешного сочетания либеральной демократии ислама. Выступая в этом качестве, Индонезия стремится играть роль посредника, связующего моста между демократическим Западом и исламским миром. В разработке этого аспекта внешней политики правительству помогают ученые Индонезийской Академии наук, сотрудники индонезийских университетов, Центра стратегических и международных исследований, чиновники Департамента иностранных дел, а также некоторые лидеры исламских партий. Эту линию во внешней политике Индонезии поддерживают США, подчеркивая толерантность, расовую и религиозную гармонию, характеризующие индонезийское общество, приверженность демократическим ценностям и негативное отношение и проявления исламского фанатизма и экстремизма.

Острой проблемой для Индонезии является и борьба с международным терроризмом. В самой Индонезии также действует ряд террористических организаций. Все они выступают под флагом ислама. Некоторые из них связаны с зарубежными террористами, другие нет. Террористические акции направлены, прежде всего, против проявлений "тлетворного влияния Запада" на индонезийское общество-против ночных клубов со стриптизом, игорных домов и казино (как известно, ислам запрещает азартные игры), против иностранных туристов, ведущих на индонезийских курортах "разгульную жизнь" и, по мнению мусульманских экстремистов, своим примером развращающих правоверных мусульман. Террористические акции направляются и против местного христианского населения и их религиозных учреждений.

В борьбе с местными террористами индонезийские власти часто арестовывают лишь исполнителей и не в состоянии захватить или доказать вину главных организаторов, которые нередко находят убежище в соседних государствах. Все это заставляет Индонезию принимать активное участие в международной борьбе с терроризмом, но при этом стараться не задеть религиозные чувства собственных и зарубежных мусульман, и вместе с тем, бороться за "правильное представление об исламе и мусульманах" среди мирового сообщества.

Современное исламоведение стремится рассматривать исламские страны как единое целое, в основе которого лежит общность религии. Причины широкого распространения и усиления влияния мусульманской религии на все сферы жизни этих стран, в частности Индонезии они объясняют спецификой ислама как религиозной системы. Согласно концепциям ряда европейских и американских ученых, "мусульманское возрождение", резкое усиление роли ислама в экономической, политической, духовной жизни восточных народов объясняется следующими причинами:

. Молодость ислама. Мусульманская религия возникла значительно позже других религиозных систем и в отличие от них не исчерпала своих возможностей. Ислам находится в расцвете своих сил, играя активную роль в современном мире.

. Жизненность и гибкость мусульманской религии. Жизнеспособность ислама, по мнению некоторых западных специалистов, проявляется в том, что он выстоял, не сдал своих позиций, не смотря на длительный период колонизации восточных стран. Его гибкость связывается ими и с отсутствием централизованной организации духовенства, мешающей оперативному и современному решению назревших проблем.

. Тотальность ислама. Под тотальностью ислама западные ученые понимают широкий охват исламской религией всех сфер жизнедеятельности верующих. Это не только вера, но и экономическое и социальное устройство, и управление, и семья, и быт. Шариат определяет как правовые, так и нравственные отношения. Все это в совокупности приводит к тому, что ислам выступает как образ жизни, всецело определяющий мировоззрение и поведение людей.

. Простота и доступность этой религии. Простота ислама проявляется в его догматах и культе, которые менее сложны, чем в других религиях. Доступность мусульманской религии исследователи объясняют тем, что ислам максимально учитывает местные условия, не запятнал себя колониальной политикой и т.д. По их мнению, в силу этих причин ислам широко распространился в последнее время в Африке и других местах.

. Фанатизм и воинственный характер ислама, его стремление к мировому господству. Именно такими свойствами мусульманской религии западные авторы пытаются объяснить борьбу восточных народов за свое национальное освобождение.

. Идея "завершения пророчества". В трактовке мусульманских теологов эта идея означает, что пророк Мухаммед был последним посланником Бога на земле и принес человечеству окончательную истину. Это свидетельствует об исключительности мусульман как избранного народа и об особом положении ислама сравнительно с другими религиями.

. Аутентичность ислама личности мусульманина. Аутентичность по мнению западных исламоведов, - это полное выражение мусульманской религии в личности верующего. Мусульмане всех стран одинаковы. Это люди, сформированные исламом, составляющие единую общность - "умму". Поэтому мусульмане независимо от страны, в которой они живут, тянутся друг к другу как братья по вере. Отсюда различные панисламские концепции, пропагандирующие объединение всех мусульман мира в единое государство.

Оценивая современную ситуацию и процессы в исламе, следует учитывать, что обретение мусульманскими народами независимости поставило перед ними принципиально новые проблемы, связанные с выбором путей социально-экономического и политического развития. В исламском мире появились многочисленные концепции так называемого "третьего пути". Апеллируя к традиции и практике раннеисламской государственности, общественные деятели светской и не исламской ориентации выдвигают тезис об "исламском пути" развития как единственно приемлемом для стран распространения третьей мировой религии. На его основе создаются разнообразные концепции "исламского государства", "исламской экономики", "исламского социализма" и т.д. которые в целом представляют собой модернизацию политических и социально-экономических доктрин классического ислама с учетом специфики конкретных стран.

На фоне последних нескольких лет, отмеченных повышенной активностью Индонезии на международной арене, велись весьма распространенные обсуждения относительно обоснованности претензий этой страны на роль глобального игрока в исламском мире. Указанная проблематика рассматривается как зарубежными аналитиками, так и их коллегами непосредственно в стране.

В Индонезии годы правления президента Юдойоно демонстрируют повышенную активность на международной арене, и в первую очередь в исламском мире. При этом руководство страны не покидают надежды на повышение своей роли и значимости на этом поприще. Об их масштабах свидетельствует уже то, что в местной прессе появляются высказывания относительно того, что "Республика Индонезия имеет хороший шанс стать следующим постоянным членом Совета Безопасности ООН". Нет необходимости утверждать, что такое заявление вызывает немало размышлений. Что же касается надежд, связанных с положением в исламском мире, то президент заявил, что Индонезия может стать авангардом в восстановлении славы и величия Ислама. "Другие мусульманские страны также надеются, что наша страна станет лидером возрождения исламской цивилизации в XXI веке".

