Ж. Бодрийяр "Система Вещей"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИСТОРИКО-АРХИВНЫЙ ИНСТИТУТ

ОТДЕЛЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Мошеев Тимур Артурович

Эссе-рецензия на книгу Ж. Бодрийяра

«Система Вещей»

по курсу Культурологии

студента

4-го курса очной формы обучения

специальность

«Международные отношения»

вещь знак потребление технология

Москва 2013

«Система вещей» появилась в памятный для французов 1968 г. когда леворадикальные идеи привели к выступлениям против правительства де Голля. И сама книга, так же, обращаясь к марксистским идеям, стала одной из первых, изобличивших формирующийся в капиталистическом обществе культ сверхпотребления, и сама стала культовой в постмодернистской среде.

Начиная с вещей по типу софы, силуэта автомобиля, классического письменного стола, Бодрийяр переходит к анализу всей современной капиталистической системы, которая заставляет человека видоизменится, стать придатком к Вещи, а не ее хозяином. Если раньше человек определял окружение, то теперь через окружение он формирует себя, отдавая свое участие взамен «функциональности» обстановки. Сочетая в своей критике марксистское и фрейдистское учение, Бодрийяр в данной функциональности видит соотносимость с анальной структурой подсознательной сексуальности, которая требует абсолютной проводимости сообщений, и превращает современного человека в умственного ипохондрика. Проводимость вещей и их связанность между собой, без участия человека, дает возможность «жить без необходимости трудиться». С появлением кнопки или тумблера человек становится дисфункционален и пуст. С развитием этой идеи Бодрийяр вводит понятие симулякра в книгу - ложной реальностью, изображением без оригинала.

Вещи превращаются в знаки и символы, впитывающие в себя потребности и неврозы человека. Через знаки человек пытается переступить через смерть, осознать свое существование и заполнить пустоту историей вещи. Страсть «дикаря» к новейшим технологиям, как страсть «западного» человека к старинной вещи носит один характер - фантазм могущества обладания знаком и создание баланса тайной потребности.

В связи с этим обширная часть работы посвящена предмету коллекционирования. В этом занятии автор видит сексуальной подтекст - в образе определенных вещей человек хранит свое либидо, которое стремится скрыть в вещи. А так же стремление разрядить страх смерти в предмете который пережил не одно поколение.

Касательно функции вещи говорится следующее: прогресс вещей удовлетворяет нашей уверенности в том, что для каждой проблемы есть своя вещь и абсолютно все можно решить с помощью техники. Как раньше были используемы святые на каждую проблему (по Э.Дихтеру), так сейчас на рынок выбрасываются вещи, которые убеждают, что способы решить любой социальный или психологический конфликт. Бессознательная экономика вещей служит целям подавления внешней природы и укрощению либидо, что приводит к двойной выгоде: господству над природой и производству жизненных благ. И в этом и состоит трагедия общества потребления: через рекламу человеку внушается идея, что техническая революция свершилась ради него, весь прогресс движется лишь с целью доставить удовлетворения потребителю, осуществить все его тайные желания и спасти от первоначальной природы. Реклама оправдывает человека перед самим собой, снимает с него напряжение за возможность удовлетворять желание. Но взамен намекает: «разумно и вам интегрироваться в общество, которое стремится удовлетворить ваши желания». По мнению Бодрийяра это и есть подвох этого идеального строя. К нам приспосабливается абстракция, существующая лишь в проецируемой картинке, а от нас требуется согласие с существованием целого техно-политического строя и отказа от революционной борьбы (хотя Революция тоже стала товаром). Согласится с жизнью в кредит, работать - покупать, крутить ценой своего существования замкнутый на производстве механизм кредита-потребления новой цивилизации. Систематика желания проецируется на группы и общества, индивид видит свои потребности через потребности определенных групп, что облегчает работу рекламе. Коллектив снимает вину за потребление и требует преданности себе. Система рекламы и потребления - тоталитарна.

Потребление - не материальная практика, но деятельность манипулирования знаками, виртуальная целостность вещей и сообщений составляющих дискурс. Пропадает живое стремление, остается лишь идея стремления, теряется связь с реальностью (стремление к Революции потребляется в форме идеи Революции). Весь этот процесс основан на глубинном императиве несбывшейся целостности, лежащего в глубинах жизненного проекта, заключенного в каждом индивиде и переходящего на общественный уровень.

От себя могу сказать, что работа явилась по-настоящему пророческой и в этом виден гений Бодрийяра. Он сумел ухватить динамику развития общества в самом начале описанных изменений. А ведь система вещей смогла значительно эволюционировать на текущий момент, у каждой вещи описываемой Бодрийяром появился десяток аналогов в десятках различных комплектаций и с тысячи цветовых оттенков. Даже идея критики потребления за это время стала потребляемой.

Индивидуализация параметров привела к тому, что iPhone стал синонимом «телефона, не как у всех», который есть у каждого второго. Появился термин «хипстер» - человек, представляющий себя через набор внешних предметов, недоступных широкому кругу потребителей и имеющих субкультурный символизм (одежда определенных брендов, гаджеты определенных производителей, определенных музыкальные коллективы, несущие определенную историю, известную ограниченно-широкому кругу).

В связи с этим особенно чудовищной представляется ситуация в России, где социальный статус определяется внешним. Неоправданно дорогие и не нужные аксессуары, кредитные «Порше», желание одеваться только в «бренды», на фоне социального разрыва, перенаселенности, всеобщей озлобленности формируют образ культуры потребления подобный дикарской Орде.