На фоне таких заявлений нередко ставился вопрос и о том, в состоянии ли Индонезия, являясь крупнейшей мусульманской страной, политическое устройство которой основано на демократических принципах, продемонстрировать "позитивное" воздействие на международную обстановку, и прежде всего на исламский мир. Подчас полемика заходила дальше и заключалась в следующем - может ли Индонезия, опираясь на собственный опыт, продемонстрировать всему миру то, что, говоря словами президента страны Юдойоно, "Ислам способен идти рука об руку с демократией" и тем самым стать убедительным примером для его следования со стороны других, более консервативных мусульманских государств.

Одной из специфических черт общественной жизни Индонезии является то, что при наличии около 90 процентов мусульман в общей численности населения страны любая политическая проблема неизбежно смещается в плоскость ее рассмотрения на конфессиональном уровне. Достаточно вспомнить конференцию на о. Бали, посвященную Холокосту. Тогда это событие вызвало в стране неоднозначную реакцию и послужило поводом для всплеска бурных эмоций со стороны радикально настроенных мусульман. Само понятие Холокост в Индонезии малоизвестно. Протестующие скорее выступали против присутствия в стране делегации Израиля. Уместно добавить, что решение о проведении этой конференции было принято руководством Индонезии после проведения президентом Ирана Ахмадинежадом также конференции по этому вопросу. Но иранская конференция ставила своей задачей доказать нереальность Холокоста, представить его чуть ли не исторической выдумкой, направленной лишь на достижение Израилем политических целей. Тогда это вызвало совершенно оправданную негативную реакцию со стороны Израиля и США. Своей балийской конференцией Индонезия явно подыграла Западу. Примечательно также решение Индонезии в 2007 г. в качестве непостоянного члена Совета Безопасности ООН под давлением американцев поддержать санкции в отношении Ирана. В результате скандал в Индонезии и за ее пределами и обвинение в предательстве интересов исламского мира. Руководству страны пришлось проявить немало усилий для нормализации обстановки.

Говоря о противоречиях, присутствующих в индонезийском мусульманском сообществе, следует упомянуть события, развернувшиеся в стране в конце 2007 г., когда оппозиция резко выступила по поводу чрезмерных внешнеполитических амбиций руководства страны. Страсти накалились настолько, что в воздухе без особого призыва к его реализации все же витало слово "импичмент". К критической тональности в отношении внешнеполитического курса Юдойоно присоединилась центральная пресса. Как писала "Джакарта пост", "индонезийская внешняя политика за последние два года (имелось в виду период правления Юдойоно.- М.Г.), подобна поведению подростка, который очень хочет попробовать все, не имея достаточных возможностей и даже не способного свои возможности оценить. Став первым в истории страны президентом посредством прямого голосования, и добившись определенной политической стабильности, Юдойоно обнажил трудно скрываемое желание распространить свое влияние за пределы страны и занять равное место среди наиболее выдающихся мировых политических лидеров". Оппоненты президента заявили о том, что для реализации выдвигаемых идей Индонезии нужны более реальные силы, то есть экономические и военные возможности. Подтверждением тому послужила ситуация, связанная с Ираком. Тогда в стремлении помочь США выйти из связанного с этой страной конфликта Юдойоно выдвинул идею формирования исламских миротворческих сил, способных составить альтернативу военному присутствию стран коалиции под эгидой США. Но этот план требовал того, чтобы Индонезия возложила на себя ответственность за его реализацию. Индонезия же заявила, что она готова отправить войска в Ирак, если это будет подкреплено серьезной поддержкой других мусульманских государств. Но сама она такими возможностями практически не обладает.

Первые шаги Абамы на посту президента вселили в исламский мир, в том числе и в мусульман Индонезии, определенные надежды на изменение отмеченной ситуации. Это продолжалось не долго. Как заявил руководитель "Мухаммадии", многие мусульмане во всем мире были воодушевлены выступлением Барака Обамы в Каире, когда он призвал к новой системе взаимоотношений Запада и Востока, основанной на взаимном понимании и взаимном уважении. Но, выразил сожаление Дин Самсуддин, эти инициативы не подкреплены действиями и на сегодня внешняя политика Обамы мало чем отличается от курса, который проводил Буш.

Наличие определенного внешнеполитического альянса между Индонезией и Америкой очевидно. Это проявилось в очередной раз с приходом администрации Абамы. Свидетельствуют тому, в частности, визит в Индонезию Х. Клинтон в феврале 2009 г. Выбор первого визита главы американского внешнеполитического ведомства в мусульманские страны после того как Барак Обама провозгласил курс на налаживание отношений с мусульманским миром пал на Индонезию. В Джакарте Х. Клинтон призывала Индонезию к наведению мостов между администрацией Обамы и исламским миром, к тому, чтобы служить своего рода "мягкой силой" в решении глобальных проблем всего мусульманства. Несколько позже эти положения во время визита в Индонезию подтвердил Барак Обама, выразив уверенность, что в текущем столетии роль Индонезии на международной арене значительно возрастет.

Новый всплеск политической активности индонезийского руководства после очередной победы на президентских выборах 2009 г. вызвал своеобразную реакцию со стороны высшего духовенства. При этом следует отметить принципиально новый момент. Если ранее лидеры мусульман Индонезии, в общем, не осуждая руководство страны в его стремлении к более высокому положению в табеле о рангах мусульманских государств, лишь неодобрительно относились к его чрезмерному на их взгляд сближению с Соединенными Штатами, то теперь положение меняется. Но этим все не ограничивается. Духовенство пытается расширить сферу своего политического влияния. "Нахдатул Улама" заявила о своем намерении играть ведущую роль в борьбе с исламским экстремизмом и терроризмом, что также имеет непосредственный выход на международные отношения. Организация ставит своей задачей формулирование соответствующей стратегической программы на последующие годы. Руководство НУ отмечает, что, несмотря на внешнее спокойствие, индонезийское мусульманское сообщество является благодатной почвой для терроризма. При этом подчеркивается определенная податливость индонезийской натуры, ее подверженность внешним воздействиям. "Многие индонезийские мусульмане по возвращению из Ближнего Востока становятся большими арабами, чем сами арабы, а по возвращению из Соединенных Штатов большими американцами, чем американцы". Но применительно к рассматриваемой теме вопрос состоит в другом. Немалое воздействие на мироощущение индонезийских мусульман оказывают события, происходящие на международной арене и, прежде всего, в исламском мире. Как известно, в этой стране соотношение сторонников умеренного и радикального Ислама в пользу последнего резко возрастает в периоды обострения ситуации в исламском мире как то гротескные картинки в адрес Пророка, агрессия Израиля в Ливане, США в Ираке и пр. Есть основания утверждать, что провозглашенный курс ставит своей задачей направить обоснованный в таких случаях гнев ревностных поборников Ислама в конструктивное русло, не компрометирующее веру экстремистскими проявлениями. Примечательно, что инициатива НУ практически совпала по времени с провозглашением многостраничной фетвы глобального мусульманского движения с абсолютным осуждением терроризма и, как наиболее чудовищного его проявления, террористов-смертников. Об этом мир оповестил известный пакистанский религиозный деятель Мухаммад Таир-али-Куадри, основатель широко распространенного учения в поддержку неполитического, толерантного Ислама.

События, происходящие в этих странах, ставят немало вопросов об их истоках и перспективах. Возникают вопросы и о последующем развитии ситуации в арабском мире.

Сказанное выше отражает принципиально новые моменты, происходящие в общественно-политической жизни исламского мира. Тот факт, что находящаяся на краю периферии этого мира Индонезия, рассматривается, в качестве варианта примера для следования ему говорит о многом. Это свидетельствует о начале процесса смены приоритетов в толковании веры, отхода от его консервативных форм в сторону плюрализма.

Вместе с тем, есть основания полагать, что происходящие в Северной Африке и на Ближнем Востоке события могут существенным образом отразиться на положении дел в Индонезии. В определенной степени их можно рассматривать как демонстрирование страной с преобладающим исламским населением революционного примера перехода от тоталитарного режима к принципам демократии. И этот пример берется на вооружение. Тем самым происходит повышение ее роли в исламском мире. Вполне возможно, что такая ситуация может обострить противостояние между светской и духовной властью.


. Христианство в современной Индонезии


Христианство в Индонезии - вторая по величине религия страны, после Ислама. Приблизительно 5,85% населения Индонезии - Протестанты, и приблизительно 3% - католики, по сравнению с примерно 86%-ыми мусульманами.

Христианство, хотя религия меньшинства в Индонезии, равномерно не распространено всюду по архипелагу. Так, остров Суматры находится в большинстве областей, почти полностью мусульманских, за исключением народов Batak Северной Суматры, которые являются в значительной степени Протестантскими. Области Явы колеблются от 5% приверженцев христианской веры, 12% в столице Джакарте придерживаются данной религии. В Калимантане есть существенные христианские поселения (на 25-35%) (главным образом люди Dayak) в Западных, Центральных и Восточных Калимантанских областях, в то время как в Южном Калимантане мореходные люди Banjar - мусульмане, и есть только маленькое христианское население (на 1-2%).

Балийцы в основном являются приверженцами христианской веры, с несколькими мусульманскими областями в восточном Бали, в то время как соседняя область Веста Нусы Тенггэры (острова Ломбока и Сумбавы), который является 96%-ым мусульманином, с меньшинством живущее на острове Бали индусское население. В Исте Нусе Тенггэре (во власти островов Flores и Сумбы, наряду с Западным Тимором), более чем 90% населения - христианин, с Flores, почти полностью католическим, с большим господством Протестантства на острове Алор, Западном Тиморе и Сумбе.

В Северном Sulawesi 65% населения - Протестант (главным образом люди Minahasa, более чем 90%-ый Протестант), с 7%-ым католическим меньшинством и большинством из остальных мусульмане. Другие области Sulawesi являются преобладающе мусульманскими, но в меньших областях есть христианское большинство, особенно Тэна Торэджа Вест Sulawesi, где 80% - христианин, плюс части Центрального Sulawesi. Maluku расколот 50/50 между христианами, протестантами и мусульманами. У Северного Maluku есть от 3 до 1 раскола между мусульманами и христианами. У области Papua и Западной области Papua есть христианское большинство.

Отчет египтянина христианина 12-ого столетия предполагает, что церковь была установлена в Barus, на западном побережье Северной Суматры, однако первое существенное свидетельство христианской деятельности шло с прибытием португальских торговцев в 16-ом столетии.

Португальцы прибыли в Султанат Малакки (современная Малайзия) в 1509, ища доступ к его богатству. Захват Гоа так же как других мусульманско-христианских конфликтов убедил мусульман Malaccan, что португальские христиане очень враждебны. В результате захват Малакки, как полагают, увеличил смысл мусульманской солидарности против христианских португальцев, и продолжающееся сопротивление против португальцев прибыло от мусульманина Асеха так же как из Османской империи. Хотя португальцы построили некоторые церкви в португальской Малакке непосредственно, их евангелистское влияние на соседних территориях было больше отрицательным, чем положительным в провозглашении Христианства.

В то время как португальское религиозное влияние на Малакку и Суматру было очень незначительным, их миссия к Maluku, острова специи восточного архипелага были более существенными. Они приземлились сначала на Амбоне, где уроженцы были уже поляризованы в 'uli-Лиму' (группа пять) и 'uli-siwa' (группа девять), прежний преобразовывавший в Ислам и соединяющийся с яванцами мусульманин, с последними сдерживающими традиционными верованиями. Португальцы оказывались соединенными с ulu-siwa, оппозиция которого uli-Лиме сделала Христианство привлекательным выбором.

Исламский Султанат Тернэйта искал патронаж португальцев, предлагая торговой монополии взамен военной поддержки против конкурирующих местных королевств. В 1534, первое римско-католическое сообщество было установлено в Хальмахере, результате обращения к португальцам для защиты от Хальмахеры против вторжений Ternatean, защита выдвинуло условие, которое выражалось в обращение в Христианство.

Кроме того на массовое обращение в Христианство повлияло поселение китайцев. Известно, что первые поселения китайцев на северном побережье Явы возникли еще в Х веке. Только в ХIII веке появляются значительные поселения в несколько тысяч человек, превратившиеся к ХV веку в основные центры торговой деятельности китайцев. В городах Явы шла оживленная торговля привозимыми из Китая шелком, хлопком, фарфоровой посудой, порохом, ювелирными изделиями. Китайские торговцы скупали для отправки в Китай и перепродажи европейским купцам пряности и олово. При этом следует особо подчеркнуть, что торговля была настолько успешна и прибыльна, что правители местных княжеств нередко заключали браки с китаянками с целью получить выгодные условия сотрудничества. Заинтересованность верхушки китайской общины в семейных связях с местными правителями, в свою очередь, объяснялась стремлением получить различные привилегии, а иногда и землю в собственность вместе с проживающими на ней крестьянами и даже доступ к государственной власти. Торговля была главным, хотя и не единственным занятием китайцев. На Западном Калимантане они широко практиковали занятие сельским хозяйством. Некоторые из них владели плантациями перца и рисовыми полями. На Яве китайцы сооружали заводы по рафинированию сахара из тростника. Городские ремесленники в то время были в основном китайцы.

В ХVII веке Голландская Ост-Индская компания устанавливает монополию на торговлю пряностями на Индонезийском архипелаге, и китайцы становятся посредниками и переводчиками у европейцев, выступают как поставщики продуктов питания, поскольку местные жители подчас отказывались торговать с захватчиками. Колониальные власти, поэтому и поощряли рост китайского населения в подчиненных им городах. В 20-х годах ХVII века голландские власти официально разрешили китайцам вести розничную торговлю на Яве.

В ХVII-ХIХ веках, особенно со второй половины ХVIII века, укрепление экономических позиций верхушки китайских общин в Индонезии происходило за счет получившей здесь широкое распространение системы монопольных откупов. В результате чего, благодаря заключенным контрактам, в руках откупщиков-китайцев фактически оказывалось административное управление обширными территориями, а сами откупщики, превращались своего рода в феодалов, у которых существовали даже отряды вооруженных наемников, выполнявших полицейские функции.

К середине ХIХ века система откупов себя изжила, но для китайских предпринимателей с их капиталами открывались новые возможности. Они стали расширять свою деятельность в качестве ростовщиков, посредников во внешней торговле, широко практиковали скупку товарной продукции плантационных хозяйств и занимались ее первичной обработкой, внедрились в традиционные отрасли промышленности местного населения (например, в производство батика), конкурировали с голландцами в производстве плантационной продукции, в результате чего немало крупных плантаций перешло в их руки. Местные богатые китайцы владели опиумными притонами, ломбардами, игорными домами, которые приносили большие доходы.

Таким образом, несмотря на возникавшие временами конфликты между китайцами и голландской администрацией, в целом в колониальный период все китайцы юридически входили в группу так называемых "восточных иностранцев", пользовавшихся большими по сравнению с коренным населением правами. Неудивительно, что в подобной ситуации значительная часть китайцев принимала христианство, что должно было, с одной стороны, демонстрировать политическую лояльность китайской общины по отношению к голландской колониальной администрации, а с другой стороны, создавать режим наибольшего благоприятствования для деятельности китайцев в административно-хозяйственной сфере.

Политическое и экономическое господство Голландии привело к складыванию в этой стране весьма специфического по своему характеру и структуре национального хозяйства, которое отечественные исследователи определяют как "хозяйство колониального типа". Поэтому коалиция патриотических сил, приведшая народные массы к завоеванию политического суверенитета в августе 1945 года, выдвинула традиционный в этих условиях лозунг обеспечения экономической самостоятельности страны. Однако пестрый социальный состав национально-патриотических сил, постоянные попытки вмешательства во внутренние дела страны извне, отсутствие политической стабильности в молодом государстве не позволяли в первое десятилетие существования республики выработать долгосрочную программу переустройства национальной экономики. Власть в независимой Республике оказалась сконцентрирована в руках индонезийской буржуазии коренной национальности, которая прибегла к активному и широкому использованию административных методов в целях быстрого обогащения и укрепления своих позиций в экономике страны. Такую возможность давало получение преимущественных прав в импортной торговле. Это, безусловно, сказалось на активности китайских предпринимательских групп, традиционно доминировавших в этой сфере. Тем не менее, слабость коренной индонезийской буржуазии, заметно уступавшей по экономическим возможностям размерам контролируемого капитала, степени его концентрации и уровню организации не только иностранным компаниям, но и местной китайской буржуазии, отсутствие реальной поддержки со стороны государства, приводила либо к банкротству, либо к созданию фиктивных фирм (формальный владелец - индонезиец по национальности, капитал - китайский).

Принятый в конце 50-х годов курс (так называемая "направляемая демократия") на вытеснение иностранного капитала, проведение аграрной реформы, создания мощного государственного сектора экономики и осуществления на его базе планового развития народного хозяйства также не принес ожидаемых результатов. Он привел лишь к бурному росту бюрократического капитала в лице военных-предпринимателей, которые были официально поставлены в качестве контролеров за деятельностью национализированных иностранных предприятий, ставших теперь основой государственного сектора экономики. Но даже в этой сфере военные чиновники не могли обойтись без помощи китайских менеджеров, так как индонезийские национальные инженерно-технические и квалифицированные рабочие кадры отсутствовали. А правительственное постановление №10 от 1959 года, запрещавшее китайским предпринимателям вести операции в сельской местности, постоянно нарушалось.

Глубочайший экономический кризис, который переживала Индонезия на момент военного переворота 1965 года, определил характер последующей экономической политики нового руководства страны во главе с генералом Сухарто. Был провозглашен принцип "открытой экономики", предполагавший привлечение иностранного капитала, возвращение владельцам большинства взятых под контроль иностранных предприятий, принятие соответствующего законодательства. Одновременно декларировалась всемирная поддержка национального частного предпринимательства. Такие обещания не могли не повлечь за собой стремление китайского капитала получить статус национального, особенно в сфере торговли и экспортного производства - тех отраслях, в которых китайцы доминировали еще с колониальных времен. Китайская буржуазия, занятая в этих отраслях экономики, уже со второй половины 60-х годов охотно принимала индонезийское гражданство и всячески пыталась скрыть свою этническую принадлежность. При этом в ход шли такие средства, как смешанные браки, смена имен и фамилий, установление дружеских и семейных контактов с чиновниками и бизнесменами индонезийского происхождения.

Контролируя производство и сбыт многих сельскохозяйственных товаров, составляющих основу традиционного экспорта Индонезии, - натурального каучука, леса, копры, перца, пальмового масла, а также импорт и сбыт на внутреннем рынке основных потребительских товаров - риса, сахара, пшеничной муки, тканей, китайская буржуазия естественно затрагивала и ограничивала предпринимательские возможности коренных индонезийцев.

При этом следует иметь в виду, что большая часть национальной буржуазии индонезийского происхождения исповедует ислам. А это, в свою очередь, придает существующей конкуренции в экономической сфере черты конфликта межконфессионального. Эти черты особенно усилились после кровопролитных событий 1965-1967 года, связанных с военным переворотом и становлением нового режима, когда начался массовый переход лиц, преследовавшихся в эти годы, в христианство. Среди переходивших оказалось немало местных китайцев, и эта тенденция продолжала расти.

Цифры действительно показательны: в середине 30-х годов в стране имелось только 6 тысяч китайцев-христиан, а в 1967 году было 110 тысяч католиков и, видимо, еще большее число протестантов. А вот общее число принявших ислам китайцев очень невелико.

Следует подчеркнуть, что этот массовый переход граждан, в том числе и этнических китайцев, в христианство, последовавший за событиями 1965-1967 годов, был расценен исламскими радикалами в Индонезии как "переманивание верующих у ислама" и спровоцировал многочисленные христианские погромы. Жесткие меры, которыми они были пресечены, были истолкованы как "потворство неверным" и усилили настороженное отношение мусульманских партий и организаций к военному режиму Сухарто, усилия которого на начальном этапе переворота они активно поддерживали. Впоследствии эта настороженность перерастет в открытую оппозицию, на волне которой президентом Индонезии в 1999 году станет признанный лидер ортодоксальных мусульман Абдуррахман Вахид.

"Китайский фактор" давал о себе знать на протяжении всего периода существования режима генерала Сухарто. Однако, несмотря на то, что установление власти военных сопровождалось вспышками антикитайских шовинистических выступлений, повторявшихся время от времени и в последующие годы, хотя низы китайской общины страдали от погромов, верхушка китайской буржуазии в целом приветствовала становление "нового порядка". Политика военных властей гарантировала китайским предпринимателям сохранение их экономических позиций и даже давала возможность расширения бизнеса в рамках протекционистской политики в отношении национального капитала. Представители крупного китайского бизнеса стали кооперироваться с представителями военной верхушки, что привело к складыванию в годы правления режима Сухарто взаимовыгодного альянса.

Таким образом, все вышесказанное свидетельствует о том, что антикитайские настроения и их разрушительные последствия в современной Индонезии не являются только результатом кризиса власти конца 90-х годов. Эти настроения подпитываются традиционным общественным сознанием, в котором на протяжении столетий сформировался образ китайца - богача, ростовщика, угнетателя, пособника ненавистных европейских захватчиков.

Кризис власти и политическая нестабильность, наблюдаемые в современной Индонезии на протяжении пяти последних лет, ярко выявили внутренние противоречия индонезийского общества, до поры до времени сдерживаемые жестким контролем режима, возглавлявшегося генералом Сухарто.

Одним из самых серьезных и разрушительных проявлений этих противоречий стали этно-религиозные конфликты, принимающие форму столкновений между мусульманами и христианами в различных частях страны (север о. Суматра, Молуккские о-ва и др.).

Индонезия в этом отношении не является исключением среди азиатских стран, руководство большинства которых в той или иной форме сталкивается с подобными явлениями. Однако именно в Индонезии в силу специфики ее географии, народонаселения и особенностей исторического и культурного развития этно-религиозные проблемы наиболее сложны и подчас очень тесно переплетены с социальными, экономическими, духовными и политическими сферами жизни государства. Это вынуждало руководство страны (и старое, и новое) искать компромиссные пути их разрешения, что в индонезийских условиях приводило к выработке, прежде всего, соответствующих политических решений, так как состояние экономики Республики в течение всего послевоенного периода не давало возможности использовать иные рычаги воздействия. В условиях Индонезии, где почти 90% населения причисляет себя к мусульманам, где имеются буддисты, христиане, индуисты и последователи других верований, действует конституция, формулировка которой не дает преимуществ ни одной религии: по-индонезийски употреблено слово "бог", а не мусульманское "аллах". Это создает определенную основу для здоровых отношений между сторонниками различных религий. К тому же правительственная политика в религиозном вопросе претворяется через созданное в 1946 году Mинистерство религии, которое распространяет свою опеку на представителей всех религиозных направлений. Министр религии назначается только из мусульман. Сфера функций и полномочий этого ведомства определена рядом законодательных актов.

Однако при анализе религиозной ситуации в современных многоукладных обществах азиатских стран следует иметь в виду, что различные социальные группы и прослойки этих обществ обнаруживают разное отношение к религии. Под религиозными призывами и лозунгами, то есть под внешне религиозно-традиционной формой проступают вполне конкретные "земные" устремления. Это и попытки правящей элиты сохранить свою власть, стабилизировать внутриполитическую ситуацию, это и социальный протест низших слоев населения, который пытается использовать в своих интересах политическая оппозиция. Немаловажным фактором, который может спровоцировать выступления на религиозной почве, является и исторически сложившееся разделение хозяйственной деятельности между различными этническими группами. В некоторых случаях такое разделение является не только следствием природных особенностей ландшафта и климата или естественных миграций населения, но и результатом экономической деятельности колонизаторов, прежде всего, в тех странах, которые в свое время стали объектом европейской колониальной экспансии.

Общая картина всех внутриполитических кризисов периода независимости в Индонезии показывает, что наиболее характерными их проявлениями наряду с региональными сепаратистскими акциями (военные мятежи, отказ подчиняться центральным властям, требования автономии и т.д.) всегда были массовые выступления населения крупных городов. При этом достаточно часто эти выступления выливались в межконфессиональный конфликт между христианами и мусульманами, как носителями соответственно "западных" и "традиционных" ценностей с вытекающими отсюда обвинениями первых в антипатриотизме, в сотрудничестве с бывшими колонизаторами и т.д. Другой стороной этих выступлений всегда была очень четко выраженная антикитайская направленность.

Отечественным и зарубежным индонезиеведам хорошо известен "китайский фактор" в современной политической и экономической жизни Республики Индонезии. Китайцы составляют самую многочисленную группу среди некоренных народностей этой страны. Различные источники дают цифры от 2,5% до 4% общей численности населения в 200 млн человек. При этом индонезийцы китайского происхождения доминируют в частном секторе экономики - от 70% до 80%. В Индонезии сосредоточена 1/5 часть всего китайского меньшинства, проживающего в последней четверти ХХ века в Юго-Восточной Азии. При этом численность его возрастала довольно высокими темпами - за период только 70-х годов она увеличилась на 25%.

К тому же сохранение до настоящего времени "индонезийскими" китайцами своих прочных экономических позиций, заложенных еще в далекие колониальные времена, порождает незатухающие конфликты между этническими общинами в сфере хозяйственной жизни, особенно на уровне мелкого и среднего предпринимательства.

При этом стремление этнических китайцев в Индонезии приспособиться к меняющейся экономической и политической конъюктуре - в том числе и через переход в христианскую веру - в условиях страны, большая часть населения которой исповедует ислам, вызывает раздражение, а подчас и негодование, как лидеров, так и рядовых членов мусульманской общины страны.

Индонезия - это страна, растянувшаяся на 5000 километров на границе между Тихим и Индийским океанами, состоит из 17500 островов; население - из трехсот пятидесяти этнических групп, говорящих на двухстах пятидесяти языках.

В многоостровной стране межэтнические противоречия существовали испокон веков, что проявлялось в периодических китайских погромах. Начавшаяся в мае 1998 года демократизация привела не только к росту свободы самовыражения различных этносов, но и к ослаблению центральной власти и падению влияния армии. Все это создало благоприятную почву для открытых межэтнических столкновений.

В начале 1999 года в городе Амбон, административном центре Молуккских островов, столкновения начались на межэтнической почве, но вскоре амбонский конфликт превратился в межрелигиозный - между мусульманами и христианами. И если на первом этапе конфликта противоборство велось преимущественно между местными христианами и выходцами с других островов, главным образом с Сулавеси, в массе своей мусульманами, то впоследствии, когда значительная часть последних была вынуждена вернуться на Сулавеси, конфликт разгорелся уже между самими амбонцами - христианами и мусульманами. А затем началась цепная реакция, и вскоре уже почти все острова были охвачены пламенем межконфессиональных столкновений.

Именно эти вышеперечисленные факторы и придают в целом ряде случаев современным христиано-мусульманским конфликтам в Индонезии ярко выраженную антикитайскую направленность. Можно с большой долей уверенности утверждать, что эта направленность является специфически индонезийской особенностью христиано-мусульманских конфликтов в этой стране и объяснятся исторически сложившимся положением и восприятием китайской этнической группы в многонациональном индонезийском обществе, а также местом и ролью китайцев в хозяйственной структуре и экономике Индонезии.

В настоящее время в Индонезии зачастую закрывают церкви. С многочисленными нарушениями религиозной свободы сталкиваются христиане на индонезийском острове Суматра в последние годы.

В целом с начала 2012 года на Суматре были опечатаны 23 храма: 11 церквей общин Протестантской Христианской Церкви, 6 храмов Евангелической Церкви Индонезии, 3 католических церкви, 2 методистских и 1 общины "Huria Kristen Indoensia".

Дискриминация в отношении христиан, которая выражается чаще всего в запугиваниях, запретах на богослужения и закрытии храмов, имеет место в 3 из 6 суматранских диоцезов: Паданг, Медан и Сиболга.

Администрация Паданга, несмотря на долгий бюрократический процесс сбора документов, не одобряет строительство или реконструкцию церквей. В архидиоцезе Медан, особенно в провинции Ачех, где действуют законы шариата, храмы закрываются под давлением исламистов.

Более того гонения христиан, в настоящее время в Индонезии носит масштабный характер. Так, Теофилус Бела, президент Форума христианского общения в Джакарте и генеральный секретарь индонезийского Комитета "Религии за мир", встречаясь с заместителем госсекретаря США по вопросам демократии и глобальным вопросам Марией Отеро, рассказал о систематических нарушениях прав индонезийских христиан со стороны агрессивно настроенного мусульманского большинства. За прошедший год индонезийские христиане лишились 30-ти церквей и культовых зданий. В это число входят разрушенные и сожженные храмы, а также те, которые были принудительно закрыты или в которых стало невозможно исполнять религиозные обряды. Кроме того, в Индонезии очень трудно получить разрешение на строительство новых церквей. Хотя Конституция страны гарантирует всем ее гражданам свободу совести и декларирует, что исповедники всех религий должны пользоваться равными правами, на самом деле власти, особенно на местном уровне, руководствуются не буквой закона, а желанием не ссориться с влиятельными исламскими группировками радикального толка. По этой причине давление на индонезийцев, исповедующих христианство, становится всё сильнее.

Теофилус Бела собрал и тщательно документировал все известные ему случаи ущемления прав христиан в своем докладе, который он передал американским чиновникам в надежде, что вмешательство по дипломатическим каналам "поможет улучшить отношения между религиозными общинами". Вот только несколько примеров из этого доклада.

Католики города Богора не могут отправлять религиозных обрядов в своей церкви Св. Иоанна Крестителя из-за провокаций, организуемых влиятельным местным мусульманским лидером. Так были сорваны богослужения на Рождество и Пасху.

В декабре группа мусульман пыталась сжечь здание церкви Св. Альберта в Бекаши прямо во время богослужения, но полиция в тот раз помешала сделать это. В том же Бекаши разъяренной толпой мусульман была разгромлена католическая школа им. Св. Беллармина.

В Джакарте было остановлено строительство церкви Непорочного Зачатия, после того, как группа мусульманских активистов блокировала все подъездные пути к ней. Полиция в этом случае не реагировала.

Местные власти под давлением радикально настроенной толпы отменили свое разрешение на строительство церкви Пресвятой Девы Марии в Пурвакарте. Все работы были заморожены.

Протестантская церковь в Думаи была снесена бульдозерами по приказу местных властей. Молитвенный дом в Палембанге был закрыт (опять-таки по решению местных властей), а в Богоре - разрушен. В конце января толпой мусульман, возвращавшихся с пятничной молитвы, были сожжены дотла протестантская церковь и дом приходского священника в Тапанули Селатан.

В других городах в окна церквей были брошены бомбы.

В заключение Теофилус Бела отметил, что составленный им список на самом деле далеко не полон, и попросил всех людей доброй воли молиться за христиан Индонезии.


Заключение


Индонезия - страна с самым многочисленным на земном шаре мусульманским населением. По числу жителей (около 240 миллионов) она занимает четвёртое место в мире после Китая, Индии, США, из них подавляющее большинство - 87,5% причисляют себя к приверженцам ислама. Но в то же время Индонезия представляет собой полиэтническое и многоконфессиональное государство. В стране имеются христиане - протестанты (6%), католики (3,6%) и приверженцы прочих христианских учений (0,8%), а также индуисты (1,8%), буддисты (1,3%), конфуцианцы (0,8%), анимисты (1,4%). Конфессиональная принадлежность в основном коррелируется с этнической.

Так, мусульманами являются представители крупных этносов - яванцы, сунданцы, минангкабау, малайцы, ачехцы.

Христианство исповедуют малочисленные народности - амбонцы, батаки, тораджи, а также часть местных китайцев. Индуизм распространён главным главным образом среди балийцев, буддизм и конфуцианство - среди китайцев. Родоплеменных анимистических верований придерживаются даяки, папуасы.

В последнее время в Индонезии отмечались довольно серьёзные столкновения и конфликты: террористические вылазки исламских радикалов, мусульманско-христианские кровопролитные стычки. Однако, по мнению большинства аналитиков, в основе подобных экстремистских действий лежат политические, экономические и социальные причины, а религиозные различия выступают лишь как их прикрытие. В целом же индонезийское общество, в том числе и его подавляющее мусульманское большинство, характеризуется высокой степенью религиозной толерантности, признанием религиозного плюрализма.

Исламизация Индонезийского архипелага, начавшаяся в ХI в., проходила мирно, заняла длительное время, имела диффузный характер. Воздействие исламских доктрин не стало глубоким и всеохватывающим. В религиозной сфере важную роль продолжали играть доисламские автохтонные и, в меньшей степени, индуистско-буддийские традиции и представления, отчасти сохранялся анимизм, вера в добрых и злых духов. Доисламские культы и обычаи, особенно направленные на поддержание соседских и общинных уз и обязательств, рассматривались как более важные, поскольку их главной целью было обеспечение благополучия и безопасности на земле, в то время как ислам заботился о потусторонней жизни.

С конца ХV - начала ХVI вв. индонезийские народы начали испытывать на себе воздействие европейской цивилизации, сначала в ходе колониальной экспансии европейских торговцев, затем в форме установления экономического и политического господства Голландии и, наконец, в процессе капиталистической модернизации индонезийского общества. Знакомство с европейскими взглядами, представлениями и государственно-политическими моделями не сопровождалось отказом от традиционных представлений. Модернизация проходила путем синтеза традиционных индонезийских и западных подходов и институтов. Это касалось и религиозных традиций.

В результате в рамках индонезийского национально-освободительного движения выявились три основных подхода к определению роли и места религии, прежде всего ислама, при выработке основ будущей независимой государственности. Сторонники секуляризации предлагали полностью отделить религиозную сферу от политической. Носители исламской политической культуры настаивали на закреплении за мусульманской религией статуса официальной или государственной. Против этого выступали приверженцы религиозного синкретизма. В сложившейся ситуации компромиссное предложение выдвинул будущий первый президент независимой Индонезии Сукарно. Он сформулировал принцип общей религиозности индонезийской государственности без привязки его к какой-либо одной конфессии. Сукарно трактовал этот принцип как "цивилизованную веру в Бога", "беспредельное и разумное почитание Бога", "веру в Бога при уважении других религий", которую впоследствии закрепил в Конституции. Такая трактовка принципа религиозности представлялась сторонникам исламизации недостаточной. Они требовали его толкования в плане приоритета исламской религиозности, закрепления особого статуса ислама в государстве и обществе и признания его в качестве идеологической основы политической системы независимой Индонезии. Однако, руководствуясь интересами сохранения единства национальных сил на решающем этапе борьбы за независимость, исламские круги согласились на предложенный Сукарно компромисс.

В конституции Республики Индонезии, принятой в августе 1945 г. и действующей поныне, в качестве одного из пяти принципов Панчасила, декларированных как "философская основа" индонезийской государственности, первым принципом выступает принцип религиозности. Он трактуется как монотеизм (вера в единого Бога), провозглашает равенство всех существующих в стране религий, свободу вероисповедания, утверждает религиозную основу национальной государственности. Эта религиозная основа не связывается ни с одной из имеющихся в стране религий, в том числе и с исламом.

Таким образом, несмотря на то, что основная масса индонезийского населения считает себя мусульманами, в стране нет государственной или официальной религии. Статья 29 Конституции гарантирует свободу вероисповедания и отправления культов. Все основные мировые религии и религиозные общины в современной Индонезии независимо от числа приверженцев имеют одинаковый статус и равные права.

Следует подчеркнуть также, что в обстановке нарастания в мире исламского экстремизма, проявления которого наблюдаются и в Индонезии, подавляющее большинство как мусульманского духовенства, так и простых верующих осуждают террористические методы борьбы за веру, негативно относятся к радикальному исламизму, поддерживают антитеррористические меры своего правительства и международной общественности.

Таким образом, можно заключить, что в современной Индонезии религиозная толерантность предписывается Конституцией страны, поддерживается властями и превалирует в индонезийском обществе.


Список литературы


1.Абидин С.З. Работа Комиссии по искоренению коррупции и роль официальных властей в борьбе с коррупцией в Индонезии // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - М.: Nota Bene, 2012, №3 (34). - С. 39-40

.Агибалова Е.В. История средних веков. - М.: Просвещение, 1997.

.Беккин Р.И. Исламская экономика. Краткий курс. - М.: АСТ: Восток-Запад, 2008. - 288 с.

.Беккин Р.И. Некоторые элементы исламской экономики //Проблемы современной экономики. - 2002. - 1. - С. 89-92.

.Васильев Л.С. История Востока. Т. 1 М., 1993.

.Введение в культурологию: Учеб. пособие для вузов / Руководитель автор, колл. и отв. ред. Е.В. Попов. - М.: ВЛАДОС, 1996

.Галаганова С.Г. Запад и восток. Традиции и современность. М., 1993.

.Горшколепов П.А., Кузьмина А.А. Введение в культурологию. М.: ВЛАДОС, 1995.

.Гусев М.Н. Индонезия и Малайзия делают заявку на лидерство в мусульманском мире // Независимая газета, 18 апреля 2007 года.

.Демин Л.М., Другов А.Ю., Чуфрин Г.И. Индонезия. Закономерности, тенденции, перспективы развития. - М.,1987. - С. 130-131.

.Игнатенко А.А. Ибн-Хальдун. - М.: Мысль, 1980. - С. 143

.Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1982

.Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока (конец 70-х - начало 80-х годов XX в.). М., 1986

.Ислам, краткий справочник, Из - во "Наука", М. 2002

.Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики / Сборник статей. - М.: Наука, 1985.- 279 с.

.Ионина Н.А. "100 великих дворцов мира", М., Прогресс, 1989 г.

.Кедров Б.М., Розенфельд Б.А. Абу Райхан Бируни. - М.: Наука, 1973.

.Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии. - М.,1986. - С. 22-23.

.Климович Л.И. Книга о Коране. - М.: Издательство политической литературы, 1986.

.Кобищанов М.Ю. Распространение и развитие исламской цивилизации в Азии и на тропических островах. М., 2004. С. 499.

.Крапивин М.C. Торгово-экономические отношения СССР, России со странами Юго-Восточной Азии: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М.: ИВ РАН, 2007.

.Кузнецова Н.П., Матросов А.А. Экономический рост Индонезии: исторический контекст. Некоторые теоретические замечания об экономическом росте в пространственно-временном контексте // Вестник СПбГУ. Сер. 5. 2001. Вып. 1 (5). С. 58-66.

.Мальцева Н.Л. "История зарубежного искусства". М., Мир, 1988

.Матросов А.А. Экономический рост Индонезии в длительной историко-экономической ретроспективе: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - Санкт-Петербург, 2000.

.Международные отношения в Юго-Восточной Азии на современном этапе (80-е годы).- М., 1988.

.Мовчанюк П.М. Современные индонезийские авторы о китайском меньшинстве в Индонезии // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. 4. - Л., 1975. - С. 171.

.Рогожин А.А. Внешнеэкономическая политика Индонезии (1966-1978). - М., 1979. - С. 123.

.Сапронова М.А. Конституционная регламентация ислама в арабских странах // Материалы конференции "Россия, исламский мир и глобальные процессы в исторической ретроспективе и современных тенденциях" / - Москва, ИВ РАН, 2006.

.Симония Н.А. Население китайской национальности в странах Юго-Восточной Азии. - М., 1959. - С. 56, 60-64.

.Степанов Д.В. Современное состояние и перспективы экономической интеграции стран АСЕАН: Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. - М.: МГУ, 2002.

.Симония Н.А. Население китайской национальности в странах Юго-Восточной Азии. - М.,1959. - С. 62.; Индонезия. - М., 1983. - С. 31.

.Скворцова Е.М. Теория и история культуры: Учебник для вузов. - М.: ЮНИТИ, 1999.

.Сычёв В.Ф. Индонезия и мусульманский мир в XX веке. М., 2003. С. 86.

.Сычев В.Ф. Индонезия и мусульманский мир в международных отношениях XX века. Политологический анализ основных тенденций: Автореферат диссертации на соискание степени доктора полит. наук. Москва, 2005.

.Цыганов В.А. История Индонезии. Часть 2. - М., 1993. - С. 139.

.Шабалина Ю. Основы демократической традиции в современном исламе // Актуальные проблемы правотворчества и правоприменительной деятельности: международная научно-практическая конференция (Иркутск, 13 ноября 2010 г.): материалы. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2010. - С. 59-62

.Энциклопедия для детей. Т. 13 - Страны. Народы. Цивилизации / Глав, ред. М.Д. Аксёнова. М.: Аванта+, 2000.

.Архитектура исламского мира . www.islamcity.net

.Ислам для всех. www.islamua.net

.#"justify">.#"justify">.ToIslam.ws

.ToIslam.by

.Taifatul-Mansura.com

.Salaf.com

.Manhaj.com

.Salafi Publications.com

.Shia.bs

.Wahhabis.com

.Asharis.com

.Maturidis.com


Теги: Рассмотрение ведущих религий в Индонезии  Диплом  Культурология
Просмотров: 43026
Найти в Wikkipedia статьи с фразой: Рассмотрение ведущих религий в Индонезии
Назад